Двухэтажные каменный здания, неуклюжие, серые, одноликие, тянулись сплошной полосой вдоль пристани; узкие каменные лестницы вели к приоткрытым дверям подвалов, откуда то и дело доносились громкие крики и смех; пестрые кривые вывески, безобразно замазанные разноцветной краской, заманивали посетителей пройти внутрь, подобно ярким цветам, привлекающим насекомых; гулкий плеск волн, лизавших песчаный берег, усыпанный галькой, разносился далеко, отдаваясь глухими отголосками от каменных стен. Где-то далеко раздавались гулкие крики речных чаек, паривших над водой и неотступно следующих за проплывающими кораблями. Небо, белесо-синее, уже подернулось тонкой дымкой серых облаков; становилось темнее, но солнце ещё выглядывало желтоватой полуаркой из-за горизонта водной глади.
Несмотря на позднее время, от двери, нелепо хлопавшей от ветра под вывеской «Le soleil», все ещё доносились громкие голоса и музыка. Проходя через низкий дверной проем, каждый посетитель непременно должен был согнуться вперед, чтобы не удариться головой о низкий дверной косяк или чтобы отдать дань уважения древней таверне, появившейся тут с незапамятных времен закладки порта, если он, конечно, не был карликом. Просторное помещение, занимавшее добрую половину подвала каменного здания, было погружено в полумрак и окутано клубами густого серого дыма; спертый воздух, пропитанный стойким запахом выпивки, протухшей рыбы и соли, жег привыкшие к изяществу и чистоте легкие; громко звенели стаканы, по которым разливалась выпивка; трещали деревянные кружки с пивом и сидром, ударяясь друг о друга после громких, едва ли понятных кому-то, кроме говорящего, тостов. Гул голосов перемешивался здесь со стуком тарелок, громкими криками толстой женщины, разносившей еду и выпивку на овальном жестяном подносе, и тягучей, медленной мелодией, которую выводил бородатый еврей-скрипач, пристроившийся в особом углу. Звенели мелкие монеты, сыпавшиеся в потертый футляр, лежавший у ног старика-музыканта, благодарно кивающего каждый раз, когда захожий матрос или бродяга кидал ему монетку.
Остановившись на несколько минут напротив музыканта, высокая женщина лет тридцати пяти с длинными огненно-рыжими волосами внимательно вслушивалась в его игру. На лице её время от времени появлялась слабая, едва заметная улыбка, а у глаз вырисовывались нити тонких морщинок. Откинув в сторону полу дорожного плаща, женщина отвязала от пояса тяжелый тканевый кошель и, порывшись в нем, вынула на свет монетку, после чего присела и кинула её в раскрытый футляр. Распрямившись, женщина постояла ещё несколько мгновений, потом вдруг достала ещё несколько монет и отправила и их в футляр.
- Спасибо, матушка, - кивнул скрипач, улыбнувшись ей, отчего все его лицо покрылось глубокими морщинами.
Женщина кивнула и улыбнулась ему в ответ, отворачиваясь и отыскивая себе место за одним из грязных, отполированных сотнями рук столов. Присев в углу помещения у самой стены, она бросила на пол тяжелую тканевую сумку и задвинула её ногой под стул, чтобы не мешала. Подозвав краснощекую толстуху-разносчицу, женщина заказала обед и медленно откинулась на спинку стула, неторопливо обводя взглядом прищуренных зеленых глаз помещение. Заметив вытанцовывающего на столе быструю ирландскую джигу моряка, женщина усмехнулась и отвернулась в сторону, поглядев на покрытый пылью и паутиной потолок.
- Ваш обед, доамна, - сказала разносчица, поставив на небольшой прямоугольный стол перед женщиной несколько тарелок.
- Благодарю, - кивнула рыжеволосая женщина в ответ, высыпая на поднос горстку монеток с лишком.
Пододвинув к себе деревянную миску с похлебкой, женщина откинула назад несколько рыжих прядей волос, спавших на лоб, и, взяв ложку, помешала содержимое тарелки, напряженно принюхиваясь. Убедившись, что похлебка сварена не из тухлой рыбы, женщина зачерпнула ложку, принимаясь за долгожданную трапезу.
- Простите, что отвлекаю вас от трапезы, доамна. Вы не разрешите мне присесть с вами за стол?.. Я очень устал после долгой поездки и не очень хотел бы обедать стоя… - раздался вдруг голос совсем рядом.
Подняв глаза, женщина внимательно оглядела подошедшего к столу. Это был мужчина высокого роста, рыбак, о чем доамна могла судить по высоким сапогам, почти до колена, в широкие голенища которых были заправлены льняные штаны зеленовато-серого цвета. На вид ему можно было дать около сорока пяти лет, о чем свидетельствовала появившаяся легкая проседь на висках, хотя его длинноватые русые волосы были ещё довольно крепки и густы. Одетая поверх полосатой майки расстегнутая рубаха была измята, а на толстом истертом поясе крепилась сбоку небольшая жестяная фляжка.
- Ну так что? – спросил мужчина, потерев рукой выпирающие скулы и подбородок, покрытый короткой черной щетиной.
Женщина едва заметно подняла брови, указывая незнакомцу на свободное место за столом. Благодарно кивнув, мужчина уселся напротив неё, швырнув под стул небольшой рюкзак, громко брякнувший о деревянный пол. Откинувшись на спинку стула и вытянув ноги под столом, он глубоко вздохнул, очевидно, радуясь долгожданному отдыху, и подняв руку, подал знак разносчице, сновавшей по прямоугольному залу, подойти к нему. Отдав указания, он несколько мгновений обводил комнату глазами, после чего остановил взгляд на рыжеволосой женщине, сидящей напротив него.
- Скажите, доамна, как вас зовут? – поинтересовался мужчина.
- Лоредана, - ответила она, нехотя поднимая глаза от стола.
- У вас прекрасное имя… А фамилия? – спросил мужчина, оттолкнувшись от спинки стула и складывая локти на стол.
- Фьерареску, - ответила женщина. – Почему вы спрашиваете?
- Вы напомнили мне одну… - начал было мужчина, побарабанив пальцами по столу. – Знакомую. Её звали так же, как вас.
- Понимаю… - протянула женщина, откладывая ложку в сторону и опираясь локтями на стол. – Раз уж вы знаете мое имя, то назовите свое.
- Ну… - протянул мужчина, потерев ладонью затылок. – Меня много как звали… Кто Дракулом в честь дьявола, кто Посейдоном, кто чертом…
- Посейдоном? – удивилась женщина, улыбнувшись.
- Да, - кивнул её собеседник. – Рыбак, который нашел меня едва живого среди прибрежных камышей, дал мне такое имя. Если честно, я не помню, как звали меня раньше… Что-то вроде Болтисэр, Больдо, Б… Болизир… Я вообще многого не помню из своего прошлого… Вон, на скрипке играет, - сказал мужчина, кивнув на старика-еврея, - я тоже играю. Вот только пальцы помнят, как, а я сам не помню…
- Если вы не возражаете, я буду звать вас Больдо. Так что же ещё вы помните, Больдо? – спросила женщина, оглянувшись на разносчицу, составлявшую на стол тарелки.
- Помню, что был когда-то капитаном корабля и плавал по морям. Ещё помню, как перегонял в горах табуны лошадей. Помню молодую девушку, очень красивую, вот с такими точно рыжими волосами, как у вас, - сказал мужчина, улыбнувшись. – Помню, что любил её сильно… А после помню только, как очнулся на берегу с пулей в плече, как шуршали камыши, да орел, примостившийся рядом на валуне, громко хлопал крыльями, ожидая, пока я отойду, чтобы поживиться свежим мясом. И старого рыбака, который меня оттуда вытащил и выхаживал всю зиму, помню.
- Да, не много… - протянула женщина. – Что про старика – добро всегда запоминается. А та девушка – сильно, видать, вы её любили, раз помните.
Они некоторое время помолчали, глядя на ирландца, который все ещё отплясывал на столе и которого никак не могли выпроводить из таверны.
- Вы здесь одна? – спросил мужчина, отрезая ножом небольшой кусочек от отбивной, лежащей на его тарелке. – Вы ничего не подумайте такого… Просто странно видеть в здешних местах женщину. Тут все больше… кхм… «жрицы любви» да пиратки, а вы не на ту, не на другую, как ни крути, не похожи…
- Вы правы, не похожа, - улыбнулась женщина, откидывая назад спавшую на лоб прядь волос.
- Так кто же вы все-таки? – спросил мужчина, кладя в рот отрезанный кусок и тщательно пережевывая.
- Странница, - ответила женщина, пожав плечами. – Уже почти пятнадцать лет хожу по миру с одной только целью…
- С какой же? – поинтересовался мужчина.
- Вы все равно не поверите, - ответила женщина хрипловатым голосом и сделала большой глоток сидра из кружки, чтобы смочить горло.
- Почему же не поверю? – удивился мужчина. – Хотя погодите, я угадаю. У вас семья есть?
Женщина отрицательно покачала головой, вздохнув.
- Но любили же вы кого-то? – спросил Больдо.
- Любила, - ответила на его вопрос рыжеволосая женщина. – Двоих.
- Двоих? Любопытно, - улыбнулся мужчина, наваливаясь локтями на стол. – Кто ж они?
- Один – контрабандистом был. Чудеснейший человек – весельчак, балагур, ловкач и авантюрист. Пел восхитительно, а сердце добрейшее… Такого ещё во всем мире поискать… - сказала задумчиво женщина.
- И что же он? Не срослось? Расстались? – спросил мужчина, отпивая из своей кружки глоток сидра.
- Не срослось, - ответила женщина, подпирая рукой щеку. – Расстались. И странно очень – договорились о встрече, прощаясь, а потом…
- Он не пришел, - закончил за неё мужчина.
- Увы, нет, - проговорила женщина в ответ. – Это я опоздала. А когда пришла – его нигде отыскать не сумела… До сих пор не знаю, жив он или мертв…
- Всякое бывает… - понимающе покачал головой мужчина. – В наше время и за свою-то собственную жизнь спокойным нельзя быть – сегодня бегом бегаешь, а завтра уже под кусом лежишь с перерезанным горлом… А что второй?
- О… Таких, как он, я более нигде и не встречала. И сомневаюсь, что встречу, - покачала головой женщина. – Наверное, он – лучшее, что было в моей жизни. Он для меня как бог…
- Наверное, для каждой любящей искренне женщины её мужчина – как бог… - пожал плечами Больдо, поглядев на тонкое кольцо на пальце женщины. – Это его фамилию вы носите?
- Его, - кивнула женщина.
Её собеседник медленно оглянулся.
- Так где ж он? Почему вас одну оставил? – удивленно спросил он. – Тут ведь небезопасно все же…
- Умер он… - проговорила женщина, потерев глаза пальцами.
- Извините, Лоредана… - начал было Больдо.
- Ничего, - махнула рукой женщина, улыбнувшись. – Это дела давно минувшей молодости.
- А я гляжу, вы не очень-то боитесь быть здесь одна? – спросил мужчина, подняв брови.
- А рыба тут все же дрянная… - тихо проговорила женщина, поморщившись и отодвигая в сторону тарелку с куском запеченной рыбы.
- Вы, наверное, очень хорошо умеете готовить? – усмехнулся мужчина, не обижаясь за то, что она не заметила его вопроса.
- Я? – рассмеялась женщина. – Знаете, я умею выслеживать зверей по сломанным веткам кустарника, стрелять из лука, скакать верхом на коне, биться на мечах и шпагах, разбираюсь в лечебных травах и картах, но умением печь пирожки я никогда не отличалась…
- Так вот оно что, - улыбнулся мужчина, нечаянно получив ответ на предыдущий свой вопрос. – Кто же вас учил?
- Это слишком длинная история, - покачала головой женщина. – Да и не поверите вы…
- С чего бы я должен не поверить? – удивился мужчина.
- Вот скажите мне, - ответила ему Лоредана приглушенным, пониженным голосом, наклоняясь вперед. – Вы верите в яломиште, штригоев и иеле? В колдовство вы верите, в демонов?
- Это сказки, которыми пугают детей… - пожал плечами мужчина.
- Я и говорила, что вы не поверите, - ответила женщина, вздохнув и откидываясь на спинку стула.
- Я же не сказал, что не верю, - замахал руками мужчина. – Я вижу, что у вас есть много того, чем вы бы хотели поделиться, но не знали, с кем. Так поведайте же мне вашу историю, а я поверю каждому слову, что вы скажете.
- Хорошо, - согласилась женщина после некоторого раздумья. – Тогда и вы будьте со мной честным и расскажите свою историю целиком, иначе…
- Я и не возражаю против рассказа, - поспешил заверить мужчина, потом оглянулся. – Только тут слишком шумно, что голова трещит… Давайте сделаем вот что…
- Что же? – поинтересовалась его собеседница.
- Я приглашаю вас посетить мой скромный приют – рыбацкую лачужку. Тут недалеко, и она стоит на самом берегу, - сказал мужчина, нарисовав руками в воздухе свою лачужку. – Конечно, пуховые перины и бронзовые канделябры не обещаю, но ватное одеяло и огарок лучинки найдется. Наловим свежей рыбы и сварим похлебку – нормальную, не то что тут. И тогда вы расскажете мне свою историю, а я вам свою. Согласны?
Женщина колебалась некоторое время, раздумывая над сказанными словами.
- Если вы боитесь, то… - начал было мужчина.
- Нет, что вы, прошли те времена, когда я многого боялась, - улыбнулась женщина, отчего у её глаз вновь выступили мелкие морщинки.
- Ну, так чего же ждать? Идемте! – воскликнул мужчина. – Хотя нет, постойте. Давайте сперва выпьем за знакомство.
Он привычным движением отстегнул от пояса фляжку и, открутив пробку, протянул жестянку своей собеседнице.
- Что это? – спросила она.
- Ром, - кивнул мужчина. – Да вы не брезгуйте, пейте. Это настоящий…
Вздохнув, женщина прислонила горлышко фляжки к губам и сделала один глоток, поморщившись и стерев ладонью упавшую на подбородок капельку напитка. Переняв из её рук фляжку, мужчина тоже сделал один глоток, потом, покряхтев от удовольствия, закрутил крышку и прикрепил сосуд с ромом обратно к поясу.
- Вы не подумайте… Я не из тех пьяниц, которыми обычно считаются местные рыбаки, просто… Не знаю, как объяснить – старая привычка осталась. Ношу с собой фляжку с ромом. Это как со скрипкой – сам не помню, а тело помнит, - сказал мужчина.
- Я и не виню вас, - улыбнулась женщина, поднимаясь со стула и доставая из-под него свою сумку. – Может, это и хорошо, что тело помнит…
- Да, наверное, вы правы… - покачал головой мужчина, поднимая свой рюкзак и закидывая его за плечо, потом добавил, немного помолчав. – Послушайте, а вдруг это не случайность, что я встретил вас в «Le soleil»? Ведь вы наверняка знаете, что это значит «солнце».
- И что же из того? – спросила женщина, медленно обходя стол.
- Вот вы и будете солнышком в жизни одинокого, никому не нужного рыбака, - рассмеялся мужчина.
- Поглядим, - ответила женщина, снисходительно улыбнувшись. – Знаете, после всего, что произошло в моей жизни, я начинаю верить случайностям и всяческим знакам, символам…
- Давайте, я вам помогу, - сказал мужчина, протягивая руку к её сумке.
- Да, спасибо, - улыбнулась женщина, поднимаясь следом за ним по узкой лестнице.
Через несколько минут они уже шагали рядом по узкой песчаной полосе, отделявшей реку от высокой насыпи пристани. Держа в руках снятые сапоги, они наслаждались тем, как холодные волны, медленно накатывавшие на берег, лизали босые пятки, а мелкие камушки кололи уставшие от долгой дневной ходьбы ступни. Вглядываясь в красноватую полосу заката на иссиня-сером небе, они слушали крики чаек, сновавших туда-сюда над портом в надежде отыскать пищу, плеск волн, стук лошадиных копыт, долетавший из города...
- Так что же яломиште? – спросил мужчина, наклоняясь, подбирая плоскую гальку и запуская её по глади воды.
Проследив, как мелкой рябью по глади воды разбегаются в стороны от потонувшей гальки несколько кружков, женщина отвернулась к городу, поглядев на небо, потом глубоко вздохнула, как будто не желая прерывать звенящую тишину, царившую на пристани.
- Яломиште, - сказала она, улыбнувшись одними глазами, в которых мгновенно замерцал задорный, молодой огонь, но вместе с тем и оттенок светлой грусти, - это древние жители гор…