1.
Коли было невтерпёж, то для роздыху
ехал к деду на правёж «кушать воздуху».
Полустанок, три скамьи скособочены...
Дед смотрел в глаза мои, озабоченный:
«Вижу ты родным не стал граду-китежу,
улыбаться перестал, весь навытяжку,
что худой – то хорошо: с жиру бесятся,
ты бы тут пожил, дружок, хоть с полмесяца,
поколол бы мне дрова, я б их складывал...,
здеся есть одна вдова, дюже ладная...,
на рыбалку, по грибы – дело к осени...»
Окна дедовой избы – прямо в озеро,
банька старая в кустах жаром ярится...
«Ты давай-ка, так-растак, с ходу париться:
камни чаще поливай, тело – веничком,
да и в озеро сигай сразу с темечком,
тут водица хороша – родниковая,
пару раз нырнёшь – душа вроде новая;
полотенца не бери, утрись воздухом,
смурь прогонишь изнутри – будешь с роздыхом.
Что расселся? Что такой раскоряченный?
Али жизнью городской порастраченный?
Хватит попусту в углу рассусоливать –
парься вволю... и к столу, с разносолами».
2.
Дед чекушку доставал с пробкой-кепкою
и по кружкам разливал зелье крепкое:
«С лёгким паром, завсегда будь во здравии,
вижу банька и вода тебя поправили.
Город вдел тебя в хомут, аки мерина,
а у нас в деревне тут жизнь размерена:
ни толпы, ни тесноты – не япония,
здесь просторно..., вот и ты – рассупонивай»
Выпив горькую до дна и взглядом меряя,
продолжал он: «Жизнь, она – не в намереньи,
хоть проста она на вид – наука сложная,
чтобы каждый – индивид, штука ложная...»
Ишь, седая голова, огородная –
знает умные слова – инородные,
коли вставит – прямо в цель: накось выкуси...
Сколько их? забились в щель по всея Руси.
Говорил он про родню и про Родину,
про поклон святому дню, про смородину,
про морозы к Покрову с белым инеем
и про юную вдову с райским именем:
«Муж был егерем, служил службу честную,
тем и пулю заслужил неизвестную;
если он теперь в раю – было б правильно,
сохнет в доме на краю юность Раина».
3.
Дед природу понимал в теле мОлодца:
«Ты бы что ли погулял... до околицы...»
Накатила что-то грусть ближе к вечеру
«А и впрямь – пойду пройдусь, делать нечего»
Помню, были пироги с маком, с вишнями,
взгляды полные тоски, слова лишние:
про погоду, про картины бесценные...
Завершилось всё – рутинною сценою.
Что потом? А что потом – постель смятая,
чай индийский «со слоном», крепкий, с мятою,
разговоры ни о чём были длинные
и тропинка под дождём с мокрой глиною –
было скользко и к тому ж ещё ветрено,
шёл домой меж свежих луж весьма медленно;
сена душного навал, тулуп нестриженный –
спальней был мне сеновал под самой крышею.
Был будильником зари – голос кочета,
расцвела душа внутри дома Отчего,
стало сердцу веселей в пору утренню:
во соседнем во селе бьют заутреню.
Знать и впрямь парёж у деда «по правилам»,
и правёжная беседа поправила,
и вдова..., и наши с ней одиночества –
не прошло и пары дней, а жить – хочется!