Предыдущая страница: http://www.proza.ru/2015/03/16/533
КАЗАХСТАН
Когда мальчики вечером возвращались с рыбалки на стойбище, неожиданно их внимание привлек женский крик.
– Мама? – испуганно вскрикнул Ваулихан и, отбросив удочку, побежал на крики. Ванюшка метнулся за другом.
У входа в саманную кошару стояла Ботагоз.
– Корова растелиться не может, а Отар с Исатаем на дальний выпас уехали ночью, – бессильно опустив руки, присев на жердину конской привязи, всхлипнула женщина.
Фыркнула привязанная лошадь, подпуская жеребенка к вымени.
Ванюша с Ваулиханом забежали в кошару и, чуть привыкнув к полумраку, разглядели корову, привязанную напротив выхода.
Животное бессильно мычало. Из глаз катились крупные слезы. Ваня, осмотрев, подозвал Ваулихана.
– У теленка нога подвернулась. Он так не выйдет, и корова издохнет вместе с ним. Ты же хотел уметь делать, что умею я?
– Да, я желал быть таким как ты.
– Тогда суй руки и выкрути копыто, чтоб оно вышло наружу.
– Куда? Туда?
– Туда! Туда!
– Я боюсь.
– Делай, говорю, – толкнув мальчика к скотине, прикрикнул на друга Ванюшка.
Ваулихан, сморщившись от брезгливости, оттолкнул вовнутрь голову теленка и запустил обе ручки в вязкую теплую слизь.
– Я нашел вторую ногу!
– Выворачивай!
Ваулихан, вытащив ногу, отбежал от коровы. Его вырвало.
Животное уже вконец обессилело и не могло отелиться без помощи людей.
Ваня решительно накинул петлю на ноги теленка, затянул узел вожжей и, разматывая их, выбежал из кошары.
– Госпожа, ведите скорее сюда лошадь! – показав на оседланную кобылу Отара, привязанную к жердине, крикнул маленький лекарь.
К счастью, Отар, уезжая, оберегая подсосную кобылу, оставил ее на стойбище, взяв свежего коня из табуна.
Ботагоз, сообразив, что от нее требуют, подвела кобылу к кошаре. Мальчик, зацепив конец вожжей за лучку седла, быстро повел под узды кобылу прочь от выхода.
Вожжи натянулись.
Плюх! И теленок выпал на сено.
– Несите соль, нужно посыпать ее на бычка, чтоб корова его облизывать принялась, – отвязывая вожжи от седла, продолжал распоряжаться Ваня.
– Ой-бой! Там второй теленок идет! – выскочив из кошары, крикнул испуганно Ваулиханчик.
– Ноги вышли?
– Да, обе.
– Перевяжи петлю на второго!
Кобыла вновь потянула вожжи, и через несколько мгновений раздалось: «Плюх!». Второй бычок упал рядом с братом.
– Ол егиз бала тапты! – обрадованно вскрикнула Ботагоз, занося чугунок с солью в помещение. – Это к счастью!
Ваулихан, помогая матери, благодарно посмотрел на стоящего в сторонке Ванюшку:
– Если ты бы не крикнул, я никогда не решился бы залезть туда руками.
– Куда?
– Туда!
И мальчишки звонко рассмеялись.
Ботагоз наигранно, но с гордостью за своего сына, прикрикнула:
– Аузга жап , бесстыдники! – а обратившись к Ване, поблагодарила: – Спасибо тебе, Ванюша, Ваулихан – сын степей, он должен уметь это делать. А про соль я ведь и сама в первый раз узнала.
– Олененка так посыпают остяки, чтоб его лучше оленица вылизала и он бы скорее высох, не замерзнув в тундре, а у ней молоко пошло, – беспечно отозвался мальчик, рассматривая гнездо ласточки, откуда гурьбой высунулись птенцы к подлетевшей с жучком в клюве матери.
Вернувшись с выпаса, Исатай и Отар в честь сына прошедшего испытание скотовода накрыли большой дастархан, позвав на праздничный ужин всех людей, находящихся в стойбище.
Ефим, принимая пиалу у Ботагоз, благодарно поклонился, обернувшись к Исатаю:
– Господин, я обучил твоих людей нарядному делу. Пушки, заклепанные охотниками Болотникова, я починил. Славно, что вы их привезли из похода. Они шибко сгодятся вам в сражениях супротив джунгар и бухарцев.
– Можешь показать старание моих воинов на деле?
– Да, господин. Наряд установлен в ложбине, пушкари готовы и ждут команды, когда ты и гости придут созерцать их промысел.
– Ну, тогда не будем откладывать! – воскликнул, как мальчишка, Исатай, поднимаясь с ковра.
Спустившись в лог, все приглашенные на той гости встали чуть позади выстроенных в линию четырех пушек и учеников кормчего.
Ефим, показав на поляну перед крутым яром, где были воткнуты в землю шесты с плетеными ивовыми корзинками наверху, изображающие строй пехоты, объявил:
– Это пеший порядок, копьеносцы и лучники.
– А там конные воины, – повернувшись чуть в сторону, пояснил он, указав на ряд плетеных щитов.
– И шатер воеводы на холме? – догадался Исатай, разглядев на яру наспех собранную старую юрту.
– Он самый, господин.
– По пешим – пали! – дал команду кормчий, и новоявленные пушкари поднесли фитили. Грянул залп четырех орудий, обзор заволокло дымом, и грохот эхом покатился по берегу Исиля. Когда дым рассеялся, наблюдатели восторженно охнули.
Шесты с корзинками, изображающие пеших воинов, разметало по поляне, как прошлогоднюю листву при урагане.
– Банить! – подал команду довольный стрельбой своих учеников Ефим.
– Заряди!
– На конницу цель!
– Пали!
Грохнул залп, и вновь поляну заволокло дымом.
Из сорока щитов на поляне осталось стоять не более десятка.
– Остальных аскеры добьют! – вскричал, блестя глазами, кормчий.
Он сам подготовил одну пушку к выстрелу.
Примерился к шатру и подозвал Ваулихана.
– Ну-ка отрок, пальни по царю бухарскому!
Мальчик бесстрашно поднес фитиль.
Грохнул выстрел. Ядро, шипя, полетело в направлении вражьего шатра.
У Ваулихана заложило уши. Он не слышал восторженные крики гостей, но догадался, что попал.
***
Переждав июньский и июльский зной, гости Исатая принялись готовиться в долгий путь. Скобами скрепили продольные лаги, собрав широкую и крепкую арбу на шести расширенных осях. С помощью веревок и верблюжьей тяги затащили на платформу ушкуй, предварительно просмолив дно и уложив шкуры между дном и досками настила.
Ефим лично проверил кожаные ремни, стягивающие плавсредство. Отар привез под питьевую воду несколько глиняных кувшинов, оплетенных ивовыми ветками.
Прибывший проводник, Гаджибала, или, как его называли в народе, Гаджи-Ата, сухой старик с бельмом на глазу и синеватой кожей лица, показал Ибрагиму, нарисовав прутиком на песке, предстоящий путь.
– Это Ат-базар. У озера Кушмурун – аул моего родственника по жене, там будет большой отдых. Далее идем берегом Тобыла к реке Орь. А там и Яик в две луны перехода. После рекой пойдете одни, без меня, я уведу назад быков, верблюдов и арбу.
Сердце у Ефима забилось: «Дон, родимый и вольный Дон. Сколь же лет не поил я коня твоими водами? Как далек к тебе мой жизненный путь! Живут ли там по сей день вольные люди казаки? Кто атаманом в городище? Вспомнят ли удалого казака, Ефимку Сову, земляки?».
– Почему у старика синее лицо? – поинтересовался как-то Ванюшка у своего друга.
– Он из Индии. Дедушка рассказывал, шел Гаджи-Ата когда-то с караваном. Но на купцов напали джунгары, и воины не смогли защитить негоциантов. Многие погибли, его, раненого, нашли дедушкины батыры. Так он остался в степи. Старик Гаджибала очень сведущ, он разбирает древние надписи на мавзолеях и рукописях. Может прочесть мысли у любого. Говорят, он уже не помнит, сколько ему лет. Гаджи-Ата пестовал меня зимой, когда я гостил у деда. Он великий воин и умеет кидать железные бублики. Если желаешь, пойдем, я попрошу его показать.
И мальчишки, поднимая пыль босыми ногами, наперегонки побежали к юрте, где гостевал индус. Перед юртой Ванюшка незаметно вынул из кармана портков серебряный шарик, данный в дорогу Никитой, и повесил на шею, спрятав его под рубахой.
– Заходите, заходите. Я знаю, что вы тут и подглядываете, – раздался хриплый голос Гаджибалы.
Дети, обтерев ступни о кусок бараньей шкуры, лежащей при входе, прошли в юрту.
– Мы пришли попросить тебя, Гаджи-Ата, показать, как ты мечешь бублики.
– Для начала вы должны отведать с моего дастархана угощения, так требуют восточные обычаи. Любой, кто зашел в твой дом и отказался принять пищу – может пребывать врагом твоим. Принявший же пищу не имеет права нанести тебе зла, – выставляя перед ребятами поднос со сладостями, пояснил старик и улыбнулся. – Это не бублики, Ваулихан, которыми угощал тебя русский царевич Федор. Сие оружие называется чакра. История вымысла чакры окунается корнями в глубокую старь, – достав из сумки железный плоский круг с отверстием в середине и краями, отточенными в остроту бритвы, начал рассказ старик. – Жил в одной из далеких деревень мастер. Выливал и ковал железо. Мастерил лемеха для сох, удила да всяческую сбрую и утварь для жителей. А также в свободное время плавил украшения женщинам селения.
Принес ему однажды незнакомый монах из горного монастыря корзину, полную мыс кенэ , запросив небольшую цену при этом. Говорил, что обошел много селений и нигде сбыть не мог, а в монастыре люди голодом маются. Обворожил он мастера, забрал плату и ушел. Очнулся от чар колдовских коваль только тогда, когда монаха и след простыл. Отставил мастер корзину в дальний угол и забыл про нее. Тут не до нее, землю пахать нужно, сохи оббивать железом. А железо плавить нужно. Мягкое оно тогда было, а земля каменистая, – подливая кумыс в пиалы мальчикам, продолжал Гаджибала. – Вот и приходилось мастеру перековывать да латать раз за разом. А тут дочь старейшины наведалась, попросила ожерелье отлить. Вот и вспомнил про руду умелец. Взялся он отливать, а руда-то не плавится.
Понял мастер, что обманул его монах, говоря, что через сию покупку прославится он на веки. Вскричал: «Мынау мыс шайтан!» – и высыпал всю корзину в расплавленное железо.
Отковал он наутро из остывшего варева обойку на соху, закалил да поменялся на два петуха с хлебопашцем. День селянин пашет, два, а на правку соху не несет. Пошел сам мастер в поле, где двумя быками землю землероб поднимает, осмотрел лемех, а на нем ни царапины, ни зазубрины. И осознал мастер, что не обманул его монах. Так родилось железо, которое не гнулось и не тупилось. Вот из него-то и изготовлена чакра и мой меч, – похвастался старец, – сам Александр Великий, вожделевший покорить Индию, на реке Гидаспу вступил в битву с войском царя Пора и разбил его, и пленил царя раненым. Но каково же пребывало изумление греков! На доспехах раненого царя не имелось не единой засечки от стрел и мечей греческих. Мечи же индусов рубили доспехи воинов Александра, как бересту. Воинам Александра приходилось в битве отходить в задние ряды и точить мечи, так как тупились они о мечи индусов. Взволновалось войско, отказалось идти далее вглубь Индии, так как не слоны теперь страшны были, а невиданное грекам крепкое оружие. В том числе и чакра.
Старик кряхтя поднялся и, улыбнувшись, предложил:
– Ну, айда, покажу, как летает мой бублик.
Выйдя из юрты, Гаджибала осмотрелся.
– Наденьте на шест, – пнув ногой плетеную корзинку, распорядился индус.
Ребята побежали исполнять указание. Воткнув в землю шест с корзиной, они кинулись назад.
Дождавшись, пока мальчишки вернутся, старик надел чакру на два пальца, раскрутил ее и ловко пустил в сторону шеста. Древнее орудие как бритвой срезало шест прямо под корзинкой, улетев дальше.
– Вот так грекам и рубили головы, – усмехнулся Гаджибала, – потому и облек испуг непобедимую рать.
Дети с радостными возгласами побежали искать в полыни и ковыле упавший железный бублик.
– Не порежьтесь, остра она, – крикнул вдогонку индус.
***
Старый Валихан, лежа на подушках, читал письмо, доставленное голубем, от Гаджибалы.
«Люди пришлые имеют бочонки в своем имуществе. Один при мне был уронен наземь и развалился. В нем оказалась смола, кою собрали и, подтопив, залили назад тут же. Приманил мальца, следующего с ватагой, дабы выведать его чаянья. Но по очам прочесть мысли не удалось, как будто оберег у него какой. Завтра выступаем. В дороге буду отсылать голубей с вестями. Кланяюсь в ноги. Твой верный слуга Гаджи.»
Дождавшись попутного каравана из Китая, наши герои двинулись в путь.
*- Ол егиз бала тапты! – она родила двойню!
* - аузга жап - закрой (прикрой) рот.
*- той- праздник.
*-мыс кенэ – медная руда.
*- мынау мыс шайтан – это медь дьявола! (никель)
продолжение следует: http://www.proza.ru/2015/03/28/461