Чем больше проходит времени с тех дней, когда Научно-исследовательский экспериментально-конструкторский машиностроительный институт был задушен в зловонной атмосфере Российской криминальной революции, тем сильнее во мне чувство невосполнимой потери.
Ощущение того, что мы, русские, опять проморгали возможность стать людьми, такими же, как европейцы или американцы. Прошляпили свой поворот на скоростном автобане жизни, и теперь ехать и ехать до того места, где можно развернуться. А горючее на пределе и так тянет в сон!
Еще каких-то 40 лет назад мы были совсем другими, - яркими, целеустремленными, упорными и трудолюбивыми. Я помню, как на нас с уважением смотрели иностранцы на выставке «Инлегмаш-76»: «О, НИЭКМИ!», а мы с гордостью демонстрировали им свои достижения. Смотрите, не жалко, мы придумаем ещё!
Мы были нацией надежды, как назвал нас тогда руководитель делегации фирмы BASF, подаривший мне значок с городом Аугсбургом. Раза три потом, проезжая мимо этого города в Мюнхен, вспоминал я выражение лица того басфовца. Теперь же на нас смотрят как на спившегося бомжа.
Мы были сильны и талантливы, но в нашем теле уже зрело злокачественное новообразование этого самого бомжа. Мы изобретали потрясающие вещи, но не могли их внедрить. Словечко-то какое красноречивое, «внедрить», - как точно описывает оно тогдашнюю обстановку в нашем государстве, которое не мешало творить, но разводило руками, когда вставал вопрос о промышленном использовании, - именно «внедрении», поскольку промышленность остервенело сопротивлялась любым новациям, и экспозиция на международной выставке да «авторское свидетельство» - советский протез патента – были для нас пределом мечтаний в качестве результата многолетней сладкой каторги в цехах, за расчетами, в лаборатории, и плюс к тому бессонных ночей!
Кстати, только недавно узнал, что родное советское государство, фактический владелец патентных прав на наши изобретения, приторговывало ими, и весьма прибыльно. Бог им судья, это все же нравственней, чем торговать углеводородами.
А радиоголоса, которые все мы тайком слушали, описывали нам как хорошо это всё налаживается при рыночной экономике с демократией, с настоящими партиями. И мы предчувствовали перемены!
Следующий «Инлегмаш-81» помню уже не столько в павильонах, сколько на Арбате, где мы жили в гостинице. Арбат, песни Окуджавы, сам воздух места у собора, в котором венчался Пушкин, был наполнен ветром перемен. Казалось, Россия как птица Феникс возрождается из пепла, и вот-вот грянет гром, и прольется очистительный дождь!
Знали бы мы тогда, какие это будут «перемены»! Не пройдет и 15 лет, как нашему институту, гордости отечественной науки, отключат отопление, и всем нам перестанут платить зарплату, по углам стен поползут ледяные сталактиты от разорванных морозом батарей, и мы будем отплясывать от холода в мундирах вермахта, заботливо сохраненных побежденными для «победителей».
Не пролился очистительный дождь, пролился водопад фекалий. Мачеха Родина от всей неслыханной щедрости ее похмельной души расплатилась с нами за наш труд. Нам даже выходного пособия не выдали, как будто уволенным с позором нарушителям трудовой дисциплины.
Молодежь, которая хоть чего-то стоила, потянулась за границу, и среди них и моя дочь, как раз в это время окончившая институт и не нашедшая здесь никакой работы. Заводы, не такие уязвимые, как покойные НИИ, немного подрягались, и тоже канули в Лету, - на руинах нашего головного «Ивтекмаша» теперь сброд шарашкиных контор.
Кстати, приведенная в начале фотография бывшего НИЭКМИ современная, - теперь там тоже «офисы», вон сколько кондиционеров приляпали. От всей былой гордости отечественной науки остался только фасад.
Я помню, как в кабинете директора института стояла панорама проекта нового архитектурного комплекса института, простирающегося до самого берега Уводи. Уже и насыпь стали отсыпать, там в сотне метров от берега начинался обрыв. Нынешнее здание, как и до него первое помещение на «Ивтекмаше», считалось временным. Александр Иванович Щеголев, тогдашний директор, с гордостью показывал нам что там, в новом комплексе, будет: и огромная библиотека с читальным залом, и отдельный лабораторный корпус со всеми коммуникациями, и даже санчасть с зоной отдыха и зимним садом. Всё, только работай!
Где сейчас эта панорама… Наверное, там же, где и наши мечты о добром капитализме «как у людей». Вместо капитализма пришел криминальный фашизм, пещерный феодализм с его «трубономикой» и суверенноуправляемой злобной карикатурой на демократию. Впрочем, какая уж тут «демократия», за эти 20 лет наш народ из самого читающего превратился в самого пьющего и самого ворующего, - не дай Бог такому власть.
Мы, интеллектуалы-шестидесятники, повторили заблуждения более ранних салонных революционеров, так ярко описанных Салтыковым-Щедриным, которые ничего не делали, надеясь на добрый авось. В результате пришел «торжествующий хам» по образному выражению И.Бунина, и вместо вожделенных свобод они получили по ордеру в аммональниках.
У нас тоже кончилось не многим лучше. Нас не перебили, а просто выбросили на помойку, как ненужный мусор, не вписывающийся в «трубоцентризм».
Вот в октябре мы хоронили нашего великого учителя, Юлия Рафаиловича Зельдина. Он работал до последнего вздоха, сам, один, уже давно без института, а ведь мог бы стать профессором в ВУЗе, благо, опыт был, моя двоюродная сестра помнит, как у них Зельдин преподавал по совместительству. Нет, он так и не смог оставить профессию. Кстати, у него почему-то ностальгии по НИЭКМИ было меньше, чем у меня. Может, знал чего-то, к чему я допущен не был…
Так вот, на похоронах собрались все, до кого смогли дозвониться. Жалкое зрелище, в основном преклонные старики. Даже те, кого мы в бытность считали сменой, молодые тогда ребята, стали настолько старыми, что я подумал: нет, науку в России может воскресить только Старик Хоттабыч. Всё, окончен пир, погасли свечи. Теперь потребуется не один век как при Ломоносове, чтобы русское инженерство вновь родилось. Да еще при условии благоприятных обстоятельств, а где их взять, благоприятные-то?
Вот что пишет прекрасная американская писательница, русская по происхождению, Алекс Харр, с которой я привык сверять мои мысли. Им оттуда кое-что много виднее про наши нестроения:
«Проблема России - организованная преступность в правительстве, прикрываемая и покрываемая неограниченной президентской властью.
Тут на днях у одного чиновника, борца за права нищих россиян, нашли дворец, правда ни одной дороги к дворцу не существует. Этот милый человек, существующий на деньги налогоплательщиков, туда на вертолёте летает.
Вот от всех этих фактов - тошнит. Настоящий рвотный рефлекс. Америка конечно - суки, но вот такого здесь нет.
Кстати о патриотизме, сенаторы и жёны сенаторов рожают в США , а не в Швейцарии или Италии как депутаты Госдумы России.
В России неискоренимо воровство, бандитизм и коррупция, – чтобы развивать бизнес, нужна «крыша». Почему она не нужна в Америке???? Почему в США никому не нужно давать в лапу, чтобы не грабили? Почему бизнесмены в Америке могут быть успешными, не являясь друзьями президента???.
Скажите это возможно в России? Если ответите - ДА, то это будет наглая ложь.
Чтобы в стране была здоровая экономика, нужно развивать бизнес, а не коррупцию. Давайте рассмотрим логический ряд.
Ну, например, люди идут в школу, чтобы - УЧИТЬСЯ
Люди идут в буфет ресторан, чтобы ПОКУШАТЬ и ПОПИТЬ.
Люди идут во власть, чтобы ВОРОВАТЬ.
Выборы в России - это волеизъявление народа - кто будет следующим легитимным вором в их городе, области, стране».
Нет, с таким антуражем науки у нас теперь не будет точно никогда, даже если какие-нибудь американцы и воскресят нам Ломоносова.
Валентин Спицин.