НАТАША
Нынче зима выдалась особенно лютой. Столбик термометра зашкаливал за 50 градусов, а ночью и того больше. Хотя, что удивляться - северная Сибирь.
Наташа возвращалась домой в свой далёкий лесной посёлок. Даже самой не верилось, как она могла решиться на такую дальнюю дорогу в чужой большой город. И вот уже больше десяти часов она трясётся в маленьком автобусе из районного центра по обледенелой трассе, переезжая по льду многочисленные сибирские реки и речушки. (Летом можно добраться только на катере или лодке, а весной и совсем не проехать, только вертолётом) но сейчас она думала не об этом. Мысли то возвращались в те события, что были неделю назад, то летели вперёд, к дому. И тогда сердце жалобно сжималось от тяжкого предчувствия. Да и не только от предчувствия, она почти знала, что её ждало дома. Перед отъездом ей пришлось выдержать настоящую домашнюю войну. Муж – Фёдор – никак не мог понять, зачем она едет куда-то. А больше всего его возмущало, хотя, наверное, он и сам этого не осознавал, что его тихая такая кроткая, милая Наташа вдруг заимела свою волю, своё хотенье. «Ну чего ей не хватало? Живём не хуже других, дом вон своими руками поставил, зарплата тракториста на лесоповале тоже не из последних, деньги не самые малые. Можно сказать почти не пью, так по праздникам или с устатку. Пальцем любимую жену не тронул ни разу. Да и то сказать, не за что её обижать. Хозяйка хоть куда: в доме чистота, уютно и из печи всегда так вкусно тянет пирогами или наваристым борщом. Корову держим, птиц. Она хоть и из городских, а всё научилась делать, везде поспевает».
Фёдор был из старинной кержацкой семьи. Раньше в эти края раскольники от преследований властей бежали. Хоть не много, но остались ещё в Сибири такие деревеньки со старым укладом и старой верой. Мать Федора, крепкая пожилая женщина, всегда говорила: "Наша вера самая правильная, Библию на старославянском читаем каждый день, посты строго держим». Все восемь её детей веру впитали с пелёнок, да вот только женились на пришлых, «не нашенской веры», а тем веру не втолкнёшь, так и норовят извернуться. У Фёдора вон Наталья, самая тихая, самая приветливая и работящая, и ту никак не сговорила. Ладно бы если ещё оставалась в своей церкви, а то ведь хуже, мать ей с Алтая книгу какую-то прислала, сказала: «Читай, тут всё найдёшь», а та и свихнулась, как будто вожжа ей попала. Ничего, кроме этой книги не видит, толкует, что мы сами за свои грехи и ошибки должны отвечать. Закон такой есть якобы: «Что посеешь, то и пожнёшь» И никак не хочет признать, что все грехи наши уже Иисус искупил своей смертью…
Мысли тревожили Наташу, но в то же время после этой поездки, что-то новое и счастливое вошло в её жизнь. Три года назад стала пытаться жить она по-новому, так ей очень хотелось думать, к этому она стремилась. Её любимая мама натолкнула её на поиски истины, после того как несчастная после разрыва с Фёдором приехала к ней на Алтай, в небольшой посёлок. Мама считала себя очень счастливой: «Доченька, я нашла то, что так давно искала, теперь вся жизнь другая, я знаю её смысл, знаю, зачем живу. И ты ищи смысл, ищи то, по чему так томится твоя душа». Мама оказалась права. Наташа окунулась с головой в эту книгу, постепенно шаг за шагом осознавая её глубину и всеохватность. А потом жизнь закружилась вихрем, примчался Фёдор, сгрёб её в охапку – не могу без тебя, возвращайся. Оттаяла, простила обиды, всё-таки любила, чувствовала - душа у него чистая. Думала тогда: «Если любит, поймёт меня, расскажу ему всё». Но не так оказалось это просто. Не мог он понять, что искала Наташа, и почему не удовлетворяла её такая устроенная и налаженная жизнь, к чему ещё стремилась её душа. Она много говорила с ним, объясняла. А он отмахивался: «Откуда это у тебя, моя вера с пелёнок, значит более правильная» А она снова: «Прочти, Федя, здесь всё правда, всё истина»
А в этот год мама засобиралась ехать на встречу с людьми, такими же устремлёнными, как она, в далёкий город. Написала: поедем со мной, дочка, увидишь совсем других людей, они носом в землю не утыкаются, открыто идут по жизни, по Божественным Законам стараются жить. Заметалось сердечко, так захотелось побыть среди них, воздуха свежего вдохнуть. А что дома она видела? Огород, скотина, хозяйство. «Хоть немножко силы наберусь, а там может когда-то и Федя за мной пойдёт». И вот, выдержав сильнейшее сопротивление, многодневные убеждения и отстаивание своей воли, она вырвалась. Да и то после того, как пригрозила: не отпустишь, совсем уйду…
А потом они были с мамой в прекрасном городе, среди людей, которые старались жить так же, как они с мамой: честно, открыто, по правде, по истине. Было много бесед, встреч. Ах, как хорошо, когда тебя понимают! Наташа чувствовала, как душа её наполняется силой и уверенностью. Только так нужно идти, пусть будет ещё труднее, она не свернёт...
И вот, всё позади, как прекрасный сон. Она возвращалась. Только поздно ночью, добралась она до своего дома. Фёдор встретил настороженно – какая она вернулась. А она была та, да не та. Какой-то свет изнутри шёл, и в глазах огонёчки сверкали. Вот это-то его и раздражало, какой-то внутри страх поселился: ускользает от меня, не телом, а душой ускользает, своей волей жить хочет. Внешне вроде было по-прежнему. Она всё делала с какой-то внутренней радостью, как будто песню пела. А он злился: «Не та Наталья вернулась». Начал пить. Когда трезвел, она пыталась говорить с ним по-хорошему: «Пойми, неправильно ты живёшь, оглянись, подними голову к Свету». Он не хотел даже слушать, ещё больше раздражался, даже один раз грубо оттолкнул её. Правда, потом испугался, прощенья просил: «Не знаю, что со мной сделалось, как будто давит на меня что-то». Наташа простила, а за Фёдора всё больше болела душа.
Однажды на лесной делянке, когда Фёдор заводил свой трактор, подпиленное дерево как-то неудачно наклонилось и повалилось прямо на кабину трактора. К счастью, упав на кабину, оно только изрядно её помяло. Фёдор в это время как раз был внутри, и чудом его не раздавило, только плечо было задето. Потрясённый, вылез он из машины, сел прямо на снег, обхватил голову руками и вдруг сильная, огненная молитва сотрясла всё его тело. «Спасибо, Господи! Спасибо! Спасибо!» Слёзы покатились сами собой, хотя он уже не помнил, когда в жизни плакал. Внезапно, откуда ни возьмись, внутри вспыхнули слова или чей-то голос сказал, а может быть это был его собственный голос? – «А ведь она права, иначе надо жить» Теперь всё будет иначе.
В этот день с работы домой вернулся уже другой Фёдор