В одной из песен Высоцкого есть слова: «Говорит, что за графу не пустили пятую».
Я не понимал это выражение. Но потом узнал, что раньше в советском паспорте и других документах пятая графа означала национальность.
Сейчас этот пункт убрали. Наверное, государству, это стало не очень интересно. А национальность свою люди и так не забудут.
Я получил письмо от своего институтского друга Андрюхи Свиридского.
Свиридский служил в Туле. У него были водительские права, и он стал водителем.
Андрюха писал, что служится более-менее нормально. Но что у них огромное количество всяческих урюков и бамбуков.
Национальный вопрос никогда меня не задевал.
У нас в Казахстане, а конкретно в нашем поселке, жили в основном русские и казахи. Вражды никакой между ними не было.
Попадались иногда ребята пренебрежительно отзывавшиеся о другой национальности, но это было редко.
Еще у нас жили немцы, которых депортировали во время войны.
У одной семьи из немцев мы покупали молоко. Я каждый день ходил к ним с банкой. Иногда ждал, когда подоят корову.
У них было восемь детей. Все дети, даже взрослые, называли родителей на «вы». И слушались их во всем. Большое хозяйство, коровы, лошади. Дружной семьей они со всем справлялись и держали все в образцовом порядке. Были всегда очень вежливы.
Частенько я стал встречать возле их ворот знакомого парня. Его звали Олег. Он приходил к одной из взрослых дочерей, Неле. Но ходить на свидания ему пришлось не очень долго. Родители запретили дочери выходить замуж за русского. Только за своего.
Дочь не ослушалась родителей. Хотя, может, и любви особой не было.
С казахскими мальчишками мы играли и дружили. Иногда они угощали нас, русских, кушаньем, которого не было в наших семьях — куртом. Это такие шарики из сухого молока.
Как-то к нам пришла моя тетя. Я учился в первом классе. Сидел расстроенный.
Тетя спросила, что случилось.
- Да, Лешка Ордин дразнится.
- И как он дразнится?
- Сивый-сивый, как красивый!
Глупо, конечно. Никаким сивым я не был. Но, почему-то, было обидно.
- А ты ему скажи: «А ты мордвин!» - сказала тетя.
Я удивился. Я не знал, что и с Лешкой мы еще как-то отличаемся.
Но называть его так я не стал.
Так вот.
Прочитав письмо Свиридского, я захотел поделиться с ним огромным количеством новых национальностей, которые я здесь узнал. И пошутить заодно. В эпистолярном жанре.
Я написал, что у нас здесь тоже полно бамбуков и урюков, и, кроме того, каких только национальностей нет! И перечислил их все через запятую.
Вот это неотправленное письмо и вытащили из под моей подушки.
И прочитали. И дали прочитать другим.
Наверное, это была мечта начинающего писателя. Чтобы людям хотелось делиться его произведениями.
Но я, конечно, был этому совсем не рад.
Оскорбленными себя посчитали все национальности из моего списка.