Из меня вряд ли вышел бы политтехнолог,
Тем подобный, кого я встречаю порою
В тёмных тамбурах меж бесконечных вагонов,
Уносящих всех нас в неизвестные дали.
Там, ослабив слегка серых галстуков петли,
Они курят свои сигареты "Парламент",
Горький дым выпускают в пробоины в стёклах,
Рассуждают о том, как бы им пропиарить
Тех, кто в креслах вагонов сидит ресторанов
В непосредственной близости к локомотиву,
Кто заплатит за их неизменный "Парламент",
За бензин, зажигалки, зажимы стальные,
Что на галстуках смотрятся просто отменно,
Добавляя солидности виду владельца.
Мне плевать на стратегии, выкладки, схемы,
Утром ранним хочу заходить в то купе я,
Где ты спишь, и на краешек полки садиться,
Тебя за руку трогать и век осторожно
Поцелуем касаться и видеть, как радость
Загорается вдруг в глубине глаз любимых,
Цвет которых изменчив, как в августе небо.
Не хотел бы я жить, как мой друг Честер Линкольн,
Я его сам придумал одной ночью жаркой,
Когда жизнь мне казалась бессмысленной скачкой,
Где не важно, кто первым придёт, кто последним,
Ведь на финише ждут только тьма и забвенье.
В поездах он не ездил, все сильные мира
В подтвержденье того, что других они выше,
Выбирают полёт. Их железные птицы
Вату рвут облаков над планетой печальной,
Совершающей путь свой извечный во мраке.
Он был очень богат и не меньше несчастен,
И однажды, решив, что любовь невозможна,
Себе замок построил и жил в нём так долго,
Что почти позабыл уж, как быть человеком.
Я не знаю, где он теперь, но хочу верить:
В дверь купе он однажды войдёт на закате,
Нам с тобой улыбнётся, и станем мы вместе
Пить вино и смеяться, и годы страданий
Нам покажутся сном, а когда ненадолго
Из купе выйдет он, обниму тебя крепко
И лицо целовать буду, словно безумный.
Слава мне не нужна врага рода людского,
Что мечтает пустить под откос этот поезд,
И какой же в том смысл, если после крушенья
Не останется тех, кого б смог ненавидеть.
Мне не нужно всё это, хочу среди ночи
Из купе с тобой выйти, попасть в пустой тамбур,
Отыскать потайной люк, ведущий на крышу,
И покинуть вагон... Ветер волосы наши
И одежду трепать станет в лунном сиянье.
Я губами коснусь губ твоих, и застынем
Мы в объятиях, будто бы два изваянья.
Мне сказали, что кроме любви в этом мире
Ничего не придумали, как ни пытались.