Статья впервые опубликована на сайте "Литература и Жизнь", по адресу: http://dugward.ru/publ/s101.html
------------------------------------------------------
Наследники "Великого Инквизитора"
"Блажени есте, егда поносят вам, и изженут, и рекут всяк зол глагол на вы, лжуще Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех". [Мф. 5:11-12]
1. Свобода и ответственность
Каждый человек имеет свободу выбора. Мы сами решаем, подчиняться нам или сопротивляться, следовать или нарушать предписанное. Созданный по образу и подобию Божию, человек наделён свободной волей с самого первого мгновения. Изначально ему было дано всего лишь одно предписание - любить Бога и слушаться его. И одновременно с этим давалась свобода эту заповедь нарушить - чем человек не преминул воспользоваться. Однако свобода неразделима с ответственностью, и поэтому, после своего свободного выбора, человек получил и следствие этого выбора - изгнание из Рая. Позднее человеку был дан уже целый ряд нравственных законов, которые он должен соблюдать: не убивать, не обманывать, не красть, не прелюбодействовать, чтить отца и мать. И опять таки, человек оставался свободен соблюдать заповеди, или нарушать их - и нести за это ответственность.
Законы Божии говорят о том, что человек должен поступать честно. Их не так много, но они - основа всей нашей жизни. Однако, есть и всегда были люди, которые хотят иметь полную свободу, но не нести никакой ответственности за свои поступки. Таким людям вера в Бога мешает, потому что если от человеческого правосудия можно укрыться, обмануть, бежать, то от Бога, от Его Всевидящего Ока скрыться невозможно. Бог видит все наши поступки. И вот, для успокоения своей совести, и для того, чтобы избавить себя от ответственности, человек говорит: "Бога нет!" А раз нет Бога - значит, нет и воздаяния за грехи. Можно делать всё, что заблагорассудится!
Человек не хочет нести ответ, он хочет стать свободным от нравственных законов, сам того не понимая, что без этих законов он перестанет быть человеком. Он хочет грешить, без оглядки на Страшный Суд и будущую жизнь своей бессмертной души. Он даже готов совсем отказаться от души - лишь бы избежать ответственности за преступления. Недаром же коммунисты доказывали, что Бога нет, и соответственно, нет бессмертной души, а после смерти человека не ждёт ничего, он просто "отключится", и его тело сгниёт в земле. Подобная мысль очень искусительна, ведь если нет души, нет жизни после смерти - значит, нет не только воздаяния за плохие поступки, награды за добрые дела тоже нет. Даже мифическое "светлое будущее" для потомков - это не награда самому человеку, это нечто эфемерное, и нереальное, в чём он сам уже не будет принимать участие, потому что гораздо раньше умрёт и сгниёт в могиле. Что остается человеку? Только его кратковременная жизнь, те шестьдесят или восемьдесят лет, за которые он надеется "оторваться", получить все возможные удовольствия. Однако, такое мировоззрение масс коммунистов тоже не устраивало. Если все начнут жить ради собственного удовольствия, кто же тогда будет работать на самих коммунистов? И потому отвращённого от Бога, атеистического человека надо было "правильно воспитать". Идеологи коммунизма твердили: "Человек должен жить для общества, для светлого будущего, для победы коммунизма на всей земле, для того, чтоб "пролетарии всех стран соединились"". Но вот беда - "светлое будущее" никак не желало наступать, а человек стоял перед выбором: либо жить "правильно": поддавшись на лозунги, затянуть пояс, вкалывать ради партии и правительства, падая от усталости и не имея элементарных благ, в которых он нуждается, либо жить "неправильно", зато для себя - постараться обойти партию и правительство и попытаться урвать от своей временной жизни всё, до чего только можно дотянуться. Таково общество без Бога, без нравственных законов, которые в СССР пытались подменить законами "развитого социализма".
Помните лозунг, который очень любили скандировать коммунисты: "Мы не рабы, рабы - не мы!" Какому человеку в здравом уме и крепкой памяти придёт в голову доказывать: "Я - дышу, я - существо дышащее"? Почему же внушалось советскому человеку, что он - "не раб"? Потому что именно рабом он и являлся, и при помощи лозунга в нём поддерживалась иллюзия, что это не так. Только не рабом Божиим был человек в СССР, а рабом партии и коммунистического правительства. Почему же, и ради чего человек отдал свою свободу коммунистам? Ради того, чтобы не нести ответ на Страшном Суде. Точнее, ради иллюзии того, что Страшного Суда не будет, и ответственности после смерти тоже не будет.
В главе "Великий инквизитор", из романа "Братья Карамазовы", Ф.М. Достоевский, устами своего персонажа, говорит такие слова: "Пятнадцать веков мучились мы с этою свободой, но теперь это кончено, и кончено крепко". И чуть далее добавляет: "...ибо ничего и никогда не было для человека и для человеческого общества невыносимее свободы!"[Здесь и далее цит. по: Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы. Т.1. Тула, 1994. С. 302] О чём повествует Великий инквизитор? О той самой свободе, которую Господь дарует человеку, и которая подразумевает ответственность за свои поступки. О свободе быть только рабом Божиим, и сохранять свободу совести, делать самостоятельный выбор и отвечать за него.
По сути своей, свобода - это свободная воля выбирать между праведностью и грехом, за который человек должен нести ответ. Представьте себе, что вы ударили в стенку кулаком. Что будет? Прежде всего, будет больно вашему кулаку. Невозможно, обладая нормальной чувствительностью, бить в стену кулаками - и не испытывать за это боли. Такой примитивной схемой можно обрисовать, что такое - ответственность за свои поступки. Удар - боль. Греховный поступок - воздаяние. А так хочется в стенку бить, но боли не испытывать! Грешить - и оставаться безнаказанным! И вот, ради того, чтобы не быть в ответе за то, что он делает, человек готов отдать даже свою свободу. Он отказывается от выбора ради избавления от ответственности.
Великий Инквизитор Достоевского утверждал, что Бог своё дело сделал, человека создал - а дальше должен "отойти" и не мешать со своими нравственными законами, которые "изжили себя" и "слишком тяжелы" для человека и общества. Но жаждущий освободиться от ответственности, человек не может не понимать, что если все вокруг него так же освободятся от ответственности - никто не будет производить те блага, которые он надеется получить. Человек понимает, что если никто не будет ни за что отвечать, то его самого могут запросто убить, мотивируя тем, что убийство - теперь не грех. И потому, жаждущий свободы без ответственности, человек измышляет способ, как бы самому жить во вседозволенности, а больше никому эту вседозволенность не дать. Человек рассуждает так: "Надо изобрести что-то такое, что сделает меня свободным от нравственных законов, но других принудит оставаться в определённых рамках, для моей безопасности и благополучия. Будет даже лучше, если я сам определю эти рамки".
Подобные рамки легче всего задать, лишив большинство окружающих людей выбора и позволив им делать только то, что "разрешено". Но как подвести человеческое общество к подобным рамкам так, чтобы оно не смогло возмутиться и отпрянуть обратно, к вере, к бессмертной душе, к той нравственности, которой учат законы Божии? Об этом очень чётко и ясно пишет Достоевский:
"Знаешь ли ты, что пройдут века и человечество провозгласит устами своей премудрости и науки, что преступления нет, а стало быть, нет и греха, а есть лишь только голодные. "Накорми, тогда и спрашивай с них добродетели!"" [303-304] - так говорит Великий инквизитор. Не правда ли, это очень похоже на лозунг, выдвинутый когда-то большевиками: "...мир народам, хлеб голодным..."? А если голодных нет? Если все сыты и слушать не хотят твои нигилистические идеи? Значит, надо искусственно заставить голодать, повлиять на ход событий так, чтобы людям стало нечего есть. Ведь если человек умирает с голоду, он согласится за хлеб делать то, что от него потребуют. Голодным управлять проще, чем сытым. Вспомните мини-сериал В. Хотиненко "Гибель Империи", который очень наглядно показывает процесс "созидания хаоса": люди вместо того, чтобы делать что-то продуктивное, начинают убивать друг друга за лозунги, которые им внушают купленные на германские марки агитаторы, и в этом хаосе уничтожаются все нравственные ориентиры, и разрушаются все понятия о законе и добродетели. А если все разом начнут ничего не делать - начнётся голод и разруха. Это тоже неизбежно. Об этом писал ещё М. Булгаков в "Собачьем сердце": "Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать, каждый вечер начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, посещая уборную, начну, извините меня за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах. Значит, когда эти баритоны кричат "Бей разруху!" - я смеюсь. <...> Клянусь вам, мне смешно! Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот, когда он вылупит из себя всякие галлюцинации и займется чисткой сараев - прямым своим делом, разруха исчезнет сама собой. Двум богам нельзя служить! Невозможно в одно и то же время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то испанских оборванцев!" [Булгаков М.А. Собачье сердце. М., 2000. С. 318]
Чтобы вынудить людей ничего не делать и довести до голода - достаточно отвратить их от нравственных законов, превратить в поющих хором и убивающих друг друга бездельников - и вот, у нас уже есть "стадо", которое умелый "пастух" может заставить идти туда, куда ему нужно.
Великий Инквизитор говорит: "Накорми, тогда и спрашивай с них добродетели!" - вот что напишут на знамени, которое воздвигнут против тебя и которым разрушится храм твой<...> О, никогда, никогда без нас они не накормят себя! Никакая наука не даст им хлеба, пока они будут оставаться свободными, но кончится тем, что они принесут свою свободу к ногам нашим и скажут нам: "Лучше поработите нас, но накормите нас". Поймут наконец сами, что свобода и хлеб земной вдоволь для всякого вместе немыслимы, ибо никогда, никогда не сумеют они разделиться между собою!" [304]
Смелая идея Великого инквизитора была "подслушана" коммунистами, которые развили её и усугубили. Как можно было в такой развитой, экономически сильной стране, как дореволюционная Россия, в которой народ жил хорошо и сыто, создать революционную ситуацию? Для этого использовалось много разных средств, изобретённых теми, кто жаждал получить власть и свободу от ответственности для себя самих. Вот только некоторые из таких средств:
- террор, при помощи которого среди населения можно посеять хаос, который не успевали пресечь власти, и из-за этого спокойная жизнь постепенно изменялась на тревожное ожидание неприятностей;
- агитация и пропаганда против основных устоев российского государства, при помощи которой ставилась под сомнение даже очевидная необходимость защиты своего государства в Первой мировой войне, а кроме того, разжигалась ненависть между властями и народом, между теми, кто чуть побогаче - и теми, кто победнее, между верующими и неверующими, между народом и церковью, между братом и братом;
- уничижение значения нравственности, при котором вера объявлялась "мракобесием", честь - "буржуйским пережитком", совесть - "тормозом на пути эволюции", и т.п.;
- призыв жить насилием, а не трудом: популярными становятся лозунги: "Грабь награбленное!" ("Запирайте етажи, // Нынче будут грабежи!" А. Блок, "Двенадцать").
Конечно, для глобальных изменений должны иметься определённые предпосылки. Но самой главной предпосылкой, на которую можно реально опереться, было падение нравов. Человек уже успел увлечься теорией Дарвина, вкусил плоды нигилизма, отрицающего всё и вся кроме некой "науки", которая отвергала саму идею нравственности.
Ведь если нет Бога - нет и необходимости жить по Заповедям. Да, есть человеческий закон, который преследует за убийства и воровство, но ведь можно объявить, что закон - это не более, чем попытка царской власти удержать людей от "прогресса".
Примечательно, что лишив человека веры в Бога, большевики не избавили человека от веры как таковой, и не смогли бы избавить, потому что полное отсутствие веры противоестественно самой природе человека. Говорят, что вещь "помнит" руки того, кто её изготовил, а человек - творение руки Божией, и не удивительно, что он не может полностью об этом забыть. Может лишь подменить веру на какой-то суррогат - "веру в суе", т.е. суетную, тщетную веру. Великий Инквизитор у Достоевского как раз об этой черте человеческой и говорит: "Но ты не знал, что чуть лишь человек отвергнет чудо, то тотчас отвергнет и Бога, ибо человек ищет не столько Бога, сколько чудес. И так как человек оставаться без чуда не в силах, то насоздаст себе новых чудес, уже собственных, и поклонится уже знахарскому чуду, бабьему колдовству, хотя бы он сто раз был бунтовщиком, еретиком и безбожником. Ты не сошел со креста, когда кричали тебе, издеваясь и дразня тебя: "Сойди со креста и уверуем, что это ты". Ты не сошел потому, что опять-таки не захотел поработить человека чудом и жаждал свободной веры, а не чудесной". [307]
Именно так и получается, стоит человеку отвергнуть Бога. Нет существа более подверженного суеверию, чем атеист. Во что только мы, советские граждане, не верили, утратив веру в Бога: в то, что "от сглаза" надо постучать по дереву (или по своей голове, которая в подобных случаях приравнивалась к деревяшке), в чёрную кошку, в бабкино гадание, в экстрасенсов, в летающие тарелки, и прочее, и прочее, и прочее. Говорят: "Свято место пусто не бывает", а душа человеческая пустоты не переносит. И если человек не верит в Бога, ему уже легче навязать любую другую веру. Например, веру в то, что "партия и правительство" приведёт его в "рай земной", где всем будет поровну неких "ширлей-мырлей". И человек ждёт этих мифических "ширлей-мырлей", как в произведении Александра Зиновьева "Зияющие высоты" и заранее занимает очередь, стремясь получить нечто, такое же нереальное, как "светлое будущее", ради которого предлагают "затянуть пояса" коммунисты. Это ожидаемое "светлое будущее" уподобляется пучку сена, который всадник привязывает к палке и держит впереди ослиной морды, чтобы тот бежал вперёд, не понимая, что вместе с ним "бежит" и вожделенный пучок сена, который он никогда не сможет достать.
Удивительно, что даже после семидесяти лет наглядной демонстрации того, что из себя представляет "коммунистический рай", мы не можем избавиться от этой жажды отдать кому-то свою свободу ради "светлого" пучка сена, не понимая, что никогда бы его не получили.
Великий Инквизитор Достоевского говорит: "О, мы убедим их, что они тогда только и станут свободными, когда откажутся от свободы своей для нас и нам покорятся. И что же, правы мы будем или солжем? Они сами убедятся, что правы, ибо вспомнят, до каких ужасов рабства и смятения доводила их свобода твоя. Свобода, свободный ум и наука заведут их в такие дебри и поставят пред такими чудами и неразрешимыми тайнами, что одни из них, непокорные и свирепые, истребят себя самих, другие, непокорные, но малосильные, истребят друг друга, а третьи, оставшиеся, слабосильные и несчастные, приползут к ногам нашим и возопиют к нам: "Да, вы были правы, вы одни владели тайной его, и мы возвращаемся к вам, спасите нас от себя самих". Получая от нас хлебы, конечно, они ясно будут видеть, что мы их же хлебы, их же руками добытые, берем у них, чтобы им же раздать, безо всякого чуда, увидят, что не обратили мы камней в хлебы, но воистину более, чем самому хлебу, рады они будут тому, что получают его из рук наших!" [309-310]
Это ли не красноречивое описание советской жизни, когда человек вынужден был трудиться "на всеобщее благо", и радоваться тому, что ему дают малую часть того хлеба, который он вырастил? А дальше - ещё красноречивее: "Они будут расслабленно трепетать гнева нашего, умы их оробеют, глаза их станут слезоточивы, как у детей и женщин, но столь же легко будут переходить они по нашему мановению к веселью и к смеху, светлой радости и счастливой детской песенке. Да, мы заставим их работать, но в свободные от труда часы мы устроим им жизнь как детскую игру, с детскими песнями, хором, с невинными плясками<...> И не будет у них никаких от нас тайн. Мы будем позволять или запрещать им жить с их женами и любовницами, иметь или не иметь детей - все судя по их послушанию - и они будут нам покоряться с весельем и радостью. Самые мучительные тайны их совести - все, все понесут они нам, и мы все разрешим, и они поверят решению нашему с радостию, потому что оно избавит их от великой заботы и страшных теперешних мук решения личного и свободного" [310].
Не правда ли, Достоевский обрисовал очень точную картину, которую как раз и можно было наблюдать в советские времена: всеобщая трудовая повинность, ударный труд - и "детский" досуг в каком-нибудь Доме Культуры. Советского человека нужно было занять как можно более плотно, чтобы уж точно не начал думать о том, так ли хороша эта его регламентированная жизнь. Нельзя было дать советскому человеку думать о том, что эта жизнь, в которой "все должны быть равны" и получать "одинаковые блага" - на самом деле, полное отсутствие свободы, которое поддерживается жёстким диктатом партийного меньшинства.
Ещё Бердяев, рассматривая проблему, поднятую Достоевским в его "Великом Инквизиторе", говорил: "...когда общество устремляется к равенству, оно неизбежно должно прийти к деспотизму. Стремление к равенству, к равному счастью и равной сытости, должно привести к величайшему неравенству, к тираническому господству меньшинства над большинством". [Н.А.Бердяев. Миросозерцание Достоевского // http://www.vеНi.пеТ/веrdуаеv/dоsТоеvskу/08.НТтl]
Можно сказать проще: если общество желает равенства, то ему необходим аппарат, который будет всех уравнивать. И действовать этот уравнительный аппарат должен жёстко, то есть деспотически.
2. "Суета житейская" как способ избавить человека от свободы
Невозможно всё время держать человека в хаосе, диктовать ему очень жёсткие и узкие рамки - и не получить взамен нового бунта. На страже советского строя всегда стояла идеология. Её постулаты внушалась всем и каждому с самого раннего детства.
Советский человек должен был жить так, как ему позволили партия и правительство. Порицалось слушание западной музыки, книги западных авторов можно было читать только те, которые дозволены официально, и их список был весьма ограничен. Тут вопрос даже не в том, хорошо или плохо искусство Запада. Главное, что в СССР его объявили "антисоветским", и как следствие, вредным для правоверного строителя коммунизма. Искусство Запада, показывало иную жизнь, которой не имел советский гражданин, и кто-то мог задуматься: так ли правильно мы живём при советском строе? Поэтому всё, что заставило бы сомневаться в правильности коммунистической идеологии, категорически запрещалось.
Принцип социализма: "от каждого по способностям - каждому по труду". Принцип коммунизма: "от каждого по способностям - каждому по потребностям". Но кто же определит, каковы у человека способности, а главное - потребности? Конечно же компетентные люди, поставленные для этого партией и правительством. Именно они должны определить, что рядовому человеку есть, пить, во что одеваться, какую музыку слушать и какие фильмы смотреть. А всё остальное - лишнее и оно человеку в коммунистическом обществе не нужно!
Самый удобный способ управлять людьми - превратить их в "послушное стадо", лишить права выбора и внушить, что это - самое большое благо. Именно так поступали руководители СССР, когда твёрдо регламентировали человеку, во что ему верить, что ему любить, кого ненавидеть, как думать. При этом идеологи "развитого социализма" утверждали, что как раз он, советский человек - свободен по сравнению с теми, кто "живёт во власти капитала". "Истинный член социалистического общества" должен был верить в коммунизм, работать для "светлого будущего" (отодвигавшегося по мере приближения, как линия горизонта), и непременно осуждать тех, кто стремится к получению материальных благ. Та мифическая "свобода", за которую ратовали коммунисты, на самом деле была ничем иным, как свободой от выбора. Неудивительно, что даже "выборы" в Советском союзе проходили без выбора: голосовать полагалось только "за" и только за одного-единственного "кандидата", которого в свою очередь, выдвигали "компетентные органы". А если человек, как в романе Солженицына "В круге первом", выражал свои мысли во время выборов, написав вместо положенной галочки "крепкое мужицкое слово" - советские "компетентные органы" не ленились задействовать целый штат сотрудников для сличения почерков огромного количества людей, вычислить "нарушителя" и осудить "по всей строгости закона" и отправить в ГУЛАГ.
Не удивительно, что в СССР и вера в Бога была под запретом. Ведь Бог наделил человека свободной волей, которая невыносима для любого диктаторского режима.
Правящей партии в СССР нужно было, чтобы человек повиновался и делал то, что ему говорят. А главное, не был "слишком сытым", ведь иначе им будет трудно управлять. Тут мне приходит на память один показательный случай. Лет десять назад в одной частной конюшне, довелось мне видеть, что в одном из денников лежит ужасно тощий одр, из которого все кости выпирают наружу. На вопрос: "Что это с ним? Он болеет?" Конюха отвечают: "Нет, он очень буйный и неуправляемый и мы его специально почти не кормим, чтобы у него сил не было дурить. Если его кормить нормально - с ним никто не может справиться!" Люди предпочитают содержать коня впроголодь - пусть он ходит еле-еле зато на то, чтобы встать на дыбы у него сил не хватит. Вот и советского человека нужно было держать так, чтобы он не мог "встать на дыбы".
Старшее поколение прекрасно помнит, как резко осуждалась так называемая "нетрудовая деятельность". Заметьте, что под этим термином подразумевалось вовсе не тунеядство. Речь шла о личном, индивидуальном труде человека, за который он дерзал получить вознаграждение. Например, если он выращивал у себя на огороде клубнику и продавал её на рынке - это считалось "нетрудовыми доходами", человек клеймился "барышником" и "спекулянтом". Бабка, продающая на рынке картошку обзывалась "торгашкой", и её полагалось осуждать. Труд, и зачастую тяжёлый физический труд, но не на государственном предприятии, а на своём огороде, приравнивался к тунеядству и спекуляции, объявлялся "нетрудовым"! Если в свободное от работы время гражданин советского общества "халтурил" (например, белил потолок или клеил обои тому, кто не мог или не хотел этого делать сам), его за это резко осуждали, могли даже привлечь к ответственности, уволить, отдать под суд. Человек обязан был зарабатывать только ту зарплату, которую ему официально позволило государство, и ни копейки больше!
Как это ни странно прозвучит, но искусственное создание дефицита - ещё один из реальных способов управления людьми.
В известном советском фильме "Судьба резидента" один из персонажей кричит своей жене: "Мне надоели разговоры о барахле! Достань-купи! Купи-достань!" С экрана телевизора советскому зрителю яростно пропагандировалось, что он не должен хотеть чего-то большего, чем может позволить себе купить на зарплату в ближайшем магазине. Отрицательные персонажи советских фильмов обязательно были предприимчивыми, умели что-то "доставать", обзаводились "дефицитами". Торговля и покупка "из-под полы", "по спекулятивной цене", высмеивалась и осуждалась. И не важно, что именно было предметом такой "незаконной добычи": золото-бриллианты, или лишняя палка колбасы и бутылка спиртного к празднику. Нормальный советский гражданин был просто обязан сочувствовать "несчастному" мужику, который орёт на свою жену, что она "надоела" ему разговорами о "барахле".
А теперь вдумайтесь в эту тонко рассчитанную политику советского государства. С одной стороны из "барахла" создавался искусственный дефицит. Невозможно было купить туалетную бумагу, автоматическую заколку для волос, лишнюю банку майонеза (если он вообще продавался), постельное бельё. Детские пелёнки и ползунки выдавались строго нормировано, только определённое количество штук на руки и по направлениям из Женской консультации, в которых подтверждалось, что покупательница действительно беременна. Но с другой стороны, людям внушалось, что стремление к дефициту - это что-то предосудительное, неправильное, пережиток "тяжкого наследия царизма, индивидуализма и мещанства". Ярко и модно одеться считалось чуть ли не нарушением принципов марксизма-ленинизма. Ставить своей целью благоустройство быта - означало вести себя "не по-советски".
Однако, человек всё равно стремился к приобретению красивых вещей, и к устроенному быту, а при тотальном дефиците всё это становилось ещё вожделеннее, манило, как "запретный плод". Лишняя тряпка, копчёная колбаса или красная рыба, которая достаётся к празднику и месяц хранится в холодильнике - становились причинами для тайной радости и одновременно осознания того, что ты делаешь нечто неправильное, "бездуховное". Теперь кажется невероятным, как можно было оценивать духовность или бездуховность человека по желанию купить к празднику колбасу. Но в советское время - оценивали.
Нашему социалистическому государству выгодно было, чтобы человек жил в постоянном осознании того, что он делает что-то запретное. В результате получалось, что человек всю свою жизнь растрачивал на борьбу между этими двумя крайностями: с одной стороны ему не хватало какого-то элементарного барахла, и оно делалось его целью, с другой стороны человек осознавал, что он поступает неправильно, что на самом деле стремление бегать "за тряпками" - это черта, которую он должен в себе изживать, осуждать других за это, и его тоже будут осуждать. Вся жизнь проходила в погоне за дефицитом и осуждением ближнего, который его достал. Из-за подобной мелкой суеты человек переставал видеть крупные проблемы. Ему уже некогда было оглядываться на жизнь в целом, чтобы увидеть все недостатки советского строя, крайне далёкого от заботы о человеке.
Порой боязнь чего-то не достать в своё время, заставляла советского человека закупать "в прок" совсем ненужные ему вещи.
В настоящее время у нас в магазинах переизбыток товаров, нужных и не нужных. Наш современник "объелся" барахлом и давно уже безвозмездно не только платья и костюмы, но даже жертвует шубы и компьютеры тому, кто в этом нуждается (или даже не очень нуждается). А если таковых не находится - смело несёт ещё целые и хорошие вещи на помойку. Теперь человек свободен и от погони за тряпками и от осуждения тех, кто его "достал". Сейчас никто не поймёт озабоченности социалистического труженика: "барахло - это плохо, где бы достать барахла?"
В СССР тотальный дефицит - был мощным рычагом управления массами. Почему моя бабушка вынуждена была складывать обмылки в старый чулок и этим чулком мыть посуду, а предприятия СССР не могли изготовить достаточное количество губок, щёток и моющих средств? Почему нужно было рвать на куски старые газеты, чтобы использовать их вместо туалетной бумаги, твердя при этом, что типографская краска вредна для задницы? Почему в "не-элитарных" городах СССР нужно было бегать по всем подряд магазинам, в надежде отоварить талоны на мясо (килограмм на человека в месяц), а находить на витрине только тощее сало? Почему нельзя было обеспечить советского человека тем, что мы имеем сейчас, в достаточных количествах? Да потому, что сытый и не испытывающий дефицита ни в еде, ни в предметах первой необходимости, человек может в свободное время начать задумываться о вопросах, которые пошатнули бы его веру в коммунизм. А пока человек трудится в поте лица на социалистическом предприятии, выдаёт "на гора" перевыполнение очередного плана, а в свободное время вынужден носиться по пустым магазинам в поисках необходимых в быту вещей, простаивать многочасовые очереди за "дефицитом" в виде банок майонеза, которые "выбросили" к восьмому марта - у него нет времени думать ни о чём другом.
Таким образом, предсказанная Достоевским в главе "Великий Инквизитор" жизнь советского гражданина удерживалась под контролем при помощи идеологической обработки, создания искусственного дефицита и невозможности правильно оценить созданную в стране обстановку тотального диктата.
Россия всё это пережила, прочувствовала, выстрадала на себе и наконец, сбросив ярмо, отказалась. Но брошенное "ярмо Великого Инквизитора", как это ни парадоксально, оказалось привлекательным для других.
3. Новейшие заменители "социалистического рая"
Провидческий дар Достоевского рисует не только картину того, что было с Россией между 1917 и 1990 годами. Ту же картину мы реально можем наблюдать сейчас, в начале XXI века, и не в России (которая, наверное, уже натерпелась и поэтому более критически смотрит на всех, кто пытается лишить её свободы выбора), а в той же Европе и Америке. Наверное, прав был Великий Инквизитор, когда говорил: "И люди обрадовались, что их вновь повели как стадо и что с сердец их снят наконец столь страшный дар, принесший им столько муки" [308]. "Обрадованных" в мире сейчас куда больше, чем мог, наверное, представить себе Фёдор Михайлович.
Снова в мире идут те же процессы, которые описывает Достоевский, но теперь они называются по-другому. На современном этапе слова "социалистический лагерь" и "коммунизм" стали непривлекательными, пугающими, и им на замену пришли новые: "толерантность" и "Евросоюз". Искушения, которыми испытывает человека лукавый враг, одинаковы во все времена, меняются лишь названия. Достоевский смог понять, наблюдая за обществом своего времени, что процесс будет повторяться, что снова и снова люди будут искать способы избавиться от ответственности, а для этого будут стремиться отвернуться от Бога. Что же мы имеем сейчас, в начале XXI века?
В главе "Великий Инквизитор" мы читаем: "...потребность всемирного соединения есть третье и последнее мучение людей. Всегда человечество в целом своем стремилось устроиться непременно всемирно. Много было великих народов с великою историей, но чем выше были эти народы, тем были и несчастнее, ибо сильнее других сознавали потребность всемирности соединения людей" [309]. Вот и объяснение стремления современной Европы создать нечто, подобное единой империи (Евросоюз), в которой кучка людей будет командовать всеми остальными странами: от того, во что и как человеку верить, до того, чем ему питаться и даже какие чувства испытывать к собственным испражнениям.
Выше мы говорили о том, что свободу от выбора взрослые люди, которые видели советское время, познали на себе, когда человек не имел право быть верующим, ходить в церковь, потому что за это можно было лишиться работы. Человек в СССР обязан был верить в атеизм и в "непогрешимость" КПСС. Человек не имел право не работать на государства (за тунеядство была статья), если он выращивал что-то на своём участке и торговал плодами своих трудов - это приравнивалось к "нетрудовым доходам" и осуждалось. Он не мог сменить место жительства и уехать в другую страну, или даже просто жить не по прописке. Помните, в фильме "Когда деревья были большими", главного героя в конце этой лирической истории вдруг вызывают в милицию и предъявляют такое обвинение: "Что же ты, месяц уже живёшь - и не прописан!" Вот вам советская действительность: не мог человек в советском государстве месяц прожить где бы то ни было, если оставался не прописанным. Нельзя было позволить человеку бесконтрольно переезжать с места на место - иначе как проследишь за ним? Итак, реальная свобода, которая была в СССР - это свобода от выбора.
Сейчас человек получил свободу выбрать место жительства, уехать в другую страну, получать медицинскую помощь по месту фактического проживания, не проживать по месту прописки, он даже может выбрать себе участкового врача, если назначенный врач ему не нравится. Бывший советский человек получил ту свободу, которую он не имел во времена СССР. Но теперь, когда социалистического лагеря более не существует, люди на Западе вдруг задумались об ограничении свободы даже в тех странах, которые коммунистического режима не знали. И вот, кучка европейских деятелей, подобно большевикам в 1917 году, стараются объединить различные народы в некую "одну семью", подчинив её своим законам, не зависимо от индивидуальных культурных и исторических особенностей, навязать плановую экономику, новый рынок, и те "духовные ценности", которые будут угодны Брюссельским руководителям. Такова сущность Европейского Союза. Вспомним его историю.
Первые идеи создания в Европе единого государства поднимались ещё после Американской революции, в конце XVIII - начале XIX века. Уже тогда, под влиянием американского примера, выдвигались идеи о создании "Соединённых Штатов Европы", по принципу объединения штатов американских. Но идея не получала реального воплощения, потому что подобное объединение трудно было мотивировать. Торговля между странами и так шла достаточно активно, сложностей с визовым режимом не было, а разность менталитета, культуры, религии и жизненного уклада европейских государств сделали бы объединение ещё более искусственным, чем объединение штатов в Северной Америке.
Лишь в середине двадцатого века, после разрушительной и кровопролитной Второй мировой войны возникли настоящие предпосылки для объединения Европы. Эти предпосылки заключались прежде всего в том, что после войны некоторые страны Восточной Европы, попав под влияние Советского Союза, перешли на социалистический путь. Коммунистическое влияние не могло не беспокоить руководителей Западноевропейских государств. 19 сентября 1946 года Уинстон Черчилль в своей речи в Цюрихском университете снова призвал к созданию "Соединённых Штатов Европы". На этот раз призыв к объединению не пропал втуне. Уже в 1951 году шесть европейских государств - ФРГ, Бельгия, Франция, Италия, Нидерланды и Люксембург - создали Европейское Объединение Угля и Стали (European Coal and Steel Community) [Экономика. Толковый словарь. М., 2000]. По мысли руководства этих государств, подобный союз, направленный на контроль и усиление производства стали и угля в Европе, должен был предотвратить угрозу новой войны. Конкретно - войну с социалистическим лагерем, который в условиях поляризации мира становился главным идейным и политическим противником. Позднее, в конце пятидесятых, эти же страны усилили своё объединение, создав общий рынок для свободного перемещения людей, товаров и услуг.
Другие Европейские страны тоже предпринимали попытки создания различных союзов, направленных на усиление торговых связей, но в конечном итоге Европейское объединение шести стран взяло верх, его руководители смогли убедить правительства других государств вступить в ЕС. К началу семидесятых все подобные союзы слились в один, и фактически, это уже был современный ЕС. Но потом мир начал меняться. В начале 1990-х годов Советский Союз прекратил своё существование. Вместе с ним рухнул и весь соц. лагерь. Казалось бы - Европейский Союз теперь больше не нужен. Тем не менее, искусственное объединение Европейских стран уже сделалось привлекательным для многих европейских политиков. Ведь этот союз, как и в случае с союзом американских штатов, позволял небольшой группе людей влиять на всю политику Европы. Поэтому от идеи не только не отказались, её усилили, заключив в 1992 году "Маастрихтский договор" [http://base.garant.ru/2566557/]. Именно это событие можно назвать началом современного Европейского Союза. Договором были учреждены три главные составляющие ЕС: экономический и валютный союз, общую внешнюю политику, и общую политику в области внутренних дел и юстиции. Иными словами, теперь Брюссель, словно перехватив эстафету у большевиков, решил, что он будет решать, как подвластным странам жить, что производить, во что верить и с кем торговать.
Проблемы, которые возникли в Европе из-за такого искусственного объединения, достаточно очевидны. Прежде всего, из-за дальнейшего расширения ЕС, нарушились нормальные, сложившиеся веками, традиционные связи между странами. Только за период с 2004 по 2007 года количество стран в ЕС увеличилось с 15-ти до 27-ми. Те народы, которые до этого столетиями жили отдельно, теперь вроде как стали "одной семьёй", что само по себе противоестественно из-за разности культуры и менталитета. Нужно учитывать, что есть так называемые страны "Старой Европы", которые контактируют и взаимодействуют уже давно, которые имеют примерно один и тот же уровень жизни. И вот, к ним искусственно присоединяются страны совершенно иного порядка, в которых уровень жизни зачастую гораздо ниже, и которые просто не могут жить также, как Старая Европа. Каждая страна индивидуальна, жизненный уклад любого народа складывался веками, в соответствии со своей религией и обычаями, каждый народ строит свою экономику и своё внутреннее управление. К примеру, в каждом государстве есть собственная система ведения сельского хозяйства. Она обусловлена спецификой климата, почв, культуры земледелия и скотоводства и очень многими другими факторами. Но руководство ЕС считает, что внешний рынок сельскохозяйственной продукции должен действовать так, чтобы получался некий усреднённый вариант для всех государств - членов ЕС. Для этого в отдельных странах устанавливаются квоты на производство молока и молочных продуктов, мяса, вина и других продовольственных товаров. Чем не пример плановой системы экономики, которая уже успела обанкротиться в Советском Союзе?
Болгария, Венгрия, Румыния, Латвия, Литва... Что сейчас за их фасадом? Разве это процветающие страны, которые благоденствуют из-за вступления в ЕС? Ничуть. Эстонцы жалуются, что их рынки заполонили европейские товары, а их собственная промышленность и сельское хозяйство в упадке. Цены растут, зарплаты снижаются. В Болгарии люди сжигают себя заживо, протестуя против того, что происходит в стране. Не удивительно, если учесть, что у них пенсии в полтора раза меньше, чем плата за электричество. И едят они у себя "болгарские" салаты, сплошь состоящие из низкокачественных овощей, вроде "пластмассовых" помидор, или перца, привезённых из Турции и Голландии. И это - страна болгарского перца! Свой собственный перец они больше не производят, потому что есть ограничения, навязанные руководством ЕС. Население Болгарии снизилось с 9 до 7 млн. человек (более чем на пятую часть). Но демографическая катастрофа Болгар Брюссель совершенно не волнует. В Литве практически уничтожено сельское хозяйство, литовцам платят ежегодные дотации, лишь бы они не занимались земледелием. А когда эти дотации закончатся - культура сельского хозяйства будет настолько разрушена, забыта и утрачена, что вряд ли сможет полностью восстановиться. В Румынии большую часть предприятий и земли уже скупили иностранцы. Коренные румыны сделались арендаторами на собственной земле. http://www.russiapost.su/archives/8055; http://avkrasn.ru/article-2668.html] Что это? Плановый развал чужой экономики, или непонимание того, что нельзя навязывать свои директивы, не учитывая специфики каждой отдельно взятой страны?
Идея свободного рынка хороша, но разве кто-то мешал торговать до того, как Евросоюз решил создать единую торговую зону? Рынок был и раньше, с той разницей, что никто не навязывал странам, что продавать, а что покупать. ЕС ратует за свободную конкуренцию, но при этом навязывает своим членам, что и у кого они должны приобретать, а что производить самим. Если бы свободная торговля действительно означала свободную торговлю, не было бы проблем, которые сейчас испытывают многие члены Евросоюза.
Есть вещи, которые взаимно исключают друг друга. Плановая экономика и свободный рынок - несовместимы. Директивы, которые навязываются членам Евросоюза, и диктуют, сколько в том или ином государстве должны производить молока (или мяса, или других продуктов), уже были опробованы на России советского периода, когда партия "сверху" устанавливала, когда сеять, когда снимать урожай, что именно производить на селе и куда отвозить готовую продукцию. При этом, руководство страны интересовал только установленный план и его выполнение, и вникать в особенности земледелия на местах никто не считал необходимым. Распорядились сеять кукурузу - и не важно, что в Сибири ей не климат! Надо сдавать урожай вовремя (независимо от климатических особенностей, и особенностей той или иной с.х. культуры) - значит, не будем сеять гречиху, потому что к тому времени, когда надо будет отчитываться - она ещё не вызреет. Граждане обойдутся без гречки. Теперешние директивы ЕС - это возвращение к планированию экономики СССР. О каком свободном рынке при таких условиях может идти речь?
Самое поразительное, что Европа вовсе не учится на чужих ошибках, например на ошибках Советского Союза, а старательно повторяет их. На на наши "грабли" теперь наступает ЕС, причём наступает с упорством и неутомимостью!
Заключение
Что такое "предвидение будущего"? Это умение человека анализировать логику процессов, происходящих в окружающем его мире, и делать выводы о том, куда могут привести эти процессы в конечном итоге. Например, если некто будет постоянно перебегать оживлённую и забитую транспортом автомагистраль на красный свет - сторонний наблюдатель вполне может "предвидеть", что рано или поздно тот попадёт под колёса.
Процессы, происходящие в человеческом обществе, многогранны и гораздо сложнее, чем наблюдения за нарушителем дорожного движения. Тем не менее, их тоже можно предсказать с той или иной степенью вероятности. Ф.М. Достоевский обладал опытом, наблюдательностью, логическим умом и способностью сопоставить то, что вокруг него происходит, с тем, какие это может иметь последствия. Поэтому его "Великий инквизитор" - это не что иное, как указание на то, куда все мы можем зайти, если откажемся от свободы, данной нам изначально - от свободы выбора и от ответственности за свой выбор. К сожалению, далеко не всегда мы внимаем предупреждениям. Нам дороги наши заблуждения. Мы хотим жить, ни за что не отвечая, и готовы ради этого "продать душу" кому угодно. Но вот в чём состоит парадокс: "покупатель" нашей души один, как бы он ни выглядел, что бы он ни говорил, каким бы именем он ни назывался. Это он говорит устами Великого Инквизитора. Это ему надо лишить нас разума и превратить в стадо.
Достоевский это понимал. Его произведение бесценно, потому что оно говорит нам прямо и определённо, каковы будут результаты, если мы пойдём по пути, который предлагает Великий Инквизитор и его продолжатели: большевики, и наконец, деятели ЕС и американские идеологи XX - начала XXI века.
Поразительная картина: весь мир старательно боролся с "коммунистической заразой", но теперь оказывается, что одни и те же процессы были не только в СССР, но они идут теперь и во всём мире, в тех же Штатах, в европейских странах. Казалось бы, на Западе, никто не ограничивал людей "железным занавесом", не навязывал единственную идеологию и единственную коммунистическую партию, как нам в Советском Союзе, но сейчас Россия вышла из кризиса и возвращается к нормальной жизни, а Запад начинает вести себя так, будто хочет возродить у себя тоталитарный режим СССР. Почему? Да потому, что тоталитаризм - следствие хаоса, а хаос - законное продолжение процесса оскудения веры и отказа от нравственных законов, данных Богом. Ни для кого не секрет, что христианство сейчас самая притесняемая религия в Европе и США, но устраивая эти новые "бархатные" гонения на христиан Запад приближается к хаосу.
Россияне пережили хаос революции и террора, и гражданскую войну, и тоталитаризм - и опыт этот не прошёл для них даром. Мы не хотим нового хаоса, и готовы отстаивать нашу жизнь, нашу веру, честь нашей родины. Мы больше не желаем идти на поводу у врага рода человеческого. Наверное, следует пожелать европейцам и американцам, чтобы они тоже поскорее пережили то, что теперь у них происходит, и поняли, насколько важно не забывать те простые и совершенно необременительные законы, которые дал человеку Бог.
Список источников:
Бердяев Н.А. Миросозерцание Достоевского // http://www.vеНi.пеТ/веrdуаеv/dоsТоеvskу/08.НТтl
Булгаков М.А. Собачье сердце. М., 2000
Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы. Т.1. Тула, 1994
Экономика. Толковый словарь. М., 2000
http://avkrasn.ru/article-2668.html
http://base.garant.ru/2566557/
http://www.russiapost.su/archives/8055