Утреннее счастье

 

Сильно запомнилось деревенское летнее утро, а именно та её часть, когда первый луч солнца пробивает туман. Все сразу, без перехода, становится серым. То, что луч начинает пробиваться, можно было увидеть по начинающей светлеть округе, когда вдруг, из непонятно откуда, появляются очертания берега, камышовых островков, лодки других рыбаков, трубы домов с  крышами. Часам к четырём серость уже была видна хорошо, но поплавок по-прежнему едва различим. Вот и гнёшь голову к коленям, чтобы его присмотреть. И пока тихо-тихо вокруг. Удилищем коснёшься случайно воды, и слышно как вода капает. Да звонко- то как! Через некоторое время где-то рядом шуршнёт что-то и тут же осторожненько «чивырк-чивырк, фьють-фьють». Через минуту опять это же повторится, а спустя 10-15 минут вовсю начинается птичий разговор. Я всегда в таких случаях думал, что таким образом птицы здороваются утрами и сны рассказывают друг другу.
А когда солнце смело и уверенно разрежет серую пелену, начинается Большая Жизнь Природы: перелёты, порхания, песни, щебет, кукования, клёкот, кудахтанье, хрюканье, ржание, мычание, лай, визг, разговор людей и клёв рыбы. То, ради чего и приходишь невольно любоваться творением Матушки-Природы.
Не у всякого рыбака клёв случится - на то сноровка нужна, -  но всякий насладится увиденным и услышанным этим утром. Солнце выгреет первый раз округу и начинают меняться звуки кругом: то трактор загудит, тресканёт мотоцикл, уркнет натужно машина, горланисто и по-деловому петухи разорутся, у кого-то на подворье обиженно завизжит свинья – оттеснили, видать, собратья от вкусноты корытной беднягу, пыльным тягом колхозное стадо коров пощёлкиванием копыт прошествует на выпас, а над лесом, нарезая круги, поднимается ввысь на свой небесный пост коршун. И отчётливо начинает слышаться деревенская жизнь, когда Ванька кричит матери: «Мамка, где папкины резиновые сапоги? Я на речку пойду». Всё, иди, рыбак домой, ищи новое дело.
Причалит лодку к мосткам, вычерпает из неё воду и довольный увденным добрым утром, сядет покурить, в прищур поглядывая на водяные блёстки. Хорошо.
Но только будет мужик маяться до обеда или больше, вспоминая, как шуршала по камышинкам стрекоза или как чмокал толстыми губами карась, ряску подбирая, или как вдруг ни с того ни с сего утка закрякала пронзительно, или как одобрительно загоготал гусак навстречу стае. Пройдёт рабочий день, будто в серой пелене, а вечером, чтобы жена не увидела, возьмёт мужик незаметно жестяную из-под консервов баночку и пойдёт вниз огорода червей накопать. Прикроет её там лопушком, а утром, когда ещё совсем темно и жена крепчайшее спит, скользнёт тихонько, оденется как-нибудь, и на речку. Усядется удобно, разомнёт первую беломорину, покурит со смаком, одновременно удочки разматывая. И будет ждать, когда первый лучик начнёт разгонять сумрак вокруг него и в нём.