I
Древние времена, Милена живёт на ближнем востоке. Хозяйство, её кров, находится в деревенской части большого города.
Родители совсем погрязли в повседневной рутинной работе и ко всему окружающему относятся с чувством давно потерянного смысла жизни. Есть старшие братья, которые занимаются разными вещами - кто-то в хозяйстве, кто-то ушел на войну, кто-то очень странный и изобретает что-то никому не ясное, также несколько носящихся сорванцов. Старший брат уже уехал жить в город, он занимается традиционной медициной. Иногда приезжает навестить родных.
Есть две старших сестры, которые чем могут помогают матери в хозяйстве. Мать беременна ещё одной девочкой. Милене 12 лет, она очень отличается от своих братьев и сестер и не находит с ними общего языка. С каждым у неё есть свой контакт, но большую часть времени она проводит одна.
У неё очень быстрая и обрывистая речь, жесты и движения очень резкие. Она практически всегда ходит на мысках, как будто на каблуках, наклонившись вперед, скрестив руки на груди, время от времени заламывая кисти рук. Такой её знают в семье. Правда иногда она скажет что-нибудь очень спокойным хриплым, но певучим голосом и тогда она становится прямо на стопах ног, а зелёная шаль, с которой она никогда не расстаётся так ложится на её руки и кисти, начиная с предплечья, что напоминает крылья птицы никому из семьи не знакомой сказки.
Странно, но никто и никогда не видел её спящей.
Тщетно её пытались привлечь к хозяйству, никто из её семьи не знал, где она пропадает днями и ночами и с каждым годом Милену видели всё реже. Никто не пытался проследить за ней, узнать у неё где она пропадает, слишком уж резка была её реакция на допросы. Решили оставить её в покое и раз в день клали у её кровати небольшую еду, но и это вскоре забросили потому как она её не ела.
II
Я увидел Милену совершенно случайно. Возвращался уставший пешком в город из длительного, утомительного путешествия, отбился от своих попутчиков, но видел город и направлялся к нему. По моим ощущениям было около девяти часов вечера.
Вдруг я заметил силуэт женщины, в лунном свете это было похоже на то, что она с неимоверным усилием то присаживается, то выпрямляется во весь рост на фоне с примерно её рост крутящегося колеса. Меня разобрало любопытство и, ощутив прилив сил, я подошёл к ней. Она не сразу заметила меня и я смог лучше разглядеть её: это была не женщина, а совсем ещё маленькая девочка, странно, что издалека она показалась мне взрослой; на исходе сил она крутила деревянное колесо, держась за приделанную к нему ручку. У неё были черные волосы и зеленая шаль, черная потрепанная одежда и бежевые изодранные сапожки.
Я решился подойти ближе и встретился с ней глазами. Она смотрела на меня, но почему-то не прекращала крутить это колесо. Колесо же выглядело совершенно обычно, только одна его половина была в листочках и каких-то ягодках, а другая была как будто мертвая, но тоже крепкая, не гнилая, из этой половины торчали щепки.
Всё это выглядело так, что она как-будто не может отпустить ручку и оставить его.
Она продолжала крутить и смотрела на меня не говоря ни слова, при этом в её глазах было что- то похожее на мольбу, но в то же время чувство невыполнимого долга, чистейшая доброта, но также и сострадание, граничащее с жалостью.
Будучи довольно измотанным, я, признаюсь, окончательно потерял дар речи, но всё же спросил её имя. Девочка взглянула на меня и очень спокойно на выдохе ответила: “Милена”, начав следующий круг колеса, но не отвела взгляд и продолжала внимательно смотреть на меня. “Скоро у тебя дела пойдут в гору, будешь счастлив как в детстве”, сказала она после минутной паузы, которая, мне казалось, длилась целую вечность, и отвела взгляд, продолжая крутить колесо.
III
Я увидел Милену совершенно случайно. Возвращался уставший пешком в город из длительного, утомительного путешествия, отбился от своих попутчиков, но видел город и направлялся к нему. По моим ощущениям было около девяти часов вечера.
Вдруг я заметил силуэт женщины, в лунном свете это было похоже на то, что она с неимоверным усилием то присаживается, то выпрямляется во весь рост на фоне с примерно её рост крутящегося колеса. Меня разобрало любопытство и, ощутив прилив сил, я подошёл к ней. Она не сразу заметила меня и я смог лучше разглядеть её: это была не женщина, а совсем ещё маленькая девочка, странно, что издалека она показалась мне взрослой; на исходе сил она крутила деревянное колесо, держась за приделанную к нему ручку. У неё были черные волосы и зеленая шаль, черная потрепанная одежда и бежевые изодранные сапожки.
Я решился подойти ближе и встретился с ней глазами. Она смотрела на меня, но почему-то не прекращала крутить это колесо. Колесо же выглядело совершенно обычно, только одна его половина была в листочках и каких-то ягодках, а другая была как будто мертвая, но тоже крепкая, не гнилая, из этой половины торчали щепки.
Всё это выглядело так, что она как-будто не может отпустить ручку и оставить его.
Она продолжала крутить и смотрела на меня не говоря ни слова, при этом в её глазах было что- то похожее на мольбу, но в то же время чувство невыполнимого долга, чистейшая доброта, но также и сострадание, граничащее с жалостью.
Будучи довольно измотанным, я, признаюсь, окончательно потерял дар речи, но всё же спросил её имя. Девочка взглянула на меня и очень спокойно на выдохе ответила: “Милена”, начав следующий круг колеса, но не отвела взгляд и продолжала внимательно смотреть на меня. “Скоро у тебя дела пойдут в гору, будешь счастлив как в детстве”, сказала она после минутной паузы, которая, мне казалось, длилась целую вечность, и отвела взгляд, продолжая крутить колесо.
К утру в странных мыслях я добрался до города. Должен сказать, что у меня очень беспокойный, непостоянный нрав, что как следствие порождает излишнюю болтливость и неспособность переживать происшедшее исключительно в себе.Поэтому я сразу побежал к своим компаньонам, с которыми мы, к слову, и затевали это деловое путешествие(как выяснилось позже, приведшего меня к полному разорению). Они были уже все на своих местах, когда я весь в царапинах и ссадинах, с совершенно безумным видом принялся с порога рассказывать им о своем приключении. Мне пришлось успокоится, потому как никто из них не мог понять ни слова из того, что я им говорил, но я взял с них обещание, что они пойдут со мной на то место, к колесу. И действительно, вечером мы отправились в путь, я несмотря на своё взволнованное состояние всё же смог найти дорогу. Мы пошли впятером с моими компаньонами.
Мы остановились чуть не доходя и пред нами предстала та же картина, что я видел накануне, девочка крутила колесо, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг. Я, предупредив своих попутчиков, отправился к таинственной девочке, сказал им, что позову их, если будет можно. Они переглянулись с привычным мне уже снисхождением, но согласились подождать. То что произошло дальше, я не рассказывал ни им, никому больше из встречавшихся мне людей, но считаю, что время для этого пришло. А увидел я следующее: моя Милена и колесо стали одним целым изваянием. Только не подумайте, что я выжил из ума, несчастная девочка стала частью этого механизма! Только глаза, которыми она с таким же выражением, что и вчера глядела на меня, выдавали нашу вчерашнюю встречу; вся она, всё её тело стало как будто неотъемлемой частью для меня тогда абсолютно необъяснимого…
Спустя какое-то время я обнаружил себя лежащим на земле на том же самом месте. Никакого колеса и девочки не было. Не знаю сколько времени я провёл возле колеса и девочки, знаю только, что очнулся ранним утром на том же самом месте и не помню ничего с того момента как увидел то, что по сей день занимает все мои переживания.
В заключение скажу лишь, что после этого происшествия я ни разу не встречался со своими компаньонами, хотя и не менял город, они просто куда-то исчезли. Как я уже говорил ранее, наши дела привели меня к разорению, но это не имеет для меня никакого значения, потому как по сей день я прихожу к Милене и её колесу, пытаясь на холсте изобразить увиденное.