Пётр Щербатов, русский эмигрант, держал ритуальную мастерскую на окраине Женевы. Несмотря на творящиеся в мире безобразия, жители города, который приютил его после вынужденного отъезда с Родины, умирали редко и неохотно. Соответственно, заказов на гробы, памятники и прочие ритуальные товары было гораздо меньше, чем хотелось бы.
- Ничего, - оптимистично вздыхал Пётр Евграфович, - бывали времена и похуже.
Как-то раз, спустя несколько дней после православного Рождества, господин Щербатов, закрывшись в кабинете, просматривал пришедшие счета и по этой причине находился в весьма подавленном состоянии.
Именно в этот момент зазвонил телефон.
«Клиент, наверно», - без особой надежды подумал хозяин мастерской и снял трубку.
- Гасподин Щербатов? – уточнил через слабый треск помех голос абонента с кавказским акцентом.
- Он самый.
- Слюшай, уважаемый, друг у меня совсем помирает. До этого лета не доживёт. Памятник ему на могилку нужен.
Пётр Евграфович несколько растерялся. Он достаточно давно занимался ритуальным делом и знал, что клиенты частенько заказывают себе надгробья ещё при жизни, но чтобы памятник заказывали в подарок? Живому человеку? Нет, такого решительно нельзя было даже и представить. Однако, вспомнив о том, что клиент всегда прав, господин Щербатов уверенно ответил:
- Не извольте беспокоиться. Всё исполним в лучшем виде и в кратчайшие сроки. Что желаете заказать?
- Э, вапрос сложный. Обелиск много, простой камень мало. Надо так, что-то среднего размера.
- Могу предложить гранитную плиту, горизонтального расположения, можно с наклоном. Полированная поверхность, врезанная надпись, серебрёная или с позолотой, размер стандартный. Цветочница, опять же, оградка…
- Нэ надо этого. – не дослушал заказчик, - Просто маленькую плиту сделай, чтобы один человек поднять мог. И надпись на неё сдэлай.
- Что написать? – взяв карандаш, Пётр Евграфович приготовился записывать.
- Напиши… – заказчик ненадолго задумался. – Напиши «Адику от Йосика».
- И всё?
- Зачэм всё? Даты его жизни поставь. Он родился тогда-то, а умер… Э, живой он ещё. Но это ненадолго. Пиши нынешний год, не ошибёшься. И месяц поставь. Думаю, апрель будет в самый раз. Да, напиши апрэль. Дату он сам поставит.
«Интересно, как он её поставит, если умрёт? Может родственники постараются? И почему это абрек знает, что его друг умрёт именно в апреле? Тут что-то нечисто. Уж не в криминальную ли какую историю меня втягивают»? – примерно такие мысли мигом пронеслись в голове господина Щербатова. Тем не менее, он вежливо спросил:
- Прикажете что-то ещё? Место для фотографии, эпитафия, изображение какое-то? Есть стандартный набор, но возможно и эксклюзивное исполнение. Да, ещё, на каком языке делать надпись?
- Нэ надо фотография-эпитафия. Изображения тоже не надо. – собеседник снова ненадолго задумался, а потом подвёл итог: - Плиту из чёрного камня сделай и напиши по-немецки «Адику – дата рождения, месяц смерти, - от Йосика. Помним, презираем, радуемся. Ни дна тебе ни покрышки, сука». Понял?
- Разумеется, - кивнул Пётр Евграфович, торопливо делая карандашом пометки на листке бумаги.
- Насчёт оплаты не переживай. Тебе принесут деньги. Сколько скажешь, столько и дадут. Заказ когда выполнишь?
- Обычно мы такие вещи делаем в течение месяца, но можно ускорить.
- Две недели даю. Успеешь – доплачу за срочность.
- Хорошо. Как и когда Вам будет удобно забрать заказ?
- Я забирать не буду. – судя по голосу, собеседник улыбнулся, - Ты сам доставишь его моему другу.
- Потрудитесь назвать адрес, - дёрнул плечом господин Щербатов.
- Какие у тебя обороты старорежимные, – насмешливо сказал заказчик и продиктовал: - Германия, Берлин, Вильгельмштрассе, 77.
- Позвольте! – Пётр Евграфович бестактно перебил клиента, - какой Берлин? Как Вы представляете доставку туда посылки в наше время?
- Не нервничай, уважаемый. – жёстко осадили его с того конца линии. – Мне тебя рекомендовали как лучшего в своём деле гражданина нейтрального государства, и ты справишься.
- О Господи, во что Вы меня втравливаете… В наше время! Это может стоить мне жизни!
- А хотя бы и так. Сейчас вообще много людей гибнет. Надо, уважаемый, очень надо послужить. Выбора ведь у тебя всё равно нет. У нас длинные руки, как говорил покойный Феликс.
- Ладно. – сдался хозяин мастерской, - Сделаю всё возможное. Потрудитесь сказать, кому должна быть вручена плита.
- Ты что, не понял ещё? – рассмеялся заказчик, - А ведь в Гражданскую хорошо соображал под Царицыным. Гитлер твой адресат, Адольф Алоизович.
Наконец-то догадавшись, что за Йосик с ним разговаривает, бывший князь Щербатов против собственной воли вскочил со стула, щёлкнул каблуками и вытянулся по стойке смирно:
- Будет сделано, товарищ Сталин!
- Вах, молодец. Узнал всё же. – ласково сказал вождь советского народа и веско добавил: - Помни, я на тебя надеюсь.
Пётр Евграфович открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но в трубке уже раздавались длинные гудки.
***
Что говорить, своеобразное было у товарища Сталина чувство юмора, и шутки были специфические. Но самое интересное в этой истории то, что бывший князь, белогвардеец, эмигрант, враг советской власти и русский патриот Щербатов П.Е. действительно выполнил заказ вождя. Причём, сделал он это хоть и с большими трудами и рисками, но и не без некоторого удовольствия. Бес с ней, с советской властью. Россия эту войну, в отличие от прошлой, завершала победоносно. Не время было теперь вспоминать старые обиды.
Стоит отметить так же, что вознаграждение вождя было щедрым. Семья Щербатовых в Женеве процветает до сих пор.
А тогда, в марте 1945 года, Адольф Гитлер получил-таки в качестве подарка от неизвестного адресата деревянный ящик, в котором обнаружилась заботливо уложенная надгробная плита из чёрного гранита. Понять кто такие Адик и Йосик для вождя Третьего Рейха не составило особого труда. Другой бы и выкинул подобное издевательство, но по немецкой привычке к бережливости Гитлер велел приближённым всего лишь убрать плиту с глаз долой.
Надо ли говорить, что трогательная забота товарища Сталина отнюдь не прибавила здоровья и без того уже недужному фюреру. Менее чем через месяц, под залпы советских орудий, Гитлер скоропостижно скончался в своём бункере в результате самоубийства.
По причине последующего сожжения его тела во дворе Рейхсканцелярии, памятник не понадобился. Надгробная плита так и затерялась где-то в суматохе безоговорочной капитуляции.