АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ
Лондон. Тауэр.
(Входит Кларенс и Брекенбери.)
БРЕКЕНБЕРИ:
Вы вне себя сегодня что-то.
У вас душевные заботы?
КЛАРЕНС:
Кошмары мне сегодня снились,
В них черти толпами носились.
Готов отдать я всё на свете,
Чтоб не являлись страхи эти.
БРЕКЕНБЕРИ:
И что же это был за сон,
Коль герцог так ошеломлён?
КЛАРЕНС:
Сбежал сквозь щель – смешно и глупо.
Плыву в Бургундию на шлюпе.
Мы с братом Глостером в каюте.
Он не желает быть в уюте,
И просит выйти на простор,
Чтоб бросить Англии укор,
Где мы с Ланкастером и Йорком
Кровавым учены урокам.
По шаткой палубе шагая,
И о беде не полагая,
Мой братец Глостер оступился.
Спасая, я в него вцепился.
По этой, видимо, причине
Мы оба рухнули в пучину.
Как я мучительно тонул!
Всё заслонил стихии гул.
И нет числа судам на дне,
Везде разбросаны оне.
Вкруг – безобразные тела,
Без рук, без ног, и – голова,
Ей рыбы отъедают уши…
Повсюду скорченные туши.
В глазницах черепных коробок
Алмазы, камни высшей пробы,
Сияют злобными огнями,
Смеясь над кладбищем и нами.
БРЕКЕНБЕРИ:
Как удалось в бездонной той пучине,
В предсмертный час запечатлеть картину?
КЛАРЕНС:
Казалось, хочет море запретить
Мне дух и душу в небо испустить.
Как шар готов я был взорваться,
Но морю в плен не отдаваться.
БРЕКЕНБЕРИ:
И эти муки вас не разбудили?
КЛАРЕНС:
Они живое всё во мне убили.
Немело тело, а душа бурлила:
Ей неуютно в той пучине было.
Я видел, как челнок в Страну печали
С останками моими в путь отчалил.
На чёрном бреге Града мертвецов
Стоял сам Ворвик во главе отцов.
Он гневно и натужено кричал:
«Ты предал Англию!
Надежд не оправдал!
Готовься к мукам адовым, злодей
Ждёт наказание тебя в краю теней!»
Но вдруг исчез. Явился ангелок,
Залитый кровью, и шепнуть лишь смог:
«Меня он ложью в Тьюксбери сгубил,
Пытать того, кто мальчика казнил!»
Тут заорали духи и сбесились,
И кувыркались черти, и носились.
Тогда-то, наконец, я и проснулся,
И виденному аду ужаснулся.
Не знаю, по какой такой причине,
Но не конец всей этой чертовщине.
БРЕКЕНБЕРИ:
Вполне, милорд, понять могу я вас.
Я вздрагивал, представив ваш рассказ.
КЛАРЕНС:
Не без греха на этом свете жил,
Я грешен в том, что Эдварду служил.
Молитву ты, господь, услышь мою:
Меня карай, но пощади семью.
Мой верный сторож, ты со мной побудь.
Мне тяжело и хочется уснуть.
БРЕКЕНБЕРИ:
Меня упрашивать не надо.
Конечно, я побуду рядом.
(Кларенс засыпает.)
Печаль порой нежданною бывает,
И яркий день в ненастье обращает.
Да, блещет титул принца, как алмаз,
Но мрачен мир его внутри подчас.
Так, защищая внешнюю красу,
Они потери тяжкие несут.
Вот и гадай, кому же повезёт:
Ценнее счастье в жизни иль почёт?
(Входят двое убийц.)
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Кто в этой башне затерялся?
БРЕКЕНБЕРИ:
Как, парень, ты сюда пробрался?
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Всё это, малый, ерунда.
Пробрался ножками сюда,
Но это не твои, брат, беды,
Мне Кларенс нужен для беседы.
БРЕКЕНБЕРИ:
Короток довод.
Где же повод?
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Болтать нет времени у нас.
Вручи, не мешкая, приказ.
(Дают Брекенбери бумагу. Он читает.)
БРЕКЕНБЕРИ:
Я – офицер и вам признаюсь:
Без слов приказу подчиняюсь.
Вот вам ключи и спящий узник.
Я королю не враг – союзник.
Пойду монарху доложу,
Что по уставу я служу.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Вы мудро рассудили, сэр,
Служакам истинным – пример.
(Брекенбери уходит.)
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Давай убьём, пока он спит.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Нас в малодушье обвинит.
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Он не проснётся никогда
Вплоть до Великого суда.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
И нас Великий суд осудит,
Коль он во сне загублен будет.
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Представил я Великий суд.
Проснулась совесть тут как тут.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Да ты, похоже, парень, трусишь.
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Но локоть, братец, не укусишь.
Его убью не я – приказ.
Как быть с проклятьем в этот раз?
Проклятье липнет как зараза,
Не подчиняется приказу.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Я думал: ты уж всё решил.
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Но убивать бы не спешил.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Тогда придётся отказаться,
И в этом Глостеру признаться.
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Прошу немного подождать,
До трёх я должен посчитать.
Когда закончу этот счёт,
То неуверенность пройдёт.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Да что же, друг, с тобой такое?
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Мне совесть не даёт покоя.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
О совести нам думать, брат, не надо.
Ведь главное не совесть, а награда.
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Пусть умирает!
Награда все потери покрывает.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Куда же, парень совесть твоя скрылась?
ВТОРОЙ УБИЙЦА
У Глостера в мошне его зарылась.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Как только он захочет расплатиться,
То совесть может вновь к тебе явиться.
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
При виде денег совесть не важна.
И даже благородным не нужна.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
А вдруг вновь испытание устроит?
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Она меня теперь не беспокоит.
У совести есть много недостатков,
Нельзя ей отдаваться без оглядки.
Ведь совесть поражает даже душу,
Как только я ворую, сразу трушу.
Божиться мне она не позволяет,
Обман мой сразу людям открывает.
Коль совесть я за пазухой имею,
Жену соседа соблазнить не смею.
Подобно бесу совесть суетится,
С ней человеку трудно согласиться.
Отдав кошель тому, кто потерял,
Богатство ты на совесть променял.
Одно нам совесть точно обещает:
Всех совестливых в нищих обращает.
Повсюду совесть гонят со двора,
И нам её уже прогнать пора,
Так плюнь же, паря, на такую совесть,
Живи умом, о ней не беспокоясь.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Никак не хочет уходить,
Бес не даёт его убить.
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Ты не себя, его вини.
И беса этого гони.
Иначе в душу заберётся,
И дело важное сорвётся.
ПЕВЫЙ УБИЙЦА:
Мне беса нечего бояться.
Ему ль со мною здесь тягаться!
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Ты, парень, дело говоришь.
Берись за дело! Что стоишь?
ПЕРВЫЙ УЬИЙЦА:
Бей рукояткой по башке.
Упрячем герцога в мешке.
Затем утопим в бочке
В укромном уголочке.
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Вот уж напиток будет славный!
А герцог – дегустатор главный.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Он просыпается, похоже.
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Так бей его!
Ты ждешь чего же?
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Пока не время убивать.
Настал момент потолковать.
КЛАРЕНС:
Куда мой подевался страж?
Ужель вина ты мне не дашь?
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Вина вам вдоволь будет.
Всё дело лишь в посуде.
КЛАРЕНС:
Кто вы такой?
Что здесь за сброд.
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Такой же, как и вы, милорд.
КЛАРЕНС:
Не вижу королевской стати.
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Нам далеко до вашей знати.
Быть может, ваш известен род,
Но чести вам недостаёт.
КЛАРЕНС:
Вещаешь громко,
А глядишь ягнёнком.
ВОРОЙ УБИЙЦА:
Мне дали голос короля,
А внешне не менялся я.
КЛАРЕНС:
Как ты туманно говоришь,
И этим душу теребишь.
Глаза суровы,
Бледен лик
И сто порочащих улик…
Так назовите же посла,
Кто вас ко мне в тюрьму заслал?
УБИЙЦЫ:
Коль правду, сударь говорить…
КЛАРЕНС:
Меня вам велено убить?
УБИЙЦЫ:
Да, ваша честь,
Всё так оно и есть.
КЛАРЕНС:
Вы говорите это, сожалея,
Сил на убийство, явно не имея.
Чем оскорбил я вас, скажите мне, друзья?
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Не нас ты оскорбил, а короля.
КЛАРЕНС:
С монархом помирюсь я, уж поверьте.
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Не будет этого.
Милорд, готовьтесь к смерти.
КЛАРЕНС:
Вам жребий пал невинного убить.
За что ж меня хотите вы казнить?
Скажите, где закон я преступил?
Какой священный суд меня судил?
И кто судья, что вынес приговор,
А сам в щели хоронится, как вор?
Вина бредёт за вами неотступно,
Любое беззаконие преступно.
Молю Христом, кто пострадал за муки,
Не пачкайте в крови невинной руки.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Приказано, а, значит, мы убьём.
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Приказано не кем-то – королём.
КЛАРЕНС:
Вассал, ты против господа восстал.
Ведь он – король над всеми королями
И лишь его незыблемы скрижали,
Где «не убий» святее всех заветов,
Нарушишь и поплатишься за это.
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Но ведь и ты поплатишься за то,
Что преступил и сам завет святой,
Ланкастерам на верность присягал,
На деле же – товарищей предал.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Обет нарушив, господа предав,
Ты проявил искариота нрав,
Ты сына короля не пощадил,
Когда мальчишке в сердце нож вонзил.
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Убил того, кого хранить поклялся.
Ты перед богом разве оправдался?
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Какой пример нам, герцог, подаешь?
Пугаешь богом, сам же – предаёшь.
КЛАРЕНС:
Я это ради Эда совершил.
Во имя брата милого грешил.
Он, как и, я виновен в бранном деле,
И убивать меня не ставит цели.
Когда б король казнить намеревался,
Приказ бы тайно им не издавался.
Король ревнитель жёстких назиданий,
Но не сторонник тайных наказаний.
ПЕВЫЙ УБИЙЦА:
Кто заплатил тебе, изменник, и почём,
Что стал Плантагенету палачом?
КЛАРЕНС:
Во всём здесь дьявола лукавство:
Любовь, и гнев, и крови братство.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Всё воедино соберём,
И ради господа убьём.
КЛАРЕНС:
Коль государь вам очень дорог,
Я брат его родной – не ворог.
А если выкупа хотите,
Немедля к Глостеру идите.
Не ошибётесь, знаю я:
Заплатит больше короля.
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Как в этой жизни всё не просто!
Вас ненавидит братец Глостер!
КЛАРЕНС:
Ваш скептицизм меня сражает.
Ведь Глостер брата обожает.
Моё спасение лишь в нём.
УБИЙЦЫ:
Да. Мы уже идём.
КЛАРЕНС:
Ему напомните: когда-то
Три сына Йорка и три брата,
Благословлённые отцом,
Поклялись в дружбе пред лицом
Любых ненастий и невзгод.
Он вспомнит и, всплакнув, придёт.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Там, где дурак слезу прольёт,
Ваш Глостер камнем в око бьет.
КЛАРЕНС:
Вы на него не клевещите.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Вы доброту не в нём ищите.
Не может этот зверь любить,
Коль нас прислал, чтоб вас убить.
КЛАРЕНС:
Он, расставаясь, горько плакал,
И в споры рвался он и в драку.
Не мог меня он не любить,
Коль обещал освободить?
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Слова любые хороши,
Освободить вас от души.
И тешить душеньку свою,
Вас, разместив уже в раю.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Себя вы господу доверьте,
И помолитесь перед смертью.
КЛАРЕНС:
И надо же такому вдруг случиться!
Убийцы мне советуют молиться.
А сами, убивая, не стыдятся,
Что перед богом им не оправдаться.
Запомни же, убийца-идиот,
Кто вас послал, тот вас и проклянёт.
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Кого ж теперь нам слушать?
КЛАРЕНС:
Спасайте ваши души!
ПЕВЫЙ УБИЙЦА:
Жалеть себя, как бабы,
Не утруждаясь дабы?
КЛАРЕНС:
Ни зверь не знает жалости, ни дьявол,
Страданий человеческих им мало.
Любому, кто в темницу заключен,
Как я, на муки в башне обречён,
Убийц своих приходиться молить,
Чтоб души их от пут освободить.
Я вижу, жалость прячется в глазах,
За нею: сожаление и страх.
Так сжалься же, убийца, надо мной,
Как сжалился бы над самим собой.
Похоже, вечность ближе всё и ближе,
Ужели нет у принца шанса выжить?
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Опасность сзади! Берегись, милорд!
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Ничто его теперь не сбережёт.
(Закалывает жертву.)
На этом я и ставлю в деле точку.
Пойду-ка мертвеца засуну в бочку.
(Уходит, унося тело.)
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Закончен ад кровавой этой муки.
Хотел бы, как Пилат, омыть я руки.
(Возвращается первый убийца.)
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Я вижу, ты помочь мне спешишь,
Узнает герцог, ты получишь шиш.
ВТОРОЙ УБИЙЦА:
Хотел бы я сказать ему, что брат,
Был не убит, а под опеку взят.
Брать гонорар за смерть не собираюсь.
В убийстве подлом искренне я каюсь.
(Уходит.)
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
А я не каюсь!
Слышишь, подлый трус?
Однако с трупом я теперь займусь:
До похорон его запрятать надо,
Меж тем пойду и получу награду.
Чтоб ни себе, ни делу не вредить,
Отсюда надо быстро уходить.
(Уходит.)