На следующий день меня поставили в наряд по роте.
Все отправились на стрельбище готовить поле и все остальное.
В казарме оставался только наш наряд и мой земляк каптерщик Абельбаев.
Так как я тоже был из Казахстана, формально мы были земляки, но он относился ко мне, как к дальнему, не очень любимому родственнику.
К Алтынбеку, который тоже пришел в роту вместе со мной, он относился значительно теплее. Разговаривал с ним по-казахски и угощал конфетами.
Я мыл полы в коридоре. Второй дневальный убирался в другом здании, где все спали. Дежурный по роте тоже ушел туда.
Раздались шаги. Передо мной стоял неизвестный солдат. Крепко сбитый, широкое лицо, усики. Он был похож на воина Чингисхана.
- Тебя Андрей зовут? - спросил он как-то искусственно и даже подобострастно.
- Да...
- А это твое?
Он достал из-за пазухи тетрадь.
Это была моя тетрадь, в которой я писал письма. Она оставалась под подушкой, когда мы уехали в оцепление. Вернувшись, я ее не нашел.
Я все понял.
Солдат ударил меня тетрадью по лицу. Потом кулаком в живот. Я согнулся, ловя ртом воздух. Неизвестный не дал мне роздыху. Он бил меня по бокам, по груди. Я отлетал к стенкам коридора, он ловил меня и снова бил.
На шум из каптерки вышел Абельбаев:
- Э-э, ты чего?
Солдат отвлекся. Я вырвался и забежал в каптерку за спину Абельбаева.
Чингисхановец двинул плечом каптерщика и зашел вслед за мной.
- Что за дела?!! - уже закричал Абельбаев.
- Не ори, - сказал солдат. - Ты знаешь, что он написал? Вот почитай!
Он протянул Абельбаеву мою тетрадь.
- Все тут у нас бамбуки и урюки! Я тебе покажу урюки! Я сейчас из него такой бамбук сделаю!
Абельбаев прочел указанные строки, подошел ко мне и дал пощечину.
Я в ответ ударил своего земляка и отпрыгнул к стене каптерки, где лежали инструменты.
Абельбаев удивленно поднес руку ко рту и посмотрел на нее. Пальцы были в крови.
Оба двинулись ко мне.
Я схватил лежащий на полке топор и заорал:
- Убью, гады! Не подходи!!!
Оба остановились.
- Положи топор, - сказал Абельбаев.
Голова кружилась, все болело, но топор я держал крепко.
Здоровяк сделал шаг, я поднял топор. Мы смотрели друг на друга.
Солдат отступил. Он потряс моим блокнотом.
- Я эту тетрадочку всем покажу, - сказал он. - И в других полках тоже. Сынок, вешайся лучше сразу!
Он окинул меня ненавидящим взглядом и вышел.
Я стоял с топором и ждал.
- Зачем так написал? - сказал наконец, Абельбаев.
- Да, я не хотел никого обидеть! Это просто шутка!
- Очень смешно, - сказал мой земляк и облизал разбитую губу.