Когда я был молод, я смотрел на таких седых беззубых стариков, как я , как твёрдо я был уверен, что если есть интересная душевная жизнь, движение, то её надо искать в молодых, а что эти старики засохли, как мощи и снутри и снаружи и все такие же; а теперь вижу, что дальше вперёд, то больше, круче ступени, - так и обрываешься под них, не ожидая.
Лев Толстой.
Проходит детство, как волшебный сон,
За ним сомненья юности тревожной.
Кто - всё ещё зелЁн, а кто - уже умён,
Набивши лоб, ступает осторожно.
Так в суете сует мы страждем от забот,
Не в силах сбросить тяжкие оковы.
Свободен впрямь становится лишь тот,
Кто мудрости постиг духовные основы;
И что ни шаг, то круче всё ступени,
Ветшает плоть, как старая рубаха,
Нет сил, бастуют шаткие колени,
Но дух свободен и не знает страха,
И открываются ему за далью дали,
Всё то, что скрыто было суетой сует,
И следует он дальше без печали,-
Где в вечности Я ЕСМЬ, там смерти нет.
«Ничего от жизни не хочу я, и не жаль мне прошлого ничуть», а на себя гадко, совестно, жаль своей души. Страх смерти – сознание неразрешимого противоречия Я есмь воскресенье и жизнь, верующий в меня, если и умрёт, оживёт, а живущий не умрёт вовек. «Это софизм!» - кричат душевнобольные. Пространственное и временное призрачно, а сама истинная жизнь – это я есмь – никогда не начинаюсь, никогда нигде и не кончаюсь.
Лев Толстой