Глава 7
Кажется она потеряла сознание, а когда очнулась, поняла, что лежит на полу, кто-то обрабатывал раны. Александра не открыла глаз, не хотела, чтобы ее вновь подвесили к потолку, ее уставшее тело нуждалось в отдыхе, пусть и мимолетном.
– Бедная! – Больших усилий потребовалось, чтобы не вздрогнуть, ибо оказывается рядом с ней находился Грегер.
– Не бедная, а глупая! – Ворчливо проговорила Фатэ. – Если рабыня, то уж смирись и не артачься, а эта вздумала с господином в кошки-мышки играть, как он еще не убил ее… Глупцов не жалеть надо, а хорошенько всыпать, это обычно ума-то прибавляет.
– Ну, знаешь, это ведь я втянул ее во все это… – В голосе Грегера проскользнуло раскаяние, за это Александра испытала благодарность к своему похитителю. Вот ведь, а изображал из себя, выделывался, – все это его теория про доброту, которая якобы является слабостью и которую нужно искоренить.
– Втянул, не втянул, теперь уже неважно, ей следует смириться и во всем повиноваться хозяину, а не гордыню показывать.
Фатэ была непреклонна, она наклонилась над девушкой, похлопала ее по щекам.
– Эй, милая, давай уже приходи в себя, а то ишь разоспалась.
И пусть она так и осталась пленницей, запертой в холодной камере, зато ее больше не подвешивали к крюку на цепь и даже кандалы сняли. Ей принесли платье, хотя и из грубой, плотной ткани, зато теплое, положили в угол соломы и выдали одеяло, а еще сытно накормили и оставили воду, целый кувшин. И Александра ощутила себя почти счастливой. Раны не беспокоили ее, видимо Фатэ использовала какое-то сильное лекарство с обезболивающим эффектом, поэтому время от времени узница принималась расхаживать вдоль своей камеры, разминая ноги, а то и вообще делала силовую зарядку. По свету, пробивающемуся из малюсенького окошечка под потолком, можно было легко определять смену дня и ночи, да и Грегер с Фатэ заходили время от времени, поинтересоваться, не нуждается ли в чем их подопечная. Почти неделю прожила узница в камере, а потом заявился Грегер, с самого утра растолкал спящую Александру.
– Вставай и пошли. – Коротко приказал он.
– Что случилось? – Спросонья ничего не поняла пленница, но на всякий случай тут же поднялась и пошла за своим тюремщиком.
Они пришли в душевую для слуг и Грегер приказал ей вымыться. Она уже не стеснялась, скинула платье и встала под теплые, приятные струи, как же давно ей не позволяли помыться. Намылила волосы шампунем, ополоснулась. Приняла из рук блондина полотенце, вытерлась и быстро оделась. На сей раз ей выдали нижнее белье и плотные, молочно-белые чулки, светлое платье из тонкой ткани, похожей на очень дорогую шерстяную. Немного свободное, но все-таки удобное и нарядное, благодаря затейливому серебряно-золотому орнаменту, идущему по горловине, подолу и кромке широких, ниспадающих рукавов. Девушка повертелась у зеркала и осталась довольна нарядом.
– Дай я волосы твои заплету. – Грегер выглядел каким-то встревоженным, он показал ей на лавку. Пришлось подчиниться.
– Что-то случилось? – Волнение мужчины передалось и ей.
– Хочешь выбраться отсюда? – Заговорщицки спросил он, не глядя на Александру, усердно заплетал косу. Она наблюдала за ним в зеркало и увидела, как на его щеках зарозовел какой-то горячечный, нездоровый румянец.
«Да он боится! – Догадалась Александра. – До чертиков боится чего-то!»
Руки Грегера дрожали, но он умело справился с задачей, вплел в волосы серебряную ленту, наконец-то решился посмотреть на нее через зеркало.
– Что смотришь? – Спросил грубовато и дернул девушку за волосы, не сильно, как-то по-мальчишески глупо, будто хотел таким образом привлечь ее внимание.
– Ты серьезно про побег?
Он кивнул.
– Господин приказал отвезти тебя в храм ордена Священной Матери, ты на время должна будешь заменить Наташу. Служители ордена что-то воду мутят и Рейнольф хочет проверить, что они задумали. Поскольку жрецы будут принимать тебя за Наташу, то надзора за тобой не будет, так же как не будет и кандалов с цепями. Так что, если не испугаешься, уже завтра сможешь оказаться на свободе. Я связался с родственницей, она поможет сбежать из храма и отправит тебя в столицу империи, а там уж поступай по своему усмотрению.
– А Рейнольф, в его планы явно не входил мой побег?
– Он сейчас воюет, когда вернется, будет поздно что-то предпринимать. Впредь будет ему наука, чтобы был внимательнее к своим слугам. – Грегер недобро сверкнул глазами, но подавил внезапные чувства, вырвавшиеся на свободу так некстати.
– А Наташа? – Удивилась Александра.
– За нее-то не переживай, помнишь, она готовится стать царицей. – Грегер хмыкнул и снова отвел глаза, завязывая ленту в аккуратный, весьма изящный бант.
– И с чего ты это для меня делаешь? – Не унималась девушка, ни в силах поверить в то, что ее бывший похититель решил ей помочь.
– Считай это моим извинением за то, что увез тебя с Земли. Обратно вернуть я тебя никак не могу, полеты на дальние расстояния требуют разрешения, а его может выдать лишь господин Рейнольф, как понимаешь, по доброй воле он этого не сделает. Так что помочь я могу тебе только так. Впрочем, решать тебе, ты можешь и отказаться от побега, просто не принимай помощь моей родственницы и оставайся в храме до приезда господина. Дело твое, как поступишь, так и будет.
Александра вскочила и, расчувствовавшись, обняла Грегера.
– Спасибо. – Прошептала она, едва сдерживая слезы. – Я и не знала, что ты такой хороший.
Он вздрогнул, словно его ударили, отстранился, снова избегая смотреть на нее. Взял темно-синий плащ, накинул ей на плечи.
– Когда пойдем по дворцу, накинь капюшон и запахнись, никто не должен тебя видеть, для всех ты все еще находишься в подвале.
Она послушалась, внутренне ликуя, шла за надежной спиной Грегера и не могла стереть с лица глупую улыбку счастья. Все так удачно складывалось, как она и предположить не могла.
Дорога петляла в горах, сложная, каменистая, плывущая под копытами лошадей. Путники ехали верхом, хотя в данном случае уместнее было бы воспользоваться летательным аппаратом. Однако Грегер сказал, что лететь очень опасно, все-таки война идет, флёры, оборудованные системой невидимости сейчас задействованы в конфликте, а более мелкие аппараты слишком уязвимы для артиллерии. Довод был резонный и Александра, неплохо держащаяся в седле, не возражала против конной прогулки. Но не ожидала, что переход окажется таким утомительным. Только один раз сделали привал, перекусили и немного отдохнули, поехали снова. Добрались до храма лишь к вечеру. Служители приняли гостей как-то неласково, девушку провели в храмовый двор, а Грегера оставили за воротами, пожелав успешного обратного пути. Он не возражал и по всей видимости на ночлег не рассчитывал. Попрощался с Сашей, запрыгнул на коня, предварительно привязав повод второй лошади к луке седла, и был таков.
– Женщина! – Александра разве что не подпрыгнула от неожиданности, когда один из монахов в сером плаще и капюшоном на голове обратился к ней как-то чересчур помпезно. – Ты вступаешь в Храм, сними обувь!
Девушка безропотно скинула туфли у порога, шагнула босиком на выбеленные, гладкие доски пола. Ее провели на второй этаж, в небольшую горенку, по обстановке напоминавшую ту, в которой Александра провела неделю в качестве кухонной прислуги. Правда здесь вместо изящного столика с зеркалом, был небольшой, грубо сколоченный обеденный стол, да и при ближайшем рассмотрении вся мебель тоже выглядела очень уж аскетично.
– Отдыхай, ужин тебе подадут сюда. Отхожее место по коридору, направо. Больше никуда не ходи, если не хочешь получить наказание.
«Ничего себе! – Александра проводила глазами монаха, который так и не скинул с головы капюшон. – Ну и нравы у них здесь, интересно, как родственница Грегера сможет вывести меня, если мне даже комнату запрещено покидать? Хотя нет… В «отхожее место» все-таки ходить позволили!»
Ее сразу же развеселила эта мысль, она представила, как выбирается на волю через туалет, который отчего-то предстал перед мысленным взором в виде обычной выгребной ямы, и сама же скривилась от отвращения.
– Фу!..
– Вас что-то не устраивает?
Вот тут Александра действительно подпрыгнула от неожиданности, оглянулась и увидела на пороге еще одного монаха теперь уже с подносом, на котором по всей видимости стоял ее ужин.
– А нет, нет… – Поспешила оправдаться девушка, удивляясь с какой быстротой, а главное бесшумностью вошел в комнату этот человек. – Это я о своем задумалась.
Монах, он точно так же как и предыдущий, скрывал свое лицо под капюшоном, вошел, поставил поднос на стол. Отошел к двери, дабы не смущать гостью, но не вышел, так и простоял, пока она не поела. Потом забрал поднос и молча ушел, прикрыв дверь ее горницы.
«Какие-то они здесь все неприветливые… – Александра устало опустилась на кровать и вдруг похолодела. – Постой, если они так относятся к женщинам, даже прислуживают монахи сами, а значит никаких родственниц Грегера здесь и в помине нет! И что это было, специально обманул меня, чтобы я не артачилась и согласилась добровольно приехать сюда? Вот же подонок!»
Она вздохнула, насупившись, и, не раздеваясь, легла на кровать, накрывшись теплым плащом, поджала под себя ноги, думала и думала про подлых мужчин, которые только и делают, что играют с ней в какие-то непонятные и неприятные игры, плетут козни и хотят подчинить ее себе, заставить почувствовать себя по-настоящему жалкой и беспомощной рабыней. Казалось, что не заснет от этих тяжелых дум, но как-то незаметно сон сморил ее, сказался трудный и долгий конный поход по горным тропам.
Утром, едва забрезжил рассвет, ее разбудили. Очередной монах, а может это был все тот же монах, что приходил вчера, принес завтрак. Девушка попросила умыться и ее сопроводили в купальню. Прежде чем удалиться, монах подал гостье платье, пошитое из шелковистой темно-серой ткани, затем оставил ее одну.
Александра с удовольствием встала под теплые струи душа, затем вернулась в свою горницу и позавтракала. Монах снова ждал окончания ее трапезы у дверей.
«А может я зря на Грегера ополчилась, ведь он мог вполне говорить правду, кто знает, возможно здесь и женщины-служанки есть».
Солнечное утро и сытная еда придали ей сил и подняли настроение.
– Женщина, следуй за мной! – Судя по голосу и помпезной речи, за ней снова пришел тот же сопровождающий, который встречал ее у ворот вчера вечером. Девушка безропотно подчинилась.
Ее привели в небольшой храмовый зал, в котором не было ни цветных витражей с изображением каких-нибудь святых, ни икон, ни вообще какой бы то ни было церковной атрибутики. Лавки вдоль стен, небольшая кафедра, а в центре круг, выложенный камнями. Тяжелые, темные занавеси были отдернуты и сквозь окна, пусть большие, но абсолютно обычные в зал струился мягкий свет, вообще разрушая всякое таинство, которое по идее должно создавать подобное место.
– Сядь, женщина, не вставай, никуда не ходи и постарайся вести себя тихо.
Александру бесило это обращение, но она предпочитала молчать, послушно села на лавку и загрустила, оставшись в одиночестве.
– Здравствуй, дитя!
В зал вошел еще один монах, правда облаченный в темно-серый плащ, на этом в сущности разница и заканчивалась, все тот же капюшон, скрывающий лицо, мягкий и вкрадчивый голос, слава богу без помпезности. В общем, можно было заподозрить, что с ней общается один и тот же человек, просто меняет голос и манеру поведения, чтобы окончательно запутать ее.
– Здравствуйте! – Несмотря на мысли, девушка предпочла не хамить и ответила вежливо.
– Ты знаешь, зачем тебя привезли сюда?
Александра не знала, но поскольку ей отводилась роль Наташи, решила все-таки пока не выдавать себя, подставляя Рейнольфа и Грегера, поэтому кивнула.
– И условия, при которых пройдет обряд с тобой тоже были оговорены?
Этот вопрос уже звучал как-то тревожно, но ведь жестокий господин как раз и прислал сюда свою рабыню, чтобы она выяснила коварный план монахов, пришлось и в этот раз кивнуть утвердительно.
Монах вздохнул, как показалось немного сочувственно, хотя о выражении его лица можно было только догадываться, может он вообще там стоял и рожи корчил. Александру неожиданно позабавила эта мысль и она невольно улыбнулась.
Харалд сразу же отметил красоту претендентки, но сейчас даже дышать забыл, ее улыбка поразила его в самое сердце, такая нежная и такая чистая, осветившая лицо девушки, сделав его одухотворенным и еще более прекрасным. А ее глаза, жемчужно-серые, с темным ободком, опоясывающим радужку, – невероятные, мистические глаза, такие выразительные и красивые, опушенные длинными, густыми ресницами. Они были большими, но не распахнутыми, как у некоторых дурочек, которые весь мир видят в розовом цвете и готовы доверять всем и каждому. Нет, здесь скорее наоборот, это «зеркало души» оставалось сакральным, закрытым от посторонних взглядов, не выдавало секретов всем и каждому, оставляя эту привилегию лишь тому, кто сможет тронуть сердце девушки, заставит ее поверить в чистоту и бескорыстность намерений.
«Наверное, она плохо сходится с людьми и не каждого с легкостью называет своим другом, но тот, кто сможет войти в ее окружение, никогда не разочаруется в ее дружбе и верности. Хороший выбор сделал Рейнольф, наверное лучше претендентки и не сыщешь. Жаль, если девочка не пройдет инициацию… Будет обидно лишать жизни такое сокровище».
Александра смутилась, вдруг остро ощутив изучающий, цепкий взгляд, скользящий по ее лицу и телу. Она невольно прикрыла рукой засос и следы зубов хозяина, оставившего пошлую «печать» на ее шее.
– Что там у тебя? – Монах подошел и приказал опустить руку. – Кто это сделал?
– Какая разница! – С вызовом ответила Александра, хотя не хотела грубить, но отчего-то разозлилась на этого любопытного человека, прячущего лицо под капюшоном.
– Понятно… – Он вздохнул как-то очень тяжело и вроде даже с сожалением.
Надор не собирался выпытывать у девушки ее отношения с Рейнольфом, но то, что это сделал именно он, сомнений у служителя ордена не вызывало, он с легкостью считал остаточную силу регента. Однако девушка оставалась девственно чистой, это обстоятельство радовало, хотя не являлось необходимым условием для проведения инициации. И все-таки, претендентка сохранившая свое девство, да еще и инопланетянка, явившаяся из патриархального мира, это оказалось неожиданностью. Он еще раз окинул гостью пытливым взглядом. Было что-то неуловимо странное, ускользающее, словно его обманывают в чем-то или что-то не договаривают. Но как не пытался надор проникнуть в мысли девушки, чтобы получить мгновенный ответ, у него ничего не выходило, наоборот, чем сильнее он давил, тем больше она закрывалась и делала это явно неосознанно, поскольку каких-то особенных мистических сил в ней абсолютно не ощущалось.
– Милая, а ты сюда приехала по доброй воле? – Спросил он как можно мягче.
– Конечно, если бы меня сюда силком тащили, то я бы еще по дороге сбежала или в пропасть бросилась.
Ответ открытый, даже дерзкий и совершенно честный, и снова никаких лазеек в сознании, ни малейшего всплеска эмоций, способных прояснить неясные сомнения надора.
– Можешь возвращаться к себе, вечером я проведу обряд.
Александра сидела в горнице и сосредоточенно думала о словах монаха. Он сказал, что вечером проведет какой-то обряд, но Грегер обещал, что вечером ее уже в храме не будет.
«Возможно обряд и побег как-то связаны между собой… Может быть этот монах в темно-сером плаще специально так оделся, чтобы выделиться, потому что готовит заговор и для меня его одежда должна послужить сигналом? – Она потрясла головой. – Слишком сложно, будто бы никто не заметит, что плащ на этом чуваке более темного оттенка, если конечно здесь не собралось общество дальтоников. Но все равно меня-то не предупреждали об этом знаке, а женщин я здесь точно не видела и уже понятно, что никакая родственница этого придурка Грегера сюда не заявится и меня не спасет. Нужно смириться с неизбежным и просто пройти этот чертов обряд, все равно делать нечего, а тут может развлекусь».
Мучаясь страшной скукой, Александра бродила по коридору от своей комнаты до туалета и обратно, иногда заворачивала в горницу, обходила ее и снова выходила в коридор. Наконец, монах принес обед.
– Слушай, – обратилась к нему девушка. – А можно мне после обеда погулять?
– Я… – Он кажется смутился. – Этого я не знаю…
– Ну так пойди и узнай, кто там у вас главный-то?
– Надор! – Выпалил молодой человек (голос выдавал его возраст). – Вы встречались с ним утром.
– А, этот монах в темно-сером плаще?
– Монах? – Юноша задумался. – Нет, мы не монахи, мы служители ордена.
– Брат! – Послушник вздрогнул и развернулся на голос всем телом, застыл в поклоне. – Иди, приберешь позже!
– Да, брат!
Молодой служитель проскользнул мимо своего старшего собрата и выскочил вон.
– Женщина, воздержись от расспросов!
– А ты прекрати называть меня женщиной! – С вызовом ответила Александра, но добилась лишь осуждающего вздоха. – Ладно, называй как знаешь. – Она махнула рукой. – Но погулять-то мне можно сходить?
– Нет, оставайся в своей комнате и по возможности меньше выходи из нее.
Дверь за строгим монахом закрылась и девушка села обедать, ощущая себя несчастной, одинокой пленницей, запертой в башне сказочного колдуна.
За подносом никто не пришел, видимо молодой монашек стеснялся приходить, а может быть, ему задали трепку за излишнюю болтливость. Александра маялась бездельем, изводила себя мыслями и сходила с ума от неопределенности. Чтобы хоть как-то скоротать время, она решила просто лечь, расслабиться и поспать.
Сон долго не шел, не удавалось выбросить все мысли из головы разом, завершить внутренний диалог и заснуть, голова даже начала болеть и стало чуть-чуть подташнивать, а потом раз и темнота.
– Просыпайтесь! – Знакомый уже монашек несмело коснулся ее плеча и тихонечко, даже с какой-то нежностью потряс. – Пора вставать!
Она открыла глаза, неохотно села на постели, потянулась, зевая.
– Я вашу одежду принес, оденьтесь пожалуйста и выходите, я жду за дверью.
– Спасибо, ты очень милый! – Ласково поблагодарила Александра, окончательно смутив юношу. Он опустил голову и тут же выскочил из комнаты. – И правда очень милый.
Она взяла вещи, бережно сложенные на лавке, все они были выстираны и выглажены – загляденье. Тут было ее нижнее белье и платье, а чулки почему-то отсутствовали.
«Шалунишка!» – Усмехнулась девушка, тоже чуточку смущаясь, представив, как этот юноша, она почему-то даже не сомневалась что это был именно он, стирал ее платье и соответственно нижнее белье, чулки видимо решил припрятать в свои личные закрома. Впрочем, эта мысль тут же была отброшена в сторону из-за абсурдности, скорее всего обряд полагалось проходить босой. Одевшись, Александра вышла в коридор и пошла следом за служителем, который привел ее, тут без сюрпризов, в тот же зал, в котором она уже была сегодня утром.
Надор стоял в кругу из камней и нараспев читал то ли молитву, то ли стихи на незнакомом языке. Монашек не вошел в зал, оставшись за порогом, жестом приглашая гостью войти. Девушка немного заробела, но все-таки прошла в зал. Огляделась, теперь занавеси были задернуты, а неяркий свет от многочисленных свечей плясал на стенах, где неожиданно проявились светящиеся картины, они менялись, будто оживали, на них начинали двигаться нарисованные люди и животные, изменялись пейзажи. Роднило эти картины одно – четырехлучевая золотая звезда, окруженная восемью тонкими серебряными лучиками. А еще два страшных зверя, словно сомкнувшихся в кольцо вокруг звезды – Огненно-красный дракон и белоснежный саблезубый тигр. С трудом оторвавшись от этих странных картин, Александра увидела, что на лавках, стоящих вдоль стен, сидят монахи, все по традиции в капюшонах, скрывающих лица. Они ни переговаривались, ни шевелились и поэтому гостья не сразу заметила их.
– Подойди, женщина!
«Ну вот, и этот теперь меня женщиной называет!» – Недовольно подумала Александра, однако безропотно подошла к монаху в темно-сером плаще, но в круг из камней ступить не осмелилась.
– Добровольно ли ты вошла в этот зал?! – Спросил надор торжественно, немного нараспев.
– Да! – Подстраиваясь под его манеру, так же нараспев ответила девушка, едва сдержав смех.
– Может быть есть что-то, что тяготит твою душу и тревожит сердце?! Скажи это сейчас до обряда!
Вообще, конечно было много вещей, которые хотелось высказать, но она находилась на задании, исполняла роль Наташи и должна выяснить, что же задумали монахи. Раз уж не получилось сбежать (этого Грегеру она никогда не забудет), придется исполнять волю господина, а то ведь от этого изверга всего можно ожидать.
– Нет, у меня все замечательно…
– Чисты ли твои помыслы?
Вопрос заставил вздрогнуть и чтобы на него ответить, пришлось сжать всю волю в кулак, а заведомо лгать оказалось как-то неловко.
– Чисты…
Надор тяжело вздохнул, подождал немного, будто надеялся, что девушка одумается и откажется от обряда, но она тоже молчала, смело и с вызовом смотрела на него, ожидая продолжения.
– Женщина, видишь эту дверь? – Он наконец сдался и повел первую часть ритуала.
Девушка проследила за рукой и действительно увидела еще одну дверь, противоположную той, в которую она вошла.
– Иди и выбери понравившийся тебе предмет!
Александра пожала плечами и пошла к двери, толкнула ее, та легко поддалась и открылась без скрипа, в спину ей опять понеслось неясное песнопение, теперь к нему подключились и остальные служители ордена.
«Вакханалия какая-то!»
Соседняя комната походила на трапезную, посреди нее стоял длинный, деревянный стол, только вместо кухонной утвари на нем действительно лежали разные предметы. Большая, толстая книга в кожаном переплете и без названия сразу же обратила на себя внимание. Девушка тронула обложку и почувствовала тепло, идущее от книги, а вот открыть ее не смогла, словно кто-то нарочно склеил все страницы. Пришлось отринуть любопытство и пойти дальше. Рядом с книгой стоял золотой кубок, инкрустированный драгоценными камнями, здесь на обеденном столе он вроде бы должен был смотреться более уместно, но выглядел слишком вычурным и безвкусным, он не стоил даже малейшего внимания. В бархатной коробочке лежало колечко, изящное, сделанное будто бы из цельного алмаза, так играло, искрилось и переливалось пламя от свечей в его ровных, гладких гранях.
– Ух ты, красиво! – Невольно вырвалось у Александры. Она подняла коробочку, полюбовалась на драгоценность и поставила обратно, абсолютно ничего не почувствовав. Еще из украшений было представлено колье из темно-бордовых, прозрачных камней, на взгляд девушки слишком массивное. Плеть из прочной и тонкой кожи, сделанная искусно, но со слишком драгоценной рукоятью.
– Что-то тут у них с украшательством перебор! – Прошептала претендентка и застыла, увидев меч.
Легкий, обоюдоострый, без каких-то там изысков, но такой яркий, словно светящийся изнутри, он просто приковывал внимание, не позволял отвести от себя глаз. Девушка очень любила холодное оружие и умела с ним обращаться, конечно не мастерски, но на достаточно хорошем, ученическом уровне. Она любовно погладила клинок и тот будто бы отозвался теплом, потянулся к ее руке. Рукоять, перетянутая бархатистой, приятной на ощупь кожей удобно легла в ладонь и словно приросла к ней. Александра махнула мечом и тут же срезала свечу, а огонек перескочив с фитилька вниз, остался гореть, чуточку лишь поколебавшись.
– Да, ты мне подходишь!
Она собралась выходить, но все-таки задержалась и взяла еще и книгу, сама себе не могла сказать почему так поступила, но призыв от книги шел слишком сильный.
– Тебе же сказали выбрать один предмет! – Зароптали монахи.
– Я забыла… – Повинилась Александра. – Но я не могу выбрать – эти два предмета словно один, они позвали меня одинаково сильно.
– Братья! – Надор возвысил голос. – Выбор сделан, ничего уже не изменить! Да начнется инициация!
Да свершится! – Монахи как по команде встали все разом и тут же покинули зал, оставив Харалда наедине с претенденткой.
Она вошла в каменный круг, как ей и сказал надор, застыла в его центре, не сводя глаз с человека в капюшоне, он же ходил вокруг, что-то шептал, сыпал на претендентку какую-то пыльцу, от которой хотелось чихать. Золотистая пыльца оседала на пол и будто бы складывалась в какие-то знаки. Наблюдать за действиями монаха было интересно и немного жутковато. Огонь свечей то и дело зловеще вспыхивал, освещаясь зеленым светом, и тени на стенах оживали, двигались, жили своей собственной жизнью под золотой четырехлучевой звездой.
«Должно уже было начаться. – Горько подумал надор, отходя от девушки. – Обычно, когда складывается последний символ, силы, если они есть, пробуждаются. Ночь все ближе и Леда почти спустилась за горизонт. Подожду конечно еще немного. Жаль, но видимо не судьба!»