Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2015/03/17/1723
Никакого пионерского костра, заявленного в самом начале смены, конечно же, не было.
Во-первых, на территории лагеря его не разжигают по причине норм пожарной безопасности. А уж за чем - за чем за этим здесь строго следили.
Во-вторых, по прежнему опыту его разжигали обычно в лесу. Но в лес никто никого не поведёт – об этом даже не могло быть и речи. Да и лето, по крайней мере, июнь, выдалось сухим и жарким. А это реальная опасность пожаров от неосторожного обращения с огнём.
Лишь ближе к концу смены случилась парочка дождливых дней. Что стало некоторым спасением для всех, уже уставших от жары.
Вот и сейчас, за день до отъезда, задождивило.
После завтрака отряд вернулся в корпус и не знал чем себя занять. По улице-то не побегаешь – везде сыро и грязно. А уж, не дай Бог, упадёшь, вообще караул – мало того, что посмешищем станешь, ещё и стирайся как каторжный.
Геннадий понял, что надо как-то выправлять ситуацию, и собрал всех в центральной комнате, служившей холлом. Решили поболтать о том, о сём, вспомнить запоминающиеся моменты смены, что-то забавное. Ну и речь как-то сама собой зашла о традициях.
– Геннадий Альбертович, а сегодня королевская ночь будет? – спросила Света.
– Откуда ж я знаю, не мне же её проводить.
– А Вы разрешение даёте? – подхватил Владик.
– Нет, конечно.
– А почему?
– Потому что перспектива увидеть на следующее утро весь отряд перепачканным в зубной пасте с ног до головы меня мало устраивает. И, кроме того, сегодня перед отбоем, после вечерних нужд все сдадите свои тюбики.
– Ну, Генна-а-адий Альбе-е-ертович! – заканючили сразу несколько голосов.
– Всё, я сказал, и на этом точка, – строго прервал их Геннадий.
А после некоторой паузы добавил:
– А вот кто-нибудь из вас знает о другой лагерной традиции – Орлятском круге?
– Нет, – ответили дети.
– Вот видите, дурное дело – пачкать друг дружку пастой – не хитрое. А вот о чём-то более существенном даже и не догадываетесь.
– Поведайте, Геннадий Альбертович, – попросила Люба.
– Ну, хорошо, – и Гена, увидев, что ребята расположены к тому, чтобы внимательно его слушать, приступил к рассказу. – Начать, думаю, надо с легенды. Давным-давно, а именно в былые времена жили на берегу моря люди. Это было племя красивых и сильных людей, любящих жизнь и красоту, любящих друг друга. Жили они так, поживали спокойно и мирно. Но случилась война и возникла необходимость всем мужчинам уйти воевать. А как же быть с любимыми женщинами – матерями, сёстрами, жёнами, дочерьми? С собою-то их не заберёшь. И тогда все мужчины, чтобы не мёрзли их любимые, сложили посреди пещеры свои горящие сердца. И ушли воевать – защищать свой дом, свои семьи. Сердца горели ровным и горячим огнём. Но вдруг ворвался злой ветер, и начал тушить мужские сердца. И тогда все женщины встали в круг вокруг горящих сердец и загородили их от ветра. Долго ли они так простояли, неизвестно, но ветер однажды утих. А женщины тем самым защитили сердца от ветра. А когда мужчины вернулись домой, то были встречены своими любимыми. И вот с тех пор повелась традиция – вставать в круг, который и назвали впоследствии Орлятским. Встают в этот круг только самые близкие друзья. И не просто так встают, а чтобы поговорить, пообщаться, сказать друг другу что-то самое важное, поведать о чём-то сокровенном.
– Ха, интересно, как же они без сердец воевали, – ухмыльнулся любящий логику Тимофей и обвёл взглядом притихших ребят.
– Бессердечными были, так проще расправляться с врагами, – ответила Лена и одёрнула его. – Не мешай слушать.
– А почему именно Орлятский? – поинтересовался Антон. – А не ястребиный или соколиный?
– А вот ответ, наверное, в другой легенде, – ответил Гена. – Когда-то давным-давно, когда на свете ещё не было людей, жили на соседних скалах две стаи орлов. И из-за чего-то они постоянно бились друг против друга – то делили власть над своими скалами, то добычу, то ещё что-то. Подолгу длились их бои. И вот наступил ужасно грустный и печальный момент, когда все взрослые орлы погибли. И остались только маленькие орлята, которым не надо было ничего делить, они хотели лишь тепла и мира, потому что из-за вражды двух стай осиротели птенцы на обеих скалах. И тогда птенцы все вместе, напрягая все свои силёнки, кто как мог, слетелись на третью, никому не принадлежащую, дикую скалу и решили жить там все вместе и помогать друг другу. Но все они были ещё очень маленькими орлятами, которые только-только научились летать. Поэтому долгий перелёт на далёкую скалу весьма утомил их. Эта скала была очень холодной, обдуваемой всеми ветрами, и неуютной для маленьких птенцов. Но теперь, когда они были вместе и рядом друг с другом, им было не на кого опереться, то каждый из них поддерживал друг друга. Чтобы не замёрзнуть, уставшие орлята встали в круг и, чтобы не упасть от усталости, они левым крылом поддерживали друг друга, а правым опирались друг на друга. И, тихонько раскачиваясь, пели песни до тех пор, пока не выглянуло солнце и не согрело орлят. С тех пор Орлятский круг стал символом дружбы и взаимной поддержки.
– Типичная сказка для малышей, – отмахнулся Владик.
– На то она и зовётся легендой, – сказала Люба.
– А в кругу этом так все и стоят? Или можно присесть? – спросил Тимофей.
– Тебе бы лишь пятую свою точку примостить, – усмехнулся Владик.
– В Орлятском кругу есть свои традиции и законы, – продолжил Геннадий. – И эти правила следующие. Правая рука лежит на плече соседа справа, чтобы ты знал, что в трудную минуту всегда можешь опереться на своего друга. Левая рука лежит на поясе соседа слева, чтобы твой друг всегда был уверен в твоей поддержке. Когда хочешь выйти из круга, или войти в него, то дождись окончания разговора или песни и сделай это так осторожно, чтобы – если вновь обратиться к легенде – злой ветер не смог ворваться в круг и затушить горящие Орлятские сердца, лежащие в центре круга. Потому и нельзя топтаться в центре. Кто же ходит по сердцам?
В целом Орлятский круг символизирует дружбу и единение находящихся в нём людей. А когда уезжают друзья, то сумки и чемоданы ставятся в центр круга, чтобы увезти с собою частицу большого отрядного сердца, бьющегося ровно и горящего большим и горячим огнём. Даже песня такая была:
«Согревая единство теплом,
Всё теснее Орлятский круг.
Если надо помочь, если вдруг тяжело,
Помни: каждый – твой верный друг!»
– А насколько часто в него встают? – спросила Люба.
– Каждый вечер. Недаром его ещё называют вечерний Орлятский круг. А начинается он с краткого подведения итогов дня, планов на завтра и обсуждения проблем в отряде. Можно добавить и ещё некоторые сопутствующие правила. Например, нельзя разрывать круг, входить и выходить из круга во время обсуждения или песни. В кругу не занимаются склоками, никого не осуждают. Нет плохих людей, есть плохие поступки. А всё сказанное в Орлятском кругу не должно выноситься за его пределы.
– Ну, типа вечерней исповеди, – усмехнулся снова Владик. – К примеру, Инесса, постригла ли ты ногти на ночь? А Инесса не постригла. И кается, кается…
– Дурак ты, Никифоров, – хмыкнула Инесса. – Это у тебя, наверное, привычка их отращивать, пока слоиться не начнут.
– А между тем любая группа сплачивается постепенно, – продолжал Геннадий. – Основой градации, то есть размеренной последовательности при переходе от одной степени к другой, могут послужить стадии развития коллектива, обусловленные такими основополагающими, как песчаная россыпь, мягкая глина, мерцающий маяк, алый парус и горящий факел.
– Ух ты, интересно как! – воскликнула Ксюша.
– Да, этот оригинальный метод предложил один очень известный в кругу учёных-педагогов детский психолог по фамилии Лутошкин… Начнём с песчаных россыпей. Не так уж редко встречаются они на нашем пути. Посмотришь – сколько песчинок собрано вместе, и в то же время каждая из них сама по себе. Подует ветерок – отнесёт часть песка, что лежит с краю подальше, дунет ветер посильней – разнесёт песок в стороны, пока кто-нибудь не сгребёт его в кучу. Точно также бывает и в человеческих группах, возникающих по тем или иным обстоятельствам. Вроде все вместе, а в то же время каждый человек сам по себе.
– Это мы такими поначалу были, – сказал Андрейка.
– Так оно всегда и бывает, – согласился с ним Гена. – Следующая стадия – мягкая глина. Материал, который вполне легко поддаётся воздействию. В руках хорошего мастера этот материал превращается в прекрасное изделие – будь то сосуд или чаша. Но если к нему не приложить усилий, то он может оставаться и простым куском глины. На этой ступени более заметны усилия по сплочению коллектива, хотя это могут быть только первые шаги. Скрепляющим звеном зачастую являются формальная дисциплина и требования старших. Отношения в основном доброжелательные, хотя не скажешь, что ребята всегда бывают внимательны друг к другу. Существует множество замкнутых приятельских групп, которые мало общаются между собой.
– О, это о нас! – заметил Владик, похлопывая по плечу рядом стоящего Антона. – Впрочем, не только о нас. Девчонки там у себя тоже своей иерархии до сих пор придерживаются.
– Если рассматривать следующую стадию, то её можно обусловить как мерцающий маяк. В штормящем море мерцающий маяк любому мореходу – хоть начинающему, хоть опытному, приносит уверенность в том, что курс его корабля или парусника выбран верно. Но заметьте, маяк не горит постоянным светом, а периодически выбрасывает пучки этого света. И если рассматривать на его примере группу, то теперь в ней преобладает желание трудиться сообща, помогать друг другу, дружить. Но дружба, взаимопомощь требуют постоянного горения, а не одиночных, пусть даже очень частых вспышек. В группе уже есть на кого опереться – выделяется актив. Однако встречающиеся трудности часто прекращают деятельность группы: недостаточно проявляется инициатива, редко вносятся предложения по улучшению дел и отношений.
Далее. Алый парус – символ устремлённости вперёд, неуспокоенности, верности. Участие в делах друг друга и интерес к ним теперь сочетаются с принципиальностью и взаимной требовательностью. Командный состав парусника – знающие и надёжные организаторы и авторитетные товарищи. У большинства членов «экипажа» проявляется чувство гордости за коллектив. Кроме того, группа живо интересуется тем, как обстоят дела вокруг них – в соседних классах и отрядах. Но хотя группа сплочена, она не всегда готова идти наперекор «бурям»: ребятам не всегда хватает мужества признать ошибки сразу, но это положение может быть исправлено.
– После «Зарницы» это особенно стало характерно, – сказал Антон и встретился со взглядом посмотревшего на него Дениса.
– И вот, наконец, горящий факел. Это живое пламя, горючим материалом которого является тесная дружба, отличное взаимопонимание, ответственность каждого не только за себя, но и за других. Теперь группу можно назвать настоящим коллективом – таким, где люди сами видят, когда они нужны, и сами идут на помощь и где не остаются равнодушными, если помощь нужна другим группам… Вот к чему в итоге мне хотелось бы, чтобы мы с вами пришли. Конечно же, я не опытный педагог, чтобы у меня стопроцентно это получилось. Но, думаю, за эту смену что-то мне всё-таки удалось.
Немного помолчали. Ребята переваривали полученную информацию.
– А давайте сегодня соберёмся в вечерний круг, – предложила Света. – Песни попоём.
– Аха, «Взвейтесь кострами синие ночи…», – снова заржал Владик.
Но тут не выдержал уже Антон и задвинул другу хорошую затрещину.
– Ты чего? – обиделся Владик и потёр затылок.
– Ничего. Перегибаешь…
– Так, хорош там, – прикрикнул Дима, стоящий с Викой возле окна.
– В принципе, можно, – сказал Геннадий. – Что-то типа бардовских песен.
– Тем более это то, что тебе нравится, – заметил Дима.
– Споёте нам, Геннадий Альбертович? – спросила Наташа.
– Я вообще-то привык под гитару…
– Будет гитара, – сказала молчавшая до этого Надя, вспомнив, что у вожатых старших отрядов она имеется. И они на ней частенько бренькают. Да только всё чаще фальшиво.
– Ну, раз будет, – улыбнулся Гена, – тогда только остаётся дождаться вечера…
…И вечер действительно получился запоминающимся. Оказывается, Гена знал столько различных бардовских песен, о которых ребята даже не догадывались. А голос у него оказался очень даже приятный и бархатный.
Надя в этот вечер просто влюбилась в его голос. И теперь смотрела на Геннадия совершенно другими глазами.
И песни были – одна душевнее другой.
Впрочем, некоторые строки ребята всё же узнавали, по причине того, что уж слишком на слуху слова эти были:
«Изгиб гитары жёлтой ты обнимаешь нежно.
Струна осколком эха пронзит тугую высь.
Качнётся купол неба большой и звёздно-снежный.
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…»
или
«Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях встретишься со мною?»
А завершил своё вечернее выступление Гена песней, которая больше всего понравилась и Диме, и Вике – мотив у неё был просто чарующий, да и текст красивый:
«Как дорога светлым утром на ночную не похожа,
Как торопится дорога между завтра и вчера.
Было мне в твоё окошко постучаться невозможно,
А теперь меня сама ты провожаешь до утра.
Было мне в твоё окошко постучаться невозможно,
А теперь меня сама ты провожаешь до утра.
Может, так у всех бывает, я не знаю, я не знаю.
Но минута наступает, та, которой ждёшь давно.
Только я не понимаю, отчего приходит счастье,
Только я не понимаю, чем заслужено оно.
Только я не понимаю, отчего приходит счастье,
Только я не понимаю, чем заслужено оно…»
И все настолько заслушались, что отбой на этот раз произошёл аж на целых тридцать минут позже.
Однако же Геннадий о своём намерении не забыл – все тюбики с зубными пастами пришлось сдать.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/03/19/143
______________
ПРИМЕЧАНИЕ: в данной главе использован материал из статьи Н. Гришиной
«Знакомый незнакомец. Педагогика Орлятского круга»