Осень срывает с парка последние съежившиеся остатки лета, медленно кружит их по аллеям, загоняя под сырые скамейки, прижимая к бордюрам и пряной земле.
Я пытаюсь рисовать это, простуженным горлом вдыхая холод и терпкость, сжимая в озябших пальцах карандаш. Вдохновение, кажется, пьет чай дома. Я поправляю шарф, бесцельно скольжу взглядом по всеобщему увяданию.
Грусть бывает разной. Та, что сейчас пытается согреться в моей простуженной груди, имеет оттенок неудовлетворенности. Кажется, что все остановилось ,и ничего не происходит в жизни. Словно ворох листьев, угодивший в колодец. Без доступа к земле, но укрытый снегом. Столь же бесполезная безвыходность.
Конечно, глупости. Конечно. И я пытаюсь укутаться в шарф посильнее, прячу туда и нос, выдыхая теплом, словно стараясь согреться не сама- согреть грусть, которую... Разве заставишь босиком бежать по холодному парку прочь, не оборачиваясь? Нет, конечно. Выход один- согреть.
Но мысли прохладны, вдохновение так и не приходит спасением. Наверное, заваривает где- то еще один самовар. Я поднимаю глаза, целясь к небу, и мой взгляд упирается в высокое дерево, стоящее недалеко. Оно осыпается сухостью, и я зачарованно слежу за листком, сорвавшимся с самой верхушки, медленно парящим вниз. Вскоре мой взгляд просыпается- лист угождает на спину большой лохматой собаке. А рядом с ней стоит старик. Он протягивает медленную руку, смахивает шуршание, лаской касается головы пса. Картина завораживает меня. Эти две неподвижные фигуры- задумчивая, седая, облаченная в старое пальто и такая же задумчивая лохматая… Даже не как хозяин и питомец. Нет, это- два друга, глядящих в одну сторону, в глубину осени. Которые так давно вместе, что интересует их одно и то же, жесты их и даже рост почти сравнялись …
Я чувствую, что вдохновение, бросив где-то ленивую чашку, мчится ко мне в незашнурованных ботинках. Рука скользит по бумаге, за нею спешит мой взгляд. Только бы не ушли сейчас…
… И вот я уже спокойно рисую фон. Чувствую, что грусть согрелась и ушла. Прочь, не оборачиваясь. Войдя в осень, карандаш шелестит сухостью, старается придать прохладу,задумчивость, немного тоски и увядания...
- Нарисуйте нас весной.
Я вздрагиваю. Старик и собака стоят совсем рядом. Одинаково спокойные взгляды глядят на меня. На мгновение кажется: не ясно, кто из них это произнес. Я интуитивно закрываю рисунок ладонью. Снова открываю, понимая, что они уже все увидели. Растерянно улыбаюсь.
-Следующей весной…
Старик добавляет это, улыбаясь.
И, не дождавшись ответа, они одновременно делают первый шаг прочь. Два друга удаляются в осень, которая по-прежнему все срывает, кружит вокруг.
Я же начинаю с ней спорить. Здесь, на сырой скамейке, не обращая внимания на увядание, которое сыпет и сыпет, прижимает к бордюрам и земле. Я рисую парк, облачая его в весенний шум, солнечные полосы на аллеях, милые лужицы, птиц. Все это начинает бурлить вокруг двух друзей. Старшему из них я дарю шляпу и зонт, младшему- добавляю ухоженной пушистости , особенно хвосту. Они остались теми же, но и другими. Серость карандаша облачается в яркие краски одними только формами. Еще немного помедлив в раздумьях, я добавляю на картине женскую руку. Оживший карандаш соединяет ее с ладонью старика… И я с особенной любовью дорисовываю всю фигуру, а на голову ей одеваю цветастый платок...
Я так и не смогла отдать картину своим случайным заказчикам, хотя и приходила почти каждый день в парк, где по- прежнему хозяйничала осень. Я смущалась и сомневалась, завидя две печальные фигуры на шуршащей аллее. Потом меня отвлекали какие-то дела…
Прошло две недели, и я все же заставила себя взять рисунок, одевшись теплее, отправилась в парк. Теперь решительно настроившись.
Они не пришли в привычное время, которому не изменяли ни в первую встречу, ни в дни моих сомнений. Они не появились и через два часа, и в следующие два дня.
На третий день я решила больше не возвращаться. Брела прочь из парка, теребя мысли, когда осень вдруг выхватила из моей руки рисунок, понесла обратно. Я обернулась, и вдруг увидела их. Седой, в том же старом пальто и лохматый, хвостатый брели по шуршащей аллее навстречу мне… Я догнала рисунок, тотчас подбежав, отдала его старику. Он посмотрел, улыбнулся, приблизил волнующийся на ветру лист другу.
-Тебе нравится, как ты будешь выглядеть весной, Макар?- спросил старик.Глаза обоих улыбались. Мне показалось- друзья помолодели.- Барышня, должен вам сообщить, на днях я познакомился с милой девицей. Такой же седой, как я, но очень милой. Мы с Макаром носили ей плюшки каждый день. Она далеко пока не гуляет- ноги болят, осень. Но я обязательно отведу ее сюда весной…
… Я всегда ношу с собой карандаш и бумагу. Где бы ни была- достаю в свободную минуту и рисую. Рисую незнакомых и знакомых людей . Какими они будут следующей весной. Аккуратно, трепетно, наблюдая…
Вдохновение мое забросило чай, разлюбило большие самовары и бродит, как привязанное, рядом в неизменно расшнурованных ботинках. Ведь оно верит, что этим кому-то дарит удивительную следующую весну…………………..18-03-2015. фото автора.