Никто не хотел охотиться на волков. Опасно - говорили одни, бессмысленно - отмахивались другие, а третьи просто пожимали плечами - в них уже давно умер азарт охотника. Камалу ничего не оставалось, как в одиночку выбираться на поверхность и бродить в поисках беспощадных хищников. Но и в эти редкие вылазки напасть на след волков не удавалось. Впрочем, Камал не рисковал заходить далеко - вдруг наткнётся на нескольких, тогда и бронебойная винтовка не поможет. А пользоваться дистанционным электрошокером или лазерным веером - какая тогда охота.
На этот раз решил он забраться подальше на север. Поговаривают, что лётчики видели там целую стаю, стремительно несущуюся по пустыне в сторону мёртвого озера. Выдумки конечно, не ходят волки стаями, не заложено в них это программой. Скорее всего, хаотичное движение этих металлических тварей в какой-то момент совпало с произвольно выбранным направлением, что и зафиксировали неискушенные пилоты.
Одно радует - значит волки ещё есть и даже несколько. А то Камал уже год, как не видел ни одной особи. Бум по возрождению национальных традиций, когда стало модно называть себя потомками кочевников, охотиться на пусть не живых, но не менее опасных тварей, которых сами же и сконструировали в припадке патриотического самовыражения, петь старинные песни, стоя на вершине песчаного бархана, в кислородной маске под сводом вечно серых туч и одевать на праздники стилизованный под лису, малахай - всё это сошло на нет, угасло и исчезло в повседневном бардаке. Остались только зубастые подобия тех благородных животных, что населяли когда-то степи, немногие охотники-одиночки типа Камала, в которых тяга к риску отозвалась где-то на генном уровне и неизбежное понимание того, что и этой радости скоро не станет - батареи, питающие волков, не вечны.
Сегодня Камал решил во чтобы то ни стало подстрелить хоть одного. Пусть для этого даже придётся заночевать в пустыне. У волков отсутствует обоняние и слух, только острое зрение и стремление убивать. В какой-то мере, это уравнивает шансы. Хотя винтовка в опытных руках - гарантия победы. Но ведь человек - не робот и может потерять бдительность в любой момент. Возбуждающий запах опасности - вот, что нужно было Камалу. А ещё он любил открытое пространство и одиночество. Никаких стен, искусственного освещения и тёмных тоннелей, змеиным клубком опоясывающих подземный город.
Пустыня встретила охотника мрачным безветрием. Песок лениво осыпался под ногами, в небе ни облачка – сплошное пепельное покрывало. Камал поправил лямку рюкзака и зашагал в направлении северной метеостанции. Оружие держал наготове, мало ли что.
До обеда не случилось ничего. Шёл и шёл, дышал сквозь защитную маску, наслаждался свободой, периодически поглядывал на искатель, но тот молчал. Значит поблизости никого. Так и дошагал до метеостанции. Его уже ждали. Без любопытства, без расспросов, без эмоций. Просто открыли ворота, а стоящий в дверях сторож в грязно-белом комбинезоне махнул в сторону пристройки - мол, иди туда. На вопрос о волках, ответил, что не видел и не знает, и знать не хочет. Скучно.
Камал зашёл в помещение, обставленное по-спартански. Видимо, для редких гостей, в основном, студентов, и ещё более редких путников. Стол, кровать, шкаф, микроволновка и дырявые одеяла. Вывалил консервы на стол, открыл их и с аппетитом поел. Запил горячим кофе из термоса и лег вздремнуть. Через час собрался и ушел, не попрощавшись. От него этого и не ждали.
Песок и поднявшийся ветер. Барханы и одиноко торчащие сухие стволы деревьев. Иногда пробегают юркие ящерицы, сверху парит коршун, ровной струйкой перетекает через полузасыпанные временем остатки какого-то строения колония муравьёв. Там и сям выглядывают из поглотившей их песчаной трясины ржавые каркасы вездеходов. Жизнь ещё теплится в этой пустыне, но и её скоро не станет. Всё умрёт. Атмосфера пропитана ядом, вода отравлена, процессы уже необратимы и планета загоняет человечество всё глубже и глубже, в свои огненные недра, чтоб сжечь его там в очистительном пламени.
Но Камала это не интересовало. Мысли о конце света он отдал на откуп седобородым учёным, косноязычным политикам и замшелым историкам. Сейчас его волнует только возможная встреча с остроухими, сработанными в лабораториях, искусственными тварями. При их моделировании, за образец было взято строение тела гиены, признанной наиболее идеальным хищником, но внешний вид придали волчий, чтоб соответствовать традициям, так сказать. Не водились в казахских степях гиены. Поэтому и получились волки немного отличные по виду своему от сохранившихся музейных экспонатов - широкогрудые, с короткими задними лапами. Их создавали, как объект охоты. Опасной охоты. И нацелены они были только убивать, быстро и четко. Точное количество тварей, блуждающих по периметру Сары-арки, неизвестно. Никто не вел подсчет убитых волков, да и регистрировать добычу добровольно особо не спешили. А теперь и охотиться некому - после пары смертельных случаев, энтузиазм пропал и люди вернулись к своим вечным проблемам - борьбе за власть, еду и ресурсы.
Искатель пропищал неожиданно. Так неожиданно, что Камал ещё пару секунд тупо пялился в экран, не соображая. Потом резко присел, на ходу срывая винтовку, и огляделся. И сразу засёк остроухую тварь.
Волк стоял на вершине бархана, метрах в сорока, и сканировал местность, медленно поводя головой. Ага, тоже увидел. Дальше Камал знал наперёд – железный зверь будет атаковать, иного не дано. Тут главное выдержать паузу и постараться свалить его с первого раза. И Камал не ошибся – механический убийца сорвался с места и выкидывая фонтанчики песка, помчался в сторону человека. Тут снова заверещал искатель. Камал мельком взглянул на экран и чуть не подскочил. Прибор показывал две сближающиеся красные точки.
Второго волка Камал заметил сразу. Тот несся с противоположной стороны. Совпадение – промелькнуло в голове охотника – и тут же – не может быть. Но раздумывать времени не было. Успеть бы подстрелить обоих, пока острейшие зубы из титанового сплава не разорвали его на кусочки. Камала бросило в пот, мышцы напряглись, а сердце застучало, как пулемёт. В такую ситуацию он ещё не попадал. Это был вызов.
И вновь запикал искатель, но теперь уже безостановочно. Словно сорвавшись. Красные точки на экране замельтешили, образуя круг. Стая – отчаянно подумал Камал – ни за что не успеть. Но руки уже тянули рюкзак, извлекая из него гранаты, а мозг прокручивал варианты – метнуть кучей заряды и отстреливаться.
Вдруг раздался вой – тонкий, с жалобным поскуливаем на излёте. И выскочившие одновременно с шести сторон волки застыли, как по команде. Чешуйчатые пластины брони, мелко нанизанные поверх металлических тел, тускло отсвечивали в сумеречном свете. Оскаленные морды с двумя рядами треугольных зубов, уставились куда-то вверх.
А потом ошеломленный Камал увидел человека. Тот шёл медленно, тяжело разгибая ноги, весь угловатый и распрямленный, словно насаженный на позвоночник. В руках он нёс длинное, старинного вида, ружье. Но больше всего Камала поразило то, что незнакомец с головы до ног был укутан в тряпье, тонкими полосами опоясывающее его конечности, тело и даже голову. Как древняя мумия.
Неожиданно странный человек остановился, резко вскинул ружье и выстрелил. Камал почувствовал жжение в левом плече, успел бешено схватиться за торчащий дротик и, развернувшись, упал. С головокружительной быстротой на него опрокинулась непроницаемая тьма.
Очнулся Камал от громких скрежещущих звуков. Он лежал, уткнувшись лицом в песок. Над головой мерно и заунывно работал какой-то механизм. Подняв голову, Камал увидел старую ржавую лебедку, стальной трос которой и издавал это неприятное лязганье. Рывком сев на колени, он огляделся. Огромный заброшенный ангар под землёй напоминал свалку металлолома. Полуразвалившиеся агрегаты, приборы и непонятные конструкции окружали Камала со всех сторон. Но не это поразило его – повсюду, прямо в куче сгнивающего хлама, восседали человекообразные существа. Большинство из них было обмотано в такое же гнилое тряпьё, как и тот, в пустыне, усыпивший его. Некоторые, наоборот, были абсолютно наги. Но нагота эта являла собой жуткое зрелище – серые волокнистые псевдомышцы проглядывали сквозь прорехи в защитной броне, провода торчали отовсюду, как выбирающиеся из тела черви, а металлические суставы настолько износились, что грозили отпасть при каждом движении. Это были андроиды – древние, дряхлые, давным-давно списанные в утиль. Камал узнавал некоторых: землекопы, с руками-лопатами, уличные уборщики, беременные своими мусорными контейнерами, стройные официанты с двумя дополнительными щупальцами, пустынные рейнджеры, похожие на горбатых карликов и другие экзотичные и не очень модели. Все они беззвучно смотрели на него, кто уродливо покачивая потерянными конечностями, кто перемигиваясь разноцветными лампочками на наружных панелях. Освещали эту диковинную сцену два мощных прожектора, свешивающихся с высокого потолка. Пахло сыростью, затхлостью и разложившимся железом.
Потом один из андроидов – хрупкий, с остатками былой хромированной красоты секретарь – референт – встал и кинул Камалу короткий округлый предмет. В подкатившемся стержне Камал узнал вибронож. В ту же секунду, прямо перед ним, с невыносимым скрипом открылась дверца и оттуда, из глубины тёмного тоннеля, выскочил зверь. Серый убийца, без стальной чешуи, голый, во всем своем первозданном совершенстве. Камал вскочил, на ходу включая нож, и отчаянно махнул в сторону атакующего волка.
Мумия не спеша вышла на арену. Также не спеша приблизилась к распростертому телу и, подняв за волосы почти оторванную от туловища голову, посмотрела в лицо. Словно пыталась прочесть предсмертные эмоции. А может просто констатировала смерть.