В пещере было темно, прохладно и сухо. Ошибка считать, что обиталище лича, обязательно должно быть похоже на сырую могилу. Хотя его магические силы в несколько раз больше, чем у простого мага, удерживать процесс разложения собственного тела – задача не из самых легких и усложнять ее влажным климатом лич никогда не станет.
Отсутствие же какого-либо освещения нам нисколько не мешало – некрозрение дает способность не только видеть в темноте, но и замечать все, представляющее хоть малейшую опасность для жизни. Однако, ловушек не было. Это сильно сбивало с толку – создавалось впечатление, что отсутствие ловушек – лишь хитрый тактический ход с целью ослабить нашу бдительность и заманить в особо изощренную. Но нет – ни на что подобное мы так и не наткнулись, даже когда вышли в большой грот. В самом центре его на каменном троне, сидела ссохшаяся старуха, которую если бы не ярко-оранжевые пятна на месте глаз, легко можно было бы принять за мумифицировавшийся труп. Мы остановились в пяти шагах от лича и стали ждать, пока он заговорит с нами.
––Некроманты. Двое. Мужчина и женщина, – раздался холодный, невыразительный, скрипучий голос. – Что ж, посмотрим, стоит ли мне вообще с вами разговаривать.
Легкий жест рукой, глиняные стены вспучились, и из них вылезло больше десятка Восставших. Мы во второй раз повторили то, что сделали на «Большой Показухе» – упокоили их за пять секунд, без силовых клеток и оберегов.
––Да, пожалуй, стоит, – признал лич. – Зачем же вы сюда явились?
––Чтобы ты сняла проклятье, что наложила тридцать два года назад. Он мертв, твой ученик отомщен, – сказал я.
––Теперь в его доме живешь ты? И хочешь, чтобы я сняла проклятие?
––Да.
––Проклятие... Мне не хотелось, чтобы оно развеялось с моей смертью. Так не хотелось, что я решилась на Обряд Вечной Смерти. Но, став тем, что я есть, шелуха эмоций слетела с меня, и я поняла, что он был прав – мой ученик сам сделал свой выбор, а я оказалась в ловушке – мертвый не может совершить самоубийства.
––Я тебя об этом и не прошу. Мне нужно…
––Чтобы я сняла проклятие. Но мертвец не может исправить ошибку живого. Если ты так сильно этого желаешь – тебе придется уничтожить меня.
––Пойдем отсюда, – коснувшись моей руки, тихо сказала Муэри. – В конце концов, не сошелся же свет клином на этом твоем замке. Неужели ты готов погибнуть ради этой груды камней? Оно того не стоит, правда. Пойдем.
Я все еще колебался – так просто отдать свой дом! А скитаться по Империи и упокаивать погосты до конца дней мне тоже не хотелось. Однако, лич решил все за меня.
––Мудрые слова, девочка, держи от меня подарок, – и бросил ей стеклянный шар.
Муэри легко поймала его, но тут же, вскрикнув и скривившись от боли, уронила на густо усыпанный камнями пол. А я, словно в той давней истории с «некрофилами», не раздумывая, метнул в лича «Смертельный болас» – два боевых пульсара, связанные между собой силовой нитью. Старуха закрылась силовым барьером, и пульсары, налетев на него, взорвались синей вспышкой. Я и Муэри на несколько секунд ослепли, что не помешало нам поставить «Черное зеркало». И вовремя – старуха призвала Плотоядных Нетопырей – духов из Сумеречного мира, пожирающих разум. Но те, налетев на мощнейший оберег, обожглись (если это слово применимо к духам), разозлились и набросились на старуху. Она стала отбиваться от них «Красными молниями» – неложное, но весьма эффективное заклинание против духов Сумеречного мира. Воспользовавшись ситуацией, мы напустили на нее сначала «Дыхание Мрака», чтобы парализовать волю, а затем простеньким «Попалить Нежить» превратили в горстку пепла. Быстро отослав двух оставшихся Нетопырей обратно, я принялся осматриваться, чтобы увидеть, откуда вернется ее дух, и определить место, где спрятан филактерий.
––Согласись, она нас перехитрила, – вдруг совершенно спокойно сказала Муэри. – Посмотри сюда.
Я посмотрел и увидел осколки стекла.
––Это был…
––Ее филактерий.
Я начинал понимать – раскалив стеклянный шар, в котором была заключена ее душа, старуха убила сразу двух зайцев – уничтожила руками Муэри свой филактерий и навязала нам бой.
––Покажи руку.
––Ерунда. Ожог. Займусь им на поверхности. Пойдем, лучше назад, а то Элайвис поди уж извелась совсем.
***
––Кэвин, Муэри! Тут десять минут назад такое было! – вскочив на ноги, возбужденно крикнула эльфийка, – Будто ураган вокруг прошел! А что у вас?
––Он… она. В общем, ее больше нет, – сказал я и вкратце поведал о случившемся.
Элайвис молча взяла Муэри за руку, осмотрела ожог и покачала головой:
––След останется на всю жизнь. Потерпи, сейчас будет больно, – а затем плотно прижала свою ладонь к ее ладони.
––Ты что делааа-аа-аа-ааа-аа-ешь? – взвыла Муэри.
––Терпи, – сквозь зубы процедила эльфийка. Сама она побледнела, а на лбу и висках у нее проступили капли пота – судя по всему, ей приходилось ничуть не легче.
––Ну вот и все, – отпуская руку девушки, выдохнула она.
Муэри недоверчиво посмотрела на пострадавшую ладонь, теперь там был всего лишь небольшой рубец.
––Вот уж не знала, что ты Целительница.
––Я не Целительница. Я – мать. А у нас каждая мать должна уметь врачевать ссадины, синяки, ожоги и прочее. Иначе, какая она мать? – сказала Элайвис, поднимая с земли меч. – Куда теперь?
––К лошадям. И самой короткой дорогой прочь отсюда. Хватит с нас Белмории, – сказал я.
Но у тех, что плетут нити судеб, оказались иные планы. Мы не успели сделать и десятка шагов, как вдруг Элайвис стала пускать одну стрелу за другой в крону старого вяза. Мы с Муэри воззрились на нее, как на сумасшедшую. Я открыл было рот, чтобы спросить у эльфийки, что на нее нашло, как что-то сильно ударило меня в грудь и последнее, что я увидел и услышал – хриплое проклятие, Муэри держится за щеку, а Элайвис пускает очередную стрелу. Затем все погрузилось во тьму.
(По зрелом размышлении, я все же решил воздержаться от описания того, что увидел и пережил по ту сторону бытия. Если же вам это так уж интересно – милости прошу в Библиотеку Университета Магии. Книги на эту тему лежат в свободном доступе.)
***
Первое, что я почувствовал, вернувшись в мир живых, была боль – было больно дышать, голова раскалывалась, добавьте сюда сильнейшую дурноту, и вы получите приблизительное представление о моем состоянии.
Меня аккуратно повернули на бок – и вовремя – мой желудок окончательно взбунтовался и избавился от остатков обеда.
––Как он? – чуть слышно спросила Элайвис.
––Минут через пятнадцать-двадцать прочухается окончательно, вот только голова уймется не скоро.
––Вот гад! – прошептала эльфийка. – Продырявил своей стрелой мою любимую куртку, а иголку с нитками я оставила вместе с лошадьми в седельной сумке.
––А я вот нет! Или ты думаешь, что я просто так таскаю с собой эту котомку? Снимай – так уж и быть, заштопаю, а то у тебя еще руки трясутся.
––А как же он?
––Какие церемонии! Сядь к нему спиной, да накинь Плащ.
Послышался шорох снимаемой одежды.
––Слушай, у меня нет зеленых ниток, только черные, – сказала Муэри.
––Неважно. Сойдут любые – они станут зелеными, лишь прикоснутся к куртке.
––Тогда почему…
––Не сшить ее из «живой» ткани?
––Ну да – ведь это так здорово – никакой возни со стиркой, иголками и нитками!
––Дело вкуса – мне нравится обходиться только самыми необходимыми чарами и чувствовать себя хозяйкой вещей, а не наоборот.
––Но я все же не понимаю, что дурного в одежде, которая сама о себе заботится?
––Многие не понимают, – вздохнула Элайвис. – Вот ты, например, работаешь иголкой куда лучше меня. Не потому ли, что с детства привыкла шить и следить за своими вещами из самой обычной ткани? Тебе уже это порядком поднадоело – вот поэтому ты так восхищаешься «живой». Но, если твои вещи, например, украдут, а на готовое платье не будет денег, то ты возьмешь ножницы, нитку да иголку и сошьешь себе что-нибудь, пусть из самого плохого материала, зато у тебя будет хоть какая-то одежка, значит, ты распоряжаешься вещами, ты – хозяйка. А теперь представь, что ты всю жизнь ходила в магических платьях, и у тебя не было нужды учиться кройке и шитью. И вот, в одно прекрасное утро, ты обнаружишь, что все они пропали, а вместо них у тебя все те же нитка, иголка, ножницы и много-много отличной материи. Что ты сделаешь? Я скажу, что ты сделаешь – ты будешь сидеть на полу перед всем этим и плакать от ужаса. Так кто теперь хозяин? Ты или вещи?
Муэри вдруг прыснула со смеху.
––Представляю себе вельможную даму, шьющую себе выходное платье.
––Ваши богачи да вельможи уже давно заложники своих вещей, – сказала эльфийка. – Те из вас, что победней и мы – пока еще нет. Хотя чтобы прийти ко всем этим мыслям многим из нас требуется лет двести-двести пятьдесят, когда они устанут от бесконечных интрижек. А какие могли быть интрижки у «Элайвис-конопушки»? Так что времени для размышлений у меня было хоть отбавляй.
––Как и для упражнений с мечом.
––Это он тебе рассказал?
––А кто ж еще? Я его потом целую неделю дразнила, что он оказался слабее женщины…
Я лежал и слушал, как они беседуют. Спокойно, по-дружески, без малейшей натяжки. И не заметил, как прошла дурнота и утихла боль в груди, а головная стала терпимой. Муэри это ощутила тоже, и:
––Готово, держи свою куртку. И…все-таки, какие на ней чары?
––Цветовые – она не выгорает под солнцем – ничего не могу с собой поделать, я очень люблю этот оттенок зеленого. А вторые – ты только что видела их на деле.
––Надевай ее скорее, он, кажись, прочухался.
***
––Ни слова о цене, – подойдя ко мне вплотную, едва слышно прошептала Муэри.
Я кивнул головой и попросил воды – мне жутко хотелось пить. Напившись, я рискнул открыть глаза – на удивление, все оказалось не так плохо.
––Ты как?
––Терпимо, – просипел я и попытался встать.
––Лежи смирно, а не то получишь «Поцелуй Смерти», – улыбнулась Муэри.
––Что случилось? Почему не помогли Плащи?
––У Элайвис есть только догадки. А случилось вот что – помнишь, как Элайвис начала вдруг стрелять? Мы с тобой подумали, что у нее прохудилась крыша, а она услыхала скрип и сразу поняла что к чему. Так скрипит тетива лука, когда ее натягивают. И стала стрелять на звук. Тебя ей спасти не удалось, а вот меня – да. Она, видимо, зацепила стрелка, и он промахнулся – мне только оцарапало щеку, это его разозлило – он покрыл Элайвис матом, а той, видать, только это и было нужно. Она выстрелила, он – тоже и угодил ей точно в грудь. Я поставила клетку, но уже никто не стрелял.
––Обоюдка.
––Что?
––Это когда противники одновременно убивают или ранят друг друга, – объяснил я, – Извини, перебил. Продолжай.
––А что тут продолжать? Пришлось вспомнить, как Мастер учил нас возврату. Подарок Эйвена был у меня с собой. Я, на всякий случай, открыла и выпила его. А потом я вас и вернула.
––Сначала ее, потом меня. Почему так?
––Она – мать твоего сына, и я не хотела, что бы он стал сиротой. А мы так и так будем вместе.
––А если бы она была просто моей хорошей бездетной знакомой, что тогда?
––Если б у бабушки был бы…
––Она была бы дедушкой, – закончил я жутко неприличную поговорку.
––Вот-вот, – буркнула Муэри и отвернулась.
––О чем вы там шепчетесь? – спросила Элайвис.
––О том, подтащить ли его к тебе или ты сможешь подойти сама – до завтрашнего утра я ему запрещаю вставать.
––Только на четвереньках, – призналась эльфика.
––Тогда ползи сюда, а я – за хворостом, да навещу наших лошадей – надеюсь, в сумках осталось что-нибудь съестное.
Наутро я и Элайвис уже могли стоять на ногах и худо-бедно ходить. Но прежде чем покинуть злосчастную поляну, у нас оставалось еще одно дело.
Мы подошли к дереву, откуда нас обстреляли и стали высматривать лучника.
––Вот он! – воскликнула Элайвис, и уж было хотела вскарабкаться наверх, как Муэри схватила ее за пояс:
––Ты что? С глузду съехала? На ногах еле стоит, а все туда же! Сама сброшу ублюдка.
Лето, проведенное в Эльфийских Садах, не прошло для Муэри даром – очень скоро тело стрелка было уже у наших ног, и мы стали разглядывать его. На нем был простой маскировочный костюм.
––Вот первая, – сказала Элайвис, выдергивая стрелу, пронзившую бедро лучника, – А вот и вторая, – торчащую под самым горлом. – Глупец! Сначала надо было стрелять в меня, а уж потом в вас, – презрительно процедила она сквозь зубы и толкнула тело ногой. – А вот, почему не помогли Плащи: наконечники из драконьей кости – очень редкий и дорогой артефакт, – осмотрев оставшиеся в колчане стрелы, и переложив их в свой, сказала Элайвис.
––Тут не спасла бы и силовая клетка, – сказал я.
––Но кто это? И с чего ему понадобилось убивать нас? Не понимаю, – произнесла Муэри и посмотрела сначала на меня, а затем на Элайвис.
Та рывком сдернула с лица стрелка маскировочную маску.
––Кэвин, неужели это он? – глядя в остекленевшие, исполненные ненависти и безумия глаза, чуть слышно спросила Муэри.
––Он самый, – подтвердил я.
––Может кто-нибудь из вас скажет, кто этот старик? – потребовала ответа Элайвис.
––Это бывший Главный Инквизитор Сейс, – сказал я. – Пойдем отсюда.