На календаре весна, а все идет и идет не переставая снег. Да такими большими хлопьями-кружевами, что можно успеть зарисовать снежинку на стекле автомобиля, пока ее не смахнули дворники или не съело теплое уже стекло.
Мария выбиралась через пробки на кольцевую, пытаясь обогнать гусеницы-фуры, никуда под вечер не спешащие уже, лениво и нагло занявшие все три полосы на выезде с Логойского тракта.
Опять день вместил в себя звонки, разговоры, бумаги, встречи в таком объеме, что даже странно, что его, одного этого дня, хватило. Она представляла этот сегодняшний день пухлым старым чемоданом, в который пытаются вместить весь гардероб перед отъездом в командировку. Причем, еще и сам шкаф втискивают, прижимая ногой крышку.
- Ты скоро? – позвонил муж. – Через полчаса? Тогда я уже жарю рыбу. Рыба у нас сегодня.
- Уфф… - она вздохнула с облегчением. – Таки, кончился ты, день! Я – домой! Мне полчаса – и будет ужин, и я все забуду, и я посмотрю новости, поцелую детей, поем, наконец, а завтра тебя не будет. Завтра будет новый день! Не чемодан-день, а день-дамская сумочка, вот! Легкий и приятный.
Закончились фонари – Мария свернула с трассы.
- Блин… опять этот снег! – она достала очки, добавила скорости дворникам – в лобовое неслись снежинки, от которых у нее уже на первой минуте начинала кружиться голова и даже подташнивало от ощущения полета в космосе. При легких прыжках через «спящих полицейских» подозревалась возможность оказаться в невесомости.
На дальнем в такую погоду ехать – с ума можно сойти за пару минут – от реальности не остается и намека. Космос, настоящий космос.
Телефон звонил не умолкая, но Мария и не думала сейчас отвлекаться. Если кто-то по встречной, реагировать придется мгновенно – видимость ноль.
Заправка. Стрелка бака не просто упала, она свесилась ниже минимальной отметки вниз головой и уже просто стонала: «Пить! Пиииить…» Часы заклинило – на циферблате мигали нули. Мария подумала, что подумает об этом завтра, а сегодня точное время не так уж и понадобиться – через полчаса она будет дома, и дома, слава богу, снег в лицо лететь не будет, и все будет реально, спокойно, и не нужны будут очки, чтобы разглядеть мужа, детей, телевизор, халат и ужин.
- На все, пожалуйста, - она заправила бак до отказа, чтобы завтра, а может, и еще день-другой, не думать о бензине и не смотреть с жалостью на несчастную стрелку.
Дорога. Обычная, лесная, знакомая. Фонари на трассе и сама трасса закончилась. Теперь один на один с этим космическим безобразием. Кажется, что скорость снежинок раз в десять выше скорости автомобиля. Не видно вообще ничего. То ли едешь, то ли летишь к луне уже. Мария остановилась – снег мирно и спокойно, и очень даже медленно и даже неуверенно как-то и нежно опускается на землю, будто спрашивая «Чего ты выдумываешь? Ты едешь, и иду. Никого не трогаю, никакой скорости, видишь? Трогайся, не спеши, все хорошо. Давай-давай!»
Дорога. Обычная, знакомая, через лес и поле. Лес, лес, поле, поле, огонек в дальней деревне, поле, поле, лес, лес…
- Интересно, грязь по улице нашей хоть чуть-чуть подсохла? Проеду? – думала наперед Мария. – Вряд ли… снег идет весь день, а на дворе плюс. А как бы завтра поговорить с Павлом так, чтобы в нашу пользу… Не согласится – непонятно, как быть дальше… Кризис… Запрещено негласно везде говорить, что кризис. Просто, типа, сложная финансовая обстановка в стране. Ага, конечно… Ну, ладно, не буду говорить «кризис», чтоб не накликать. Хотя… Если пришла жопа, как говорить, что не жопа это вовсе, а просто нечто неприятное. Жопа она и в Африке жопа. А кризис… ну да, было уже не раз, знакомо… переживем. Только вот размер потерь… что-то как-то не сильно весело пока, что-то перспектива на горизонте не розовым светится…
- Фу… не думай, не думай! – сама себе приказала, проезжая мимо большого села где-то справа – вдали высветился кривой ряд фонарей на столбах улицы. – Буду думать о детях… Ленке – срочно очки. И как она их ломает так часто, не понимаю. Надо новые сразу в футляр и сильно-сильно попросить… мол, аккуратнее, Леночка, ты же девочка… Паша по ночам разговаривает. Приеду – посмотреть в интернете причины и все такое… Какие-то четкие, но совсем непонятные слова… Эмоций много каких-то за день… Каких? Илье позвонить – вчера на узи ходил, что там… Саша… так хочу просто где-то с ним вдвоем «за жизнь» поговорить. Самый взрослый, самый старший, самый мой… блин, так жалко, что я тогда была такая молодая, глупая, невнимательная… так ему кажется, уверена. Хотя… я его ни на минуту от себя не отпускала, везде с ним, по выходным с ним, на море с ним, люблю его. А Светка какая взрослая уже, жуть! За учебу платить обоим пора. То есть, прошла пора… Блин, как со всем этим справиться… Справимся, я ж не одна.
Лес, лес, поле, поле, лес, лес, огни аэропорта, что ли… Лес, лес, поле, поле…
- Лера… не хочу, чтоб уехала в другую страну. И родители ее не хотят. Хотя… а ей там будет лучше, возможно, а все не хотят… всем жить там, что ли… мы знаем, как там, что ли… Знатоки, елки-палки… Свое бы узнать-познать…
Слева на огромном небоскребе успела прочитать только …berg, а про себя, где-то на дне памяти подумалось, что название какое-то немецкое. Но думать о том, что это Германия или Швейцария встретились по дороге было глупо – и не подумала, просто галочкой карандашной отметилось в пассив.
Лес-лес, поле-поле… по тормозам! Стадо кабанов резко выскочило на трассу и с хрюканьем минут пять пересекало дорогу. Мария вжалась в руль и считала: три, семь, одиннадцать, двадцать два… последние сбились такой кучей, что уже не посчитать…
- Уффф… мне повезло… - она посидела минут сколько-то, покурила, перекрестилась и тронулась дальше.
Пропикал датчик топлива, но Мария не обратила на него внимания – бак-то полный, дура, что ли, слушать какой-то непонятный писк, на датчик смотреть – датчик веселить, не посмотрела.
Слева опять какие-то непонятки – не то демонстрация, не то забастовка какая-то: стадо… то есть большая группа каких-то людей в рабочих одеждах топала и кричала непонятное на непонятном языке, на плакатах и транспарантах тоже какие-то каляки-маляки не по-русски, вроде. Кто такие, чего хотят, куда они почти ночью… думать лень, надо ехать. И мысли из головы – вон. Просто домой, просто к мужу, детям и жареной рыбе.
Отец стареет...
Муж вчера по поводу отпуска: «И чего ж мы такие умные и такие занятые – два года в отпуск не выезжаем. Президенты какие занятые, а позволяют себе на пару недель несколько раз в год удалиться от дел и расслабиться. Немцы дважды в год отпуск… А мы… Как-будто, если нас не будет две недели, блин, Минск погибнет, никто никуда не поселится, что-то не достроится, коллапс придет… В это году едем и точка!»
- Да, едем! – сказала Мария вслух и с сожалением и завистью, пока стояла на светофоре, наблюдала за провожающими и отъезжающими на освещенной железнодорожной платформе. Корзинки, соломенные шляпки, чемоданы… Счастливыееее…
Опять запикал датчик. Настойчиво заныл. Снег увеличил скорость – в лобовое уже не просто летят хлопья, а молоко пеной омывает стекло, видимость даже не ноль, ее просто нет. Мария взглянула на бак – стрелка болтается сдутым шариком вертикально вниз – пусто!
- Как??? – она остановилась так резко, что машину развернуло перпендикулярно дороге. – Кааак?! – Мария выскочила на улицу и пошла осматривать автомобиль, как будто подозревая течь в баке.
- Как это… - она присела назад, включила аварийку и схватилась за голову. Потом вытряхнула все из кошелька, разыскивая чек с заправки. На нем значилось сорок литров и правильная за это цена.
- Ну ты где? Полчаса прошло, я накладываю? – муж.
Мария прищурилась, чтобы увидеть хоть что-то. И вовремя – слева красный забор соседа. Приехала.
- Тут я. Паркуюсь. Дома уже.
- Наконец, а то такой снегопад – я уже переживать начал. Двадцать километров через лес, а ты уже минут сорок все едешь. Давай домой, Маша.
Часы автомобиля как-то электронно икнули и показали точное время. Земное. Положенное. Ровно сорок минут в пути.
- Какая завтра погода, не знаешь? – первое, что спросила она, переступая порог.
- Ясно, солнце, без осадков, Маша. Весна завтра, проснись. Все наладится завтра, не переживай.
С утра Мария отправилась на ближайшую заправку - до города никак не дотянуть с пустым баком.