Джонни

             
     Первую собаку нам с братьями подарили родители, когда мне было шесть лет. Это был щенок неизвестной породы, скорее всего дворняжка, поскольку в нашем маленьком  городке в то время собачьих питомников, и даже людей,  занимавшихся разведением породистых собак, просто не было! Хотя практически в каждом частном доме, а таких в городе было подавляющее большинство, обязательно кто-то лаял,  оберегая достояние хозяев и предупреждая их о появлении на вверенной территории постороннего человека.
    Наш щенок был весёлым и ласковым существом, с белой густой,  короткой шерстью, на фоне которой выделялись круглые, словно пришитые пуговицы, чёрные глаза,  преданно и с любопытством глядевшие на своих хозяев, и небольшой, словно сделанный из чёрной кирзы, нос. Он был очень похож на белого медвежонка, что привлекало к нему внимание прохожих, как только мы с ним появлялись на улице. Большинство людей, особенно женщины,  обязательно останавливались возле нас,  выказывали чувства удивления схожестью щенка с белым медвежонком и находили для него разные ласковые слова. А если он ещё и начинал  на кого-либо из них звонко тявкать, то восторгу окружающих людей не было границ!  Даже мальчишки завистливо поглядывали на меня с братьями и просили  хоть  ненадолго разрешить поиграть с этим милым созданием.
    Такой интерес к щенку, вызванный его необычной внешностью, и привел к беде!   
Не прошло и пары недель, как у нас его просто украли.  А случилось это так. Мы с одним из братьев взяли щенка на улицу, чтобы там вволю поиграть с ним. Однако спустя некоторое время мы нашли себе новое занятие и на какое-то время перестали обращать на щенка внимание, предоставив ему возможность самостоятельно искать себе забаву. А когда, наконец, вспомнили о нём, его возле нас уже не было! Нам казалось, что он только что играл в высокой траве возле стены трансформаторной будки,  а тут на тебе, щенок, как сквозь землю провалился!
Солнце всё так же  заливало пустынную улицу своими лучами, воробушки безмятежно продолжали чирикать о чём-то своём на ветках ближайшего тополя, а для нас мир изменился и стал неуютным.  Мы с плачем звали щенка, обежали все ближайшие  дворы и закоулки, но всё было тщетно - его нигде не было!
    Спустя пару часов, охрипнув от криков, мы пришли домой и стали дожидаться родителей, чтобы рассказать им о своём несчастье и попросить  помочь найти пропавшего щенка.  Конечно, я понимал, как старший из братьев, всю безответственность своего поведения по отношению к маленькому весёлому  созданию, не подозревавшему о коварстве  людей, однако  всё-таки считал основными виновниками произошедшего неизвестного вора и конечно щенка, убежавшего далеко от своего хозяина.  А после разговора с родителями, которые  мне доходчиво сумели объяснить, что собака не забавная живая игрушка,  а верный друг и помощник человека, и что щенок, в силу своего возраста, полагался на меня, как на своего защитника, мне стало стыдно за своё легкомысленное отношение к своим   обязанностям. В то время я уже прочно освоил, что друзей не предают и не бросают в беде!
    Поздним вечером, когда всё затихло, и ночная тишина легла на  засыпающий город, мы с мамой вышли на улицу и принялись звать щенка, надеясь, что он откликнется на наши призывы и подаст голос или начнёт скулить, призывая нас на помощь. На небе ярким фонарем висела луна, воздух был чист и прохладен, и любой, даже очень слабый, звук был отчётливо слышен на достаточно большом расстоянии. Но, как я, ни вслушивался в городскую тишину, ответа на наши с мамой призывы не было! Хотя в какой-то момент мне показалось, что из одного из сараев в соседнем дворе раздалось слабое щенячье поскуливание, но как я, ни старался ещё раз услышать этот звук, подойдя вплотную к забору, отделяющему сарай от улицы, тот больше не повторился!
    Спустя примерно час мы с мамой вернулись домой, к теплу и свету. Всем было очень грустно, и разговаривать о чём-либо никому не хотелось. Я, молча, отправился спать. Однако долго не мог уснуть, мысленно рисуя в голове ужасные картины, как наш щенок мёрзнет, запертый в сарае, зовёт на помощь своего хозяина, напрасно  всматривается в темноту своими  глазами-пуговицами  и тихо скулит, жалуясь на свою судьбу. А может быть, его уже вообще нет на свете, а его мягкую красивую шкурку используют для пошива меховой шапки!  От этой мысли мне стало так нехорошо, что я чуть не заплакал в подушку.
    Это происшествие не прошло для меня бесследно, и я в дальнейшем всегда относился к своей собаке, как к доверчивому другу и бессловесному преданному существу, которое,  несмотря на острые зубы и сильные лапы, нуждается в тебе, как  в своём вожаке, особенно при контактах со «стаей» людей. Собака  интуитивно полагает, что вожак  придёт ей  на помощь в трудную минуту и сумеет  направить её действия в правильное русло, если вдруг она или чужая «стая» будут вести себя как-то не так. И за это она готова платить своему хозяину-вожаку преданностью и любовью.
    За мою достаточно долгую жизнь у меня было несколько собак, в том числе и восточно-европейская овчарка. Однако, после того как умерла, последняя  собачка, которая фактически, была членом нашей семьи около семнадцати   лет, и к которой я очень привязался, у меня  сложилось мнение, что заводить  больше собаку уже  не следует. Мой возраст перевалил  далеко за шестьдесят, и найти быстро  такую же умную деликатную, я бы даже сказал «человечную», собаку вряд ли   было возможно, а другую  -  мне было уже просто  не надо. Да и душа просила покоя, а любой щенок, как и ребёнок, требует внимания, времени на воспитание и затрат физических сил. Надо сказать, что даже взрослая собака, какая бы умная она ни была, не может быть предоставлена сама себе и  нуждается во внимании и заботе,  не говоря уже о проблемах, которые возникают при необходимости куда-либо уехать из дома на достаточно длительное время. В общем,  лишние заботы мне уже были ни к чему, и поэтому все просьбы жены завести собаку, я встречал в штыки, даже когда она соблазняла меня красивым и милым щенком!
    И вот однажды, в начале октября, когда мы после двухнедельного отсутствия приехали к себе на дачу, нас во дворе  встретила громким лаем собачонка, которая, как это часто бывает, кормилась  при дачах и никому не принадлежала. На нашем порядке обычно она не бывала, хотя несколько раз встречалась мне  на других улицах дачного посёлка. По внешнему виду это была сучка- терьер, небольшого роста, какого-то пепельно-грязного окраса и с характером, типичным для бездомных собак, которые, с одной стороны, живут возле людей, выпрашивая подачки и питаясь отбросами человеческой трапезы, а с другой - видят в них источник опасности.  Поэтому они всегда  готовы отскочить от человека на почтенное расстояние или, когда их много, наброситься всей стаей, чтобы вытеснить его со своей территории. В нашем случае собака  не хотела отходить от сарайчика, который находился недалеко от ворот дачи, хотя явно боялась появившихся хозяев  участка.
   Спустя буквально минуту нам стали ясны мотивы её необычного поведения.
Из-под пола сарая, стоявшего на  столбиках из бетонных плит, выкатился разношерстный клубок, который мгновенно распался на пять или шесть щенков, принявшихся дружно тявкать на нас тонкими голосами, дружно поддерживая свою мать.  «Боже мой, какие же они хорошенькие!», - воскликнула жена и бросилась к сараю. Собака, сначала, отступила на несколько метров в сторону, а потом, увидев, что я тоже двинулся по направлению к ней, благоразумно покинула  двор, найдя проход под сетчатым забором, и продолжила  выражать своё возмущение и тревогу громким лаем. Перепуганные щенята мгновенно исчезли под полом сарая и беззвучно затаились в темноте подполья.
    «Ну, вот видишь, сама судьба распорядилась послать нам щенка! Осталось только выбрать, которого же из них взять домой»,  -  с этими словами жена встала на колени и принялась доставать щенков из их убежища. Сделать это оказалось не очень просто, и прошло не менее двух часов, прежде чем шестеро дрожащих от страха щенят оказались на тёплой подстилке в углу нашей кухни. 
      Пятеро из них были кобельками, а один щенок, наиболее крупный, самкой. Этот скулящий меховой коврик был представлен четырьмя цветами, что,  по-видимому, свидетельствовало о  разнообразии генного сочетания при  их зарождении в материнской утробе. Два щенка  белого цвета были гладкошерстными, выглядели среднестатистическими дворняжками, похожими только сами на себя,   и  имели мало общего  даже с собственной матерью. Остальные четыре лохматых щенка обладали густым пушистым мехом и попарно отличались  своим окрасом. Два были чёрными, как смоль, с глазами, завешанными густым жёстким волосом, и с мордами, обросшими торчащей по сторонам шерстью, а два выглядели пушистыми клубочками цвета светлого шоколада с пропорциями, словно взятыми  из рисунка в детской книжке о домашних собачках.
      Когда жена стала их кормить, то стало заметно, что один из чёрных щенков был явно слабее остальных и не мог наравне с ними тягаться за место возле чашки с молоком. Только после того, как физически более развитые сестра и братья насытились и отправились спать, пришла его очередь лакать молоко. Он доел остатки молока, по-видимому, не наелся, и стал, не отходя от чашки, тихонечко скулить, словно прося добавки. Жена наполнила чашку молоком ещё раз, и щенок продолжил своё одинокое пиршество, словно его не кормили  со дня рождения. Наконец он оторвался от еды, облизал остатки молока со своих усов, внимательно огляделся вокруг и неторопливо отправился в угол, где спали остальные щенки.
Отоспавшись, щенята принялись потихоньку изучать помещение кухни, дружно бросаясь спасаться в свой угол при нашем появлении. И только самый слабый щенок, к нашему удивлению, никуда не скрывался, явно старался быть рядом с женой и даже пытался дремать возле её ног. «Ну, надо же, он тебя определил своей новой мамкой», - пошутил я. Затем по просьбе  жены с помощью простых проверок я определил некоторые черты характера каждого щенка, чтобы выбрать наиболее подходящего для проживания в нашей семье.
    Два белых щенка явно оказались более глупыми, по сравнению с остальными, и их внешний вид не очень импонировал нам с женой. Сучка была, пожалуй, самым красивым щенком из всех, но оказалась большой трусихой, всего пугалась и не очень подходила для жизни в городских условиях. А её напарник по цвету был страшно ленивым флегматиком, которого вряд ли  можно было правильно воспитать и  сделать из него  защитника и охранника нашего дома. А вот чёрные щенки показали хорошие  результаты и были явно пригодны для дрессировки. Тот, который был более сильным, отличался каким-то, уж чересчур, умным холодным изучающим взглядом, как будто он был не собакой, а разумным существом. «Вылитый Лаврентий Павлович Берия,  - заметила жена на моё предложение взять себе этого щенка, как самого умного из всех – лучше уж мы возьмём  и выходим слабенького,  гляди, как он преданно  смотрит на меня!». 
    Накормленные до отвала щенки, не обращая внимания на меня с женой и лай своей матери, которая периодически подходила к забору дачи, настойчиво требуя вернуть ей детенышей, улеглись в углу на тёплую подстилку и крепко уснули, тесно прижавшись друг, к другу. Мы решили их до утра не трогать, тем более что с наступлением ночи их мать куда-то исчезла, и всё погрузилось в тишину.
    Ну а ранним утром, как только встало солнце, нас разбудил  скулёж и повизгивание щенков, дающих понять, что они соскучились по своей матери и хотят вернуться к тёплому материнскому брюху с наполненными молоком сосками. Конечно, мы предложили им ещё раз хорошенько покушать, чем они, естественно, воспользовались, однако  после этого их желание оказаться рядом с матерью только усилилось, и  они дружно принялись это доказывать  своим громким плачем. Буквально сразу же в ответ послышался  призывный лай их матери, которая подошла к нашей дачной  калитке, и весь её вид выражал тревогу и просьбу отпустить её щенков.
       При моём появлении она не бросилась бежать, как обычно, а осталась стоять на месте, с тоской  глядя  мне прямо в глаза, словно взывая к моей человеческой совести. «Не волнуйся, милая, сейчас ты  получишь свои сокровища», - сказал я, открывая дверь домика, и  стал одного за другим отпускать  щенят во двор.  Как только щенок подбегал к  собаке, она хватала его зубами за шкирку и исчезала  в зарослях высокой травы в конце дачной улицы. Спустя минут пять-шесть она снова появлялась у забора дачи и начинала тявкать, словно извещая нас о своей готовности принять следующего щенка. 
     Надо сказать, что по своему поведению щенки вполне соответствовали сделанным мною выводам об  их характерах. Белые щенки с радостным лаем и визгом бегом бросились к своей матери,   не разбирая дороги и ничего не замечая вокруг,  спокойно предоставили ей возможность взять себя   зубами и молча, словно тряпичные игрушки, дали отнести себя на новое место.  Щенок-девочка начала своё движение в сторону матери очень нерешительно, несколько раз останавливалась, ложилась на брюхо, и только усиливающиеся призывные звуки материнского голоса заставляли её снова двигаться вперёд.  Она почти ползком  приблизилась к матери, лизнула её в морду и принялась жалобно скулить, когда та прихватила её зубами и понесла к новому месту жительства. Флегматик же, не торопясь, дошёл до сарая, уселся возле него и стал громко, на весь мир скулить, подзывая к себе  мать. Я решил отнести его за ворота дачи, но он спрятался от меня  под полом  сарая, упорно продолжая требовать родительницу к себе. Мы зашли в домик, чтобы дать возможность собаке забрать его с собой.
    Спустя некоторое время, после нескольких неудачных попыток, она всё-таки пробралась к «блудному» сыну, который незамедлительно   сумел добраться до материнского соска,  и только после этапа  кормёжки  ей удалось отправиться с ним в своё новое логово. А пока мы суетились с флегматиком, наш «Лаврентий Павлович» умудрился незаметно проскользнуть мимо меня в открытую дверь,  выбраться с территории дачи  и,  появившись из придорожной травы, присоединился  к матери, тащившей в зубах флегматика.
    Совсем иначе повёл себя самый слабый щенок. В ответ на призывы матери он периодически начинал тихонечко, словно про себя, поскуливать, но никуда не двигался из кухни, вопросительно поглядывая, то на жену, то на меня. А когда жена взяла его на руки, как маленького ребёнка, и стала гладить, то он прикрыл глаза и задремал, иногда вздрагивая всем своим худеньким тельцем. «Ну вот, - засмеялся я, - детёныш нашёл себе новую мамку! Придется тебе его выхаживать и лечить, - деваться теперь некуда!». «Не волнуйся, справлюсь!», - довольным голосом ответила жена.
    Собака-мать ещё несколько раз приходила к забору дачи,  пытаясь подозвать к себе щенка, но он, хоть и отвечал ей своим тонким голоском, однако не делал никаких попыток подойти к ней. Щенок явно отъедался за прошлое голодное время, спал в уголочке и ни на шаг не отходил от жены, смешно ковыляя на ещё слабых ножках по густой траве. Меня он как-то сразу признал главой нашей «стаи»,  с почтением и вниманием выслушивал мои нравоучения в его адрес, показывая всем своим видом и поведением готовность подчиняться более сильному и опытному собрату.   Он легко перенёс поездку на автомобиле до Москвы, свернувшись клубочком на коленях жены, и, пройдясь по всей квартире, спокойно отправился спать на выбранное около входной двери место.
     Теперь нам необходимо было дать нашему щенку имя.
Как правило, оно в определённой мере соответствует намерению хозяина или хозяйки видеть своего питомца в желаемом качестве: сторожа во дворе, служивого пса, охранника, помощника в охоте, друга, четвероногого ребёнка и так далее. Нам хотелось, чтобы наш пёс был, прежде всего, другом и младшим членом семьи, конечно с ограничением прав, так как он всё-таки собака, а не человек. Пожалуй,  дать ему какое-либо  мальчишеское имя - было бы наиболее правильным в этой ситуации, но как-то слегка  коробило морально, так как могло оказаться оскорбительным для конкретного человека и окружающих людей.
    «Давай назовём его английским именем Джонни - предложила жена, - и нам хорошо, и другим не обидно!». Я внимательно посмотрел на щенка, оценивая его внешний вид и выражение глаз, и ответил: «Пожалуй, это имя ему явно подходит, пусть он будет Джонни». Его черный окрас, жесткие волосы, торчащие усы и закрытые занавесом бровей глаза явно свидетельствовали, что его родителем был кобель из породы шнауцеров или чёрных терьеров, которые относятся к отряду служебных собак, и отличаются серьёзным  нравом, привязанностью к хозяину и легко поддаются дрессировке. От матери-терьера ему практически ничего не досталось, кроме, пожалуй, хвоста и пухового подшерстка! Поэтому можно было надеяться, что Джонни по характеру будет больше походить на отца и вырастет не игривым «шалопаем», а вполне серьёзной собакой, которая займёт достойное место в нашей семье.
    Как позднее мы с женой узнали, его отцом действительно был шнауцер, и его сыночек оказался в его породу, хотя кое-какие инстинкты охотничьей собаки у него иногда просыпались.
    Сначала нам пришлось много усилий затратить на поправку здоровья нашего питомца. У него было не всё в порядке с печенью и кишечником. Он обладал завидным аппетитом, однако пища у него не задерживалась, и понос буквально обессиливал щенка и заставлял нас первое время почти каждые два-три часа выходить с ним на улицу, так как Джонни не позволял себе гадить в квартире. Он начинал по-детски  плакать, сидя у двери, показывая, что его надо срочно выводить оправиться. Джонни рос очень умным и ответственным щенком!
    Однако диета,  лекарства и заботы жены сделали своё дело, и по прошествии нескольких месяцев щенок выправился и превратился в жизнерадостное крепенькое создание, всегда готовое к игре и прогулке, хотя вопрос  с  питанием так и не был полностью закрыт - ограничение на  пищу остались довольно жёсткими. При этом надо отметить, что Джонни безропотно принимал все лекарства, которыми кормили его хозяева, и даже терпеливо перенёс удаление молочных зубов, когда они стали мешать растущим постоянным зубам. Он сам подошёл ко мне и стал хватать мои руки, показывая, что он нуждается в помощи. Джонни, по-видимому, полностью доверял своим хозяевам, которые спасли его от голодной смерти, и справедливо считал, что они не причинят ему вреда, даже если сделают больно, удаляя клещей, смазывая его раны и ссадины йодом или вправляя повреждённую лапу. Сам он тоже, как может, всегда старается  помочь мне и жене, пытаясь  зализывать нам и ушибленные места, и повреждения  кожи, точно определяя больные области, даже если они внешне ничем не выделены.
    Когда мы взяли Джонни к себе, он представлял собой слегка вытянутый в длину шерстяной  клубочек, состоящий из лохматой головы, с бусинками чёрных глаз,  и пушистого круглого зада, с небольшим хвостиком, полукольцом задорно торчащим над спиной. Как и положено щенку, рос  он по частям и к девяти месяцам превратился во вполне  оформившуюся собаку, ростом чуть более пятидесяти сантиметров, с густой чёрной шерстью, пушистым подшерстком и с мордой шнауцера. Джонни  по-собачьи красив, отличается спокойным нравом, и любители собак, похвалив его внешний вид и поведение, не раз просили нас с женой сказать, какой породы наша собака  и где мы её приобрели? «Порода называется  «лохмун» и привезли мы её из-за рубежа», - отшучивались мы, и только потом сообщали  родословную Джонни. 
     Обучение Джонни проходило достаточно легко, поскольку занятия по дрессировке   ему нравились, а по своей натуре   он любознательный и очень любит играть. Пожалуй, упорное сопротивление щенок оказывал только приучению к хождению на поводке, в котором Джонни усмотрел покушение на его личную свободу. Он ложился на спину или на брюхо, упирался лапами в землю, и таким манером мне приходилось тащить его несколько метров волоком. Потом я его успокаивал, отвлекал игрой или просто дожидался, когда Джонни встанет на лапы и двинется вперёд;  мы проходили небольшое расстояние, и всё  повторялось снова. Если это происходило при жене, то она с возмущением требовала прекратить издевательство над животным  и принималась уговаривать Джонни послушаться своего хозяина и идти рядом с ним на поводке. Он с интересом выслушивал её речи, мог даже одобрительно по вилять хвостом, но делал всё по-своему! Прошло немало времени, прежде чем Джонни стал послушно гулять на поводке.
   А вот остальные команды он выполнял с удовольствием и прилежанием, стараясь заслужить свою сушку, которой его угощали в порядке поощрения за выполненную им работу! Жена без особых усилий выучила его по команде подниматься и спускаться по лестнице, ходить по бревну и перепрыгивать барьер. Ну а я - основным командам, таким как: «рядом», «сидеть», «ко мне», «караулить», «спокойно», «внимание» и «фу» (нельзя). Боевой команде «фас» (нападение) после дебатов с женой я решил всё-таки Джонни не обучать, поскольку постоянно тренировать  её точное исполнение мне было сложно, а непонимание собакой этой команды или ошибка в её исполнении может привести в городских условиях к большим осложнениям. В то же время, клыкастая пасть Джонни с мощными задними зубами и отсутствие боязни  по отношению к людям гарантировали лояльное отношение к нему и его хозяевам даже в самых сложных условиях.  Да и умственные способности Джонни были явно выше средних!  Как-то раз в возрасте нескольких месяцев Джонни своей сообразительностью сумел удивить даже меня, хотя с умными собаками  мне приходилось сталкиваться  не один раз, да и телевизионные передачи о животных не раз свидетельствовали об их неординарных способностях. 
     Дело обстояло следующим образом. На свои, практически ежедневные, прогулки в Битцевский парк, расположенный недалеко от нашего дома, я стал брать с собой и Джонни. Поскольку он был ещё маленьким, мне приходилось периодически нести его на руках для того, чтобы перейти городские улицы, пересечь канавы и овраги, крутые спуски и другие препятствия, встречающиеся на лесной дороге. Основное время приходилось вести его на поводке, так как я боялся потерять его в зарослях кустарника и травы, тем более, что команду «ко мне» он ещё не выполнял, и очень увлекался познанием незнакомых запахов или поимкой мелкой живности, снующей по лесной земле. И только там, где я мог его контролировать и вовремя взять на руки или на поводок, предоставлял Джонни самостоятельно решать, что ему делать и как продвигаться  вперёд вместе с хозяином!
     Увидев собаку, независимо от её размера, возраста и породы, мой щенок, виляя хвостиком, бросался к ней в надежде приобрести партнёра для игры. Как правило, собаки относились к его наскокам и выкрутасам достаточно лояльно, некоторые  позволяли себе даже поиграть с ним, другие, смущённые его напором и темпераментом, останавливались, с интересом наблюдая  его кульбиты и охоту на них самих, или убегали от него, не обращая внимания на задиристый щенячий лай. И только иногда Джонни натыкался на рычание  взрослой собаки, которая тем самым предлагала ему не приближаться к ней, а пройти мимо. В ответ Джонни недоумённо оглядывался в мою сторону, припадал к земле,  начинал лаять и, переждав некоторое время, снова возобновлял попытку познакомиться ближе с этой собакой. Однако до воплощения этой попытки в практику дело никогда не доходило, так как я был всегда рядом и успевал забрать Джонни к себе на руки. Иногда,  обиженный  таким поведением  собаки,  Джонни скулил, жалуясь на нанесённую ему обиду, и даже норовил лизнуть меня в щёку, словно он благодарил за благополучное разрешение сложной для него ситуации! 
Он явно не любил отступать от своей цели и был всегда готов постоять за себя.
       Поэтому, увидев, что нам навстречу идёт женщина с маленькой лохматой собачкой на поводке, и что это коротколапое, курносое  создание относится к женскому роду, я спокойно оставил Джонни стоять на тропе, виляя хвостиком,  прошел, немного  вперёд до места, где тропа расширялась,  и  спокойно остановился, поджидая его. Собачка по размеру была чуть больше Джонни, и каких-либо осложнений при их встрече я не предвидел. Она молча позволила  Джонни подойти к ней нос к носу, а затем, издав злобное визгливое рычание,  кинулась на него. И… мой Джонни, неожиданно для меня, испугался этой пигалицы и  пулей бросился  бежать в сторону, откуда мы пришли!  На мои окрики он не реагировал и мгновенно исчез за поворотом тропы, проложенной сквозь  густой кустарник. 
      Я просто остолбенел от всего произошедшего и в первый момент не знал, что же мне делать.  Только что Джонни был рядом со мной,  я мог его  погладить, взять на руки, поиграть, и вдруг… его нет! Конечно, я попытался его догнать, надеясь, что он  на своих маленьких и ещё неокрепших  лапах далеко не убежит и в чащобу не полезет, но быстро устал и был вынужден перейти на быстрый шаг. Однако Джонни нигде не было видно! Мои призывы к Джонни гулко разносились по лесу, пугая окрестных птиц и зверюшек, но в ответ был слышен только шелест ветвей деревьев и отголоски невнятного эха. Я вернулся на место, где пропал мой щенок, в надежде, что он туда вернётся, опомнившись, и довольно долго ждал  его появления,  но мои ожидания  оказались тщетны. Мне стало грустно и тоскливо!
Этот лохматый  любопытный малыш  с его игривым характером и умными глазами сумел найти тропинку к моему сердцу и поселился в нём. Поэтому  исчезновение Джонни заставило его сжаться, от чувства  утраты, как будто я потерял  не  просто щенка, а близкого друга!  «Может быть, он побежал домой?», - пришло мне вдруг в голову, и я  быстро прошёл дорогу от леса до нашего подъезда и назад,  расспрашивая встречавшихся мне  людей о Джонни.  К сожалению, щенка никто не видел! 
      Но когда я снова возвращался  в лес, мне встретилась женщина, которая на мой вопрос ответила положительно и уверенно сообщила, что видела похожего на моё описание щенка, суматошно мечущегося между краем лесопарка и постройками возле крайних к парку домов. Эти сведения придали мне дополнительные силы, и я бегом несколько раз обследовал этот район, пока не убедился, что она видела не Джонни, а какую-то другую собаку. Я снова вернулся на то место, где потерялся мой щенок.
Отчаяние постепенно стало овладевать мной. Я снова принялся бродить по лесным дорожкам, прислушиваясь к любому звуку, который мог принадлежать собаке, и периодически звал своего Джонни. Конечно, по лаю мне доводилось выходить не только на  собак, но и на их хозяев, но никто из них не видел моего щенка. 
     Прошло около двух часов, найти Джонни не удавалось и  мне  становилось всё более и более понятным, что я его потерял!  Мне стало так  горько и обидно, что я чуть не заплакал! «Боже, под старость лет ты подарил мне друга и сам же отнял его! За что наказываешь, Боже? У меня и так почти не осталось друзей, да и радостей в жизни осталось немного! Помоги же мне и верни Джонни!», - невольно вырвалось у меня, и я понуро побрёл в сторону дома. 
     Неожиданно зазвонил мобильный телефон. «Жена», - подумал я, включая телефон. «Ты где?», - спросила она.  «В лесу, - ответил я, едва сдерживая слёзы – я Джоньку потерял, - и замолчал, чтобы не расплакаться».  «Я уже около дома, - с волнением в голосе произнесла жена  – сейчас положу купленные в магазине продукты и приду к тебе, и будем искать его вместе! А главное перестань нервничать! Мы его найдём! Встретимся на мостике при входе в лес».
    Вздохнув, я двинулся к мостику, цепляя ногу за ногу. И  вдруг снова звонок жены, которая радостным голосом отрапортовала, что Джонни дома и с нетерпением ждёт пропавшего хозяина!
    Оказалось, что наш сосед по отсеку (в него выходили  двери четырёх квартир)  обнаружил щенка в коридоре возле лифта и запустил его внутрь отсека. Джонни расположился на коврике возле нашей квартиры и стал спокойно  ждать появления хозяев.
    Её слова вернули мне радость жизни и хорошее настроение! «Ничего себе кутёнок!? Сам нашёл путь к выходу из леса, что удивительно, но всё-таки понятно  - он ориентировался по запаху. А вот перейти две покрытые асфальтом дороги, да ещё с идущим по ним транспортом, пройти по дворам, где  достаточно многолюдно, и, то и дело снуют автомобили, даже школьнику младших классов не очень просто, а он сумел! Да и добраться с помощью людей, открывших ему двери подъезда и лифта, до нужного этажа и квартиры далёко не всякая взрослая собака отважится! Однако, умный «парень» этот наш Джонни!», - с удовлетворением  решил я и, довольный, быстро зашагал к дому.
    Надо сказать, что комфортабельней всего Джонни чувствует себя на даче. Там ему не нужно  лежать, не зная,  что делать, как это  происходит в стенах городской квартиры, где властвует всё подавляющий  запах линолеума, и только присутствие хозяев делает его быт осмысленным и позволяет Джонни хоть чем-то заняться! Где бы он ни лежал, выбрав предварительно нужную диспозицию, его глаза внимательно следят за всеми нашими действиями, а уши ловят все произнесенные слова. Если мы с женой оказывались вместе в одной комнате, можно быть уверенным, что Джонни обязательно будет третьим! Он старательно приносит свой мячик, надеясь, что с ним будут играть или начинает ласкаться и кувыркаться, как котёнок, чтобы его потрепали за лохматую шкуру. Джонни, как положено мужскому полу, сам выбирает время и повод, чтобы его поласкали, и не любит, чтобы это делал кто-либо другой, включая и хозяев. При этом, конечно, он исправно  исполняет  роль сторожа и защитника квартиры, и охраняет  нас с женой,   когда ходит вместе с нами на прогулку в лес или в поля.
      А на даче Джонни преображается. У него есть  свой двор, где он  хозяин, и дом, в котором живут близкие ему люди. Во дворе у него имеются свои любимые места, где он спит, дремлет или ведёт наблюдение за порядком, тайники, куда можно  спрятать кости, даже заросли травы, которую Джонни грызёт для очистки желудка, не говоря уж о  ёжиках, мышках и лягушках, дающих повод проявить его способности охотника. В квартире ему не очень-то разрешают лаять, а на даче он может отвести душу, сопровождая  звуковым  аккомпанементом все свои действия.  А главное его  постоянное дело – сторожить двор! Эту обязанность Джонни выполняет очень добросовестно и старательно. Попасть во двор без его ведома, а также без разрешения хозяина или хозяйки просто невозможно!
    Одно время у нас на даче трудилась бригада рабочих, прокладывающих дорожки с твёрдым покрытием из тротуарной плитки. Джонни каждый раз встречал их появление утром лаем и не пускал во двор, пока   я не давал соответствующей команды. Потом он лежал недалёко от них и внимательно следил за всеми их перемещениями. Если кто-нибудь из рабочих брал в руки сумку или крупный предмет, Джонни извещал меня об этом громким  лаем и  не давал ему куда-либо двигаться.  Мне приходилось  подходить к собаке и успокаивать её, давая возможность людям работать. 
    Джонни всем им нравился, и  один из них, чтобы заручиться его дружбой, попытался его прикармливать. В обед он угощал его различными домашними и покупными «вкусностями», однако Джонни держался мужественно и ничего у него не брал, хотя ему явно хотелось это сделать. Он умиленно  поглядывал на меня, вымаливая взглядом разрешение на такое действие. Прошло пару дней, между  мной и рабочими бригады установились неформальные отношения, и я уступил их просьбам и позволил Джонни принимать подношения. Получив разрешение один раз, Джонни распространил его на всё время их работы, а я не стал этому препятствовать, поскольку не хотел выглядеть в его глазах нелогичным человеком.
    В предпоследний  день своей работы вся бригада, в целях экономии времени, решила обедать на капоте их легковой машины, которая стояла за воротами дачи. Джонни, конечно, устроился рядом с ними и с удовольствием поедал предлагаемую пищу. Потакая ему, один из рабочих скормил Джонни почти всё мясное блюдо, которое было привезено из дома в качестве второго. Сытый и довольный Джонни, благодарно по вилял им хвостом и,  облизываясь, улёгся в тени яблони отдыхать. Но как только рабочие,  открыв калитку, вошли на территорию его владений, Джонни кинулся к ним, перегородил дорогу и громким лаем стал призывать хозяина. Все их ласковые слова и призывы к любви и дружбе на него не действовали, также как и взятки в виде кусочков печенья и остатков колбасы. Только после моей команды Джонни успокоился и стал дружелюбно вертеть хвостом. «Ну и ну! - удивились рабочие - За забором дружил с нами, сожрал половину обеда, а теперь мы должны стоять по стойке смирно, словно посторонние люди. Ничего себе зверюга!». «На улице Джонни отдыхает и развлекается,  а  во дворе он на службе, а служба есть служба! Всё правильно!», - с гордостью  пояснил я ситуацию,  угощая собаку её любимыми   сушками.
Джонни очень любит жену, но безоговорочно выполняет только мои команды, позволяя себе совмещать своё отношение к хозяйке с непослушанием или неторопливым способом выполнения её «указаний», хотя первое, что он делает в доме и на улице, это находит  жену и ласкается к ней, а всё остальное - потом! Для него вождём нашей «стаи» являюсь я, второй,  по значимости персоной -  жена, а третье положение занимает, конечно, он,  Джонни. При этом он внимательно следит, чтобы никто не претендовал на  его законное место, отгоняя любую собаку, если она подходит ко мне и, по возможности, всячески демонстрируя свою близость к вождю «стаи».  Правда, к нашим родственникам,  знакомым и гостям он относится вполне дружелюбно, но не переносит пьяных людей с большими мешками и сумками и рычит, если ему кажется, что кто-то крадётся или прячется от хозяев. В общем,  свои обязанности охранять хозяина и хозяйку он  исполняет  прекрасно!   
      А когда у меня бывает плохое настроение, он всегда умудряется это почувствовать, подходит ко мне, заглядывает в глаза и,  лизнув руку или любой другой открытый участок тела, ложится возле ног и замирает, тихо положив свою голову на  мою ступню. Мне сразу же становится как-то теплей и уютней!
      Всё-таки  хорошо, когда у человека есть такой  преданный  четвероногий  друг!
   
                Апрель  2011 года.