Прошло уже много времени, а зелёная стена все не кончалась. Вытирая рукавом рубахи пот с лица, Он упорно рубил путь в упругом зелёном шуршащем растительном месиве. Таинственные разноцветные сполохи иногда выхватывали из ночного мрака нервно мечущуюся тропинку со свежесрубленными ветками и затоптанной травой. Резко и страшно кричали ночные птицы. Все раздавленное и разрубленное обильно выпускало сок, текла смола и источались дикие первородные пьянящие запахи Природы - Воздавалась Последняя Жертва Небу.
Один раз топор с визгом, высекая искры, пробороздил мрамор постамента Борющегося Пролетариата. Другой раз хищно раскроил жестяное пузатое хозяйское брюхо Коммерческого Ларька.
Справа и слева от Центрального Бульвара проносились редкие ночные автомобили. Дальше шли тротуары с шумными подвыпившими компаниями и договаривающимися парочками. Вдоль тротуаров тянулась гирлянда призывно подмигивающих рекламами закрытых магазинов.
Уже давно за полночь. Человек рубил тропу. Свою тропу. Где-то впереди полунамёками угадывалась Правда. Древний замшелый Дух Времени тёк над городом, закрывшимся от всего вязким мутным аэрокуполом из городских испарений. Человек рубил свою тропу. Он не оглядывался.
Андрей Мелета.