Майор Золотарев сидел за кухонным столом и задумчиво пил чай. Перед ним лежал листок с номером 7417841, который он переписал с ошейника найденной собаки. На часах было уже восемь утра. Наташа тихонько зашла на кухню, обняла мужа сзади за плечи и тихо спросила:
- Ты так и не ложился? Я ждала тебя, ждала и уснула.
- Я люблю тебя! - сказал Золотарев, повернулся и крепко обнял жену.
- Господи, - прошептала она, - когда же тебя отпустит? Неужели ты так и будешь убивать себя медленно и постепенно.
- Отпустит, Наташа, обязательно отпустит. Вот только доделаю кое-какие дела, и мы вместе уедем на неделю на море. Будем купаться, загорать, гулять по пляжу. Юрка будет кидать камни в воду, есть мороженное. Нам всем вместе будет хорошо. Подожди чуток, совсем чуток. Скоро всё закончится, я обещаю тебе, слышишь? Обещаю. А сейчас извини, Наташа. Мне надо выяснить один вопрос, - с этими словами он взял телефонную трубку и по памяти набрал номер.
- Алло, - послышался сонный и недовольный голос на другом конце трубки.
- Валера, - сказал Золотарев, - это я, прости, что так рано, но это очень важно.
- Вовка? – прозвучал удивленный голос - Что случилось? С тобой все в порядке? С Наташей? С Юркой? Ну, говори не тяни.
- Слушай брат, тут такое дело. Собаку я нашел ночью, надо бы узнать, что к чему.
- Собаку? - Удивленно спросил голос. - И ты звонишь мне в выходной день утром? Я уж подумал, что у тебя проблемы, а ты мне про собаку? Ну, Володя, ты даешь. А ты не выпил случайно, майор? А?
- Да погоди ты, - теряя терпение, сказал Золотарев, - непростая собака, видел я таких собак. Из вашего ведомства собака, с номером на ошейнике и ошейник ваш. Машина ее сбила, сейчас на даче у меня. Помоги мне Валера, пробей номерок. Очень надо. Я спать не могу спокойно. Юрка переживает, ты же знаешь какой он, помоги, брат.
- Володя! Ты вообще в своем уме? Наши собаки поголовно на полном контроле. Они все засекречены. Каждая единица на вес золота. Это настоящие обученные бойцы. Они даже понимают все, как люди. А ты мне говоришь, машина сбила. Наших собак нельзя просто так найти на улице. Да, что там, ладно говори номер, бред какой-то.
Золотарев взял измятый листок и старательно прочитал цифры.
- Хорошо, Володя. Ох, подведешь ты меня под монастырь своим характером, - сказал голос и прибавил, – ты же знаешь, как я к тебе отношусь, и что для меня значит, твоя семья. Я не могу тебе отказать, хотя вся информация строго засекречена. Я попробую. Давай в семь вечера на нашем месте. Наташке только ничего не говори, а то начнет волноваться. - Сказал человек на том конце провода и повесил трубку.
Майор Золотарев сидел в небольшом уютном кафе и нервно допивал четвертую чашку кофе. Он уже начал волноваться и поглядывать на часы, когда человек в штатском с выправкой офицера подошел к нему и присел за столик. Это был тот самый полковник, который два дня назад разговаривал с Петровичем в питомнике, из которого и сбежал Метис. Полковник был встревожен и немногословен.
- Значит так, Володя, - начал полковник, - нет у нас такой собаки. Вернее уже нет. Погиб три месяца назад при исполнении, - голос полковника дрожал, и по его лицу было видно, что он хочет как можно быстрее закончить этот разговор.
- Понимаешь, - продолжил он, - я много не могу тебе сказать. Скажу одно. Может ты и нашел какую-то собаку, но к нам она не имеет никакого отношения. Я пытался поднять личное дело, так по таким, как этот пёс, личные дела уничтожаются, или остаются полностью засекреченными.
- Да, уж. Не густо, - разочаровано протянул Золотарев, - ну раз открыто сказать не можешь, так хоть намекни. Может, сам догадаюсь, понятливый вроде.
- Да пойми же ты, чудак–человек, - понизив голос до шепота, сказал полковник, - личные дела таких собак - это государственная тайна. Ты, Володя, сыну моему жизнь спас, а значит и мне. Я в долгу неоплаченном перед тобой до гробовой доски. Я скажу тебе только то, что могу. Остальное домысливай и делай выводы сам. - Его хозяин погиб при задержании несколько месяцев назад. Кличку сказать не могу, имя хозяина тоже. Сам понимаешь он прошел специальную подготовку, и за ним куча боевых операций, и еще много чего. Официально его нет. Усыплен согласно приказу вместе с другими выслужившими и теми, кто по ранению, или по психологическим мотивам не могут продолжать службу. Поэтому он вычеркнут из архива и снят с довольствия. Личное дело исчезло из сейфа, это, по меньшей мере, странно и непонятно. Чтобы хоть как-то сгладить это дело, наши ребята, провели его по форме, погиб при задержании тем же числом, когда погиб его хозяин. Так что, Володя, нет такой собаки, и никогда не было. Оборотень. Уж и не знаю, кого ты там нашел. Больше ничего сказать не могу, - закончил полковник и, наклонившись к самому уху Золотарева, еле слышным голосом добавил, – Володя, если это действительно он, спрячь его максимально надёжно. Я потом тебе все объясню, когда все уляжется. Благодаря его хозяину и ему жива сейчас моя семья, да и тебя это напрямую касается. Не просто так он появился. Значит, так судьбе угодно.
С этими словами полковник встал, пожал Золотареву руку и направился к выходу.
- Твоего сына не я спас, я просто вывел всех кого смог. Если бы не ваши ребята с собаками, все бы там остались, - в след уходящему офицеру крикнул Золотарев.
- Так и я тебе о том же, - ответил странной фразой полковник и вышел из кафе.
Золотарев глубоко вздохнул и, не допив пятую чашку кофе, вышел следом за своим другом. Майор посмотрел ему в след и зашагал в противоположную сторону.
Метис проснулся уже к вечеру. Он доел остатки тушенки и внимательно осмотрел комнату.
«Документы надо вернуть любой ценой, - подумал он, - без них совсем пропал ты старина. Завтра сдадут тебя в приют, и пиши, пропало. А там спокойная старость, и отдельная клетка. Об этом ли ты мечтал, Метис? Да и Сергей вряд ли хотел для меня такого будущего. Надо выбраться отсюда, найти мое дело там, в лесу возле дороги. А потом видно будет. Может в лес уйти, к братьям по крови? В лесу свобода, там стая, о которой говорил Серёга. Вот вопрос примут ли?»
Метис сам испугался такой мысли и решил не думать, а действовать.
Входная дверь была плотно закрыта на замок снаружи. Других путей к побегу не было. Оставалось окно. Расшатать щеколду закрывающую обе створки окна, для Метиса было делом двух минут. Его учили этому во время подготовки в спецшколе, и этот навык часто оказывался полезен Метису в течение службы. Метис ударил лапой по створкам и окно открылось. Через пару секунд он был уже во дворе и, перепрыгнув невысокий забор, оказался на улице. Почти стемнело. Метис осмотрелся и безошибочно побежал в правильном направлении.
«Если Серый был из детского дома, - думал Метис, на бегу втягивая носом свежий воздух и оглядываясь по сторонам, - значит похоронить его должны были на общем кладбище. Мне обязательно надо попасть туда и найти место, где могут хоронить военнослужащих. Ошибиться будет трудно, могила должна быть свежая. Я найду документы и спрячу их у Серого. Это единственное место, где они будут в безопасности. А потом посмотрим. Всё просто, нахожу дело и ищу Серёгу.
Через пару часов запыхавшийся Метис оказался на том самом месте, где его сбила машина. Была уже глубокая ночь. Полная темнота окружала его, и только звезды яркими точками светились на небе. И луна, большая и круглая луна, оставалась неизменной, загадочной и такой манящей.
«Снова она», - подумал Метис, глядя на идеально ровный светящийся круг на небе, она начинает меня раздражать своим присутствием.
Он еще несколько секунд осмотрелся по сторонам, и уже не раздумывая, прыгнул на обочину дороги, где скрылся в лесополосе.
Самое ценное из всех качеств, в служебной собаке, это нюх и чутье. Это то, что ей позволяет выполнить задание, защитить человека и остаться в живых. Метис обладал этими качествами лучше, чем кто-либо, и поэтому он без труда отыскал среди опавших листьев и сухих веток заветный чехол. Он взял его крепко зубами и собрался было выйти из леса, как вдруг, шестым чувством Метис понял, что он в лесу не один. Пристальный и враждебный взгляд внезапно он ощутил на себе и, повинуясь инстинкту самосохранения, застыл, в неподвижной позе ожидая, что же будет дальше. Казалось, ничего не выдавало присутствия кого-то еще в ночном лесу. Но Метис чувствовал, он знал, здесь кто-то есть. Послышался легкий шорох, и прямо на него из темноты и неизвестности леса вышли волки. В темноте были видны лишь силуэты животных, но Метис точно знал, это они. Перемещаясь практически бесшумно, стая медленно окружила Метиса и остановилась, сохраняя гробовое молчание. Красные точки светящихся глаз, напоминающие лазерные прицелы снайперских винтовок, которые Метис хорошо знал и видел много раз в своей жизни, злобно и не отрываясь, сверлили его взглядом, казалось насквозь.
«Так, приехали, - подумал Метис, - их шесть, я один. Сейчас начнется. Пока загрызут, успею справиться с двумя, может быть с тремя, если повезет. Но потом, шансов нет, силы не равны».
Метис стоял неподвижно и уже прикидывал, как ему начинать бой, как вдруг самый большой, вероятно вожак, подошел к нему очень близко и, обнюхав его, насторожено и тщательно, заглянул прямо в глаза. Метис ощутил зловонное дыхание врага. Он вдруг вспомнил слова Сергея, что отводить взгляд, значит быть побежденным, решительно посмотрел в ответ, прямо в эти два красных уголька смерти. Метис много слышал о печальной участи собак, заблудившихся в лесу и встретивших волчью стаю. Он не мог припомнить ни одного случая, когда собака возвращалась живой из леса. Метису всегда казалось это странным, ведь они были так похожи, такие же лапы, уши и хвост. Он никогда не видел так близко этих загадочных и жестоких животных. И сейчас он не знал, как поступить. Может проявить агрессию? Или все-таки попытаться встать на дружелюбную ногу.
Дуэль глазами длилась около минуты. Метису показалось это вечностью. Он увидел в этих глазах все. Смерть, зов крови, холод, ужас и страх. Еще он увидел в них тоску и полное равнодушие. На всю оставшуюся жизнь осталась у Метиса в памяти эта нескончаемая минута. Волк попятился назад, резко сел на задние лапы и, не отводя взгляда от ночного гостя, вдруг завыл именно так, как это делают волки. Именно так, как Метис представлял себе, они воют на большую и круглую луну. Кровь застыла у него в жилах от неожиданности и страха. Эхом прокатился этот жуткий вой между деревьев и пропал где-то в глубине чащи. Словно поддавшись гипнозу, Метис, не выдержав больше нервного напряжения, медленно закрыл глаза. Он приготовился умирать.
Стоя с закрытыми глазами, он думал: «Вот и хорошо, сейчас я умру и увижу Серёгу. Мы снова будем вместе. Что меня здесь держит? Ровным счётом ничего. Быть может только Юрка. Единственный человек, в котором Метис увидел то, что его связывало с Сергеем. Он не мог сам себе объяснить это чувство. Но оно было».
Метис простоял неподвижно некоторое время. Постепенно он начал понимать, что на него никто не нападает. Метис медленно открыл глаза, волков не было. Стая несколько раз обошла вокруг своей жертвы, зло и хладнокровно разглядывая Метиса от головы до кончика хвоста, после чего, тихо и медленно удалилась в лес, так и не тронув его. Метис вдруг почувствовал себя маленьким волчонком, отбившимся от стаи. Ему захотелось побежать за ними и вместе с ними уйти в лес, чтобы остаться там навсегда. Странное чувство, которое раньше он никогда не испытывал. Сейчас он удивлялся сам себе, глядя вслед уже отошедшим на приличное расстояние серым силуэтам братьев по крови.
Причина, по которой волки не тронули Метиса, так и осталась для него полной загадкой. Возможно, они почувствовали в нем своего, вероятно, просто пожалели, но что-то в нем заставило их остановиться, а может быть, просто так легли звезды. Он так и не узнал этого. Но один урок из этой встречи он извлек для себя навсегда - даже волки иногда могут проявлять такое качество, как – милосердие.
Крепко сжимая спасительные документы зубами, Метис выбрался на дорогу, уже второй раз за последние сутки побежал в сторону города.
На другой день Золотарев приехал на дачу, чтобы проведать и накормить своего ночного найденыша. Он увидел распахнутое окно, ударил кулаком по капоту своей машины, и громко выругался. Такого поворота событий майор явно не ожидал.
«Не будет мне покоя с этими собаками, - подумал он, возвращаясь, домой - вот как сказала тогда цыганка на вокзале в Ростове, так и получается». Золотарев вспомнил, как когда-то, еще молоденьким курсантом, он подошел с чемоданом к старой цыганке и протянув ей руку и сказал:
- Ну что мать, погадаешь мне?
Старуха внимательно посмотрела на него и ответила
- Зачем левую руку даешь? Правую давай, там вся твоя книга жизни написана.
Золотарев протянул ей правую руку.
- Только давай бабка, всю правду, как есть. Пусть даже горькую, но правду, - сказал он и поставил чемодан на землю.
- Денег не возьму служивый, так погадаю, да и откуда они у тебя? Вон ведь матери и невесте подарков накупил на последние деньги, так с 3 рублями домой и едешь, - сказала старуха и улыбнулась.
Золотарев вздрогнул от такого совпадения и с удивлением посмотрел на цыганку.
- Откуда ты узнала, а? Скажи, - спросил он.
- Откуда, откуда, на лбу у тебя написано, вон почитай, - она протянула Золотареву маленькое зеркальце и принялась громко хохотать.
Золотарев поднял чемодан, и сделал обиженный вид, хотел уйти, но старая цыганка крепко схватила его за протянутую руку, повернула к себе ладонь, и сказала - тихо стой и не мешай.
Золотарев почувствовал прикосновение ее шершавых грязных пальцев, и затих, повинуясь жесткому указанию старой цыганки. Через несколько минут старуха резко сжала руку курсанта в кулак, и не отпуская руки сказала
-Лучше бы ты ко мне не подходил служивый, когда не знаешь будущего, всегда легче -сказала она задумчиво
-Давай бабка, поезд у меня, не тяни, говори как есть - суетливо и насторожено сказал Золотарев.
-Собака - ответила цыганка.
-Какая собака? - удивленно спросил Золотарев
-Сложная судьба у тебя, служивый. Много горя вижу, много смертей вижу, много крови вижу. Хороший ты человек. Семья у тебя будет. Дети хорошие у тебя будут. Умрешь ты в глубокой старости. Но через всю твою сложную жизнь, когда смерть откроет свою книгу и подойдет к тебе, или к тем, кто тебе дороже всего на свете, в твоей жизни всякий раз будет появляться собака. Бойся появления собаки, ибо это знак беды. Это ангел хранитель предупреждает тебя, что смерть близко. Больше ничего тебе не скажу. Все уходи, - с этими словами она оттолкнула руку Золотарева и, повернувшись к другим цыганкам громко что-то начала выкрикивать на своем родном языке. Золотарев взял чемодан и, обдумывая странные слова старой цыганки, быстрым шагом пошел в сторону вокзала. Маленькая цыганская девочка догнала его через несколько метров и схватила за руку приглашая остановиться.
- Бабушка просила передать тебе, но только на ухо, - сказала она, уставившись маленькими, как черные бусинки глазами на молодого курсанта.
Золотарев наклонился, и девочка, приблизившись, прошептала ему в самое ухо.
- Бабушка просила передать - слушай свое сердце, оно не обманет. Когда появится Ангел, сердце подскажет тебе, - с этими словами девочка развернулась и, размахивая руками, побежала в сторону цыганок, которые оживленно и громко спорили на площади около вокзала.
«Странные они какие-то, говорят, сами не понимают о чем», - подумал Золотарев и поспешил на поезд.
Потом, спустя много лет, он часто рассказывал жене про эту странную встречу, и Наташа всегда качая головой, говорила:
-Я им верю, Володя, значит, Ангел Хранитель у нас действительно есть, он в нашем сердце, в нашей душе, и пока мы верим в него, с нами никогда ничего не случится.
Когда муж уезжал в опасные командировки, Наташа тихонько садилась на кухне в уголок и, закрыв глаза руками, просила: «Ангел Хранитель помоги ему, отведи от него смерть и опасность, верни его нам, потому что мы любим его, потому что мы ждем его. Он нужен нам, как и мы нужны ему».
Золотарев возвращался в город. Уже подъезжая к дому, подумал:
- А может и хорошо, что он убежал? Нет собаки, нет беды. Так ведь старуха говорила. Может и ему лучше так будет? А, то приют, клетка. Вот, только что домашним сказать? Придется правду, только правду, так будет честно.
Оттягивая время разговора, он пешком по лестнице поднялся на девятый этаж, и тихонько, чтобы не разбудить домочадцев бесшумно открыл дверь.
Наташа и Юрка стояли в прихожей, и глаза их были полны надежды и тревоги.
- Катька спит? - Спросил Золотарев, снимая обувь, и делая вид, что от него не ждут никаких объяснений.
-Да, давно, мама уже ушла. Что с собакой Володя? - Ответила жена, явно проявляя обеспокоенность.
- Ну, значит так, - ответил Золотарев, явно понимая, что разговора ему не избежать, - сбежал ваш пес. Ума не приложу, как он открыл окно, но сбежал. Как будто, и не было его, и полковник ничего толком не сказал. Так одни намеки и воспоминания. Сказал только, что засекречено все, что хозяин его погиб три месяца назад при задержании, а документы исчезли, и официально этот пес погиб вместе с офицером. Больше ничего не сказал.
- Папа, - закричал Юрка, едва сдерживая слезы, - давай найдем его, пожалуйста. Я тебя очень прошу. Не надо мне ни велосипеда, ни фотоаппарата, я хочу, чтобы ты его нашел.
Золотарев посмотрел на рыдающего Юрку, перевел взгляд на жену и в этот момент он понял самое главное. Он понял все. Это была его семья. Это были самые дорогие для него люди в жизни. И они ждали чуда. Они ждали от него поступка. Майор Золотарёв принял решение. Решение, которое подсказывало ему его сердце, которого от него ждали любимые люди.
- Юрка, ты остаешься с Катькой. Наташа одевайся, я жду тебя в машине.
Золотарев сидел в машине и нервно стучал ладонями по своим коленям. Наташа села с ним рядом, и захлопнув дверь, сказала:
- Что будем делать, товарищ майор?
- Что делать, что делать? - Задумчиво произнес Золотарев. - Ума не приложу, где его можно искать. Куда он мог пойти?
- А ты сердце слушай Володя. Поставь себя на его место и думай сердцем. Оно подскажет, - ласково сказала Наташа и положила голову мужу на плечо.
- Так, - сосредотачиваясь на ходе своих мыслей, сказал Золотарев, – собака умная, опытная и хорошо обученная. Мыслит и действует, как человек. Смотри, как щеколду открыл. Запросто, даже окно не разбилось. Далее. Погибший офицер, хозяин, который возможно, воспитывал его со щенячьего возраста, вероятно, тоска по хозяину может гнать его к нему, как в том фильме помнишь? - Сказал он и с надеждой посмотрел на жену.
- Дальше, Володя, дальше, молодец, соображай, - ответила Наташа.
- Чтобы сделал я на его месте? - Продолжая вслух рассуждать, задумчиво произнес Золотарев.
- Собаки очень привязываются к своим хозяевам, жизнь без них перестает иметь для собаки всякий смысл. Что бы сделал я? Сердцем, говоришь? Наташа, я любым способом нашел бы, где он похоронен, пришел бы туда и умер прямо на его могиле. Наташа, он на кладбище!
Через час закрытые ворота городского кладбища, осветил свет фар. Старый сторож Иван Митрофанович поднялся с кровати, вышел из сторожки и, не открывая ворот, спросил:
- Чего нужно в такой поздний час, добрые люди? Для начала документ бы, какой посмотреть, а, то сами понимаете, время нынче тревожное.
Золотарев достал служебное удостоверение и протянул руку в створку ворот.
- Я командир десантно-штурмового батальона гвардии-майор Золотарев Владимир Владимирович. Читай отец, читай, - сказал человек из темноты и уже более тихим и просящим голосом добавил, - это моя жена Наташа нам тут найти кое-кого надо, батя, очень надо.
Иван Митрофанович включил фонарик, медленно и вдумчиво изучил все, что написано в предъявленном документе. Щелкнул замок, ворота со скрипом открылись. Сторож выключил фонарик, и спокойным голосом сказал:
- Ну, заходи Майор, и дамочку свою приглашай, смотри вон, замерзла совсем. Только зачем такая спешка, командир? Наши постояльцы уже не уйдут никуда, могут и до утра тебя подождать, им торопиться уже некуда.
- Да мы не человека, отец, ищем, собаку, понимаешь?
- А, вон оно что, – протянул сторож, почему-то я так и подумал, - уж много всего похожего и непонятного за последние дни тут происходит.
С этими словами они все вместе вошли в сторожку, и Иван Митрофанович, предложив гостям присесть, начал свой рассказ.