— Какое счастье! Я пришла вовремя, не опоздала.
— Да, ты пришла вовремя… Мне было одиноко, очень одиноко без тебя. Я все еще никак не могу поверить...
— Вед добился моего возвращения, и, как он мне сказал, об этом его просили наш сын и ты.
— Я обещал ему вернуться к научной работе.?
— Нет. Нашему сыну.
— И что же?
— Я пытался, но…
— Ты обязан выполнить обещание.
— Да, конечно. Теперь для меня это не составит труда. У меня появилось столько сил и энергии!
— Как случилось, что приборы отключились?
— Сам не знаю. Видимо, я слишком долго находился там, в той комнате… Похоже, я потерял счет времени. Настолько долго затянулось мое отсутствие, что приборы переключились сначала на щадящий режим, потом и вовсе самоотключились…
— За время моего отсутствия произошли непоправимые изменения, — с легкой грустью произнесла Ралли.
— Я пока не вполне осведомлен для получения полной картины. Однако, предосторожность не помешает. Помня уроки истории, этот всевечный конфликт…
— Да… Да… Мне так хорошо быть с тобой, любимый, видеть тебя, слышать твой голос, но мне пора. Нужно спасать правителей, а заодно и нас всех.
— Что ты собираешься делать? — встревожился Рутус.
— Ничего особенного. Подстрою биостимуляторы, чтобы привести их в чувство.
— Но это опасно!
— Не волнуйся, дорогой. Это моя работа.
— Подожди, не торопись. Я тебе должен показать кое-что.
— Не сейчас, милый, не сейчас. Я и так не на шутку задержалась.
— Подожди, возможно, тебе это поможет, — настаивал Рутус.
— Хорошо. Пусть будет по-твоему, — улыбнулась она. — Ты же знаешь, как мне не хочется с тобой расставаться… И я думаю, ты задерживаешь меня не только по этой причине?
— И по этой тоже.
— Но долг превыше всего.
— Пожалуйста, — умоляюще смотрел Рутус.
И Ралли подчинилась. Они спустились вниз и она впервые переступила порог лаборатории, в которой Рут пропадал все свое свободное время и в которую доступ ей был воспрещен до сегодняшнего момента.
У мужчин должно быть укромное место, где они бы могли себя чувствовать полноправными хозяевами, как и у женщин, впрочем…
В лаборатории царил исключительный порядок. Ралли уютно устроилась в удобном мягком кресле и с удовольствием следила за мужем, который тоже сел в кресло и осторожно прикоснулся к одному их множества шариков на пульте.
Перед ними запульсировал экран, и Ралли увидела правительственные покои.
— Ты ведь сюда хотела направиться? — обернулся к ней Рутус.
— Ты можешь наблюдать за всей планетой?
— Как видишь. Ты можешь осуждать меня за это… Я сделал видеоцентр с единственной целью — вернуть тебя. Мне нужно было выявить их слабое звено. За что-то зацепиться. Я знаю о них все! Их сумели обвести вокруг пальца. И сделали это искусственники. Видишь, их покои пусты.
— Где же они? Мне необходимо хорошенько поработать с их биостимуляторами.
— Бесполезно. Все трое не вылезают из эротозала.
— Мы можем их увидеть? — губы ее крепко сжались, выдавая напряжение.
— Не составляет ни малейшего труда.
Рутус прикоснулся к шарику, и они увидели всех трёх достопочтеннейших правителей в полнейшем отрубе среди обольстительных женщин, невинно воркующих между собой, не забывая в то же время обворожительно улыбаться.
— Они придут в себя и пожелают вернуться в свои постели, но не надолго.
— Вед так надеялся на меня.
— Им удалось нарушить баланс. Я имею в виду искусственников. Вед и Рэй тоже у них на зацепке. Но не в той степени. Они пока способны сопротивляться. И весь этот сыр-бор из-за Эликсира бессмертия.
Ралли не двигалась. Она оценила происходящее и поняла: опасность, может быть пока не впрямую, грозит их сыну.
— А Вунда мы тоже можем увидеть? Дай мне взглянуть на него.
— Нет, — Рутус отвел глаза.
— Но почему?
Рутус молчал. Она подошла к пульту и решительно нажала на клавишу. Рут не сопротивлялся. Он впал в апатичное состояние. Плечи его опустились, и впервые Ралли заметила в его облике обреченную покорность. Как будто непомерно тяжкий груз давил на его плечи.
— Что с ним?! — вскрикнула Ралли.
— Как, наш мальчик жив? — Рутус буквально впился глазами в экран.
Вунд полулежал в биоквазатропе. Бесчисленное количество разноцветных проводков опутывали его тело. Он тяжело и часто дышал. Глаза его были закрыты.
— Что с ним? — едва слышно повторила она.
Рутус улыбался. Плечи его распрямились. От обреченности не осталось и следа.
— Мой мальчик жив! Наш мальчик жив! — повторил он гордо. — Прости, сын. Я возложил на тебя непосильную ношу…
Вошла Ло. Некоторое время она стояла поодаль, покусывая нижнюю губу. Выглядела она встревоженной и усталой.
— Я позволил себе наблюдать за последним испытанием нашего мальчика и решил… Я думал, что потерял его навсегда. Ты бы мне этого не простила… И я не мог ничем ему помочь.
Ло приблизилась к Вунду. Она ловко заменила несколько проводков, прикоснулась к голубому шарику, и резервуар начал наполняться прозрачной жидкостью.
Ралли, как зачарованная, не отрываясь, смотрела на экран.
Вунд открыл глаза. Ло просияла.
— Зачем, зачем ты это сделала? Я принял решение. Иного выхода я не сумел найти.
— Я не могу жить без тебя. Прости. Я сама себе не нужна. Смысл моей жизни — ты! И только ты… И потом, не обязательно быть правителем, даже если тебя так усердно на него готовят. Можно заниматься чем-нибудь другим… Наукой, например.
Ло стояла прямая, как струна, и голос ее заметно дрожал.
— Эту задачу я не в состоянии решить. Чувства противоречат разуму. Мои родители… Отец, что с ним? А мама? — он попытался приподняться.
— Лежи, лежи. Ты пока очень слаб. Отдыхай. Не думай ни о чем. Все хорошо. Все будет хорошо. Вскоре ты увидишь и отца, и мать… А пока отдыхай. Тебе необходим продолжительный отдых.
— А потом все сначала?
— Не волнуйся. Можно будет заняться чем-нибудь другим. Возможно ты вернешься к испытаниям, но это будет не скоро.
Ралли с тревогой взглянула на мужа.
— Наш мальчик провалил испытание?
— Не думаю. Он просто сделал выбор. Сумел сделать выбор. Счастье, великое счастье! Наш сын жив!..
— Разреши мне оставить тебя одного. Сон восстановит твои силы.
Ло с нежностью прикоснулась к одному из проводков.
— Спасибо, — прошептал Вунд и закрыл глаза.
Ло, не сводя взгляда с Вунда, тихо вышла.
Рутус погасил экран. И снова Ралли уловила в нем надлом.
— Положительно, не могу понять, чем мне в этой ситуации заняться. Как все не просто…
Она беспомощно взглянула на мужа, ища у него ответа или хотя бы совета.
— Необходимо связаться с Ведом.
— А вот это совсем ни к чему, — раздался незнакомый голос.
Они повернулись почти одновременно и увидели мужчину крепкого сложения с большой круглой головой. Он стоял, широко расставив ноги, и спокойно смотрел на них.
— Что за нелепое вторжение? Как это понимать? Какая бесцеремонность, — возмутился Рутус.
— Я просто хотел сказать, что вам не нужно связываться с Ведом.
— Но кто вы такой, чтобы вот так запросто являться и давать советы?
— Я… Меня зовут Хим, — мужчина приосанился. — И я что-то вроде главаря у моего незаслуженно обиженного народа.
— С какой миссией вы здесь, главарь Хим? — с нескрываемой иронией произнес Рутус.
— О… Просто Хим. Я расчитываю на большее звание.
— Вождь Хим?
— Вождь… Они меня таким и считают, — в его голосе послышалось самодовольство.
— И что вам нужно, вождь Хим?
— Подчинения! — отчеканил тот, не уловив насмешки в интонации.
— Вы же знаете: по нашим законам мы подчиняемся только правителям, — возразила Ралли.
— Правители полностью деморализованы. Они не в состоянии не только управлять, но и принимать хоть какие-то решения. Единственное их желание — пользоваться услугами нашего эротозала.
— Вы предполагаете возможность заменить наших правителей и не видите ни капли риска в подобном мероприятии? — Рутус сделал едва заметную попытку продвинуться к пульту.
— Стоять! — угрожающе рявкнул Хим. — У меня нет времени вести с вами дискуссию. Пока что я вынужден вам сообщить, что вы должны оставаться там, где находитесь. Покидать это место строго воспрещается. Мне бы хотелось, чтобы вы не были сильно обижены на нас за столь необходимые меры предосторожности. Мы ничего не имеем лично против вас и вполне уважаем вас как лучших ученых. Надеюсь, вы еще потрудитесь на общее благо.
— Зря вы на это надеетесь, — в голосе Рутуса послышался металл. — Мы ничего общего не желаем иметь с субъектами, посягнувшими на Великую гармонию.
— И Великую справедливость, — подхватил Хим. — Вы, естественники, решили проблему просто: сделать нас своими слугами. Но почему такая несправедливость? Вы — радетели Гармонии! Мы все вместе трудимся во имя сохранения Великого равновесия Вселенной, однако вам — бессмертие, а нас вы в любое время можете охотно заменить. Но мы ничуть не хуже вас и сумели вам это доказать. Теперь мы всего-навсего поменяемся местами.
— Вы хотя бы понимаете, что несете всеобщую гибель? — заметно побледнел Рутус.
— Пока что гибель грозит вам и вполне реальная.
— Я вас умоляю. Поверьте! У вас ничего не получится. Вы обрекаете на гибель свой народ. Одумайтесь, пока не поздно!
Рутус прошелся по лаборатории, но ему не хотелось вызывать службу безопасности — не из-за гордости, а по уверенности, что ему удастся переубедить этого неглупого представителя искусственников.
Хим упрямо молчал. Он понимал, что победить можно только хитростью и еще раз хитростью. Им с детства внушали почтительное отношение к естественникам. А эти двое, давшие жизнь будущему правителю квадрата два тридцать два, вели себя более чем безупречно… Наконец Хим прервал затянувшуюся паузу.
— Я вас убедительно прошу на некоторое время подчиниться. Надеюсь, мы скоро продолжим разговор. У вас изумительный сын. Следует об этом подумать. Мой сын тоже скоро появится на свет.
Ралли удивленно посмотрела на Хима. Искусственники не должны были производить потомство. Этим занимался исключительно Геноцентр.
— Вы нарушили закон.
— Вам можно все, а нам ничего, — Хим зло сверкнул глазами.
— Но это же для общего блага! Вы, думаю, не желаете среди своего народа появления мерзавцев, — Ралли посмотрела Химу в глаза. Тот несколько смутился, но постарался не подать вида.
— Можете говорить что угодно. Наши намерения ничуть не изменятся. А насчет мерзавцев — вы это зря. Откуда вам это известно?
— Мы после нашей Большой войны проделали колосальную работу по прогнозированию будущего. Чтобы избежать очередного конфликта, необходимо каждому следить за своими мыслями и не допускать непредназначенного рождения, — продолжил мысль Рутус.
— А нам не интересно, что будет потом, когда нас не будет. Это пусть вас заботит. А нам надо пожить сейчас… И насчет мерзавцев вы зря. А если даже и так, не скучно будет… Мне пора. А вы, значит, не должны предпринимать никаких мер и должны находиться здесь до особых распоряжений, — Хим повернулся, чтобы уйти.
— Постойте, а что будет, если мы нарушим ваше распоряжение? — остановил его Рутус.
— Не советую этого делать, если не хотите попасть в изолятор, хотя у вас в этом случае появится прекрасная возможность повидаться с Ведом.
Едва Хим ушел, Ралли рухнула в кресло. Поток информации не только утомил, но просто раздавил ее, не привыкшую ни к какому насилию даже в легчайшем его проявлении.
Рутус опустился к ее ногам и они предались тягостным размышлениям...
Что можно сделать? Каким образом противостоять катастрофе, столь явно проявившейся? Не могло быть и речи о сотрудничестве, но и бороться с искусственниками им не представлялось возможным по этическим соображениям.
Как можно воевать с теми, кто во много раз слабее тебя?
Они с детства были приучены заниматься наукой, творчеством, были ограждены от возможных негативов с той тщательностью, с какой это только было возможно, и поэтому чувствовали себя выбитыми из колеи.
Принимать решения в экстремальной ситуации для них оказалось непосильной задачей.
Оба были смущены, растеряны, обеспокоены.
Инстинктивно ощущая явную угрозу раз и навсегда заведенному порядку, который как нельзя лучше создавал благоприятную почву для развития спсобностей и талантов, для углубленной научной деятельности, для духовного самосовершенствования, они почувствовали себя абсолютно беспомощными перед грубой силой, прервавшей невидимые, но прочные связи заведенного порядка, понимания, уловили угрожающую опасность, витающую в атмосфере. Рутус прервал молчание первым.
— Мы слишком расслабились и не были готовы к такому повороту дел. Ты была права, когда предупреждала об опасности, но я воспринимал твои слова как результат излишней восприимчивости или возбудимости, обусловленной твоим состоянием и отказом пользоваться биостимуляторами.
— А не можем ли мы посмотреть, где находится Вед? Ты же можешь просматривать своим новым аппаратом всю планету, — сделала толковое предложение Ралли.
— Отличная идея! — обрадовался Рутус, и вскоре они увидели Веда в камере уединения. Тот лежал, свернувшись калачиком, и, казалось, спал.
— Мы должны его спасти, чего бы нам это ни стоило! — упрямо тряхнула головой Ралли.
— Они не на шутку собрались завладеть эликсиром бессмертия. Но им неизвестно, что Вед найдет выход из любого положения.
— Тем не менее ему сейчас нужна помощь. Вед должен быть на свободе. Собирайся! Мы дожны действовать. Сначала освободим Веда, а потом все остальное.
Рутус подчинился жене. Она права: надо действовать, хотя конкретно он пока не знал, каким образом нужно действовать, чтобы вызволить Веда, но главное — не подчиняться требованиям этого представителя от искусственников, а выполнять свой долг, который требовал не сидеть сложа руки и не ждать пассивно, чем все это может окончиться. Но не успел он подняться с кресла, как они имели счастье увидеть самого Рэя.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/03/16/234