Предметом сложных отношений моего мужа Бояна с русской и болгарской таможней послужил обычный ковер – правда он был густой, ворсистый и очень красивый... впрочем, начну по порядку.
Во времена тотального дефицита любой продукции совпрома: начиная от кроссовок «Адидас» и заканчивая мягкой мебелью (впрочем, начинать можно откуда угодно, хоть от качественной зубной щетки, а заканчивать соответственно пресловутым квартирным вопросом, куском земли в шесть соток, автомобилем «Жигули» и т.п.) было вполне естественно воспользоваться ситуацией и приобрести во время поездки в Софию ковер стоимостью ровно в двести один лев, в то время как таможня давала добро на провоз наличными двести левов. «Чепуха! Мелочь!» - скажете вы и будете абсолютно правы, но доблестные стражи порядка неукоснительно блюли честь и совесть как болгарских, так русских граждан обеих социалистических республик. И правда, откуда у честного гражданина, которому надо питаться, иметь деньги на проезд и какие-то другие мелочи, возьмется двести левов на ковер? Непорядок. Болгарская таможня стояла твердо на своем посту и сие нарушение не допустила, а поскольку у гражданина Бояна Авиотова не оказалось денег на штраф (налог, комиссию и т.п.), то ковер остался на таможне в камере хранения, ожидая, когда нерадивый хозяин явится выкупать свою собственность.
Ровно через полгода Боян всё же вернулся за этим самым ковром и, заплатив несусветный штраф, доставил его по назначению, в нашу московскую квартиру, где он и украсил собой стену гостиной, вызывая неподдельное восхищение друзей и родственников.
В Болгарию мы летали довольно часто: либо по делам, либо навестить родителей Бояна. Месяца через два после торжественного водружения ковра на стену, мы собрались туда снова. Меня пропустили без проблем, а вот Бояна задержали, мотивируя это тем, что он в это время… должен находиться в Болгарии. Никакие доводы о том, что он прилетел из Софии пару месяцев назад, не проходили. Штамп в паспорте о прилете в Москву отсутствовал.
Восстанавливая всю цепь событий в памяти, Бояну удалось вспомнить причину подобного конфуза – все-таки незаконный переход границы на виду у многочисленных стражей таможни случается не так часто.
Багаж по прилету в Москву Бояну пришлось ждать довольно долго: много совмещенных рейсов, неразбериха, гомон и ор вокруг, да и рейс изначально задержали часа на два. Сосед по самолету – престарелый профессор философии не отходил от него ни на шаг, продолжая свою более чем трехчасовую лекцию о проблемах преподавания в вузе теории марксизма-ленинизма. «Понимаете, мой дорогой, - гнусавил профессор, - Маркс инициировал всплеск интереса к капитализму как социальному и культурологическому феномену, его классовая теория навеяла теорию социальной стратификации. Несмотря на идеологическую разницу между Марксом и Контом, между ними есть и сходства, касающиеся гносеологической стороны: во-первых, оба они ориентировались на принципы естественно-научного познания, а во-вторых, оба стремились найти основные законы социального развития, которые действуют неотвратимо. Маркс считал основным недостатком предшественников то, что они не открыли основной закон развития общества. Законы развития истории виделись ему как закон возникновения и развития человеческого общества – или иными словами, закон экономических формаций...»
Бояну хотелось пить, курить, спать, просто чертыхаться во весь голос, да еще невыносимо болела голова после ночной пирушки с друзьями. Когда багаж удалось, наконец, получить, оказалось, что ковер довольно громоздок и тяжел, даже свернутый в длинную узкую «кишку»: два на три метра. Где-то позади, практически на попе, болтается спортивная сумка, хлопающая по филейным частям при каждом шаге. Сбоку семенит профессор, подпрыгивая и продолжая кричать Бояну на ухо свой чрезмерно затянувшийся монолог: «Маркс представлял историческую смену формаций как естественный переход общества от одного состояния к другому: первобытнообщинное общество,
рабовладельческое, затем
феодальное, капиталистическое и, наконец, коммунистическое общество. Таким образом, он подвел четкий фундамент научного знания под историю развития человеческого общества…»
Чувствуя себя словно дурмане, Боян шагал и шагал, придерживая ковер на плече и сам не заметил, как вышел из аэропорта. После подобного перелета он даже не вспомнил про паспорт, визу, какие-то там штампы и прочую глупость. Сознание отказывалось помнить о таких неинтересных деталях. Не вспомнил он об этом и позже.
Хорошо, что на таможне предпочли «замять» дело, поставив нужные штампы задним числом. Кому охота практически нарываться на международный скандал и увольнения со службы?