Клон-3, или В лабиринтах любви. Часть 20

 
1. Часть 20. Глава 1. Амин и Халиса. Возвращение домой.

  Наступил новый день, который обещал быть жарким и влажным. Яркий круг  солнца уже стоял над городом. Оживал и Сан-Криштован, наполняясь разными звуками.
Едва Базилио появился у бара, дона Жура тут же нашла парню занятие. И теперь площадь перед известным заведением оглашалась привычным мерным  скрябаньем метлы по брусчатке.  Сама хозяйка бара стояла под навесом, обычно защищающим от палящего солнца, наблюдая, насколько тщательно Базилио приводит в порядок территорию вокруг ее владения. Женщина не выспалась, поэтому стояла с сердитым, но сонным выражением лица, радуясь про себя, что работник не дает повода для замечаний.
На балконе соседнего дома появился в одних спортивных трусах синьор Олаву, лениво потирая голую грудь и сладко зевая. Вышел постоять под лучами утреннего солнца!
Дона Жура осуждающе хмыкнула и, презрительно сузив глаза, отвернулась, сложив на груди руки. Тут же она увидела, как из дома вышел синьор Мухамед и подошел к двери своего магазина. Он поискал ключи в кармане длинного полосатого халата, но, достав их, не стал открывать замок, а оглянулся на дом доны Латифы и пристально вгляделся в окна.
Это заметил, конечно, любопытный Базилио, застыв с метлой в руках, приоткрыв рот  и глупо улыбаясь.  Дона Жура решила прикрикнуть на него, но вдруг что-то произошло: синьор Мухамед замер, переведя взгляд и уставившись куда-то в конец улицы. Завертел головой и художник, но тут же отреагировал и Базилио, развернувшись, как флюгер в сторону, где явно происходило что-то занимательное.
Невольно и дона Жура поддалась  всеобщему любопытству – она тоже повернула голову в сторону улочки, откуда показались Амин и одетая в черное Халиса, вцепившаяся ему в руку.  Видны были только ее глаза, но с кем же ещё мог возвращаться домой Амин? Только с собственной женой!
- Базилио, занимайся делом! – предупреждающе произнесла женщина. – Не приставай к людям с расспросами, им явно не до тебя.
- Дона Жура!.. – заныл парень, но хозяйка, отмахнувшись, уже вошла внутрь бара, где ее ждало множество дел.
Остерегаясь гнева работодательницы, Базилио молча проводил глазами парочку, вошедшую в дом доны Латифы.   Но Амин вскоре выскочил на улицу  - заметил, конечно, что отец сделал ему знак подойти. Синьор Мухамед, так и не открыв магазин, увел к себе домой сына, с которым ему явно надо было о чем-то поговорить.
 Базилио разочарованно вздохнул: этот разговор ему не подслушать. Впрочем, не трудно было сообразить, о чем могли говорить соседи: ведь Амин вернулся с женой из больницы, где ее лечили после нападения грабителей.
Заметив, что дона Жура наблюдает за ним через открытую дверь из-за стойки бара, парень, показывая старательность, ещё прилежней стал размахивать метлой из стороны в сторону, поднимая в воздух накопившиеся под ногами мелкий мусор и пыль.   

…Прежде чем подойти к отцу, Амин завел Халису в дом и по ее просьбе проверил, нет ли в комнатах посторонних. Им было известно, что лара Латифа ночевала с дочерью у Жади. Но вдруг кто-то, зная об этом,  проник ночью в дом и затаился, поджидая возвращения хозяев? Халиса  очень боялась вчерашних грабителей, которые могли вернуться.
Быстро обежав дом матери, убедившись, что он пуст, Амин вышел на улицу, велев Халисе закрыть дверь и услышав, как за спиной брякнула задвижка, затем со скрежетом повернулся в замке ключ.
Отец ждал Амина возле магазина.
- Амин, сынок, как дела? Что с твоей женой?
- С Халисой всё в порядке, иншалла. Сотрясения мозга нет,  гематомы – тоже, ушиб скоро пройдет, синяк на лице тоже сойдет, - отчитался парень и пожаловался:
- Халиса так напугана, что отказалась садиться в такси, когда мы вышли из больницы. Нам пришлось ехать в автобусе. А когда мы доехали и пошли пешком от остановки мимо супермаркета, у нее началась истерика! Она вцепилась мне в руку и шла в полуобморочном состоянии до самого дома.
- Сынок, это пройдет, дай ей время. Она ведь очень испугалась. Но ты ведь понимаешь, как она нас подвела? Почему твоя жена не извлекла урок из прошлого нападения? Почему не сняла украшения? Она  не понимает, что она натворила! – горестно качал головой Мухамед, ведя сына к себе домой.
- Я тоже удивлен такой неосторожностью. Кстати, я не раз учил ее, что при нападении лучше отдать грабителям всё, чтобы не подвергать риску свою жизнь, но она не усвоила моих советов.
- Сынок, дело ведь не только в этом.  Теперь бандиты могут вернуться, чтобы напасть на наши магазины, на дом твоей матери, если решат, что им будет, чем у нас поживиться.
- Я всё понимаю, отец!
- Нет, Амин, не понимаешь! – начал Мухамед, но оборвал себя на полуслове, т.к., войдя в дом, хотел пройти с сыном к дивану, но в этот момент из кухни выскочили Лейла и Ариба.
Мухамед хотел было окликнуть Арибу, чтобы попросить ее принести  им  чай, но девушки стремительно вспорхнули по лестнице, как вспугнутые птички, и Мухамед решил не тратить силы на то, чтобы позвать одну из них вниз.
Амин видел, каким измотанным, уставшим, несчастным выглядел отец. И парню было его очень жалко. К тому же, Амин чувствовал за собой вину: отдал тете Жади, поддавшись порыву чувств, документы Халисы… К чему приведет его поступок? Не принесет ли ещё одну неприятность ему и отцу? Что о них, об их семье станут говорить в Фесе? Ведь из-за Жади, если тетка попадется, может разразиться страшный скандал!
 Но парень сдержался, заставил себя молчать, потому что иначе скандал свалился бы на его голову намного раньше, уже сегодня. И тетя не захочет потом ему помогать, если он ее выдаст, а Амину теперь казалось, что он чувствует, знает, что  однажды ему понадобится  помощь сестры матери.  А вдруг у нее и Хадижи всё получится?
Хадижу Амин жалел и не понимал, почему дядя Саид всё ещё ничего не предпринял против такого зятя. Он успокаивал себя: если Хадиже удастся вернуться в Бразилию, значит, так суждено. Если никто не узнает о предстоящем побеге его сестры с тетей Жади, значит, так записано в книге ее судьбы.
Впрочем, Амин удивлялся самому себе: как он мог решиться пойти против родственников? Он понимал, что и отец,  и дядя Саид, и дядя Абдул его осудят, если узнают правду. Он  трусил при мысли об этом, но старался думать о том, что тетя Жади уж точно никому не расскажет о его великодушном, но опрометчивом поступке.
Хорошо, что отец пока ни о чем не подозревает!
Однако Амин видел, что отцу было важно поговорить с ним, кое-что у него выяснить.
- Амин, теперь твоя мать будет вынуждена выйти замуж за сида Керима. Если дяде Абдулу станет известна эта история – он женит Керима на твоей матери! – развел руками отец.
- Зачем рассказывать дяде Абдулу? Если ты не позвонишь, он может и не узнать.
- Сынок, где ночевала твоя мать? Мне показалось, или дом ночью был пуст?
- Тётя Жади увезла маму и Самиру к себе, а завтра они хотят поехать в Ангру.
- Что? Опять в Ангру? Что там делать твоей матери? 
Амин пожал плечами.
- Мама мне позвонила и рассказала только о предстоящей поездке.
- Хорошо, сынок, а что насчет больницы? Латифа не собирается ехать к сиду Кериму?
- Я уже навестил сида Керима, т.к. его привезли в ту же больницу, куда обратилась  Халиса. Сегодня утром я увидел в коридоре Зейна и вместе с ним зашел в палату к сиду Кериму, чтобы поблагодарить его за то, что он пытался спасти мою жену.
- Твою жену следует наказать! – в сердцах отозвался мужчина, сердито фыркнув, заложив руки за спину.
 Но парень видел, что отца  беспокоило другое. И тут же услышал:
– Твоя мать намерена поехать к нему в больницу, она не говорила об этом?
- Не знаю. Я ещё не видел маму, только позвонил ей, чтобы сказать, что с Халисой всё в порядке, что врачи разрешили забрать ее домой.
- Аллааах!..., - нервно вознес руки и обратился к небу Мухамед. - Одалиска Жади может уговорить Латифу поехать в больницу, чтобы проведать Керима и поблагодарить его за заступничество. Она теперь начнет сводить твою мать и этого…. Керима.
- Мне об этом не известно, - повторил парень.
- Ладно, иди, Амин. Вижу, тебе не терпится пойти в магазин. Вчера ты потерял полдня. Я тоже пойду в «Волшебную лампу», вот только Саиду позвоню…
… А в это время наверху Ариба и Лейла сидели в комнате, куда Мухамед велел Лейле перебраться после того, как понял, чем занята жена все свободное время за неимением телевизора. И чтобы лишить ее возможности подсматривать за жизнью сына в окнах напротив, он определил юной супруге в качестве спальни бывшую комнату Латифы, разрешив перенести туда все вещи, которые Лейла пожелает забрать из прежней спальни.
После пережитой порки Лейла спорить с мужем не решилась. Но попыталась уговорить Арибу перебраться в ее прежнюю комнату, однако, сделать это не удалось, что страшно разозлило Лейлу. Почему подруга не хочет помочь ей даже в такой мелочи? Перейди Ариба из пристройки в комнату с окнами на дом Латифы, у Лейлы осталась бы возможность поглядывать на улицу в надежде увидеть  мелькнувшего в доме напротив Амина.
А теперь оставалось лишь то и дело выходить на балкон, находя на всякий случай разные поводы, если вдруг Мухамед начнет придираться.
Но и с Арибой теперь Лейла вела себя более осторожно.  Девушка упорно не желала мириться,  не забыв ту шутку Лейлы, когда к ней в постель  по ошибке  залез Мухамед. Ариба не простила ее за такую злую выходку, пусть и стараясь не ссориться и не показывать враждебность.
Но сейчас Лейла сидела на постели и едва не рвала на себе волосы, досадуя, что Амин успел увидеть ее в ужасном виде.
- Ариба, как я могла знать, что Мухамед приведет сына в наш дом? Теперь, когда Амин с женой здесь больше не живут, я стараюсь выглядеть проще, - переживала она.
«Проще? Да она же совсем перестала за собой ухаживать!  – удивленно подумала Ариба, рассматривая не расчесанные, густые, уже спутавшиеся  волосы родственницы, а на лице - размазанную косметику, не смытую накануне. 
- А моё платье? Аллааах! Я вчера опять забыла заняться стиркой, вот и хожу в этом грязном, заляпанном на кухне разными пятнами платье! И Амин видел меня в таком виде! Какой ужас! – тихо завывала Лейла, схватившись за голову.
- Думаю, он и разглядеть-то тебя не успел, в чем ты одета и как причесана. Мы так быстро выскочили из кухни, когда поняли, что мужчины могут туда зайти, что сомнительно, чтобы сын твоего мужа мог усмотреть такие подробности, - попыталась ее успокоить Ариба.
- Нет, он мог увидеть! А теперь ещё и Халисе об этом расскажет, и они вместе станут надо мной смеяться.
- Тебе ещё есть дело до Амина и Халисы? Тебе мало порки, полученной от Мухамеда? У тебя спина ещё не зажила, как следует, а ты снова об Амине думаешь.
- Я никогда о нем не забуду! Это то, что жизнь у меня украла! Как я могу смириться с такой несправедливостью?
- А не закончатся ли твои страдания тем, что ты окажешься где-нибудь в пустыне,  в караване бедуинов, кочующих по Сахаре? Вот станешь женой кривого Ахмета, узнаешь тогда! Вспомни: все женщины нашего селения боялись, что родственники отдадут их за него замуж! Он кочует по пустыне вместе с гаремом из четырех жен. А что ему стоит дать одной из них развод, чтобы жениться на тебе, такой юной и красивой? Говорили, что он уже делал так несколько раз, давая развод женам, но не отпуская несчастных от себя. Так и «караванят» с ним повсюду, потому что некуда им деться, несчастным!
- Ариба, тебе бы только напугать меня! – упрекнула приятельницу жена Мухамеда и зло стукнула по покрывалу массажной щеткой.
- Я снова хочу быть красивой – для него, для Амина! Буду выходить на улицу, чтобы погулять с ребенком. Почему бы мне не постоять с коляской  Абдульчика возле дома Латифы? Это как раз напротив магазина Мухамеда и нашего дома. Что может иметь Мухамед против моих прогулок?
Но Ариба только осуждающе покачала головой. Но девчонка не обратила на это внимания.
- Ты слышала? Мухамед сказал сыну, что Халису следует наказать! Пусть Амин тоже даст ей хотя бы двадцать ударов плетью! – позлорадствовала Лейла.
- Что ты такое говоришь, - возмутилась Ариба. – Она-то в чем виновата?
- А нечего было демонстрировать свои прелести окружающим на местной бразильской медине!
- Ты сама поменьше стой на балконе в золотых украшениях, а то и на дом Мухамеда могут напасть те грабители! – в который раз выговаривала ей Ариба, впрочем, понимая, что спорить с Лейлой или убеждать ее в чем-либо бесполезно.
…Пока Ариба и Лейла болтали где-то на втором этаже, Мухамед после ухода сына позвонил Саиду, надеясь получить от него хороший совет.
- Брат, я в отчаянии, - начал он тут же, едва Саид ответил. – Латифа не ночевала дома, т.к. ее и Самиру увезла к себе домой одалиска… Жади, конечно… Амин вернулся из больницы с женой и рассказал о планах Латифы. Они намерены поехать в Ангру! Здесь такое случилось, а Жади захотелось увезти мать моего сына в места, где голые люди демонстрируют друг другу свои прелести!
Саид возразил, но Мухамед ответил, что его беспокоит вовсе не это.
- Брат, я боюсь, что Жади займется сводничеством. Она не только увезет мою Латифу в загородный дом, но и потащит ее в больницу к Кериму! Меня всего переворачивает при мысли о том, что Латифа вновь окажется с ним рядом. С мужчиной, который уже лежал в ее постели.
Саид посоветовал ему напрасно не накручивать себя и предложил тоже поехать в Ангру, но вместе с ним и его женами.
- Саид, ты решил съездить в Ангру?! – поразился Мухамед. – Зачем? Какой у тебя там интерес?... Отдохнуть от города?!
Ему показалось очень странным желание брата уехать из Рио-де-Жанейро куда-то, чтобы провести время в незнакомом месте. Для чего снимать где-то виллу, если у самого Саида особняк намного роскошнее любой виллы в какой-то там Ангре! Или… одалиска снова туманит мозг его брату? О, Аллах!
- Нет, Саид, пока я буду сидеть с вами возле бассейна, Керим станет действовать. А если Жади и Латифа уже у него в больнице? Амин мне сказал, что  видел там Зейна.
Но когда брат предложил ему быстро подъехать в больницу, чтобы они вместе могли навестить его соперника, Мухамед радостно хлопнул себя по лбу и тут же, суетясь, начал собираться. Ведь Саид обещал помочь ему своим присутствием в больнице. Керима можно убедить не жениться на Латифе. Это сделает сам Мухамед, он вернет свою козочку! Что с того, что  еле живой Керим и позаботившаяся о нем сердобольная  Латифа остались на пару часов наедине? Ни о каком позоре речь не идет.
- Это ещё не конец.… Посмотрим, кому достанется моя козочка... Керим пока не женился на ней, даже не сосватал… А может быть, и не станет сватать!
Ободряюще кивнув сам себе, Мухамед проверил, на месте ли бумажник в заштопанном кармане джеллабы, и быстро вышел из дома. Только предупредить Мустафу о недолгом отсутствии – и немедленно ехать в больницу!

Едва Мухамеда увезло подкатившее к магазину такси, как к дому Латифы подъехал автомобиль, откуда выбрались Самира с матерью. Жади осталась ждать их в салоне машины.
Самира попыталась открыть дверь, но ничего не вышло. Тогда Латифа нажала на кнопку звонка, потом постучала. В окне второго этажа мелькнуло лицо Халисы, она спустилась  и впустила их в дом.
Мать и дочь спорили, поднимаясь по лестнице.
- Мама, почему ты передумала ехать с нами в Ангру? Тогда и я никуда не поеду! Амин не маленький, он справится и без тебя. И он останется не один, а с отцом и женой!
- Самира, не обижайся на меня. Но взгляни на Халису: на ее лице такой большой синяк, что на улице ей лучше пока не появляться, чтобы не вызывать пересуды соседей. К тому же, она не может пока ходить одна в магазин. Я понимаю, какой стресс она пережила. Теперь мы будем делать покупки только вместе. Но уже сегодня надо что-то купить, что-то приготовить. В доме совсем нет еды!
- Мама! Хорошо, давай сегодня приготовим большой таджин, чтобы Амину и его жене хватило на пару дней. А завтра поедем в Ангру. Я попрошу тетю Жади ехать в Ангру не сегодня, а завтра! Надеюсь, что смогу тебя переубедить, и ты передумаешь.
- Самира!
- Мама, но ведь ты согласилась, и я уже представила, как мы гуляем втроем по берегу океана! Почему нет? А ты вернулась сегодня домой вместе с вещами, которые вчера ещё собирала в поездку.
- Дочка, вчера я была так напугана. Но теперь я понимаю, что не могу бросить своего сына и невестку одних после такого происшествия!
- Мама! Но в больницу ты с нами поедешь?
- Конечно. Я должна сказать шукран сиду Кериму за чудесное спасение жены моего сына. И мне надо с ним поговорить, дать понять, что… Одним словом,  я только переоденусь, загляну в холодильник, чтобы понять, что из продуктов  нужно срочно купить, и поеду с тобой и Жади в больницу.
Халиса стояла здесь же, возле них и слушала, как свекровь спорит с дочкой. Она ждала, когда мать Амина даст ей какое-нибудь задание, пока сама будет отсутствовать. Наконец, Халиса была замечена и ларой Латифой, и сестрой Амина.
- Аллах, какой огромный синяк у тебя на лице, Халиса! – ужаснулась Латифа. – С ним надо что-то делать! Смазать чем-то, чтобы быстрей сошел, сделать примочку…
Самира тоже оглянулась на родственницу.
- Вот видите: сколько вы меня ругали за то, что я ношу джинсы, шорты, короткие юбочки, топики, но ко мне никто не пристает. Это потому, что здесь все так одеваются. Я ничем не выделяюсь из толпы, не ношу украшений. Я одета очень просто, не пытаюсь ничем выделиться. А вот если бы я тоже носила платок, то и за мной началась бы охота. Мало ли что может быть спрятано под платком!
- Самира!
- Мама, но грабители решили, что под платком  ещё больше золота, чем то, что они увидели в ушах Халисы, на ее запястьях и пальцах. Теперь и тебе небезопасно носить на улице платок, мама, потому что и на тебя могут напасть, если ты тоже попадешься на глаза вчерашним бандитам.
- Не говори так,  Самира, у меня сердце начинает колотиться от ужаса!
- Но я высказываю предположение! Так вполне может случиться.
Они не сразу заметили, как побледнела Халиса, девушку начала бить дрожь.
- Самира, прекрати, - взмолилась мать. – А ты, Халиса, успокойся. Никто на нас не нападет. Лучше сделаем вот что: Самира, найди и распечатай фотографии с праздника в доме родственника сида Керима, те, на которых стоим мы с тобой и Жади. Хотя бы на фотографии я хочу видеть тебя в красивом праздничном кафтане и с платком на голове. Если ты в реальной жизни не носишь платок, я хочу видеть его на тебе хотя бы так. Куплю рамочку и повешу на стену у себя в комнате, а ещё один снимок отправлю в Марокко дяде Али.
- Нет, только не в Фес. Иначе там мне начнут искать жениха, решив, что меня можно будет заставить носить платок, что однажды меня смогли уговорить, что я смирилась. А это не так!
- Самира, сделай, как я прошу. Мне нужна эта фотография, - настойчиво повторила Латифа.
- Хорошо, сделаю. Мама, нам пора ехать в больницу. Если бы я догадалась раньше, можно было бы отпечатать фотографии с того праздника и для сида Керима. Я и его наснимала. Сейчас мы могли бы отвезти их ему в больницу.
С улицы раздался сигнал автомобиля, на котором Жади привезла их в Сан-Криштован. Это Иветти одолжила им своего водителя и машину.
- Надо поторопиться, -  сказала Самира.
Халиса уже ушла на кухню. Ей стало неприятно то, как мать мужа и его сестра рассматривали ее лицо. Пусть сами сходят за продуктами, а она всё приготовит. На улице появляться в платке или с полностью закрытым лицом ей совершенно не хотелось: страх после пережитого накануне так ее и не отпустил. Она даже в доме теперь вздрагивала от громких звуков, вспоминая, какой ужас испытала по пути из больницы. Хорошо, что Амин не стал выдирать у нее свою руку, в которую Халиса больно впилась пальцами.
Теперь она быстро просматривала содержимое шкафов и холодильника, составляя список нужных покупок, даже не прислушиваясь к голосам, доносившимся из коридора.
А Самира с матерью остановились на пороге комнаты. Латифа не могла заставить себя даже войти.  Она замерла у распахнутой двери и не сводила глаз с помятой постели, с подушки, которая все ещё хранила отпечаток головы незваного гостя и спасителя.
- Дочка…, - как-то беспомощно произнесла Латифа.
- Мама, когда я вернусь сегодня из университета, то лично перенесу твои вещи в другую комнату. Мы с тобой поменяемся: ты займешь мою спальню, а я переберусь в твою.
- Нет, Самира, этого нельзя допустить.  Это нехорошо. Ведь на моей кровати лежал чужой мужчина, который нам не махрамен, -  возразила Латифа. – Тебе нельзя спать на этой кровати, о, Аллах, это неправильно!
- Мама! -  упрекнула ее Самира и, войдя в комнату, тут же стянула с кровати постельное белье, содрала наволочку с подушки, взбила ее и бросила назад, подняла с ковра оставшуюся со вчерашнего дня простынь и вышла с ворохом постельного белья из комнаты.
Латифе сразу стало легче дышать, она даже быстро поменяла платье, но, переодевшись, опомнилась при мысли, что дочка, унося в стирку использованное постельное белье, прикасалась к ткани той самой наволочки, к тем простыням, которые хранили на себе память о лежавшем на них раненом сиде Кериме.
Латифа закрыла глаза и простонала: «Нет, нет, нет!»
- Всё, мама, идем же! – заглянула в комнату Самира и за руку увела мать за собой. Вскоре, закрыв дверь на ключ, они сели в машину к начавшей проявлять нетерпение Жади, поверившей, что ждать ей придется совсем недолго -  ведь сестра собиралась всего лишь оставить вещи и переодеться, а сама задержалась намного дольше.
Но теперь они спешно покатили в больницу.
Халиса же, проверив, насколько надежно закрыта дверь, задвинув на всякий случай и крепкую задвижку,  вернулась в их с Амином комнату и тут же позвонила мужу.
- Амин, твоя мама и сестра вернулись от Жади, но тут же снова уехали в больницу к сиду Кериму.
Доложив Амину новость со всеми подробностями, как он и просил, девушка отправилась готовить обед из того, что ей удалось найти среди  старых запасов продуктов.




2. Часть 20. Глава 2. В больнице у Керима.

 Когда Жади и Латифа оказались в больничном коридоре на нужном этаже, то обнаружили там сестру сида Керима, недалеко от двери палаты в кресле ожидавшую свою очередь для посещения.
Впрочем, их предупредили на рецепшен, что у пациента сейчас несколько посетителей. Латифа вздохнула с облегчением: можно будет войти к мужчине в палату вместе с его сестрой. Это не станет харамом. Если Жади не комплексовала, разговаривая на равных даже с малознакомыми мужчинами, то Латифа просто не смогла бы так поступить.
 Но, отправляясь в больницу, чтобы навестить сида Керима, она была настроена на то, чтобы дать ему понять: случившееся ни к чему его не обязывает. Однако, приближаясь по коридору к ларе Марьям, Латифа вдруг почувствовала, как ее сердце почему-то затрепетало от страха. Хватит ли у нее смелости разговаривать об этом с сидом Керимом?
- Приветствую вас, родня! – негромким, но радостным возгласом встретила сестра Керима Жади и Латифу.
Увидев удивление в глазах женщин, она тут же пояснила:
- А как же? Скоро вы станете нам родственницами! Керим должен жениться на Латифе, и он это сделает! И я так рада, что Латифа станет нашей невесткой…
На лице лары Марьям расцвела широкая улыбка. А Латифа страшно смутилась, ее щеки вспыхнули.
- Не стоит об этом беспокоиться. Ничего не было…, - начала оправдываться Латифа. Но лара Марьям весело перебила:
- Все наши родственники – и здесь, и в Фесе – обрадовались, когда узнали, что Керим может жениться на племяннице сида Али. Ведь он очень уважаемый в Фесе человек! С утра нам звонят наши дяди и тети, двоюродные братья и сестры, спрашивают: «Неужели Керим женится?» Вот только до нашей принцессы новости ещё не дошли. Но Неджма любит отца и будет рада, когда он, наконец, устроит личную жизнь. Латифа, ты не пожалеешь, когда выйдешь замуж за моего брата. Ты станешь мне сестрой…
- Лара Марьям, но кто сказал, что сид Керим собрался на мне жениться? – в замешательстве спросила Латифа. Чрезвычайное происшествие случилось накануне, откуда их родственники в Марокко смогли так скоро узнать об этом?
 - Как? И ты ещё спрашиваешь?! Латифа, Жади! Ваш дядя ещё вчера звонил Зейну и выяснял, что же случилось. Потом позвонил другой старик –   дядя Абдул.  Он ведь с некоторых пор тоже наш родственник. Жена Зейна  Сумайя – племянница дяди Абдула.  Аллах, какой же скандальный старик! – покачала головой женщина.
Латифа с ужасом взглянула на Жади, которая тоже была как будто удивлена.
- Дядя Абдул?! Откуда он узнал? И дяде Али тоже стало обо всем известно? Но как же так? – растерянно повторяла Латифа.  Жади молчала, но в глазах ее читалась настороженность.
Тем временем лара Марьям, наблюдая за сестрами, продолжала делиться с ними:
- Сид Абдул так сурово принялся выговаривать моему брату насчет его обязанностей, что я даже испугалась за здоровье Керима. Ему нельзя было нервничать – он ведь только-только очнулся, не прошло и пары часов, как он пришел в себя. Я осталась на ночь в палате, чтобы ухаживать за нашим Керимом. Услышала весь разговор. Но Керим ответил, что не отказывается ни от чего и обязательно поступит так, как предписано Кораном. Вот так! – повела перед собой украшенной кольцами и браслетами рукой  женщина.
- Но кто позвонил в Фес? Кто рассказал? Неужели это Мухамед сделал? – гадала Латифа.
Жади быстро сказала:
- Теперь это уже неважно, кто сообщил в Фес о случившемся. Главное – наши родственники в курсе произошедших событий. А что потребовал от Керима дядя Али?
- Точно не знаю. Я не стала пока расспрашивать брата, видела, что ему нужно отдохнуть и не стоит нервничать. Но думаю, что дядя Али снова напомнил Кериму об их разговоре насчет  сватовства.
- Какое сватовство? Зачем? – вырвалось у запаниковавшей Латифы. – Ведь ничего же не было!
- А сид Абдул считает, что было. И наши дяди тоже так решили: раз Керим оставался с тобой, Латифа, наедине, да ещё лежал на твоей постели, и многим об этом теперь известно, так это харам. И исправить это можно только, если Керим на тебе женится, - с какой-то настойчивостью произнесла лара Марьям.
- Мы войдем в палату к Вашему брату и послушаем, что он сам скажет, - улыбнулась Жади. – А кто у него сейчас? Родственники?
Латифа побледнела. Сейчас из палаты выйдут те люди, которые вчера стали свидетелями ее позора, когда они вошли в ее дом, чтобы забрать сида Керима из ее комнаты и увезти в клинику. Она ярко представила, какими взглядами они пройдутся по ней, рассматривая с осуждением или даже презрением.
- Но кто мог позвонить в Фес? Аллах! Дядя Али узнал! Как же так?
- Латифа, успокойся! Дядя Али знает, что делать. Доверься ему, - постаралась успокоить ее Жади.
Лара Марьям  с любопытством переводила взгляд с одной на другую, подмечая их реакцию.  Потом ответила:
- В палате ваши бывшие родственники и Зейн. Сид Саид Рашид и его брат приехали навестить Керима. Когда мужчины вошли – я вышла, вот сижу здесь, жду, когда можно вернуться. Мухамед – это же твой бывший муж, так ведь, Латифа?
- Да, это он, - за сестру ответила Жади.
- И Мухамед здесь?! – снова была неприятно удивлена Латифа.
- Наверно, он решил поблагодарить Керима за то, что заступился за вашу невестку, - успокоила ее Жади.
- Я не хочу его видеть, - пробормотала Латифа. – Он снова начнет кричать на меня, в этот раз -- за то, что я приехала с тобой в больницу.
- Он теперь тебе никто, - напомнила Жади. – Сделай вид, что не видишь Мухамеда, вот и всё. Проигнорируй его.
Но Латифа расстроилась. Хорошо ещё, что Самира, обнаружив, что после долгих сборов может опоздать в университет, вышла из машины у станции метро и отправилась на занятия, попросив передать сиду Кериму благодарность и от нее.
Повезло! Латифа не хотела, чтобы при дочери кто-то обсуждал перспективу ее брака с Керимом. И разве она собирается замуж? Разве она хочет этого?!
Не только лара Марьям внимательно следила за Латифой, но и Жади   переживала. Она опасалась, что может выясниться, кто позвонил в Марокко дяде Али. А ведь это сделала она, Жади. Поговорила с Зорайдэ, поведав ей о случившемся нападении на Халису и Керима, как и о том, что Мухамед зачем-то закрыл раненого Керима вместе с Латифой, поставив их в очень нехорошее положение.
Зорайдэ даже заподозрила, что здесь что-то не так – уж слишком похожа оказалась ситуация на ту, которую подстроили Дуния и Карима несчастной претендентке в жены Ахмету. Карима, конечно, тоже всё расслышала, и Жади не сомневалась, что стараньями этой сплетницы уже пол медины Феса обсуждают, как племянница сида Али оказалась в ловушке, и что теперь сид Али должен будет заставить мужчину жениться на Латифе.
Собственно, на это Жади и рассчитывала, была уверена, что дядя Али выдаст Латифу замуж за  Керима.
И вот оказалось, что дядя Али, с которым Жади так и не удалось поговорить, т.к. он к этому времени всё ещё не вернулся с рынка верблюдов, развил бурную деятельность, узнав от Зорайдэ и Каримы неприятную новость. Он позвонил и поговорил с Керимом.
 Но и дядя Абдул подключился! Значит, и он тоже за то, чтобы «козочка» Мухамеда была принесена в жертву  обычаю: пусть харам был совершен случайно, при участии Мухамеда, но теперь ошибку предстояло исправить, и это значит, Латифа должна стать женой Керима!
Жади не сомневалась, что именно этого станет требовать и дядя Абдул. Во всяком случае, Мухамед теперь прекратит преследовать ее сестру –  дядя Абдул позаботится о том, чтобы его племянник больше не вспоминал одалиску, в которую  в его глазах превратилась Латифа после случившегося.
Она незаметно вздохнула, стараясь не выдать себя. Латифе не следует знать о сделанном ею звонке в Фес.
В этот момент открылась дверь, и из палаты вышли Саид и Мухамед, который тут же споткнулся на ровном месте, неожиданно увидев Латифу. Но Саид подхватил брата под руку, и Мухамед молча позволил себя увести.
Сестра Керима отвела Жади и Латифу в палату, где они столкнулись с Зейном, стоявшим у постели родственника.
- Зейн, как дела у сида Керима? – спросила Жади, обнаружив, что мужчина на больничной койке лежит с закрытыми глазами. Неужели они пришли не вовремя?
- Всё в порядке. Мой брат немного устал после визита ваших бывших мужей. Они пытались предложить Кериму кое-что обсудить, но брат вынужден был отказать им. Мухамед был так настойчив, что мне пришлось намекнуть ему, что визит закончен, а моему брату нужен отдых.
- Мы можем подождать в  холле, когда Керим отдохнет и сможет выдержать наше посещение.
- Нет, Жади, не стоит, - заметив, что Керим открыл глаза, ответил за родственника Зейн, сложив руки на груди.
- Керим! Братик! Как ты себя чувствуешь? – сочувственно воскликнула лара Марьям.
- Сестра? Жади? Латифа? – произнес Керим, как бы убеждаясь, кого видит перед собой.
- Мы пришли, чтобы выразить своё восхищение и благодарность…, - заговорила Жади. И пока она произносила речь, Керим лежал и рассматривал Латифу.
Он глядел на нее каким-то непривычно новым взглядом. Керим вовсе не оценивал ее, нет, но рассматривал, как будто увидел ее в новом свете. Впрочем, так и было, о чем и подумала Жади, заметив, что Керим вовсе не слушает ее. И понятно – почему! Ведь перед собой он узрел будущую жену! Жади была уверена, что теперь ничто не должно помешать этому мужчине стать мужем ее сестры. И если Мухамед попытается помешать, пусть брат Зейна борется за Латифу! Что-то подсказывало ей, что Керим, если ее сестра ему понравится в качестве будущей жены, станет добиваться Латифы. Он сможет преодолеть препятствие в лице Мухамеда. А дядя Али и дядя Абдул не позволят запятнать честное имя Латифы. Мысленно Жади видела сестру со свадебным рисунком из хны на руках.
Тем временем Латифа подняла глаза и обнаружила, что Керим смотрит на нее. Его взгляд был теплым и доброжелательным.  Но Латифа испугалась, не стала задерживать взгляд на его честном и добром лице и опустила глаза.
Догадываясь, что мужчина упорно смотрит на нее, Латифа почувствовала себя неловко, стараясь и дальше избегать его взглядов.
А Жади и Зейн вместе с ларой Марьям  принялись обсуждать требования уважаемых стариков из Феса. Оказалось, что дядя Абдул успел позвонить многим родственникам Зейна и Керима, которым ещё не была известна эта история. Позвонить -- и получить одобрение и полную поддержку!
- Жади, как видишь, тебе не стоит волноваться за репутацию твоей сестры, - сказал Зейн, видя, что Латифа как будто витает мыслями где-то, совсем не участвуя в разговоре. Но он, кажется, понимал, насколько была  смущена женщина. Ведь и брат не сразу смог осознать, что вскоре ему придется жениться, это  вовсе не  шутка. Дядя Абдул объяснил ему это в весьма агрессивной форме, сурово отчитав за харам, в котором Керим был совершенно не виноват.
И Зейн обратился к Латифе:
- Латифа, мой брат и я сделаем всё, чтобы твоя честь не была очернена. Керим всё исправит. Мы уже обсудили это с ним. Так ведь, брат?
Керим тоже настолько отвлекся, что до него не сразу дошел вопрос, заданный Зейном.
Потом он сказал:
- Конечно, я всё сделаю, чтобы никто не посмел оговаривать честную женщину из-за того, что она пыталась оказать мне помощь. Я не нарушу предписаний Корана. Дядя Абдул прав.
Зейн продолжил за него:
- Как только Керим выздоровеет, мы с ним и нашим дядей приедем в Сан-Криштован сватать тебя, Латифа. Жади, дядя Али дал понять, что не будет против сватовства. А дядя Абдул даже заявил, что прилетит в Бразилию, чтобы удостовериться, что Керим сосватает Латифу, проследит, чтобы мой брат женился как можно скорее.
- Это он из-за Мухамеда так спешит…, - начала Жади, но замолчала, заметив, как странно переглянулись между собой Зейн и лара Марьям.
И поняла – почему. Латифа была смущена тем, как Керим смотрел на нее. Жади знала о том, с какими намерениями ехала в больницу сестра. Но теперь она так оробела и застеснялась, что от ее решимости не осталось и следа!
- Я тоже пойду с вами сватать Латифу! – заявила лара Марьям. – Я люблю  древние марокканские обычаи, но в Бразилии так редко с этим сталкиваемся. Латифа, скажи же что-нибудь! Ответь нам, что ты думаешь об этом.
- Что? Сватать? Меня? – опомнилась сестра Жади.
- Тебя, тебя! Уж не твою дочку Самиру, как предлагал Кериму ее отец! Самира – хорошая девочка, но для моего брата она слишком молода. Неджма старше ее на пару лет, а…
- Хватит, сестра! – мягко прервал ее Керим.
- Мухамед предложил это от отчаяния, - вмешался и пояснил Зейн. – Ему очень трудно осознать, что он потерял тебя, Латифа. Дядя Абдул наотрез отказался мирить вас, он категорически против того, чтобы ты, Латифа, возвращалась к его племяннику.
- А кто ему сказал, что моя сестра хочет вернуться к Мухамеду? – возмутилась Жади.
- Жади, - предостерегающе произнесла Латифа. – Мне неприятно, что вы меня обсуждаете!
Услышав от Латифы единственную вразумительную за всё время фразу, все посмотрели на нее с интересом, а Керим – внимательно и сочувственно.
- Латифа, выбор будет за тобой. Подумай над тем, что ты ответишь моему брату, когда он придет тебя сватать. Но я знаю брата:  Керим готов выполнить данное сиду Али обещание. Он женится на тебе, если… даже если  ты будешь против! – шутливо закончил Зейн, вновь переплетая руки на груди. 
Латифа взглянула на него почти с ужасом, кажется, даже не заметив иронии.
Жади слегка улыбнулась. Зейн… Высокий, статный, такой же красавец, как и прежде… И одет в своем неподражаемом стиле – пришел в черной кашемировой водолазке  и брюках от дорогого костюма.  Этот мужчина мог стать ее мужем! А его брат, скорее всего, станет мужем Латифы! Жади всем сердцем желала сестре пережить огромное счастье. Она верила, что Керим сможет сделать жену счастливой!
Но все слова были уже сказаны и услышаны, поэтому Жади и Латифа поторопились покинуть  больного, пожелав сиду Кериму скорейшего выздоровления.
Проводить их отправилась лара Марьям, которая заодно намеревалась купить для брата в ближайшем киоске его любимый сок из асаи – врач разрешил.
- Латифа, ничего не бойся. Всё будет хорошо, иншалла! – решила она поддержать будущую родственницу, ведь Латифа уже давно вызывала в ней симпатию. Пусть Керим женится на ней поскорее!
Но Латифа чувствовала себя очень неуютно. Она вышла из здания клиники с непреодолимым желанием как можно скорее оказаться дома.
«Почему при мысли о сиде Кериме я начинаю нервничать? В чем дело? А после того, что я почувствовала, стоя  в его палате, после того, что я там услышала… Что со мной? Как будто всё это происходит во сне! Меня хотят снова выдать замуж? Дядя Али дал согласие на то, чтобы сид Керим пришел   сватать меня?»
Кажется, последний вопрос она задала вслух. Рядом была только Жади – лара Марьям поспешила за соком, а они с Жади добрались до автомобиля, который ждал их на парковке возле клиники.
- Да, Латифа, Керим придет сватать, и не смей ему отказывать! – погрозила пальцем Жади.  – Не убегай от счастья, которое спешит к тебе с раскрытыми объятиями. К тому же – и дядя Али одобряет  брак с Керимом.
- Жади, мне только замуж выйти осталось… У меня столько проблем!
- Хочешь ты или нет, но стать женой Керима тебе придется. Кстати, Латифа, жених должен будет купить золото и обеспечить тебя махром. Как узнать, о чем договорились дядя Али и Керим? Какое золото жених подарит тебе на свадьбу? С кем ты отправишься в Торговый центр его покупать? Наверно, с ларой Марьям. Не забудь позвать и меня, - задорно улыбаясь, закончила Жади.
- Ты радуешься? Жади, мне не восемнадцать лет, чтобы ждать с замиранием сердца, когда придут меня сватать! Это внезапное замужество приводит меня в ужас.
- Латифа, благодари Аллаха за то, что Он посылает тебе в мужья Керима! Ведь дядя Али не позволил бы тебе долго оставаться разведенной женщиной. Он начал бы искать тебе мужа, и кто знает, кого бы он тебе нашел.
- Жади!
- Тебя могут выдать за совсем незнакомого мужчину! Не изменится ли тогда твоя жизнь в худшую сторону? Новый муж может заставить тебя переехать в Марокко. Тебе придется оставить в Бразилии Амина и Самиру. Амин устроен и работает с отцом, но твоя дочка? Нет, я не оставила бы Самиру, но смогла бы ты в будущем ее видеть? Я пережила такое с Хадижей, знаю, что говорю!
- Жади, перестань! – жалобно воззвала к ней Латифа. – Аллах!  У меня в душе такое творится!
- Хорошо. Но ты подумай, стоит ли отказывать Кериму, - теперь уже серьезно сказала сестре Жади, садясь в автомобиль. Сестра забралась в салон следом за ней.
Латифе предстояло вернуться домой и заняться кухней, а Жади  решила заехать к Иветти, чтобы поговорить  о поездке в Марокко.

…Когда Керим с Зейном остались в палате наедине, они смогли, наконец, обсудить то, что их задело или удивило.
- Брат, не поддавайся соблазну.  Мухамед пытается отвлечь твое внимание от Латифы, поэтому даже посмел предложить тебе сосватать свою дочь. Дело вовсе не в том, что девушка очень далека от обычаев, которых придерживаются наши семьи. Я успел узнать Самиру – она чудесный человек, добрая, порядочная, умная, талантливая. Просто выросла в другой среде и впитала обычаи страны, где родилась и живет, а не своей исторической родины. Впрочем, именно это случилось и со мной, и с твоей дочерью. Я не осуждаю ее, но тебе не стоит жениться на Самире. У вас никогда не будет ничего общего.
- Я и не думал об этом, - устало проворчал Керим.
- Тебе давно пора выбрать невесту и жениться. У Неджмы всё в порядке. Бизнес твой развивается. Но ты один. А годы уходят.
- Я знаю, Зейн. И я не против, чтобы моей женой стала Латифа. Сам того не понимая, я давно присматривался к этой женщине. Латифа мне нравится. У нее чудесный характер: она такая мягкая, добрая, милая, с чувством юмора. По крайней мере – была такой, когда мы недолго общались, занимаясь заказами на сладости.
- Но тебя что-то смущает? Брат, поделись со мной, - попросил его Зейн, взяв со столика стакан воды и протянув его родственнику, перехватив невольно брошенный им взгляд на столик с графином.
- Зейн, между ней и Мухамедом точно всё закончилось? Не хотелось бы жениться на женщине, которую выдадут за меня замуж насильно волей дяди Али, но в душе она будет продолжать любить бывшего мужа.
- О чем ты говоришь?! – изумился Зейн. – Такого не случится. Латифа устала от преследований Мухамеда. Он очень обидел ее, взяв вторую жену и сосватав ещё одну невесту на место третьей. Мне это известно от Жади, но и моя жена Сумайя не раз рассказывала, что Латифа всю жизнь боялась, как бы Мухамед не взял вторую жену. Она была лучшей из жен. Но когда он предал ее, тайно женившись за ее спиной на девчонке, годящейся ему в дочери, этого Латифа не пережила. Она сама потребовала развод. Никто не смог уговорить ее помириться с Мухамедом и принять его вторую жену.
- Зейн, отчего Мухамед так плохо выглядит? Он такой весь… потертый… Обносившийся… Осунувшийся… Рядом с Саидом он очень не хорошо смотрится.
- Не думай, что Латифа довела его до такого состояния. Я видел Мухамеда, когда их брак был ещё вполне счастливым. Но Латифа покинула дом Мухамеда, а юная жена его не любит и не заботится о нем как о муже. Не прошло и двух месяцев после его возвращения из Марокко вместе с молодой женой, как он уже потерял былой лоск.
- Хочешь сказать, что Латифа не станет страдать по утраченному их с Мухамедом счастью? – задумчиво спросил Керим. – Если бы можно было стереть из ее памяти все воспоминания о прошлом! Чтобы между нами начались отношения с чистого листа, без оглядки на ее и мое прошлое. Впрочем, я так давно один, что обо мне беспокоиться не стоит.
- Так сделай это! Пусть Латифа забудет о бывшем муже, не вспоминает о нем, потому что рядом с ней будешь ты. Чаще приезжай к ней не только за выпечкой, но и в качестве жениха. Проводи с невестой как можно больше своего времени.
- Сначала я должен сосватать Латифу. И если она согласится, то…
- Придумай, как сделать так, чтобы Латифа согласилась, - ободряюще улыбнулся Зейн. – Возможно, она не против, но ситуация ее смущает. Главное, ты должен сразу же оговорить, что она будет единственной женой. Не будет никакой второй-третьей-четвертой жены!
- И ещё я должен сделать Латифе подарок. Когда она станет моей невестой, получит украшение, которого она достойна. И я даже знаю, какое  именно, - мечтательно прикрыл глаза Керим.
- Ты должен позаботиться о подарке заранее – ведь ты должен принести подарок с собой, когда мы поедем ее сватать.  Думаю, Латифа тоже сделает тебе подарок после свадьбы.  Ведь она ещё может подарить тебе сына! Жади родила мужу сына Пьетро, так почему бы Латифе не сделать то же самое для тебя?
- Сын? Думаешь, у меня может быть сын? Я давно уже перестал мечтать об этом. Но если Аллах пошлет мне сына, я буду очень счастлив.
В палату, быстро постучав, и скорее всего – ногой, влетела лара Марьям с двумя стаканчиками асаи.
- Вот! Еле донесла! – поставив стаканчики на столик, сказала она и плюхнулась на стул у постели, обмахиваясь купленной по пути газетой. – А о чем это вы тут без меня говорили? Отвечайте!  Керим, ты намерен сватать Латифу или нет?...
Братья интригующе переглянулись, зная безграничное любопытство Марьям.
- А душно-то здесь как, а душно! О, Аллах! Почему окно без меня не открыли? – вскочила она, бросилась к окну и распахнула настежь створки. Палата немедленно заполнилась ароматом цветущей внизу под окнами   джакаранды.

3. Часть 20. Глава 3. Мухамед и дядя Абдул. Лейла и Ариба.

… Мухамед возвращался в Сан-Криштован на такси. Брат не смог подвезти его, т.к. спешил в офис, где его ждали срочные дела.  Впрочем, Мухамед был рад остаться один. Он ехал, расположившись на заднем сидении, обхватив рукой подбородок и горестно размышляя о том, что остался без поддержки родственников в ситуации, когда таяли последние надежды вернуть Латифу.
Мухамед хотел бы знать, кто проговорился дяде Абдулу.  Впрочем, нет, это же очевидно – он обо всем узнал от дяди Али. Но кто позвонил дяде Латифы? Зачем кому-то понадобилось рассказывать  сиду Али о том, что произошло в Бразилии? У кого такой длинный язык? Амин не мог… Кто же? Халиса? Она могла позвонить своим родственникам, родителям, брату, чтобы поведать о том, как стала жертвой нападения. А они обратились к дяде Али… А, может быть, Самира и Жади доложили, позвонив Зорайдэ? Или сама Латифа так испугалась (или разозлилась), что позвонила в Фес, чтобы получить совет?
Впрочем, разве теперь это важно? Но почему дядя Абдул не позвонил ему, не поговорил с ним – Мухамедом? Зато старик смог найти телефон Керима и позвонить ему! Ах, да! Керим – брат Зейна, женатого на дочери Селима. Ведь Сумайя – их родственница.
Но страшное свершилось. Дядя Абдул узнал правду и требует, чтобы Керим женился на Латифе. На его Латифе!
Мухамед уже забыл, как накануне кричал ей в лицо разные  ужасные вещи, называл одалиской, упрекал в том, что Самира стала такой из-за Латифы! Он вчера так много всего наговорил, был так зол, возбужден и расстроен, что память невольно сыграла с ним злую шутку – сегодня он ничего не мог вспомнить, кроме того, что Латифу он обидел.
- Аллах! – тихонько завывал он, то и дело воздевая руки к небу. – Как мне вернуть Латифу? Как расстроить сватовство? И чтобы Кериму впредь не захотелось смотреть в сторону Латифы…
Но он пока не мог сообразить, что же делать.
Зато в голову так и лезли воспоминания о разговоре в больничной палате. Даже присутствие Саида не помогло уговорить Керима отказаться от Латифы. Вроде бы мужчина и не ответил им  ни да, ни нет, но Мухамед видел: Керим не намерен отступать от данного им дяде Али и своим родственникам слова. Нет, Мухамеду было несложно представить, как, узнав о происшествии, даже родственники Керима могли потребовать, чтобы он исправил совершенный грех.
И Мухамеду, разумеется, было унизительно просить его забыть о проведенных с Латифой наедине часах – ведь ситуация только внешне неприличная, но ведь ни Керим, ни Латифа ничего предосудительного не совершили. Значит, Кериму лучше забыть о вчерашнем вечере, а на Латифе женится сам Мухамед. Он давно хотел с ней помириться. А тут такая ситуация, которая поможет им сойтись…
Зейн и Керим, выслушав его признание, сообщили о том, что дядя Али с дядей Абдулом никогда не согласятся на то, чтобы Керим «всё забыл». А что говорить об их родственниках, которые оказались невольными свидетелями трагической развязки после нападения на Керима? Они ведь тоже требуют   поступить правильно, в соответствии с обычаями, с предписаниями Корана!
Но Мухамед  и тогда, и сейчас, вспоминая разговор и обдумывая ситуацию, подозревал, что дело не только в этом. Что-то подсказывало ему: Кериму Латифа нравится. Поэтому он не откажется от нее. Керим сосватает Латифу и женится на ней!
Мухамед даже застонал от охвативших его чувств - ревности и отчаяния. Таксист, притормозив,  испуганно оглянулся на него, спросив, как пассажир себя чувствует.
- Меня ранили в самое сердце, - ответил он трагическим тоном, хватаясь за грудь.
Водитель, убедившись, что на арабской одежде странного пассажира нет крови, молча отвернулся, и автомобиль продолжил движение.  Мухамед же, развалившись на сидении, закатил глаза, стараясь удержать слезы. Как он мог отпустить Латифу? Даже Саид до сих пор сожалеет о потере одалиски Жади, но он-то, в отличии от брата,  потерял настоящее сокровище!
Его Латифа – редкий бриллиант, он это понимал теперь каждый день, когда его неразумная жена Лейла изводила семью плохим обедом, не постиранной вовремя одеждой, раздражая мужа ко всему прочему собственным неряшливым видом. Кажется, девчонка стремится к своим истокам: такой она была, наверно, когда жила в доме отца в глухой касьбе.
Лейлу он винил и в том, что из-за нее ему пришлось отселить сына. Он потерял Латифу, потерял сына и умелую невестку. Скоро может вернуться в Марокко  Ариба. Мухамеда приводила в ужас мысль, что он останется один с капризной, не принявшей его девчонкой, от которой он ничего хорошего ждать не мог.
- Я не отдам Латифу, не отдам! – бормотал он, провожая обезумевшим взглядом проносившиеся за окном автомобиля городские пейзажи.
Мухамед вспомнил, как удивился и никак не мог понять Саид, почему он повесил замок на дверь Латифы? Но если даже это случилось по недоразумению, почему Мухамед не воспользовался ситуацией, поняв, к чему привела его оплошность, почему  не попытался тут же всё исправить? Мог бы ворваться в дом первым, тут же начать руководить отправкой Керима в больницу, не акцентируя ничьего внимания на то, что Керима уложили на постель в комнате Латифы. Мог бы сделать вид, что поддерживает Латифу, ее желание оказать медицинскую помощь раненому. Но Мухамед опустился до скандала и обвинений… Нужно быть хитрее, брат – посоветовал Саид.
- Лейла во всем виновата! Если бы Амин продолжал жить в моем доме, не случилось бы такого стечения обстоятельств.  Латифа бы не осмелилась даже посмотреть на Керима как-то иначе, чем на работодателя, с которым она ведет свой маленький «бизнес». Аллах, Аллах! Пусть Латифа вернется ко мне, иншалла!
Но он сознавал, что сетовать и раскаиваться было уже поздно. Остается одно – сорвать помолвку так или иначе. И все-таки – пусть невестой Керима станет Самира! Почему бы нет? Керим тоже прирос сердцем и умом к Бразилии и пустил здесь корни. Он собственную дочь воспитал такой же, какой стала и Самира – и она не носит платок, тянется к европейским обычаям и ценностям. Но как, как женить Керима на Самире?!
Саид предложил Мухамеду завтра поехать с ним и его семьей в Ангру. Мухамед согласился. Магазин переживет не один день без него, а вот ему там, в Ангре, может прийти в голову удачное решение. Или даже удастся найти с Латифой общий язык. Она ведь тоже едет в Ангру с Жади?
…Когда Мухамед добрался, наконец, до Сан-Криштована и вышел из такси у двери своего дома, решая, куда отправиться сначала – заглянуть в магазин или забежать домой поесть, зная, впрочем, что ничего аппетитного его не ждет, приоткрылась дверь и на улицу выглянула Ариба.
- Сид Мухамед, скорее входите, телефон звонит! Дядя Абдул несколько раз звонил, пока Вас не было. Наверно, это снова он.
Мухамед молча вбежал в дом, и пока Ариба закрывала за ним дверь, схватил телефонную трубку.
- Дядя Абдул, салам алейкум! … Дядя Абдул, я сейчас всё объясню!... Почему Вы отказываетесь мне помочь?...Дядя Абдул, не требуйте от меня отказаться от Латифы, я не переживу этого…
Но упрямый старик в ответ заявил, что лично прибудет в Бразилию, чтобы присутствовать на сватовстве Латифы Керимом.
- Мухамед, думай о Муне! Ты сосватал такую хорошую невесту, теперь тебе пора жениться. Я займу тебе денег на золото для невесты, даже на свадьбу одолжу, только забудь одалиску. Она уже испорчена, ее руки коснулись чужого мужчины. Ты видел это собственными глазами, и не отрицай совершенного ею харама! И мы не знаем, чем они занимались, когда ты закрыл их в доме! Они совершили харам и теперь должны искупить свою вину. Они, а не ты, всё еще намереваясь жениться на Латифе. Я не позволю тебе сделать такой опрометчивый шаг. Не позволю!
- Дядя Абдул, не кричите, я всё прекрасно слышу, - простонал Мухамед, отодвигая от уха трубку. Связь работала прекрасно, казалось, что дядя Абдул стоит в нескольких метрах от него.
- А сейчас, Мухамед, я иду в дом к Али, чтобы обсудить твои дела. Мне надо узнать, какие у него планы, и не противоречат ли они нашим обычаям. А ты думай о Муне, своей невесте! – строго закончил сид Абдул.
- Дядя Абдул! Дядя Абдул! – пытался воззвать к нему несчастный племянник. Но старик уже бросил трубку.
- А ведь он пойдет к дяде Али и уговорит его отдать мою Латифу владельцу восточной лавки! – опустившись на диван, сокрушался мужчина…

…А в это время наверху, подслушав разговор Мухамеда по телефону, Лейла и Ариба обсуждали завидную судьбу Латифы.
- Даже этой старухе достанется красивый муж! – возмущалась Лейла, бессознательно перекладывая с места на места кучу не глаженной детской одежды.
- Лейла, что ты такое говоришь, о, Аллах! Лара Латифа вовсе не старуха! А выглядит она лучше тебя. Ты только взгляни на себя в зеркало! Раньше тебя было невозможно оттащить от зеркала, а теперь ты не желаешь даже волосы расчесать. И оставь в покое вещи Абдульчика!
- Ариба, во мне что-то перевернулось, когда Мухамед побил меня, - пожаловалась девушка. Слово «выпорол» она старалась не произносить. Но Арибе хотелось как-то наказать предавшую ее подругу, поэтому она время от времени напоминала ей о рубцах на спине. Они уже не кровоточили и почти зажили. Помогла лара Ноэмия. Жена Мустафы принесла какую-то бразильскую мазь  и рассказала, как ее наносить на раны. Так как Мухамед бил не так уж сильно, то и рубцы оказались неглубокими, поэтому заживление шло быстро.   
- Муж так унизил меня. Я больше не чувствую себя нормальной женщиной, - заговорила Лейла словами из когда-то виденного ранее сериала.
Ариба даже не усмехнулась. Она устала от ежедневного нытья родственницы. К тому же Мухамед заставлял Лейлу учиться готовить, но у девчонки руки были не приспособлены к такой работе. За что бы ни бралась Лейла – всё получалось у нее совсем плохо или не так, как надо. Арибу это начало бесить. Она еле сдерживалась, чтобы с досадой не высказать всё, что думает о Лейле. Но атмосфера в семье была настолько тяжелой, что Ариба предпочитала молчать, чтобы не ухудшить ее ещё больше.
Однако Лейлу пора было приводить в чувство.
- Вот что: возьми расческу и причеши волосы. Переоденься, а я подготовлю Абдульчика.  Мы пойдем с тобой в магазин за продуктами. Так и быть – сегодня мы приготовим обед, или уже теперь – ужин? – вместе. Но Мухамеду ты об этом не станешь рассказывать.
- Конечно, я ничего ему не скажу! – обрадовалась Лейла, вскакивая с пуфика, на котором сидела, прислонившись спиной к ковру на стене.
- И вот ещё что… Если бы можно было оставить Абдульчика в доме лары Латифы, чтобы не нести его с собой в супермаркет! Я опасаюсь брать ребенка с собой. Вдруг на нас тоже кто-нибудь нападет? – переживала Ариба, суетясь возле выдвинутого ящика комода с детскими вещами. – Ведь после нападения на Халису страшно выходить на улицу в платках. Увидят нас те же бандиты и решат, что у нас тоже можно отобрать золото.
- Мы оставим украшения дома, - деловито предложила Лейла. Ей так хотелось выбраться на улицу, а без Арибы Мухамед запретил ей куда-либо выходить, что она рьяно взялась за приведения себя в приличный вид. И волосы уже успела расчесать!
- А, может быть, попросить лару Латифу побыть с ребенком? Даже пусть не она, а Халиса присмотрит! Мы могли бы купить продукты и для них, - размышляла Ариба. ты подождешь мня на улице, а я схожу к ним с такой просьбой.
- Хм, - Лейла заинтригованно хмыкнула. У нее явно заработали мысли. Оставить сына жене Амина? Зайти для этого в тот дом… Увидеть комнату, в которой живут Амин и Халиса…
- Я слышала, что лара Латифа завтра собирается поехать в загородный дом своей сестры. И твой муж тоже едет туда вместе с братом. Мухамед не говорил, возьмет он тебя с собой или нет?
- Ничего не говорил. Но ты же сама слышала – он едет. Лично мне никуда ехать не хочется. Вот если бы Амин тоже в это место собрался, тогда – другое дело. Но о нем ведь ничего Мухамед не говорил?
- Нет, Амин и Халиса останутся в Рио-де-Жанейро.
- Тогда и мне лучше побыть дома, отдохнуть от Мухамеда. Знаешь что: давай завтра приготовим что-нибудь вкусное и наедимся сами, без него? Ариба, только печь, тушить и жарить будешь ты!
- Конечно, я! Когда же ты готовить-то научишься?
- Ариба, я завалена домашними делами! – тут же заныла Лейла. – Когда же мне учиться готовить?!
- А вот Латифа успевала делать всё одна, у них никогда дома не было служанок.
- Зато теперь она выйдет замуж за владельца кафе и станет командовать  работниками. Не знаешь, у ее жениха, с которым Мухамед закрыл ее в доме, есть жена? А может быть, у него их несколько?
- Я ничего не слышала о сиде Кериме. Не думаю, что лара Латифа согласится стать второй. Мухамед столько лет был ее мужем, и она отказалась от него, чтобы не делить его с тобой, а выходить замуж за другого мужчину, чтобы тоже стать второй? Не думаю, что она согласится.
- Он в таком возрасте, что у него не может не быть жены. Пусть ее заставят за него выйти! – загорелся мстительный огонек в глазах Лейлы. – Пусть вообще станет четвертой женой!
- Нет, лара Ноэмия говорила, что Керим – вдовец, кажется. Когда  Латифа выйдет за него замуж, станет помогать ему работать в кафе.
- Она же будет там бесплатно работать! Сейчас он ей хотя бы деньги платит.
- Лейла, но после замужества кафе мужа станет и ее тоже.
- Почему ты всегда мне возражаешь? – разозлилась девушка, сердито швырнув выбранное в шкафу платье на кровать.
- Ты злишься потому, что Мухамед больше любит Латифу, а не тебя. Ты всё сделала для того, чтобы оттолкнуть от себя мужа. Когда Латифа станет женой Керима, Мухамед вряд ли вернется к тебе. Он будет проявлять интерес к той женщине из Феса, которую сосватал, вот увидишь.
- И пусть! Только не Латифа! Он  женился на мне Ей назло, из-за нее я такая несчастная. Ей, Латифе, Мухамед готов простить любой харам. А меня сразу же плеткой отхлестал, - начала возмущенно жаловаться Лейла.
Арибе оставалось только качать головой. Слов у нее  уже не находилось.
Пол часа спустя Лейла заявила, что готова. Ариба, которая давно собралась и уже успела внизу на диване дважды переодеть мокрого мальчика,  тоже поднялась и протянула жене хозяина дома пустую сумку для продуктов.
- Я должна нести сумку?!
- А что такого? Я же тебе не кобру в нее подложила – так почему же ты отшатнулась? Бери!
- Нет, я понесу ребенка. Давай мне моего сына, - и она забрала ребенка у Арибы.
- Выходи на улицу, я достану ключ и сама закрою дверь. Потом заглянем в «Волшебную лампу» и предупредим Мухамеда, куда мы отправляемся. Аллах, я чуть не забыла список того, что следует купить! – спохватилась девушка и вернулась к столику у дивана.
- Быстрее! Латифа вышла из дома! Она тоже идет в супермаркет! – поторопила ее Лейла.  – Как жаль, что не Халиса сегодня направляется за покупками. Мухамед говорил по телефону, что у нее огромный синяк на лице…
- Лейла. Ты жить не можешь без склок на пустом месте. И не задевай Халису, иначе Мухамед снова с тобой поссорится.
Лейла сердито фыркнула и без слов вышла на улицу, еле удерживая на руках раскормленного малыша.
- Ариба, может быть, возьмем коляску? Он такой тяжелый – в Мухамеда пошел, такой же толстый!
- Хорошо…, - согласилась Ариба. Но коляска для удобства стояла в магазине, оставляемая для надежности под присмотром Мустафы.
Когда обе девушки вошли в магазин Мухамеда, мужчина оторвался от стопы ковриков, лежавших в углу, которые он пересчитывал. Разогнувшись, Мухамед подошел к ним. Оглядев Лейлу с ног до головы, он выслушал Арибу.
- Вы собрались в магазин? В тот самый, возле которого грабители заметили Халису? Что ж… Золота на вас нет. Думаю, опасности никакой. А моего сына оставьте здесь, в магазине. Мустафа с ним поиграет, пока я буду заниматься делами. Если вам придется от кого-нибудь убегать, одним вам будет удобней спасаться от преследователей.
- Сид Мухамед, не шутите так, - взмолилась Ариба. – Мне страшно!
- В следующий раз договоритесь с Латифой или Халисой, чтобы пойти вместе. Идите, но долго не задерживайтесь, - поспешил сказать Мухамед, заметив, что Лейла бродит глазами по полкам его магазина. Ещё выпросит себе что-нибудь эта ненасытная девчонка!
Едва не вытолкав их на улицу, Мухамед с тоской взглянул на большую сумку в руках Арибы. Сейчас бы поесть того таджина с цыпленком, которого так вкусно готовит Латифа! Или домашних лепешек! Или пирожков-бриутов, которые так замечательно умеет печь Халиса. Аллах, да он готов даже супчик-хариру похлебать, только бы был он вкусно сварен. Мухамеда просто воротило уже от еды, которую варила Лейла. Но он ждал, когда же она, наконец, научится готовить. Арибе он доверял уход за сыном.
Может быть, дядя Абдул прав? Если он потерял Латифу, то теперь нужно позаботиться о себе и взять в жены Муну? Не может быть, чтобы взрослая женщина не умела готовить вкусную еду. И за одеждой   опытная жена проследит. А значит, Лейле надо будет дать развод – нет, не возвращать ее отцу, но сделать так, чтобы Муна стала первой женой, а Лейла только второй. А то ведь это полное фиаско его, как мужчины. Что подумают на медине Феса, узнав, что одна жена с ним развелась, другую он сам вернул отцу?
…И, кстати, надо продолжать бороться за Латифу. Как говорится, или ишак сдохнет, или шах умрет. Сватать Латифу соперник собрался пока  на словах. Но кто знает, что может произойти до того, как он решит намерения превратить в реальность?
От раздумий его оторвал плач сына. Мальчик сучил ножками и тянул ручонки в сторону двери. Мухамеду даже показалось, что мальчик заметил красивые платки,   которые ветер развевал у входа в магазин, к ним и проявляет интерес ребенок.
Мустафа положил Абдульчика на стопу разложенных ковров, подложив под ребенка отбракованную скатерть – чтобы избежать последствий детских неожиданностей и не испортить ковер.
- Мой умничка, - ласково произнес Мухамед, любуясь сыном. Вон как ребенок тянет ручонки к товару! Будущий торговец, сразу видно! Отцовский помощник и наследник! А какие пухлые  у него ручки, и ножки – крепенький такой мальчонка. Лейла, сама того не желая, преподнесла Мухамеду счастье в виде неожиданно родившегося сына.
Подумать только, год назад, в это самое время Мухамед даже не подозревал, что у него родится ещё один сын. А сколько ещё детей Лейла сможет ему подарить? Мухамед всегда любил малышей. Как жаль, что Латифа смогла родить только Амина и Самиру.  А чем удивит его Муна? Она уже не в том возрасте. Ей за сорок… Но ведь Жади родила? Или быть Муне хорошей женой и хозяйкой, а Лейла молодая и сильная – пусть рожает ему детей! Латифа ещё пожалеет, что отказалась от него. Что может дать ей Керим? Что?! Она даже родить ребенка не сможет… Наверно…
А его в старости будут окружать дети, много детей. Он будет уже стар и немощен, но у него будут совсем юные сыновья и дочери. Он купит новый дом, намного больше того, в котором он прожил с Латифой столько лет! А однажды он приведет своих детей в то восточное кафе, где Латифа с утра до вечера будет готовить сладости для посетителей кафе нового мужа. Увидит его с десятком детей, тогда-то она и пожалеет, что отвергла его попытки помириться.
- Латифа, Латифа! Ты не понимаешь, что ты теряешь. Не сможет Керим любить тебя сильней, чем любил тебя я! – бормоча и кивая самому себе, стоял Мухамед над Абдульчиком, бессмысленно теребя в руках снятый с двери платок, который так желал получить его  сынок.
Видя, что Мухамеду вовсе не до ребенка, Мустафа осторожно подхватил Абдульчика на руки и понес по магазину, показывая трехмесячному младенцу  полки, ломившиеся от товаров…

4. Часть 20. Глава 4. Марокко. Фес. Дядя Абдул и дядя Али.

Сид Абдул сердито и резко опустил трубку на рычаг старенького телефонного аппарата.
- Мухамед просто верблюд, которого оседлали две одалиски и вертят им, как  хотят! Аллаааах! Почему он не забудет Латифу?! Лучше бы занялся воспитанием Лейлы. Думал бы о Муне… А он бегает за бывшей женой, - возмущался старик, усаживаясь за стол.
- Поешьте, сид Абдул, - умиротворяющим тоном сказала Нурия.
Он давно с нетерпением поглядывал на яства, принюхиваясь к вкусным ароматам,  витающим в помещении кухни.
Нурия ещё до звонка Мухамеда накрыла на стол, чтобы покормить сида Абдула перед его выходом на медину.
- Нурия, я вернусь не скоро. Сначала я должен зайти к Али. У меня к нему есть важный разговор, - предупредил старик, беря с блюда лепешку.
- Сид Абдул, Вы тоже считаете, что Латифа теперь должна стать женой хозяина лавки, в которой ей дали работу?
- Конечно! Аллах! А как же иначе? Она совершила харам, оставшись с мужчиной одна в доме.
- Но ведь он не пришел к ней, его занесли в дом раненного.
- Откуда ты знаешь, Нурия? Дуния тебе рассказала? Или Карима? Никто не знает, что там происходило. Но есть несколько свидетелей того, что Латифа и Керим провели несколько часов в закрытом доме. Мухамед не просто так повесил замок. Я думаю, что он не говорит мне всей правды.
- Сид Абдул, - вмешалась лара Дуния, которая, стоя у шкафа с продуктовыми припасами,  перебирала кульки и пакеты, просматривая содержимое. – Вы тоже не можете знать, что произошло в семе Мухамеда. Мне Карима позвонила, а она уж точно знает, потому что разговаривала с Жади и Самирой…
- Дуния, как ты смеешь произносить вслух имена этих отверженных?! В семье моего племянника не упоминают их имен.
- Но сид Али давно уже простил Жади и принял вместе с ее мужем-бразильцем. А Самиру никто не проклинал. Я знаю, что Мухамед поставил дочери условие: или она надевает платок, или не живет больше в его доме. Девчонка оказалась слишком упряма и ушла из дома. Но никто ее не проклинал.
- Аллааах! И что с того? Она отреклась от наших обычаев, а мы отрекаемся от нее. Что же здесь непонятного?
- Сид Абдул, а вот в доме Али говорят, что Латифа обещала прислать сиду Али фотографию, где Самира одета в кафтан и с платком на голове. Они были на празднике, куда их пригласили родственники этого самого Керима. Это значит, что Самира не так уж далеко отошла от наших обычаев, - как-то ехидно заметила Дуния.
- Молчи, женщина! Пока я собственными глазами не увижу  снимок – не поверю в сказки о раскаявшейся Самире. А ты, Дуния, занимайся уборкой, приведи в порядок шкаф. Нурия, проследи, чтобы моя жена составила список специй и продуктов, которые закончились.
- Сид Абдул, я и так знаю, какие покупки нужно сделать на медине, - возразила лара Нурия. Но старик замахал руками.
- Нет, нет, Нурия! Пусть Дуния всё проверит и запишет, что нужно купить. Дуния, покажешь мне этот список! Это твоя обязанность – следить за припасами.
- Сид Абдул, Вы могли дать мне развод, но не сделали это. Теперь терпите.
- Забудь об этом, Дуния. Ты сама отвела меня к шейху. Я купил тебе золото, как он велел, как хотела ты, и теперь ты обязана выполнять всё, что должна делать жена.
Старик принялся за еду. Нурия выставила на стол всё, что было приготовлено к тому времени: суп хариру, салат шерги, таджин с цыпленком, разные закуски, т.е. всё, что любит хозяин.
- Очень вкусно, Нурия. Без тебя бы я умер от голода.
Лицо Нурии расцвело улыбкой, Дуния же тихо фыркнула. Но сид Абдул расслышал и сказал:
- Вот что, Дуния, я расспрошу людей на медине, что это за история про несостоявшуюся невесту Ахмета. И если там не обошлось без тебя…
- А при чем здесь я? – удивилась лара Дуния. - Та женщина оказалась одалиской, а виновата почему-то в этом я. Разве не должна была я уличить женщину, совершившую харам?
- Это так, Дуния, это правильно. Но я всё равно выясню, что там случилось. И вот ещё что, -  вдруг вспомнил старик, - проверь все карманы в моих джеллабах, что висят в шкафу,  в теплых, и в легких. Нет ли где и у меня дырки, через которую могут вывалиться ключи или деньги. Мухамед потерял ключ от замка, потому что его жена не зашила дыру в кармане..
- Хм, хм! -  не понравилось задание Дунии. Но она о чем-то вспомнила и решила не возражать. - Хорошо, я проверю и всё заштопаю.
- Но, сид Абдул, я тщательно слежу за вашей одеждой, - обиженно заметила Нурия. – Нет ни одной не заштопанной дырочки, ни одного не застиранного пятнышка на ваших джеллабах.
- Знаю, Нурия. Знаю! Почему я на тебе не женился много лет назад? Почему я не разглядел в тебе сокровище? – начал сожалеть сид Абдул. – Но Дуния пусть проверит. Она не должна бездельничать дома или бродить по медине.
- Да иди уж, а то сид Али уйдет  на рынок верблюдов или ещё куда-нибудь, - огрызнулась Дуния, с нетерпением выжидавшая момент, когда старик выйдет из дома. У нее тоже были свои планы на день. 
- Нурия, налей мне ещё стакан чаю, а ты, Дуния, найди Юнуса и узнай, готов ли осел. Я не хочу сегодня идти пешком.
- Иду! – отозвалась Дуния и вышла из кухни.
- Сид Абдул, вот сладости, которые так любите. Я их не сама готовила, но купила в соседней лавке. Вкусная выпечка с финиками.
…Пока старик наслаждался очередным стаканом мятного чая, Дуния   отправилась на поиски слуги. Она видела, что во дворе стоит оседланный ослик. Но  Юнуса всё равно надо предупредить, что хозяин вот-вот выйдет из дома.
Дунии не терпелось уйти на медину, чтобы встретиться с Каримой, как они договаривались, и отправиться на поиски бывшей жены сида Абдула. Она только и думала о старой одалиске, обдумывала разные варианты, как можно будет использовать против старика эту женщину.
Чего хотелось добиться Дунии? Она призналась себе: где-то в глубине души она все ещё верила в возможность вернуться к сиду Али. Но для этого жадный сид Абдул должен развестись с ней. Если найти старую одалиску, его можно шантажировать, что женщина снова окажется в стенах его дома. Тогда им будет, о чем договариваться.  Старик будет напуган возвращением позора всей его жизни и согласится на всё, что угодно, только бы исчез призрак из прошлого.
На это лара Дуния очень надеялась. И как только Юнус помог хозяину взобраться на ослика, и за сидом Абдулом закрылись ворота на медину, лара Дуния тут же схватила кожаную сумку, с которой обычно ходила за покупками, взяла деньги на продукты, отмахнувшись от бумажки с записанным перечнем нужных продуктов, которую ей протянула Нурия,  выплыла на медину, отказавшись от предложенной Юнусом помощи.
- Но сид Абдул велел мне сопровождать Вас, лара Дуния, ходить вместе с вами по всем лавкам…
- Замолчи! Тебе заняться нечем, Юнус? Я-то и без тебя справлюсь! А вот кто переставит те огромные вазоны, сложенные в углу? Перенеси-ка один горшок для цветов к двери дома, а другой поставь у ворот.  Набери в них земли и посади цветущие кустарники. Ты же видел кусты во дворе сида Али? Я желаю видеть такие же и во дворе риада Абдула. Выполняй! – приказала строгим голосом лара Дуния.
Она быстро вышла на медину, даже не оглянувшись, закрыл ли Юнус за ее спиной дверь.

Дом сида Али.
Как только Карима прошла через двор риада мимо фонтана, чисткой которого занимались несколько служанок, Зорайдэ, постояв возле них и проверив, как выполняется работа, вернулась в дом. Ей не понравилась настойчивость, с  которой Карима стремилась уйти на медину за покупками. Что ещё она могла задумать? Ахмет больше не думает о второй жене. Что же тогда гонит сплетницу бродить по лавкам? Карима успела разболтать все известные ей новости ещё вчера. Но Зорайдэ некогда было разбираться с Каримой, но и фактов у нее не было, значит, Кариму нечем было уличить в чем-либо.
- Присмотрюсь к Кариме и разберусь с ней потом, - решила, вздохнув,  жена сида Али.
Зорайдэ прошла в кухню, чтобы проверить, как подошло тесто, поставленное для выпечки вечерних лепешек, заглянула под крышку томившегося на плите таджина. Велев принести в зал чай для сида Али, она отправилась к мужу, чтобы поговорить.
Сид Али сидел на диване и курил кальян, что-то сосредоточенно обдумывая. Однако, когда Зорайдэ подошла, он  повернул голову в ее сторону, вопросительно взглянув.
Они уже  знали, что с минуты на минуту появится Абдул. Нурия позвонила и предупредила.
- Сид Али, я уже распорядилась на кухне, чтобы накрыли стол для Вас с сидом Абдулом.  Ведь Вы ещё не ели, только чай выпили утром, но уже несколько раз выходили на медину.
- Зорайдэ, моя голова занята мыслями о Латифе. А тут ещё и история с Каримой. Ее ничто не научит держать язык за зубами. Тебе что-нибудь известно, что стало с той женщиной, которую Ахмет намерен был взять в жены?
- Сид Али, я слышала от соседок, что братья выдали ее замуж за торговца овощами. Когда владелец лавки вернулся и узнал о том, что произошло с его братом, он снова попытался сосватать ту женщину. И вчера состоялся никях.
- Карима и Дуния поступили очень плохо. Это харам. Я уверен, что это их интриги. Дуния – мастерица подстраивать такие западни. Но я не могу доказать, что это так. Поэтому всё останется на совести Каримы.
- Но Карима добилась, чего хотела: Ахмет не станет брать вторую жену, иншалла. Вот только… судьба как будто отомстила нашей семье. Аллах наказал нас за то, что Карима так обошлась с соперницей. Ведь Латифа оказалась в такой же ловушке!
- Да… Зорайдэ, я так и не понял, что на самом деле произошло в доме Латифы. Почему Мухамед своими руками повесил замок  на дверь?
- Сид Али, может быть, он так разозлился на Латифу, потому что она ухаживала за раненым, что из ревности, не думая о последствиях, принес замок и закрыл Керима и Латифу в доме.
- Нееет, Зорайдэ…. Он не стал бы так делать. Вот если бы он хотел  найти четырех свидетелей, чтобы уличить Латифу и наказать ее – я понял бы. Но Мухамед упрашивал меня помирить его с моей племянницей, он не мог не понимать, что после подобного примирение станет невозможным. Разве сид Абдул согласится на это? Нет, он уже потребовал, чтобы Латифа вышла замуж за Керима.
- Как быстро сид Абдул узнал! Карима разболтала, не иначе. Она подружилась с Дунией, вот и позвонила ей. Но женится ли Керим на Латифе?
- Женится. Он мне звонил и просил разрешения сосватать Латифу.  Зорайдэ, если бы я только знал, что такое случится! Я давно сделал бы то, что должен был сделать. Как только Латифа развелась с Мухамедом, мне нужно было договориться с Керимом насчет их брака. Я почти сделал это. Но потом пожалел Мухамеда, поддался на его уговоры. Ведь Аллах на стороне тех, кто желает сохранить семью. А теперь… Керима и Латифу необходимо поженить!
- А Латифа согласна? – осторожно поинтересовалась Зорайдэ.
- А почему ты об этом спрашиваешь? Тебе что-то сказала Жади?
- Жади намекнула, что Керим нравится Латифе, но она ни за что не признается в этом, - ответила женщина, и в ее ушах звякнули золотые серьги, когда она поспешно отвернулась.
 Что-то в ее поведении не понравилось сиду Али.
- Зорайдэ, а что ещё Жади тебе наговорила? – подозрительно спросил он.
- Ничего, сид Али. Но… она проговорилась, что вместе со свекровью, женой отца Лукаса, она скоро прилетит в Марокко.
- Зачем она собралась в Марокко? Почему я ничего не знаю? – сид Али едва не выронил трубку кальяна.
- Сид… Я тоже ничего не понимаю. Но Жади случайно об этом проговорилась. А потом, когда я начала расспрашивать,  Жади призналась, что они с ларой Иветти хотят присмотреть дом в Фесе, который семья Лукаса собирается купить.
-  Опять происки Жади! Зорайдэ, ты веришь, что дом нужен семье Лукаса, а не самой Жади, чтобы быть ближе к Хадиже?
- Не знаю, сид Али. Она мне об этом не говорила.
- Тут и думать нечего. И так всё понятно, Зорайдэ, - нахмурился сид Али.  – Жади снова что-то задумала. Опять буря грозит стенам моего дома.
- Если Лукас позволит Жади купить дом в Фесе, то…
- Зорайдэ, я уверен: они найдут и купят дом не в Фесе, а в Мекнесе. Что же делать?
- Жади со смехом сказала, что Иветти летит вместе с ней, чтобы отговорить ее от покупки дома. Так она, кажется, сказала.
- Есть надежда, что Жади не удастся купить дом? В любом случае я должен помешать ей, чтобы она ничего не натворила. Никто не должен согласиться продать дом моей племяннице, Зорайдэ. Можешь даже сказать об этом Жади. Пусть не тратит время и деньги на поездку в Марокко. Если ей захочется побывать в Фесе, она всегда сможет остановиться в моем доме.
- Конечно, сид Али. Мы всегда рады и Жади, и Латифе, и Самире.
- Зорайдэ, мы с тобой понимаем, для чего Жади так стремится в Марокко, и почему именно сейчас. Лукас улетел в Европу. Латифа рассказала мне, что у его внука проблемы со здоровьем. Мальчика ждет серьезная операция. Лукас решил поддержать дочь и внука. А Жади осталась в Бразилии, она не боится мужа, как когда-то боялась Саида.
- Разве она когда-нибудь кого- то боялась?  Сид, Али, я не могу припомнить такого. Но она говорит, что Лукас разрешил ей лететь в Марокко.
- Зорайдэ, Жади хочет сама защитить дочь. Она считает, что мы ничего не делаем, чтобы заступиться за Хадижу. Но это не так. Я сам разговаривал с Фаридом и с его дедом. Я давлю на Саида, чтобы он навел порядок в доме зятя, и пытаюсь убедить Абдула, чтобы он заступился за дочь родного племянника. Ведь Хадижа – его кровь. Но мои слова никто не слышит!
- Это так, сид Али, - закивала Зорайдэ..
- Если бы Хадижа принадлежала моей семье, я давно покончил бы с безобразиями в семье ее мужа.
- Сид Али, но почему сид Абдул не заберет Хадижу из Мекнеса? Вы же часто  вмешивались, когда Саид плохо обращался с Жади! Вам всегда удавалось добиться, чтобы Саид подчинился Вашим требованиям.
- Эээээ, Зораааайдэ! Абдул не считает, что Фарид плохо обращается с Хадижей. Он думает, что Хадижа пока ещё не стала для мужа хорошей женой… Но он за то, чтобы Фарид расстался с одалиской Зухрой. На этом он и настаивает, с этим согласен и дед Фарида, сид Рахим.
- Сид, но если бы сид Абдул добился хотя бы этого! Может быть, тогда отношения между Фаридом и Хадижей наладились бы?
- Не знаю, Зорайдэ, не знаю, - печально ответил ей муж, то и дело затягиваясь через мундштук кальяна.
- Хадижа позвонила и рассказала, что Зухру Фарид решил увезти в Марракеш, чтобы она там жила, по крайней мере, до рождения ребенка. Если бы она там и осталась! Ребенок принесет радость в их дом. Фарид может и не захотеть возвращать Зухру.
- Только бы Жади ничего не испортила! – произнес сид Али, когда в зале появился сид Абдул. Старик расслышал последние слова приятеля.
- Жади? Что опять натворила эта одалиска? Али, если твоя племянница против свадьбы Латифы и Керима, ты должен поставить ее на место! Латифа и Керим ОБЯЗАНЫ пожениться, - грозил пальцем сид Абдул, подходя к дивану, с которого ему навстречу уже поднялся друг.
- Абдууул! Мы говорили с Зорайдэ не о Кериме и моей племяннице. Конечно, мы с тобой ещё обсудим, как получилось, что по вине твоего племянника наша Латифа оказалась запертой в доме с мужчиной, который ей не махрамен. Но меня беспокоит Жади – она решила купить дом в Марокко! Абдул, ты должен мне помочь!
- Что? Зачем ей дом в Марокко?  И где же она решила купить риад? В Фесе? Или в Агадире? В Касабланке или Марракеше? Может быть, в Эс-Сувейре? Где решила обосноваться эта одалиска? А Саид знает? Надо позвонить Саиду…
- Зачем звонить Саиду? – удивился сид Али. – Он ей давно не муж. Ее муж – Лукас, но он не против, судя по всему, если позволил ей лететь в Марокко.
- Когда Жади прилетает?
- Точно не знаю, но думаем с Зорайдэ, что скоро. Абдул, давай поговорим с торговцами недвижимостью. Они должны отказать ей. Если нас с тобой уважают, то никто не продаст Жади дом, иншалла!
- Конечно, Али! Я сегодня же обойду все продающиеся дома и поговорю с их владельцами. Жади не сможет купить ни один из риадов. От одной мысли о таком соседстве у меня в глазах темнеет! Я не желаю каждый день сталкиваться с твоей племянницей на медине. А она всегда любила бродить по улицам Феса, как бездомная.
- Успокойся, Абдул. Мы сможем сделать так, что в Фесе никто не станет продавать ей дом.
- Аааа! Я понял, чего намерена добиться одалиска! Она хочет быть ближе к дочери. Жади решила превратить в одалиску и свою дочь. Но у нее ничего не выйдет! Я позвоню Саиду и предупрежу его.
Видя, как раскипятился старик, Зорайдэ сделала знак девушке, выглянувшей из коридора, ведущего к кухне. Та поняла верно – пора нести чай и сладости для гостя.
- Хотите чаю, сид Абдул?
- Давай, Зорайдэ! Нееет, над нашими семьями снова нависла угроза скандала. Опять наши имена начнут трепать на медине!
- Уже сплетничают, Абдул, - горько заметил сид Али. – Твой племянник подлил масла в огонь. Мухамед хотел вернуть Латифу, но сам же сделал так, что теперь ему не видать моей племянницы…
- Не видать, иншалла, потому что твоя племянница должна стать женой Керима. Я уже поговорил со всеми его родственниками и ему тоже звонил.
- Но, Абдул, Латифа – моя племянница! – возмутился сид Али. – Это я должен звонить Кериму, Зейну и другим его родственникам. Но я пока поговорил только с Керимом. У нас с ним уже был похожий разговор немного раньше.
- Али, я знаю, что ты уже предлагал ему сосватать бывшую жену Мухамеда.
- Но твой племянник упросил меня отказаться от предложения. Он уверял, что не сможет с ней расстаться. Его сердце не может отпустить Латифу.
- «Сердце… не может… отпустить!»… Тьфу!.. Мне иногда хочется взять палку и побить Мухамеда. Сделать из него бедуина, который бы следил, что делают его верблюды. Он так и не научился этому за годы брака с твоей племянницей. Сначала Латифа плохо воспитала дочь – и Самира отказалась носить платок и подчиняться отцу. А теперь сама осталась с мужчиной одна в доме!
- Абдууул! Моя племянница не оставалась в доме с мужчиной! Его принесли раненого, после того как он спас жену сына твоего племянника!
- Но как оказалось, что ни Самиры, ни Жади не было, когда к ним вошли люди, приехавшие забрать Керима?! Даже лары Ноэмии не было рядом с ней, -  сид Абдул возмущенно тряс четками перед лицом сида Али .
- Но это твой родственник Мустафа заставил жену прийти в магазин, и лара Ноэмия подчинилась. Ей пришлось выбирать: или ослушаться мужа и остаться с Латифой, или подчиниться Мустафе…
Старики начали ожесточенно спорить – как обычно. Зорайдэ проследила, как был принесен и подан чай с выпечкой, а потом отошла в сторонку, чтобы не мешать беседе мужчин, но в то же время, чтобы оказаться рядом, если мужу что-то понадобится.  Но также ей было интересно послушать, о чем договорятся приятели.
Зорайдэ впервые была согласна с мнением сида Абдула: да, Керим должен жениться на Латифе. Всё-таки то первое впечатление, которое создалось у нее много-много лет назад, когда она увидела Мухамеда, пришедшего в риад сида Али с братом, чтобы сосватать Саиду невесту, оказалось верным: Зорайдэ помнила, что было ею сказано про Мухамеда – «а второй никуда не годится!»
 Конечно, она из любви к Латифе могла быть в чем-то несправедливой, вдруг вспомнив свои слова, но Мухамед давно разочаровал старую Зорайдэ.  Тем уже, что так жестоко поступил с Самирой. Потом – когда женился на Лейле. Он же знал, что Латифа никогда не примет вторую жену! Но он согласился и на невесту Муну. И вот теперь он и вовсе повел себя непонятно. Закрыл в доме Керима и Латифу. Чего же он хочет? Решил отомстить Латифе за ее упрямство? Унизить? Надеется, что Керим откажется на Латифе жениться – ведь он больше бразилец, чем марокканец, строго придерживающийся обычаев. А когда это случится  - Мухамед подберет оказавшуюся брошенной судьбой Латифу, сам женится на ней и будет чувствовать себя благодетелем, ее спасителем. Как же это неприятно! Вот так и раскрывается суть человека! Латифа и Мухамед прожили столько лет в любви и согласии, но как только возникли трудности, их мир рухнул! Бедная Латифа, какая незавидная у нее судьба!
 Жади права – Латифа должна согласиться стать женой Керима (ведь он не против?) и начать жить сначала.  Латифа не должна остаться разведенной – это слишком горькая участь для женщины. Но стать второй или третьей женой после Лейлы и Муны.. Да и первой женой быть, командуя такой, как Лейла, делить с двумя женами мужа… Нет, лучше Латифе стать женой вдовца.
Зорайдэ никогда не видела Керима, но если верить описанию Жади и Самиры, каков Керим, он красив, довольно молод – ровесник Латифы, имеет свой бизнес, в котором и Латифе занятие найдётся…  Это  лучший выход для племянницы сида Али. Латифа заслуживает счастья. Керим ещё может подарить ей счастливые годы, иншала. Но Мухамед – уже никогда.
«Надо напомнить Жади о ее обещании – прислать фотографию, на которой не только Самира одета в национальную одежду, на что очень хочется посмотреть, но и сид Керим, который попал на задний план фотографии, как уверяет Жади. Что ж, посмотрим», - сузила глаза Зорайдэ.
Ее отвлекло появление Каримы, быстро шмыгнувшей в сторону кухни за спинами увлеченных беседой приятелей.
- Что-то не слишком много купила Карима на рынке. Сумка почти пустая! Пойду-ка я разузнаю, где болталась Карима и что нам ещё от нее ждать, - обеспокоенно пробормотала Зорайдэ и отправилась следом за вездесущей служанкой.

5. Часть 20. Глава 5. Бразилия. Дом Саида. Сборы в Ангру. Фатима и Самира.

Семья Саида готовилась к поездке в Ангру.
Зулейка выбилась из сил, раздавая указания служанкам, что уложить в сумки и пакеты, поручая няне собрать необходимые детям на два дня вещи, проверяя, что приготовлено из еды, которую решено было взять с собой. И, разумеется, предстояло захватить запас продуктов, из которых Марьям, которая тоже должна была поехать с ними, будет готовить еду в снятой Саидом вилле в Ангре.
- С нами поедет дядя Мухамед, - в разговоре со старшим  сыном, сообщил Саид.
- Мой одноклассник рассказывал, что в Ангре есть пристань, можно покататься на яхте к островам, - намекнул Мунир.
- Не знаю, я не уверен, что нам стоит плавать на яхте. Мы едем туда, чтобы немного отдохнуть от города.
- Мы будем там загорать? – обрадовалась Фатима. – Вилла с бассейном? Насколько далеко от океана? Надо будет взять что-то такое, на чем можно поваляться на песке на берегу. Или на пляже стоят шезлонги?
- Фатима, ты собралась пойти на пляж?
- Конечно, а чем же ещё там заниматься? – удивилась третья жена Саида. – Кстати, у меня нет купальника. Ни одного, даже самого захудалого. И как быть? Саид, там ведь должен быть какой-нибудь торговый центр, где можно выбрать приличный купальник? И тебе тоже нужны специальные плавки. У тебя в шкафу я не видела ни одних плавок. В чем ты собираешься загорать?
- Что? Какие ещё плавки?! – растерянно переспросил Саид. – Мне не нужны никакие плавки. Я не собираюсь там не только загорать, но и раздеваться.
- Но как же так? Впрочем, если тебе не нравится жариться на солнце.. Я могу одна прогуляться по пляжу, - заявила Фатима, но тут же поправила себя. - Вместе с Ранией и Зулейкой, конечно.
- Фатима, - слегка наклонив вперед голову и выразительно посмотрев на жену, начал Саид. – Никто не будет загорать на пляже. Никто не станет где-то бродить в купальниках и плавках! Ты собралась раздеться и ходить в купальнике – практически голой! - в присутствии моего брата и моих сыновей?! И как ты могла подумать, что я… Я!..  могу появиться где-то в плавках!
Саид покачал головой, мысленно, как и все остальные, представив себя в таком неприличном и необычном виде. Кажется, ему даже стало смешно.
- Но мне, что же, закутаться с паранджу? – возмутилась Фатима. – Единственный раз собрались куда-то поехать, и вот опять всё не так!
- Фатима! – предостерег Саид возмущающуюся жену.
- Что – Фатима? То - мне нельзя. Это – тоже нельзя. Всё - харам! Уверена, что в Ангре имеются пляжи, где загорают нудисты! И никому нет до других дела.
- Фатима! – ахнула потрясенная Зулейка.
- Я не говорю, что я могла бы там загорать, но и приехать отдохнуть в Ангру и просидеть в доме, это ненормально! – расстроенно сказала Фатима.
Рания не знала, что означает слово «нудисты», поэтому промолчала. Она вообще не принимала участия в спорах Саида и Фатимы, в разговорах его с Зулейкой или детьми.  Ее положение было таким неопределенным! Вот и теперь она не знала, возьмет ли Саид ее в Ангру или нет. Мунир был уверен, что мама едет вместе во всеми, но Рании никто не сказал, чтобы она тоже собирала вещи в поездку.
- Вот что, не будем больше препираться из-за вашей одежды. Я сказал, что никаких купальников не будет, примите это к сведению. Вилла с бассейном, но и в нем никто не будет плавать. Однако  я хочу вас кое- о чем попросить. Мне стало известно, что Латифа едет туда вместе с дочкой и своей сестрой. Я имею в виду Жади, мать Хадижи. В Ангре находится загородный дом семьи Феррасов, чьей невесткой стала Жади. По стечению обстоятельств, их вилла расположена по соседству с той, что я снял.
Он заметил, как по лицам каждой из жен скользнула тень. Мысленно усмехнувшись, он продолжал:
- Я хочу, чтобы вы постарались пригласить к нам Латифу. Как вы понимаете, Мухамед едет с нами в Ангру ради бывшей жены, с которой желает помириться.
- Но как же…ээээ..
- Не перебивай, Фатима, - строго сказал Саид. – Не важно, что случилось вчера. Я напрасно поделился с вами неприятными новостями из Сан-Криштована. Но ничего не случилось такого, за что Латифу можно было бы осуждать. Вышло недоразумение, и мой брат свидетель этого. Давайте постараемся помирить Мухамеда и Латифу.
- А Жади? Ее тоже к нам приглашать? Вдруг Латифа не захочет без сестры пойти к нам в гости? – поинтересовалась Фатима, криво улыбнувшись.
- Нет, вот Жади пусть загорает на пляже. Она ведь для этого и приезжает в Ангру? Впрочем, можете позвать и Жади. Мне стало известно от дяди Абдула, что Жади собралась лететь в Марокко. Дядя Абдул только что мне позвонил и сообщил об этом. Но и он не знает точно, когда прилетает Жади, для чего? Дядя уверяет, что мать Хадижа решила купить дом в Фесе, но, как  думает дядя Абдул, для того,  чтобы видеться с Хадижей. Мне всё это очень не нравится, поэтому ты, Фатима, и ты, Рания, можете поговорить с ней и выведать, чего хочет Жади.
- Я поняла, Саид. Но как-то неприятно выведывать секреты у матери Хадижи. Она всего лишь хочет видеть дочь!
- Фатима, ты не понимаешь, что говоришь. Жади никогда не станет «просто видеть дочь», она обязательно доведет ситуацию до грандиозного скандала. Жади испортит Хадиже жизнь.
- Саид, тебе давно пора заступиться за дочку. Неужели ты боишься Фарида? В твоей власти порвать его на куски, уничтожить его бизнес! Даже забрать Хадижу домой вместе с ребенком! – возмущенно сказала Фатима. – Кто посмеет встать у тебя на пути? Если Жади решила действовать, то потому что другие этого не делают.
- Фатима, ты говоришь о том, чего не понимаешь, - жестким тоном  ответил Саид. – Если бы я так поступил, лишив Хадижу мужа, Фарида – бизнеса, то я навсегда лишил бы мою дочь надежды на семейную жизнь. Ребенок принадлежит семье ее мужа. Зять отсудил бы ребенка без проблем. А его дядя, мой компаньон, Омар Обенсур, встанет на его сторону, и судиться мне придется с человеком, с которым я веду бизнес.
- Дети должны принадлежать, прежде всего, своей матери! – снова перебила его Фатима. Но Саид завелся и даже не обратил внимания на ее реплику.
-…Мне пришлось бы нарушить много разных заповедей, обычаев, правил и законов, принятых в Марокко, в мусульманской стране, среди марокканцев. Чего бы я в итоге добился? Мою дочь больше никогда не взяли бы замуж, потому что побоялись бы, что я также поступлю и с любым другим мужем Хадижи. И за то, что кто-то осмеливается переступить через обычаи, в Марокко бывает жесткое наказание.
- Я думала, ты достаточно могущественен, чтобы игнорировать такие мелочи!
- Фатима, не спорь с нашим мужем, - одернула ее Зулейка. Но вторая жена прикусила губу и явно не собиралась уступать.
- …Я многое могу сделать с Фаридом, его семьей, его бизнесом. Даже не взирая на какие-то потери, на ссору с компаньоном, но думаю, что пока стоит повременить. Хадижа подарит мужу ребенка, Фарид отошлет ее соперницу в другой город и там оставит, и всё может наладиться.
«Сколько было ссор и скандалов у нас с Жади, если вспомнить, но каждый раз она возвращалась ко мне, и я ее принимал!» - подумал, но не произнес вслух Саид.
Высказав то, что грузом лежало у него на душе, Саид как будто пришел в себя и устыдился, что откровенничал с женами. Он сказал, что намерен сделать несколько звонков, а жены должны закончить сборы так, чтобы быть готовыми выехать из Рио-де-Жанейро завтра рано утром.
Пару часов спустя, когда все собрались в гостиной, чтобы поужинать,  оказалось, что Фатима явилась в странном одеянии. На ней были шорты до колен, безрукавная маечка с веселой надписью, пляжные сандалии. На голове красовалась бейсболка. В руке она держала очки с большими темными стеклами.
- Саид, можно я ТАК поеду в Ангру?- притворно-ласковым голосом спросила Фатима.
Зулейка и Рания застыли у стола. Они воззрились на скандалистку и  молчали. Возможно, Зулейка думала о том, что все труды этого дня окажутся напрасны: Саида разозлит  выходка Фатимы, и он откажется от поездки.
Рания же была довольна и еле удерживала на лице вежливое удивление. Сейчас Фатиме попадет! Почему ей так много позволено в доме мужа? Почему она не одевается так, как Зулейка и она, Рания? Вечно носит в доме то какие-то штанишки до колен, то джинсы… Саид не хочет этого замечать? Вот и дождался.
«Ах, да! – спохватилась Рания. - Ведь я ещё не жена Саида. Но я не нарушаю правил этого дома. Наоборот, одеваюсь так же, как когда была здесь первой женой. Моя одежда осталась, как и золото. Они хотели бы, чтобы я надела униформу служанки? А я каждый день выбираю в шкатулке самое лучшее золото. Кажется,  Зулейке это не нравится. Она ничего мне не говорит, но явно считает, что золото бывшей жене демонстрировать не положено».
Возможно, Рания напрасно подозревала Зулейку, ставшую первой женой. Но неприязнь к сопернице подталкивала ее к подозрениям и подобным фантазиям.
Мужчина молча осмотрел жену с ног до головы, и хотя понимал, что Фатима бросает ему вызов, вдруг согласился.
- Хорошо, Фатима, в Ангру  можешь ехать и в такой одежде, но за столом видеть тебя в непонятных штанах и... Фатима, иди в комнату и переоденься. Мы тебя подождем.
Рания разочарованно отвернулась, чтобы скрыть нахлынувшие чувства. «Ей всё позволено! Почему? Ее Саид не отправит в Эс-Сувейру! Не выдаст замуж за рыбака! Ничего, если я снова стану женой Саида, то, клянусь бородой Пророка, найду способ отомстить Фатиме!» - злилась она. 
Она взглянула на Зулейку, которая с ошеломленным видом, явно осуждая, провожала глазами вторую жену.
- Всё готово к поездке? – тут же спросил у нее Саид.
- Да, хабиби, готово. Но ты не сказал, сколько будет машин? Как мы все сможем разместиться? Надо учесть, сколько сумок, чемоданов, пакетов с едой придется захватить с собой.
- Мы поместимся. Будет две машины. А вещи… Чтобы провести в Ангре два дня, необязательно брать с собой чемоданы. Разберись с этим сама, Зулейка, - кивнул Саид.
Когда появилась Фатима, Саид, а за ним и все остальные сели за стол. Таджин оказался с рыбой, и Рании едва не стало дурно, когда до ее носа донесся аромат приготовленного блюда. Зулейка же, приказавшая приготовить рыбу, была весьма довольна: во время беременности она не выносила рыбного запаха, но теперь восполняла упущенное. Каждый день Рания, садясь за стол, с замирающим сердцем ждала, каким окажется таджин – мясным, с цыпленком или рыбным.
- Мммм, - пережевывая кусочек рыбы,  не открывая рот, издала Фатима звуки, означающие удовольствие. Немного времени спустя она заявила:
– Пожалуй, когда я соберусь заказать портрет у того художника, о котором я тебе, Саид, рассказывала, то попрошу, чтобы он написал меня сидящей за столом  перед блюдом, на котором лежит большая рыба. Жареная, запеченная или копченая. Или вообще – фаршированная!
- Какой портрет? О чем ты говоришь? - спросила Зулейка.
- Фатима, перестань. Не стоит за столом строить подобные планы.
- Саид, если картина будет «написана» с помощью продуктовых отходов, это же не значит, что они будут взяты с помойки!
- Фатима!
- Саид, я хочу получить свой портрет, ты мне обещал. Несколько сеансов, и..
- Фатима, я не желаю, чтобы художник из Сан-Криштована, тот, который черпает вдохновение в мусорных баках, бывал в моем доме.
- Это харам?
- Даже в моем присутствии – не желаю его здесь видеть!
- Тогда позволь мне самой поехать в Сан-Криштован и после нескольких сеансов получить картину с собственным портретом!
- ...на котором твой нос будет «нарисован» с помощью кофейной гущи? А рыба на тарелке выложена из рыбьих костей? – почти сердито начал расспрашивать Саид.
Но Фатиму «понесло».
- Саид, я передумала: никакой рыбы и столов. Я хочу, чтобы меня изобразили женой магараджи. Пусть художник изобразит на мне множество  разных украшений сказочной красоты. Я буду в красивом сари, с блестящей точкой на лбу и покрашенным красной краской пробором на волосах. Я видела в журнале рекламу нового индийского сериала «Как назвать эту любовь?». Так вот, на одной из героинь было красивейшее сари!
Саид ел, молча слушая болтовню младшей жены. В отличие от отца, Мунир прислушивался к ее словам, о чем-то серьезно размышляя, что и было замечено Фатимой.
- Мунир, тебе хотелось бы, чтобы в твоей комнате висел портрет твоей мамы?
- Я уже думаю об этом.
- И какой бы ты хотел видеть маму на картине? – с любопытством продолжала Фатима расспрашивать мальчика.
- Не знаю, но главное - чтобы у моей мамы украшений было больше, чем у тебя! – заявил сын Саида Рашида.
- Мунир! Ты говоришь с моей женой. Уважай Фатиму! – сделал сыну замечание Саид.
А Фатима рассмеялась.
- Ну, это вряд ли. Я попрошу художника нарисовать меня так,  чтобы я была покрыта золотом и драгоценными камнями с головы до ног!
- А я попрошу, чтобы художник нарисовал на ладони у моей мамы огромный бриллиант размером с футбольный мяч! – сузив глаза, заявил вредный мальчонка.
- Никто не поверит, все решат, что твоя мама держит в руке бутафорский камень, - со смехом возразила Фатима.
- Хватит, прекратите. Фатима, ты как ребенок – споришь с моим сыном.
- Дорогой, я так хочу поехать в Сан-Криштован, и чтобы самый модный художник в Рио написал мой портрет или сделал коллаж. А мусор для портрета я сама подберу, - капризно сказала молодая женщина, слизывая с ложечки сладкую пасту из фруктов.
- Ты хочешь, чтобы водитель отвозил тебя в сан-Криштован на сеансы рисования? Я подумаю об этом. Если Латифа согласится сопровождать тебя к художнику, а Рания поедет с тобой, тогда… Я подумаю и решу, нужен тебе портрет или нет.
- Я буду очень рада, если ты согласишься, - примирительно сказала Фатима.
Потом Зулейка перед сном гуляла с детьми в саду. Рания тоже вышла в сад и сидела с сыном в беседке недалеко от огромного камня, вросшего в землю.
«Когда-то на этом камне горько рыдала Хадижа, когда Саид сказал ей, что мама бросила ее из-за бразильца. Какая у принцессы судьба! Сначала не повезло  с матерью, теперь – с мужем. Но и у меня жизнь - не сахар. Когда же Саид женится на мне, если вообще собирается жениться?» - раздумывала она, заметив на втором этаже в распахнутом окне кабинета стоявшего Саида.
Она вспомнила, что сказала ей сестра Амина, когда недавно они разговаривали по телефону: «Если не засовывать руку в змеиное гнездо, змея тебя не укусит! Не задевай никого из жен Саида, если хочешь вернуться в его семью». Но Рания уже считала себя частью семьи, пусть официально не признанной. И ее задевало, что много всего проходит мимо нее: подарки, которые Саид приносит пока только Зулейке и Фатиме, внимание, которое он оказывает им, обходя стороной бывшую, но и будущую жену.
И ночи он делит не с ней.  Рания всегда знала, в чьей комнате ночует Саид. Он предпочитал Фатиму. Возможно, Зулейка сама отдает  часть ночей второй жене, но, может быть, это и не так. Как воспользоваться обидами Зулейки? Как настроить ее против Фатимы? Впрочем, Рания начала замечать, что между двумя женами и без нее появилось отчуждение. И она догадывается, почему это происходит. Зулейка занята и детьми, и домашними делами. Она должна следить за всем, что происходит в доме. А вторая жена отдыхает, занимается тем, что ей интересно.
Вот Рания легко справлялась с домашними  обязанностями. Правда, Мунирчик был уже не такой маленький, как дети Зулейки. Но и ее порой бесило то, что у нее почти не бывает свободного времени, а в это время Фатима сидит на диване, почитывая глянцевые журналы!
И что изменилось? Зулейка падает с ног, а Фатима… по-прежнему просиживает вечерами в зале на диване и листает журналы.
Впрочем, сегодня курьер доставил для Фатимы стопу книг, заказанных ею по Интернету. Саид безропотно оплатил заказ, лишь перебрав книги, просмотрев их обложки. И Фатима с удовольствием уединилась в углу дивана с книгами, чашкой кофе и блюдцем с выпечкой.
Выходя из беседки, Рания решила, что сыну пора идти отдыхать. Она позвала Мунира, и они вместе отправились в дом.
- Мама, ты хочешь, чтобы отец заказал и твой портрет?
- Нет, пока я не жена твоего отца, я не хочу, чтобы кто-то писал мой портрет, - ответила Рания сыну, подумав: «Как назовут эту картину? «Портрет бывшей жены Саида Рашида»? Нет, я подожду, когда Саид на мне женится. Тогда многое изменится».
Конечно, Фатиму она увидела внизу. На столике у телефона жена Саида разложила полученные книги, но листала какой-то буклет. Она увидела Ранию с сыном и проводила обоих ироничным взглядом.
Рания молча прошла мимо и вслед за Муниром поднялась на второй этаж. Мальчик побежал к кабинету отца. Рания поспешила за ним, желая остановить. Саиду не всегда нравилось, когда дети прерывали его работу. Обычно в кабинете он занимался делами бизнеса.
Но в этот раз Мунир понял, что матери не нравится его желание заглянуть к отцу, он остановился у двери и стал ждать. Когда Рания подошла, то увидела, что дверь кабинета немного приоткрыта, и оттуда доносится голос Саида. Он говорил по телефону с братом.
- Мухамед, ты задушил себя собственной веревкой! Но теперь не стоит сожалеть. Попытайся завтра воспользоваться случаем.  Мои жены приведут Латифу к нам на виллу, устроят чаепитие, а потом войдешь ты и попытаешься поговорить с Латифой. Дай понять, что ты готов жениться на ней и сделать ее первой женой. Ты же говорил, что дашь Лейле развод, чтобы она поняла свою уязвимость… Так сделай это, брат!
Рания поняла, что разговор вот-вот закончится, Саид может выйти из кабинета и застать ее под дверью. Он, конечно, разозлится на нее. И как Рания объяснит, что это не она подошла, чтобы подслушать, а сын хотел зайти к нему, но передумал?
Она поспешила отойти от двери, увлекая за собой Мунира в свою комнату. Перед тем, как захлопнуть  дверь, Рания увидела, что Фатима идет по коридору, неся перед собой обеими руками стопу книг.
- Змея! Когда-нибудь она будет работать в доме с утра до вечера, а я порву и выброшу все ее книги! И компьютер тоже разобью!
…Фатима же, оказавшись у себя в комнате, не зная планов Саида на эту ночь, поспешила к ноутбуку. Ей хотелось написать Самире письмо, успеть отправить ей сообщение о том, что завтра они едут в Ангру. Мухамед тоже приедет вместе с ними. И как же это плохо, что и в этот раз им не удастся поболтать! Фатима должна быть осторожна. Ей разрешено общаться с Латифой, но Саиду не понравится, если она заговорит с Самирой. Он что-нибудь тут же заподозрит. Самира в его глазах не из тех, с кем Фатима могла бы дружить.
Кажется, Саиду совсем не приходит в голову, что у его жен могут быть подруги. А зачем? Жены ведь могут дружить друг с другом. Но Фатима даже представить не могла дружбу с Ранией или с Зулейкой. Какая может быть дружба, когда между женщинами стоит мужчина?
Она села к ноутбуку и, войдя в Интернет, отправила электронное письмо Самире.

6. Часть 20. Глава 6. Сон и планы Лео. Самира и незнакомый парень.

В доме Деузы и Эдвалду было тихо. Мать Лео отправилась на работу в танцевальную школу, где преподавала танцы, ее муж – в маленькую швейную мастерскую, от которой он так и не смог отказаться, но теперь шил костюмы в основном для танцевальных пар. Тетя Лола в это время всегда разносила готовые эмпанадас, продавая их соседям или сдавая, если повезет, в ближайшую лавку. 
Только дона Мосинья сидела за столом, перебирая фасоль для фейджоады, которую собиралась приготовить на ужин.
Лео спал. Сегодня утром его выписали из клиники. Он приехал домой, поел и сразу же поднялся наверх, в свою комнату. Но когда Деуза решила отнести сыну сок, он спал. Решили его не беспокоить, дать парню выспаться. Ведь он выздоровел не до конца, но в больнице долго не держат, даже если лечение оплачивает сам Леонидас Феррас.
Солнце заглядывало в окна домика, через открытое окно доносился шум большого города и шелест кустарников, разросшихся вокруг дома. Мосинья то и дело поглядывала на лестницу в ожидании, что внук спустится и попросит есть. Лола оставила на тарелке под белоснежной салфеткой несколько его любимых пирожков с овощной начинкой.
Но Лео всё ещё спал…  Беспокойно метался на подушке. Ему снился удивительный сон: Египет, река Нил, какой-то древний храм с древними фресками… Люди в странных одеждах, некоторые - с обручами на головах. Жрецы.. Женщина с великолепными волосами, с красиво подведенными стрелками  в уголках глаз… Как он оказался возле храма на огромной площади? А вдали виднелись пирамиды… Одна из них, кажется, ещё строилась.  Издали люди, копошившиеся у основания пирамиды, казались величиной с муравьев. Во сне Лео различал не только звуки, но даже запахи. Вот торговец пронес корзину с лепешками. Вот мимо провели нескольких верблюдов. Но почему сам Лео так странно одет? На нем – лишь набедренная повязка и обруч с приподнявшейся головой змеи на голове. А на шее – что-то вроде разноцветного воротника из бусин.
 И вдруг в руках Лео оказался  амулет: два крокодильчика из зеленого камня, сплетясь хвостами, отталкивая друг друга лапами, держали в широко раскрытых пастях колокольчики. Лео трясет амулет с колокольчиками  и слышит во сне их мелодичный звон,  на него начинают оглядываться люди. Высокомерно смотрит и та женщина, с подведенными черной краской, как у Жади, глазами, потом делает кому-то знак.
И тут же жрецы, переглянувшись, спускаются по ступеням храма, направляются к нему. Ничего хорошего Лео от них не ожидает, видя, с какими лицами они приближаются. Один из жрецов роняет папирус, и тот разворачивается, оказавшись на земле. Лео видит сложный рисунок и среди прочих деталей узнает лотос, сэсэн.. Это слово он где-то недавно слышал… Жрецы видят в руке Лео амулет, их брови ползут вверх, мужчины тихо переговариваются, показывая пальцами на Лео, и он понимает, что пора уносить ноги. Бежать! Спасаться!
 И Лео побежал, стараясь оторваться от бросившихся за ним жрецов. Оглянувшись, он увидел злые глаза женщины. Кто она? Жена фараона? Или сама Нефертити? Клеопатра? Лео не знает, но ускоряет бег, увидев  впереди оливковую рощу, за которой блестит Нил…
Из сна его выхватил голос матери.
- Лео, сынок, проснись! Что тебе снится, сынок?.. Лео!
Мать трясла его за плечо, и парень подскочил на постели, потер руками лицо и непроизвольно взлохматил волосы.
Деуза с улыбкой покачала головой.
- Сынок, извини, но ты так тяжело дышал, пытался что-то кричать. Я испугалась, Лео. Не хочу, чтобы ты страдал даже во сне. Сыночек, давай я тебе температуру измерю. Мне кажется, у тебя жар, сейчас проверю, не двигайся,  - протягивая руку к его лбу, велела Деуза.
- Мама, не надо, - увернулся от нее парень и снова откинулся на подушку. – Чем так вкусно пахнет?
- Тетя Лола испекла эмпанадас. Спускайся, Лео, поешь. Вечером мы с Эдвалду идем  в танцзал. Сегодня выступает новая девушка, которую мы долго готовили. Будем соревноваться с соседней школой танцев. Лео, ты придешь поболеть за нас с Эдвалду?
- Постараюсь, но мне нужно побывать в одном месте. Я съезжу, поговорю с одним человеком и тогда…
- Лео, куда ты собрался?
- В Сан-Криштован. Хочу увидеться с Самирой, - признался он, зная, что иначе мать начнет строить версии и переживать.
- С той девушкой, которая приходила к нам показать фотографии Пантанала? Ты встречаешься с племянницей Жади? – Деуза засыпала сына вопросами.
- Да, я хочу с ней поговорить перед отъездом в Амазонию.
- Сынок, почему ты так скоро уезжаешь? – с горечью заговорила Деуза. – Амазонка, это ведь так далеко!
- Сначала я лечу в Сан-Луис, в Мараньян. Мне предложили провести частную экскурсию по заповеднику Ленсойш. Мама, мне нужны деньги, я должен их заработать. Не хочу зависеть от Леонидаса Ферраса. И это моя работа. Я - проводник для тех, кто любит путешествовать по дальним уголкам Бразилии.
- Лео, это опасно. Когда ты в разъездах, я каждый день молюсь за тебя Святому Эшпидито! Лео, почему ты не останешься здесь, в Рио? Синьор Леонидас найдет для тебя работу. Лукас же управляет фирмой, сидя в офисе. Если синьор Леонидас признал тебя своим сыном, он должен позаботиться и о работе.
- Мама, ты же знаешь, я не хочу брать деньги от отца Лукаса. Я запутался. Как я могу просить о чем-то человека, которого не могу любить всем сердцем? Он ждет от меня, чтобы я признал его отцом, но я никак не могу принять его. Мой отец – Альбьери.
- Но ты тоже Феррас! Лео, ты же не будешь всю жизнь бродяжничать!
- Почему же? – самоуверенно улыбнулся парень.
 - Тебе тоже нужна семья. Лео, я говорю даже не о нас или синьоре Леонидасе, но о женщине, которая станет твоей женой. Лео, я хочу успеть понянчить внуков, - Деуза жалостно склонила на бок голову, на глаза навернулись крупные слёзы, а губы дрогнули.
- Мама, нет у меня такой женщины. Пока нет, - застенчиво ответил Лео, непроизвольно дергая себя за ухо. - Я так долго мечтал о Жади, но уже несколько лет я о ней не думаю. Жади  - женщина Лукаса. Когда я полюблю, я тебе расскажу. А пока - я свободен, и мне нравится путешествовать по Бразилии.
Деуза, вытерев слезы, грустно посмотрела на сына. Опять расставание. Опять долгие дни и месяцы ожидания…
 Что у нее за судьба? Ждать сына, всё время ждать возвращения сына!
Когда Лео быстро поел рис с фасолью и фарофой, выпил сок с эмпанадас, он вдруг вспомнил о чем-то и взлетел по крутой лестнице, где под крышей была его комната. Над головой Деузы и ее старших родственниц раздались шаги.
- Лео что-то ищет, - прислушиваясь, сделала вывод тетя Лола.
- Мама, тётя, мой сын снова уезжает, - трагическим голосом сообщила новость Деуза.
- Знаем, - отмахнулась дона Мосинья. – А что же та девушка? Он будет присылать ей фотографии?
- Кто? Самира? Лео сказал, что поедет сегодня вечером в Сан-Криштован, чтобы поговорить с ней о чем-то.
- Слава Богу! Значит, Лео может предложить девушке написать статью о местах, куда он теперь отправляется. И от нее мы сможем узнавать новости о Лео, - обрадовалась тетя Лола.
- Я тоже надеюсь на это, - кивнула Деуза, доставая носовой платок.
- А куда Лео едет? – вмешалась снова тетя Лола. -  Всё-таки собрался в Мараньян? Это же так далеко! Про Амазонию я даже спрашивать не хочу.
- Да, тетя, это далеко. Там опасно. Он давно хотел там побывать – на Амазонке.
- Как? – всплеснула руками сестра матери. – Лео всё-таки хочет побывать на Амазонке? Там, где обитают туземные племена?
- Да, именно! – некрасиво скривив губы, расплакалась Деуза.
- Но он мне говорил, что летит в Сан-Диего, в заповедник Ленсойш, бродить в песках вокруг озер.
- Деуза, не плачь. Лео всегда возвращается. Нам остается только ждать его. Хорошо бы, чтобы он договорился с Самирой. Даже если она не будет к нам приходить, ты знаешь, где ее найти, - начала успокаивать Мосинья.
- Мама…
- Тише, Деуза. Не надо показывать мальчику слезы. Тебе давно пора принять судьбу, - подсказала тетя Лола.
Она достала из шкафа вазу и поставила в нее букет цветов, принесенных из сада. Поправив цветы, равномерно распределив их в вазе, она отошла на несколько шагов и полюбовалась получившимся  натюрмортом: букет цветов в старенькой вазе рядом с тарелкой пирожков и небольшой, плотно закрытой  горячей кастрюлей с супом из креветок.
- Мосинья, когда приготовится фейджоада?
- Не скоро, я только что поставила ее на плиту, будет тушиться до ужина. Ты не забыла положить зелень и специи, которые я принесла с рынка?
- Я?! Да я никогда ничего не забываю, Мосинья!
Женщины заговорили о кухонных делах, а Деуза молча встала и пошла к себе в комнату – сгорбившись от горя, утирая скатывающиеся по щекам слезы…
Лео же был занят поисками амулета, который так явственно увидел во сне. Он точно помнил, что, вернувшись из Сахары после двухлетнего отсутствия, оставил нефритовый амулет где-то в комнате. В Сан-Паулу Лео ничего не брал, кроме рюкзачка с несколькими вещами. Но куда же он его положил? Перебрав горы ненужных вещей, хлам, скопившийся за годы, оттащив всё, что предстояло выбросить, поближе к лестнице, он вдруг вспомнил о металлической коробке из-под печенья, которую он привез из той поездки.
- Точно! Как я мог забыть? Где же она? – осмотрелся Лео, увидел старый рюкзак, приткнувшийся в углу под окном.
Бросившись к вещмешку, быстро расстегнув затянутые ремешки и выбросив на пол сувениры из Марокко, баночку с африканским песком и несколько дисков с музыкой гнау, Лео добрался до желанной железной коробки. Сорвав крышку, он перебрал вещицы, среди которых нашелся и амулет из нефрита – весь какой-то грязный, потускневший от долгого лежания в закрытой жестяной банке.
Достав и положив на ладонь старинные колокольчики, Лео принялся рассматривать вещицу. Он вспомнил, как поделился историей приобретения амулета с Алексом. Но почему Алекс решил, что по описанию это древние китайские магические колокольчики? Там, в Пантанале, Лео не помнил точно, как выглядел артефакт, но теперь он усомнился, что вещица из Китая. 
Повертев колокольчики в руках, он обнаружил: это лишь обломок, часть    бОльшего амулета. Колокольчики были  связаны между собой не дужкой, а сцепившимися перепончатыми лапками животных. Вспомнив сон, Лео удивился: а ведь это тот самый амулет, который ему приснился! Точнее – часть его. ТОТ амулет кто-то переломил, лишив его тушек священных нильских крокодилов, оставив лишь две раскрытые пасти с колокольчиками, соединенные сцепившимися зелеными крокодильими лапками. Пасти и лапки принадлежали крокодилам, а не драконам! В Китае никогда не водились крокодилы, а вот драконы живы до сих пор в китайском фольклоре.
Лео спустился в ванную комнату, попытался отмыть, оттереть разными средствами нефритовый сувенир. Вытерев насухо засиявший ярким зеленым цветом амулет, он потряс колокольчики и прислушался. Многовековой слой грязи сошел, и звон стал более мелодичным.  Лео узнал звуки, которые  слышал во сне. Что это было?! Как он мог видеть во сне амулет, каким тот был в древности? Сон был вымыслом или случаем проявления исторической памяти?
Лео подозревал, что на  эти вопросы никто не может ответить.  Но это не важно. Историю колокольчиков никому не дано разгадать, но теперь, увидев странный сон и сделав открытия при осмотре амулета из нефрита, он понял, что появился повод для встречи с Самирой: у него есть артефакт, которым можно заинтересовать журналистку. 
Впрочем, Лео хотел встретиться с ней, чтобы сообщить, куда он едет путешествовать, не желая прерывать общение с девушкой. Почему бы им вновь не составить деловой тандем: он присылает Самире фотографии с Амазонки, а до этого – из Мараньяна,  песков парка Ленсойш, а она пишет с их помощью очерки о туристических красотах Бразилии. Лео не сомневался, что Самира не откажется от продолжения сотрудничества.
Но чтобы поговорить об этом, парень собирался дождаться возвращения Самиры из университета, и для этого предстояло поехать в Сан-Криштован. Но он не мог решить – показать девушке нефритовые колокольчики или сделать это в другой раз.
И ещё парню хотелось понять, известно ли Самире о том, что он - клон? Ему казалось, что Самира не знает о его тайне. Как она отнеслась бы, если бы узнала об этом? 
Он хотел уехать в путешествие без сомнений в сердце. А они множились! Утром, покидая клинику, Лео стал свидетелем того, как Латифа и Жади ждали в коридоре, когда можно будет посетить палату кого-то из пациентов. Лео не знал, кто лежит в той палате. Но накануне видел входившего туда Зейна. И тогда он вспомнил слова Самиры о подаренном ей Зейном кулоне в виде цветка лотоса. Амулет-сэсэн. Как во сне.
«А если Зейн решит жениться на Самире? К чему был сделан подарок? Зейн женат, кажется, но ведь он араб из Марокко, где можно иметь четырех жен», - кольнуло Лео иглой ревности.
А позже, стоя на автобусной остановке, он увидел выходивших из больницы отца Самиры и бывшего мужа Жади. Что за суета в семье Самиры? Он решил, что стоит подождать девушку в баре доны Журы. Это место, где можно узнать все новости Сан-Криштована. Базилио ему обо всем расскажет.
Поэтому, быстро собравшись, Лео отправился в Сан-Криштован и, добравшись, зашел в бар. По дороге хотел позвонить Самире, но что-то его остановило. И вот теперь он сидел за столиком в баре у доны Журы, ел ее знаменитые пирожки, тянул сок через соломинку и слушал болтовню Базилио, который для вида тер мокрой тряпкой его столик, а сам торопился выложить новости о всех знакомых Лео.
- Ты не представляешь, что здесь случилось! На жену брата Самиры напали грабители!
Так, Лео и узнал, что спаситель некой Халисы лежит в той самой больнице, где утром побывали Жади и дона Латифа.
- А синьор Мухамед так ревнует мать Самиры! Он тоже ездил в больницу, чтобы уговорить синьора Керима не жениться на Латифе. Я слышал, как дона Ноэмия рассказывала доне Журе, что синьор Мухамед  даже готов отдать Самиру в жены Кериму. Представляешь? Интересно, что скажет Самира, когда узнает об этом? 
- А что, Базилио, Самира может согласиться? Или она должна будет подчиниться? – сделав безразличное лицо, спросил Лео, откусив пирожок.
- Да ты что! Их дядя из Марокко хочет, чтобы за него замуж вышла мать Самиры, - загадочно заулыбался парень из бара.
- У Самиры есть парень?
- Вроде бы нет, - протянул Базилио, – но иногда ее подвозит на мотоцикле какой-то сокурсник. Да вон они, смотри, смотри! – ткнул его в бок Базилио, кивая куда-то на улицу за спину Лео. – Опять подвез Самиру из университета!
Лео повернулся и теперь сидел боком. Он видел, как Самира сошла с мотоцикла, сняла шлем и протянула его парню на мотоцикле. Потом прижала к себе сумку, из которой выглядывал большой плоский конверт. Она стояла и слушала знакомого, который что-то говорил ей. Потом ответила, улыбнулась и, помахав рукой, направилась к дому. А парень посмотрел ей вслед, потом развернул мотоцикл и уехал.
- Это ее намораду. Он много раз подвозил – увозил Самиру, я сам видел!
- Намораду? Ты уверен?
- Нет, но как же иначе? Я ни с кем другим Самиру не видел.
Лео почему-то расхотелось встречаться с девушкой. Слова Базилио вонзились ядовитыми шипами в сердце. Он понимал, что болтовне Базилио верить не стоит, но что за парень подвозит Самиру после учебы? Неужели  кто-то другой успел занять его место в сердце Самиры?
- Я слышал, что Самира едет завтра в Ангру! Вместе с доной Латифой и доной Жади. Синьор Мухамед тоже уезжает, хочет там поговорить с бывшей женой, – со смехом вспомнил Базилио ещё одну новость.
- В Ангру?
- Да, там у их родственников есть вилла на берегу океана.
- Пока, Базилио! Передай доне Журе, что ее пирожки – самые вкусные из всех, какие я ел, - вставая из-за стола, проговорил Лео.
 Он вышел из бара и отправился домой. Добравшись, сел на ступени перед дверью и набрал номер на сотовом.
- Иветти, это Лео. Ты когда-то приглашала меня поехать с тобой в Ангру…
Парень решил развеять сомнения, прежде чем уехать. Стоило понаблюдать за девушкой, пообщаться, расспросить ее.
Иветти очень обрадовалась его звонку и сообщила, что он может присоединиться к ним уже  утром, потому что завтра они едут в Ангру на машине, могут захватить и его. Жал только, что Леонидас не едет, много работы в канун приближающегося Рождества. Лукас тоже остается в Рио-де-Жанейро. Но пусть его не смущает женское общество, ведь с ними будут и дети – братья Лео, с которыми он так мало видится и почти не общается.
Войдя в дом, Лео снова засел у себя в комнате, укрывшись от назойливой тети Лолы и любопытной бабушки. Колокольчики он вернул на прежнее место, в жестяную коробку. Пусть ждут своего часа: Лео поедет в Марокко, вот тогда и захватит их с собой. Если верить сну, то именно там нефритовый амулет должен быть им отдан Самире в утешение после утраты янтарного кулона.
Лео вздохнул. Знать будущие события заранее –  тягостно. Даже если ты уверен, что будущее связано с Самирой, все равно – жить вдали от нее и все время думать, чем она занята, где и с кем общается, это мучительно. Лео уже знал, что ревность будет мешать ему в работе. Там, на Амазонке, все мысли будут заняты Самирой.
Прежде, чем уснуть, Лео позвонил Альбьери. Они поговорили. Отец хотел знать о его планах, но и поделился собственными: они с Эдной через несколько дней улетают в Европу вместе с Лукасом, его дочкой и внуком, которому предстоит сделать операцию.
- Отец, я не хотел, чтобы так получилось. Я надеялся, что смогу стать донором.
- Лео, не переживай, - услышал он в ответ. – Маиза всё предусмотрела. Донор уже есть, теперь я могу тебе рассказать, чтобы ты не беспокоился. Спокойно путешествуй, Лео, и береги себя. Мне надо собираться в поездку, иначе я тоже съездил бы в Ангру. Там чудесно. Ты ведь был в Ангре, Лео?
- Когда-то очень давно, - неохотно ответил парень. – Но с Иветти завтра поеду с удовольствием.
Альбьери долго расспрашивал крестника о жизни, сетуя, что не удалось съездить в Европу вместе.

7. Часть 20. Глава 7. Самира дома. Накануне поездки в Ангру.

Самира нажала на кнопку звонка, и Латифа открыла дочери дверь.
- Входи, я одна. Амин поехал с Халисой к врачу. Но они скоро вернутся, а у меня ничего не готово, - пожаловалась она, поднимаясь за Самирой по лестнице. -  Я позвонила ларе Марьям насчет выпечки, как мы и договаривались в больнице, когда ждали посещения, и она сделала заказ. Если честно, не ожидала, что она согласится, но я постаралась и испекла печенье. А вот ужина нет. Самира, помоги.
- Хорошо, мама. Только сначала покажу тебе, какими получились фотографии с того праздника, ответила дочь, доставая из сумки конверт.
- А сколько штук ты напечатала? Помнишь, мы дяде Али обещали прислать этот снимок, и Зорайдэ очень хотела посмотреть на тебя.
- Не только на меня, мама. Взгляни, сид Керим тоже здесь; правда, его не очень четко видно, но всё равно – Зорайдэ же интересно, какой он.
- Самира, главное – здесь ТЫ в платке. Какая радость видеть тебя в кафтане, с арабским макияжем,  в платке. Он тебе так идет, дочка! – подчеркнула Латифа, рассматривая снимок.
- Ма-ма! – выразительно посмотрела на нее Самира, наклонив голову  на бок так, как обычно делала, когда пыталась спорить.
- Самира, неужели ты сама не видишь, как украшает девушку платок? Ты здесь просто красавица.
- Нет, я не собираюсь носить платок. Никогда больше не надену его! Я так и знала, что мне начнут припоминать этот праздник!
- Дочка, давай повесим фотографию на стену?  Если ты отказываешься от платка, то могу же я тебя хотя бы на фотографии в нем видеть?
- Мне всё равно, я заказала несколько снимков, потому что ты просила. Но без рамочки фотография на стене будет плохо смотреться.
- Подождем Амина: когда он вернется, спрошу у него, вдруг в его магазине есть рамка для фото?
- Отлично. Мама, я знаю, что приготовить на ужин! Тетя Иветти как-то давала мне рецепт крабового пудинга - итапоа. Это известное бразильское блюдо.
- Как-как? Дочка, может, не стоит экспериментировать?
- Почему – не стоит? У нас всё есть: яйца, молоко, а маисовый крахмал и мясо крабов я сейчас куплю в баре у доны Журы. Я быстро – куплю и вернусь!
Девушка оставила сумку и вышла на улицу. Латифа знала, что, скорее всего, у Самиры ничего не получится. Или она приготовит нечто такое, что есть будет невозможно. Разве они когда-нибудь ели крабовый пудинг? Но Латифа решила не отбивать у Самиры желание научиться готовить хоть что-то, однако, тут же быстро поставила на плиту собранный на скорую руку таджин из овощей, пусть и без мяса.  Вспомнив о мясных фрикадельках, которые недавно были отложены в морозилку, Латифа добавила в таджин и их.
Когда Самира вернулась, таджин стоял на плите, она его увидела, но девушку это не остановило: ей захотелось опробовать рецепт.
-  Иветти угощала нас с тетей Жади крабовым пудингом, и мне он так понравился!
Латифа молча наблюдала за тем, как дочь смешивает продукты, взбивает миксером, возится с крабовой массой, заливая в форму для выпечки.
- Мама, помнишь, тетя Жади рассказывала, как они с Лукасом в Италии ели пасту с соусом песто? Надо будет поискать рецепт в Интернете.
- Паста? Это что?
- Макароны. Макароны с соусом, в который входит зелень, орехи, сыр и оливковое масло.
- И ты думаешь, это вкусно?
- Тётя Жади уверяла, что – да, очень вкусно.
Латифа вздохнула.
- Лучше бы вы обе научились готовить марокканские блюда. Вспомни, что было на столах в том доме, куда мы ездили на праздник. На фотографии виден край стола. Барбуса, кунафа,  другие сладости. Я могу тебя всему научить.
- Мама, кто-то пытается открыть дверь, слышишь?
Пока Латифа спускалась вниз, Самира вышла на балкон. Внизу у двери стояли Амин и Халиса. Но так как замок не открывался (ведь дверь была закрыта изнутри на задвижку), то им пришлось ждать, когда кто-то им откроет.
Самира молча вернулась в кухню. Наклонившись к духовке, она пыталась рассмотреть пудинг сквозь темное стекло в электропечи.
За этим занятием и застали ее Халиса и Амин. Брат занес и оставил на полу у стола два больших пакета с продуктами.
- Как здоровье, Халиса? – спросила лара Латифа у невестки.
- Всё в порядке, свекровь.  Анализы, результаты которых стали известны сегодня, в норме. Ухо ещё необходимо обрабатывать.
- Покажи-ка мне ухо, - потребовала мать Амина.
Но Халиса стеснялась при Амине  снимать платок, который закрывал большую часть лица. Синяк ведь ещё не сошел, и молодой женщине не хотелось представать в таком виде перед мужем. Она пряталась от него, как только могла!  Латифа решила не настаивать, поняв ее состояние.
- Амин, - обратилась она к сыну, - нет ли в твоем магазине рамки, чтобы вставить довольно большую фотографию? Мне она дорога тем, что… Впрочем, взгляни сам, и ты всё поймешь.
Латифа невольно оглянулась на дочь, которая успела выйти из кухни, но стояла в дверях  гостиной, раздумывая о чем-то.
Когда мать передала снимок, чтобы Амин  представил нужные размеры рамки, он с удивлением узрел на фотографии сестру в необычном для нее одеянии и… в платке!
- Халиса, мой отец должен это увидеть, - тихо сказал он жене,  подозвав к себе.
- Как ей идет платок! – шепотом ответила Халиса, тоже оглядываясь на дверь. Кто может предугадать реакцию Самиры?
- Схожу за рамкой, я видел подходящую в магазине отца. Возьму снимок с собой, покажу ему, - сказал Амин и отправился в «Волшебную лампу».
Но ему не повезло: отец как раз ушел домой перекусить. В магазине был только Мустафа. Но Амин не удержался и показал фотографию ему.
- Алхамдулиллах! – восхищенно воскликнул мужчина. – Почему Самира упрямится и не хочет надевать платок? Амин, покажи отцу, пусть он увидит!
- Не могу оставить снимок, мама отправила меня за рамкой. Ничего, повешу рамку с фото на стену и приглашу отца зайти к нам. Он увидит фотографию.
- Да-да! И Кериму показать, чтобы знал, что твоя сестра не отошла от наших обычаев! – держа в руках большой лист со снимком, бормотал муж доны Ноэмии.
- Для чего показывать сиду Кериму? – удивился парень.
- Как? Отец тебе не рассказал о планах сосватать твою сестру сиду Кериму?!
- Нет, - нахмурился Амин. – Не думаю, что из этого что-то получится, кроме… очередного скандала!
Мустафа пожал плечами, а Амин начал просматривать полки в поисках рамки.
- Аллах! А это кто? – воскликнул Мустафа. - Так ведь это же… Керим! На фотографии он тоже есть!
- Где? – оглянулся Амин. -  А я не разглядел, потому что был удивлен платком на Самире.
Он  подошел к Мустафе с рамкой в руках и заглянул ему через плечо.
- Вот, смотри, - родственник ткнул пальцем в угол фотографии. - Керим и Самира были на одном празднике, он видел ее в платке. Это хорошо. Мухамед должен учесть это…
Амин молча рассматривал человека на снимке, оказавшегося где-то за спинами тех, кто был заснят на переднем плане. Керима он почти не видел, когда тот приезжал к матери, чтобы забрать заказ. Ведь Амин в это время обычно работал в своем магазине.
Нахмурившись, он сказал, забирая фотографию:
- Ладно, я пойду. Мама ждет меня. Мустафа, скажи отцу, что я позаимствовал рамку, и про фотографию расскажи.
- Хорошо, Амин, непременно расскажу. Пусть твой отец и с дядей Абдулом поделится новостью.
- Дядя Абдул не поверит, - усмехнулся сын Мухамеда и пошел к выходу.
- Почему Мухамед решил покушать так не вовремя? – бормотал за его спиной Мустафа.
…Пока Амин искал рамку, а мать и Халиса занимались приготовлением ужина, Самира сидела перед ноутбуком и занималась форматированием флешек. Только флешку Алекса она предусмотрительно убрала в надежное место. Оставив самые интересные фотографии, присланные Лео из Пантанала, Самира теперь освобождала память на флешкартах для будущей информации. Она узнала от Жади, что Лео снова отправляется путешествовать, и девушка надеялась, что можно будет с ним договориться о совместной работе.
Но и в Ангре Самира была намерена сделать несколько десятков фотографий. Красивые места, изумительный океан и острова, видневшиеся вдали, пляж, попугаи, горы вокруг, покрытые тропическим лесом… И очерк о популярном месте отдыха жителей Рио почти готов!
Решив проверить заодно и электронную почту, Самира обнаружила письмо от Фатимы. Так-так, семья дяди Саида тоже едет отдохнуть в Ангру. Что?! И отец тоже с ними собрался ехать? Зачем? Он же никогда в жизни никуда не уезжал, кроме Марокко.
Самира не забыла, какой скандал учинил отец, обнаружив ее на пляже, и живо представила, что он может устроить в Ангре.
- Нет! Я так мечтала позагорать в спокойном месте! И вот…
Она снова приникла к экрану компьютера и дочитала письмо Фатимы-«Клэр»  до конца. Так вот в чем дело! Отец намерен заняться вовсе не её воспитанием, а попытаться помириться с мамой. Но и это ничего хорошего не обещает, кроме ссоры тети Жади с отцом.  Впрочем, мама отказывается ехать в Ангру, а теперь, зная, что их там ждет, это лучший выход для матери – остаться дома, если отец всё-таки поедет с дядей Саидом.
Самира покачала головой. Позвонить тете Жади и предупредить! И маме рассказать. Объяснить, откуда она об этом узнала, напомнить, что переписывается, пусть и изредка, с женой дяди Саида.  А ещё Самире не понравилось предупреждение, сделанное Фатимой, что, по ее сведению, братья Рашиды намерены сосватать ее сиду Кериму! Это чтобы не дать ему жениться на ее матери.
- Ещё чего! Ну, нет, я не желаю выходить замуж за Керима, нет…
Самира вскочила с пуфа и заметалась по комнате. Что же делать? Сначала мать поставили в такую ситуацию, когда по обычаям, которые соблюдаются в их семье, ей придется выйти замуж. Теперь замышляется что-то и против нее? Что сделать такое, чтобы от нее отстали?
И вдруг ей в голову пришла одна интересная мысль. Но для задуманного ей понадобится сообщник. Но кто может им стать?
- Завтра я постараюсь обсудить эту проблему с Иветти, она мне подскажет, как быть, - продолжая вышагивать по комнате, решила Самира, обхватив себя за плечи. Да, действовать придется поступить именно так, и пусть будет, что будет! Но после ТАКОГО ее поступка никто никогда не захочет выдавать ее замуж, сватать кому-то  за ее спиной – ни отец, ни дядя Саид, ни мама, ни тем более – дядя Абдул! Если сплетни дойдут до медины, то никто не захочет брать ее в жены. И Самиру это совершенно устроило бы.
Девушка позвонила тете Жади и поделилась новостями.
- Самира, хорошо, что твоя мама не захотела ехать с нами в Ангру, а я не смогла ее переубедить. Пусть так и будет. Вот только Амин не должен знать, что Латифа не едет. Иначе он предупредит или проговорится отцу. И тогда Мухамед останется в Рио, а я не смогу найти себе места, переживая, что твой отец будет давить на мою сестру.
- Тетя Жади, может быть, лучше предупредить маму? Пусть сделает вид, что она ЕДЕТ  за город с нами! Я поговорю с мамой.
Она так и поступила. Всё ей рассказала, обнаружив мать перед укрепленной на стене в красивой легкой рамке фотографией с праздника. Услышав слова Самиры, мама схватилась за голову.
- Дочка, твой отец никогда не успокоится и меня не оставит в покое. Что же делать?
- Давай скажем, что утром нам рано вставать, потому что мы обе едем в Ангру с доной Иветти. Говорить могу я, а ты молчи, если тебе не хочется вводить в заблуждение Амина и Халису. А завтра я вызову такси и отправлюсь в дом Иветти, а ты останешься дома. Или лучше тебе проводить меня, а отец пусть видит, что мы вместе куда-то уехали?
-Хорошо, дочка, так и поступим.  Твой пудинг не сгорит?
- Ой! Я же его на таймер поставила. Неужели я не расслышала сигнал?
За столом Самира несколько раз начинала разговор об Ангре, о том, что надо не проспать, ведь за ними заедет дона Иветти. Или лучше самим добраться до ее дома на такси?
Халиса ухаживала за мужем, сидя за столом в платке, который позволял спрятать  большой синяк, расползшийся по лицу. Платок сдвинулся так, что выглядывали серьги в одном ухе. Самира видела, как невестка старалась не показывать повреждения на лице, не желая, чтобы увидел муж. Но брат Самиры не обращал внимания ни на что, кроме вкусно приготовленной еды. Таджин и салат быстро были съедены, а вот творение Самиры… 
Итапоа почему-то никто есть не захотел. Или не рискнули? Самира и сама с опаской поковыряла  его ложечкой. Но на вкус крабовый пудинг оказался вполне  съедобным. Однако и Латифа отважилась поддержать дочь и тоже попробовала приготовленное ею блюдо, отложив немного пудинга на тарелочку.
- Ммм, Самира, я думаю, что у тебя получится и всё остальное, чему я тебя постараюсь научить. Вкусно, но надо уметь готовить и более привычную для нас еду.
- Мама, но мне нравится и бразильская кухня, - возразила девушка.
Амин и Халиса настороженно следили за движениями матери, опасаясь, однако, экспериментировать с незнакомым блюдом.
Даже поймав насмешливый взгляд сестры, Амин не стал пробовать кулинарную новинку, а обратился с просьбой к Халисе.
- Ты ведь так вкусно умеешь солить лимоны. Халиса, сделай, когда сможешь. В холодильнике в доме отца осталась банка соленых лимонов, я их даже не попробовал. Но он тоже их любит. А его жена ничего не умеет делать, пусть отец их доест, а ты приготовь для нас соленые лимоны.
- Хорошо, Амин, я сделаю, - расцвела от похвалы Халиса. – Самира, если хочешь, я и тебя научу.
- Хотелось бы научиться. Мне нравились соленые лимоны, которые готовила в Марокко Зорайдэ. Но у меня совсем нет времени. Завтра мы с мамой едем в Ангру…
У Халисы зазвонил сотовый телефон. Она встала из-за стола и вышла в коридор. Когда вернулась, на открытой части лица было видно, как пылают ее щеки.
- Кто звонил? – удивился Амин. – Что тебе сказали?
- Звонили мои родители. Амин, кто-то рассказал дяде Абдулу, что на меня напали. Я бы никогда не стала этого делать, чтобы не беспокоить родителей. Ведь всё закончилось хорошо, я почти не пострадала. Синяк на лице – это ерунда. И ты позаботился обо мне, отвез в больницу.
- Для чего ты всё это говоришь?
- Мои родители так напуганы, им кто-то сказал, что я в больнице.
- Кто мог им сказать?
Халиса опустила голову и ответила:
- Дядя Абдул встретил на медине моего дедушку и рассказал ему новость. А дедушка сообщил моему отцу. Мама собралась даже лететь в Бразилию, чтобы ухаживать за мной. Ведь тебе некогда, ты должен заниматься магазином.
- Когда прилетят твои родственники? – поинтересовался Амин.
- Они не прилетят, я успокоила всех, сказала, что я уже дома. Только одну ночь я провела в больнице, ты был вместе со мной. Но теперь я вернулась домой, ты обо мне заботишься.
- Верно, ты пострадала не так сильно, как сид Керим, который спас тебя от бандитов. А могло бы всё закончиться очень плохо.
- Конечно, Амин. Скоро всё пройдет, - быстро ответила она, опасаясь, что муж снова начнет упрекать ее в неосмотрительности.
Самира бросила взгляд на лицо Халисы и подумала, что такой синяк будет долго  «цвести» на ее лице. Но ничего не стала говорить.  Как  Халиса влюблена в ее брата! Бедняжка не подозревает, что ее документы Амин отдал тете Жади, а сам мечтает о подруге детства. Если бы он не мечтал об  Эмми, не поддался бы на уговоры тети Жади. Как поступят они оба, если  Эмми  вернется в Бразилию и войдет в их семью? Не откажется ли Амин от Халисы, оставит ли ее первой женой? А Халиса? Как поступил она? Примет соперницу, чтобы не потерять мужа, но станет бороться с ней, или она сразу потребует развод? (И получит его, несомненно!)
После ужина Амин отправился к отцу в «Волшебную лампу», Самира занялась сборами к поездке в Ангру, решив отыскать любимый сарафанчик, а Латифа, превозмогая себя, расположилась в комнате, запятнанную присутствием не махрамного мужчины.  По совету Жади она полностью сменила на кровати подушки, убрала одеяло, достав новое вместе с новеньким покрывалом. Отыскала в шкафу подаренный недавно Жади комплект постельного белья. И даже подушку Латифа положила вовсе не на той половине кровати, где лежал недавно сид Керим.
После таких преобразований и приготовлений ко сну Латифа легла спать. Но она не могла уснуть, беспокоясь о сестре и дочери. Что может произойти в Ангре, когда Жади и Самира столкнутся на пляже с Саидом и Мухамедом? Они  ведь  могут встретиться на пляже? Почти голые Жади и Самира, в их купальниках, которые практически полностью обнажают тело, и Саид с Мухамедом, которые их увидят в таком виде?!
- Аллах, что же делать? Может быть, позвонить Амину и признаться, что я остаюсь дома? Пусть Мухамед беснуется под дверью моего дома, чем видит дочь на пляже Ангры!
Но она никак не могла вспомнить, где оставила сотовый, а вставать и искать его не хотелось. А потом услышала, как вернулся домой Амин. И Латифа как-то отвлеклась от мыслей о звонке, о том, что будет лучше, если она предупредит Мухамеда, что остается в Сан-Криштоване, задумалась о другом и быстро уснула, так и не раскрыв сыну правды.
… Халиса же успела до возвращения Амина рассмотреть себя в зеркале. Порванная мочка уха болела, отёчность не сошла даже после обработки антисептиком.
- Смогу ли я вообще носить серьги? – вздохнула она, повернув голову так, чтобы можно было увидеть пострадавшее ухо. А вот на синяк она смотреть не могла. Синяк уже не багровел, но на его месте выступила красноватая синева или даже чернота.
- Аллах, что же делать? Примочки? Или есть средство, которым можно смазать половину лица, чтобы синяк быстрее сошел?
 Халисе не было известно такое лекарство. Потом девушка испуганно дернулась, резко оглянулась на окно, задернутое только тюлем.
- Чего я боюсь? – опомнилась она. – Даже если Лейла стоит у окна и следит из дома напротив, она не сможет разглядеть синяк на моем лице. Иначе бы она порадовалась, зло посмеялась надо мной!
Девушка осторожно подошла к окну и слегка отодвинула тюль – как раз настолько, чтобы беспрепятственно видеть окна в доме напротив. Кажется, там никого нет. Амин сказал, что пожаловался отцу на Лейлу, подсматривающую за ними в окнах. И отец переселил женушку в другую комнату, откуда не виден дом лары Латифы.
- Вот и отлично, Лейла не сможет больше следить за нами и подсматривать, иншалла.
Она представила, что могло бы случиться, если бы ее родственники прилетели из Марокко и поселились  в Сан-Криштоване, чтобы недолго погостить у них. Тетки такие остроглазые, от них не укрылся бы интерес Лейлы к Амину, а это новый виток скандала и позор, о котором обязательно станет известно на медине от простодушных болтливых родственниц, когда они вернутся в Фес из Рио-де-Жанейро.
- Нет, нет, нет, никто не должен ни о чем узнать! У нас с мужем всё хорошо, но если мои родственницы сунут свои носы в мою семейную жизнь, то обязательно всё испортят. Знаю, что надо сделать:  завтра попрошу Амина отправить письмо с фотографиями, где мы с Амином фотографировались в Торговом центре возле окна с великолепным видом на город.  Я так хорошо получилась! Пусть увидят и поймут, что у меня всё прекрасно.

8. Часть 20. Глава 8. Поездка в Ангру. Иветти и Жади. Самира и Лео в Ангре.

Когда рано утром прозвенел звонок, и сонная Самира нехотя заставила себя подняться с постели, оказалось, что мать и Халиса уже хозяйничают на кухне. Латифа отложила в пакет разных видов печенье, испеченное накануне. Халиса приготовила салат, нажарила блинчиков багрир, был сварен кофе и приготовлен чай – всё, чем можно было быстро позавтракать Самире и Латифе, чтобы отправляться в довольно долгую дорогу за город.
Но Самира помнила обещание, данное  Иветти – привезти пирожки доны Журы. Быстро выпив чашку кофе, девушка решила заглянуть в бар перед тем, как за ними прибудет такси. Всё-таки было решено самим добираться до дома Феррасов.
Оказавшись на улице, Самира взглянула на дверь уже открытого бара. Нет,  пока не работающего для посетителей, но дона Жура  жарила пирожки, а Базилио, который в последнее время всё чаще оставался ночевать в маленькой гостевой комнатке за кладовой бара, тоже наводил порядок в помещении, протирая пол тряпкой на швабре.
Навстречу Самире медленно и вальяжно вышел кот, подрагивая роскошным хвостом. Увидев Файера, девушка улыбнулась, но не стала протягивать руку, чтобы  погладить любимого кота.
- Самира, тебя опять тот парень привез на мотоцикле, да? Это же твой намораду? А я так и подумал, так и сказал тому, кто тебя вчера здесь ждал, - радостно сообщил ей Базилио, замерев со шваброй в руках.
- Что, прости? У меня нет намораду! Отстань, Базилио, вечно чушь несешь.
- Ну и пожалуйста, я тебе не скажу, кто про тебя расспрашивал вчера, - обиженно сказал парень.
- И не надо, не лги, никто меня ждать не мог.
В баре появилась, выбравшись из кухни, дона Жура с порцией горячих   пирожков на большой тарелке.
- Самиииира! А вот и пирожки. Ради тебя постаралась.
- Спасибо, дона Жура!
Поставив тарелку на барную стойку, женщина протянула девушке пакет, куда сама и помогла переложить горячую выпечку. Потом посмотрела на Самиру и строго спросила:
- Дочка, неужели это правда, что твои родственники решили выдать тебя замуж?
- Нет, дона Жура, мне об этом ничего неизвестно. Но я не стану выходить замуж, пока сама не решу, что мне это надо. А сейчас я ещё учусь и собираюсь сделать карьеру в журналистике.
- Вот как? А то дона Ноэмия мне тут вчера поведала о планах синьора Мухамеда. Ему Мустафа показал… или рассказал?..  о какой-то фотографии, где ты в платке и рядом с мужчиной, за которого тебя собираются сватать.
Самира потрясенно выслушала сплетню, потом возмущенно повернулась к Базилио – главному сочинителю и разносчику новостей в Сан-Криштоване.
- Я ничего не придумывал, не смотри на меня так, Самира! – теперь уже возмутился парень. – Синьор Мустафа рассказал доне Ноэмии, я здесь ни при чем.
- Я знаю, кто принес в «Волшебную лампу» фотографию. Если я единственный раз дала уговорить себя пойти на марокканский праздник в национальном костюме, это ещё ничего не значит. За сида Керима выходить замуж я не собираюсь, а вот он должен будет жениться на маме. Даже дядя Али так считает. Впрочем, вы сами скоро об этом узнаете. Когда выздоровеет, сид Керим приедет свататься к моей маме.
Она забрала пирожки и простилась с доной Журой, предупредив, что уезжает на несколько дней в Ангру. Двинувшись к дому, она отругала себя за то, что столько наболтала при Базилио. Доне Журе она доверяла, ведь она женщина серьезная, понимающая и сердечная, а вот Базилио теперь разнесет всем соседям весть о скором сватовстве бывшей жены владельца восточной лавки.
Вскоре Латифа помогла Самире вынести на улицу вещи и пакеты с едой. И сама осталась рядом с дочкой ждать такси, на котором за ними должна была подъехать Жади. 
Амин и Халиса были ещё дома, завтракали. Мухамеда не было видно – магазин был ещё закрыт, а в окнах его дома мелькали лица девушек – Арибы и Лейлы.
Вскоре на площадь перед баром въехал автомобиль, остановился у двери «Волшебной лампы».
- Дядя Саид прислал машину за отцом, - догадалась Самира.
Так и оказалось: из их бывшего дома стремительно вышел Мухамед с небольшой сумкой через плечо и, перед тем, как забраться внутрь автомобиля,  замер у раскрытой дверцы, повернувшись в их сторону. Возможно, он собирался что-то  сказать, позвать дочь и бывшую жену, чтобы ехать вместе, но… передумал.
Когда Мухамед  занес неповоротливое тело в салон,  машина сразу же тронулась с места и вскоре скрылась за углом соседнего дома.
Латифа вздохнула с облегчением. 
- Мухамед уехал, я могу остаться дома. Посажу тебя в такси и вернусь, чтобы допечь выпечку к заказу. Лара Марьям заедет к нам после дневного намаза.
- Мама, а если Амин позвонит отцу, и он вернется с пол дороги?
- Пусть, мне всё равно. Я смогу дать отпор Мухамеду.  Но вы с Жади, дочка,  вы сможете не поссориться в Ангре с братьями Рашидами, если они придут на тот же пляж, где вы собираетесь загорать?
Самира уже думала о том, что поездка в Ангру будет испорчена присутствием отца на соседней вилле. Она вынуждена была захватить вторую пару шорт, в которых, по ее представлению,  более прилично бродить по пляжу, если там окажутся и ее отец с дядей Саидом. Никого другого Самира не стеснялась и с сожалением думала о том, что несколько пар новеньких купальников, подаренных тетей Жади в разное время, так и останутся лежать на дне спортивной сумки.
Наконец, подкатило такси, и тетя Жади распахнула дверцу машины перед Самирой.
- Привет! Латифа, ты решила остаться или всё-таки передумала?
- Жади, я не поеду. Не могу оставить невестку и сына после того, что им пришлось пережить. Но прошу вас звонить и сообщать мне, как дела. Самира, ты всё поняла?
- Да, мама, я тебе позвоню,  расскажу, чем в Ангре будет занят отец, если мы его все-таки увидим.
Из дома вышел и молча проскользнул мимо Амин, спеша в свой магазин. Когда он исчез на соседней улице, Жади и Латифа обнялись, и Латифа отошла от автомобиля, помахав сестре и дочери рукой. Такси уехало, а Латифа покосилась на магазин Мухамеда, все ещё закрытый. Это было ей на руку: Мустафа не видит, что она осталась дома. Значит, не успеет позвонить Мухамеду, доложить, что Латифа никуда не поехала. Она вернулась в дом и занялась хозяйственными делами.
… Когда Самира вместе с  Жади прибыли в дом Иветти, там они неожиданно столкнулись с Лео. Оказалось, что он тоже едет с ними в Ангру, куда его так долго и безуспешно  пыталась зазвать Иветти. И вот парень согласился. Няня с детьми была усажена в одну машину, а Иветти с Жади, Самирой и Лео  разместились во втором автомобиле.
После того, как Далва вместе с Мишель вынесли сумку с заранее приготовленной едой и уложили в багажник, машины тронулись в путь. Далва, подперев рукой щеку, так и осталась стоять во дворе дома, провожая  Иветти с родственниками беспокойным взглядом.
Иветти сочувственно заметила:
- Далва могла бы поехать с нами, а не смотреть горестно нам вслед, как будто мы отправляемся в страшную Антарктиду. Столько еды! А я ещё и Изадору вчера отправила в Ангру, дав указания приготовить нам на обед болиньос и фейджоаду. И выжать соки, запасти фрукты!
- Тетя Иветти, а я везу пирожки доны Журы! И пакет с печеньем моей мамы.
- Самира, как только ты подошла, я сразу же почувствовала вкуснейшие ароматы, - восхитилась дона Иветти.
- Пирожки были горячими, когда я за ними явилась в бар.
Лео сидел рядом с Самирой, которая жалась к тете Жади, занявшей место у другой дверцы. Он молча слушал, что говорит девушка, пытаясь понять, рассказал ли ей Базилио о том, что он ждал ее вчера в баре. Ждал, но потом ушел, так и не встретившись с Самирой.
- Самира, ты не забыла захватить фотоаппарат? – привычным хриплым голосом спросила Иветти. – Ангра прекрасна в любое время и при любой погоде.
- Конечно, тетя Иветти.  Я напишу фоторепортаж о поездке.
- А о чем ты ещё хотела бы написать? – спросила Иветти, лукаво взглянув на Лео. Но девушка не поняла намека или не знала о планах брата Лукаса.
- О, моя мечта – сделать фотографии ночного Рио-де-Жанейро. При чем, начать репортаж со снимков заката над городом, затем провести ночную съемку города – желательно с высоты птичьего полета, и завершить фоторепортаж снимками раннего утра, восхода солнца над океаном.
- О, нет, Самира, нет, - услышав признание девушки, запротестовала Жади. – Ты забыла, что Рио - криминальный город? Даже в Сан-Криштоване оказалось не безопасно. А ты собралась ночью делать снимки! Я никуда с тобой не поеду, это плохая идея. Ты сошла с ума, если собираешься ночью делать фотографии города.
- Я и не предлагаю отправиться ночью на Корковадо или Сахарную Голову. Увы, охота за такими снимками мне не грозит. Но я была бы счастлива, если бы мне это удалось совершить…
Иветти повернулась к ней, сидя на переднем сидении.
- Ты же знаешь, что на Корковадо и на Асукар нет ночных экскурсий. Но, наверно, многим хотелось бы увидеть фотографии ночного города. Однако,  Жади права – это опасно.
- Я знаю.
И вот тогда заговорил Лео.
- Самира, я скоро еду в Мараньян, потом – в Амазонию. Если хочешь, можем продолжить деловое сотрудничество. Я снова буду присылать тебе материалы, а ты – писать по ним статьи и печатать мои фотографии в журнале.
- Согласна, Лео. Но гонорар – пополам.
- Если тебе так легче, я согласен. Отложу эти деньги на поездку в Марокко. Вернувшись с Амазонки, я намерен отправиться путешествовать в Фес, Марракеш и по другим городам Марокко.
- Лео, почему ты мне не позвонил? Мы же собирались встретиться, когда ты вернешься домой из больницы?
- Так… Не получилось, я был занят, - пробормотал парень, поняв, что Базилио всё-таки ничего ей не рассказал. Он вспомнил парня, который подвез Самиру из  университета, не выдержал и спросил:
- У тебя есть намораду, Самира? Можешь не отвечать, я так просто спросил, - шутливо поднял руки Лео.
- Нет, у меня нет приятеля. Мне не до намораду, я не успеваю выучить лекции и выполнять все задания, которые должна сделать к семинарам. Я думаю о серьезных вещах, Лео, мне не до парней, - как-то даже сердито ответила девушка.
- Самира, почему ты злишься? – с улыбкой спросила Жади.
- Уже второй раз за это утро мне задают  вопрос, есть ли у меня намораду или жених. Сначала Базилио, потом дона Жура. Кто-то пустил сплетню, что отец намерен сосватать мне сида Керима – представляете?!
- Не беспокойся, Самира, сид Керим – жених твоей матери. И скоро станет ее мужем, - напомнила Жади. – Неважно, какие планы строит твой отец на их счет.
- Латифа выходит замуж? – опомнилась Иветти, снова поворачиваясь к ним.
- Да, я же тебе рассказывала, что случилось с моей сестрой и ее невесткой, - ответила Жади. 
Они продолжали обсуждать ЧП, недавно пережитое семьей Латифы, а Лео молча впитывал услышанное. Машина неслась за город по знакомой трассе, мимо пролетали за окном покрытые бурной тропической зеленью горы. Солнце уже высоко поднялось над бесконечным океаном, поверхность которого мерцала под лучами утреннего солнца. Где-то вдали на горизонте утопали в глубокой лазури океана острова.
- Жади, Самира, пусть для вас не станет неожиданностью, что соседнюю виллу сняли ваши родственники. Я не сразу узнала, кто эти арабы, которые решили провести несколько дней в Ангре. Но это твой бывший муж, Жади, со всеми женами.
- И мой отец приедет вместе с ними, - подхватила Самира. – Я узнала об этом вчера.  Он думает, что мама тоже едет в Ангру.
- Мухамед не теряет надежду помириться и сойтись с Латифой. Боюсь, что нам не дадут спокойно отдохнуть на пляже.
- Ничего подобного! Всё будет хорошо, - уверенно сказала Иветти. – Мы будем игнорировать их. К тому же – Латифы нет, и это печально, но у них не будет причины общаться с нами.
- Да, мы будем загорать на пляже, а я уверена, что Саид и Мухамед не рискнут прийти в такое место и привести с собой гарем Саида. Самира, твой отец сел в такси один или с молодой женой?
- Один. Лейла металась за окнами, высматривая нас с мамой. Он ее не взял в Ангру.
Время в пути пролетело незаметно. Доехали быстро, т.к. машин в потоке было не так уж много, пробок и чего-то непредвиденного не возникло.
Добравшись до загородного особняка, они обнаружили, что весь двор был устлан лепестками цветущей ацеролы. Небольшое деревце – особый вид вишни – цветет весь год, ягоды (красные или оранжевые) появляются через три – четыре недели после цветения. 
- Как красиво! – восхитилась Самира, тут же доставая из сумки фотокамеру.
А рядом высилась жабутикаба, ветки и ствол которой были облеплены черными ягодками. При виде них Самире захотелось ощутить пряный и резковатый вкус толстой кожицы и нежный вкус белой мякоти вокруг косточки.
Сорвав несколько ягод, девушка тут же сделала несколько снимков, задумав написать познавательный очерк о фруктах и ягодах Бразилии: что из себя представляют, чем полезны, какие блюда можно приготовить и как сохранить.
Дети вместе с собакой Лукаса высыпали из автомобиля, няня младших Феррасов спешно выбралась следом.  Мальчишки тут же понеслись вокруг дома, Гектор -  с лаем – за ними. Иветти проследила, чтобы водители выложили из багажников привезенные вещи и сумки, а пакеты велела отнести сразу на кухню.
- Где вилла, которую снял Саид? – спросила Жади.
- Вон та, - махнула в сторону Иветти.
 Жади уставилась на соседний участок, засаженный гуавой. Среди деревьев укрылась небольшая аккуратная вилла с бассейном.
- Мама, здесь тоже есть бассейн, - дернув Жади за руку, сказал Пьетро. – Но я хочу к океану. Там много песка, мы снова слепим песчаный замок.
- Конечно, мой принц, для этого мы и приехали в Ангру, - улыбнулась ему Жади.
Прежде, чем отправиться на пляж, они  устроились в саду за столиком под навесом, защищающим от палящего солнца. Изадора принесла угощение: вяленый говяжий окорок, нарезанный тонкими ломтиками, сыр с оливками и зеленью. Кофе, соки и блюдо с разными фруктами. И, разумеется, традиционный бисквит болу-де-фубу.
Пока ели, Иветти предавалась воспоминаниям.
- Мы с Львеночком ездили в Италию. Там, на морских курортах едят много рыбы. Особо любим суп бродетто. На десерт подают нежнейшую паннакотту, карамельные пирожные и кантуччи с миндалем.
- Я не поняла ни одного слова, - призналась Самира.
 – Я тоже, - заметила Жади. - Всё, что касается названия не марокканских блюд, для меня затруднительно воспринимать на слух. Мы с Лукасом тоже были однажды в Италии, но я не запомнила ни одного названия, кроме пасты.
- Жади, но ты заметила, что чем дальше от моря, тем сытнее блюда? В Марке любят всё фаршировать – от кабачков до микроскопических оливок.  А самые любимые блюда у них – полента и запеченный поросенок.
- Поросенок? – с отвращением переспросила Жади дрогнувшим голосом.
- Да, они же едят свинину. Но есть изыски для гурманов – знаменитая треска из Анконы.
Они ещё поболтали о разном и, отдохнув после обильного завтрака, засобирались на пляж. Самира надела яркий купальник, но оставила и шорты. Лео вышел из гостевой комнаты в спортивных трусах до колен, а Жади и Иветти поверх закрытых купальников повязали яркие парео.
Выйдя из дома, они обнаружили, что у соседней виллы остановились два   автомобиля. Тут же из одного выбрались Саид и Мухамед с двумя мальчиками, а из второй машины – несколько женщин. Одна была одета по-европейски, но две другие закутаны в хиджабы. На руках одной спал ребенок.
- Идемте, не задерживаемся. Пока солнце не такое палящее, надо успеть поваляться на песке, - подогнала всех Иветти, неся на согнутой руке пару пляжных пледов. Они быстро свернули на протоптанную дорожку к океану и скрылись за густыми зарослями кустарников.
Самира несколько раз невольно оглядывалась, чувствуя устремленные им в спину взгляды отца и дяди. Женщины тоже с интересом смотрели на них.
Оказавшись на берегу, Самира закрыла глаза, спасаясь от слепящего блеска песка.
- Я забыла захватить темные очки! – простонала она.
- Ничего страшного, мы расположимся в тени деревьев, - обняла ее за талию Жади. - Пьетро, не беги к воде без меня!
Но даже в тени лучи солнца просачивались сквозь резные листья кокосовых пальм. С океана дул легкий утренний бриз.
Самира, не успев опуститься на расстеленную на песке ткань, снова схватилась за  фотокамеру, обнаружив стайку разноцветных попугаев, которые, издавая резкие крики, пронеслись над их головой.
- Там тоже птица, смотри, смотри, Самира, - возбужденно закричал Пьетро, показывая пальцем вверх, где какая-то птица, взмахнув крыльями, пролетела дальше и скрылась в кронах деревьев.
Лео встал рядом и  огляделся. Повсюду белый песок вдоль береговой линии, а горы были покрыты кажущимися непроходимыми темно-зелеными джунглями.
Иветти и Жади уже стояли у края воды, а дети с восторженными криками бросались в набегающие волны. Самира полюбовалась кокосовыми пальмами, нависающими над водой, ощутила невыносимую жару и влажность, и, окинув взглядом бесконечный простор океана и выбеленный прибрежный песок,  решила окунуться в воду.
Лео угадал ее намерения.
- Идем? Ты умеешь плавать?
- Конечно, - небрежно бросила ему Самира. - Подожди меня у воды.
Лео понял, что Самире нужно сбросить шорты, и отошел, не оглядываясь.
Когда она подошла к Лео, они бросились в воду и одновременно нырнули в накатившую волну.
Дети, которых Иветти, наподдав подзатыльников,  вытащила из воды, теперь вместе с няней строили какое-то сооружение из песка.
Тем более, что недалеко от них расположилась молодая пара, и  мужчина принялся лепить из песка яхту, чем заинтриговал детей. Это дало возможность Иветти тоже немного поплавать, а Жади спокойно зайти и постоять по пояс в воде.
Самира, а за ней и Лео, выбрались из теплой морской воды и повалились  прямо на горячий песок.
 Перекатившись со спины на живот, Самира спросила:
- Лео, почему ты один? Алекс, о котором ты рассказывал, не захотел ехать в Ангру? Иветти не была бы против, если бы ты захватил с собой друга.
- Алекс ещё в больнице. Он начал выздоравливать, но ещё очень слаб. Ты хотела бы с ним познакомиться?
- Меня больше интересует, как вернуть ему флешку. Ты сказал, что  намерен отправиться в очередное путешествие? Как же Алекс свяжется со мной, когда его выпишут из больницы?
- Я оставил ему телефоны, по которым он сможет связаться с тобой или моей мамой. 
- Лео, куда ты на этот раз едешь? Неужели в Амазонию? В джунгли?
Парень охотно поделился с ней планами.
- Мараньян!... Парк Ленсойш! Пески, почти как в Марокко!... Амазонка?! Место слияния двух рек! Джунгли с туземцами, дикие обезьяны… Не проходимые джунгли! – завистливо восклицала Самира.
- Наверно, ты тоже любишь путешествовать, только пока не знаешь об этом, - предположил Лео.
- Почему это – не знаю? Я знаю, что придет время, и я стану заядлой путешественницей. Но пока мне надо доучиться, получить диплом, чтобы мои мечты начали осуществляться.
- Ты знаешь, как путешествуют на канадских каноэ? Люди садятся в трехместную лодку (каноэ) и могут вплотную приблизиться к местной растительности и птицам, которые живут у поверхности воды. Это также отличная возможность послушать царящие в бухтах, где путешествуешь, звуки природы и насладиться прекрасным закатом.  Кстати, я записывал звуки Пантанала, но забыл переслать тебе треки.
- О, я могла бы выложить их на сайте журнала.
- Тогда я сделаю записи в Амазонии и тоже пришлю их тебе.
- Договорились.
- Кстати, я хочу кое-что уточнить, - произнес Лео. И, поднявшись с песка,  направился в тень пальмы, где на пледе рядом с женскими сумками и пакетами лежал его сотовый.
Самира удивилась, но прислушиваться не стала. Она села на песке и принялась смахивать песчинки, прилипшие к телу. Волосы слиплись от морской соли. Купальник задеревенел. Самира обняла руками колени и залюбовалась бесконечным простором океана.
Но вернулся Лео и оторвал ее от созерцания безбрежного морского простора.
- Я кое-кому позвонил и узнал, что экскурсии на Сахарную голову  заканчиваются около девяти часов вечера. У меня там работает знакомый охранник. Могу договориться с ним, чтобы он оставил нас с ночевкой на Сахарной Голове. Вечером с последней экскурсией мы поднимемся на вершину горы и  там останемся. Это будет стоить совсем недорого. Но надо будет взять с собой теплые вещи – ведь ночи на вершине горы прохладные, ну и поесть захватить - несколько бутербродов и бутылку воды. Если ты отважишься отправиться туда со мной, то сможешь исполнить свою мечту: у тебя будут фотографии вечернего и ночного Рио-де-Жанейро и восхода солнца.
Девушка выслушала его  с открытым от удивления ртом.
- Лео…,- потрясенно смогла она произнести.
- Чем ты так удивлена? У меня повсюду друзья и знакомые. Как только ты упомянула о ночных съемках с большой высоты, я тут же подумал о синьоре Федерико, с которым познакомился в Пантанале. Он недавно мне звонил, предлагал встретиться. Почему бы и не воспользоваться приглашением? Я обо всем договорился. Но это можно провернуть послезавтра вечером, потому что это его смена. А потом он будет дежурить только через три дня, но у меня билет на самолет, я должен вовремя прибыть в Мараньян.
Лео выжидающе смотрел на Самиру,  но девушка не могла прийти в себя от такого предложения. Неужели она осмелится не прийти ночевать домой, чтобы рискнуть и провести ночь на Сахарной голове рядом с Лео ради редких, невозможных в иной ситуации фотографий?! Это единственная возможность для нее – Самира прекрасно понимала, что другого шанса может не быть.
А с мамой она договорится с помощью Жади. Лео доверяют все: Иветти и синьор Леонидас, Жади и дона Жура.  Но ведь это скандал на весь Сан-Криштован! Если отец придет снова разбираться к матери, а ещё пожалуется дяде Али…
Лео внимательно наблюдал за девушкой. Он подергал мочку уха и сказал:
- Самира, я понимаю, ночевка неизвестно где и с кем может испортить тебе репутацию.  Но можно сохранить в тайне эту экспедицию. Иначе твой отец и дяди из Марокко могут заставить нас с тобой пожениться, как Керима и твою маму. … Шучу!
Самира с облегчением выдохнула.
- Лео, это замечательная идея. Я согласна. О репутации я сама позабочусь. Скажу, что решила остаться переночевать у тети Жади.
Она улыбнулась, но в ее голове лихорадочно работали  мысли. «А ведь это хороший способ  отпугнуть женихов из Марокко! Надо сделать так, чтобы о моих ночных приключениях узнали не только Амин и отец, но и дядя Абдул, и дядя Али. А как успокоить маму, я ещё продумаю. Может быть, поделиться планами с тетей Жади? Или с Иветти?»
- Лео, давай созвонимся, когда вернемся из Ангры?  Меня беспокоит реакция мамы, и только. Но я должна подготовиться. Я буду тебе очень благодарна, если смогу сделать фотографии ночных огней в заливе Гуанабара, статуи Христа на вершине Корковадо на фоне звездного неба, пляжа Копакабана, моста в Ниттерой и окружающих Рио-де-Жанейро гор в лучах закатного солнца, - мечтательно прикрыв глаза, перечисляла девушка то, что уже твердо решила заснять на камеру.
- Тогда решено: мы остаемся с ночевкой на Сахарной голове.
- Ах!  Мой отец и дядя Саид идут сюда, - запаниковала Самира. Вспомнив, как отец носился за ней на пляже Копакабаны на виду у многих людей, она не желала повторения безобразной сцены.
Лео оглянулся, заметив, как невольно при виде него дернулся Саид Рашид, и усмехнулся, решив, что бывший муж Жади ещё помнит, что Жади жила в его доме, когда ушла, отвергнутая семьей.
- Хочешь кокосового молока? Пойдем, купим несколько кокосов, там есть ларек в конце пляжа, - предложил он.
- Отлично, только возьму парео.
Девушка быстро вытянула из сумки тети Жади красочный пляжный платок и завязала его на талии. Лео и Самира, держась рядом, отправились   за кокосами, оставляя у самой воды на мокром песке две цепочки следов.

9. Часть 20. Глава 9. Мухамед и семейство Саида в Ангре.

Когда Лео оглянулся, Саид невольно вздрогнул, настолько ему стало нехорошо, когда он неожиданно принял парня рядом с Самирой за Лукаса. Что это с ним? Он ведь уже давно смирился с тем, что Жади досталась  Лукасу Феррасу.  Саид старался не думать о них - ставших, наконец, счастливыми  Жади и Лукасе. 
- Это же брат Лукаса, - пробормотал Мухамед. Он с осуждением воззрился на дочь, которая первой заметила его, но, ничуть не стыдясь своего вида, практически без одежды стояла рядом с парнем, который был в одних трусах… Потом девчонка накрутила на себя полупрозрачную тряпку и пошла вместе с ним вдоль берега – непонятно куда.
- Саид, моя дочь, похоже, снова связалась с бразильцем, - с досадой взмахнул руками Мухамед. – Я не должен был растить детей в Бразилии. Надо было отправить Самиру в Фес к дяде Абдулу. Я предлагал Латифе, но она была против, не хотела расставаться с дочкой, а я не стал настаивать, боясь ее огорчить. А когда я решился на это, то Самира сбежала, и я испугался, что потеряю ее.
- Мухамед, у парня, с которым, судя по всему,  подружилась твоя дочь,  есть ещё один большой недостаток: он похож на Лукаса. Я смотрю на него и вижу Лукаса, - сжимая кулаки, повторил Саид.
Мухамед перехватил его взгляд: брат уставился на Жади – бесстыжую одалиску, стоявшую на берегу в купальнике, низведенном в некоторых местах до нескольких веревочек, в купальном костюме, который невозможно  назвать одеждой.
- Саид, это харам, - выставив руку перед собой, предупредил Мухамед брата. – Не смотри на эту женщину. Она тебе больше не жена. Жади принадлежит другому… А сейчас – и всем, кто ее видит. Саид, я отвернулся, чтобы не видеть это безобразие. И ты не смотри, не смотри, Саид.
Братья спустились к берегу, отойдя от расположенной совсем недалеко снятой виллы. Они были одеты по-спортивному. В таком виде они когда-то играли в футбол в Сан-Криштоване: легкие футболки и шорты ниже колен. Мухамед не хотел идти на пляж, но необходимость встретиться с Латифой вынудила его подчиниться брату.
 - Неужели Латифа тоже где-то стоит или разлеглась на песке в таком виде? – ужасала  Мухамеда мысль. Он беспомощно оглядывался вокруг, прощупывая взглядом берег.
- Брат, какой стыд… Здесь столько полуголых мужчин и женщин – они вместе, на одном пляже! И они совсем не стыдятся друг друга.
- Мухамед, это так по-бразильски. Они привыкли, не видят в этом ничего зазорного. Где твоя Латифа? Я ее что-то не вижу.
- И я тоже, - нахмурился Мухамед и достал сотовый.
Набрав номер сына, дождавшись ответа, он спросил у Амина, где его мать.
- Как – не поехала? Сынок, почему ты не сообщил мне об этом раньше? Я из-за нее потерял целый день торговли… Ты хочешь сказать, что Латифа вас обманула?.. Хорошо, Амин. Вечером я вернусь.
Отключив телефон, он молча сунул его в карман шорт.
- Почему Латифа не поехала? – не выдержал молчания Саид.
- Не знаю. Я собственными глазами видел, как она стояла с вещами у дома вместе с Самирой. Но в машину так и не села, хотя Амин видел, выйдя из дома, что Жади приехала за ними на такси.
- Они что-то задумали. Узнали, что ты едешь в Ангру, и тогда Латифа решила остаться.
- Откуда они могли узнать, что я тоже еду с вами? Неужели Амин проговорился? Или Халиса? Латифа сказала сыну, что остается из-за боязни за самочувствие Халисы. Опять у меня неприятности из-за невестки! Халиса меня разочаровывает в последние дни.
- Брат, не злись на невестку. Жена Амина не виновата. Сомневаюсь, что Халиса попросила свекровь остаться с ней дома. Возможно, дело в другом? Не поедет ли Латифа в больницу к Кериму?
Услышав это, Мухамед побледнел.
- Когда его выписывают? Что же я должен сделать, чтобы их помолвка не состоялась?
- Только не делай глупостей, Мухамед. Но на дядю Абдула лучше не рассчитывать.
- Саид, можно куда-нибудь заманить Латифу, например, сняв дом, и там закрыть ее, держать пусть даже несколько месяцев, пока она не согласится на никях.
- Я только что попросил тебя не думать о глупостях.
- Но, брат, если снять виллу, привезти Латифу и оставить рядом с ней сторожа, сделать из нее пленницу… Керим забудет о ней. Тем более, если решит, что она уехала в Марокко, и там дядя Али выдал ее замуж.
- Ты не в себе, брат. Такие вещи недолго остаются в секрете. Если Латифа исчезнет, дядя Али начнет искать ее вместе с Жади и Самирой. И Керим может принять участие в поисках. Каким образом ты собрался его обмануть? Я понимаю, ты в отчаянии…
- Нет, Саид, если всё тщательно обдумать, можно убедить Керима, что Латифа и Самира поехали в Марокко к дяде Али, но не доехали до нужного места. Их ведь могут украсть? Например, украли Самиру, а Латифа отправилась с ней вместе с похитителями.
- Мухамед, - предостерегающе посмотрел, наклонив голову, Саид.
- Да-да, брат! Похитить Латифу вместе с моей непослушной дочерью, удерживать обеих в незнакомом для всех месте, потом вынудить Латифу выйти за меня замуж, а Самире тем временем найти мужа в Марокко и обманом переправить ее туда.
- Ты уверен, что Самира не устроит дикий скандал в международном аэропорту? Или в самолете?
- Брат, но ты можешь помочь мне, наняв частный самолет. Мы вывезем  мать и дочь в Марокко, я буду держать их в Фесе, а лучше – в городе, где нет наших родственников, а потом Латифу я могу поселить, как мою жену, в риаде, из которого нанятый надежный слуга не выпустит ее на медину, а Самиру принудить выйти замуж. Думаю, что даже дядя Абдул меня в этом поддержит: если Самира станет женой марокканца, то в моем доме снова загорится лампада Аллаха, которую погасила непокорная дочь.
Саид выслушал его фантазии, подняв глаза к небу, переплетя руки на груди.
- Мухамед, забудь о том, что ты только что наговорил. Я не намерен рисковать и участвовать в подобных безумствах. У тебя есть молодая жена, скоро ты снова женишься – на Муне. Дядя Абдул против того, чтобы ты возвращал  Латифу. А насильно выдавать замуж твою дочь – это огромный риск. Я знаю, на что способна Жади, но Самира -  это Жади, помноженная на тысячу. 
- Ты отказываешь в помощи брату, Саид? – осуждающе произнес Мухамед.
- Да, я не желаю поддерживать безумство. И меня беспокоит то, что Жади летит в Марокко. Какой дом она собралась покупать в Фесе?
- Саид, Латифа могла бы захотеть «улететь» вслед за Жади в Марокко. И не добраться…
- Нет, Мухамед, я всё тебе сказал, - решительно отказал Мухамеду бывший муж Жади. Он сделал несколько шагов в сторону пляжа, не зная, как заговорить при жене Леонидаса Ферраса с матерью Хадижи.
Жади зашла в воду и весело барахталась рядом с мачехой мужа в накатывавших на берег волнах.  Как вызвать ее на берег?
За спиной Саид услышал знакомые голоса. И вот уже Фатима и Мунир встали  рядом с ним. Оглянувшись, Саид обнаружил, что всё его семейство, покинув виллу, добралось до пляжа.
Фатима распустила волосы и разминала шею, поворачивая голову в разные стороны, и вдруг побежала к воде.
- Я тоже хочу! – завопил Мунир, но Рания успела схватить его за руку.
- Нет, сыночек, это опасно. Мама не умеет плавать, а тот, кто заходит в воду, может утонуть.
- Тогда я тоже хочу лепить с детьми дом!
- Нет, лучше посмотри на яхту, которую вылепил из песка вон тот дядя.
Зулейка, ошеломленно открыв рот, смотрела на женщину, загоравшую немного в стороне. Кажется, это и называется у бразильцев «топлес»?! Как можно?! Какой харам, - в ужасе закрыла глаза Зулейка, чтобы не видеть разврата.
Заметила безобразие и Рания.
- Саид! – задохнувшись, схватила она Саида за руку. – Саид, твои сыновья могут увидеть то, что им видеть не следует!
Бывший муж, но теперь – ее жених, Саид освободил руку и посмотрел в сторону, куда показывали  его жены.
- Я не заметил. Рания, уведи Мунира и Амира. И ты, Зулейка, уходи. 
- Саид, ты видел Жади? Она в таком купальнике…., - начала Рания, но Саид оборвал:
- Возвращайтесь на виллу. У бассейна есть кресла и столик. Посидите там, подождите меня, я скоро приду. И поесть пора. Зулейка, позаботься обо всем.
- Хорошо, хабиби. Я велела Марьям подготовить стол к обеду, - ответила первая жена.
Женщина, прижимая к себе Бадру, схватила сына за руку и увела в дом, где  можно было находиться, не опасаясь увидеть харам. Рания последовала за ней,  почти насильно утащив возмущенного и сопротивляющегося Мунира.
- Я хотел побегать по песку, как те дети, которые строили замок!
- Мунир, в саду перед домом тоже есть бассейн. Ты можешь бегать вокруг бассейна.
- Я хочу к папе! – заявил мальчик.
- Я тоже хочу к папе, - оглянувшись, подхватил сын Зулейки.
- Нет, Амир, Мунир, вы останетесь здесь. Если отец велел вернуться в дом, вы должны подчиниться.
Когда они вошли через красивые ворота в ограде на территорию виллы, Зулейка растерянно оглянулась.
 - А где Фатима? Разве она не пошла за нами?
- Нет, как видишь. Она осталась, - поджала губы Рания.
- Пусть Саид с ней разбирается, - кивнула Зулейка. - Мириам! Принеси нам сок. Мы присядем за столик в саду. Туда и принеси.
- А мне – чай, - попросила Рания, когда служанка повернулась, чтобы уйти. Мириам вопросительно посмотрела на первую жену, и Зулейка кивнула, что означало: «Принеси и для нее».
Рания была задета. Когда закончится это унижение? Она стала невестой Саида, но прислуга по-прежнему спрашивает разрешение у Зулейки. Наверно, не верят, что хозяин женится на Рании.
Тем временем Зулейка передала Бадру подбежавшей няне и устало опустилась в изящное  деревянное кресло, расстегнула заколку на платке и слегка ослабила ткань на голове. Видимо, какая-то мысль не давала ей покоя.
- Скажи, Рания, когда ты вышла замуж за Саида и стала второй женой, Жади вела себя так же, как сейчас? Она не носила платок? Саид позволял ей ходить на пляж в таком неподобающем купальнике?
- Нет, Зулейка! Конечно, нет! – рассмеялась Рания. – Жади одевалась, как положено мусульманке. Она носила платки. Я никогда не видела ее на улице без хиджаба. В Марокко она надевала черную одежду, даже в парандже по медине ходила. О пляже и речи никогда не было. Но она стала женой бразильца, и сама видишь, какой жизнью она теперь живет.
- Но, Рания, как может женщина так измениться? Аллах!  Как у нее хватило смелости отказаться от платка и гулять по пляжу почти голой?!
- Жади всегда была такой, - пожала плечами Рания. - Но Саид умел держать ее к кулаке, в то же время многое прощал ей. Наверно, он не мог решительно отказаться от Жади, потому что она при нем не бунтовала против одежды. Она хотела только свободы и мечтала о бразильце, но не пыталась нарушить наши обычаи.
- Думаешь, если бы Жади сняла платок, Саид разлюбил бы ее?
- Может быть. Сейчас она очень изменилась, стала другой, чужой даже внешне. Саид больше не любит Жади. После расставания он очень быстро обратил внимание на тебя, Зулейка,  и женился.
- Но теперь Саид любит Фатиму. А она тяготеет к европейской одежде. Ты видела? Она ехала в машине, даже не пытаясь прикрыть голые ноги! Аллааах! Шорты – что это за одежда такая? Хорошо, что  Саид посадил наших сыновей к себе в машину, - взмахнула рукой первая жена Саида.
Рании захотелось, как говорится, «подлить масла в огонь»: напомнить, что Саид не соблюдает очередность ночей, что чаще всего он ночует в комнате второй жены, ей хотелось заставить Зулейку усомниться и поверить в то, что ее украшения или духи, подаренные Саидом, хуже, чем те, что получила Фатима. Но Рания опасалась, что слишком частые напоминания об этом приведут к тому, что Зулейка заподозрит ее в желании поссорить с Фатимой.
«Нет, нет, действовать надо осторожно! Вот привезет Саид из Сан-Паулу золото или новые платки обеим женам, тогда я и выскажусь, это будет к месту, но не сейчас», - рассуждала Рания, стараясь убедить себя же быть сдержанней.
Мириам принесла поднос с чашками чая и стаканами сока. Зулейка позвала детей, а няня Бадры получила бутылочку с водичкой для девочки. Все теперь сидели за столом, а где-то вдали, на горизонте, виднеющемся за деревьями, можно было рассмотреть ярко-голубую полосу океана.

…Саид смотрел на Фатиму, удивляясь, как жена искренно радуется морским волнам, набегающим на берег. Она стояла на мокром песке, а вода то и дело лизала ее голые ступни.
- Фатима, подойди, - позвал ее Саид.
Молодая женщина оглянулась.
- Саид, я не хочу уходить, мне нравится смотреть на океан!
- Я не прошу тебя уйти, просто подойди ко мне.
Тогда она подчинилась.
-  Ты хочешь купить кокос с трубочкой? – громко спросил он, но Фатима ему не поверила,  догадавшись, что муж, скорее всего, намерен попросить ее о чем-то, но так, чтобы Жади и дона Иветти не расслышали его слов.
Так и оказалось. Муж дал ей задание расспросить Жади о Хадиже и навести разговор на тему о предстоящей поездке. Фатима поморщилась.
- Ты хочешь сделать из меня шпионку?! – прошептала она, заглядывая Саиду в глаза.
- Да! – честно ответил ей Саид.- Иди и расспроси Жади. Я не хочу, чтобы ее поездка нанесла вред моей дочери. А то, что Жади едет, чтобы встретиться с Хадижей, я уверен. И что это за разговоры о покупке дома?!
Фатима решила не спорить. Она для вида побродила по берегу, оставляя   отпечатки ног на мокром песке. Так она приблизилась к  месту, где резвились в воде Жади с женой синьора Ферраса.  Фатима обладала способностью легко начинать общение даже с малознакомыми людьми.  А с доной Иветти и Жади она встречалась на празднике в доме Феррасов, была дружна и с Хадижей. Так почему бы не поговорить с ними? И вовсе не потому, что ее попросил об этом Саид, но его желание совпало с ее собственной жаждой пообщаться с женщинами.
Она с сожалением покосилась на Самиру, которая отправилась за кокосами на другой конец пляжа  (вот с кем ей хотелось бы поболтать!). Весело поприветствовав Иветти и Жади, которые уже выходили на берег, она заговорила с ними об Ангре и пляже, о многом, что могла бы сказать в том случае, если бы сама захотела подойти к ним.
Потом, поняв, что Саид испытывает нетерпение, то и дело бросая в ее сторону выразительные взгляды, она решила немного «подставить» его.
- Жади, Саид умирает от любопытства, узнав от дяди Абдула, что ты летишь  в Марокко, собравшись купить там дом. Он прислал меня к вам, чтобы я выведала твои замыслы. Но – тише, не выдавай меня! – с тихим смехом предупредила она.
Иветти тоже хрипло рассмеялась.
- Новости разносятся быстро. Жади, когда мы прилетим в Фес, цены на недвижимость резко поднимутся.
Жади растерянно смотрела на приятельницу, улыбаясь, не зная, что ответить на вопрос, заданный с такой откровенностью.
Фатима продолжала:
- Боюсь, дона Иветти, что ваше предположение окажется верным. Саид не хочет, чтобы покупка состоялась,  это понятно. Он обязательно пошлет за вами соглядатая, который станет следить за каждым вашим шагом, и Саид найдет способ помешать купить дом.
- Фатима, зачем ты мне говоришь об этом? - наконец, заговорила Жади.
- Я просто решила предупредить. Я же понимаю, что когда у вас будет дом в Фесе, встречаться с Хадижей станет проще. А я на стороне Хадижи. Саид готов «порвать» Фарида, уничтожить его за нанесенные дочери обиды, но есть что-то, что связывает ему руки. Но я не понимаю, в чем дело.
- Фатима, скажи Саиду, что я, в самом деле, хочу купить дом, чтобы быть ближе к дочери. Мой муж не будет возражать, если я один раз в несколько месяцев буду летать в Марокко и жить там пару недель в своем доме.
- Хорошо, я так ему и передам. Если увидите Хадижу, передайте от меня привет!
- Прекрасно, Фатима, я обязательно передам.
- Я пойду, - сказала девушка и направилась к мужу.
Иветти и Жади переглянулись.
- Пойдем, посидим под пальмой, - предложила Иветти. – А где Лео? Они с Самирой ещё не вернулись?
Жади уселась на плед, не стирая капли воды с кожи,  а Иветти подошла к детям, которые успели построить из песка нечто странное. Сооружение имело множество нор-ходов, какие-то мостики, башни, украшениями для которых служили шары, слепленные из песка. Женщина похвалила детей за фантазию, а затем устроилась на пледе рядом с Жади.
- Хорошая девочка – эта Фатима, но мужа своего она не любит. Тебе так не показалось, Жади? – спросила она, посмотрев на бывшего мужа подруги и его жену.
Но Жади усмехнулась.
- Хадижа много рассказывала мне о женах Саида. Незадолго до того, как ее выдали замуж, Хадижа подружилась с Фатимой. Она та ещё штучка. Но Хадижа тоже отчего-то решила, что Фатима не любит ее отца. Впрочем, кто знает? Саид же, по словам Хадижи, предпочитал именно ее Рании и Зулейке.
- Она выдала его нам «с потрохами».  Если бы Саид знал, что она нам наговорила! – сказала Иветти, вытирая мокрые волосы полотенцем.
- Хадижа уверяла меня, что Фатима не считает нужным притворяться и чаще всего предпочитает высказывать всем правду в лицо. Поэтому она не может мирно ужиться с другими членами гарема. Иветти, хочешь пить? – протянула ей Жади бутылку минералки.
 Женщина взяла и налила пол стакана воды.
- Думаешь, будучи любимой женой, она все равно бунтует против многоженства? 
- Не знаю. Но Рания боролась со мной за любовь Саида, потом появилась Зулейка, и всё повторилось уже между Ранией и Зулейкой на глазах моей дочери. Когда появилась Фатима, она не пыталась завоевать внимание мужа или соперничать с другими женами. Она только дразнила Ранию, как думает Хадижа. Фатима предпочитает европейский  образ жизни, как я поняла со слов дочери. Саид  мог бы частично удовлетворить ее запросы, если бы не две другие женщины в семье. При них он вынужден внешне соблюдать обычаи.
- Жади, я никогда не смогла бы делить Львеночка с другими женщинами, при всей моей любви к Востоку.
- И я Лукаса тоже не стала бы делить ни с кем, - согласилась Жади. – Теперь Лукас мой и только мой… О! Кажется, Саид велел Фатиме отправляться назад к остальному гарему.
- Миссия выполнена, - усмехнулась Иветти. – А где муж Латифы?
- Бывший, бывший муж, Иветти! Взгляни туда!.. Мухамед присел на ствол пальмы. Переживает, наверно, что Латифа не приехала. На лице – растерянность и разочарование.
- Жади, почему Саид и Мухамед не стали купаться? Женщины тоже только постояли и ушли. Так жарко на пляже, но мужчины не сняли даже футболки.
- Иветти, это харам, - отмахнулась жена Лукаса. – На раздельных пляжах, где нет мужчин, и загорают только женщины, даже там, наверно, Зулейка не решилась бы остаться в таком купальнике, как у меня. Мужчинам тоже запрещено оголять торс или носить шорты выше колен.
Они принялись обсуждать Саида и Мухамеда, Керима и Лео.
- Какая красивая пара, - сощурив глаза, присмотрелась Иветти к Самире и брату Лукаса, возвращавшихся с кокосами в обеих руках.
- Мухамед так не думает. Я боюсь, что он может наброситься на Лео.  Иветти, ты видишь, как он смотрит на дочку и ее приятеля? Он сжимает кулаки, не сводит с парочки глаз.
- Его поведение замечено не только нами. Смотри, к нему подошел Саид.
- Конечно, Саиду не нужен скандал.
- И он прав! – воскликнула Иветти. – Здесь, в Ангре, кажется, что всё тихо и спокойно, но стоит чему-нибудь случиться, и тут же появятся папарацци. А потом весь Рио прочитает в желтой прессе сплетни о происшествии.
 - Я думаю, что Латифа правильно сделала, не поехав с нами. Мухамед намерен был выяснить с ней отношения – в который раз.
- Жади, после нескольких бесед с Латифой у меня возникло ощущение, что ее ушедшая любовь и желание быть хорошей женой, матерью износились, как носки, и остались только дырки.
 - Ты так верно подметила! – воскликнула Жади. – Мухамед сам всё испортил. Латифа не хотела, но невольно раскрыла глаза и увидела свою семейную жизнь в ином свете.
- Латифа ещё может стать счастливой. Где-то есть и ее мужчина, который идеально ей подойдет.
- Конечно, есть, я верю в это, - горячо согласилась Жади. – Я даже знаю, с кем моя сестра может быть счастлива. Это сид Керим! Я наблюдала за ними и обнаружила, что они испытывают друг к другу  взаимную симпатию. Но Керим ждет согласия дяди Али, чтобы получить позволение действовать, а Латифа не осмеливается признаться даже себе в своих чувствах.
- Самира сказала, что Латифу скоро сосватают?
- Да! Керим должен это сделать. Обязан! Дядя Али и даже дядя Абдул настаивают, чтобы Керим пришел сватать Латифу. Но я так боюсь, что сама Латифа может всё испортить – она такая стеснительная! Может от страха и отказать ему!
- Жади, я хотела бы поприсутствовать на церемонии. Пригласите меня, и я не дам спугнуть жениха, что бы там Латифа ни сказала!
- Хорошо, Иветти, - рассмеялась ее подруга. – Если сид Керим решит сватать мою сестру до нашего отъезда в Марокко, мы обязательно при  этом поприсутствуем.
Потом они вернулись к теме предстоящей поездки.
- Жади, ты давно разговаривала с Хадижей?
- Вчера ей звонила. А что?
- Как она себя чувствует? Вдруг твоя дочь начнет рожать в самолете?
- Нет, у нее ещё есть время, до родов почти месяц. Мы должны успеть улететь в Бразилию.
- Но перелет из Парижа в Рио-де-Жанейро займет почти одиннадцать часов. А из Марракеша в Париж тоже лететь несколько часов.
- Иветти, главное – чтобы нам удалось увезти Хадижу из Мекнеса, сесть на самолет и вылететь из Марокко, где женам требуется разрешение мужа на вылет. Я так боюсь, что Амин передумает и потребует вернуть ему документы. Или раскается и выдаст меня, признавшись отцу. Аллах! Скорее бы всё благополучно закончилось, иншалла!
- Если ты вспоминаешь своего Бога, значит, ты, и правда, очень обеспокоена, - сказала Иветти. – Не волнуйся. Вместе мы сообразим, как поступить. Будем отвлекать внимание всех на поиски дома. Пересмотрим все возможные варианты в Фесе, потом в Мекнесе, затем отправимся в Марракеш, а уже оттуда совершим вылазку за Хадижей и улетим с ней из Марокко. Нужно четко продумать детали побега.
- Иветти, меня беспокоят билеты на самолет. Ведь их необходимо заказывать заранее. Но если мы возьмем три обратных билета, то в случае неудачи третий билет станет уликой. Но и перед нашим приездом дядю Али и того же Саида это может насторожить.
- Но ты же закажешь билет не на имя дочери, а на невестку Латифы?
- Если узнают, что заказан билет на Халису, которая никуда не намерена лететь, даже не подозревает о том, что ее паспорт у меня, это будет скандал. Надо заказывать билеты не вместе. Нам с тобой – два билета, а для Хадижи – купить отдельно обратный билет. Но как сделать, чтобы оказаться в одном самолете?
- Если нас разоблачат, тогда, Жади, ты полетишь в Бразилию вместе с Хадижей или одна, если нас постигнет неудача, а я могу остаться в Марокко, чтобы следить, как будут разворачиваться события. Тебя могут наказать родственники, но меня – нет, я гражданка Бразилии. Буду стоять на том, что намерена купить дом в Фесе! И остальное меня не касается.
- Иветти, тебе тоже может достаться. Даже от синьора Леонидаса.
- Жади, за меня не волнуйся, - успокаивающе кивнула с улыбкой женщина.
- Мне хотелось бы увидеть Зухру, высказать этой змее всё, что я о ней думаю, - с чувством призналась Жади.
- Я тоже не прочь взглянуть на обидчицу твоей дочери. Думаю, поживи я в доме  Хадижи, я быстро прогнала бы эту нечисть от ее мужа. 
- Не знаю, смогли бы мы справиться с Зухрой. Но если нас с Хадижей поймают, будем говорить, что увезли Хадижу, чтобы она сама могла выбрать нам дом, такой, который ей понравится, потому что я потом позволю ей переселиться в него, если вторая жена Фарида не прекратит ее третировать.
- Ты хорошо придумала, Жади. Всегда необходимо иметь пути для отступления.
К ним подошли Самира и Лео, протягивая кокосы.
Потом сели рядом и тоже воткнули трубочки в плоды. Выпив сок и выбросив в специальный ящик пустые кокосы, Лео спросил, не отвести ли к ларьку и детей за ещё одной порцией плодов?
 - Я пойду с вами, - заявила Иветти.
Она легко поднялась с пледа, отряхнула с тела прилипший песок и позвала сыновей и Пьетро за собой.
Жади осталась сидеть на пледе в тени пальмы, а Самире захотелось вернуться в дом.
- Кажется, я перегрелась, - пожаловалась она.
- Самира, конечно, иди. Посиди в саду в тени, выпей прохладной минералки, - заботливо посоветовала ей Жади.
Лео предложил проводить.
- Идем, поможешь мне добыть ягоды асаи. У Иветти возле дома растет дерево, но я сомневаюсь, что мне удастся на него залезть – голова кружится. Но ты, помнится, рассказывал, как вы с Алексом добывали пропитание в Пантанале…
- Идем, я сниму для тебя ягоды, - рассмеялся Лео.
На душе у него было светло и радостно – наверно, это и есть счастье, о котором столько все говорят и о котором мечтают.
10. Часть 20. Глава 10. Ангра. Ужасное происшествие.

Когда Фатима добрела до виллы, где обнаружила у бассейна собравшихся за столом Зулейку, Ранию и их детей, у нее окончательно испортилось настроение.
Живя рядом с ними в доме Саида, она не ощущала так резко чувство неправильности своего существования. Но, оказавшись в Ангре, встретившись с Жади, Иветти, Самирой – женщинами как будто  из той, другой, своей прошлой жизни, она особенно остро почувствовала, что ее место не в семье с устоями многоженства. Ей хотелось бы жить в среде доны Иветти, а не делить крышу с Ранией и Зулейкой. Хотелось носить одежду как у Жади и Самиры, загорать на пляже в таких, как у них, купальниках, свободно, без оглядки на «харам», общаться с ровесниками, с людьми из окружения Иветти, дружить с Самирой.
Но что ей оставалось делать? Саид приказал вернуться к другим женам, и она могла только испортить им настроение в отместку за собственные испорченные планы на отдых. Какая же она наивная! Почему решила, что Саид привез их в Ангру отдыхать, как это делают другие бразильцы? Саиду нужно было выяснить замыслы Жади. Мухамеду – поговорить с Латифой.  У них не было другого выхода, вот и организовали поездку в Ангру, а Саид захватил с собой жен только для «массовки», чтобы не вызывать подозрения у Жади, успокоить Латифу.  Но кто может поверить в такое совпадение: Саид снял виллу по соседству с домом Феррасов.
- Где ты была, Фатима? – строго спросила Зулейка.
- А что такое? Я должна и перед вами отчитываться? – разозлилась девушка.
- Ты, наверно, купалась в море? – спросила Рания, усмотрев мокрые разводы на краях ее шорт.
- Да, а ты никогда в жизни, наверно, не плавала в океане? – ехидно спросила Фатима.
- Мне это и не нужно, - отрезала невеста Саида.
- А мне много чего нужно, например, я хотела купить кокос с трубочкой, чтобы выпить кокосового молока. Но Саид отправил меня к вам.
- Я тоже хочу кокос! – воскликнул Мунир. – Попрошу папу, пусть мне купит.
Фатима злилась и продолжала высказывать обиды:
- Саиду и в голову не приходит, что можно погулять вдоль пляжа, добраться до ларька с кокосами, посидеть на склонившейся над песком пальме, взобравшись на ствол с купленным кокосом. Если уж мы приехали в Ангру, можно было бы сходить вечером на дискотеку. Нет, я поговорю с Саидом.
- Ничего себе: ты будешь развлекаться, а мы – в доме сидеть? – возмутилась Рания.
- А ты кто такая, чтобы возмущаться? Ты ещё не жена Саида, чтобы предъявлять кому-то из нас претензии. И - да, я хочу развлекаться на дискотеке, но вам туда идти совсем не обязательно, потому что это не для вас. Там, кстати, фейс-контроль, в парандже и с детьми вас туда не пропустят.
- Но Саид тоже не пойдет на танцы, тебе придется остаться в нашей компании, - сдержанно заметила Зулейка.
- Да уж, придется, что поделаешь, - сердито ответила Фатима. Она задумалась, не отправиться ли самой на прогулку, чтобы познакомиться с окрестностями, даже если это закончится скандалом. А если бы кто-то из «соседей» вернулся с пляжа, Жади, например, или Самира, или Иветти с детьми, то она могла бы заглянуть к ним в гости. А что?! Почему бы и нет?
Фатима схватила со стола чашку чая, которую перед ней поставила Мириам, и сделал несколько глотков. Сейчас немного посидит и выйдет на улицу!
Но ее планам было не суждено исполниться. Вскоре всем стало не до разговоров.
Когда няня Бадры ушла в комнату, чтобы среди привезенных вещей найти подгузники, Зулейка посадила дочку в легкую коляску рядом со своим креслом. Она отвлеклась, потянувшись за бутылочкой с водой для дочки, и в это время Мунир подошел к сестре и попытался вынуть ее из коляски. Девочка оказалась слишком тяжелой для восьмилетнего ребенка. Мунир не удержал Бадру и уронил ее на парапет бассейна.
Рания замерла от ужаса, Зулейка же повернулась к дочке лишь тогда, когда раздался  оглушительный рев. Застыла и Фатима. До  края бассейна было далеко, но опасность была в другом: ребенок мог при падении сломать руку или ногу, повредить позвоночник. Что-то случилось, иначе малышка не заливалась бы таким страшным плачем.
- Бадра, что с тобой? –  побледнев, бросилась к ребенку перепуганная Зулейка.
- Не трогай ее, - окликнула несчастную мать Фатима. – Если у Бадры что-то сломано,  ты можешь навредить ей ещё сильней, если сдвинешь с места! Надо немедленно вызвать врача!
Но Зулейка как будто сошла с ума. Она присела возле дочки, не зная, что предпринять, проклиная сына Рании, едва не убившего ее Бадру. Рания испуганно прижимала к себе сына, понимая, что произошла катастрофа. Даже если с ребенком ничего опасного не случилось, скандал ничем хорошим для нее не кончится. Неужели Саид выгонит ее из дома - теперь уже навсегда?!
- Рания, почему ты не следишь за своим сыном? Аллах, спаси мою дочку!  Рания, если с моим ребенком что-нибудь случится, я задушу Мунира собственными руками! И не мечтай, кобра,  стать третьей женой Саида, этому не бывать, одалиска! – как безумная, кричала Зулейка, присев возле Бадры.
Только Фатима смогла оценить ситуацию и решила позвать Саида. Номера телефона врача у нее не было, как и сотового телефона. Но пусть действует Саид. И она выбежала на улицу, поспешив на поиски мужа. За ее спиной раздавались крики Зулейки, рев Бадры, стоны и аханье  перепуганной няни, причитания Мириам, наконец, опомнилась и Рания и начала громко  оправдывать сына и проклинать Зулейку…

… Саид и Мухамед всё ещё стояли возле пальмы, исподволь следя за родственницами.
- Брат, куда пошла моя дочь с двойником Лукаса? Ты заметил, насколько парень на него похож?
- Мухамед, это наваждение какое-то, сходство немыслимое. Как будто судьба решила посмеяться надо мной. При взгляде на него я испытываю очень странные чувства. Как будто заглядываю в параллельный мир, где можно вернуться в прошлое и изменить его.
- Саид, Жади стала женой бразильца и испортила кровь рода дяди Али, родив от Лукаса сына. Но если Самира станет женой брата Лукаса, она испортит уже НАШУ кровь, кровь НАШЕГО рода. Ведь она принадлежит нашей семье, - нервничал Мухамед. – Аллах, что же мне делать?
- Ты сам виноват, что так воспитал дочь, - отрезал Саид. Он оглянулся и увидел мелькавшую среди кустарников Фатиму, которая явно спешила к нему.  Он нахмурился. Или что-то случилось, или Фатима вновь решила показать вздорный характер.
- А, вот и твоя жена, Саид. Она тоже испортит тебе жизнь, потому что и ты не способен воспитывать молодых женщин. Я вот сумел выпороть Лейлу, и теперь она ведет себя очень тихо. А ты даже не пытался взять в руки плетку!
Саид усмехнулся.
- А ТЕБЕ зачем нужна Латифа? Дядя Абдул считает ее одалиской и уверяет, что всегда подозревал, что она такой была всегда, только не проявляла себя до времени.
- Латифа не одалиска. Я много лет был счастлив с моей козочкой и верю, что счастье можно вернуть, если Латифа примет новую ситуацию, постаравшись меня понять. А ты терпишь выходки Фатимы, позволяя ей вертеть тобой, как верблюдом. Но она такая же одалиска, как и Жади, только получившая образование. В ней также нет ни тени послушания, но ты, Саид, любишь строптивых одалисок. Дядя Абдул прав.
Саид не стал спорить. Он видел, что брат задет его словами, но и расстроен из-за того, что Латифа не приехала  в Ангру.
 Он оглянулся: Фатима торопливо шла по песку, в котором увязали ее спортивные тапочки. Саид подумал, что после Жади Фатима стала первой женщиной, затронувшей глубоко его сердце. Есть в ней какая-то изюминка, есть!… Даже Жади, к его удивлению, не манит его теперь так сильно, как это было даже полтора года назад, когда Фатима ещё не появилась в его жизни.
«Эта женщина может полностью исцелить меня от любви к Жади. Я лгал себе многие годы после ухода Жади, что лампа погасла, потому что в нее никто не подливал масла. Любовь к ней тлела под толстым слоем ревности. Она чадила, понемногу сжигая моё сердце - кусочек за кусочком. Но Фатима заставляет меня думать о ней, а не о Жади, и это происходит всё чаще. Наверно, потеряй я Фатиму, это была бы рана такая же глубокая, какой была для меня потеря Жади».
Он увидел тревогу на лице Фатимы и тоже забеспокоился.
-  Мухамед, мне кажется, что-то случилось. Не думаю, что Фатима торопится ко мне, чтобы устроить скандал из-за кокоса, за которым я не разрешил ей сходить к ларьку.
Мухамед оглянулся, а жена Саида, подбегая, замахала руками:
- Саид, скорее,  вызови врача. Мунир уронил твою дочку. Мы не знаем, что с ней. Она кричит, возможно, есть переломы.
- Что?!
Саид сорвался с места и помчался к вилле. Фатима развернулась и поспешила за ним. Мухамед – тоже.
…А возле бассейна бушевал скандал. Крики дочери Зулейки теперь перекрывал рев Мунира.
- Что здесь произошло? – ворвавшись через ворота в сад и подбежав к бассейну, резко спросил Саид, ища глазами дочку.
- Врача вызови! Нужен врач! Саид, Бадра может умереть!
- Я уже вызвал врача. 
- Спроси у Мунира, почему он вытащил моего ребенка из коляски? Это он уронил Бадру! – рыдала Зулейка, дрожа из-за пережитого ужаса.
- Мунир, зачем ты взял на руки сестру? – повернулся к сыну Саид.
Заливаясь слезами, мальчик ответил:
- Я тоже хочу сестру! Почему у меня нет маленькой сестренки? Амиру можно катать Бадру в коляске, а мне не разрешают даже подойти и посмотреть на нее, Зулейка каждый раз прогоняет меня.
- Мунир, ты не должен брать сестру на руки, доставать ее из кроватки или из коляски.
Рания посмела вмешаться, чтобы защитить сына:
- Саид, Мунир не специально уронил Бадру. Он не хотел причинить ей боль. Девочка оказалась слишком тяжелой…
- Рания, это ты не усмотрела за сыном. Лучше помолчи, - разозлился Саид.
Женщина испуганно замерла, не решаясь произнести больше ни слова. Но сын Саида завопил ещё громче.
- Я хочу, чтобы и у моей мамы была маленькая дочка! Мне нужна сестренка! 
- Аллах не послал твоей маме дочери, вот потому у тебя нет сестры, - сердито отрезал Саид.
Прибежала Мириам, сообщила, что едет машина «скорой помощи». Когда появился врач и в присутствии Саида и Зулейки принялся за осмотр, Фатима не выдержала и одернула продолжавшего громко рыдать Мунира.
- Твоя мать – не жена твоего отца, Мунир. Ты можешь кричать несколько суток, но от этого у твоей мамы сестра не родится. Если хочешь, чтобы появилась сестра или брат, дождись, когда твой отец снова станет мужем твоей матери.
Фатима сорвалась на мальчишке, уже понимая, что поездка в Ангру закончилась. Сейчас Саид скажет, что им пора вернуться в Рио, и велит собирать вещи. Называется – отдохнули. Прелестно!
Так и случилось. Врач определил, что, хотя  у девочки  нет переломов, но имеется сильный вывих плечевого сустава. Он оказался умелым доктором и вправил  сустав на место. Зулейка не смогла пережить подобного зрелища и потеряла сознание, упав на случайно оказавшегося рядом Мухамеда, подоспевшего к месту происшествия.
Мужчине ничего не оставалось, как подхватить Зулейку и удерживать, чтобы окончательно не уронить жену брата себе под ноги.
- Фатима, Саид! – беспомощно звал он на помощь, хотя брат уже метнулся в его сторону.
И Мириам тут же оказалась рядом, держа ватный тампон, смоченный в лекарстве, которое и привело в чувство молодую мать.
- Ничего страшного у вашей девочки нет, - повторил врач. – К счастью, никаких переломов, всё цело. Я наложил тугую повязку на плечо, будете каждый день возить ребенка на осмотр. Следите за температурой тела. Вот обезболивающее лекарство, которое мы выписываем для таких маленьких детей. Если есть какие-то вопросы…
-  Фатима, запиши, запомни всё, что сказал доктор. Зулейка в таком состоянии, что не способна позаботиться о Бадре и запомнить советы врача, - строго велел расстроенный Саид.
- Хорошо, дорогой, - вздохнула Фатима.
- Нам лучше вернуться домой, - отрывисто сказал Саид, когда врач удалился с территории виллы. – Фатима, помоги собрать Зулейке вещи. Мириам, ты тоже проследи за всем.
- Да, сид Саид! – сочувственно глядя на хозяина, ответила служанка, которую привезли из Рио в помощь Зулейке.
- Саид, я возвращаюсь с вами, - вышел из одной из гостевых комнат Мухамед с уже собранной сумкой.   
Фатима зашла в свою комнату, села на кровать. Сумка, которую она так и не успела полностью распаковать, стояла возле шкафа.
- Как же мне всё это надоело! Если бы я была единственной женой Саида, мы вдвоем могли бы наслаждаться Ангрой, сейчас гуляли бы по пляжу, вечером  сидели в ресторане, потом я смогла бы уговорить Саида пойти в местный ночной клуб. Утром я вставала бы очень рано, чтобы любоваться восходом солнца над океаном. Но моя жизнь устроилась совсем не так. И теперь мы возвращаемся, а у меня болит голова после утренней поездки в автомобиле. И вот опять – три часа езды и простаивания в дорожных пробках. Почему я вновь начинаю думать о том, что сбежать из этого сумасшедшего дома – далеко не худший вариант?
Она прошла к окну, с тоской постояла, обняв себя за плечи и глядя на лазурное небо и бескрайний океан, синеющий за пальмами и кустарниками. Горестно вздохнув,  Фатима затолкала в сумку вещи и, подхватив ее, вышла во двор.
- Лара Фатима, вот, съешьте что-нибудь, иначе в автомобиле Вас будет тошнить от голода. Ведь Вы же с утра ничего не ели, - заботливо подала ей пакет с какой-то едой  Мириам.
- Шукран, шукран, - кивнула ей Фатима и достала из пакета треугольный пирожок. Откусив кусочек, она проглотила его вместе с не пролившимися слезами. Фатима не любила показывать слабость, тем более – при соперницах.
А ведь Рания была тут как тут.
- Как ты можешь наслаждаться едой в такой момент? – прошептала она. – Аллах, неужели тебе совсем не жалко Бадру?
- А тебе? Ведь это из-за твоего сына приключилась беда с дочкой Зулейки.  Так что молчи уже.
Рания фыркнула и отошла. Мунир тут же подбежал к матери и обнял ее, уткнулся в живот.
- Сыночек, успокойся, ведь ты не хотел уронить сестру, так получилось, - погладила она его по голове.
Зулейка держалась отрешенно. Она была так слаба, что не рискнула взять Бадру на руки, но она ни на шаг не отпускала от себя няню, которая теперь следила за каждым движением девочки, лежавшей в коляске. Амир притих и тоже держался возле матери, не пытаясь приблизиться к Муниру, что, собственно, ему было запрещено делать.
Когда семья собралась возле ограды у выхода на улицу, появился Саид.
- В Рио мы вернемся на вертолете. Я заказал его, так как снова ехать несколько часов по жаре не хочется. Тем более, с больным ребенком. Мухамед, ты летишь со мной или едешь на машине? Я вызвал водителя, и тот, кто не захочет лететь, отправится домой на автомобиле.
- Саид, я боюсь лететь на вертолете, - заявила Фатима.-  У меня дико болит голова, но это ничто перед страхом высоты.
- Я тоже не полечу, - быстро сказала Рания, но Мунир снова разревелся.
- А я никогда не летал на вертолете, я полечу с отцом!
- Хватит, Мунир, - оборвал его Саид. – Ты можешь сесть в вертолет вместе со мной. Но тебе, Рания, лучше ехать в автомобиле рядом с Зулейкой. А няня полетит с моей дочкой и со мной на вертолете.
- Нет, я не брошу своего ребенка! – немедленно встрепенулась первая жена.
- Мухамед, я и няня с Бадрой и Муниром  - мы летим на вертолете, - четко, но с различимым раздражением повторил Саид. -  Все остальные  едут на машине.
После такого распоряжения никто больше не посмел ему возражать.
Подъехало такси, которое должно было отвезти часть семейства к взлетной площадке местного аэропорта.
- Саид, я лечу с тобой, - с отчаянием в голосе сказал Мухамед, хотя до смерти боялся лететь на вертолете. Маленькие частные самолеты и вертолеты не казались ему надежными. Вот лететь в Марокко – другое дело. Огромные аэробусы были надежными.
Но желание поскорей добраться домой придало ему смелости. Он решил, что, оказавшись внутри вертолета, закроет глаза и откроет, когда они приземлятся в Рио. Полет продлится недолго, ради этого стоило потерпеть…
Когда Мухамед садился в такси, он демонстративно отвернулся, чтобы «не заметить» медленно бредущих к соседней вилле Самиру и ее приятеля. Ребята что-то оживленно обсуждали и, казалось, совсем не обратили внимания на поспешный отъезд недавно прибывших на отдых соседей.
Такси уехало, а Зулейка вернулась к столику у бассейна и обессиленно опустилась в кресло. Когда за ними приедет машина с их водителем? Он, наверно, едва успел добраться до Рио-де-Жанейро, как Саид приказал снова возвращаться в Ангру.
Зулейка посадила рядом Амира и, подперев рукой подбородок, задумчиво уставилась на воду в бассейне. Мириам подошла к ней, чтобы узнать – не принести ли ей сок или ещё чего-нибудь попить.
- Мириам, почему Саид не захотел взять меня с собой? Как там моя дочка?
- Успокойтесь, лара Зулейка. Всё будет хорошо, иншалла.
- Это всё из-за Рании, она обязана была следить за сыном, но она этого не сделала… Принеси что-нибудь перекусить  моему сыну. В сумках ведь должно было остаться много еды.
Мириам ушла, но к Зулейке подошла Рания, которой хотелось объясниться.
- Зулейка, послушай, я.., т.е. мой сын…,  сын Саида не…
- Отойди, Рания, я не желаю тебя слушать, - почти спокойно сказала Зулейка. – Впредь сделай так, чтобы твой сын как можно меньше бывал возле моих детей. Ты поняла? Иначе я потребую, чтобы Саид выселил тебя из нашего дома. Я не обязана терпеть в своем доме женщину, которая перестала быть женой моего мужа, а то, что Саид  сосватал тебя, это ещё не значит, что он на тебе женится. Вот когда никях состоится, тогда ты и будешь иметь правА в этой семье.
- Мой сын не виноват, - твердо сказала Рания. – Он не хотел уронить Бадру.
- Но уронил! Она могла погибнуть. Пусть не приближается к моим детям. Если ты не примешь мои условия, то тебя в этом доме не будет, - так же жестко ответила Зулейка.
- Посмотрим, - коротко сказала Рания и нервно отошла.
Фатима устала от их перепалок, которые после случившегося обещали стать бесконечно длинными. Она видела, что в соседнем саду Самира и Лео расположились в шезлонгах в тени раскидистого дерева. А перед этим она успела заметить, как парень, похожий на Лукаса, несколько раз залезал на дерево жабутикабы, собирая ягоды в небольшой тазик. Теперь ребята отдыхали и угощались добычей.
Когда Самира, как будто почувствовав ее взгляд, оглянулась, то осторожно помахала ей рукой, приглашая присоединиться к ним. Фатима сначала застыла в нерешительности, оглянулась на двух женщин Саида, но потом выскользнула  на улицу, ничего им не объясняя, затем проникла в соседние владения.
- Привет, Самира.
- Привет, Фатима, я тебя видела на пляже, но побоялась подойти, чтобы не привлекать внимания дяди Саида.
- Твой дядя позволил мне поговорить с Жади и доной Иветти, но не с тобой.
- Я так и поняла. Но сейчас его нет, он ведь уехал вместе с моим отцом?
- Да, у нас кое-что случилось. Мунир не удержал сестру, она упала и ударилась, вывихнув плечико. Врач исправил вывих, но… В общем, отдых был испорчен, решили вернуться домой. Твой отец и Саид решили лететь на вертолете.
- А почему ты не уехала с ними?
- Я боюсь летать. Всегда боялась. По крайней мере – на вертолете, нет, нет, - передернула плечами Фатима.
- Понимаю. Родной брат Лео и Лукаса много лет назад разбился на таком же вертолете и погиб. Вертолет попал в грозовое облако, Диого не справился с управлением, вертолет задел за вершины деревьев, упал,  загорелся и взорвался.
- Не рассказывай мне, я так боюсь авиакатастроф!... А кто это там мечется и воет?  - со страхом повернула голову Фатима, пытаясь разглядеть животное, бьющееся в огромном вольере.
- Это Гектор, пес Лукаса и Жади. Его не стали брать на пляж, это запрещено правилами. Но оставить его в саду тоже было нельзя – он же здесь всё разнесет! Вот и посадили в вольер. А собаке это не нравится.
- Когда вернутся с пляжа Жади и Иветти?
- Скоро. Вредно так долго находиться на солнце, у меня вот даже голова разболелась, но Иветти не в силах увести детей. Однако у них с собой есть еда  - пирожки и выпечка, которую передала моя мама.  Сидя в тени, они могут пробыть на пляже ещё пару часов.
- Самира, познакомь нас, - попросила Фатима, взглянув в сторону Лео. -  Я видела твоего приятеля на празднике в доме синьора Леонидаса, но нас не представляли друг другу. Неудобно сидеть за столом с человеком, которого не знаешь.
- Фатима, это Лео, родной брат Лукаса, сын Леонидаса Ферраса и крестник доны Иветти, - сказала Самира и тут же повернулась к парню. - Лео – это Фатима, моя приятельница, она жена дяди Саида.
- Приятно познакомиться, Фатима…, - улыбнулся Лео. Он задержал взгляд на девушке, оказавшейся женой бывшего мужа Жади, многолетнего соперника Лукаса. Ему показалось, или в Фатиме было какое-то едва уловимое сходство с Жади? Она чем-то напомнила ему и Самиру. Только вот племянница Жади уже успела «зацепить» его, и, незаметно проникнув в сердце, поселиться там против его воли. Пусть Фатима останется Саиду, как Жади – Лукасу. А он, Лео, теперь мечтает о любви Самиры. И то, что девушка так холодна с ним и деловита, его только раззадоривает.
- Одну минуту! Я кое-что принесу, - сказала Самира и быстро пошла к дому.
В ее отсутствие Лео и Фатима смущенно молчали. Но девушка вернулась с тарелкой, на которой были выложены пирожки.
- Знаменитые пирожки  из бара доны Журы. Но тебе, Фатима, это ни о чем не говорит. Ты бывала в Сан-Криштоване, в доме моего отца, но, конечно, не слышала о доне Журе?
- Нет, не слышала, - взяв пирожок, призналась Фатима. – Но я читала о художнике… Как его имя?
- Синьор Олаву, - подсказала Самира, тоже потянувшись за пирожком. – Лео, а ты почему скромничаешь? Ешь!
- Моя тетя Лола закормила меня выпечкой, - ответил Лео, но пирожок взял.
- Самира, я пытаюсь уговорить Саида позволить мне ездить в Сан-Криштован на сеансы рисования к синьору Олаву. Нет, я не так выразилась: хочу, чтобы он написал мой портрет, но не просто так, а с фантазией. Например, я стою в сари возле Тадж-Махала. Или… я стою на шатком мостике где-нибудь в джунглях, а вокруг – деревья, на стволах которых дикие орхидеи-паразиты. Как думаешь, художник согласится выполнить такой заказ?
- Думаю, не откажется. Он ведь этим зарабатывает. Ему нужно на что-то жить. Хочешь, я с ним поговорю?
- Да, спроси у него, чтобы я знала, уговаривать мне Саида или не стоит тратить время?
- Узнаю и напишу тебе по электронке. Фатима, я тоже хочу иметь свой портрет, как раз такой, как ты описала. Если бы эта идея была моей! Картину я подарила бы тете Жади, потому что она очень любит орхидеи. Когда ее муж Лукас едет куда-нибудь по делам бизнеса, она непременно просит его привезти цветок. У тети Жади внушительная  коллекция орхидей. Не столько, конечно, как в Ботаническом саду, но много-много сортов. Есть и довольно редкие эпифиты. И вот если бы синьор Олаву нарисовал меня у дерева, ствол которого покрыт необычными орхидеями, и я, и Жади были бы счастливы.
- Неужели художник тебе откажет?
- Нет, не думаю, но у меня нет времени на то, чтобы тратить его на позирование. Но  у меня и терпения не хватит.
- Если решишь заказать портрет, то дарю тебе свою идею с джунглями и мостиком. А я придумаю для своего портрета ещё что-нибудь оригинальное.
Они ещё некоторое время болтали, запивая соком оставшиеся пирожки. Но к снятой Саидом вилле подъехала машина, и Зулейка приказала водителю посигналить – специально для Фатимы, давая понять, что ей пора возвращаться.
Девушка усилием воли заставила себя подняться и попрощаться с Самирой и Лео.
- Надеюсь, что мы ещё не раз увидимся, - грустно улыбнулась она.
- Конечно, увидимся, - уверила ее Самира. – Стань хитрее, действуй, как когда-то делала тетя Жади, живя в доме дяди Саида. Она всегда находила способ выйти из дома.  Мы с тобой тоже могли бы встретиться в Торговом центре.
- Да-да! Я постараюсь, - идя к выходу, помахала рукой Фатима.
Самира поднялась и подошла к ограде, через которую можно было увидеть, как жены дяди Саида застыли в ожидании возле машины, пока их водитель загружал в багажник их сумки и пакеты.
Потом три молодые женщины, Амир и Мириам уселись в просторный салон, и автомобиль унес их прочь от покинутой виллы.
Теперь Самира, подойдя к воротам, высматривала на дорожке, ведущей на пляж, Иветти с детьми и тетю Жади, не замечая, что Лео задумчиво смотрит на нее. Кажется, ему в голову пришла одна идея…

11. Часть 20. Глава 11. Самира и Лео на Сахарной голове.

После отъезда семейства Рашидов Самира, Жади и Иветти задержались в Ангре ещё на два дня. Они замечательно отдохнули, загорали на пляже, плавали в тихом месте, где волны не такие большие, бродили по берегу океана и объедались  ягодами жабутикабы, которые каждое утро собирал  Лео.  Дети нарезвились в бассейне возле виллы. Казалось, даже Гектор устал от дружеской беготни и игр с детьми.
В эти дни Самира так много общалась с парнем, что даже подружилась с ним.  Она признала: Лео умел увлечь рассказами о совершенных им путешествиях, описывая новые места и города, разные народы и их обычаи так, что Самира то и дело с завистью думала: когда-нибудь она тоже везде побывает.  После рассказанных Лео историй в голове Самиры рождались очерки, которые она могла бы напечатать в журнале, если бы лично смогла побывать в тех местах, где путешествовал брат Лукаса.
Жади общалась с Самирой, стараясь ничем не напомнить ни ей, ни Лео о том, что когда-то Лео был ее преданным поклонником, в котором ей некогда виделся юный Лукас, явившийся к ней из ее юности.  Она не хотела вспоминать об этом, не испытывая к прошлому ни капли ревности, видя Самиру рядом с  «молодым Лукасом» из ее прошлого… Но настоящий Лукас теперь был с ней, и Жади прекрасно осознавала, что Лео – другой. Пусть у них с Самирой что-нибудь получится – любовь или дружба.
Жади пугало одиночество Самиры. У девушки в голове была только учеба, только карьера, не было даже близкой подруги, какой, например, для Жади стала когда-то Латифа. И Лео – тоже одинокий странник… Она порадовалась за них, узнав, что у Самиры и Лео появились планы, пусть и деловые.
И вот к обеду понедельника вся их компания возвратилась в Рио. Иветти предлагала погостить теперь и в ее доме, но Самиру ждала мама, а Жади и сына с собакой  – Лукас.
Расставаясь, Самира и Лео, многозначительно переглянувшись, заранее договорившись созвониться – сегодня же, ближе к вечеру.  Парень отправился домой, а Жади завезла сына и пса к себе в особняк, передав их заботам Клары, а сама поехала вместе с племянницей в Сан-Криштован. Ей хотелось узнать, правду ли говорила Латифа, когда звонила в Ангру и утверждала, что Мухамед ее не беспокоит.
Жади понимала, что сестра могла ее просто успокаивать, но что на самом деле происходило в доме Латифы, ещё неизвестно. А как продвигаются дела с сидом Керимом? Какие новости в Фесе? Не звонила ли Хадижа? Звонить дочке и Зорайдэ Жади опасалась из страха, что дядя Али вынудит жену рассказать о том, чем интересуется Жади во время разговоров. Или свекровь начнет допытываться у Хадижи.
Жади корила себя за то, что раньше времени позволила распространиться сплетне о ее поездке в Фес. Теперь всех волнует новость о покупке ею дома. Она успокаивала себя мыслью, что уже скоро они с Иветти полетят в Марокко и встретятся со всеми, с кем пока не было возможности поговорить по сотовому, чтобы не навредить себе или другим.
Латифа обрадовалась приезду Жади. Она тут же усадила обеих за стол, и Халиса накормила родственниц приготовленным салатом, кускусом и вкуснейшими лепешками.
- Халиса чудесно готовит, - восхитилась Жади. – Как она себя чувствует?
К этому времени девушка ушла к себе в комнату, поэтому  сестры могли говорить между собой откровенно. Самира же не прислушивалась к их разговору. Она торопливо перекусила, выпила кофе и бросилась собирать вещи для поездки в университет.
- Продержусь как-нибудь две лекции, заеду за фотоаппаратом и одеждой, захвачу еду и позвоню Лео, - мысленно планировала она, проверяя, на месте ли  кошелек с мелочью, ручки, блокнот, тетради для лекций.
А потом выложила вещи из сумки, с которой она  ездила в Ангру, достала и отложила в сторону теплую кофту, которая могла пригодиться уже сегодня вечером.
- Мне страшно становится при мысли, что придется объясняться сначала с тетей Жади, потом и с мамой. Но дело того стоит! Фотоснимки ночного Рио-де-Жанейро – это же неимоверная удача для меня, редкая возможность, которую ни в коем случае нельзя упустить! – уговаривала она себя, ни в коем случае не желая отказаться от вылазки с ночевкой на Сахарной голове, но и жалея маму, которой придется пережить страшную ночь, а потом – и скандалы.
 На них ведь могут обрушиться все: Амин и отец, дядя Абдул и дядя Али.  Даже Зорайдэ может отругать Самиру и Латифу, когда узнает, что девушка не ночевала дома, хуже того – провела ночь с мужчиной. Зорайдэ станет плохо, когда она узнает – с каким именно мужчиной: с тенью Лукаса, как она называет Лео.
«В чем проблема?! Скажу, что осталась ночевать у… подруги!» -  пыталась Самира найти выход и безопасный вариант для оправдания. Она уже забыла, как намеревалась довести новость до сведения дяди Абдула, чтобы отбить у него желание найти для нее мужа.
Девушка поспешно отправилась в университет, после этого уехала и Жади, выяснив у сестры новости и убедившись, что Мухамед вдруг отчего-то притих.
Но до этого сестры обсудили и причину такого поведения Мухамеда, и предстоящее событие:
- Он как будто поник, Жади. Не знаю, в чем дело. Наверно, решил смириться, иншалла! Дядя Али мне звонил, сказал, что я должна согласиться, когда Керим приедет меня сватать.  Аллах! Я чувствую себя так неуверенно. Мне  кажется, такого не было, даже когда много лет назад мой жених впервые  вошел в дом дяди Али.
- Латифа, успокойся. Когда должно состояться сватовство? Разве дядя Али не обещал лично поприсутствовать на церемонии?
- Жади, дядя Абдул тоже грозился прилететь, но они там заняты своими проблемами, а сид Керим не намерен отказываться, наоборот… В Фесе решили, что их вмешательства не понадобится. Они прилетят только на свадьбу. Жади, как я справлюсь с ситуацией одна, без дяди Али? Я хочу пригласить тебя и лару Ноэмию!
- А сестру Керима? А Иветти ты не хочешь пригласить? Самира будет рядом с тобой. Устрой в доме праздник. Амин и Халиса тебя не оставят. Так когда же сватовство?
- Жади,  сида Керима сегодня выписали из больницы. Мне его сестра сообщила. И он сам должен был приехать за заказом вместе с сестрой, но отчего-то не получилось. И я даже обрадовалась, когда его не оказалось в машине. Жади, мне не по себе от мысли, что в мою жизнь войдет другой мужчина, это будет не Мухамед. Я себе даже представить такого не могу.
- Латифа, ну что такого? У меня тоже второй муж.  Теперь и у тебя будет после Мухамеда – Керим. Радуйся, что тебя не постигнет горькая участь разведенной женщины. Сестра, ты ведь всегда этого боялась.
Латифа при мысли о предстоящем ужасе закрыла глаза и потрясла головой.
- Нет, Жади, нет, - простонала она. – Я даже думать не могу об этом. Мне пора выдавать замуж мою дочь. Но дядя решил найти мужа мне, а не Самире.
Они долго спорили, пока не вернулась на кухню Халиса, чтобы заняться приготовлением очередного блюда, которое нравится ее Амину. Муж появится  вечером дома и должен порадоваться хозяйственной жене, заботливо приготовившей для него любимый таджин с черносливом или запеченную рыбу, домашние лепешки и обязательный салат.
Жади, наконец, отправилась домой, где ей тоже предстояло управиться с множеством дел.
 ….Когда Самира вернулась из университета, то, пообедав, она без лишних слов взяла небольшой рюкзачок, куда сложила теплую кофту, фотоаппарат, захватила на всякий случай блокнот и карандаши, и собралась уйти. Обманывать мать ей не хотелось. Она объяснила, что у нее возникло неотложное дело, поэтому ей нужно срочно уйти, но она непременно позвонит вечером и не раз! И попросила маму не беспокоиться, т.к. она вернется поздно, но будет в безопасности и с надежным человеком.
 Выразившись так туманно, девушка выскользнула из дома и отправилась в бар доны Журы. Латифа, ничего не поняв из дочери, наблюдала за ней из окна. Ничего не заподозрив, но решив, что позже позвонит ларе Ноэмии и узнает, зачем Самира заходила в бар, она занялась перемалыванием миндаля для выпечки, запланированной на завтра.
Самира же вошла в бар и направилась к стойке, намереваясь купить большую пачку сока и пакет пирожков. Дона Жура не сразу увидела ее, т.к. как раз отчитывала за что-то Базилио.
- Парень, я тебе ещё днем сказала, чтобы ты выбрал самые спелые плоды гуавы и выложил на блюдо, поставил его вот сюда – на барную стойку!
- Дона Жура, я забыл! У меня столько работы, я один не успеваю!
- Меньше нужно к чужим разговорам прислушиваться. Анинья не может делать всё одна. Поэтому у меня два работника, она и ты!
Парень виновато переминался с ноги на ногу, но не спорил.
- Иди, Базилио, принеси гуаву. Мне надоел запах курева, никуда от курильщиков не деться. А спелая гуава заглушит запах табака в прокуренном помещении, потому что у нее самой невероятно сильный и приятный аромат. Иди, Базилио, живо!
  Самира с иронией наблюдала эту привычную сцену – всё как всегда, только претензии у доны Журы к официанту меняются, а так – парень постоянно  пренебрегает обязанностями, за что и получает нагоняи от хозяйки.
Анинья внесла из подсобки, где располагалась кухня, поднос с рабанадой – бразильской рождественской сладостью. Для Самиры, выросшей в Бразилии, Рождество ассоциировалось со вкусом рабанады, которой ее угощали одноклассники, зная, что в ее семье, исповедовавшей другую религию, это простое лакомство не делали.
- Что, дочка, опять пришла за пирожками? Куда на этот раз собралась ехать? – бесхитростно поинтересовалась дона Жура. Но Самира так смутилась и замешкалась с ответом, что Базилио, подоспевший с полным плодов гуавы подносом, тут же заподозрил неладное и насторожился.
Девушка опомнилась и со смущенной улыбкой ответила:
- О, я еду к подружке, с которой должна вместе сделать зачетную работу. Такой сложный проект, но я надеюсь, что мы справимся.
Дона Жура велела Анинье наложить в пакет самых свежих пирожков и бесплатно от заведения в честь приближающегося Рождества – пакетик с рабанадой, а сама вынуждена была выйти из-за стойки и устремиться в соседний зал, где за биллиардным столом  назревал скандал. Пока она разнимала скандалистов, Самира расплатилась за пирожки и сок и вышла на улицу: она не могла опаздывать на автобус, чтобы успеть добраться до места, где они с Лео договорились встретиться.
Как ни старался Базилио выпытать у Самиры подробности ее плана на вечер, ничего не вышло. Но благодаря многолетнему опыту сплетник  чувствовал, что за странной реакцией Самиры на невинный вопрос доны Журы, заданный без всякой задней мысли, кроется какая-то тайна.
- Дона Жура, я уверен, что Самира отправилась на свидание. Вот увидите! – заявил он вернувшейся владелице бара.
- Базилио, тебе заняться нечем? Когда же ты о работе станешь думать больше, чем о чужих делах?! Может быть, мне урезать тебе зарплату, тогда ты начнешь шевелить руками, а не ушами?
- Дооона Жууура…, - привычно заныл в ответ Базилио.

А Самира тем временем столкнулась с Лео, не добравшись до оговоренного места. Они сели на городской автобус и доехали до места, где продают билеты на фуникулер. По пути девушка поглядывала на хмурое небо. Вот ведь невезенье! Такой редкий случай представился, но как бы непогода не испортила ей все планы. Но порадовало то, что они взяли билеты без очереди и очень быстро.
- Да, повезло нам. Обычно к Сахарной голове нужно приходить как можно раньше, т.к. очередь для туристов на вход днем растягивается на несколько часов под палящим солнцем.
Пока Самира делала первые снимки – касс, где продавались билеты, и виды снизу скалы Урка и Сахарной головы, Лео решил просветить девушку:
- Сначала поднимемся  на более низкую гору – Урку. Там находится вертолетная площадка, есть кафе, туалеты, фонтанчики с водой. А уже оттуда на ещё одном фуникулере доберемся на Сахарную голову, откуда открываются потрясающие виды. Там имеется тропический парк со скамейками, смотровые площадки, небольшие кафе. То, что нам и нужно. Мой знакомый работает тоже там.
- Лео, я уже была здесь не так давно с тетей Жади, даже очерк написала. Но сегодня мне нужны снимки ночного Рио-де-Жанейро.
- Я понял. Забыл, что видел журнал с твоей статьей и фотографиями. Кстати, подъемники ходят с короткими промежутками, однако всё, что ты хочешь заснять с Урки, сделай сразу, так как знакомый охранник сможет устроить нас только на Сахарной голове. Когда мы поднимемся туда, то спуститься сможем только утром. Имей в виду.
- Хорошо, но закат лучше встретить на Сахарной голове. Виды одни и те же, только с Урки ниже, а с Сахарной головы почти на 200 метров выше.
- Главное – чтобы нам не помешала гроза, - беспокойно посмотрев на приближавшуюся к городу огромную темную тучу, из которой явно лил где-то недалеко сильный дождь, видны были вспышки ярких мощных молний. Над Рио тоже сгустились тучи, и казалось, что вот-вот польет дождь. Поднялся ветер.
Но Самире и в голову не приходила мысль отказаться от задуманного.
- Давай поднимемся наверх, там видно будет, как скорректировать планы.
Но, поднявшись на Урку, ребята с облегчением вздохнули: солнышко вышло из-за туч, и начался невероятно красивый закат. Дождь до Рио так и не дошел.
- Лео, поехали на Сахарную голову! Возможно, я смогу сделать снимки и оттуда, пока вновь не испортилась погода! – запаниковала Самира, успев, однако, сфотографировать многие виды города. Впрочем, она не выпускала цифровик из рук, снимая даже через окна  фуникулера, который нес их наверх.
Оказавшись на смотровой площадке, Самира не теряла ни секунды. Она даже не стала восхищаться вслух красотой залитого предзакатным солнцем города, виды которого не испортили темные тучи. К тому же после дождя показалась невероятно красивая радуга!
У журналистки горели от возбуждения глаза, а Лео не сводил с нее взгляда, любуясь ее увлеченностью, одержимостью, которая был знакома и ему. Он старался не отвлекать девушку, дать ей возможность воспользоваться каждым моментом уходящего дня.
Потом они прошли и сели на неудобные и жесткие скамейки, сделанные такими, наверно, для того, чтобы туристы на них долго не засиживались.
Пока Самира делала записи в блокноте, Лео отлучился в ближайший магазинчик и принес себе и Самире по стакану сока.
Это был  ее любимый тамариндовый сок – ароматный, густой сок темно-розового цвета, очень кислый на вкус, поэтому смешанный с сахаром. Почему Лео выбрал именно его?  Угадал или запомнил из разговоров в Ангре? 
Пока Самира, сидя на скамейке, смаковала напиток, потягивая его через толстую трубочку, Лео спросил:
- Ты хотела бы полетать на вертолете? Если бы мы добрались раньше, могли бы заказать экскурсию.
- Лео, я уже летала на вертолете. Вот только жаль, что не вокруг Корковадо. Но я так и не смогла уговорить тетю Жади лететь вместе со мной.
- Ты очень смелая, Самира. Ты меня удивляешь.
Пока он пил сок, Самира вновь взяла в руки фотокамеру и теперь лихорадочно делала снимки, стараясь успеть запечатлеть виды города в вечернее время. Скамья стояла перед самыми перилами, и хотя в вечернее время туристов было довольно много,  никто не стоял между ними и перилами, загораживая обзор, не мешал им наслаждаться видами и вести фотосьемку.
Вдруг Самира оторвалась от окошечка видоискателя и с легкой досадой заметила:
- Захватывающие пейзажи, но… когда солнце скрыто за облаками, над городом парит какая-то легкая дымка, в результате могут получиться неудачные снимки. И все же увиденная красота оправдывает затраченное время.
- Главное – ночная фотосъемка, - напомнил Лео. – Огни ночного Рио ничто не сможет превзойти. Поэтому хорошо, что мы оказались здесь, а не на Корковадо. Вот там с этим было бы сложнее, там многое зависит от погоды.
А пока им были видны с высоты более трехсот метров все престижные районы Рио-де-Жанейро, многокилометровые пляжи. Фантастический обзор  практически на все районы города, на гавань, на скалу Корковадо и статую Христа, на фавелы,  на городской аэропорт. Можно было бесконечно любоваться на океан, на залив Гуанабаро, на мост в Ниттерой.
- Отсюда видны практически все достопримечательности Рио! – восхитилась Самира. - Все пляжи как на ладони: Копакабана, Ипанема, Леблон, заливы Ботафогу и Фламенго.
- Интересно, Самира, кто из нас лучше знает город? – усмехнулся Лео.
- Не я. Думаю, открывающиеся с Сахарной головы виды прекрасны в любое время года.
Девушка не обращала внимания на Лео, занятая поисками новых объектов и ракурсов для съемки, а брат Лукаса не сводил глаз с Самиры. Он теребил мочку уха, наблюдая с застенчивой улыбкой, как будущая журналистка спешит запечатлеть неумолимо ускользающие краски вечера. Но едва Самира поворачивалась в его сторону, Лео тут же отводил взгляд, отступал в сторону, чтобы не мешать…
Но Самира всё-таки заметила его странное внимание, то, как Лео рассматривает ее. И занервничала. Но что она могла ему сказать? Попросить его не смотреть на нее? Это глупо.
- Лео, самолет летит! Прямо на нас! – ахнула вдруг она.
- Нет, он просто взлетает, видишь,  там аэропорт, у которого взлетно-посадочная полоса  практически в открытом океане.
- Но впечатление такое, как будто он направляется в сторону Сахарной головы! Кстати, а там что находится? Я не ошибусь, если предположу, что темные высотные здания – это деловой и исторический центр города. А мост, тонкой нитью уходящий через залив Гуанабара от берега Рио-де-Жанейро в Нитерой – мост носит имя Президента Коста-и-Силвы. А вон то здание в виде усеченного конуса – это собор Сан-Себастьяна.
- Сделай снимок горы Урки с Сахарной головы. Ведь и это место считается одним из символов Рио-де-Жанейро.
Девушка тут же запечатлела соседнюю каменную скалу, от подножия которой они недавно прибыли на самый верх.
Они увлеклись, не заметив, как за считанные минуты солнце зашло за горизонт, и Рио загорелся огнями. 
- Очень романтично, - тихо сказала девушка. – Бесконечные горизонты и огни располагают к задумчивости. В такие моменты хочется побыть одной. Но не теперь!
Самира решительно встряхнулась.
- Что-то мне холодно. Надо было и куртку захватить.
- Могу дать свою ветровку.
Но девушка отказалась от предложения. Она сняла рюкзачок, расстегнула его и достала  джемпер. Быстро натянув на себя теплую одежду, она оглянулась и опять принялась делать снимки.
Но Лео ее остановил:
- У тебя вся ночь впереди, хватит. Нам пора найти моего знакомого. Иначе нас выведут вместе с последними туристами. В девять вечера уходит последний фуникулер.
- Конечно, Лео, действуй, - с трудом отрываясь от цифровика, согласилась Самира.

                12. Часть 20. Глава 12. Ночь на Сахарной голове.

Лео кому-то позвонил, о чем-то поговорил. Через некоторое время к ним подошел мужчина в форме охранника и повел к небольшому домику, в котором им предстояло переждать время до окончания экскурсий для туристов.
- После девяти вечера можете выходить и гулять по территории. Но будьте осторожны: не хотелось бы, чтобы вы сорвались с такой высоты вниз. В темноте за свою безопасность вы отвечаете сами.
Разумеется, ребята согласились. Когда знакомый Лео удалился, Самира попыталась выяснить, в какую сумму обошлась договоренность, чтобы можно было остаться на знаменитой вершине. Но парень так и не признался. Самира же не поверила его уверениям, что услугу им оказали бесплатно, по дружбе.
- Лео, я хотела бы разделить с тобой расходы, - серьезным голосом  предложила она.
- Забудь, - отрезал Лео. И попытался отвлечь ее внимание на потрясающий объект, который стоило бы увидеть при свете дня.
- Самира, если бы я знал раньше! Взгляни, здесь же пушечное дерево! Ты можешь представить, какое внимание читателей журнала могла бы привлечь фотография дерева, выросшего на вершине Сахарной головы!
Девушка поддалась на его слова. В самом деле: рядом с домиком охраны высилось тридцатиметровое пушечное дерево, ствол которого был покрыт крупными ароматными цветами, располагающимися на лианах, опутавших дерево.  Гроздья плодов,  напоминавшие  старинные пушечные ядра, свисали вдоль всего ствола.  Как Самира могла его не заметить?! В Рио-де-Жанейро такие деревья встречаются часто,  и она много раз делала их снимки. Как же красивы его цветы! Но крупные шарообразные плоды коричневого цвета созревают в течение девяти месяцев, а потом, созрев, падают на землю с большим шумом. Кажется, что произведен залп из пушки.
Самира заметила, что участок вокруг дерева огорожен, выставлена табличка с предупреждающей надписью. И правильно! Потому что падающие с высоты плоды могут причинить вред прохожим, оказавшимся поблизости. «Берегитесь пушечных ядер», - вот что обычно бывает написано на табличках, которые Самира видела и в городе.
- Самира, если захочешь, можно сфотографировать дерево рано утром, перед тем, как мы спустимся на первом фуникулере вниз. Сделаешь мой снимок, чтобы я мог оставить его маме и бабушки.
- Договорились.
-  Кстати, это любимое дерево моей бабушки. Когда в детстве я жил в ее доме в Паране, недалеко от ее участка росло пушечное дерево. Ты когда-нибудь видела внутренность спелого плода? Мякоть напоминает желе, она неприятна на вкус, вызывает аллергию. Я попробовал, и потом меня лечили у врача. Когда «ядро» падает на землю и раскалывается, мякоть на воздухе меняет  цвет – постепенно становится синей.
- Я слышала, что оболочка плодов очень прочная. Местные жители на фазендах изготавливают из них посуду, сувениры, домашнюю утварь.
- Да, - обрадовался Лео. – У меня в детстве была такая «тарелка»! Но бабушка любит тонкий аромат цветов пушечного дерева.
- Лео, сколько в окружающей нас жизни чудес, столько интересного и необычного, но нам не дано познать и стотысячной доли этого, - с разочарованием сказала девушка, покачав головой.
- Самира, везде есть что-то интересное. Если тебе хочется узнать больше о мире вокруг нас, путешествуй. Ты ведь собираешься в Марокко? А ты знаешь, что там есть такое место на медине, где стоят две двери, на которые женщины вешают замочки. На первую дверь тайком вешают свои замки девушки, которые хотят выйти замуж. Причем, по внешнему виду замка можно судить о желаемом женихе! – усмехнулся Лео. -  Ко второй двери также тайно приходят замужние женщины, желающие развестись. Забавно, судя по замкам, желающих выйти замуж гораздо меньше, чем желающих расторгнуть брак! Я видел это собственными глазами.
- Я не видела, но слышала от дяди Абдула. Ты знаешь, наш дядя Абдул там частенько прогуливается с целью увидеть потенциальных невест, которых он может при случае сосватать. И наоборот –  следит за другой дверью, караулит замужних женщин, чтобы осудить как одалисок тех, кто желает получить развод.
Они не захотели  войти внутрь помещения, о котором им говорил охранник,  но прятались от ночного прохладного ветра за углом дома, встав так, чтобы туристы, собирающиеся спуститься с горы, не обратили внимания на то, что они явно решили здесь задержаться.
- Лео, думаю, мне пора позвонить тете Жади. Я ей всё объясню и попрошу рассказать маме, где я и с кем. Теперь-то никто за мной сюда не явится, чтобы схватить за руку и попытаться насильно, со скандалом увести домой.
- А кто может решиться на подобное? – удивился Лео.
- Я настолько привыкла к самостоятельной жизни в пансионе доны Элоизы, что теперь, вернувшись к маме, не могу смириться с необходимостью  предупреждать ее о времени возвращения домой. Но дело не в маме, а в брате. Амин такой же, как мой отец. Я знаю, что  отец недавно решился выпороть свою жену. Он так изменился! Кто знает, на что он может решиться, если узнает, что я собралась переночевать здесь вместе с тобой. Ему ничего не объяснишь, харам это или ничего и в мыслях не было.
- Не переживай, со мной ты в безопасности. Звони, конечно. А завтра я провожу тебя домой, чтобы убедиться, что никто не посмеет тебя побить.
- Не стоит, Лео. Твое появление может спровоцировать Амина и отца на то, что они побить могут уже тебя.
- Ты так думаешь? – не поверив, удивленно спросил Лео.
- А ты забыл, как реагировал мой отец на то, что я гуляла вместе с тобой на пляже?
- Но он даже не пытался напасть на нас.
- У него не было с собой плетки. А за эти дни он или Амин могут вполне созреть для такого решения. Ещё и дяде Абдулу позвонят, чтобы посоветоваться, найти поддержку. Поэтому возьмем утром такси, но расстанемся с тобой, не доезжая до Сан-Криштована.
- Самира, я никого не боюсь. Я уже не мальчишка!
Девушка не стала спорить и набрала номер сотового Жади. Было не так уж поздно. Самире хотелось поскорее  решить этот неприятный вопрос: предупредить родственниц о том, что с ней всё в порядке, но ночевать она останется на Сахарной голове.  Обманывать не хотелось, но она не могла себе представить,  как сможет сказать об этом маме. Поэтому она малодушно решила переложить неприятную миссию на плечи Жади.
Быстро всё объяснив тете, не оставив ей возможности что-либо возразить,  Самира отключила телефон.
- Я должна успокоиться, взять себя в руки. Потом я снова включу сотовый, потому что знаю: мне будет звонить моя мама, и всё будет хорошо, - не замечая Лео, убеждала себя журналистка.
Но всё произошло именно так, как и ожидала Самира: Жади позвонила и поговорила с  сестрой.  Латифа пришла в ужас. И едва девушка включила сотовый, раздался настойчивый звонок. Самира убеждала, уговаривала, успокаивала мать.
- Со мной всё хорошо. Всё нормально, беспокоиться не о чем, мама! Я вернусь утром, первый фуникулер уходит вниз в восемь утра. Я сразу же вернусь домой на такси.
- Дочка, что скажут наши родственники? Амину это не понравится. Твоему отцу тоже. Аллах!.. Дядя Али осудит тебя и меня.
- Я расскажу дяде Али, что уехала сама, никого не предупредив.
- Дочка, возвращайся, пока ещё не поздно. Может быть, никто ни о чем не узнает, иншалла.
- Мама, тебе лучше сказать всем, например, доне Ноэмии, которая может поделиться новостью с Мустафой, а он – с отцом, что я осталась ночевать у подруги. Зачем докладывать Амину? Разве его это касается?
- Он твой брат, он с женой живет в нашем доме. Тебе придется считаться с братом.
- И что? Я журналистка, у меня такая профессия, которая будет забрасывать меня в разные места земного шара. И я должна спрашивать у него разрешения, куда мне можно поехать? Нет, я не собираюсь этого делать!
- Самира, вернись, пока не поздно!  Алхамдулиллах, Аллах, ты всегда защищал мою дочь. Ведь я всегда молилась о твоей безопасности, Самира!
- Мама, как? Как я вернусь? Час назад ушел последний фуникулер, а высота горы – почти четыреста метров! Я же не могу отсюда спрыгнуть! А захватить с собой парашют я не догадалась, - со злой иронией (прежде всего относящейся к Амину)  ответила она, не предполагая, что мать примет ее слова за чистую монету. 
- Нет, дочка! Нет, Самира, какой ещё парашют?! Даже не думай! Аллах! Ночью, в темноте, на парашюте? Аллах, Аллах, да я с ума сойду, пока смогу дождаться твоего возвращения!
- Не плачь, мама, иначе я, в самом деле, отправлюсь на поиски парашюта! – в отчаянии сказала Самира.
- Нет, сиди там спокойно, держись рядом с Лео. Надеюсь, он сможет стать твоим защитником. Жади уверила меня, что парню можно доверять. Дочка, береги себя, будь осторожна!
- Хорошо, мама! Я тебе ещё позвоню.
- Звони мне каждый час! Я всё равно не смогу уснуть, буду совершать намазы, чтобы защитить тебя.
- От кого? Здесь всё спокойно. У Лео здесь знакомый охранник. Мы под его защитой.
- Всё равно звони мне, дочка!
Самиру этот звонок расстроил. Она почувствовала, что не сможет работать, пока не успокоится.
- Я не ожидала, что тете Жади не удастся убедить мою маму не волноваться.
- Самира, ты странная. Никто не способен успокоить мать, когда она переживает за своего ребенка. Я это понял давно. Мои мама и бабушка, как и тетя Лола, каждый раз впадают в истерику, узнав, что я снова куда-то уезжаю.
- Но я-то не на Амазонку подалась, а всего-то на Сахарной голове сижу!
- Это неважно. Ты же не рядом с ней. Амазонка тоже не так уж и далеко. Я на днях вылетаю в Сан-Луис. Лететь от Рио-де-Жанейро до Сан-Луиса  чуть более трех часов. Это в штате Мараньян. А из Сан-Луиса до Манауса – столицы Амазонии –  добираться на самолете около пяти часов. Кажется, это недолго.
- Лео, твои слова – как соль на рану.  Меня никуда не отпускают! Я не представляю, как смогу уехать в Марокко. Хорошо, что путешествовать  планирую не одна, а с Амалией. Она хочет собрать  материалы для книги, как я – для серии очерков.
- Самира, я тоже намерен отправиться в путешествие в Марокко. Мы можем пересечься и путешествовать вместе. Если ты отправляешься туда с подругой, я могу взять с собой Алекса. Уговорю его изучить флору северо-западной Африки. Там, конечно, произрастают  лекарственные растения? Это его идея-фикс: собрать материалы о лекарственных растениях мира.
- Не знаю, Лео, пока ничего не понятно с моей поездкой, - ответила девушка, не осмеливаясь открыто отказать парню. Как ему сказать, что его присутствие может помешать им с Амалией? Разве они смогут при Лео чувствовать себя свободно и раскованно? У них давно были обдуманы до мелочей планы путешествия по городам и местам Марокко, выработан маршрут:  Рабат, Фес, Уарзазат, Эр-Рашидия, долина тысячи касьб, многие другие места, им обеим совсем не знакомые, кроме Феса. Амалия даже согласилась потратить несколько дней на переход по пустыне Сахара, чтобы почувствовать вкус страны, которую познать без песков самой большой пустыни мира немыслимо.
- Почему твоя мама так боится реакции твоего брата? – решил сменить тему Лео.
- Потому что он с детства доносил отцу на меня и тетю Назиру. Он даже на маму нажаловался бы, если бы она вышла и стояла бы на балконе. Мало Амин получал от меня в детстве!  Вот потому и вырос таким же, как дядя Абдул!
- Что он может сделать? Самира, скажи честно, у тебя дома могут быть неприятности? Амин может тебя побить? Я мог бы поговорить с твоим братом. Давай вместе войдем к тебе домой. Я познакомлюсь с ним и поговорю.
- Нет, Лео, я справлюсь. Знаешь, я хорошо дерусь. В пансионе жил один парень,  он служил в полиции, научил нас, девушек из пансиона, приемам самозащиты.
- Тебе все же придется драться? – нахмурился Лео.
- Надеюсь обойтись без этого. У меня есть другое оружие против него: мой злой язык. Амин боится, что я могу задеть его самолюбие при жене, уронив его авторитет в ее глазах.
- Самира…
- Лео, слушай, а ты ещё не проголодался? Мне что-то кушать захотелось. Есть сок и пирожки доны Журы. Ты, кажется, собирался захватить бутерброды?
- Ах, да, они у меня с собой, - кивнул Лео куда-то за спину, наверно, имея в виду свой рюкзак.
- Тогда пойдем, вернемся на скамейку и перекусим. Позвони своему приятелю, спроси: можно выходить из убежища?
Лео позвонил. Оказалось, что можно. На Сахарной голове, кроме них,  осталась только охрана.
Отыскав скамейку, сидя на которой открывался лучший вид на ночной Рио, ребята выложили на газету то, что каждый взял с собой, готовясь к данному предприятию.
- О! Рабанада, пирожки доны Журы! - обрадовался Лео. – С сыром?!
- Да.
- А мне тетя Лола положила пакет с «куриными лапками».
Самире были знакомы такие пирожки ещё по пансиону. Ведь в Бразилии ни один праздник не обходится без пирожков «coxinha».
Она с удовольствием съела сразу несколько пирожков, выслушав рассказ Лео о том, как он иногда помогает родственницам их готовить.
- Мне доверяли обычно разминать шарик теста в лепешку, внутрь которой потом кладется  курино-овощная зажарка. А потом сворачивается  шарик, который обмакивается в молочно-яичную смесь, если я не ошибаюсь. Потом – обваливается в муке. А уже потом бабушка или тетя Лола закладывают в кастрюлю с кипящим растительным маслом один за другим пирожки. Я часто ловил момент и доставал себе самый первый пирожок с золотистой корочкой, - улыбнулся Лео при воспоминании о шалостях из детства.
- А мне запомнились завтраки в пансионе. После домашней еды мне было трудно привыкнуть к тому, что каждое утро завтрак состоял из булочек, масла, сыра, ветчины и джема. И стакана сока. Стандартный бразильский завтрак. Но сок и джем были из гуаявы. Это было вкусно, но непривычно, ведь в моей семье пили чай с мятой, кофе с кардамоном,  готовили блюда арабской кухни. Но я быстро привыкла.
- Знаешь, мне запомнился сок, который готовит дона Далва. Наверно, Иветти тебя тоже им угощала: делается он из пюре асаи с молоком, но Далва добавляет туда ещё и банан. Один такой коктейль может служить полноценным завтраком или ужином. Но от Далвы не уйдешь, пока она ещё чем-нибудь не накормит!
- Я тоже делаю коктейль по этому рецепту – прекрасно тонизирует, - согласилась Самира.
Они поели. На вершине горы явно похолодало. Влажный воздух с океана давал себя знать.
- Самира, возьми мою ветровку, - снова предложил Лео и сделал попытку снять ее с себя.
- Нет, мне нисколько не холодно, - отказалась девушка. – Лучше прогуляемся по территории. Я спокойна, с родственниками разобралась, теперь можно и за работу браться… Лееео, только взгляни! Как красив ночной город! Пусть не видна граница между черным ночным небом и краями гор на горизонте, но город в огнях… Фавелы карабкаются на горы,  а там видна прочерченная рядами фонарей авенида Атлантика… Порт ярко совещен. Кажется, огромный туристический лайнер   отчаливает от пристани? Боже мой, сколько я сделала снимков!  Гуанабара в точках освещенных яхт, темная громада Корковадо, но наверху – фигурка Христа с подсветкой. Статуя как будто парит в черном небе!
- Самира, почему ты называешь небо черным? Присмотрись, оно усыпано мириадами звёзд! Просто переведи взгляд на небо, немного подожди, чтобы глаза привыкли – и ты увидишь, что небо усыпано звездами.
Самира ахнула.
- Но как жаль, что я не умею делать такую съемку – звездное небо невозможно сфотографировать простым цифровиком.
- И не надо. Ты просто полюбуйся звездным небом над головой. Мало, кому из жителей Земли дана возможность увидеть такое небо, стоя на вершине Сахарной головы.
- Лео, я так благодарна тебе за эту вылазку, - расчувствовалась девушка.- Если бы не ты… Это лучшая ночь в моей жизни! Самое лучшее приключение, на которое я решилась!
- Самира, в будущем мы могли бы вместе путешествовать… Я знаю много мест, которые стоит увидеть хотя бы раз в жизни и рассказать о них читателям твоего журнала.
- Если мне суждено  в будущем путешествовать с тобой, так и случится. Как говорит тетя Жади – мактуб.
- Ты веришь в судьбу? – усомнился Лео. Но и обрадовался: он тоже хотел верить в сны, которые обещали ему встречу с Самирой в касьбе на окраине Феса.
 Ночь тянулась долго, как сначала показалось Самире, но закончилась как-то неожиданно быстро. Самира несколько раз звонила в Сан-Криштован, разговаривая с матерью, но и отвечала на звонки обеспокоенной тети Жади. В  конце концов она признала ошибку: надо было скрыть от родственниц правду, соврав, что останется ночевать у сокурсницы. Всем так было бы спокойнее.
Наконец, наступило утро. Самира устала снимать каждую минуту всё новые краски восхода. Солнце  выплывало из-за линии горизонта, где ещё недавно черные воды океана сливались с чернотой ночного неба над ним. Самира не могла бы описать словами красоту восхода. Ночью она устала и замерзла, не желая жаловаться Лео, чтобы не показывать слабость. Но теперь она, тихо восхищаясь красотой утренних пейзажей, устало и тупо снимала всё вокруг,  более и более заливаемое лучами солнца.
Как красиво отбросили тени высотки, которые сплошной  стеной протянулись вдоль пляжей!
Когда пришло время идти к фуникулеру, не спавшая всю ночь и продрогшая Самира была рада теплым лучам солнца, чашке горячего кофе и вчерашней булочке, которые раздобыл Лео, став первым посетителем ещё не открывшегося для клиентов кафе.
Согревшись и воспрянув духом после легкого завтрака, Самира решила позвонить матери, чтобы сообщить – вот-вот они окажутся у подножия горы и сядут в такси, чтобы ехать домой, в Сан-Криштован.
- Мама, я скоро буду дома! Этот репортаж станет лучшим из моих работ! Сегодня же отвезу флешку с фото в редакцию, - сообщила Самира о планах, но в ответ услышала обессиленный голос матери:
- Самира, я не вынесу больше ещё одной такой ночи. Для меня это слишком.
- Но с нами же ничего не случилось, всё хорошо!
- Самира, в следующий раз я могу не дожить до утра, - твердо сказала Латифа.
- Мама! Я уже еду домой!
Такси нашли без проблем.  Самира обдумывала, как быть: сначала немного поспать, потом ехать в редакцию, прогуляв три лекции, или всё-таки отправиться в университет, чтобы избежать  выяснения отношений с Амином и матерью, потом заняться флешкой и завтра уже ехать в редакцию?
Лео тоже был занят своими мыслями. Но что он точно намерен был сделать – доставить Самиру в Сан-Криштован и проследить, чтобы девушке никто не причинил вреда. Если что – Лео готов был вмешаться.
Потом он заговорил:
- Самира, у тебя тот же электронный адрес? Я имею в виду – тот, новый, с окончанием .com?
- Да. Лео, ты намерен снова присылать мне фотографии животных, но теперь из Амазонки?
- Почему бы и нет? Разве мы с тобой уже не договорились об этом? Ягуары, большие амазонские колибри, гарпии и розовые дельфины – редкие животные, которые там водятся. Вдруг мне повезет их заснять?
- Попытайся, конечно.
- Прежде всего, я хочу увидеть то место, где сливаются две реки, несущие воды разного цвета: реки Ору-Негру с почти черными водами и реки Солимоэс. Их воды не смешиваются по какой-то причине, и реки так и текут рядом цветными лентами на протяжении сотни километров.
- Я читала об этом и видела телепередачу, - кивнула Самира.
-  Уже завтра, если смогу поменять билет, вылечу в Сан-Луис, чтобы побродить по пескам в заповеднике Ленсойш, а потом отправлюсь в Манаус, столицу Амазонии.
- Ты не можешь жить без пустыни?  Меня тоже манят пески. Но я видела только Сахару, когда мы ездили в Марокко. И то – не настоящую. Так, песочницу, несколько дюн вокруг касьбы.
- Я не могу жить без пустыни. Пески как будто заряжают меня энергией, как зарядное устройство – сотовый телефон. Хочешь, я привезу тебе баночку с песком?
- Почему бы и нет? Но тебя не арестуют за это? Ведь там заповедник.
Лео хмыкнул.
- Самира, если я найду в Амазонии красивую орхидею, то обязательно привезу ее тебе.
Девушка во время разговора смотрела в окно автомобиля, решая, где лучше выйти из такси. Но, всё-таки расслышав слова Лео, она переспросила:
- Мне? Ты хочешь привезти мне орхидею? Лучше – ее фотографию. Я не дружу с цветами. За ними нужно ухаживать, у меня не получается. Я забываю о них заботиться.
Она снова повернулась к дверце такси и обнаружила, что машина, подъехав к району Сан-Криштована не с той стороны, как обычно привыкла добираться Самира, уже завернула за дом и вот-вот подкатит к площади перед баром.
- Нет! – закричала она. – Остановите здесь!
Машина резко затормозила. Лео и Самиру вжало в сидения.
 
             13. Часть 20. Глава 13.  Поцелуй Лео. Мухамед и Амин.

  Лео и Самира выбрались из такси, и пока девушка с опаской оглядывалась по сторонам, Лео с грустной улыбкой сказал:
- Самира, мы увидимся не скоро. Встретимся уже в Марокко, вместе увидим пески пустыни.
На это племянница Жади скептически хмыкнула.
- От судьбы не уйдешь, в Марокко она сведет нас вместе, - настаивал он.
- Возможно, Лео. Пока! Доброго пути тебе, - кивнула девушка, не любившая долгих сцен расставания. Она ждала, когда же он сядет обратно в машину и уедет, тогда она тоже пойдет домой. Она боялась, что вот-вот выбежит отец, и начнется скандал. Но ни отца, ни Амина, ни  мамы, которая вполне могла бы поджидать ее на балконе, не было видно.
Но Лео не спешил. Он стоял, засунув руки в карманы, и вдруг слегка наклонился к Самире и быстро чмокнул в щеку. От удивления у нее открылся рот. Она перевела на Лео потрясенный взгляд, и он тихо рассмеялся. И это быстро привело Самиру в чувство. Она немедленно приняла неприступный вид, с укором посмотрев  в глаза парню.
- Прости, не удержался. Сам не понимаю, как получилось. Ты классная девчонка! Мы с тобой очень похожи, у нас много общего – интересы, желание увидеть новые места, решительность, стремление к поставленной цели. Самира, наши судьбы ещё переплетутся.
- Лео, для меня главное – журналистика. Я не думаю о глупостях, - холодно напомнила она.
- Я и не предлагаю делать глупости, - ответил Лео, и девушке  показалось, что он не прочь повторить поцелуй – уже из шалости, чтобы подразнить ее. Поэтому она поспешно отступила на шаг назад.
Лео снова широко улыбнулся и сел в такси. Захлопнув дверцу, он что-то сказал водителю и помахал Самире рукой.
Она высокомерно кивнула, сунув руки в карманы джинсов, и, едва машина сдвинулась с места, Самира тут же заспешила к дому. Дверь перед ней распахнулась прежде, чем она к ней прикоснулась.
Уже внутри она попала в объятия заплаканной матери.
- Дочка, как ты могла так со мной поступить?
- Мама, я же не маленькая! Я вернулась, всё в порядке. Через несколько месяцев я получу диплом и стану дипломированной журналисткой. Моя жизнь будет полностью состоять из поездок и ночевок вне дома.
- Идем наверх, ты же голодна?
- Нет, Лео купил нам кофе и булочки.
- Ты всю ночь не ела!
- Почему же? Мы с Лео захватили с собой еду и сок. Мама, утром я не смогла позвонить тете Жади.
- Я уже сделала это, как только ты вышла из машины.
Самира промолчала, но подумала: видела мама, как Лео поцеловал ее, или нет? Но мать ни слова пока не сказала об этом. Поднявшись на второй этаж, Самира наткнулась на брата, который с нетерпением ее ждал. Как только она  показалась на верхней ступеньке, Халиса тут же шмыгнула в свою комнату.
- Вернулась?! – с вызовом спросил Амин.
- Мама, это будут лучшие фотографии, которые я когда-либо приносила в редакцию! – проигнорировав возглас брата и не глядя в его сторону, восхищалась девушка, стараясь ободрить мать.
Но Амин встал перед ней, загородив проход в ее комнату.
- В чем дело, Амин? – строго спросила она, вынужденно подняв на него глаза.
- Ты знаешь, что было с матерью ночью? Как ты посмела так поступить? Кто этот парень? Мы с Халисой видели, как вы вышли из машины. Теперь тебя мужчины привозят домой после ночевок непонятно где?! Одалиска! Тебя стоит выпороть плетью!
- Да что ты?! Амин, рискни, принеси плеть и только посмей на меня замахнуться, и ты увидишь, что я с тобой сделаю! – в глазах Самиры заплясал дьявольские огоньки.
- Замолчи! Тебе безразлична собственная репутация? Подумай  хотя бы о нашей семье!
- О семье? И это ты говоришь мне о репутации семьи? Ответь, за что отец выпорол Лейлу?  Уж не потому ли, что юная одалиска влюбилась в тебя? Что ты сделал, чем так очаровал ее, что она забыла обо всем на свете?
- Молчи, одалиска! – сжимая кулаки, с угрозой сказал брат.- Мать не спала из-за тебя всю ночь, переживала, плакала. А тебе нет дела до этого? Тебя волнуют только фотографии?
- Это моя профессия. Вам придется привыкнуть к моей работе, которой я стану зарабатывать себе на жизнь.
- Женщину должен содержать ее муж! Кто тебя после сегодняшней ночи замуж возьмет? Чем вы с тем парнем ночью занимались?! Мне даже подумать страшно. Ты погубила свою репутацию!
- НЕ…СМЕЙ… ЛЕЗТЬ… В МОЮ… ЖИЗНЬ! – четко произнесла Самира, подняв указательный палец. – Иначе получишь! У меня нет плетки, но я тебя и так смогу побить.
- Что?! – покраснел Амин, насупился и едва сдержался, чтобы не ударить ее.
Самира тоже напряглась, приготовившись дать сдачи.
Латифа, придя в себя, встала между детьми, прикоснувшись ладонями к обоим. Она видела, что слова Самиры привели Амина в бешенство. А дочка не собиралась ему уступать, дерзя в ответ на каждое слово.
- Хватит! Амин, Самира, никаких ссор и драк в моем доме. Живите каждый своей жизнью.
- Как я могу смотреть на то, что моя сестра не приходит ночевать домой, а утром ее привозит какой-то парень?! –  Амин негодующе потряс протянутой в сторону Самиры рукой.
- Сынок, скоро у тебя будет свой дом. Мне соседи рассказали, что твой дядя купил соседний дом. Потерпи, скоро ты будешь жить отдельно. А пока вы обязаны уважать меня, поэтому – никаких драк.  Мою дочь ты пальцем не тронешь, Амин. Ни ты, ни твой отец. Плетку он пусть хранит для своих жен.
- Отец знает, Самира, что ты не ночевала дома. Уверен, что он позвонил дяде Абдулу. Семья никогда не примет тебя обратно!
Самира шутовски округлила глаза.
- Ты думаешь, я жажду вернуться в ваше Средневековье?! Амин, я обязательно отправлю дяде Абдулу номер журнала, где рядом с фотографиями ночного Рио-де-Жанейро будет напечатано наше с Лео фото на фоне города. Лео – это брат Лукаса, мужа тети Жади. Я как раз на это и  надеялась, что отец пожалуется дяде Абдулу. И теперь я могу быть спокойна: дядя Абдул больше не захочет искать мне мужа в Марокко. Он вообще перестанет думать обо мне.
- Самира! Не делай этого! Иначе опять разразится ужасный скандал, – расстроенно попросила мать, хватаясь за голову.
- Я хочу, чтобы от меня отстали с женихами, с замужеством. Семья дяди Абдула отказалась от меня? Тогда пусть забудут и о поисках мужа! Или вы не оставите мне выбора, и я попрошу Лео жениться на мне.
- Самира, перестань! – простонала Латифа.
- Одалиска! Дура! – в бешенстве прокричал ей в лицо Амин. Потом, сжав кулаки, крепко закрыв глаза, он попытался взять себя в руки. И ему это удалось.
- Я ухожу в магазин, - бросил Амин матери и быстро спустился по лестнице. Вскоре внизу хлопнула дверь.
- Самира, зачем ты наговорила брату таких ужасных вещей? Он может подумать о тебе то, чего с тобой вовсе не произошло!
- Мне все равно, что обо мне будет думать Амин. Меня его мнение не интересует! – отрезала дочка Латифы.
Халиса тихо сидела у себя в комнате, даже не пытаясь выглянуть в коридор, где бушевал скандал. Но и потом, когда Амин выскочил из дома и поспешил к магазину отца, девушка не рискнула выйти, хотя пора было проверить, готов ли овощной таджин. А ещё Халиса собиралась приготовить баранину.
  Рано утром Амин, тоже не спавший ночь, сходил вместе с ней на рынок. Хотели купить ягнятину, но ее не оказалось, и купили баранью лопатку, которая теперь и ждала своего часа на столе. Поняв по звукам за дверью, что Самира ушла в свою комнату, жена Амина решила немного выждать и осторожно проскользнуть в кухню.
Как неприятно, что в семье происходят такие вещи! Но как Самира, незамужняя девушка, посмела провести ночь на той самой высокой горе, которая видна из многих частей города? Как ей было не страшно? Ночью? С чужим мужчиной?! Который мог сделать с ней что угодно?! Халиса не представляла, как она теперь сможет открыто взглянуть на Самиру, потому что сестра ее мужа казалась ей после этой ночи оскверненной, нечистой, харамной. Скорее бы перебраться в свой дом! – мечталось Халисе. А пока она вынуждена терпеть дочь свекрови, живя с ней под одной крышей.
Она прикусила губу, вспомнив, как увидела в окно ужасную сцену:  бразилец поцеловал сестру Амина в щеку! На виду у всей улицы! Харам какой! Халиса была в тот момент настолько ошеломлена, что не заметила подошедшего к ней и вставшего за спиной Амина. Когда она повернулась к мужу, Амин был бледен, но глаза его пылали гневом.
- Отец тоже мог увидеть. Как ей не стыдно? Она стоит там, как будто специально, чтобы ее увидели отец и Мустафа.
- Не волнуйся, Амин. Лара Латифа объяснила же, что Самира выполняла задание редакции, ее послали сделать фотографии для журнала, в котором она работает, - осторожно напомнила она Амину, чтобы как-то его успокоить.
- И ты веришь в эту историю? Мать начала покрывать ее грешки. Отец прав, считая, что Самиру неправильно воспитали. Ты же видишь, она вернулась не одна, а с бразильцем,  он посмел ее поцеловать, при всех! А чем они занимались ночью там, куда она с ним ездила?
- Но свекровь сказала, что это не просто парень, это брат мужа Жади. Это же ваш родственник. Наш – то есть…, - запуталась Халиса.
- Нет у нас таких родственников, потому что тетя Жади не принадлежит нашему роду, а вот Самира пятнает нашу честь.
Халиса остереглась что-либо говорить мужу ни про Самиру, ни, тем более, о его матери.
И вот теперь, когда Амина оскорбила сестра, и муж ушел в магазин вне себя от ярости, Халиса осталась в доме одна против Самиры и вставшей на сторону дочери лары Латифы. Ну, уж нет! Халиса не станет спорить с ними, а тем более – ссориться. Пусть сами выясняют отношения, а она не намерена воспитывать испорченную чужой культурой девушку. Она убеждала себя, что Самира не станет нападать на нее, если Халиса не начнет ее воспитывать. А делать это она не собиралась.
Аллах, уже столько времени! Нужно поспешить с приготовлением обеда. Халиса мысленно уже представляла себе подрумяненную баранью лопатку. Поэтому она незаметно проскочила в кухню и спешно взялась за дело: обмазала лопатку сливочным маслом, натерла толченым чесноком, солью и специями, не пожалев тмина и разных перцев. Положила в кастрюлю, залив водой, и поставила тушиться на полтора часа.
«Теперь надо не упустить момент, когда мясо будет готово. Тогда выну его из кастрюли и подрумяню в таджине без крышки. Да! Сварю тот соус, который так любит Амин», - планировала она, выщипывая не очень хорошие листики из пучка зелени.
Но она не выдержала, оставила зелень  и подошла к окну. Где сейчас ее Амин? Ушел к себе в магазин или всё ещё в «Волшебной лампе» разговаривает с отцом?
Как раз в этот момент из восточной лавки появились сид Мухамед и Мустафа. За ними вышел и Амин. Мужчины стояли на улице, поглядывая на окна дома лары Латифы. Халиса испугалась, что ее заметят, и отошла внутрь помещения. Она могла представить, о чем шел разговор между Амином и его отцом, как возмущался Мустафа. А сам женат на бразильянке! Правда, дона Ноэмия старается уважать обычаи мужа, не носит коротких юбок и не ходит с голым животом, но, однако, не носит платок.
- Аллах, не знаю, как, но пусть скандал прекратится. А я боялась, что самое страшное случится завтра, когда к свекрови приедет свататься сид Керим. Но Амин сказал, что дядя Абдул приказал его отцу не вмешиваться, не пытаться испортить помолвку. Но не откажется ли жених от помолвки, если узнает, что дочь лары Латифы провела ночь с бразильцем? Узнает ли он об этом? И как поступит? – глубоко задумалась Халиса,  придя в себя, только когда задела рукой край раскаленного медного ковша, в котором начала варить соус.

…То, что Самира утром приехала в Сан-Криштован на такси не одна, а с Лео, заметили и в баре доны Журы.
- Смотрите, дона Жура, вон там, смотрите! Это же Лео и Самира! Откуда они вернулись? – завопил Базилио, когда заметил, кто вышел из машины.
- Что? – сдвинув сурово брови, спросила владелица бара. – Опять ищем, о чем посплетничать, так, Базилио?
- Но там Лео и Самира!
- И что? Стоят у такси, куда-то ехать собрались! Базилио, бери тряпку, смахни ещё раз пыль со стойки бара. За ночь нанесло, наверно. И поправь украшения в витрине. Скоро Рождество, надо в порядок привести инсталляции на окнах, - ввернула дона Жура новомодное словечко, привнесенное Самирой.
- Дона Жура! – вытаращил глаза Базилио. – Они не собираются ехать, они вдвоем откуда-то ВЕРНУЛИСЬ!
- И что?! – негодующе скривила губы Жура. – Хватит сочинять! Базилио, ты…
Но парень ее перебил:
- Дона Жура, я вчера весь вечер, ночь и утро помогал синьору Олаву приводить в порядок его мастерскую и квартиру к Рождеству. И заметил, что Самира вечером не вернулась домой, ночью тоже ни одной машины к дому не подъезжало, зато дона Латифа всю ночь не спала, то и дело подходила к окну и выглядывала на балкон.
- И что, Базилио? Какой ты сделал вывод? Что Самира только что вернулась откуда-то, потому что ты не увидел, как она вечером пришла домой пешком?
- Нет, я следил за их домом, наблюдал! Я же вам говорил, что Самира не просто так ушла вечером с сумкой за спиной. А вернулась только сейчас, и не одна.
Парень загадочно ухмыльнулся, и Журе это не понравилось. Она тоже уставилась на ребят возле такси.
Слова официанта слышали дона Ноэмия и Мустафа, которые сидели в качестве первых и пока единственных посетителей в баре Журы и лакомились поджаркой. Ведь Ноэмии некогда было вчера приготовить для мужа еду, и вот утром  голодные супруги явились к доне Журе поесть. Теперь и они рассматривали вместе с Базилио и доной Журой Самиру и Лео, о чем-то беседующих посреди улицы. Вдруг Лео поцеловал девушку, и ребята продолжали о чем-то говорить. Самира как будто спокойно отреагировала на внезапный поцелуй приятеля.
Мустафа ахнул, закрыв ладонью рот, а его брови взметнулись над вытаращенными глазами.
- Ноэмия, ты это видела? – взревел он.
- Видела, и что? – спокойно сказала ему жена, ковыряя вилкой поджарку.
- Как это – что? Самира вернулась. Вернулась не одна! Вернулась с парнем! И он посмел ее поцеловать!
- Успокойся, Мустафа. Вокруг все только и делают, что целуются и ходят в обнимку. Что в этом такого?
- Ноэмия, но Самира – не из всех, которые вокруг. Она дочь Мухамеда! Мой бедный родственник! Видел ли он, как его дочь позволила себя поцеловать?!
- Мустафа, а что должна была сделать Самира? Что значит – позволила? Откуда она могла знать, что Лео ее поцелует? В конце концов, это же не она его поцеловала!
- Замолчи, Ноэмия! Мухамед, бедный Мухамед! Но он должен узнать об этом! – заметался Мустафа, вскочив со стула.
- Сядь и сиди! – приказала ему дона Ноэмия. – Никуда не пойдешь, пока не доешь поджарку! А то потом скажешь, что не наелся, что голоден, а я опять тебе вари! Мне некогда, у меня – бизнес. Ешь, Мустафа.
- Ноэмия, но Мухамед должен узнать…, - быстро работая ложкой, бормотал Мухамед.
- И узнает, если сам не увидел в окно. Ты успеешь ему рассказать. Смотри, такси уже уехало, а Самира ушла домой.
Но мужчина, доев, отставил тарелку, вытер рот салфеткой и встал из-за стола.
- Я не могу больше задерживаться. Вдруг моему брату нужна помощь?
Он выскочил из бара и понесся к двери «Волшебной лампы». Магазин был открыт, а Мухамед копался где-то в дальнем углу у полок с посудой.
- Мухамед! Твоя дочь вернулась!
- Что? Вернулась? Одалиска! Она вернулась! Она видела тебя? Ты не заметил на ее лице следов раскаяния? 
- Мухамед, всё намного хуже: Самира приехала на такси вместе с братом Лукаса. Когда они расставались, он ее поцеловал.
Мухамед застыл на месте, открыв от изумления рот.
- Как?! По…це.. ло…вал?! Самиииииира….!!!! – застучал кулаками по стопе ковров несчастный отец. -  Что она наделала?! Что произошло там, где она ночевала? Где Амин? Амин где? Почему он до сих пор не звонит?
Но как раз в это время в магазин вбежал Амин.
- Отец, ты уже знаешь? Самира вернулась. Не одна, а с тем парнем, с которым блудила на горе, куда ездила делать фотографии.
- Вот как? Я уже не уверен, что та, которая родилась моей дочерью, ездила на ночные съемки, что уже само по себе ужасно. Где она была НА САМОМ ДЕЛЕ? Я видел их вместе в Ангре. Моя дочь превратилась в одалиску! Аллах! как же так? – бесновался Мухамед.
- Успокойся, отец. Наша семья отказалась от нее. Что изменилось? Скорее всего, она уже давно ведет себя подобным образом. Сколько лет жила в пансионе, там никто ее не контролировал. Ты ведь не успел простить ее?
- Она опозорила нас уже давно, ты прав, сынок. У меня нет дочери. Но всё-таки! Я не могу спокойно видеть, как та, в которой течет моя и дяди Абдула кровь, совершает харам.
- Отец, она заявила, что если мы не отстанем от нее, она попросит брата Лукаса жениться на ней.
- Мустафа, ты слышал это? – простонал Мухамед, выдавливая из себя горькую усмешку. – Она попросит парня на ней жениться.
Мустафа кивал  с огорченным видом. Но вдруг встрепенулся при мысли, пришедшей в голову.
- Мухамед, а как же сватовство? Вдруг Керим откажется от помолвки с Латифой, если узнает, что ее дочь проводит ночи с бразильцем?
- Что?
– Помолвка сорвется, это же позор! – додумался Мустафа.
- Что? Помолвка может не состояться? – вдруг остановился Мухамед. – Амин, а что слышно в доме: когда Керим придет сватать твою мать?
- Я  уже говорил об этом, отец. Завтра сид Керим с родственниками приедет на церемонию, - нехотя ответил парень. Он не желал смириться с тем, что у матери скоро будет новый муж.
- Но... нет худа без добра… Если Керим узнает о позоре Самиры, он может отказаться брать Латифу в жены. Тогда для меня ещё не всё потеряно, - лихорадочно работали вслух мысли у Мухамеда. И он снова обратился к сыну:
- Амин, кому твоя мать могла сообщить  о том, что твоя сестра не пришла ночевать? Конечно, Жади. Но ни Кериму, ни его сестре она не стала бы звонить, ведь так, Амин?
Парень пожал плечами. Он не совсем понимал, о чем сейчас думает отец. Неужели он рад тому, что проступок Самиры поможет ему вернуть мать?
Мухамед как будто прочитал его мысли.
- Что поделаешь, сынок. Твоя сестра уже пропала для нас. Она покрыла себя позором. Но я не хочу терять Латифу. Но если от нее откажется «жених»,  которого ей выбрал дядя Али, то я, так и быть, попрошу Латифу вернуться в мою семью. Думаю, в этот раз она согласится.
- Мухамед, ей больше ничего не останется, как с благодарностью принять твое предложение, - обрадовался за брата Мустафа, воздевая руки к небу.
- Отец, тебе не всё известно.
- А чего ещё я не знаю? – насторожился Мухамед. – Твоя сестра в чем-то призналась? Она… Аллах, неужели она потеряла девственность?! Аллах! Но всё к тому и шло!
- Не знаю я! – воскликнул Амин. – Может быть, ничего не было, а, возможно, и это тоже случилось. Но я не об этом. Самира пригрозила выложить в статье фотографию, на которой она, обнявшись с Лео, стоит на Сахарной голове. Она  пригрозила, что когда выйдет журнал, вышлет этот номер дяде Абдулу, чтобы он больше не строил планы на ее замужество.
- Амиииин…, - обхватил руками голову его отец.- Что же делать? Звонить Саиду?
- Отец, что может сделать с этим дядя Саид? Предупредить дядю Абдула, чтобы не открывал посылку из Бразилии? Или, наоборот, стоит рассказать дяде Абдулу правду, чтобы он был готов к очередной выходке Самиры?
- Амин, я не знаю. Поговорю с твоим дядей Саидом. Он лучше меня сообразит, как поступить.
- Мухамед, как ты думаешь, от кого Кериму станет известно о Самире и ее парне? – заговорил Мустафа, обдумав что-то, пока Амин с отцом говорили о будущей катастрофической статье в журнале.
- Что, брат?..  Ах, ты о помолвке Латифы. Керим может вовсе не узнать, или узнает, когда уже женится. Но будет уже поздно.
- Поздно для тебя, Мухамед. Надо что-то делать, - забубнил Мустафа, зная, как родственник мечтает вернуть бывшую жену.
Амин ничего не понимал. Как они намерены действовать? Отец и Мустафа готовы предать гласности позор Самиры, чтобы жених матери узнал о нем, рассчитывая, что сид Керим откажется от такой невесты, дочь которой ночует непонятно где и с кем. Как такое возможно?
- Отец, надо скрыть правду, но даже не ради Самиры, а чтобы родня моей жены не узнала. Ведь теперь и репутация Халисы зависит от жизни в нашей семье.
- Амин, всё случится, как велит Аллах. Если  Аллах захочет, то Керим откажется от твоей матери, и наша семья воссоединится. Если нет – он женится на твоей матери.
- А как же Самира? Кто ее накажет за харам?
- Как ее наказать? Я и дядя Абдул отвергли ее. Тебе лучше не трогать девчонку – у нее здесь, в Сан-Криштоване, много друзей, начиная с доны Журы – теневой королевы района. К тому же, твоя сестра научилась драться. Быть побитым женщиной – позор. Ты же не хочешь, чтобы над тобой потешался весь Сан-Криштован?
- Нет, отец. Но как же быть? Нельзя оставить ее поведение безнаказанным, - убеждал отца Амин.
- Я поговорю с Саидом, - опустив ладонь на плечо сына, постарался  успокоить его Мухамед.
- Хорошо, мне пора,  - сказал Амин и хотел выйти из магазина.
Но и Мустафа с Мухамедом  тоже двинулись к выходу.
- Что обо всем этом думает Латифа?
- Мухамед, я могу послать к ней в дом мою Ноэмию, - предложил Мустафа.
- Ты уверен, что твоя жена расскажет нам правду?
- Да, зачем ей что-то от меня скрывать? Латифа пригласила Ноэмию на помолвку. Ноэмия пойдет, а потом расскажет мне обо всем.
Амин почти сразу же ушел в свой магазин, а мужчины в светлых полосатых джеллабах ещё некоторое время постояли у входа в «Волшебную лампу».
- Мустафа, мне приходят в голову самые фантастические планы, чтобы сорвать помолвку.
- Нет, брат, дядя Абдул запретил тебе даже думать об этом!
- Как я могу смириться? Мой брат как-то сказал, что за любимую женщину надо бороться. Даже если придется украсть ее с брачного ложа. Понимаешь? Саид столько лет боролся за одалиску Жади, но моя Латифа – это сокровище, которое завтра может достаться другому!
- Как это? – удивился Мустафа. – Зачем красть чужую невесту, если она после никяха уже станет законной женой другого? Это харам, -  у Мустафы, казалось, глаза готовы были выпасть из орбит.
- Это  образно выражаясь! Нет, забирать Латифу у законного мужа я не стану. Но пока Керим ещё не успел стать ее мужем, можно же что-то сделать?
- Но что? Что, Мухамед?
- Думаешь, Латифа не поверит, если скажу, что у нас с Керимом была одна кормилица? Не поверит… Этот прием уже столько раз использовали, что он вытерся, как старая тряпка.
- У вас с Керимом была одна кормилица? Так вы с ним - братья? – удивился Мустафа. – А я и не знал!
- Мустафаааа… Я оговорился: общая кормилица могла быть у Керима и Латифы, - поправил себя Мухамед и махнул рукой. – Она не поверит. И дядя Али наверняка проверил всё до мелочей, чтобы не оказалось никаких помех к их браку.
Мустафа молча развел руками в стороны.
Потом Мухамед ушел в дом, чтобы позвонить с домашнего телефона Саиду, а Мустафа отправился обслуживать покупательниц, остановившихся у  разноцветных платков, которые были развешены на входной двери магазина.
Когда Мухамед набирал номер телефона Саида,  он видел, как из дома напротив вышла Самира и почти бегом направилась в сторону улицы, где проходил автобус.
- Одалиска! – сердито пробормотал он.
Саид успел отозваться и поинтересовался, кого брат только что обругал.
- Опять сражаешься с Лейлой?
- Нет, Саид. Я так назвал Самиру. Она вернулась…, - ответил Мухамед и поведал близкому родственнику, что случилось этой ночью и утром. 
- Мухамед, это твоя дочь. Ты сам виноват, что она стала такой. И не спорь: ты виноват, что позволил Латифе заступаться за Самиру, когда она отказалась носить платок, когда захотела стать журналисткой, когда решила жить в пансионе. Впрочем, там она оказалась, когда ты уже выгнал ее из дома. Но она должна была бы жить у дяди Абдула! А ты не решился действовать жестко. Вот моя дочь не посмеет мне противоречить, Хадижа никогда не пойдет против моей воли.
- Знаю, брат, знаю! – с досадой ответил Мухамед. – Теперь-то что делать?
- Ничего, - сказал, как отрубил, Саид. – Пусть дядя Абдул получит тот журнал и забудет о Самире, как мы о ней забудем, уже забыли. А дядю Абдула я подготовлю к новому удару.
- Но почему, Саид, бразильцы из той семьи нас преследует? Чем мы вызвали гнев Аллаха, если Он нас так испытывает? Вчера Лукас отнял у тебя Жади, сегодня его брат завлекает мою дочь.
- Забудь о них, забудь! – приказал Саид Рашид. Мухамед не мог предположить, насколько сильно задет был его брат тем, что ещё один Феррас вклинился в их род.   

14. Часть 20. Глава 14. Подготовка к помолвке. 

Когда Самира, в спешке собравшись и едва перекусив, уехала в университет (или в редакцию? Дочка не всегда считала нужным предупреждать, куда едет и когда вернется), Латифа вошла в ее комнату, присела на стул и долго молча сидела.
Самира так торопилась, что забыла опустить крышку ноутбука. Успела ли она «сбросить на флешку» (так это называется?) фотографии?
«Что происходит с ее жизнью?» – задала себе вопрос Латифа.  Всё не так с тех пор, как Мухамед сделал  роковой шаг, взяв вторую жену. И вот Латифа потеряла не только мужа, которого, казалось,  любила больше всего на свете, но осталась без любимого дома, в котором теперь хозяйничает другая, какая-то глупая девчонка, а ее дети отдалились от нее. У Амина своя семья, и сын становится всё более похожим на отца и дядю Абдула. Или на Саида? Самира же, наоборот, совершенно не задумывается об устоях семьи, в которую почти вернулась, согласившись жить в доме матери.
 А теперь дядя Али пожелал, чтобы она вышла замуж за Керима. Латифа все ещё не могла до конца осознать, что разведена с Мухамедом. И не могла представить, что ее мужем скоро станет другой, пусть и такой хороший человек, как сид Керим. Керим… такой добрый, мягкий, милый… В нем удивительно сочетались обе культуры: марокканская и бразильская. Его сестра Марьям была большей марокканкой и мусульманкой, соблюдающей все предписания Аллаха, чем он.
До Латифы дошло, что она не видела сида Керима в джеллабе, за исключением того семейного праздника, куда были приглашены Жади и она с Самирой. Но за готовым заказом Керим никогда не приезжал в восточном одеянии. Она не знала, как часто он ходит в мечеть, или он только по пятницам совершает пятничный намаз? Каким мужем для нее он станет?
Рана в ее сердце, нанесенная Мухамедом, ещё не зажила, а дядя Али уже требовал, чтобы она дала согласие на новый брак. Для женщины плохо быть разведенной. Это и для семьи позор. Она понимала, почему так торопится дядя Али, и всё-таки… Она чувствовала: ей необходимо какое-то время, чтобы отстраниться от семейной жизни с Мухамедом,  забыть прошлое, морально подготовиться к новой жизни, в которую должен войти мужчина, выбранный для нее семьей.
- Всё дело в том, что это случилось так быстро. Так же быстро, как  много лет назад мне выбрали жениха, сначала – Саида, но потом моим мужем стал Мухамед, и я подчинилась. Как могла я поступить иначе? Теперь ситуация повторяется. Зорайдэ сказала мне, что дядя Али не намерен тянуть с помолвкой. Если только Керим мне настолько неприятен, что я не сумею его принять как мужа, только в этом случае дядя готов согласиться на поиски другого претендента мне в мужья, - размышляла Латифа. 
А ведь Жади права: дядя Али не оставит ее в покое, не позволит жить разведенной, пусть и в Бразилии. Ведь семья убеждена: женщина должна иметь мужа. А если отказать Кериму, ей подберут другого мужчину, возможно – в Марокко, и тогда Латифе придется покинуть Бразилию.
- Нет, я не хочу уезжать из Рио! Как я могу оставить своих детей? Что будет с моей дочерью, когда меня здесь не будет? Саид и Мухамед, да и мой сын тоже, могут поступить с Самирой, как сочтут нужным, и я не смогу ее защитить.
Ей пришло в голову,  что Керим вполне способен помочь в такой ситуации. Жади рассказывала, что Неджма, дочь Керима, тоже не отличалась послушанием, потому семья и выдала ее замуж за богатого араба, который теперь стал и мужем Ясмин.
- Но Неджма – его дочь, а как сид Керим отнесется к поступку Самиры, когда узнает, что случилось сегодня ночью? Если он позвонит и откажется от помолвки, даже не знаю, как я смогу после этого разговаривать с дядей Али!
Она не знала, как поступить. Возможно, лучший выход – самой позвонить Кериму и предупредить, рассказав правду? Пока это не сделал Мухамед. Так будет лучше, чем когда он откажется от неё, когда Латифа уже будет объявлена его невестой.
- Нет, я больше не буду бояться, что мой муж откажется от меня. Мои дети выросли, а я поняла, что могу прожить сама. И Жади рядом, она всегда меня поддержит.
Заметив на столе Самиры альбом с фотографиями, она взяла его и полистала. Там были снимки, присланные Лео из Пантанала. Лео… Парень, которого так боялась Зорайдэ. Она называла его «тенью», тенью Лукаса. И вот ещё один Феррас претендует на девушку из ее семьи. Неужели Самире он настолько нравится, что она даже готова просить его стать ее мужем? Нет, дочка так пошутила, чтобы позлить брата!
 Однако была же Самира влюблена в Зе Роберту, так отчего бы теперь ей не мог понравиться Лео? Латифа не видела то, в чем Амин обвинял сестру – как будто Лео поцеловал ее дочь. Но она поверила, что так и было. «Я упустила дочь, это я виновата в том, что так сложилась судьба Самиры», - укоряла она себя.
 Но как отреагирует на новость дядя Али? Латифа видела, но не понимала, отчего дядя Али с таким страхом относится к брату Лукаса. Он всегда осуждал Зорайдэ за суеверия, но Лео он боялся так же, как Зорайдэ. Латифа не принимала всерьез разговоры о каком-то клонировании.
Замерев над альбомной страницей, Латифа вдруг мысленно увидела перед собой другой альбом – с фотографиями собственной свадьбы. Старый альбом, в котором хранились снимки двадцатипятилетней давности, где Латифа выходила замуж за Мухамеда.
- Вот что я должна сделать! Я должна попрощаться с прошлым, пролистав тот альбом! Если я просмотрю все фотографии и, перевернув последний альбомный лист, скажу прошлому «Прощай», то смогу завтра «открыть» новую страницу в своей жизни. Мне будет легче ответить Кериму «да», если он всё-таки приедет сватать меня. А Мухамед пусть остается с Лейлой и той, другой женщиной из Марокко, которую дядя Абдул ему сосватал.
Латифа решительно встала и вышла из комнаты дочери, торопясь в свою спальню. Но, выдвинув ящик комода, она опомнилась. Альбом со свадебными фотографиями остался у Мухамеда! Она сама так решила, когда поспешно собирала вещи, переходя в этот дом.
- Что же делать? – схватилась Латифа рукой за висок. Теперь она была убеждена, что только так она сможет отрезать прошлое и принять будущее. Но как добраться до свадебного альбома? Попросить Мухамеда дать ей его на один вечер? Ей совсем не хотелось общаться с Мухамедом. Может быть, позвать Амина и попросить его принести альбом?
Она решила позвонить сыну. Сказала Амину, что хотела бы кое-что посмотреть, вспомнить, поэтому ей нужен альбом. Латифа не стала вникать в подробности. Пусть они с отцом думают, что угодно, строя всевозможные догадки. Если сказать правду – альбом она, разумеется, не получит.  Но и давать надежду Мухамеду ей тоже не хотелось.
Амин откликнулся на ее просьбу  и очень быстро принес альбом. Сын ничего не сказал, молча отдал ей пакет, в котором лежал тяжелый старинный альбом, распухший от большого количества снимков, сделанных не только на свадьбе Латифы и Мухамеда, но и в другое время. Латифа опасалась, что сын начнет рассказывать, как отреагировал отец на ее просьбу, что он сказал, о чем спросил. Но Амин молча постоял, дождался, когда мать достанет альбом из пакета и, убедившись, что мама просила принести из дома отца именно эту вещь, вернулся в магазин.
А Латифа расположилась у себя в комнате, плотно закрыв дверь, и медленно перелистала альбом, рассматривая каждую фотографию. В памяти всплывали события той свадебной ночи, когда она волей дяди Али стала женой Мухамеда. Воспоминания были настолько яркими, как будто свадьба прошла месяц назад. Но именно это и заставило Латифу понять, как больно ей от предательства Мухамеда.
- Я никогда не смогла бы его простить, даже если бы обстоятельства заставили меня вернуться к Мухамеду. Пусть прошлое уходит, а завтра я приму новую судьбу, в которой будет место только для Керима. Я даже смогу полюбить его, ведь он и красив, и как человек…  хороший.
Она опять усомнилась, состоится ли сватовство, если он узнает неприятную правду. Что делать? – опять задалась она вопросом. Звонить дяде и просить совет? Но так не хотелось расстраивать дядю Али и Зорайдэ. Или лучше сначала поговорить с Жади? Или позвонить сестре Керима? Попросить ее рассказать все Кериму, потому что Латифа поняла – у нее самой не повернется язык описывать ночные приключения Самиры.
При всех обстоятельствах она не могла злиться на дочь или осуждать ее. Она знала, что дочка действительно отправилась ночью в такое место, чтобы добыть редкие снимки, поехала с надежным человеком, не думая ни о чем дурном. Самира была кем угодно: скандалисткой, упрямой девчонкой, желающей во всем настоять на своем и поступить по-своему, забывшей и отказавшейся от обычаев отвернувшейся от нее семьи. Но одалиской, распутницей ее Самира никогда не была и не думала ни о чем подобном! Девушка бредила журналистикой и ради достижения мечты была готова на многие безрассудные поступки.
Ей стало дурно при мысли, что могут теперь думать о ее дочери Мухамед и Амин. И Мустафа – туда же. Она с испугом представила, как бывший муж звонит в Фес, ябедничает на дочь, и дядя Абдул зло топает ногами и грозит кулаками, зажав телефонную трубку в руке! Кажется, Мухамед превращается в ее злейшего врага! Если он станет порочить ее дочь – так и будет!
Она с отвращением отодвинула от себя альбом. И вдруг на нее нахлынули чувства такой силы, что Латифа не смогла сдержать слёз. Они ручьем текли из глаз, а тело сотрясали рыдания. Чем дольше она плакала, тем легче становилось на душе. Наконец, она затихла. Снова раскрыв альбом, Латифа достала несколько фотографий (на которых не было Мухамеда) и отложила их в сторону. Альбом же снова упаковала в яркий пластиковый пакет. Вытерев с лица слезы, она отнесла пакет в комнату Амина и Халисы.  Оставила в кресле.
Потом пошла на кухню, чтобы узнать, как обстоят дела с приготовлением ужина. На кухне вкусно пахло жареной бараниной, а у плиты стояла Халиса. На столе была выложена на блюдо румяная баранья лопатка, в большой чаше – нарезанный салат, пока ещё не заправленный. 
- Халиса, я посмотрела то, что мне было нужно, и отнесла пакет в вашу комнату. Скажи Амину, когда вернется, что он может вернуть альбом.
- Хорошо, лара Латифа, я скажу. А вы собираетесь куда-то уехать вечером?
- Нет, - удивилась женщина. – Я должна испечь несколько видов печенья. Завтра приедут забрать заказ.
- Заказ?. Но ведь завтра у вас…, ээээ… А… лара Латифа, а Вы уже решили, что нужно приготовить к вечеру? Если завтра придут гости на сватовство, то… Их же нужно накормить. И по обычаю, если его соблюдать, невесте необходимо приготовить выпечку, которой   положено угощать жениха.
- Ах, ты об этом! Я как-то упустила из вида, что завтра приедет жених меня сватать, - с иронией произнесла Латифа.
 А ведь Халиса права! В доме завтра должна быть особенная еда, которую готовят в Марокко на помолвку. Кус-кус, бестелла, мясо, приготовленное с черносливом… Но главное – выпечка, которую невеста должна будет вынести жениху.
Латифа усмехнулась: что-что, а вот в отношении этого Керим может быть спокоен, он явно перепробовал всё печенье, которое она готовила за время их делового «сотрудничества». Но всё же требуется соблюсти формальность. Раз так полагается, она приготовит «рожки газели» и для собственной помолвки.
- Халиса, вряд ли сид Керим с родственниками останутся у нас ужинать. Но печенье у нас будет. Однако завтра приедут Жади и Иветти, придет дона Ноэмия, вы с Амином и Самира тоже – все захотят посидеть за столом, празднуя помолвку. Да, помоги мне приготовить на завра кускус.
- У меня и бестелла хорошо получается, - подсказала Халиса.
- Отлично. Давай испечем и пирог с курятиной. Но кухней придется заниматься тебе, потому что утром приедет Жади, и я знаю, что она заставит меня сделать прическу, нанести макияж и много ещё чего.
- Конечно, я всё сделаю, лара Латифа, - послушно ответила Халиса. Она была рада за свекровь. Мать Амина хорошо к ней относилась, и девушка желала ей счастья. Халиса, как и ее семья, в которой она воспитывалась, была твердо убеждена в том, что женщина должна состоять в браке. Сид Керим – лучший вариант для лары Латифы. 
Единственное, что беспокоило жену Амина, это вопрос, как они все будут жить после того, как лара Латифа выйдет замуж. Что, если  слухи о покупке сидом Саидом дома для них окажутся только сплетнями (Амин почему-то ничего ей не рассказывал об этом!), и им по-прежнему придется делить этот дом с Самирой, когда свекровь переедет в дом мужа? Халисе было страшно представить, во что превратится их жизнь. В череду скандалов, склок, а то и драк!
Но Халиса промолчала о терзавших ее сомнениях, а лара Латифа достала из коробки пакет с миндалем, присела к столику в углу кухни, занялась орехами, чтобы подготовить к использованию.
Латифа никак не могла решить, стоит ли печь «рожки газели» или приготовить бриуты из тонкого теста фило с начинкой из миндальной пасты и фиников. К тому же, миндальная мука пригодится для выпечки легкого и хрустящего миндального печенья,  которое пользуется особой популярностью среди заказчиков. А ещё хотелось приготовить из кокоса и манной крупы кокосовое печенье красивого золотистого цвета. Сестра Керима как-то поделилась секретом, что именно оно – самое любимое лакомство Керима.
И вот тогда зазвонил телефон. У Латифы упало сердце, когда в трубке раздался голос лары Марьям.
- Латифа, готовься: завтра едем к тебе сватать. Как ты? Ты не забыла об этом? Ещё не передумала?
Латифа была настолько напугана предположением, что семье Керима уже может быть известна история Самиры и Лео, что она видела в каждом слове позвонившей женщины намек. Она ответила, но не очень радостным тоном. И это сразу заметила лара Марьям.
- Что случилось? Латифа, тебя не узнать. Или ты передумала? – забеспокоилась сестра жениха. – Мой брат с Зейном только что отправились в Торговый центр покупать тебе подарок. Ведь невеста должна получить хороший подарок на помолвке!
Вместе с испытанным облегчением Латифа залилась слезами, и сама не зная, как это получилось, рассказала о том, что ее так беспокоило. Она даже забыла о Халисе, притихшей за ее спиной у плиты.
- А! Ты об этом? Так не беспокойся, Керим уже знает эту историю.
- Кто же ему доложил? Мухамед, наверно? – с горечью предположила Латифа. – Я хотела сама рассказать, чтобы быть честной с Вашим братом. Сид Керим должен узнать сразу, с чем может столкнуться. Ведь теперь пойдут разговоры.
- Нет, это был не твой бывший муж, - удивилась лара Марьям. – Сначала Зейну позвонила Жади и пыталась объяснить, что Мухамед и Амин постараются использовать неосмотрительное поведение твоей дочери, чтобы подтолкнуть Керима к мысли отказаться от помолвки. Потом моему брату позвонила сама Самира.
- Что?! Самира звонила? – Халиса видела, как была потрясена свекровь.
- Ты не волнуйся, Латифа. Керим же не слепой, и он давно не мальчик, он хорошо разбирается в людях. Он мне часто повторял, что не встречал женщины, лучше тебя, порядочней, чем ты. А твоя дочь стала бразильянкой, как и наша Неджма. Твоя Самира рассказала, что провела ночь на вершине горы вместе с родственником Жади, потому что долг журналистки позвал ее туда. Она будет зарабатывать себе этим на жизнь. Такую уж профессию она выбрала. Как мой брат может осуждать ее за то, что у Самиры такая работа? Главное – чтобы Самира была в безопасности. Ведь Рио - такой страшный город.
Латифа слушала, не веря ушам. А лара Марьям обволакивала ее словами, по-восточному мягко, сладкими, как мед. Но она была так искренна! И Латифа успокоилась, даже начала улыбаться, когда лара Марьям даже пошутила под конец разговора.
- Готовься, Латифа, мы завтра приедем! – хмыкнула на прощание лара Марьям.
Положив сотовый, Латифа почувствовала панику. Это не сон! До звонка сестры жениха предстоящее событие казалось ей невероятным. Но теперь… Керим в этот самый момент выбирает для нее подарок в Торговом центре?!
- Аллах, что делать? Надо звонить Жади! – запаниковала мать Амина и Самиры.
Халиса сделала вид, что ничего не видит и не слышит, чтобы не смущать свекровь и не вмешиваться  в дела, которые муж явно не одобряет. Она подозревала с самого начала, что Амин против того, чтобы мать снова выходила замуж. Лучший вариант, по его мнению, был бы: если бы родители, не разводясь, жили в разных домах!
Но Амин не мог спорить  или идти против решения дяди Али, который вознамерился выдать его мать замуж, протестовать против требования дяди Абдула, который счел, что его мать должна стать женой Керима, который невольно оказался виновником харама. Халиса, конечно, очень хотела поприсутствовать на церемонии помолвки, но понимала, что Амин под каким-нибудь предлогом постарается уйти из дома именно в то время, когда приедут жених и его свидетели. И Халису уведет.
Что поделаешь? В любом случае она увидит на следующий день подарок, сделанный женихом, и, так или иначе, узнает подробности сватовства. 
А лара Латифа вышла из кухни, и теперь ее голос доносился откуда-то из одной из комнат, дверь в которую свекровь не догадалась прикрыть. И что делать Халисе? Она невольно услышала разговор свекрови с ларой Жади.
- Жади, завтра… Завтра Керим точно приедет меня сватать! – паниковала Латифа и тут же пересказала разговор с родственницей жениха.
Она попеняла сестре за то, что Жади за ее спиной звонила Зейну. Но Жади ее убедила, что это был лучший выход. Пусть Керим узнает правду от них, чем  версию Мухамеда или Саида, которые могли бы сгустить краски, чтобы заставить Керима усомниться, нужна ли ему помолвка с матерью такой непокорной девушки.
- Да, Жади, приезжай, пожалуйста. Завтра утром жду тебя. И Иветти, если сможет, пусть тоже приезжает. Да-да, мы вместе выберем и прическу, и платье!
Вероятно, Жади напомнила об украшениях, потому что Латифа тут же вспылила:
- Жади, какие украшения? Я могу надеть только те, которые мне подарили дядя Али и Зорайдэ или ты. Я же не могу выйти в золоте, которое было подарено Мухамедом и осталось у меня, как часть махра!  Я даже видеть не могу это золото, которое Мухамед не хотел возвращать мне, надеясь таким способом заставить меня вернуться.
Халиса догадывалась, что Жади, скорее всего, предположила, что жених не поскупится, когда перед свадьбой пойдет покупать для нее золото, и у сестры будут новые украшения, подаренные уже вторым мужем.
- Жади, надо печь и варить уже сегодня, но у меня закрываются глаза, так хочется спать. Я не спала всю ночь, ты же знаешь. Наверно, лягу пораньше, чтобы выспаться, а завтра жду тебя к нам. И Иветти привози, если сможешь.  Как жаль, что Лукас не сможет с тобой приехать. Я не собираюсь стыдиться того, что твой муж – бразилец.
Выслушав ответ сестры, она спросила у Жади:
- А как там Лео? Знаешь, я думаю, Жади, что будет лучше, если Лео и Самира будут встречаться не тайком, а у меня на глазах. Пусть заходит к нам в гости. Я надеюсь, что смогу понять его намерения… Что?
Халиса застыла на пороге кухни, куда подошла, услышав, что свекровь заговорила о парне, из-за которого утром разразился такой скандал. И теперь она не верила ушам. Что? Свекровь намерена пригласить Лео к ним домой? Она разрешит им «дружить»? Амин с ума сойдет!
Если Самира решила выйти замуж вопреки их обычаям, пусть выходит, но перебирается жить к мужу. Иначе конфликтов между Амином и Лео не избежать.
И вдруг Халисе послышалось, что лара Латифа упомянула гадание. Значит, Зорайдэ гадала матери Амина?!
- Ты права, Жади, - говорила свекровь, - всё так и вышло. С Мухамедом мы развелись из-за второй жены, а теперь и в моей жизни появился другой мужчина. Если Керим станет моим женихом, я поверю во всё, что нагадала мне Зорайдэ!
То, что ответила ей Жади, возмутило лару Латифу.
- Что ты, Жади, какие дети?! У меня?! Не было такого в гадании, не было, Жади.
Вскоре разговор завершился, и мать Амина легла спать, попросив Халису разбудить, когда вернется Самира. Им надо поговорить, - объяснила свекровь. Халиса, конечно, пообещала. А Амина она и сама накормит. Главное, чтобы он снова не начал ругаться с сестрой.
Халиса зашла в комнату и подошла к зеркалу. Синяк стал значительно меньше, потому что сошел отек. Но порванная мочка уха ещё болела. Даааа, теперь серьги ей долго не носить. Не будешь же вдевать только одну сережку из пары, а  пострадавшее ухо прятать под платком?
Впрочем, даже лучше, если Амин не останется на помолвку. Вот только если он отведет ее в дом отца, там могут увидеть синяк эти кобры. Нет, кобра была только одна – Лейла. Арибе, вынужденной терпеть такую родственницу, можно посочувствовать. Ничего, она не станет обращать внимания  на насмешки поротой мужем  глупышки. Ведь и Халиса может ей напомнить про исполосованную плеткой спину, если Лейла заденет насмешками синяк на ее лице или что-нибудь скажет про разорванную мочку уха.
«Кстати, неужели у лары Латифы могут родиться дети? У Амина появятся ещё братья и сестры! Конечно, Керим будет рад, а свекровь быстрее сможет забыть прошлую семью», - подумалось Халисе. Но потом она загрустила: что-то Аллах никак не решит послать и им с Амином свое благословение. И в этом месяце она не забеременела. Когда же это случится?!

15. Часть 20. Глава 15.  Перед помолвкой. Жади и Латифа.

Жади появилась ближе к обеду, когда Латифа успела не только допечь необходимое количество печенья для выполнения заказа, но и приготовить вместе с невесткой угощение к столу.
Она перебирала одежду, когда подъехала сестра с пакетами, в которых обнаружились букеты цветов, косметика, новое платье и замечательный новый платок,  припасенный Жади как раз к помолвке сестры.
- Это всё для тебя, Латифа! Мои подарки.
- Помолвка ещё не состоялась, - напомнила Латифа. И пожаловалась:
- Не могу выбрать платье, в котором выйду к жениху. Я понимаю, что мне не восемнадцать лет. Я не кокетничаю, просто у меня все кафтаны и ткшейто старые, которые я много раз надевала на семейных праздниках для Мухамеда. И мне неприятно, что теперь в этой же одежде я войду в «новую жизнь», как ты это называешь.
- Понимаю, Латифа! Поэтому и прими мой подарок – этот кафтан. Думаю, он тебе подойдет. Кафтан темно-розового цвета, с вышивкой, но украшен жемчужинками. И золото, которое у тебя есть, подойдет к этому платью. Достань тот кулон в виде пластины с полудрагоценными камнями.
- Это не кулон, - запротестовала Латифа.
- Но ты ведь поняла, о чем я говорю? Латифа, я думаю, мы успеем нанести тебе хну хотя бы на ладони! Сейчас полдень, а гости приедут вечером. Если начать наносить мехенди сейчас, то к вечеру краска как раз подсохнет.
- Нет, Жади, я не хочу, чтобы Керим и его родственники, которые приедут вместе с ним, подумали, что я только и мечтаю выйти за него замуж. Если я буду выглядеть слишком вычурно, они так и решат. Аллах, я так боюсь…
- Но ведь этого требуют обычаи, - попыталась возразить Жади.
- Нет, сестра, я не хочу. Новое платье – пожалуй, соглашусь.  Золота на мне будет минимум. Макияж пусть будет неброский. Я хочу выглядеть очень скромно. Тем более, ты ведь сама знаешь, что после истории с Самирой, о которой, конечно,  уже всем известно, я могу ожидать чего угодно: даже брошенных от жениха мне в лицо слов, что я его не достойна.
- Что ты такое говоришь, Латифа? – рассмеялась Жади и обняла сестру. – Он влюблен в тебя, неужели ты сама этого не замечаешь?
- Нет, я так не думаю, - сердито отстранилась Латифа.
- И напрасно, ты ему нравишься, и мне кажется, он даже не пытается это скрывать. Он сдерживался, но не скрывал своей симпатии к тебе. Не думай, что он откажется от тебя только из-за злосчастной ночевки Самиры.
- И всё-таки… Его семья, конечно же, осуждает меня и мою дочь.
- Не знаю про семью, но я слышала, как вела себя Неджма до замужества. Если Самира рискнула пойти на такое из-за работы, то дочь Керима просто так болталась по ночным клубам с подругами и приятелями. Она даже спиртным не брезговала, и это ни для кого не было секретом. Она не желала выходить замуж, отвергая одного за другим претендентов в мужья из Марокко. И только влюбившись в Амаля, она согласилась на брак. Но и потом столько фокусов было, что лара Марьям и Керим не раз хватались за голову.
- Жади, откуда ты об этом узнала? – удивилась Латифа.
- Так… Узнала, и неважно,  кто мне рассказал. Дело не в этом. Я хочу  сказать, что ты напрасно беспокоишься: Керим прошел через подобное с собственной дочерью, поэтому он, как никто другой, должен тебя понимать.
- Ты так думаешь?... Жади, тебе рассказала об этом Иветти? – догадалась Латифа. - Неджма могла приходить с друзьями  в «Нефертити», ведь владелец клуба – ее дядя.
- Хм… Неджма резвилась не только в клубе Зейна. Иветти рассказала об этом по большому секрету. Никому больше не стоит об этом знать, - почти шепотом сказала Жади, оглянувшись на дверь. Они разговаривали негромко, находясь в комнате Латифы, а Халиса  в это время возилась на кухне с очередным лакомством. Но Жади предпочла проявить осторожность, чтобы не подвести подругу и родственницу.
- Знаешь, Жади, всё происходит как-то слишком быстро, тебе не кажется?
- Быстро? Вовсе нет. Сегодня Керим просватает тебя. Золото вы пойдете покупать через месяц, а свадьба… Да, свадьбу положено устраивать через год, но вам же не восемнадцать лет, вы оба уже имели браки в прошлом. Керим – вдовец, а ты… развелась с подлым предателем! Дядя Али настаивает на свадьбе через полгода. И Керим не против.
- Полгода, Жади, свадьба через полгода?
- Латифа, разве у тебя есть время ждать? Вы оба, признаем честно, уже не так уж и молоды. Но ты ещё можешь подарить Кериму ребенка. Думаешь, он не захочет сына? Вам надо поторопиться, чтобы успеть ухватить время за хвост.
- Жади, ты думаешь, что у меня ещё могут быть дети? Ты снова мне это повторяешь?
- Латифа, почему же нет? Я же подарила Лукасу сына. Он очень этому рад. Кстати, в первый раз дядя Али не стал ждать положенный срок, а устроил наши свадьбы через месяц после помолвки.
И они стали вспоминать молодость, то, как сватались к ним Саид и Мухамед, как прошли обе свадьбы.
- Помнишь, Жади, как ты сидела в комнате, куда тебя приказал посадить дядя Али? Ты часто убегала в касьбу на свидания. Он сразу заподозрил неладное, отправил за тобой слугу, который и выследил вас с Лукасом.
- Знаешь, Латифа, от судьбы не уйдешь. Если нам с Лукасом было суждено быть вместе, это все равно случилось. Но из-за того, что дядя Али и Саид сопротивлялись этому, мы с Лукасом потеряли много лет. Я часто думаю об украденных у нас годах. Но даже дядя Али понял, что не стоит спорить с судьбой. Мактуб.
- Жади, мне теперь кажется, что мой брак с Мухамедом был большой ошибкой. Нас сосватали из-за обмана Назиры. Теперь я понимаю, что она солгала про общую кормилицу у нас с Саидом.   
- Да, Латифа, я тоже не раз думала, что судьбой Саида должна была стать именно ты. Я же испортила ему жизнь, потому что и он сделал со мной то же. Если бы не Назира с ее вредностью, ты была бы женой Саида, вы любили бы друг друга. У вас было бы много детей.
- Возможно, но я хочу сказать о том, что судьба как будто решила исправить ошибку – развела нас и теперь дает мне Керима.
- А с ним ты проживешь ещё дольше, чем с Мухамедом – лет тридцать! И у вас будут дети и внуки! И когда-нибудь станешь вспоминать первый брак как недоразумение, потому что Керим станет твоей семьей, без которой ты не будешь видеть смысла в жизни.
- Не говори так, Жади! У меня есть Амин и Самира, я никогда не откажусь  от этого счастья. Ты тоже однажды так говорила про Хадижу.
- Прости, я так зла на Мухамеда, что говорю тебе ужасные вещи. Конечно, Самира и Амин – это самое главное, что смог дать тебе Мухамед.
- Хотела бы я встретиться с ларой Назирой. Жади, если вдруг в Марокко ты ее увидишь, узнай, есть ли у нее дети. Она ведь так мечтала о детях.
- Хорошо, Латифа. А ты помнишь, как дядя Абдул нашел ларе Назире жениха? Она потом назвала его мумией?
- Помню… Жених пришел не один, а с двумя сыновьями, молодыми и красивыми. И лара Назира решила, что один из них и есть ее жених. А когда поняла, как ошиблась, то даже блюдо с выпечкой бросила на пол!
Сестры весело рассмеялись, потом начали вспоминать ещё и ещё истории из жизни.
Латифа достала шкатулку с украшениями, а Жади развернула привезенный кафтан. Он практически не помялся, был сшит из плотного атласа, а верх – из струящейся ткани.
- Это же ткшейто, а не кафтан! – оглянувшись на платье, сказала Латифа, держа в руках скромное ожерелье.
- Латифа, ты хотела достать, наверно, любимую треугольную золотую пластину с камнями?
- Она не подарена Мухамедом, но… я так часто носила ее при нем, что мне будет неловко, когда Керим посмотрит на меня и увидит это украшение.
- Если ты то и дело будешь оглядываться на прошлый брак и сомневаться, ты никогда не забудешь Мухамеда. Не отравляй свою жизнь мыслями о нем. Забудь этого человека, потому что скоро ты должна будешь думать только о своем женихе. А Мухамед теперь – чужой муж!
- Аллах! Жади, ты права! Ладно, давай отложим это платье, ожерелье и вот эти серьги. А платок?!
- Латифа, это я тебе привезла, не себе, - подсказала Жади, протягивая прозрачный пакет с ярким розовым платком, усыпанным блестками.
- А ты? Я решила, что ты будешь на моей помолвке в платке.
- Нет, Латифа. Я обойдусь без платка. Самира тоже его не наденет.
- Но сестра Керима носит платок, дона Ноэмия тоже надевает платок, когда оказывается на семейных праздниках у родственников Мустафы.
- Иветти не смогла приехать, но она тоже была бы с непокрытой головой.  Хорошо, забудем о платках. Ты знаешь, а  с Керимом приедет Зейн и один из их пожилых родственников.
- Жади, я так боюсь, так волнуюсь! – приложила ладони к горящим щекам Латифа.
- Перестань! Всё будет хорошо. Давай займемся макияжем. Расскажи, каким ты его представляешь? Я привезла тебе тхоль и палочки для подведения стрелок.
- Сделаем так, как обычно, Жади.
- Хорошо. Но в Марокко на свадьбе у тебя будет всё, как положено: и молочная ванна, и роскошны рисунок мехенди с вписанным внутри рисунка именем жениха – К Е Р И М! – с хитрой усмешкой сказала Жади. - И семь нарядов на свадьбе, которые ты будешь менять один за другим.
- Жади, не фантазируй. Я за скромную свадьбу.
- Не думаю, что Керим согласится на скромную свадьбу. Он так долго вдовствовал, что захочет настоящую марокканскую свадьбу. Пусть он не так богат, как Саид… Но и не беднее Мухамеда.
- Жади!
- Латифа, я сгораю от любопытства, желая увидеть золото, которое Керим тебе подарит! На свадьбе жених принесет тебе сахар – чтобы совместная жизнь была счастливой. А ещё – все его подарки на свадьбе положат на серебряные блюда и внесут в зал, чтобы тефор увидели гости. А что он подарит тебе сегодня?
- Жади, мне не верится, что это происходит со мной. Самира должна выходить замуж, а не я.
- Но замуж выходишь ты. Надевай платье! Посмотрим, как оно на тебе сядет.
Латифа долго возилась с новеньким ткшейто, потом поправила ткань на себе, встав перед зеркалом.
- Очень красиво, - повернувшись боком к зеркалу, с благодарностью сказала Латифа. -  Жади, во сколько они приедут?
- Скоро. Не переживай ты так. Печенье для жениха готово? – вспомнив заставленный  угощениями стол на кухне, сказала Жади. – Неужели ты ещё и на заказ выпечку делала?
- О, мне было нетрудно. Лара Марьям меня отговаривала: всё-таки сегодня такой день… Но я сказала, что испеку печенье и на заказ. Кстати, заказчики забрали выпечку незадолго до твоего появления.
- Я тебе поражаюсь, Латифа, - покачала головой Жади. -  Что ж, осталось только косметику нанести, и всё.
- А Самиры всё ещё нет. Жади, моя дочка должна приехать до того, как появится Керим и все остальные. Иначе я буду думать только о том, где Самира.
- Я звонила племяннице и всё узнала: после занятий в университете Самира заедет в редакцию журнала и после этого  сразу же поедет домой.
- Она одна вернется? Или ее теперь Лео подвозит? Жади, неужели Самире так понравился Лео, что она может выйти за него замуж?
- Не верь, Латифа. Они оба не созрели для брака. Какое замужество? Самира его не любит, я уверена. Возможно, он ей понравился. Но пока не более того. Он к ней тоже так относится. Их тянет друг к другу, потому что между ними много общего. Кстати, завтра он улетает в Мараньян.
- Улетает? – с облегчением переспросила Латифа. – А когда вернется?
- Не знаю. Но отец Лукаса очень расстроен. Синьор Леонидас не может понять,  почему его сын тянется не к нему, не к семейному бизнесу, а стремится бродяжничать.
- Что?
- Он так называет желание Лео путешествовать. Но это и работа Лео – он же проводник для туристов, посещающих национальный заповедник Ленсойш.
- Неужели и Самире может это понравиться?  Почему моей дочери не сидится на месте?
- Латифа, но моя Хадижа тоже не рядом со мной. Она вообще живет в далекой стране. Пусть там рядом  дядя Али и Зорайдэ, но жизнь моей дочери зависит от подлой  Зухры. Как мне хочется, чтобы кто-нибудь  поджарил негодяйке хвост!
- Жади, скоро ты увидишь Хадижу. Уверена, что цель твоей поездки в Марокко – не только покупка дома.
- Надеюсь на это, - быстро сказала Жади.
- Ах, я кое-что забыла сделать. Заглянем на кухню. Я же собиралась переложить выпечку для сватовства на красивое блюдо. Не выносить же в пакете?
Оказавшись на кухне, Латифа достала из кухонного шкафа блестящее медное блюдо.
- Халиса, когда вернется Амин? Он ведь собирается присутствовать на помолвке? – спросила она невестку.
- Не знаю, лара Латифа. Мне Амин ничего не говорил, - потупив глаза, ответила Халиса. Потом поправила платок, чтобы прикрыть синяк, что заметила и Жади, задержав на лице девушки взгляд.  Да, с таким синяком перед гостями не очень захочется показываться.
Жади опомнилась и решила перевести разговор на шутку.
- Халиса, чтобы жена стала законной женой после свадьбы, по обычаю она должна трижды обойти вокруг дома жениха. Так принято в Марокко. Но твой дом – здесь. Кажется, Амин решил пренебречь обычаем? Ты ведь не обходила  трижды вокруг «Волшебной лампы»? Как это выглядело в Бразилии? Как Сан-Криштован воспринял бы это?
- Жади, местные сплетники встали бы на уши, пойми тот же Базилио, для чего Амин обводит Халису вокруг дома.
- Но Керим достраивает дом, и каким бы он ни был большим, тебе придется его обойти – уже через полгода, - напомнила Жади.
- Прекрати, Жади, хватит!
Халиса старалась отвечать коротко, отводя глаза. Но это не означало, что она не заметила новое платье на свекрови, и то, что золото было выбрано не то, что носила лара Латифа в первые месяцы, когда Халиса появилась в Бразилии. Те украшения исчезли после того, как матери Амина стало известно о второй жене.
На кухне больше нечего было делать. Гостей проведут в зал, где и пройдет церемония. Жади повела Латифу обратно в спальню, чтобы наложить косметику.
- Ты не будешь плакать, сестра? Иначе я могу не успеть помочь тебе снова нанести краску.
- Зачем ты мне напомнила?..  А знаешь, Жади, я вчера смотрела старый свадебный альбом. И мне стало так грустно, что я плакала!
- Латифа! Думай о том, что тебе предстоит купить новый альбом для будущей свадьбы с Керимом!
- Да, я ждала, что Амин отнесет сегодня альбом в дом отца, но я вижу, что пакет остался лежать в кресле в гостиной. Я снова отнесла его в комнату Амина.
- Мухамед отдал тебе ваш альбом? А документы на этот дом он тебе не вернул? Я звонила сегодня дяде Али, он спросил, принес ли Мухамед документы.
- Нет, но думаю, что он теперь не отдаст мне документы на дом. Ведь дом был махром после развода, но если я выхожу замуж, дом я могу потерять, наверно?
- Ещё чего! Латифа, он ПРИНЕСЕТ бумаги, потому что дядя Али попросит дядю Абдула заставить Мухамеда отдать тебе документы на дом. Обратись к адвокату, чтобы переписать дом на Самиру. Иначе после того, как ты уйдешь жить в дом мужа, Самира может оказаться на улице.
- Жади, я в этом совсем не разбираюсь. Всеми делами всегда занимался Мухамед.
- А теперь займется Керим. Но я тебе помогу с этой проблемой. Посоветуемся с Зейном.
- Хорошо, Жади.

…Мухамед суетливо собирал документы в большой прозрачный конверт. Только что позвонил дядя Абдул и потребовал ответить, почему он до сих пор не передал бывшей жене документы на право собственности на дом. Он так стыдил племянника, что Мухамеда это задело.
- Не позорь меня, Мухамед. Или ты желаешь, чтобы на медине обсуждали, как племянник Абдула обманул племянницу  Али? Мне потребовать от Саида, чтобы он забрал у тебя документы и отнес в соседний дом Латифе?
- Дядя Абдул, я сам всё сделаю, не надо звонить Саиду.
- Отнеси немедленно! Не хочу, чтобы Латифа пожаловалась родственникам будущего мужа на то, что ты ее ограбил! Отдай документы сейчас же! – приказал дядя Абдул и бросил трубку.
Мухамед растерянно развел руками и тоже вернул телефонную трубку на место. Потом взглянул на часы. Ещё есть время. Осталось несколько последних часов до того, как Латифа станет чужой невестой.
Когда Амин вчера прибежал к нему в магазин и сказал, что мать просит принести ей свадебный альбом, в душе Мухамеда вспыхнула робкая надежда. Неужели Латифа вот таким способом пытается намекнуть, что она помнит о разрушенной семье и желает вернуться? Она ведь могла и передумать выходить замуж за Керима. Она может и не желать брака с Керимом! В самом деле: кто он такой, этот Керим? И как можно забыть двадцать пять лет, прожитых с ним, Мухамедом?
Он с радостью отдал сыну пакет с альбомом, почему-то решив, что Латифа, увидев старые снимки, расчувствуется и непременно позвонит ему. Мухамед решил в день помолвки Латифы не ходить в «Волшебную лампу». Пусть Мустафа его заменит за прилавком. А он будет ждать знака от своей Латифы. Будет сидеть на диване и ждать звонка. Или Амина попросить сходить к матери и спросить, не передумала ли она, не отменила сватовство? Или она подождет, когда приедет жених, и тогда ответит Кериму отказом?
А сегодня все надежды постепенно растаяли. Высиживание у столика с телефоном закончилось тем, что отвечать он был вынужден на звонки Саида и дяди Абдула. Саид интересовался, как себя чувствует брат. А Мухамед хотел узнать у Саида, не передумал ли жених? Может быть, узнать у Зейна? Но Саид и не думал звонить Зейну.
- Мухамед, подожди несколько часов, и ты сам всё узнаешь. Пусть твой сын останется дома, когда приедет Керим.
Но Мухамед обиделся на брата: решается его судьба, остался последний шанс, а Саид предлагает смириться, вместо того, чтобы подсказать, исправить положение.
Амин же заявил, что намерен уйти на время, пока жених с гостями будет в доме матери. Мухамед не смог убедить его помочь. Впрочем, идей, как действовать, не было и у самого Мухамеда.
Но позвонил дядя Абдул. Мухамед совсем забыл о документах на дом. И вообще – был уверен, что ничего относить Латифе не придется. Зачем ей документы, если она вернется к нему, снова став женой? Но дядя Абдул потребовал немедленно сходить к бывшей жене. Сначала Мухамед решил, что это будет слишком для него оскорбительно – в день помолвки Латифы возвращать документы. Но потом понял, что это повод зайти к ней и поговорить, попытаться в последний раз убедить ее передумать, не совершать такой ошибки. Ведь двадцать пять лет были вместе!  И как любили друг друга!
- Латифа же так боялась меня потерять. Часто повторяла: «Меня принесут в жертву, как барашка!» А теперь почти сразу после развода согласилась с дядей Али, который нашел ей мужа. Как же так, моя козочка? – бубнил он себе под нос, складывая документы.
Он сделал решительный вдох и выдох и вышел из дома.
«Не смогу себе простить, если не сделаю последнюю попытку вернуть Латифу. Может быть, она сама ждет, когда я приду и скажу: «Латифа, откажись от Керима, вернись ко мне!» И может произойти чудо, иншалла!»
Окрыленный надеждой, Мухамед явился в дом Латифы. Но едва он увидел Жади, выглянувшую из-за спины Латифы, понял, что ничего у него не выйдет.
Пришлось отдать документы, что и сделал Мухамед, но очень неохотно.
- Латифа, можно мне поговорить с тобой? Я очень за тебя беспокоюсь… Жади, пожалуйста, оставь нас, - решился он попросить.
Но Латифа строго сказала:
- Мухамед, нам не о чем говорить. Уходи. Я позвоню дяде Али и сообщу, что ты принес мне документы, и пусть он не беспокоится.
- Латифа, я не об этом хочу поговорить. Жади, выйди. Подожди в другой комнате! – сцепив руки за спиной, снова попросил он сестру Латифы.
Но Жади насмешливо склонила голову  на бок.
- Нет, Мухамед, я не могу оставить мою сестру наедине с тобой, боюсь, что ты ее расстроишь, она расплачется, а жених уже вот-вот подъедет.
- Жади, я всегда знал, что ты меня недолюбливаешь.
- Нет, Мухамед. Я перестала уважать тебя, когда ты обидел Латифу. Ты взял вторую жену, зная, что это разобьет сердце моей сестре.
- Я не должен перед тобой оправдываться, одалис… ээээ… Жади! И пришел поговорить не с тобой.
Он сердито и демонстративно развернулся в сторону Латифы, нервно теребившей на шее ожерелье.
- Латифа, откажись от помолвки. Умоляю! – сложив руки ладонями друг к другу, произнес с несчастным видом Мухамед. – Я прошу тебя, подумай! Аллах! Ведь потом будет поздно.
- Мухамед, я уже забыла о тебе.
- А как же альбом? Аллах!  Не обманывай себя, моя козочка. Ты тоскуешь по нашему дому, по семье, по мне – я уверен. Да-да! Сейчас в тебе говорит обида, но вот так получилось. Я и сам не думал, что дядя Абдул меня женит на Лейле…
- Мухамед, уходи! – выставила перед собой ладонь Латифа. – Уходи.
Жади, сложив руки на груди, подняла удивленно брови.
- Латифа, ты только послушай, что он сейчас говорит. Уже забыл, что кричал тебе в лицо, когда раненого сида Керима увозили в больницу.
- Замолчи, одалиска! Латифа, ты подумала о Самире? Если Керим уже знает, где она была этой ночью, он может приехать только для того, чтобы с позором отказаться от тебя. Тебе не приходило это в голову?
- Мухамед! – рассердилась Латифа. – Выйди, пока я не позвала на помощь сына.
- Ты хочешь втянуть Амина в наши ссоры? Латифа, что с тобой произошло? Аллах, я вижу перед собой как будто совсем другую женщину.
Жади тоже не смогла промолчать.
- Мухамед, ты уже кричал в этом доме при мне, что Латифа – уже не твоя Латифа. Мы это уже слышали, поэтому не стоит повторяться.
- Замолчи, одалиска. Это ты дурно влияешь на Самиру.
- Латифа, можно я позвоню дяде Али? Я пожалуюсь ему, что Мухамед пытается уговорить тебя  отказаться от выбранного им жениха. Где же мой телефон? – сказала Жади,  оглядываясь при этом вокруг себя.
Мухамеду ничего не оставалось, как  уйти. Он вышел на улицу в полном замешательстве. Всё пропало! Он потерял Латифу! Но когда поднял голову и взглянул на окна своего дома, куда и спешил, то заметил в окне второго этажа в бывшей комнате Амина и Халисы лицо Лейлы, которое тут же исчезло, как только Мухамед  заметил жену.
- Вот что я должен был сделать уже давно! – осенила Мухамеда мысль.
И  через несколько минут  Мухамед тянул за руку Лейлу, державшую на руках маленького сына, к дому бывшей жены.
- И смотри, Лейла, скажи то, о чем я тебя прошу. Иначе снова будешь наказана. Я больше не стану терпеть твоего непослушания! – учил он юную женщину, подводя к двери дома Латифы.
- Мухамед! – дрожащим голосом произнесла девчонка. Но так и не посмела высказать ни слова возражения.
Вновь постучав в дверь, забыв, что имеется и звонок, Мухамед с решительным видом, вцепившись в плечо Лейлы, ждал, когда ему откроют дверь и впустят в дом. Это был уже, действительно, последний шанс!
Когда на пороге показались удивленные Жади и Латифа, так и не согласившись впустить парочку в дом, Мухамед в отчаянии решил объясниться в дверях.
Он слегка подтолкнул Лейлу, которая тут же, глотая слезы, не поднимая глаз, быстро проговорила:
- Латифа, я прошу тебя вернуться к нашему мужу. Пожалуйста, вернись к нему. Я приму тебя, мы будем жить, как сестры. Я даже согласна стать второй женой, а ты будешь первой. Мухамед для этого разведется со мной. Я не буду против.
Сказав это, девчонка прикусила губу.
Жади и Латифа переглянулись. Мухамед следил за каждым выражением на лице Латифы.
- Нет, Мухамед. Живите своей жизнью, без меня. Ты сам выбрал свою судьбу. Значит, так угодно Аллаху. Я не стану идти против решения дяди Али и отказываться от сида Керима.
- А если ОН от тебя откажется? Если он скажет, что ты не нужна ему, потому что ты плохо воспитала нашу дочь? Знай, Латифа, я не откажусь от тебя. Если помолвка не состоится, я приму тебя в свою семью. Ты слышала, что тебе сказала Лейла. Знай, Латифа, я буду ждать тебя до последнего мгновения. Моя Латииифааа…., - едва не плача, закончил мужчина, и сестры увидели, как лицо Мухамеда стало очень несчастным, искаженным душевной болью, а из глаз вдруг брызнули слезы, которые он поспешно и грубо стер ладонями.
- Нет, я не хочу, чтобы ты меня ждал! Уходите, - отрезала потрясенная Латифа. Перед тем, как захлопнуть дверь у них перед носом,  Жади успела сунуть в руку Лейлы пакет со свадебным альбомом ее мужа. Девушка непроизвольно неловким движением взяла, ребенок заплакал, а Латифа отступила назад, за порог, и Жади закрыла дверь, повернув в замке ключ.
- Латифа, ты не всё знаешь о Кериме! Он курит, он даже пьет спиртное. Я знаю, потому что Саид это видел! Слышишь, Латифа? – побарабанил косточками пальцев в дверь Мухамед. Но ответа не последовало.

…Сестры не стали подниматься сразу на второй этаж. 
- Жади, как это ужасно! Он с ума сошел, если привел ко мне женщину, из-за которой брак и рухнул.
- Не верь ей, Латифа. Эта маленькая притворщица обманывает тебя. Она повторила то, что было велено мужем. Но неужели ты не заметила, каким ненавидящим взглядом она окинула тебя, пока ты отвечала Мухамеду? Это маленькая кобра, которой Мухамед на время поджарил хвост.
- Я увидела Мухамеда с новой стороны, Жади. Мне в голову не приходило, что он может поднять руку на жену, взять плетку и отхлестать собственную жену.
- И тебя могла ждать такая участь, смирись ты с его женитьбой на Лейле. Но Аллах послал тебе другую судьбу, - поспешила заверить сестру Жади. – И Мухамед  плохо отозвался о сопернике  - это очень некрасиво.
- Жади, неужели Керим курит и пьет спиртное?
- Нет, скорее всего, это не так. Но он курит. Курил кальян, я видела его в клубе. Они с Зейном оба его курили.
- Но ведь не сигареты?
- Ты сможешь отказать Кериму, если это вдруг окажется правдой? Сделай скидку на то, что Керим – европеец родом из Марокко. И не верь Мухамеду,  вычеркни его скорее из своей жизни.
- Да, - коротко ответила Латифа. – Мухамед теперь в прошлом.  Алхамдулиллах!
               
   16. Часть 20. Глава 16. Приезд Керима. Страдания Мухамеда.

Вернувшись вместе с Лейлой домой, Мухамед велел ей подняться  с ребенком на второй этаж и в ближайшее время не показываться ему на глаза. Когда жена ушла, он подошел к окну и встал, широко расставив ноги и заведя руки за спину, нервно перебирая бусины четок.
Он решил собственными глазами увидеть приезд и отъезд жениха. Иначе он  никогда не сможет поверить в то, что Латифа сегодня будет сосватана, и тогда его мучения продолжатся.
Вскоре в дом вошли Амин и Халиса. Сын встал рядом с Мухамедом, а невестка отправилась готовить чай с кардамоном и мятой. Впрочем, свежей мяты не оказалось, и Халиса была вынуждена сварить для мужа и свекра кофе.
Лейла, спустившись с бутылочкой за водой для Абдульчика, встретилась с Халисой у лестницы, мимо которой девушка несла поднос с кофейными чашками. Так как Халиса откинула с головы платок, Лейла увидела огромный синяк, и на ее лице появилась радость.
- Аллах, что у тебя с лицом? Красавица какая! Тебе очень больно было? – с притворной заботой спросила Лейла, но глаза говорили о другом.
Халиса решила не реагировать на ее выпады, тем более, что  надевать паранджу и скрывать синяк под черной тканью она не стала умышленно. Пусть Лейла говорит, что угодно!
- Пропусти меня. Ты видишь, я несу нашим мужьям кофе?
- Амин ещё не отказался от тебя?
- Почему мой муж должен от меня отказываться?
- А что, он передумал брать вторую жену? – продолжала провоцировать девчонка. И, увидев, как изменилось выражение лица Халисы, она поняла, что попала в больное место, и зло рассмеялась.
- Дядя Абдул  спрашивал у Мухамеда, когда надо искать Амину вторую жену, ведь скоро твой муж собирается покупать дом. И может взять вторую жену. И даже ещё двух. Это правда?
- Что – правда? – помертвевшими губами спросила Халиса, стараясь не уронить достоинства. – Да, у нас будет свой дом уже в следующем месяце. Слава Аллаху, что наш дом не будет виден из твоих окон.
- Змея! Не лги, Амину не хватит денег, чтобы купить дом, где поместятся все четыре жены, на которых он собрался жениться! Какой дом он мог купить? Ты придумываешь.
- Нет, я не лгу. Амину дали деньги на покупку дома, и соседний дом в Сан-Криштоване теперь наш. Скоро у Амина будут на него документы, - уверенно заявила Халиса, вспомнив недавний разговор с мужем, когда Амин ответил ей, что разговоры соседей о доме – не на пустом месте.
Лейла вспомнила, как увидела Мухамеда, собирающего какие-то документы в конверт, и решила, что это и были свидетельства совершённой покупки.
Она задохнулась от возмущения.
- Вот как? Мухамед отдал сыну деньги от моего проданного риада в Фесе?! Это грабеж! Я пожалуюсь шейху, и он заставит Мухамеда отдать мне мои деньги! Не будет у вас никакого дома! А если что… Я его подожгу, подожгу! Вы не получите  дом, вот увидишь, Халиса.
Если бы Лейла посмела, то швырнула бы бутылочку с водой об стену. Но недавняя порка не прошла бесследно. Лейла стала опасаться сердить Мухамеда. Она расплакалась, стараясь заглушить рыдания. Судорожно вытирая слезы краем рукава, она скривила рот, обнажив белые аккуратные зубки.
Халиса не стала отвечать, лишь презрительно фыркнув в ее сторону. Но подошел Амин.
- Что случилось, Халиса? – внимательно посмотрев на жену, спросил он.
- Ничего, всё в порядке, муж.
Амин решил, что Лейла  поддела Халису из-за синяка на лице, поэтому он протянул руку и нежно погладил жену по посиневшей щеке.
- Не обращай на нее внимания, Халиса. Где мой чай?
- Прости, Амин, но я приготовила кофе. В этом доме не нашлось свежей мяты. А без мяты чай – это совсем не чай.
- Ты запомнила то, что я тебе сказала? – нервно вполголоса выкрикнула Лейла. – Я подожгу  дом, который Мухамед купил вам на мои деньги!
- Ты о чем это? – нахмурился Амин, но Халиса позвала его с собой.
- Идем, не слушай глупости, Амин. Я тебе потом расскажу, что она мне наговорила. А пока выпей кофе. Кажется, хорошо получился!
Видя, как на них оглянулся отец, Амин и Халиса зашагали к окну. Невестка протянула сиду Мухамеду чашку с кофе, но он даже не заметил этого, так как застыл у окна, ловя каждое движение перед домом Латифы. Амин  взял кофе с подноса и быстро выпил. Халиса, уходя, успела увидеть в окно приближавшуюся к дому Самиру. Девушка несла огромный букет цветов.
- И эта тоже предает родного отца!  - огорченно произнес Мухамед. – Решила поздравить мать с помолвкой? Почему ее не Жади родила?
- Отец, я слышал разговор матери с Жади, что Самира принимала поздравления в редакции. Там все были в шоке от привезенных ею фотографий ночного Рио-де-Жанейро. Там и подарили  цветы. Это как часть ее премии.
- Вот как? Аллах, что теперь стоит у бразильцев порядочность девушки, ее репутация? Всего лишь – букет цветов!
- Ей дадут большой гонорар.
- И сколько? Порядочность девушки стоит дороже любых денег! Разве можно измерить ее в деньгах? Самира, Самира…, - продолжал сокрушаться Мухамед.
- Отец, твоя жена пригрозила поджечь мой дом, потому что решила, что его купил мне ты на деньги от продажи риада. Она сказала об этом Халисе и повторила при мне.
- Что? – резко повернулся к нему отец. – Ладно, я с ней позже разберусь.  Дом купил тебе дядя Саид.
Амин собирался сказать что-то ещё, но увидел, как к дому матери подъехал дорогой автомобиль и остановился как раз напротив ее двери.
- Что, сынок? Что ты увидел? – с кривой улыбкой спросил отец, боясь повернуться к окну. – Жених приехал?
- Кажется, да.
Мухамед тяжело повернул грузное тело к окну и уперся обеими руками в подоконник.
- Амин, набери на моем сотовом номер Мустафы, - кивнул он в сторону столика, где оставил телефон.
Сын принес ему мобильник, и вскоре Мустафа услышал от Мухамеда  просьбу отправить дону Ноэмию в дом Латифы. Ведь должен будет кто-то рассказать, что там будет происходить!
…А наверху Лейла жаловалась Арибе на мужа.
- Ты понимаешь, что меня лишили моих денег? Мухамед купил дом Амину и этой Халисе!
- Откуда ты знаешь? Я слышала телефонный разговор о том, что сид Саид решил сделать подарок племяннику -  вот и купил Амину дом.
- Как же Халисе везет! Ее муж так не унижает. Мне будет сниться во сне, как Мухамед насильно  тащит меня к Латифе и заставляет просить ее вернуться. Какое унижение, Ариба!
- Но ведь она отказалась? Ты останешься первой женой и пока -  единственной. В твоих силах, чтобы Мухамед оставался тобой доволен. Тогда он может передумать жениться на Муне.
- Он не передумает. И мне так даже выгодней. Но не будем говорить об этом. Ариба, я хочу увидеть, как приедет свататься жених. Я как представлю, что Мухамеду это как саблю вонзить в сердце, мне становится хорошо от одной мысли!
- Почему, о, Аллах?
- Латифа отказала Мухамеду. Конечно, ведь ее жених намного красивее, чем он. Интересно, купит ли жених Латифе золото, и какое?
- Сид Керим должен сегодня приехать не с пустыми руками. Если бы ты не ссорилась с Халисой, мы могли бы расспросить у нее. Но ты даже сегодня не смогла удержаться. Что ты ей наговорила, что сама же вернулась зареванная?
 - Ничего! Я правду сказала!
- Лейла, будь осторожнее с мужем. Я не ожидала от Мухамеда такой жестокости. Он тебя несколько раз пытался выпороть и, наконец, сделал это, но теперь он собрался дать тебе развод, чтобы освободить место для Латифы. Это неправильно. Но он готов был это сделать. Слава Аллаху, что этого не случилось! И теперь второй женой станет Муна, если она вообще здесь появится.
- Идем на балкон. А то из этой комнаты ничего не видно. А вдруг машина уже подъехала?
- А что мы сможем увидеть? Только то, как сид Керим выйдет из машины и войдет в дом?  А потом выйдет после помолвки.
- И все равно я хочу постоять на балконе. Я здесь что – пленница?
- Идем, только не говори так громко. Иначе твой муж услышит и заставит нас оттуда уйти.
- Как ты думаешь, сделает ли ещё что-нибудь Мухамед? Ведь если Латифа даст согласие на брак, станет невестой Керима, то Мухамед не сможет даже посмотреть в ее сторону!
Ариба пожала плечами.
Они вышли и осторожно встали на балконе, который не был виден из окон первого этажа их дома. Да, они едва не опоздали, потому что в этот момент к дому напротив подъехала машина, и из нее вышло несколько мужчин. Арибе и Лейле был знаком только сам жених – сид Керим, которого видел раньше весь Сан-Криштован. Но второй мужчина – высокий и стройный, тоже очень красивый, по мнению Лейлы,  был им не знаком, как и старик в джеллабе и феске. Потом из автомобиля появилась и женщина в праздничном кафтане.
Прибывшие вошли в дом, а из бара доны Журы быстро вышла дона Ноэмия и скрылась за дверью дома невесты, войдя вслед за женихом и его родственниками.
… А из бара наблюдали за развитием событий дона Жура и Базилио с Аниньей. Когда Мустафа прибежал к жене и что-то прошептал ей на ухо, то дона Ноэмия начала с ним спорить, но потом, когда Мустафа занервничал и шепот перерос в возмущенное рычание, она заявила:
- А что? А я и пойду туда! И Жади с Латифой меня приглашали. Я помню, как ты, Мустафа, приходил вместе с Мухамедом и Латифой меня сватать. А теперь я увижу, как сватают Латифу. Вот только не хочется идти переодеваться в кафтан и платок. Пойду так.
- Как это? А платок?!
- А иначе я просто не успею: церемония закончится, пока я ищу дома платок.
- Иди! – махнул рукой Мустафа.
Он тут же вернулся в оставленный им магазин, а дона Ноэмия пояснила доне Журе, что услышал и заинтригованный Базилио:
- Мне придется пойти к Латифе. Я не хотела, потому что на такие праздники надо надевать платок, но мне не хочется подниматься к себе домой. Может быть, Жади или невеста дадут мне что-нибудь своё? Сходить хочется, если честно.
- Дона Ноэмия, я с вами пойду! – взвыл Базилио так громко, что Анинья за стойкой едва не выронила стакан, оставленный клиентом, который она решила переставить в мойку.
-  Это ещё зачем? – грозно спросила дона Жура, подбочениваясь у выхода из бара.
- Так это же благодаря мне дона Латифа теперь выйдет замуж за синьора Керима! Если бы я не сказал синьору Мухамеду, что в доме никого нет, он не повесил бы на дверь замок!
- Да что ты, парень? Вот как раз из-за тебя, значит,  должна состояться помолвка? Без тебя там никак не обойдутся? – насмешливо осадила официанта его хозяйка.
- Ну, дона Жура! – возмутился Базилио, обиженно выкатив глаза и подняв брови «домиком», не веря в то, что его не отпустят с работы.
Но дона Жура сурово ткнула пальцем в сторону кладовки:
- Базилио, я нашла источник вони в кладовой. Ты зачем задвинул ящик с овощами за коробки? Там почти всё сгнило! Вот отправляйся-ка перебирать гнилые овощи!
- А почему сразу я?
- Ты плохо слышишь? ТЫ задвинул ящик, теперь и разбирайся с тухлятиной. И не смей со мной спорить!
 - Дона Жура,- всхлипнул Базилио, раздосадованный упущенной возможностью увидеть, как арабы будут сватать мать Самиры.
- Иди, я сказала! И не появляйся, пока не переберешь весь ящик! – пригрозила пальцем дона Жура.
Она отвернулась от парня, загораживая выход из бара. К ней тут же подбежал рыжий любимец. Кот начал тереться о ее ноги. Но Жура была слишком занята приятными событиями у соседей, поэтому не обратила на Файера внимания. Сложив руки на груди, она уставилась на машину.
Надо же! Сид Керим, обычно появлявшийся в Сан-Криштоване в легких брюках и светлых  рубашках, в этот раз был в элегантном темном костюме и с галстуком. Рядом с женихом встал его родственник, которого Ноэмия назвала Зейном ещё в тот день, когда они наблюдали за тем, как за раненным Керимом приехали его родственники. Мужчина был весь в черном, а рубашка была застегнута под горло, он был так же высок и красив, как Керим.
Старик, появившийся следующим из автомобиля, был одет в национальную одежду, какую обычно носит и синьор Мухамед. Ещё и с шапочкой на голове. А последней из салона авто выбралась сестра Керима – в такой красивой одежде, что понравилась даже доне Журе.
Процессия исчезла за дверью, которую распахнула дона Жади, туда же устремилась и Ноэмия. А с балкона за происходящим наблюдала Самира.
- Дона Жура, а Самира-то тоже надела длинную юбку и кофту с длинными рукавами! – заметила Анинья, подойдя к хозяйке и встав за ее спиной.
- Разумеется, Анинья, Самира ведь уважает мать, а сегодня у них такой день, что она и платок могла бы надеть. Раз уж у них так заведено.
Дона Жура покосилась на окна первого этажа соседнего дома и обнаружила, что синьор Мухамед тоже наблюдает за событиями на улице, прильнув к стеклу. Кажется, и Амин за ним маячит.
Жура сощурила глаза и с иронией осмотрела столики перед баром, думая, однако, о том, как Мухамед остался с носом. А чего же он ждал? Сначала родную дочь из дома выгнал, потом взял вторую жену. Какая женщина - жена и мать - такое выдержит? Так поделом же ему!

…А вот Мухамед не замечал, что стал объектом внимания хозяйки бара, т.к. он    не сводил глаз с дома своей Латифы, ловя каждое движение в ее окнах. Но что он мог увидеть?
- Амин, зачем ты ушел? Ты мог остаться или Халису там оставить, - упрекнул он сына.
- Не захотел, - сердито буркнул в ответ Амин.
- А жених-то как волнуется. Может быть, не уверен, что Латифа ответит согласием? –  предположил мужчина, вспомнив, как нервничал Керим, переминаясь с ноги на ногу, ожидая, когда из автомобиля выберутся Зейн, сестра и старенький родственник.
- Отец, не расстраивайся, иначе тебе плохо станет. А я уже не уверен, что у тебя в доме найдется нужное лекарство. Твоя жена ничего в этом не понимает, а бежать к матери за таблетками во время торжества – тоже как-то не хочется. Ведь поймут, как ты переживаешь из-за помолвки.
- Не верю, Амин. Неужели это всё? Твоя мама станет женой другого мужчины! – закрыл руками лицо Мухамед.
- Отец, женись на Муне, которую ты сосватал - поможет отвлечься. Маму ты потерял. Она выйдет замуж.
- Как может женщина в её возрасте думать о замужестве? О, Аллах, я не удивился, когда узнал, что Жади вышла замуж за своего бразильца, но твоя мать, Амин?! Она должна воспитывать внуков и заботиться о муже, который был ей послан судьбой в молодости. А Латифа, как одалиска, ждет жениха!
Амин стоял рядом с отцом и молчал. Он видел, как ему плохо, потому и говорит такие странные вещи. Разве мать одалиска какая-то? Она вынуждена подчиниться решению дяди Али. И отец знает об этом, так зачем говорит плохо о матери? Но Амин не стал ссориться с отцом, а просто отошел от него и решил узнать, чем занята Халиса.
Его жена стояла у плиты и готовила из обнаруженных продуктов кускус.
- Амин, - начала она виноватым голосом, - в этом доме совсем нет еды. Чем же они все питаются? Думаю, что помолвка быстро не закончится. Я решила приготовить хоть что-то, чтобы твой отец мог вечером поесть.
- Ты права, Халиса, из Лейлы никогда не получится хорошей жены. Она заморит отца голодом, когда Ариба уедет и выйдет замуж. Я ему предложил как можно скорее жениться на ларе Муне.
- Да, Амин, ты прав. Свекру нужна заботливая и хозяйственная жена.
Пока они беседовали, Халиса – стоя у плиты, а Амин – расположившись за столом перед стаканом свежевыжатого женой сока, Ариба, которая спустилась за тем, чтобы  согреть  и отнести стакан горячего молока Лейле, стояла за углом и вынужденно подслушивала. Она не знала, что наговорила Лейла сыну Мухамеда и Халисе, но это было явно что-то нехорошее, что может плохо закончиться для ее родственницы. И она не ошиблась. Халиса заговорила как раз об этом.
- Амин, а если Лейла исполнит угрозу – поджечь дом, который  дядя Саид помог купить?
- Ерунда! Как она может поджечь дом? Спичками, что ли?
- Кто знает, что придет ей в голову? – засомневалась молодая женщина.
- Ничего не будет, не беспокойся. Но я могу попросить Базилио следить за домом. Буду платить ему несколько риалов в неделю, чтобы он присматривал и сообщал бы мне, когда Лейла выйдет из дома и в какую сторону  пойдет.
 - А почему ты…
- Почему не рассказать отцу, хочешь ты спросить? Нет, я не хочу, чтобы отец снова ее выпорол. Опять пойдут разговоры по всему Сан-Криштовану. Это плохо для бизнеса. Так мы с отцом растеряем всех клиентов. Бразильцам не знаком такой вид наказания для непослушных жен.
- Конечно, Амин. Так и поступи. Только Базилио не умеет держать язык за зубами. Весь Сан-Криштован будет знать, что Лейла может стать поджигательницей.
- Шайтан! А что же делать, Халиса? Я подумаю, как поступить. Может, не стоит жалеть эту безумную? Пусть отец узнает и ещё раз выпорет ее, чтобы ей никогда больше не приходили в голову такие мысли!
Ариба решила вмешаться, вышла  из укрытия и появилась перед сыном Мухамеда.
- Амин, прости, но я невольно услышала ваш разговор. Пожалуйста, ничего не говори отцу. Лейла только болтает, но ничего не станет делать! И если ты хочешь, чтобы за ней кто-то присматривал, то я могу это делать. Не надо просить Базилио.  Он не сможет сохранить твою просьбу в тайне, и твой отец обязательно узнает – рано или поздно. Базилио же ему и проболтается.
- Ариба, хорошо, ты согласна следить за родственницей.  Ее необходимо удерживать от глупых поступков. Для нее же будет лучше.
- Я понимаю, Амин. Если что, я тебе сообщу – через Халису.
- Договорились.
Ариба налила в стакан молоко, которое Халиса разогрела во время разговора. Жена Амина, пусть и жила теперь в доме свекрови, помнила, чем вынуждена заниматься девушка в доме мужа Лейлы.
Ариба ушла, а Халиса решила накормить мужа салатиком, который успела приготовить, и заодно тоже перекусить вместе с ним.

  17. Часть 20. Глава 17. Помолвка Керима и Латифы.

А в доме невесты помолвка шла в соответствии с марокканскими обычаями. Конечно, Керим и Зейн были во многом уже далеки от нравов исторической родины, но их сестра и старенький дядя бдили, чтобы всё шло по правилам.
Керим был взволнован. Он то и дело бросал на невесту смущенные и испытывающие взгляды, и Латифа опускала каждый раз глаза. Жади и Самиру это веселило. Они стояли рядом, Самира выглядывала из-за плеча тети Жади.
- А Кериму идет костюм. У лары Марьям такая красивая одежда! – шепнула девушка.
- Да. И платок такой… яркий. Самира, только мы с тобой с непокрытой головой. Даже дона Ноэмия попросила у твоей мамы платок, чтобы не ссориться потом с Мустафой.
- Но я же переоделась – сняла рваные джинсы и топик. Но платок… Это уже дело принципа.
- Самира, твой будущий отчим так смущается.
В этот момент заговорил Зейн от лица родни жениха. Он представил уважаемого сида Ахмета. Напомнил, что семья невесты не против сватовства. Дядя Али и Керим всё обсудили по телефону. И теперь Керим приехал сделать предложение и получить ответ.
Потом и Керим обратился к Латифе. Застенчиво улыбаясь, что выглядело странно для взрослого, уверенного в себе мужчины, он попросил Латифу стать его женой и выйти замуж в оговоренный с дядей Али срок. Когда в Бразилию в следующем месяце прилетит сид Али, будет оговорено количество золота, которое будет куплено для невесты, и он отвезет Латифу в Торговый центр. Также Керим согласен перед свадьбой выплатить семье махр в евро.
Керим сказал всё то, что положено говорить в подобной ситуации. Но потом добавил от себя:
- Латифа, я недавно купил дом, в котором сейчас идет ремонт. Там мы сможем жить после свадьбы. Я буду рад видеть и твоих детей рядом с нами.
Жади дернула Самиру за рукав, чтобы удержать ее от восклицания, ведь девушка едва не вмешалась, чтобы заявить: она будет жить самостоятельно!
- Тише, потом разберетесь, кто и где будет жить!
Керим произнес ещё несколько фраз о том, как он желал бы, чтобы его женой стала именно Латифа. Но предупредил:
- Понимаю, что тебе, Латифа, возможно, потребуется время, чтобы обдумать ответ. Поэтому я прошу тебя подумать и принять решение до того дня, как в Рио прилетят твои родственники из Марокко…
И тут снова вмешался Зейн:
- Латифа, ты можешь даже отказаться, если решишь, что жених тебе не подходит. Мой брат не станет тебя неволить. Но вы знаете, что произошло недавно в этом доме. Наши родственники настроены решительно и требуют, чтобы Керим и ты, Латифа, невольно совершившие харам, поженились, и как можно скорее. Сегодня нам нужно будет сообщить дяде Али  о том, что помолвка состоялась. Не будем расстраивать его и дядю Абдула, который тоже очень обеспокоен положением, скажем сиду Али, что ты согласна. Так ведь?
- Латифа, ты ведь согласна выйти замуж за Керима? – заговорил и старик сид Ахмет. – Твой дядя дал ответ за тебя. Будем считать, что ты дала согласие на брак с моим племянником Керимом.
Латифе ничего не оставалось, как, превозмогая себя, быстро кивнуть.
- Она согласна! – с веселым видом развел руками Зейн. Сестра Керима едва не расплакалась, а сид Ахмет довольно кивнул.
- Я так рад, Латифа, - с облегчением выдохнул и Керим. А потом неловко полез рукой в карман пиджака и достал футляр с ювелирным украшением.
- Я принес тебе подарок. Ты моя невеста. Прими этот браслет в знак нашей помолвки.
  Он протянул женщине квадратную коробочку с открытой им крышкой.
- Тетя Жади, у Керима дрожит рука! – шепнула Самира.
- Я не думала, что он такой чувствительный мужчина, - ответила Жади.
Когда Латифа потянулась за подарком, то невольно прикоснулась пальцами к пальцам Керима. Она вздрогнула, а Керим неожиданно моргнул, но тут же улыбнулся. А Латифа страшно смутилась и тоже улыбнулась, но так вымученно, что Жади и Самире стало ее жалко.
В коробочке лежал браслет из белого золота, украшенный несколькими драгоценными камнями.
- Это сапфиры. Дорого и красиво, - разглядела Жади, переглянувшись с племянницей.
Латифа некоторое время молча и растерянно рассматривала браслет, а Керим не сводил глаз с невесты, как будто опасаясь, что его подарок будет отвергнут.
- Спасибо, очень красивый, - ответила невеста и опустила глаза, не сдержав робкой улыбки.
Керим осторожно, как будто боясь уронить, вынул браслет из футляра и бережно надел его невесте на руку.
Всё это выглядело так трогательно, что Жади и Самира то и дело переглядывались. Дона Ноэмия стояла рядом с ними, теребя край платка, и на ее лице тоже было написано умиление.  Сестра Керима качала головой. «Это я подсказала, какое украшение выбрать», - пробормотала она.
- Я предлагаю устроить свадьбу раньше, чем через полгода, - неожиданно сказал Керим.
Его дядя тут же встрепенулся.  Ведь такое поведение было против обычаев.
- Аллах! Не надо торопиться, племянник. К тому же, решать вопрос о сроке свадьбы будем мы, ваши родственники, иншалла, а вовсе не ты, Керим.
В итоге было решено, что дата свадьбы будет назначена позже. И, скорее всего, не раньше, чем через пол года. А золото невеста получит уже в следующем месяце, когда Зорайдэ прилетит в Бразилию вместе с дядей Али и сидом Абдулом и сможет отправиться с Латифой за золотом. Самира и Жади тоже могут стать свидетельницами со стороны невесты.
- Латифа, не пора ли подать чай и выпечку? – напомнил Зейн с лукавой улыбкой. Так было положено по обычаю – невеста должна показать, что она готова стать хорошей хозяйкой. Поэтому невесту приглашают в зал, куда она должна внести блюдо с печеньем, которое сама испекла перед помолвкой, а жених сможет, наконец, увидеть девушку и убедиться в ее умелости. Так происходило веками.
Конечно, Керим знал на вкус каждый вид печенья, которое по заказу клиентов его кафе готовила Латифа, но не отступать же от обычая.
Жади подала сестре поднос с выпечкой, Латифа его приняла и повернулась к жениху.
Керим, смеясь, как будто в первый раз, взял одну печенинку и немного откусил. Однако его пальцы дрогнули, выдав волнение, которое он пытался скрыть за улыбкой, и выпечка раскрошилась.
- Мой брат так переживает, как будто  ему не сорок пять лет, а двадцать, - с усмешкой подколол Зейн, со скрещенными на груди руками наблюдая за женихом. – Но, несмотря на смущение жениха и невесты, предлагаю оставить их наедине. Пусть поговорят, им есть, что обсудить.
Все вышли из гостиной, где проходило сватовство. Сида Ахмета сопроводили на кухню, и Жади засуетилась вокруг него, налив стакан чаю и предложив выпечку.  Самира стояла здесь же, ничего не делая. Зейн прошел на балкон, а дона Ноэмия достала сотовый, который не догадалась отключить перед помолвкой, и в результате телефон в ее кармане звонил несколько раз, и женщина была вынуждена нажимать на кнопку сброса звонка через ткань одежды. Теперь Ноэмия лихорадочно работала пальцем, стараясь отключить мобильник. Иначе Мустафа не успокоится, пока она не ответит на его звонки.
Сюда же зашла и лара Марьям. Она была в прекрасном настроении.
- Ну что, теперь мы почти родственники. Какая замечательная помолвка! Вот только не смогли дозвониться до Неджмы. Дочь Керима ещё не знает, что отец решил жениться. Сегодня помолвка, а она даже не подозревает об этом. На звонки не отвечает – телефон отключен, вне зоны действия.
- А что случилось? – поинтересовалась у нее Жади.
- Наверно, муж опять наказал ее за что-нибудь! Бедный Амаль, он такой добрый, но разве с Неджмой можно мирно ужиться? Нет, она ему и раньше не давала спокойно жить, так теперь их там двое. Амаль взял ещё двух жен – ей назло, так она подружилась с одной из них, и они теперь нервируют его на пару. Аллах! – огорченно сказала лара Марьям, жалуясь новым родственницам, с опаской поглядывая на старика за столом.
- Вы говорите о нашей Ясмин? Она стала третьей женой Амаля бен Хашема, а четвертой стала  Дайнаб, родная сестра мужа Хадижи, дочери тети Жади, - объяснила, «разложив по полочкам», Самира.
- О, Аллах! Как же я сразу не сообразила? Конечно,  новые жены Амаля – ваши родственницы!
Они поговорили о жизни в Арабских Эмиратах, о дворце Амаля в Дубае. Жади сообщила, что на днях она вместе со свекровью летит в Марокко, в Фес, чтобы присмотреть дом, который, возможно, они купят.
Лара Марьям обрадовалась.
- Так вы с сидом Али встретитесь? У него гостить будете? Расскажите, как хорошо прошла помолвка моего Керима и Латифы.
Женщина настолько расчувствовалась, что едва не расплакалась.
- Конечно, лара Марьям, я обязательно опишу дяде Али и Зорайдэ, как всё было.
Когда все вернулись в гостиную, то, через некоторое время и после обязательного тарауфа (слов, которые  принято говорить по обычаю при прощании с гостями) жених и его родственники уехали.
Когда Жади и Латифа вернулись в дом, проводив жениха до машины, они сели за стол на кухне и решили выпить чаю. Самира уже лакомилась печеньем.
- Очень есть хочется, - объяснила она. - Я не успела пообедать после университета. Потом отправилась в редакцию, а там было уже не до перекуса, и на помолвку едва успела. Теперь-то я  поем!
- Дочка, расскажи, что было в редакции?
- О! Сначала мне не поверили, когда я сказала, что принесла снимки ночного города. Потом, когда увидели на флешке, что получилось, так восхищались, так меня хвалили! Редактор сказал, что он не знает, какие фотографии выбрать. Мне подарили букет. Гонорар будет немаленький. Я же вам рассказала обо всем, когда звонила! Вы забыли, переволновавшись после сватовства.
- А где букет, с которым ты вернулась? – вспомнила Жади.
- Букет? Ах, да, его же надо поставить в вазу! Сейчас принесу, он лежит на моей постели, - вскочила девушка.
Когда Самира вошла с букетом, Латифа уже нашла большую напольную вазу  и наполнила ее водой. Пышный букет из разноцветных роз едва поместился в узком горлышке вазы.
- Можно разделить цветы на несколько букетов, - бросив критический взгляд на цветы, сказала Самира.
- И мне надо поесть! Я тоже проголодалась, -  отводя глаза в сторону, сказала Латифа. -  Так переволновалась!
- Латифа, теперь ты невеста. Покажи браслет!
- Мама, какое красивое золото! – восхитилась Самира, взяв мать за руку, протянутую к ней и Жади. сама Самира была равнодушна к золоту, но любила видеть украшения на матери.
- Только куда мне его носить? На улицу в нем не выйдешь. Дома буду любоваться на подарок Керима. Но если по обычаю, то жених должен видеть свой подарок.
- Керим понимает, где мы живем. В Рио показаться на улице с дорогим золотым украшением  крайне опасно. И мы в этом убедились совсем недавно. Не рискуй, носи дома, - успокоила ее Жади.
- Мама, интересно, а какое золото тебе подарит Керим? Я тоже пойду с Зорайдэ покупать тебе золото. Иногда я вспоминаю Марокко, рынок на медине Феса. Какой экзотикой мне теперь вспоминается то время!
- Дочка, почему ты называешь Марокко экзотикой? Это наша историческая родина.
- Нет, мама, моя родина – Бразилия.
- Не начинайте спорить, Латифа, Самира, - попросила Жади.
Самире тоже не хотелось дискутировать с матерью и портить настроение себе и ей после такого чудесного праздника. Она заговорила о другом:
- Интересно, чем сейчас будет занят Керим? Почему он уехал? Мог бы пригласить нас в клуб Зейна - посидеть, посмотреть там новую программу.
- Что ты, дочка! Его дядя – второй дядя Абдул, наверно, тоже очень строгий.
- Латифа, нам надо позвонить дяде Али. Он ждет, когда мы ему расскажем, как всё прошло.
- Это же твой телефон звонит? – прислушалась Жади.
- Да, я его в гостиной оставила.
- Я принесу, - сказала Самира, отодвигая тарелку, на которую мать успела положить таджин - тушеного мяса с овощами.
- Это дядя Али, - вернувшись, сказала она, протягивая матери сотовый.
Конечно, то, о чем пошел разговор, было предсказуемо. И дядя Али, и Зорайдэ, с которой они потом все поговорили, были рады тому, что  теперь Латифа - невеста Керима, и никто не посмел испортить праздник.
Дядя Али намекнул, что следующая помолвка должна быть у Самиры.
- Нет, вот ещё! – возмутилась девушка. – У меня начинается карьерный рост! Я не могу дождаться, когда получу диплом и смогу  в полную силу заняться журналистикой! А муж – это помеха. Почему вы стараетесь бросить камень на моем пути? Чтобы я споткнулась?!
- Кто-то недавно собирался стать женой Лео, - напомнила Жади. Латифа, услышав ее слова, закатила глаза, хватаясь рукой за сердце.
- Я так сказала, чтобы ко мне никто не приставал с замужеством!
- Дочка, но нельзя же оставаться в жизни одной!
- Да, Самира, после свадьбы мама будет жить в доме мужа, а тебе придется или жить одной, или вместе с ними.
- Почему же – одной? А куда денутся Амин и Халиса?
- Дочка, дядя Саид купил им дом по соседству. Они перейдут туда через несколько недель.
- Очень хорошо! А то я уже расстраиваться начала при мысли, что мне придется терпеть общество Амина и его жены. Халиса – хорошая, наверно, но Амин способен отравить жизнь любой современной женщине. Он такой же тиран,  как дядя Абдул.
Увлеченные разговором, они не услышали, как Амин и Халиса вернулись домой, открыв дверь своим ключом. Поднявшись на второй этаж в тот момент,  когда откровенничала Самира, услышав ее слова, Амин не сдержался и, войдя на кухню, где ужинали женщины, сказал:
- Самира, ты думаешь, МНЕ хочется терпеть тебя рядом с собой? Аллах, когда же я смогу стать хозяином собственного дома? Я забуду о твоем существовании, одалиска!
- Амин! – строго призвала его к сдержанности Латифа.
- Из тебя так и лезет дядя Абдул! – насмешливо подметила Самира.
- Конечно, ты одалиска. Ты теперь ночуешь с мужчинами неизвестно где. Я счастлив, что очень скоро уйду из дома, где вынужден тебя терпеть. А ты останешься одна, будешь жить без мужа, без семьи!
- Амин, я самостоятельна и самодостаточна. И то, что мне придется жить одной, меня вполне устраивает. Я готовилась к этому давно. Меня не огорчает такой образ жизни.
- Всё, хватит, дети! Не спорьте только  потому, что вы оказались таким  разными! Разойдитесь по своим комнатам, успокойтесь и с терпением относитесь друг к другу, - потребовала Латифа.
Халиса не вмешивалась в перепалку брата и сестры.  Но она успела разглядеть украшение на руке свекрови. Дорогой браслет, изящный и красивый. Конечно, это не колье, но такие крупные сапфиры! Она видела подобные драгоценности  только на женах сида Саида. Но сид Керим не настолько богат, как брат свекра, но и не бедней сида Мухамеда. Она узнала от родственниц из Сан-Паулу, что у сида Керима, двоюродного брата Зейна, имеется большая фазенда где-то возле Белу-Оризонти, дающая приличный доход.  Кериму предстоит ещё покупать золото и нести траты на свадьбу, этим, наверно, и объясняется, что Латифа получила не колье, а браслет, пусть и замечательный.
Амин же старался не показывать интереса. Он вернулся домой после торжества, от которого бежал. Халиса поняла, что не стоит обсуждать с мужем новый статус лары Латифы. «А браслет он, конечно, и сам не мог не заметить!» - решила она.
Жади засобиралась домой.
- Латифа, я так рада за тебя, - с улыбкой обняла она сестру. – Я буду очень занята в ближайшие дни. Сначала в Европу улетает Лукас, потом мы с Иветти летим в Марокко. Но я буду звонить тебе и по возможности навещать тебя до отъезда. Впрочем, у тебя теперь есть жених, который и позаботится о твоем досуге. Я уверена, что Керим будет приезжать теперь не только за заказами, но и для того, чтобы просто увидеть свою невесту!
- Жади!
- Пока! Иначе Лукас начнет меня искать.
… В такси Жади тут же набрала номер телефона Хадижи. Дочка ответила, и Жади рассказала, что ее тетя стала невестой.
- Мама, тетя Латифа выходит замуж? Так это правда? Когда Карима рассказала мне об этом, я решила, что она выдумывает. Ты не звонила мне несколько дней. А Самира рада, что у мамы будет новый муж?
- Да, моя принцесса. Самира рада. И ещё она мечтает скорее получить диплом и отправиться в путешествие, как журналистка с заданием редакции.
- Какая интересная жизнь у моей сестры! Мама, как отнеслась Неджма к новости о женитьбе ее отца?
- Она не знает. Ей не смогли дозвониться. Решили сообщить за несколько дней до сватовства, но не смогли дозвониться. Что там у них случилось, ты не знаешь? Лара Марьям опасается, что муж ее за что-то наказал.
- Да, мама, это правда.  Звонила Ясмин и рассказала, что ее и Неджму муж наказал за то, что они поехали в Торговый центр вдвоем, не взяв с собой Дайнаб. Но Дайнаб беременна, она пожаловалась мужу, что ее бросили одну дома, не взяли за покупками,  и она очень-очень расстроена. Амаль так испугался за ребенка, что наказал Неджму и Ясмин, решив отобрать у них сотовые  и запретив месяц выезжать из дворца. Но Ясмин спрятала телефон и соврала, что она его потеряла в Торговом центре. А потом она мне позвонила и пожаловалась, попросила рассказать дяде Али, как с ней обошелся муж.
- Теперь всё понятно, Хадижа. Дочка, а как дела у тебя?
- Фарид с Зухрой уехали в Марракеш. Точнее – Фарид отправился на цитрусовые плантации. Мы с ларой Джабирой ничего не знаем о них. Или она ничего мне не рассказывает? Я не знаю, - печально ответила Хадижа.
- Не расстраивайся. Ведь мы с тобой обо всем договорились! А как ты себя чувствуешь?
- Нормально. Когда нет рядом Зухры, мне всегда хорошо.
- Дочка, потерпи ещё несколько дней. Мы с Иветти прилетим в Марокко, и тогда… Ты сама всё знаешь. Зухра никогда больше тебя не обидит, потому что она будет очень далеко от тебя. Если позвонит твой отец и спросит, знаешь ли ты, для чего я прилетаю в Фес, отвечай, что я намерена купить дом.
- Да, я поняла. Ты уже просила меня об этом.
Поговорив с дочкой, после чего у нее стало легче на душе, Жади снова подумала о Кериме и Латифе. Как хочется, чтобы сестра была счастлива! И хотелось верить, что Керим – тот мужчина, который сможет сделать Латифу счастливой. Она вспомнила, как Латифа отреагировала на ее вопрос, о чем они с Керимом разговаривали, когда остались вдвоем. Но сестра отмахнулась, смутилась и не захотела об этом говорить. «Керим ей нравится – нет сомнений. Отлично! Если бы Латифу выдали замуж за того, кого она не смогла бы полюбить, это было бы даже хуже, чем ее возвращение к Мухамеду. Я желаю им обоим счастливой семейной жизни».
Она добралась домой, где ее встретили Лукас и Пьетро. Жади рассказала мужу о том, как прошел ее день. Потом созвонилась с Иветти. Ведь ей тоже было интересно, чем закончилась помолвка Латифы. Иветти так сожалела, что не смогла приехать. Она не ожидала, что возникнут сложности, и ей придется разбираться в делах, из-за которых ей не удалось поприсутствовать на таком радостном событии.
…Дона Ноэмия покинула дом Латифы тут же, как только уехал Керим. Но, включив телефон, она отправилась не в «Волшебную лампу», а в бар доны Журы, желая наказать Мустафу, испортившего ей удовольствие от праздника настойчивыми звонками.
И разве ее подруге Журе не хотелось узнать, что происходило в доме Латифы? Поэтому Ноэмия вошла в бар и уселась за столик. К ней тут же подлетел Базилио с горящими от любопытства глазами.
- Дона Ноэмия, рассказывайте! – потряс он ее за рукав.
- Парень, повежливей! – строго заметила ему дона Ноэмия.
Подошла и Жура, отогнав официанта, велев ему заняться делами.
- Что скажешь? – спросила она подругу, плюхаясь на соседний стул.
- Журочка…. Я так растрогана! Какая красивая пара получится из Керима и Латифы! Он подарил ей замечательное украшение! Золотой браслет с сапфирами.
Она детально описала всё, что происходило на церемонии сватовства. Жура зачарованно слушала.
- Уходя, я даже забыла вернуть Латифе платок, так в нем и ушла. Завтра отнесу!
- Наконец-то, Латифа будет счастлива! – довольно сказала Жура. - Никогда не понимала, как Латифа может терпеть Мухамеда. Я бы такого мужа выгнала прежде, чем он посмел заикнуться, чтобы выгнать мою дочку. А Латифа терпела его слишком долго.
- Но ведь в юности ее выдали замуж, не спрашивая, согласна она стать женой Мухамеда или нет. Мне Мустафа рассказывал, как это происходит в Марокко даже в наши дни.
- Самире повезло, что она живет в Бразилии, а не в Марокко, - сделала вывод дона Жура.
Базилио, разочарованный тем, что так и не удалось подслушать их разговор, выбрался на улицу, но тут же вернулся.
- Дона Ноэмия, синьор Мустафа в ярости! Он стоит на пороге магазина, размахивает руками и топает ногами!
- А что случилось? – удивилась Ноэмия.
- Как - что? Когда я подошел к нему и спросил, ваш муж начал ругаться. Он так возмущался, что Вы не отвечаете на его звонки! Сказал, чтобы вы немедленно шли  к нему.
На лице доны Ноэмии появилось кислое выражение.
- Мустафа ждет моего отчета, потому что Мухамед приказал ему отправить меня шпионить за Латифой. Надеются, что она отказала Кериму. Или он передумал.
- Так пошути: скажи, что Керим и Латифа переругались и разбежались.
- Что ты, Журочка!  Даже страшно представить, чем может закончиться такая шутка, - как будто испуганно ответила Ноэмия.- Мустафа меня прибьет, когда выяснится, что это всего лишь шутка.
- Хотела бы я видеть лицо синьора Мухамеда, когда ты скажешь, что Латифа обручена с синьором Керимом. Иди, Ноэмия, пока Мустафа не прибежал в бар. Даже странно, что он сам здесь до сих пор не появился.
- Конечно, он ведь остался в магазине один. Мухамед дома от окна отлипнуть не может. Амина с женой тоже не было на помолвке. Амин ведь против замужества матери. А Самира рада.
- Поторопись, Ноэмия, твой Мустафа шагает к бару! – приподняв  одну бровь, кивнула дона Жура в темноту за распахнутой дверью.
Ноэмия нехотя оглянулась.

18. Часть 20. Глава 18. Эдна и Альбьери. Маиза в Рио-де-Жанейро.

Дона Эдна достала из шкафа мужа стопу рубашек и переложила в раскрытый чемодан. Места почти не осталось, но предстояло уложить ещё много всего.
Свои вещи женщина собрала накануне.  Наконец-то они  с Альбьери  отправляются в Европу! Франция, Италия, Испания, даже Швейцария! Альбьери много наобещал ей, поэтому Эдна не могла поверить, что это правда. Увидеть вместе с ним Париж, Рим – это была ее мечта с молодости.
Но что-то тревожило Эдну, все равно было что-то не так! Сначала Альбьери вовсе не говорил о том, что они едут не одни. Потом выяснилось, что Лукас и его бывшая жена Маиза везут внука на операцию, которая будет сделана в одной из клиник то ли Швейцарии, то ли где-то в Испании… и Альбьери должен в этом участвовать. Ведь он давний друг семьи, его знания  поддержка важны для Феррасов.
Эдна чувствовала: муж опять начал юлить и изворачиваться в разговорах, и это было очень похоже на то, как он вел себя, когда прятал от нее Лео, сделанного им клона! Как и в прошлый раз, Эдна была задета. Но теперь она решила поговорить с мужем откровенно.  Если он снова что-то задумал, то должен посвятить в свои дела и ее. Она поможет, она спасет его в случае опасности, постарается скрыть что угодно, если Альбьери доверится ей.
Поэтому, когда доктор вернулся из клиники, где он теперь полулегально работал, Эдна сразу же приступила к расспросам.
- Ты видел синьора Леонидаса?
- Да, Эдна, мы недавно разговаривали с Лукасом и Леонидасом. Ведь мы вместе с Лукасом летим одним рейсом в Париж. А сегодня прилетает Маиза. Мне надо обязательно с ней встретиться.
- Дорогой, зачем тебе встречаться с Маизой? – насторожилась Эдна. Ведь муж произнес это как бы уже для себя, забывшись, что сначала отвечал ей.
- Что? – опомнился Альбьери. И это утвердило Эдну в ее подозрениях. Нет, он явно что-то решил провернуть, и опять за ее спиной!
- Альбьери, мне всё известно! Признавайся. Иначе я сама встречусь с Маизой и с синьором Леонидасом и поговорю с ними.
- О чем ты знаешь, Эдна? – умоляюще спросил старик. – Что тебе могут ответить Маиза и Леонидас?
- О том, кого ты клонировал на этот раз! Не отпирайся, Альбьери, я давно обо всем догадалась!
- И ты туда же? Если Леонидас в шутку спросил у меня, не клонировал ли я кого-нибудь, не бродят ли где-то по миру его клоны, это же не значит, что надо принимать в серьез его слова!
- Альбьери, однажды ты уже предал мое доверие. Не повторяй своих ошибок. Я ведь на твоей стороне! Я буду ценить твое доверие ко мне, если ты мне честно обо всем расскажешь. Возможно, ты опять клонировал кого-то, сына Мэл, например…
- Но, Эдна, подумай сама, как я мог его клонировать? Болезнь мальчика выявилась внезапно, и за полгода я никак не успел бы его клонировать, - начал он неуклюже оправдываться.
- Альбьери, я чувствую, что ты что-то скрываешь!
Доктор Альбьери понял, что проще признаться жене и потребовать от нее соблюдения тайны, чем поставить под угрозу операцию маленького Шандиньо. Ведь Эдна не успокоится. Однажды сунув нос в его дела, она и в этот раз начнет копать, расследовать, подсматривать и расспрашивать.
Как она могла заподозрить, что Альбьери занялся клонированием нужных для операции клеток костного мозга и стволовых клеток? Маиза решила не рисковать и подстраховаться, не полагаясь только на доноров. И оказалась права: Лео заболел и задержался в Пантанале, но никого не успели найти для донорства за такое короткое время.
Мужчина закрыл ладонями лицо.
- Что? Альбьери, что с тобой?! – забеспокоилась Эдна.
- Ничего! Собирай вещи, Эдна. Не забудь положить мою любимую рубашку и запасные подтяжки.
Он тяжело поднялся со стула и отошел к окну. По старой дурной привычке начал грызть ноготь большого пальца.
Эдна не сводила с него глаз. Потом, бросив вещи возле чемодана, подошла к мужу и потребовала:
- Альбьери, расскажи мне всё! Так будет лучше для нас обоих.
- Не могу, Эдна! – не выдержал мужчина. – Это не моя тайна! Это опасно как для меня, так и для других. Ты же знаешь, что мне запретили заниматься клонированием, у меня уже отбирали лицензию врача, которую я с трудом восстановил – и то условно!
- Но если я не буду знать, в чем дело, как я смогу тебе помочь? Расскажи, Альбьери! – умоляюще опросила она.
И он не выдержал.
- Хорошо, Эдна. Я расскажу. Но ты однажды уже предала меня. Я поделился с тобой историей о клонировании Лео, а ты собрала пресс-конференцию и начала меня обличать.
- Альбьери, ты сам толкнул меня на это! Я решила, что ты изменяешь мне с Амалией! Я видела вас в ресторане, как ты нежно держал ее за руку... ты дарил ей духи, книги. Что я должна была подумать о вас?
- Эдна, она была моей единственной благодарной слушательницей, пообещавшей рассказать миру о моем открытии. Как я мог не соблазниться, как мог отказаться от предложения написать книгу о клонировании? Ты всё не так поняла! Какая любовница? О чем ты?
- Альбьери, ты предал меня намного раньше, когда клонировал своего племянника и создал Лео. Я так хотела родить тебе ребенка, но ты отказался становиться отцом. Работая в клинике донорского оплодотворения, я могла бы родить не одного ребенка. Но ты был против. А потом выяснилось, что есть Лео, который заменил тебе погибшего Диого. Лео стал твоим настоящим сыном. Меня ты лишил права на материнство, но сам сделал себе ребенка. Ты думаешь, легко простить такое?
- Эдна, не начинай. Иначе мы снова поссоримся перед дорогой.  Мы столько раз уже это обсуждали!
- Тогда скажи мне, что ты сделал?
- Хорошо! – разозлился Альбьери. Он поправил ворот рубашки, перекосившийся из-за тугих подтяжек, вернулся к столу и нервно сел на выдвинутый стул. Эдна тут же  села  напротив мужа.
- Эдна, я клонировал костный мозг Шандиньо, который нужен для операции. Ты помнишь, я несколько раз летал в Европу? Не скажу тебе, где находится лаборатория, в которой мне позволили заниматься клонированием, это…  хм… закрытая лаборатория, о которой почти никто не знает. Но там я смог проделать необходимую работу, потом мой помощник завершил ее. Я наблюдаю за процессом с расстояния. Перезваниваюсь. Не мог же я везти в Европу клонированные клетки через несколько таможен.
- Альбьери, это очень серьезно. Это преступление.
- Видишь, Эдна, ты меня осуждаешь.
- Нет, нет, Альбьери, я не осуждаю, я с тобой, - сказала женщина, растерянно бегая глазами по комнате.
- Тогда давай закроем эту тему, т.к. ты уже знаешь правду. Теперь ты успокоишься?
- Конечно, Альбьери, я оправдаю твое доверие.
- Но прошу тебя: не веди себя подозрительно. Мы летим в Европу как туристы.
- А Лукас знает?
- Нет, только Маиза. И ты никому не рассказывай.
- Конечно, Альбьери! – с упреком ответила Эдна. Она была полностью удовлетворена. Почему Альбьери не повел себя так же много лет назад, когда появился на свет созданный им клон? Всё могло бы сложиться иначе.
Телефон доктора зазвонил, разговор был кратким, так как звонила Маиза. Она прилетела в Бразилию на несколько дней – только чтобы забрать Мэл и внука, а также уговорить Лукаса лететь вместе с ними, если он засомневается. Альбьери иносказательно объяснил Маизе, как обстоят дела: всё готово, материал ждет их в клинике, откуда можно будет забрать его перед операцией. Выяснив все по телефону, Альбьери не поехал на встречу с бывшей невесткой Леонидаса, потому что необходимости уже не было.
Пока Эдна заканчивала приготовления к отъезду, он взял в руки новый журнал с интересной статьей по медицине и поднялся в спальню, чтобы, развалившись на кровати, спокойно почитать.
…Маиза прилетела в Рио несколько часов назад. Обсудив дела с доктором Альбьери, она отправилась в гости к подруге, надеясь, что Лидиана   расскажет ей новости, которые  могли пройти мимо внимания Феррасов, с которыми Маиза время от времени общалась.
Лидиана занималась важным делом. По ее приказанию служанка пыталась повесить на стене картину.
После долгих и радостных приветствий женщины присели на диван, Лидиана велела принести соки, а Маиза с удивлением принялась рассматривать странную картину.
- Что это, Лидиана? Как имя художника, который создал такое странное арт-полотно?
- Это не полотно! – отмахнулась хозяйка дома. – Это фотография, которую мой Аполлон сделал во время поездки в Россию. Это гора, каменный срез горных пород разного цвета и структуры.
- Интересно…, - изящно наклонила голову на бок Маиза.
- Ты не представляешь, что случилось:  картина висела в кабинете Тавиньо. И вот явилась в офис ТА ЖЕНЩИНА и учинила скандал.
ТОЙ ЖЕНЩИНОЙ Лидиана называла дону Одетти, авантюристку,  внука которой суд признал сыном Тавиньо.
- Она всё ещё преследует твоего мужа? – удивилась Маиза. – Неужели между Тавиньо и ею остались какие-то нерешенные вопросы?
- Нет, мой Тавиньо выплачивает алименты ее дочери на ребенка, но ей этого мало. Она старается при возможности напомнить о себе нашей семье. Явилась в кабинет Тавиньо с очередной претензией, заранее зная, что ничего не получит, и вдруг остановила взгляд на этой фотографии. Она решила, что это работа известного фотографа, если висит в офисе синьора Леонидаса. И пока она ждала моего Аполлона, которого заранее предупредили о ее приходе, и он вынужден был прятаться от нее, ей пришла в голову мысль забрать картину, когда ей надоело ждать. 
- Лидиана, как ужасно, что тебе приходится общаться с такой женщиной!
- Да, дорогая, я очень страдаю! Представь: она сняла снимок со стены и положила в пляжную сумку. Не дождавшись моего мужа, она так и ушла, но на выходе ее остановила охрана. Был ужасный скандал. Но картину ей пришлось вернуть. А когда я узнала о такой наглости, то велела Тавиньо принести фотографию домой.
Маиза сокрушенно качала головой.
- Я тебе так сочувствую! Но поговорим о другом. Ты что-нибудь слышала, летит ли Лукас один или с Жади?
- А Мэл тебе ничего не рассказывает?
- Мэл… Она такая нервная из-за предстоящей операции у сына. Нет, синьор Леонидас мне говорил, что Лукас летит один, без жены. Я удивлена, Лидиана. Они что – поссорились? Я опасалась, что Жади решил лететь вместе с Лукасом. Они не собираются разводиться? Как Жади может отпустить мужа со мной?
- Кто? Лукас и Жади? Нет, они женаты и счастливы. А вот сестра Жади Латифа развелась. Бедняжка, мы ведь были с ней дружны. Приятная женщина. У нас чем-то похожи судьбы: моего Тавиньо обманули и навязали внебрачного ребенка. А ее муж тайно женился на другой, когда он поехал в Марокко на свадьбу сына. Латифа не выдержала и потребовала развод.
- Даже так? Лучше бы Жади развелась! – пробормотала Маиза.
- Что ты сказала? – не расслышала Лидиана.
- Ничего, это я так просто…  Но я не поняла, почему Лукас решил не брать с собой Жади.
- Я знаю, почему.  Жади и Иветти скоро улетают в Марокко. Они хотят купить там дом. Маиза, это так романтично: иметь дом в стране, похожей на восточную сказку, - мечтательно улыбнулась жена Аполлона.
Маиза поняла, что ее подруга нисколько не изменилась за последние  пять лет. Та же стрижка. Очередное хорошенькое платьице из дорогой ткани с цветочным принтом, туфли из дорогого торгового центра, изящная модная сумочка.  И телефон, о котором ни на мгновение не забывала подруга.
- Мой сотовый! Где он? – в панике заметалась Лидиана, ощупывая поверхность дивана вокруг себя. – Мой Тавиньо! Я не звонила ему целый час!
Маиза усмехнулась: некоторых людей не может изменить ничто.
- Как твои дети? Сэсэо и Телминья? Что слышно о Нанду?
- Сэсэо работает юристом, Телминья живет в свое удовольствие, а Нанду… Я его не видела несколько лет. Но однажды мы с Тавиньо столкнулись в ресторане с Лобату. Он ужинал с женой. Помнишь Клару - подругу Кларисси? Лобату и Клара поженились, у них растет дочка. Лобату упомянул  в разговоре Нанду. Парень продолжает работать в его клинике. И больше ничего я о нем не знаю.
- А о его матери? О Клариссе?
- Она  уволилась из офиса Леонидаса и вышла замуж за одного из владельцев клуба «Нефертити».  О ней я тоже больше ничего не знаю.
- Нанду никогда больше не возвращался к наркотикам?
- Маиза, а что… Мэл снова потянулась к…, - побледнела Лидиана.
- Нет, нет, конечно! Но я знаю, какая это страшная вещь. Мы ни от чего не застрахованы. Мэл держится с рождения сына. Но теперь наступает опасный период. Я надеюсь, что она не сломается, если с моим внуком что-то случится после операции.
- Нет, Маиза, не говори так. Всё закончится хорошо!
Они обе замолчали, переполненные эмоциями. Маиза переживала за дочь, Лидиана всё принимала близко к сердцу, и дела подруги – тоже, разумеется.
- Ты когда-нибудь думала, что Мэл и наркотики никогда не смогли бы пересечься, если бы ты разрешила Мэл встречаться с Шанди?
- Лидиана, легко говорить, когда всё уже в прошлом. Теперь я вижу, что была не права. Если им было суждено быть вместе, не надо было им мешать. Но ведь я тогда не знала об этом. Я хотела для Мэл лучшего мужа.
Тема была ужасной, поэтому Лидиана увела разговор в сторону и заговорила о новых модных тенденциях и ближайших дефиле, которые собиралась посетить.
- Приглашаю и тебя.
- Спасибо, но я никуда не успею сходить. Я прилетела, чтобы  не упустить ни одной мелочи. Это вопрос жизни и смерти моего внука и судьбы моей дочери.
Они ещё о многом поговорили. Потом женщины расстались. Ведь у каждой были свои дела и заботы.

…Из дома Лидианы Маиза отправилась к Феррасам. Обитатели дома, зная о ее приезде, собрались в гостиной. Она появилась в тот момент, когда синьор Леонидас спорил с Лукасом о покупке какого-то дома.
Маиза не сразу поняла, о чем идет речь, и очень была удивлена, узнав, что отец и сын ссорятся из-за покупки дома в Фесе.
- Лукас,  тебе не нужен дом в Фесе. У твоей жены есть там родственники, которые готовы принимать даже тебя, не только Жади.
- Хорошо, я согласен: дом нам не нужен. Но я же не могу отказать Жади. Пусть едет в Марокко, ищет дом, а потом я что-нибудь придумаю, чтобы его не покупать. Она так расстроена неудачным браком дочери, что поездка к родственникам ей не помешает.
- Так почему бы тебе не взять Жади с собой?
Отец и сын продолжали спор.
 Маиза напряглась, услышав предложение бывшего свекра. О, нет, Жади в Европе им не нужна! Иначе будут сорваны уже ее личные планы, от которых зависела судьба ее и мужа.
Мишель  принесла для Маизы кофе, а вместе с ней появилась Далва.
- Дочка, как я по тебе соскучилась! – начала умиляться верная домоправительница.
- Я тоже скучаю по тебе, Далва, - ответила с улыбкой Маиза и тихо спросила.- Как тут дела?
- Хм, хм!  У доны Жади новая прихоть: купить дом в Марокко.
- Я это уже слышала.
- Маиза, я вспомнила: дона Жура просила сообщить ей, когда ты прилетишь в Рио. Она хочет поговорить с тобой о чем-то очень важном.
- Что, Далва? О чем она может мне рассказать? Неужели Мэл снова…
- Нет, с Мэл всё в порядке. Но у доны Журы был такой обеспокоенный голос, как будто речь шла о жизни и смерти.
- Позвони ей, Далва, предупреди, что я сегодня же подъеду к ней в Сан-Криштован.
- Хорошо, Маиза. Прямо сейчас и позвоню ей.
Далва ушла. А Маиза вновь обратилась в слух.
- Дом в Фесе нам совершенно ни  к чему, - сделал вывод синьор Леонидас. – Лукас, ты должен объяснить это своей жене. Пусть путешествует, гостит у родственников, но дом не покупает.
Иветти обняла мужа, сидя рядом с ним на диване.
- Львеночек, мы с тобой уже обсуждали это. Я лечу вместе с Жади, чтобы помочь ей…ээээ… отказаться от мысли о покупке дома.
- Да, Иветти, ее нужно отговорить. Вы хотя бы можете представить, сколько понадобится денег на ремонт старинного риада в исторической части Феса?
- Ну, Львеночек, мы собираемся с Жади объехать несколько городов, не только Фес. Марракеш, Мекнес, может быть, ещё где-нибудь побываем.
- Иветти, Иветти! Не увлекайся! Теперь я опасаюсь, что и ты поддашься  соблазну купить старинный восточный дворец, - занервничал Леонидас Феррас. – Я позвоню и откажусь от билетов на самолет. Напрасно я вам их купил, Иветти.
- Нет, ну, что ты, Львеночек! Я соединю полезное с приятным. Объеду все города, где может быть выбор домов, но везде буду отговаривать Жади от покупки, критикуя увиденные дома.
- Так и сделай, Иветти! – погрозил жене пальцем Леонидас.- Но я боюсь, что ты, Иветти, так увлечешься, что сама захочешь купить там дом, и куда более роскошный, чем может выбрать Жади. Может быть, и мне лететь с вами, Иветти?
- Львеночек, нет, оставайся в Бразилии. Меня не будет в Рио во время Рождества! И Лукас с Мэл встретят Рождество в Европе. А наши сыновья и сын Лукаса впервые проведут праздники без матерей. Пусть хотя бы отец Габи и Эда и дедушка Пьетро будет с ними! Леонидас, ты не должен никуда уезжать из дома в Рождество!
- Ну, это было твое решение, Иветти, покинуть Бразилию в такое время! – развел руками Леонидас Феррас.
- Жади так расписала мне поездку в Марокко, что я не удержалась и напросилась к ней в попутчицы, забыв, что лететь придется почти в канун Рождества. Что же делать?
- Ведите себя там осторожно. В этой стране с членами нашей семьи всегда что-нибудь происходит. Знакомства, ссоры, разводы… Что нас ждет на  этот раз?
У Иветти округлились глаза.
- Ничего, Львеночек, - быстро ответила она. – Я мечтаю побывать в касьбе на окраине Феса. Жади много раз мне ее описывала. Очень романтичное место. Лукас, тебе это место хорошо знакомо! – рассмеялась Иветти своим милым, с хрипотцой, смехом. -  Львеночек, почему мы с тобой туда не попали?
- Какая ещё касьба? Заблудитесь там с Жади, нам придется лететь в Марокко, чтобы искать вас, - сердито сказал ее муж.
Маиза поймала себя на том, что ей всё ещё неприятно слышать истории, как Лукас и Жади предавались любви, каждый имея в то время свою семью.  Когда Лукас бродил в развалинах старинной крепости, он был женат на ней, Маизе. Как она может забыть о его измене и умиляться этим сегодня? Слава богу, теперь у нее есть другая семья, хороший заботливый муж…
- А Лео? Где Лео? – вспомнил Леонидас. - Альбьери мне звонил и сказал, что Лео уже улетел в Амазонию! Надо было его отправить с вами в Марокко. Там он хотя бы уже был, и не раз. А непролазные джунгли Амазонки  - страшное место.
- Нет, мне не нравится мысль отправить Лео вместе с Жади, - недовольно возразил Лукас.
Иветти лукаво улыбнулась и протянула:
- Ииииии… Лукас! Ты всё ещё ревнуешь Жади к Лео? Успокойся, Лео подружился с Самирой. Недавно они вместе провели ночь…
- Что? – у Леонидаса выпал из рук блокнот, в котором он делал пометки. – Иветти, ты о чем говоришь?
- Самира, журналистка, племянница Жади. Она и Лео ночевали на Сахарной голове. Ничего такого, - со значением помахала рукой Иветти. - Теперь Самира пишет очерк о ночном Рио-де-Жанейро. Потом нам пришлют журнал с ее статьей и сделанными  ими обоими фотографиями.
Маиза слушала с интересом. Надо же! Лео называют клоном Лукаса, но он нисколько не похож на оригинал: разве осмелился бы Лукас отправиться в Амазонию? Он никогда не был искателем приключений, если не считать знакомство с Жади, конечно.
Далва вернулась и дала понять, что Жура оповещена о том, что Маиза в Бразилии.
- Мне пора, - поднялась с места Маиза. – Дона Жура ждет меня, чтобы поговорить о чем-то важном.
- О чем поговорить? – испугался Леонидас. – Что случилось?
- Маиза, а почему дона Жура решила поговорить с тобой, а не со мной? – удивился Лукас. - Зачем было ждать твоего появления, если можно связаться со мной? Тем более, я ее недавно видел, когда мы с Жади ездили к Латифе.
- Я поговорю с доной Журой, узнаю, что она имеет в виду, а потом вернусь к вам и все расскажу.
- Маиза, мы ждем тебя. Вечером устроим праздничный ужин, - сказала Иветти.
- Хорошо, я обязательно приеду. А где Мэл? Я звонила дочке, она обещала встретиться со мной.
- Она едет. Она и Шанди вместе с сыном обязательно будут сегодня вечером! Мы ждем их на ужин, – сообщила Далва.
- Я съезжу в Сан-Криштован и быстро вернусь.

…Маизу шокировало то, о чем ей стало известно от доны Журы. Как?! У Шанди растет ещё один сын? У мужа Мэл была подружка, с которой он познакомился, поступив в университет. Они вместе учились на ветеринаров. Это случилось в то время, когда Мэл находилась в особенно сильной зависимости от наркотиков.
Как только Шанди узнал, что Мэл ждет от него ребенка, он расстался с некой Дорой, не подозревая о том, что девушка тоже беременна.
- Дона Жура, как давно вам известно о втором внуке?
- Я узнала о Карлосе не сразу. Но когда Дора привела ко мне мальчика, я нисколько не усомнилась, что это сын Шанди. Он очень на него похож. Я стала помогать им.
И дона Жура рассказала историю ветеринарной клиники, которую они теперь содержат вместе с Дорой.
- Почему же вы так долго молчали? Для чего рассказываете мне сейчас? И знает ли Шанди о сыне?
Дона Жура, отведя Маизу в комнату над баром, где никто не мог помешать им побеседовать, ответила:
- Шанди узнал об этом несколько месяцев назад. Мой сын был потрясен. Но он любит Мэл и своего сына Шандиньо. Я предлагала ему познакомиться с Карлосом. Ведь это неправильно, если отец знает о ребенке, но даже не пытается с ним познакомиться. Но сын боялся, что узнает Мэл. Он видел сына, но не решился сказать, что он его отец. И Дора тоже была против. Ведь она знает, что Шанди ее не любит, он любит Мэл.
- А эта девушка любит Шанди?
- Нет, на знакомстве сына с его сыном настояла я. Но теперь ситуация изменилась. Дора недавно вышла замуж.
- Дона Жура, я прошу вас сохранить рождение мальчика в тайне. Мэл не вынесет второго удара. Ее сын тяжело болен, а у Шанди обнаружился здоровый сын.
Жура горько улыбнулась.
- Мой сын не проявил решительности. Дора предложила участие в донорстве для вашего внука, когда нам стало известно о болезни Шанди-младшего.
- Зачем ей это нужно?
- Ей нужны деньги. Она решила продать клинику и уехать в другой штат, но у ветеринарной клиники так много долгов, что нужны деньги.
Она сначала не обратила внимания на выражение лица Маизы, неприятно усмехнувшейся и поджавшей губы.
Дона Жура продолжала:
- А потом обстоятельства у нее немного изменились. Она встретила мужчину, который предложил ей выйти замуж, и Дора согласилась стать его женой, а он подружился с мальчиком, усыновил Карлоса…
- И вы  позволили ему усыновить внука? – шевельнула бровями Маиза.
- А что делать? Так будет лучше для моего внука. И Дора заявила, что ее решение не сможет поколебать никто и ничто. Ей нужно устраивать свою судьбу, хочется выйти замуж, получить хорошую работу. А ее сыну нужен отец. Шанди, даже узнав о Карлосе, так и не принял мальчика всей душой. Мне не понятно такое поведение Шанди. Наверно, он очень боится потерять Мэл.
- Так что вы хотели мне сказать? Если Дора не хочет раскрывать тайну рождения сына, не стоило рассказывать и мне. Или женщина хочет получить деньги за свою тайну?
- Маиза! Разве я сказала, что Дора просила денег? Она порядочная девушка и не намерена никого шантажировать! – возмутилась дона Жура, только теперь поняв, как восприняла историю ее внука и несостоявшейся невестки мать Мэл.
- Тогда зачем вы позвали меня к себе? – сидя на стуле, перекинув ногу на ногу и обхватив колени руками, спросила Маиза.  Сумочку она поставила на пол.
Жура настолько была задета предположением Маизы о том, что кто-то пытается вымогать у нее деньги, что встала перед ней, уперев руки в бока.
- Маиза, я никогда не позволила бы Доре шантажировать семью моего сына. И Дора не из таких, кто этим занимается. Она продает клинику. Нужны деньги на переезд на ферму, где им с мужем обещана работа. Она будет ветеринаром.
- Тогда за что я должна ей заплатить?
- Она хочет помочь сыну Шанди. У мальчика могут взять, как у донора,  костный мозг.
Маиза слушала, что говорит ей свекровь Мэл, и не верила ушам. Какая наивность и безграмотность!
- Дона Жура, вы ничего не понимаете в донорстве. Ваш внук не сможет стать донором костного мозга. Он не совершеннолетний. А рисковать, воспользовавшись услугами подпольной лаборатории, очень опасно. Наша семья на это не пойдет.
- Но как же быть? Ведь Шандиньо остался без донорских клеток! Я знаю, что Лео перенес тяжелую болезнь, он не сможет стать донором.
- Да, я уже знаю об этом. Лео сдавал кровь для нашего внука, но донором костного мозга стать теперь не сможет.
- Как же быть? Как спасти Шандиньо?
- Дона Жура, наука каждый год делает большие шаги вперед. Есть технологии, которые позволяют лечить болезни без донорства. Я нашла такой способ. Но не хочу афишировать, чтобы не спугнуть удачу.
- Да?
- Что касается Доры… Шанди не платил ей алименты, не содержал ее ребенка. Она могла бы потребовать деньги на содержание сына. В любом случае Доре нужны деньги, а моей дочери – спокойствие. Я думаю, Лукас и его отец заплатят Доре столько, чтобы она смогла уехать в другую часть страны и быть как можно дальше от Мэл и ее мужа. Куда оно собралась уезжать?
- Муж Доры из Баийи, - растерянно ответила Жура, потрясенная цинично-деловым подходом Маизы.
- Как мне неприятна эта история! Я напрасно позвонила Далве. У меня каша в голове от переживаний из-за операции. Надо было дать Доре с сыном и мужем уехать, и всё. Шанди ни о чем не проболтается Мэл. А теперь, - махнула она рукой.
- А что теперь? Шанди должен молчать. Дора пусть уедет. Мэл ничего не узнает об их тайне и вашем внуке.
- Дора не возьмет деньги за молчание, она будет оскорблена таким предложением. Дора не собиралась вас шантажировать, - поджала губы дона Жура.
- Я понимаю. Тогда сделаем так:  дайте мне ее телефон, я хотела бы познакомиться с Дорой и поговорить. Хочу услышать от нее самой, что она больше не желает видеться с Шанди, а отцом ее сына навсегда станет ее муж. А вы соберите мне квитанции и долговые расписки ветклиники. Лукас всё оплатит. Это будет не плата за молчание Доры, а помощь семьи Мэл вам лично как близкой родственнице.
- Ну, если так…. Хорошо, сейчас я найду телефон Доры, - повернулась женщина к столу, на котором лежала засаленная записная книжка.
- Записывайте…

                19. Часть 20. Глава 19. Переживания Мэл.

Шанди привез Мэл и сына в особняк Феррасов ещё до возвращения Маизы из Сан-Криштована. Он уже знал, что мать рассказала доне Маизе правду о нем и Доре и их сыне. Случилось то, против чего всегда возражал Шанди. Да, он не мог достать такую крупную сумму денег, чтобы помочь матери второго сына расплатиться с долгами  клиники, он не мог даже помогать внебрачному сыну, не признавшись Мэл в этом. Но и сказать жене правду он тоже не мог.
И пока он метался несколько месяцев, не зная, что делать, случилось так, что Дора встретила мужчину, которого полюбила, вышла замуж и собралась расстаться с ветеринарной клиникой. И тогда мать стала действовать. А дона Жура всегда была человеком решительным. Вот и позвонила доне Маизе.
Но чего она добилась? Шанди был против того, чтобы Дора разрешила взять у маленького Карлоса донорские клетки. Шанди не осмеливался принять мальчика, но его успокаивало то,  что планы Доры  были обречены на провал. И если мать не разбиралась в медицинском законодательстве, то Шанди знал, что никто не станет официально использовать донорский материал такого маленького ребенка. К тому же, Шанди чувствовал, что история получается не совсем хорошая.  Дора и дона Жура придумали плохой выход из положения, даже если им хотелось помочь обоим детям.
А теперь ему предстоял разговор с доной Маизой. Шанди знал, что она может ему сказать. Напрасно мать поделилась с его тещей тайной, потому что в Европе был найден подходящий донор, как уверял  семью синьор Альбьери. Вопрос с донорством решен, и мать же знала об этом – он ей рассказывал! И мальчик уже усыновлен мужем Доры. Так для чего было рассказывать Маизе правду?
Пока он разговаривал по сотовому с матерью, выйдя из машины в огромном дворе особняка Феррасов, Мэл отвела сына к детям, которые играли в беседке у зарослей кустов. Сама же Мэл зашла в дом.
…Мэл чувствовала себя неважно. Она постаралась незаметно проскользнуть в туалетную комнату, чтобы кое-что проделать. Не хотелось, чтобы ей помешали.  В последние несколько недель она была какой-то нервной: из-за болезни сына и его операции, которая могла плохо закончиться, из-за  снов, которые начали ей сниться.
Вот и этой ночью приснился кошмар: она и Режининья, приняв по дозе, стоят у вонючей сточной канавы в фавеле, где они не раз покупали наркотики. На земле распластался мертвый Нанду. Режининья тормошит его, надеясь, что парень очнется, не веря, что он мертв.
- Оставь его, Режининья, уже поздно, - говорит ей во сне Мэл и ногой сталкивает тело товарища в канаву. А потом вместе с Режининьей они пытаются его закопать, сбрасывая вниз комья грязи…
 Мэл вспомнила, как проснулась утром, дрожа от ужаса. Сон показался настолько реальным, что Мэл в первые мгновения пробуждения не сразу смогла вспомнить, что прошло уже пять лет, как она выздоровела. И Нанду жив, не очень здоров, но работает в реабилитационном центре для желающих излечиться наркоманов.  А Режининья давно нет в живых.
Но у Мэл это был не первый сон, в котором она видела себя в «прошлой» жизни, когда она употребляла наркотики.  Почему именно теперь к ней вернулся кошмар? Пока только во сне, или вот в этом дело – потому что только ПОКА?
- Нет, я никогда больше не стану даже прикасаться к наркотикам. Нет, у меня есть сын, а сейчас я кое-что сделаю, и возможно, у меня появится надежда на то, что дальше будет всё ещё лучше.
Она открыла сумочку, достала плоский непрозрачный пакетик, вытряхнула его содержимое.
Проделав необходимые для процедуры манипуляции, она увидела результат и очень обрадовалась.
- Шанди и мама не должны узнать об этом. Иначе они запрут меня в этом доме под присмотром Далвы,  а сами полетят в Европу. Но я должна быть рядом с сыном. Даже Шанди дедушка решил отпустить с нами в Европу. Как только я намекнула, что Шанди лучше лететь с нами, он согласился. Но если семья узнает, что я снова… Они испугаются за мое здоровье и никуда не отпустят!
Мэл неосмотрительно бросила в мусорное ведро всё, что теперь ей было не нужно, и в прекрасном настроении вышла в коридор. Она хотела пройти в гостиную, но в кабинете дедушки услышала голоса. Там находились ее родители и дед.
Мэл подошла, но не успела войти. Ее остановили слова отца.
- Маиза, говори тише. Мэл не должна об этом узнать.
- Да, Маиза, Мэл лучше ничего не знать, - подтвердил и дедушка.
«Что они собираются от меня скрыть?» - испуганно подумала Мэл, теперь уже не желая входить. Ей захотелось узнать, о чем идет разговор. Неужели дела ее сына настолько плохи, что он может умереть во время операции? Она подошла ближе и прислушалась.
- В этом нет ничего страшного, - заговорила мать. – Шанди встречался с той женщиной, когда расстался с нашей Мэл. Она сама должна всё помнить. Потом Шанди вернулся к нашей дочери, узнав о ее беременности, а та девушка, Дора, тоже оказалась беременной. Но тогда она ничего ему не рассказала. Потом она появилась в Сан-Криштоване у доны Журы и доверила ей эту тайну. Да, у Шанди есть внебрачный сын. И что?
- Что?! – ахнула подслушивающая Мэл. – У Шанди есть ещё один сын?
- Маиза, это не имело бы особого значения, если бы мы знали, что психика Мэл выдержит такую новость. А если нет? И пережитый нами ужас вернется? Можно оставить всё в тайне. Зачем Мэл знать об этом? Я считаю, что совершенно ни к чему! – заявил дедушка.
- А Шанди знает? – спросил Лукас.
- Да, он узнал об этом несколько месяцев назад. Я верю, что так и было. Шанди не слишком хитер, чтобы умело скрывать такой секрет.
- Матерь божья! – ахнула Далва. – А как он отреагировал на новость о втором ребенке?
- Не знаю, Далва. Дона Жура сказала только, что Шанди был очень напуган тем, что может потерять Мэл. Дора к тому времени уже встречалась с другим мужчиной. Собралась продавать клинику. А теперь ей нужны деньги, чтобы расплатиться с долгами. Клиника принадлежит не только ей, формально – и доне Журе. Но ее финансовых возможностей не хватает ни на содержание заведения, ни на оплату долгов. Но я об этом уже рассказала. Мы обсуждаем ситуацию по второму кругу.
- Маиза, я всё понял, - решительно произнес синьор Леонидас. – Надо дать денег этой Доре, чтобы она смогла оплатить долги, продать клинику и уехать как можно дальше отсюда. И никогда больше не появляться рядом с Шанди.
- Маиза, мы не будем ничего рассказывать Мэл. Пусть они с Шанди спокойно живут и заботятся о сыне, - согласился с ним Лукас.
-  Почему они никак не родят себе второго ребенка? – недоумевал синьор Леонидас. – Разве врачи не сказали ей, что она может родить абсолютно здорового ребенка? Теперь, когда она много лет не принимает наркотики, нет никакой угрозы.
- Синьор Леонидас, я намерена встретиться с Дорой, поговорить с ней, чтобы понять, что у нее на уме.  Дона Жура уверяла, что девушка не намерена нас шантажировать. И все-таки я лично хочу все выяснить.
- Конечно, Маиза. Действуй.
- Маиза, ты права: деньги надо дать именно доне Журе. Пусть оплатит долги за клинику.  Дать чуть больше, чтобы та женщина с мужем не имели причин задерживаться в Рио. Только  тогда мы можем быть спокойны.
- Да, Лукас. Я попросила дону Журу собрать все документы для оплаты. А завтра я встречусь с этой Дорой.
- Далва, кого ты высматриваешь в окне? – насторожился синьор Леонидас.
- Мне показалось, что под окном пробежали дети, среди которых был и Шандиньо.
- Что? Мэл приехала? Где же она? – удивился Леонидас Феррас.
- Вообще-то я видела во дворе машину Мэл и Шанди. Я подумала, что они где-то в доме.
-  Маиза. Я их не видела, - всполошилась Далва. – Сейчас я их поищу. Может быть, они прошли на кухню за соком?
Мэл отпрянула от двери и поспешно отошла к лестнице, успев подняться на несколько ступеней. Поэтому, когда Далва появилась со стороны кабинета синьора Леонидаса, Мэл уже спускалась вниз, т.е. сделала вид.
- Мэлзинья! Как же так? Почему ты не нашла свою Далву? Идем, я угощу тебя новым соком. Иветти узнала  рецепт, как смешать несколько разных фруктов и ягод.
- Нет, Далва. Я сейчас не хочу. Позже. Лучше посижу на диване, подожду Шанди.
- А где он?
- Остался на улице. Он должен был кому-то позвонить.
- Хорошо, - широко улыбнулась Далва. – Но я всё равно сейчас принесу в гостиную сок.
Мэл отвела глаза. От недавней радости не осталось и следа. Шанди ее обманывает! Он скрыл от нее такую важную новость. И правда ли то, что он узнал о сыне Доры только несколько месяцев назад? Наверно, так и есть. Мэл вспомнила, каким растерянным вдруг показался ей муж, вернувшись однажды из Сан-Криштована. Именно с тех пор он стал избегать совместных поездок к матери. Бывал у доны Журы только тогда, когда у Мэл не было возможности присоединиться  к нему. А встречался ли Шанди с Дорой? Он познакомился с мальчиком? Неужели теперь ещё один ребенок называет Шанди отцом?
 Мэл одновременно почувствовала обиду на мужа за то, что у него появились тайны, но и облегчение при мысли, что соперницы скоро не будет в Рио. Пусть она получит деньги и исчезнет из их жизни!
Вдруг со стороны кухни послышались возмущенные голоса.
- Я не виновата, дона Далва. Я не знаю, как это здесь оказалось!
- Не лги, Мишель. Посмотри вокруг: я, Изадора, ты. Кто ещё мог оставить в  служебном туалете тест на беременность? Не я, потому что я слишком стара. И не Изадора.
- Дона Далва, из этого леса заяц уже не выскочит! – подтвердила Изадора.
- Знаю, Изадора! Мишель, признавайся: это ты беременна!
- Дона Далва, как я могу быть беременной, если у меня нет мужа! А воспитывать ребенка одна я не смогу.
- А кто же тогда оставил в мусорном ведре тест на беременность с двумя полосками? Кто?
- Дона Далва, я видела, как туда заходила Мэл. Надо спросить у нее.  Наверно, это она делала тест.
- Что? Мэлзинья беременна? Неужели Мэл снова беременна? Матерь Божья!
Мэл замерла на диване. Почему она такая рассеянная? Теперь правду узнает вся семья. Да, она уже несколько дней чувствовала себя как-то не так. Заподозрив правду, купила сегодня тест, не выдержала и сделала, чтобы узнать, верны ли ее подозрения. Она снова родит ребенка!
К этому времени из кабинета вышли все: дедушка, мать и отец. Когда они услышали слова Далвы о том, что беременной может быть не служанка, а Мэл, все повернулись в ее сторону.
- Мэл? – вопросительно произнесла Маиза.
- Дочка, это правда? – спросил и Лукас.
- Мэл, почему ты нам ничего не сказала? – удивился синьор Леонидас. – А где Иветти? Иветти знала об этом?
- Нет, дедушка. Я и сама узнала только что. И я не уверена. Надо сдать анализ крови, чтобы узнать точный результат.
- Так сделай анализ!
- Дедушка, мама, отец, я все равно полечу с вами в Европу! – нервным голосом заявила Мэл. – И Шанди тоже полетит с нами. Дед, ты обещал.
- Но, Мэл, перелет такой долгий. Разве это не опасно в таком состоянии? – осторожно спросила Маиза.
- Нет, мама. Куда опасней остаться одной и каждую секунду переживать, как там мой сын, что с ним.
- Маиза, наверно, на таком сроке летать не опасно. Мэл, сколько у тебя недель?
- Наверно, три-четыре. Не знаю.
- Поговори с врачом. Если он разрешит, никто не будет против.
- Дедушка, я не останусь в Бразилии, я полечу с вами в Европу!
Вмешалась Маиза.
- Хорошо, дочка, только не нервничай. Это отличная новость. А Шанди уже знает? Нет? Тогда скажи ему, а потом я хочу с ним поговорить, - заявила она.
- О чем ты хочешь поговорить с зятем, Маиза? – насторожился Лукас.
- Лукас, не беспокойся. Всё будет хорошо. Я не стану говорить Шанди ничего плохого, но он должен теперь вдвойне заботиться о Мэл.
…Конечно, Шанди был очень рад. Он растерялся, не зная, что сказать. Только обнял Мэл, крепко прижав к себе.
- Мэл… Мэл… Я так рад. Дорогая, я всегда знал, что у нас будут ещё дети. Пусть теперь родится девочка. И мы назовем ее Мэлзинья.
- Шанди, это снова может быть мальчик!
-   Мэл, я буду рад всем детям, но я хочу девочку.
- Увидим позже.
- Да, поедете на УЗИ и там узнаете пол будущего  ребенка, - улыбнулась Маиза. – Шанди,  можно с тобой поговорить?
- Конечно, дона Маиза, - спокойно ответил Шанди, но всем показалось, что его взгляд стал  неуверенным.
- Ничего такого, просто хочу дать несколько советов своему зятю на случай поездки к врачу. Давай выйдем на улицу, Шанди.
Маиза увела его во двор, а Далва сузила глаза. Зачем уходить из дома, чтобы только обсудить посещение врача? Нет, как бы Маиза снова не стала ему угрожать или выставлять какие-то условия. Но то, что у Шанди объявился сын, это нехорошая новость  для Мэл. Впрочем, семья Феррасов столько пережила, даже реинкарнацию Диого, что появление ещё одного сына Шанди почему-то даже не удивляет старую Далву. Но кто та женщина, которая стала матерью мальчика?
Об этом думала и Мэл, пытаясь вспомнить девушку, которую она не однажды видела с Шанди, даже следила за ним, узнав от Режининьи, что у Шанди появилась другая.
Она никак не могла вспомнить ее лица.
- Теперь Шанди мой муж. А я скоро стану матерью его второго ребенка. Главное – чтобы удачно прошла операция у нашего сына, и мне нужно сохранить беременность.
Мэл приложила руку к животу. Даже не верится! Она так боялась рожать второго ребенка, но втайне все-таки очень хотела этого.  Но вдруг и эта беременность окажется под угрозой? Мэл не хотела рисковать. Но если так случилось, что наступила беременность,  она принимает ее всем сердцем. Какое ей дело до Доры? Ведь Шанди не любил ее и в прошлом. Разве есть причина беспокоиться сегодня?
Пришла Иветти и тоже очень обрадовалась.
- Это надо отпраздновать! – предложила она. – В нашей семье будет еще один малыш.
- Идите к столу. Стол к ужину накрыт, - сообщила Далва.
В дом вернулись Маиза и Шанди, который выглядел очень бледным.
- Шанди, сынок, тебе не хорошо? – заботливо спросила Далва.
- Нет, я в порядке, дона Далва, - возразил он.
За столом все были в хорошем настроении. Иветти много шутила. 
- Львеночек, что тебе привезти из Марокко? Вот женщине там легко выбрать подарок – от украшения и красивого платка до кожаных тапочек без задников. Лукас, как они правильно называются?
- Бабуши.
- Вот, точно! Но что можно купить мужчине? Львеночек, ты получишь кожаные бабуши!
- Иветти, мне ничего не нужно. Лукас, а почему ты один? Где твоя жена? Почему вы не вместе? Если бы Жади приехала с тобой, я постарался бы лично убедить ее отказаться от мысли купить дом в Марокко.
- Отец, сегодня сестру Жади приезжают сватать. Жади помогала Латифе готовиться к помолвке.  Латифа скоро выходит замуж, а сегодня ее жених делает предложение.
Иветти пояснила:
- Латифа - это мать Самиры, Львеночек. Она может стать тещей Лео.
- Что? Самира – та девушка, с которой Лео подружился? Вспомнил, ты говорила - это ей он отсылал фотографии из Пантанала. А мне, его отцу, даже смски не прислал. Как это так? – возмутился Леонидас Феррас. – Он и с Амазонки будет посылать письма ей, а не нам?
- Успокойся, Львеночек. Мы с Жади летим Марокко на несколько дней. Думаю, к Новому году вернемся в Бразилию. Я постараюсь приглашать Самиру как можно чаще в наш дом. Эта девочка ездила с нами в Ангру. Но ты же сам отказался ехать в Ангру. А вот Лео и Самира побывали там вместе с нами.
- И что Лео думает? Какие у него планы в отношении этой девушки?
- Какие у него могут быть планы? – проворчал Лукас. – Не похоже, чтобы он собирался жениться.
- Жениться, возможно, он пока и не думает. Но Самира ему понравилась, - загадочно рассмеялась Иветти. – Жади сказала мне, что Латифа против их отношений, если вдруг такие возникнут. Ей очень не понравилось то, что ее дочь ночевала с Лео на Сахарной голове. Это вопрос репутации. Она расстроена и напугана такими приключениями дочери с Лео.
Леонидас ничего не говорил, молча слушал, играя бровями.
- Так она журналистка? Это неплохо, очень неплохо, - сказал он, наконец.
Маиза слушала разговоры, думая о том, что договорилась с Саидом встретиться завтра в отеле перед тем, как ехать в аэропорт, куда он обещал ее подвезти. Она вспомнила его ненавязчивую просьбу: выяснить, что известно о поездке Жади в Марокко. Саид знал не всё. А известно ли ему о том, что ещё один Феррас заглядывается на девушку из его семьи?
Когда все стали разъезжаться, синьор Леонидас пригласил Шанди в свой кабинет. Мэл весь вечер следила за матерью и мужем. Она успела услышать, как Маиза  договорилась с Дорой о встрече –  утром в уличном кафе у Торгового центра.
И Мэл приняла решение проследить, как пройдет встреча. Она хотела увидеть молодую женщину, ворвавшуюся в ее жизнь вместе с сыном в тот момент, когда Мэл узнала о предстоящем материнстве.
«Я поеду к Торговому центру не одна. Шанди тоже поедет со мной», - решила она.
Рядом подсела Маиза. Мать забросала ее вопросами и советами.
- Дочка, не переживай, всё будет нормально. Твой сын выздоровеет после операции. А потом ты родишь здорового малыша.
- Мама, а как дела у тебя? Твои планы остались в силе?
- Да, я справлюсь.
- Я тебе помогу.
- Нет, Мэл, я уверена, что смогу уговорить Лукаса помочь мне.
- Если с отцом не летит его Жади, это вполне осуществимо. Но не забывай, что я тоже буду рядом.
Маиза и Лукас уехали из дома Феррасов вместе.  Отец Мэл на своей машине решил подвести бывшую жену до отеля. Видя, что родители уходят вдвоем, Мэл в который раз подумала, что они уже могли наиграться в новые семьи и захотеть  сойтись, чтобы быть вместе. Если дона Маиза задумала родить ребенка от отца Мэл, тогда почему бы им снова не создать семью? Почему родного брата или сестру Мэл должен воспитывать чужой человек? Дедушка, узнай правду, поддержал бы ее, Мэл была уверена. Ведь синьор Леонидас так упорно боролся за право считаться отцом ее дяди Лео.
Мэл понимала, что так наивно может рассуждать только подросток, но не женщина ее возраста. Однако порой в сердце Мэл начинала пылать жажда мести. В такие мгновения хотелось уничтожить Жади, счастливую соперницу ее матери.
«Если с моим сыном после операции случится что-то плохое, я не пощажу Жади. Сделаю всё, чтобы поссорить ее и отца. И когда это произойдет, матери тоже придется вернуться в Бразилию, если она сможет получить то, что хотела», - планировала Мэл, пока Шанди разговаривал о чем-то с дедушкой, а Далва занималась Шандиньо. Мэл приняла решение держать себя в руках. Тогда у нее всё получится.
Когда, наконец, они с Шанди вышли на улицу и сели в свой автомобиль, Мэл спросила:
- Шанди, о чем с тобой говорил дедушка?
 Видя, что муж замялся, она продолжала:
- Наверно, завтра тебе надо будет съездить в Сан-Криштован?
- Да, Мэл, ведь мы улетаем в Европу. Хочу увидеться с матерью.
- Понимаю. Мы с Шандиньо тоже поедем с тобой навестить бабушку.
Шанди как будто проглотил язык.
- Почему ты молчишь? Разве ты не хочешь, чтобы дона Жура увиделась с внуком перед отъездом? И я хочу лично сообщить твоей маме новость о том, что у нас будет ещё один ребенок. Ты ведь ничего не говорил доне Журе, как я и просила?
- Нет, я не стал рассказывать. Ты ведь сама хотела рассказать о том, что беременна, - медленно произнес Шанди. – Мэл, тебе не обязательно ехать со мной в Сан-Криштован. Мы с сыном и одни можем съездить, а ты расскажешь новость доне Журе по телефону.
- Нет, Шанди, я поеду. Мы пробудем там недолго. Только расскажем новости доне Журе, ты отдашь ей чек, и мы отправимся в Торговый центр посидеть в кафе.
- Кка… ккой … чек? – заикаясь, спросил Шанди.
- Тот, что выписал дедушка на имя доны Журы для оплаты ее долгов… И не смотри на меня так! Шанди, я всё знаю! Почему ты не доверяешь мне? У тебя, оказывается,  есть свои тайны.
- Но как ты узнала про чек?
- Я видела, как ты, выходя из дедушкиного кабинета, сунул в карман пиджака сложенный вдвое чек.
- Но при чем здесь долги?
- Хватит, Шанди! Я не могла представить,  что у тебя появятся какие-то секреты от меня, - обиженным голосом сказала Мэл, и на глазах выступили слезы.
- Мэл…
- Шанди, хочешь, я расскажу тебе, что это за секреты? У тебя есть сын, которого родила Дора. Завтра моя мама встречается с ней в кафе возле ТЦ, чтобы поговорить с ней.
- Мэл, кто тебе рассказал? – растерялся Шанди.
- Я случайно услышала один разговор перед ужином. Шанди, почему ты мне   не признался, как только узнал о существовании сына?
- Я боялся, Мэл, - честно признался он. – Прости меня, Мэл.
- Теперь исправляйся, если хочешь, чтобы я тебя простила: завтра отвезешь меня к ТЦ, чтобы я могла взглянуть на Дору. Я так хочу, и не спорь со мной, Шанди. Сначала отвезешь меня в кафе, потом поедем в Сан-Криштован.
- Хорошо, как скажешь. Ты только не волнуйся. Тебе нельзя нервничать.
- Тогда поехали, уже поздно, нашему сыну пора спать.
…Утром Шанди и Мэл сидели за столиком кафе, заказав кофе и несколько видов пирожных.  Шандиньо выбрал мороженое, и Мэл разрешила сыну съесть  маленький кусочек. Ведь перед операцией не стоило рисковать. Вдруг заболит горло?
Мэл была разочарована. Когда им удалось добраться до ТЦ, они увидели только Маизу, поднявшуюся из-за столика, где до этого она в одиночестве допивала   кофе.
- Неужели Дора не пришла? – пробормотала Мэл. – Скажи честно, Шанди, ты ведь не звонил Доре, чтобы предупредить?
- Мэл, зачем ты говоришь мне об этом? У меня даже нет ее телефона.
- Ты не взял телефон Доры даже тогда, когда узнал о том, что у вас с ней есть сын? – удивилась и как-то подозрительно спросила Мэл.
- Телефон есть у матери. Я с Дорой не общался. Мэл, давай забудем о Доре. И сын теперь не мой. Он усыновлен ее мужем. Сегодня ночью мы всё обсудили. Зачем ты снова возвращаешься к этому?
- Шанди, мама ушла, но мы не видели Дору.
- Давай закажем кофе, соки и пирожное, посидим здесь недолго и поедем в Сан-Криштован. Мы должны многое успеть.
- Мы успеем, Шанди. Ты не забыл чек?
- Нет, я его не вынимал из кармана.
В Сан-Криштоване они столкнулись с той, кого не смогли увидеть в кафе. Дора возилась с рыжим котом, любимцем доны Журы. Когда Шанди и Мэл подошли к бару, держа за руки Шандиньо, молодая женщина ставила укол коту, которого держал Базилио. Здесь же стояли высокий мужчина и мальчик, вцепившийся ему в руку.  Все были настолько заняты лечебными процедурами для кота, что не обратили внимания на подошедших родственников хозяйки бара.
- Дора, когда наши с котом взгляды встречаются, мне кажется, что я вижу благодарность в его глазах. Или просьбу. Или упрек.
- Дона Жура, в чем вас может упрекать кот? Он столько ест, что заболел от обжорства, - рассмеялся Базилио.
- Нет, Базилио, его синьор Олаву сглазил. Ведь я не хотела, чтобы художник рисовал кота. Вот очень не хотела! Говорят же, что у некоторых художников и фотографов рука тяжелая: как кого нарисуют или сфотографируют, так как будто жизнь отнимают – те потом умирают. Вот и синьор Олаву…
- Мама, что случилось? – подойдя ближе, спросил Шанди.
- А, сынок! Я ждала, что вы приедете. Шанди, кот разболелся. Не ест ничего несколько дней. Пришлось вот ветеринара вызвать. Пойдемте за столик, поговорим.
Она усадила их за столик возле бара, велела Анинье принести три сока.
- А вам, дона Жура? – спросила работница бара.
- Ничего, - махнула рукой хозяйка.
- Мама, у нас две новости. Первая: отец Мэл просил передать тебе вот ЭТО, - сказал Шанди и протянул матери  чек.
- Это что? – сначала удивленно спросила дона Жура, раскрывая чек. Увидев цифры, она нахмурилась.
- Зачем же так много?
- Мама, Мэл всё знает.
- Да? Что – всё?
- Это ваш внук Карлос? – спросила Мэл, оглядываясь на собравшуюся  возле больного кота компанию.
Дона Жура сузила глаза и спросила:
- Кто тебе рассказал? Шанди, сынок, вчера дона Маиза просила меня сохранить в тайне… существование Карлиньиша.
- Мама, дона Маиза не знает, что Мэл случайно услышала их разговор с синьором Леонидасом.
- Вот как? Мэл, так сложилось… Но тебе не о чем беспокоиться: Дора уезжает. Этих денег хватит на то, чтобы уладить дела с клиникой и решить остальные проблемы.
- Дона Жура, - улыбнулась свекрови Мэл, - есть ещё одна новость. У вас скоро родится ещё один внук. Или внучка.
- Мэл, ты беременна?! – громко воскликнула дона Жура, и на них оглянулись все посетители бара, которые сидели в тот момент за столиками. Молодая женщина, которая занималась Файером, тоже подняла голову и внимательно посмотрела на Мэл. В ее глазах не было ни ревности, ни соперничества. Любопытство, и только. 
- Отец, смотри, какой у кота пушистый хвост! У тебя на ферме в Баийи тоже есть коты?
- Да, сынок, и коты есть, и много другой живности, - рассмеялся мужчина, подхватывая на руки мальчика.
Мэл во все глаза следила за Шанди, заметив, как он вздрогнул, услышав слово «отец».
- Да, Шанди, у каждого ребенка должен быть отец и мать. Пусть и у Карлоса будет отец. Он у него уже есть. Дора счастлива с мужем. Кстати, у Доры тоже будет ребенок. Не знаю, как она собралась работать на фазенде. Там ведь такая тяжелая работа. Многое придется делать самой.
От ее слов у Мэл отлегло от сердца. Шанди нервно сказал:
- Мама, мы пойдем. Нам пора собирать вещи. После обеда мы едем в аэропорт.
- Счастливого пути, сынок. И тебе, Мэл, удачи! Здоровья вам всем. И чтобы у Шандиньо операция прошла удачно. Позвоните мне, хорошо? Сообщите новости.
Когда они возвращались домой из Сан-Криштована, Мэл думала о том, что сын Доры нисколько не похож на Шанди. Вот их Шандиньо  -  копия отца.  А маленький Карлос был похож на мать.  Он не взял себе ни одной черты Шанди. 
- Мэл, пусть будет так, как сложилось. 
- Шанди, я ничего тебе не говорю.
- Но ты думаешь. Я чувствовал себя негодяем при мысли, что у меня есть сын, который никогда не видел моего лица.
- Но теперь у него есть отец. Шанди, ты забыл спросить у доны Журы, о чем говорила с Дорой моя мать.
- Да, не спросил. Возможно, Дора просто не пришла на встречу с доной Маизой.
Мэл пожала плечами, и повернулась к сыну.
- Как ты? Тебе хочется чего-нибудь?
- Я хочу пить, - ответил мальчик.
- Шанди, останови машину возле того киоска. Купим кокосы…  У нас ещё есть время до отъезда в аэропорт.

20. Часть 20. Глава 20. В день отъезда. Аэропорт. Дом Латифы.

Автомобиль, присланный Леонидасом Феррасом, чтобы отвезти Лукаса и Жади в аэропорт, уже подъехал к дому. Чемодан и сумки были уложены в багажник, водитель сел на свое место, а супруги Феррасы, даже садясь в машину, продолжали спорить.
- Лукас, почему ты уверен, что я что-то задумала?!
- Я тебя знаю, Жади. Поэтому могу предположить,  что у тебя на уме вовсе не то, о чем ты мне говоришь.
- Но что ты имеешь в виду? Лукас, что я могу от тебя скрывать?
- Жади, ты отказалась лететь со мной. И я тебя понимаю. И то, что ты хочешь увидеть дядю Али и Зорайдэ, а если повезет – и Хадижу, мне тоже понятно. Но мне что-то подсказывает, что покупка дома – только прикрытие для чего-то другого.
- Лукас, ты просто нервничаешь из-за операции, которая ожидает твоего внука. Как мне убедить тебя в том, что я ничего от тебя не скрываю?
- Жади, кто сможет тебе помочь, если ты опять во что-нибудь там вляпаешься? Немедленно звони мне, если что. Ты поняла?
- Хорошо, Лукас. Я буду звонить тебе каждый день. И ты мне тоже звони! Я все ещё не доверяю Маизе.
- Ты шутишь, конечно. Маиза давно выбросила меня из своей жизни. Жади, ты собиралась захватить в аэропорт и Самиру?
- Да, заберем ее у редакции, потому что, проводив тебя, из аэропорта мы с ней отправимся в Сан-Криштован. Хочу увидеть Латифу. Ведь я тоже завтра улетаю в Марокко.
Когда они подъехали к тому месту в районе аэропорта, где должны были встретиться с остальными членами семьи, там их уже ждали синьор Леонидас с Иветти и Шанди с Мэл и сыном. Едва Лукас и Жади вышли из машины, как подкатило такси с доной Эдной с доктором Альбьери.
 - Все в сборе! Только Маизы нет, - оглянулся вокруг синьор Леонидас.
- Она добирается из отеля и, наверно, застряла в пробке, - сказала Иветти, не подозревая, что в нескольких метрах от них в машине с затемненными стеклами сидит рядом с Саидом Рашидом и дона Маиза.
…Прежде, чем присоединиться к родственникам, Маиза решила понаблюдать за ними со стороны. Некоторое время они с Саидом молча следили за собравшимися.
- Твоя племянница тоже приехала проводить мужа тети, - заметила Маиза. – Моя дочь  не любит Жади, и я рада, что Жади не летит с нами.
- Жади изменилась, - сказал Саид, присматриваясь к бывшей жене. Она была без платка, на длинных волосах – модная стрижка. Жади выглядела непривычно, была, как и прежде, красивой, но стала такой чужой. В ней не осталось ни следа от арабской женщины. Даже макияж, привычно подведенные стрелки у глаз смотрелись теперь иначе. Саид видел перед собой европейскую женщину, и у него сжималось сердце – это была не его Жади.
«Она опять оставила где-то сына. Что она за мать? Ради Хадижи Жади готова была пойти на любые унижения и жертвы. А сын бразильца, сын ее любимого Лукаса обделен ее вниманием. Невероятно!» – размышлял Саид, наблюдая за Жади.
- Где же их сын? – произнес вслух Саид.
Но Маиза поняла, о чем он думает.
- Лукас отправил сына в дом отца. Там есть ещё маленькие дети. Как я поняла со слов Далвы, мальчик часто проводит время с братьями Лукаса. Но они любят сына, уверяю тебя, если ты в этом усомнился.
Саид увидел Самиру и решил, что племянница явилась ради встречи с братом Лукаса. Однако парня среди провожающих не было.
«Сначала Лукас испортил жизнь мне, теперь его брат намерен испортить кровь моего рода. Самира – моя кровь. И я думаю, в моих силах этому помешать»…
- Саид, о чем ты задумался? – усмехнулась Маиза. – Мне пора. Ещё увидимся, я надеюсь. Когда-нибудь встретимся…
- Конечно, Маиза. Удачи тебе, - многозначительно бросил он давней подруге.
Женщина элегантно вышла из авто, незамеченная семейством Феррасов, и направилась прямо к ним. Ее багаж нес водитель Саида, которого, конечно,  узнала Жади. Ведь именно он привозил к ней Хадижу, когда Саид позволял им увидеться. Она посмотрела на машину,  узнала и ее, но ничего не сказала.
Саид  перехватил ее взгляд, но был уверен, что через темные стекла автомобиля увидеть его было невозможно.
- Я не смог удержать у себя Жади, но Самиру могу  не отдать этому… как его?.. Лео! Да, давно пора что-то делать с упрямством племянницы. Если Мухамед не смог справиться с проблемой, может получиться у меня. Но и Жади… Если верить Маизе, она собирается использовать Лукаса. А если Жади узнает, как именно она намерена это сделать? Тогда Жади может вернуться ко мне, - улыбнулся Саид одними губами, и в его груди  сладко сжалось сердце от предвкушения близкой мести.
 Жади сделает всё сама, когда узнает, что будет вынужден совершить ее драгоценный Лукас. Она сама придет к нему, Саиду. И он ее примет.
Сегодня Саид не мог бы ответить, зачем ему нужна Жади.  Разве он все ещё ее любит?  В нем начинали говорить чувства, когда он сталкивался с Жади где-то в городе. Но теперь, когда он увидел ее и Лукаса вместе, таких счастливых, улыбающихся при каждом взгляде друг на друга (а Жади никогда не смотрела на НЕГО такими глазами!), в нем вновь заговорила жажда мести. Но разве ему нужна была сама Жади? И да, и нет. «Мне нужна не Жади, а Фатима», - вдруг понял Саид, когда перед его глазами мысленно встало лицо младшей жены.
- При чем здесь Фатима? Какое она имеет отношение к моей истории с Жади? Всё дело в том, что пять лет назад наши отношения с Жади оборвались на полуслове. Так же, как и мои чувства. Она просто ушла, когда на семейном суде дядя Али заявил, что отказывается от племянницы. Она ушла, но я ее не отпускал!
 Саид закрыл глаза и поморщился, вспомнив разрывавшие душу крики Хадижи в тот вечер и призывы Латифы,  умолявшей дядю Али не проклинать Жади. Но Жади не испугалась и не смирилась, взяла платок у Самиры и ушла из дома в ночь.
- Я всегда знал, что она сумасшедшая. Невозможно до конца предугадать ее действия, хотя порой вполне можно просчитать, куда она спрячется. Если она сбегала, то только в Фес, а если пряталась – то только в касьбе. Сейчас приходится гадать, что Жади задумала? Маиза подтвердила: семья Феррасов уверена, что Жади и жена синьора Леонидаса едут в Фес искать дом. Если даже синьор Леонидас в этом уверен, возможно, Жади не строит больше никаких планов, кроме покупки дома, чтобы быть ближе к Хадиже. А если нет? И что ещё она может сделать?
Но Саид уже предпринял меры: он нанял человека, который будет следить за каждым шагом Жади по медине. Он же станет перебивать цены от имени Саида Рашида на любой выбранный Жади дом, предлагая цену в два раза большую, чем сможет сторговать мать Хадижи.
- Нет, Жади, тебе не удастся меня переиграть. У тебя не получиться жить рядом с Хадижей и вмешиваться в ее жизнь. Сейчас у моей дочери проблемы в семье, но из-за тебя их может стать ещё больше. И дядя Абдул потеряет покой из-за твоего соседства.
Потом Саиду пришла в голову мысль позвонить дяде Абдулу. Он тоже может сообщать в Бразилию новости о пребывании одалиски Жади в Фесе. Медина полнится слухами, и кому, как не его дяде, могут стать известны все новости раньше других?
Когда Саид набирал номер дяди Абдула, то увидел через стекло автомобиля, как семейство Феррасов, подхватив сумки и тележки с багажом, направились к терминалу. Посадка на самолет уже началась. Всё, можно было покинуть территорию аэропорта, если бы он сам не отпустил водителя, чтобы тот помог Маизе с вещами.

В ДОМЕ ЛАТИФЫ.
Возвращаясь из аэропорта, Жади и Самира заехали домой к Жади, где девушка получила в подарок орхидею, на веточке которой распустились бутоны.
- Поставь цветок на окно, а рядом положи этот листок с инструкцией, в которой я написала, как ухаживать за фаленопсисом. Ничего сложного, ты быстро усвоишь все правила.
- Тетя Жади, очень красивый цветок. Но я боюсь ответственности за него.
- Привыкай, Самира. Теперь едем к вам в Сан-Криштован!
- Тетя Жади, я не могу поверить: у меня в руках журнал с моими фотографиями, которые я сделала несколько дней назад.
- Как тебе удалось так быстро их напечатать?
- Дело случая. Редактор был не доволен статьей журналистки, которая не успела не только отредактировать написанное, но и потеряла флешку с фотографиями к статье. Она всех подвела. Срочно был нужен материал, и вот появилась я с фотоочерком о ночном Рио-де-Жанейро. Сегодня этот экземпляр журнала лежал в типографии. Я даже мечтать о таком не могла.
- Сядем в такси, я внимательно рассмотрю журнал. Статью прочту у вас дома.
Когда прибыл автомобиль, Самира села в салон, держа в руках  горшок с цветком. Жади расположилась рядом, раскрывая журнал. 
- Замечательные фотографии! – восхитилась она и вдруг замерла, вернувшись к обложке журнала: на главном снимке Лео и Самира стояли на фоне панорамы города. Горы казались темными, с примесью фиолетового цвета, а небо над городом было залито лучами закатного солнца. Где-то вдали, за спинами ребят, в золотистой дымке виднелась возвышающаяся над Рио скала Корковадо с крохотной статуей Христа на вершине.
По лицу Жади скользнула тень. Женщине показалось, что она видит перед собой юного Лукаса. В его взгляде было столько романтики, как у Лукаса, когда он стоял рядом с Жади в касьбе много лет назад.
«Это же Лео», - тряхнув  головой, опомнилась Жади.
- Самира, не дразни Амина этим журналом. Твоей маме не нравятся ссоры между тобой и братом. Потерпи хотя бы, пока мы с Хадижей не вернемся в Бразилию. Я так боюсь, что он разозлится и расскажет отцу о документах, которые мне отдал.
- Хорошо, тетя Жади. Я постараюсь держаться от него подальше, пока вы не вернетесь из Марокко. К тому же, скоро Рождество. Мои сокурсники собираются съездить в Натал, меня тоже пригласили. Вот только я не знаю, как сказать об этом маме. Она будет против.
- Самира, я тебе помогу, поддержу тебя. Но у тебя есть деньги на эту поездку?
- Да, мне дали аванс от гонорара за снимки и статью.
- Хорошо, но я тоже сделаю тебе подарок, - улыбнулась Жади, закрывая журнал.
Латифа ждала их, приготовив вместе с Халисой вкусный ужин. Но Жади и Самира не были голодны. Немного перекусив фруктовым салатом, они перешли в комнату Самиры, где девушка показала матери журнал, чтобы она могла рассмотреть те самые фотографии, ради которых, по мнению матери, девушка так рисковала собой и своей репутацией.
Она положила журнал на стол, раскрыв его на странице, где начинался фоторепортаж, а сама полезла в ящик стола, предоставив тете Жади право самой найти в комнате место для горшка с орхидеей.
Она вытащила большой конверт, внутри которого был снимок.
- Тетя Жади, я хочу, чтобы вы передали Зорайдэ вот эту фотографию. Здесь все мы, но я – в платке. Если дядя Али и Зорайдэ так мечтали меня в нем увидеть – то вот, пожалуйста. Но обязательно скажите, что платок был частью моего праздничного одеяния, не более! А второй экземпляр журнала (вот он) отдайте Кариме. Пусть она передаст его ларе Дунии, чтобы увидел дядя Абдул. Тогда уж он точно отстанет от меня с будущими мужьями.
- Самира! Ты всё ещё не выбросила из головы эту гадкую мысль? Дядю Абдула хватит удар, если он не только услышит о том, где и с кем ты ночевала, чтобы написать эту статью, но и увидит воочию эти фото. Нет, дочка, не смей так делать! Я запрещаю!
- Мама! Но это правда, и дяде Абдулу лучше о ней узнать. Ведь Амин и отец, и я уверена, что и дядя Саид, уже знают обо всем.
- Дочка, дядя Абдул не только говорит, он может и начать действовать, когда ты окажешься в Марокко. Тебя могут там выпороть.
- Как раз для того, чтобы этого не случилось, я намерена навсегда отвернуть от себя дядю Абдула. Хочу спокойно путешествовать по Марокко, не опасаясь, что где-то меня поджидают люди дяди Абдула.
Жади, спрятав конверт в сумку, повернулась и обняла племянницу.
- Самира, забудь о дяде Абдуле и его коварных планах.  Ты кровь дядя Абдула, но он, его семья отказалась от тебя, и ты забудь о них. Так ведь обычно говорили и Саид, и Мухамед. Сколько раз я слышала эти слова в свой адрес! Не стоит так унижаться. А если дядя Абдул умрет, увидев эти фотографии, что тогда?
- Не умрет. Он, как мне помнится, так часто обличал всех вокруг в совершении харама, что должен был закалиться и стать крепче.
- Самира, перестань! – снова одернула дочь Латифа. Она подошла к столу   и взяла в руки журнал. Пролистав страницы с фотографиями, она с облегчением вздохнула.
- Аллах, на снимках нигде нет твоего изображения, Самира. А подпись под статьей совсем не заметная. Мало ли кто мог ее написать! – облегченно вздохнула сестра Жади.
- Мама! – возмутилась девушка. – Это же моя статья, мне выпала удача, которая достается не каждому начинающему журналисту! А мне повезло!
- Для меня много значит, что о нас будут говорить в доме дяди Али. Но ты, Самира, почему-то не понимаешь этого.
Латифа закрыла журнал и взглянула на обложку. И замерла.
- Что?! Саамииира….
- Что, мама? Да, это я и Лео. Красивая фотография, правда?
- Но зачем было делать надпись на обложке? «Лео Феррас и Самира Рашид на вершине ночной Сахарной головы»? Из этого же ясно, что ты побывала там ночью!
Латифа поднесла журнал ближе к лицу и дочитала то, что было напечатано мелким шрифтом: «Сын предпринимателя Леонидаса Ферраса Лео и племянница жены Лукаса Ферраса провели романтическую ночь на самой известной в Бразилии горе…» Самира! Какой ужас! – упавшим голосом проговорила Латифа. – Дочка, что теперь о тебе подумают?
- В самом деле, получается какая-то двусмысленность, - сказала и Жади.
- Мама, текст на обложке делала не я. Но я думаю, что нормальные люди всё поймут правильно.
- Дочка! – продолжала сокрушаться Латифа, когда зазвонил домашний телефон.
Трубку подняла Жади. Оказалось, что звонит сид Керим, чтобы пригласить Латифу на прогулку. Керим предупредил, что подъедет за ними через полчаса. К этому времени они должны быть готовы. Он даже обрадовался, что кроме невесты может взять с собой ее сестру и дочь.
- Что? – удивилась мать Самиры. – На прогулку?
- Латифа, ты не забыла, что Керим теперь твой жених? Он имеет право навещать тебя. Приезжать в гости. Так происходит в Марокко, ну а в Рио свои особенности…
- Жади, куда он собрался нас отвезти?
- Он сказал, что намерен посидеть с нами в клубе «Нефертити». Сегодня из Марокко прилетела жена Зейна. Сумайя тоже хочет с нами увидеться.
- В клубе? -  смутилась Латифа. – Почему - в клубе? Разве это прилично?
- Латифа, твой жених сам знает, куда ему следует тебя приглашать. К тому же, клуб принадлежит его брату, мужу нашей Сумайи.  Что в этом такого? И ты уже была там однажды.
- Сумайя прилетела в Бразилию? – обрадовалась Самира. – Я так давно не видела ее.
- Я тоже, - сказала Жади. - Латифа, даже не думай отказываться! Мы едем с Керимом. К тому же, завтра мы с Иветти улетаем в Марокко. Мне хочется побыть с вами обеими перед отъездом. Но если можно увидеться с Сумайей, узнать от нее свежие новости из Феса, возможно, даже услышать что-то о Хадиже, так почему бы и нет?
- Мама, поедем в клуб с сидом Керимом! – умоляюще попросила Самира.
- Хорошо, ради встречи с Сумайей я соглашусь. Но ты, Самира,  одень, пожалуйста, платье!  Видеть на тебе эти рваные джинсы, футболку с непонятной надписью под страшным лицом – нет, лучше надень красивое платье.
- Хорошо, - вдруг согласилась упрямая девчонка.
- Тогда собирайся! – подогнала ее Жади. – Помочь?
Самира выбрала платье, которое совершенно не понравилось матери – то, в котором девушка была однажды на празднике у синьора Леонидаса. Элегантное, но довольно короткое. Вот только в этом раз Самира не стала заморачиваться с прической, просто распустив волосы за спиной. Она чуть-чуть подкрасила ресницы и слегка нанесла на губы помаду.
- Я готова! – заявила она, когда за окном раздался сигнал автомобиля.
- Керим уже здесь, - отходя от окна, сказала Жади. – Идем!
Латифа заглянула в комнату Халисы, отдыхавшей после нескольких часов суеты у плиты.
- Халиса, мы едем с сидом Керимом на встречу с родственниками. Я не знаю, во сколько мы вернемся. Покорми Амина, когда он придет. 
- Конечно, лара Латифа, - вежливо ответила невестка.
А когда за матерью Амина и его сестрой закрылась дверь, Халиса прошла на кухню и выглянула с балкона. Внизу Жади и свекровь с Самирой садились в автомобиль, дверцу которого придерживал Керим. Халиса заметила в руках лары Латифы небольшой букет белых роз.
- Аллах, только бы сид Мухамед этого не увидел! – переживала она, понимая, что и Амину не понравится, когда он узнает, что мать отправилась не куда-нибудь, а в ночной клуб, пусть и с женихом.
Это нехорошо и для Халисы: ее родственники в Фесе уже начали интересоваться происходившими в Рио событиями. Не все они с одобрением отнеслись к будущему браку ее свекрови с бразильцем, пусть он и имел марокканские корни. Но жена Амина не могла даже представить реакцию тётушек и двоюродных сестер, если им станет известно, где проводит время с женихом лара Латифа.
А теперь ещё этот журнал! Если Самира исполнит обещание и отправит его в Фес, ничем хорошим это не кончится. Халиса отошла от балконной двери и, немного помедлив, отправилась в комнату Самиры. Если их семью  ждет очередное потрясение, то она хотела бы увидеть журнал, который станет его причиной.
Заходить в чужую комнату было неприятно, но молодая женщина все-таки заглянула и сразу же увидела то, ради чего пришла. Журнал был небрежно брошен на кровати. Халиса взяла его в руки и лихорадочно пролистала, зная, однако, что хозяйка комнаты вернется не скоро. Но было что-то нехорошее в том, что Халиса без разрешения вошла в комнату Самиры. И теперь ей не терпелось уйти.
Она прочла и надпись на обложке, которой была возмущена лара Латифа. Да… Действительно, можно подумать что угодно. А что же на самом деле было между Самирой и парнем? Она ведет себя с ним как с «намораду».  Халиса уже знала, что именно означает это слово в Бразилии. «Очень» близкий друг, возлюбленный, с которым позволено местной моралью очень многое… Харам, одним словом. Неужели и между сестрой Амина и этим… Лео… происходит что-то такое?! Лео стал ее любовником? Аллах, Аллах!
Сглотнув о напряжения, Халиса внимательно рассмотрела парня на обложке, который стоял рядом с Самирой. Красивый. И очень похож на мужа Жади, которого Халиса мельком видела несколько раз из окна соседнего дома, когда они с Амином ещё жили у его отца.
Когда в кармане домашнего платья зазвонил телефон, Халиса от неожиданности выпустила из рук журнал.
Амин интересовался, куда уехала мать. Оказывается, об этом спрашивает сид Мухамед. Отец Амина увидел с порога «Волшебной лампы», как Керим посадил в машину и куда-то увез женщин, при том, что Самира была одета весьма вызывающе: в короткое платье, однажды уже раскритикованное им, когда он увидел фото дочери на обложке журнала. А то, что на ногах Самиры были туфли на очень высоких  каблуках, которые отец Амина считал явным признаком одалисок, и вовсе его разъярило.
Халиса сообщила мужу всё, что ей стало известно.   
- Как? Мать оправилась в ночной клуб? – неприятно удивился Амин.
- Хабиби, это не всё. Самира принесла домой журнал с ТЕМИ фотографиями.
- Так быстро? Ты ничего не путаешь?
- Он у меня в руках, - призналась она.
- ОНИ ведь не скоро вернутся? Хорошо, тогда мы с отцом сейчас придем поесть. Отец весь день голодный. Приготовь нам ужин, заодно и журнал посмотрим, пока матери дома нет…
Халиса вернулась на кухню и начала накрывать на стол. Она была расстроена и напугана, ведь лара Латифа будет возмущена тем, что в  ее отсутствие в доме побывал бывший муж, который ей уже не махрамен, что  вряд ли понравится и ее жениху. Но как Халиса могла воспротивиться воле  Амина, если он привел с собой отца?
Вот так сид Мухамед и оказался в доме ее свекрови.


   21. Часть 20. Глава 21. Встреча с Сумайей. Мухамед приходит к сыну в гости.

 Когда Керим привез женщин в «Нефертити», было уже темно. Возле клуба горели светильники, стилизованные под древнеегипетские факелы, которые держали в руках гигантские статуи египтян.
- Зейн и Сумайя уже ждут нас, - поторопил всех Керим, когда Жади, Латифа и Самира уже вышли из машины.
- Если вас что-то смущает, могу попросить брата устроить нам столик наверху, в служебном кабинете, - предложил он, видя, что Латифа подавленно оглядывается.
- Нет-нет, всё хорошо,  мы присоединимся к Зейну и нашей родственнице, - возразила Жади.
Так как Самира и Латифа однажды побывали в «Нефертити», теперь они не были ослеплены дизайном и убранством внутреннего помещения клуба. Всё было великолепно, как в прошлый раз.
Едва войдя в зал, Жади сразу же увидела Зейна рядом с женой за дальним столиком. Сумайю они с трудом узнали, подойдя ближе. Латифа ожидала увидеть племянницу дяди Абдула в платке. Но молодая женщина была без него, ее роскошные черные волосы волнами лежали на плечах и за спиной. На Сумайе было надето элегантное светлое льняное платье с короткими рукавами, расшитое лотосами и камышами с мелкими птицами в них. В глаза бросалось множество красивых, но не дорогих, не из золота, украшений - бижутерия, как раз то, что нужно для Рио-де-Жанейро с его криминогенной обстановкой.
Внимание Жади сразу же привлекли браслеты в виде двух чеканных пластин, соединенных застежками и ещё – в виде массивных «золотых колец». Такие же кольцевидные серьги с подвесками доходили до плеч. Пальцы были украшены кольцами, одно из которых - со скарабеем из оникса, а на шее жены Зейна лежало необычное ожерелье из «золотых» пластин, соединенных полосками из бусин формы бутонов и лепестков лотоса,  украшенное цветным стеклом голубого и зеленого оттенков, а также белого цвета. Украшение очень красиво смотрелось на смуглой коже Сумайи и напоминало ускх – древнеегипетское ожерелье из нескольких рядов бус, символизирующее солнце. 
Увидев прибывших, жена Зейна поднялась из-за стола.
- Тетя Жади, тетя Латифа! Самира! – радостно обнялась она с каждой родственницей.
- Сумайя! Сумайя! – радовались встрече и они. - Какая же ты красивая!
- Но ты без платка! – тихо, с удивленной улыбкой, заметила Латифа.
Мужчины отошли в сторону и о чем-то тоже заговорили. Оглянувшись на Зейна, Сумайя призналась:
- Да, муж не требует от меня носить платок в Бразилии. Наоборот, ему нравится видеть меня такой – современной женщиной. Но в Марокко я одеваюсь, как требуют обычаи семьи моего мужа, его родители придерживаются традиций. Но в Бразилии Зейн желает видеть меня такой, как хочется ему. Сначала мне было трудно преодолеть себя. Но теперь я смирилась и привыкла.
- Вот видишь, мама, - с упреком намекнула Самира. – Зейн тоже не настаивает на ношении платка. Наоборот.
- Ну и что, дочка? Но он не будет против, если Сумайя не станет снимать платок даже в Бразилии.
Они сели за столик, официант тут же принес им поднос с безалкогольными напитками.
Пока Латифа расспрашивала племянницу дяди Абдула о новостях из Феса, Жади взяла стакан с соком маракуи. Она обхватила губами трубочку и начала пить сок, испытывая странное ощущение дежавю.  Она поймала себя на мысли, что недавно она оказалась рядом с бывшим поклонником – Лео, которому теперь нравится ее племянница Самира, теперь же сидит вместе с женой Зейна, чьей женой когда-то была и Жади. Забавно…
- Сумайя, что-нибудь  известно о Хадиже? – вспомнила она самый главный вопрос.
- Нет, тётя Жади.  Я иногда навещаю дядю Абдула, измеряю ему давление, слежу за сахаром в его крови, но не слышала ни одного упоминания о Хадиже. Дядю Абдула беспокоит замужество тети Латифы. Он не желает, чтобы дядя Мухамед помирился с вами, тётя, - обратилась она к Латифе.
- Это уже в прошлом. А как дядя Али? Зорайдэ?
- Я видела только Кариму за день до вылета в Бразилию. Она кого-то высматривала на медине, а когда я подошла к ней и заговорила, Карима просто разрывалась между мной и желанием не упустить кого-то из вида. Но расспросила о моем сыне,  надавала советов.
- Твой сын, Сумайя... Как он? – заинтересовались Латифа и Жади почти в один голос.
- Он замечательный, мой сыночек. Я прилетела вместе с ним. Он сейчас с няней в нашем с Зейном номере отеля, спит. Я привезла его с собой, потому что и Зейн по нему очень соскучился.
Они свободно вели разговор, так как мужчины отошли в сторону и были заняты обсуждением какой-то важной проблемы. Поэтому Сумайя по секрету успела сообщить:
- Керим уже не раз побывал в Торговом центре, смотрел золото, которое мог бы купить Вам, тетя Латифа. Но он ждет, когда приедут дядя Абдул, дядя Али  и Зорайдэ. Тогда он и пойдет покупать золото для невесты.
- А при чем здесь дядя Абдул? Мама же не его крови, - удивилась Самира.
- Зейн мне объяснил, что дядя Абдул хочет поставить на место твоего отца, Самира. Тётя Латифа, дядя Абдул намерен проследить за всеми приготовлениями к вашей с Керимом свадьбе и не допустить того, чтобы кто-то помещал вашему никяху.
- А кто может помешать? – насторожилась Жади.
- Кто? – переспросила Сумайя. – Дядя Мухамед, например. Зейн запретил мне сплетничать, но я могла бы кое-что рассказать, как дядя Мухамед предлагал дяде Абдулу сорвать вашу помолвку. Но дядя Абдул поклялся лично дать десяток ударов плетью твоему отцу, Самира, если он посмеет вмешаться.
- Аллах! – испугалась Латифа.
- Сумайя, а как отнеслась к новости о женитьбе отца дочь Керима? – оглянувшись на жениха сестры, спросила Жади.
- Неджма обрадовалась, что отец выбрал себе невесту в Бразилии. Она боялась, что он женится на марокканке, которая начнет настраивать отца против нее. Ведь Неджма, едва покидая Эмираты, становится европейкой, а это многим не нравится. Она как хамелеон: бывает такой, какой требует окружающая среда. Теперь у нее есть подруга, и Неджма рада, что Ясмин – ваша родственница. И моя, кстати, тоже, ведь Ясмин – внучка лары Дунии, а она – жена нашего дяди Абдула.
К ним подсели Керим и Зейн. Разговор потек о другом, о разном. Зейн знал о скорой поездке Жади в Марокко, и он, как и Лукас, начал сразу же что-то подозревать.
- Жади, твои глаза не могут лгать. Меня ты никогда не могла обмануть. Ты и теперь пытаешься что-то скрыть, я уверен.
- Зейн, мои намерения прозрачны. Я хочу купить дом в Фесе, куда я могу в любой момент приехать и пожить. Дядю Али обременять внезапными появлениями я не могу. Вот и всё.
- Нет, Жади, ты ведь беспокоишься о дочери, и мы оба знаем, на что ты однажды оказалась способна. Даже я тогда не ожидал такого, - сказал Зейн, припомнив побег Жади вместе с дочкой, когда их потом отправился искать Саид. И только чудо спасло Жади о наказания.
Жади опомнилась при мысли, как может реагировать на их беседу Сумайя. Ведь теперь Зейн – ее муж. Но девушку их беседа ни сколько не задела и ревности не вызвала.
Она весело обсуждала что-то с Самирой. А вот Керим, сидя рядом с Латифой, молча посматривал на невесту. Она смущалась из-за его близкого присутствия, и его это радовало: значит, он не безразличен женщине, которую сосватал в жены.
Потом они одновременно неловко потянулись за соком, и их пальцы соприкоснулись у стакана. Латифа замерла, застыл от неожиданности и Керим. Потом он подвинул стакан с соком невесте, и когда Латифа осторожно взяла его одной рукой, то другую ее руку Керим накрыл своей ладонью, приведя Латифу в страшное смущение.
Сумайя при этом переглянулась с улыбающимся Зейном, а Жади и Самира зашептались.
- Смотри, Самира, Керим просто светится от счастья. Ему так нравится твоя мама.
- Вижу. Но и он ей не безразличен, иначе она не краснела бы так и не смущалась. Тетя Жади, теперь я вижу совершенно ясно, что любовь – это так сложно, и лично мне это совершенно не нужно!
- Не говори так, Самира. Любовь – это прекрасно. Однажды и ты влюбишься.
- Не стану заморачивать голову тем, что может помешать моей работе, - отрезала Самира, схватила стакан с соком и быстро вытянула через трубочку половину напитка.
В ее памяти всплыл один образ… Она прикрыла глаза и вспомнила случайно просмотренную серию индийского сериала, которую вынудила ее посмотреть сокурсница, пока списывала конспекты ее лекций. Самира тоже порой переписывала материалы пропущенных занятий, поэтому вынуждены была терпеть, пока Инесс закончит и вернет ей тетрадь.
И вот, чтобы развлечь ее, подруга включила на планшете серию из новейшего индийского сериала «Как назвать эту любовь».  С тех пор Самира никак не могла забыть лицо главного героя – лицо Арнава Сингха Рейзады, его глаза. Именно героя сериала, а не актера, потому что найденные в интернете снимки разочаровали ее. Именно герой сериала зацепил Самиру. Ее очень тронуло то, как жестко он вел себя с главной героиней, как, обидев ее, он потом сожалел и смотрел на Кхуши влюбленными глазами, пока она не видела этого, а он – не начинал вспоминать какое-то непонятное ее прегрешение, и вновь злился на нее и на себя.
 У Самиры даже возникло желание посмотреть хотя бы часть любовной саги, чтобы понять, в чем там суть конфликта между героями, но девушка понимала: у нее нет так много времени, чтобы тратить его на сериалы. Однако выбросить из головы  Арнава Сингха Рейзаду она не могла,  не получалось. И рассказать хотя бы тете Жади, признаться в  такой глупости, как внезапная влюбленность в киногероя, она не могла, чтобы не показаться смешной. Но наваждение не проходило. Пока тетя Жади и мать переживали из-за ее похождений с Лео, девушка вспоминала совсем другого мужчину, которого не существовало в реальном мире. И Самира изо всех сил старалась отогнать от себя мысли о нем…

 …В то же время, когда мать Амина с родственницами «развлекалась» в клубе, Мухамед, зная об этом, злился у себя в магазине. Мустафа уже знал все его мысли на этот счет.
- Мустафа, брат, ты понимаешь, какого жениха дядя Али выбрал моей козочке? – со стоном, в очередной раз произнес мужчина, держась обеими руками за голову.
- Она уже не твоя, Мухамед.  Я на твоей стороне, брат, но ты развелся с Латифой, и у тебя не получилось вернуть Латифу назад. А теперь она стала невестой другого, и думать тебе о ней – харам, - посмел, наконец, напомнить Мустафа.
- Невеста другого…, - фыркнул Мухамед. – Пока не состоялся никях, всё ещё может измениться. Сколько раз Саид расторгал свои помолвки? У меня осталась последняя надежда…, на тоненькой ниточке подвесившей мое сердце над глубокой пропастью…
- Да, брат, согласен, что Латифа и Керим поступают нехорошо. Они не должны проводить вечер в ночном клубе. Это харам.
- Конечно! – живо подхватил Мухамед. – Латифа забыла, что она ещё и мать Амина, и свекровь Халисы. Что она вообще о себе думает? Или мысли Латифы заняты только предстоящим никяхом с собственным работодателем? Как же я был против ее «бизнеса»!
Мустафа в ответ выразительно поиграл бровями.
- Заметь, брат, никого не возмущает то, что Керим, едва став женихом, повез Латифу ни куда-нибудь, а в НОЧНОЙ клуб, где продают спиртное! Это харам, и когда Латифа была моей женой, она всегда осуждала подобные вещи, - постучал себя кулаками в грудь Мухамед. -  А теперь она сама туда поехала!
- Ее повез в клуб родственника жених. Она не смогла отказаться, - пожал плечами муж доны Ноэмии.
Но Мухамед ожидал поддержки для себя, а не оправдания поведения ускользнувшей от него бывшей жены.
- Нет, брат, ты говоришь что-то не то! Ты подумай: если до никяха что-нибудь случится с Керимом (а ведь никто не знает своей судьбы заранее!), что тогда будет с Латифой? Кому будет нужна эта женщина, если ее жених Керим умрет, например?
- Как он умрет? Керим молод и здоров, проживет долго, иншалла. Не переживай за него, Мухамед.
Но тот  досадливо прицокнул языком.
- Я не стану брать Латифу в жены, если ее никях с Керимом не состоится, - как-то не очень уверенно сказал Мухамед.
Вскоре за отцом в магазин зашел Амин.
- Пойдем к нам, отец. Халиса наготовила много вкусной еды, ты поужинаешь с нами.
- Пойдем, - неожиданно согласился Мухамед. – Лейла снова приготовила что-то совсем не съедобное.
Пока они закрывали магазин, отпустив Мустафу проведать жену в ее кафе, Мухамеду пришла в голову мысль. Не то, чтобы он решил хоть так досадить бывшей жене, но теперь появилась возможность извлечь из ситуации небольшую пользу и для себя.
- Амин, сынок, твоя жена так хорошо готовит, она могла бы поучить Лейлу. Ты уходишь в свой магазин, и во время твоего отсутствия Лейла могла бы приходить к Халисе и учиться. Твоя мать теперь не сможет возразить на это: Лейла – моя жена, а твоя мать скоро станет женой Керима. Они теперь совсем чужие друг для друга. что твоя мать может иметь против?
Амин не был рад такому предложению. Матери не понравится, если Лейла станет приходить к ней в дом. А что говорить о Халисе? Для них обеих Лейла соперница. А Самира может даже снова с ней подраться. Но как отказать отцу?
Халиса накормила их таджином и поставила на стол свежеприготовленный салат. Но сид Мухамед забыл, что еда с таким знакомым вкусом  была приготовлена вовсе не для него. Он съел весь таджин, жадно набросившись на тушеные овощи с бараниной, а потом и на салат. Так вкусно приготовить таджин могла только его Латифа. А Мухамед был очень голоден и нервничал из-за того, что его козочка проводит время с другим мужчиной, пусть и будущим мужем, так ещё и в ночном клубе.
- Амин, это нехорошо, харам. Твоя мать перестала думать о тебе, о вас с Халисой.
Амин вежливо бубнил что-то в ответ. Халиса же, глядя, как моментально исчезает приготовленное за день, думала о том, что ей снова предстоит резать салат к возвращению свекрови и Самиры, а также придется объясняться с ларой Латифой о том, куда исчез таджин. Амин не смог бы съесть такое количество еды один. А когда свекровь узнает, что в дом приходил сид Мухамед… А потом – о том, что он предложил насчет Лейлы…
Халиса решила, что как только отец Амина уйдет, она тут же скажет, что у нее заболела голова, и уйдет спать. Пусть Амин сам разбирается с матерью! А позже она, конечно, скажет ему, что не желает учить Лейлу приготовлению еды, потому что не трудно представить, как всё это будет происходить. Но Халиса надеялась, что, прежде всего, от плохой идеи откажется свекровь. В конце концов, это же ее дом.
Халиса была настолько расстроена, что даже не стала прислушиваться к разговору мужа с отцом, который они продолжали вести за столом. Она принялась заваривать чай  с мятой.
А Мухамед тем  временем жаловался сыну.
- Амин, сынок, прав дядя Абдул, говоря, что настали страшные времена. Вход в мечети бесплатный, но они пустуют, вход в ночные клубы платный, да еще и с фейс-контролем, но они забиты до отказа. Люди рвутся в ад за деньги. Я не подозревал, что и твоя мать способна на такое!
 - Отец, тебя ещё чем-нибудь покормить? Если ты всё ещё голоден, Халиса приготовит что-нибудь ещё, - вместо того, чтобы поддержать критику в адрес матери, заметил Амин.
Только тогда Мухамед опомнился и, увидев опустевшую салатницу и пустой таджин, понял, что живот его скоро треснет от количества съеденного.
- Аллах, сколько же я съел! Амин, и ты меня не остановил! Мне же плохо станет, а у меня дома даже нет таблеток от несварения желудка, - испытав чувство неудобства, сказал Мухамед. – Я съел всё, что у вас было. Ну, ничего, сынок, твою мать и сестру  накормят в клубе Зейна. Голодными из таких мест не возвращаются.
- Халиса сделает ещё салат, если понадобится, - уверенно ответил Амин.
Его жена уже поняла, что ей не избежать этого, поэтому достала рис и зеленую чечевицу, решив приготовить маджадру. Пусть это и было особенное блюдо, но ничего более не пришло Халисе в голову. Готовится маджадра из риса и чечевицы, подается посыпанным сверху большим количеством жареного лука и с овощным салатом, без которого Халиса решила, впрочем, обойтись.
- Сынок, пойдем в гостиную посидим, не станем мешать твоей жене, - предложил Мухамед, заметив приготовления невестки.
Уже развалившись на диване, Мухамед поинтересовался:
- Сынок, как была одета твоя мать, когда уезжала в ресторан?
- Не знаю, я же был в магазине.
- Попроси Халису принести нам сюда чай.
Амин встал и вернулся на кухню, где передал пожелания отца. Вскоре перед ними появилась невестка с подносом, принеся им всё, что нужно для чаепития. Но Мухамед не стал ждать, когда она разольет чай по стаканчикам, приступил к расспросам.
- Халиса, во что были одеты женщины, когда отправились в клуб?
Молодая женщина подумала, вспоминая, и ответила:
- Лара Жади была в брючном костюме нежно-зеленого цвета, яблочного оттенка, а Самира – в черном ажурном платье.
- Меня не интересуют одалиска и моя непутевая дочь. Ее я заметил и сам, перед тем как уйти в магазин. Но твоя свекровь… Она собиралась надеть платок? Или теперь она станет ходить, как жена Зейна? Дядя Абдул мне пожаловался, что Зейн разрешает Сумайе, нашей племяннице, не носить платок, когда она в Бразилии.
Халиса промолчала.
- Амин, ты представляешь? Зейн не настаивает на ношении платка! – воздев руки ладонями вверх, возмущался Мухамед. – Скоро и Керим потребует, чтобы и твоя мать сняла платок. Ты увидишь, сынок.
- Нет, мать никогда не снимет платок.
- Лара Латифа уехала, надев длинную юбку и блузку с длинными рукавами. Она была в платке, новом, который ей подарила лара Жади.
- Это только вначале так будет, потом Керим решит, что его жена должна стать такой же, как все бразильянки.
- Нет, отец, я много раз видел сестру сида Керима, она приезжает к нам за выпечкой в платке. Я никогда не видел ее без платка.
- Амин, зато я видел дочь Керима без платка, одетую точно так же, как одевается Самира!
Они могли бы долго спорить, возможно – до возвращения Латифы и Самиры из клуба. Мухамед тешил себя мыслью, что Керим вернется с ними и увидит его в доме невесты. Бывший муж имеет право навещать сына, который перебрался жить к матери. Он представил, какое лицо может быть у счастливого соперника.
 - Отец, я недавно обещал показать тебе фотографию, на которой Самира стоит в платке. Ты хочешь ее увидеть?
- Конечно. Неужели это возможно? Веди меня, Амин, показывай.
Сын отвел его в комнату Самиры.
Снимок с групповым портретом с праздника был вделан в рамку, но ещё не повешен на стену. Самира с матерью никак не могли решить, где найти ему подходящее место: Самира собиралась повесить так понравившуюся матери фотографию на стену в ее спальне, а Латифа настаивала, чтобы она висела в комнате дочери, надеясь, что снимок в платке станет для Самиры привычным.
Вот потому рамка с вправленной в нее фотографией так и стояла  прислоненной к стене. Амин взял ее в руки и повернул к отцу.
- Как красиво! – покачал тот головой. – Самира не понимает, как ей идет платок. Так почему она отказывается его носить?
Мухамед оглядел комнату дочери: на полке стоял Коран рядом с десятком разных книг. На столе был оставлен ноутбук.
Амин, перехватив взгляд отца, предупредил:
- Она ставит компьютер на пароль. Ничего не получится, его не открыть.
- Мне это и не интересно! Что можно ждать от такой феминистки, как твоя сестра? Это же вторая Назира! – заявил он, даже не обратив внимания на то, что произнес имя опальной сестры. Только тогда Амин понял, до какой степени расстроен отец.
Мухамед завел руки за спину и молча осмотрел ещё раз комнату.
- А это что? – ткнул пухлым пальцем Мухамед в журнал, оставленный хозяйкой комнаты на постели. – Не тот ли это журнал, о котором меня успел предупредить Саид?
- Думаю, что тот самый. Мне Халиса позвонила и рассказала, что Самира вернулась с журналом в руках.
- Дай-ка мне его посмотреть, - попросил отец, и Амин протянул ему журнал.
В первый момент, увидев на обложке дочь вместе с парнем, Мухамед не мог поверить глазам. Ему показалось, что видит Лукаса. Но нет, парню было немного больше, чем Самире. Это не Лукас, а его брат, тот самый, с которым Самира, не стесняясь, гуляла на его глазах в Ангре. Тот самый Лео, с которым Самира осталась ночью искать приключения на Сахарной горе.
Мухамед небрежно пролистал журнал, мельком взглянув на фотографии, и, выходя из комнаты, зло швырнул его в угол.
Амин, увидев это, шепнул Халисе, чтобы она зашла в комнату и положила журнал на место, т.е. на кровать. Им обоим было страшно представить, как поступит Самира, догадавшись, что в ее комнате кто-то побывал.
Когда отец ушел к себе домой, Амин завел в комнату сестры Халису, взял в руки журнал и спросил:
- Как ты думаешь, что между ними было?
- Не знаю, но мне кажется, что твоей сестре нет дела до чувств этого парня. Сам посмотри: на его лице, в его взгляде – такая симпатия к твоей сестре, такая радость в глазах. А она? Она там, на Сахарной голове, оказалась по делу. Холодный взгляд, деловой интерес. Он для нее только…  друг, я так думаю.
- Да? – нахмурившись, рассматривал фотографию Амин. – Ладно, это к лучшему. Положи журнал, как он лежал до прихода отца.
- Амин, коврик для намаза тоже здесь не стоял, рулон лежал на шкафу. Я слышала, как Самира ссорилась из-за этого с твоей матерью.
Амин молча поднял свернутый в рулон коврик, положив его на краю шкафа.
- Всё, я очень устал, хочу спать. Я не стану ждать возвращения матери из клуба.
- Я подожду, если хочешь. Но у них есть свои ключи от наружной двери.
- Тогда тоже ложись спать.
В их спальне Амин, снимая рубашку, внимательно посмотрел в окно.
- Лейла всё ещё подсматривает за нами? Или нет? Отец мне сказал, что переселил ее в бывшую комнату матери. Окно там выходит на соседнюю улицу.
- Нет, она больше не торчит у окна часами, как было раньше. Правда, днем она долго вешает постиранное белье. Ведь для такого маленького ребенка стирать нужно много и каждый день. Лейла очень медленно развешивает каждую вещь.
- Отец наказал ее. Ты знаешь, что он ее по-настоящему выпорол? Теперь она его слушается, потому что боится. И ещё он пригрозил отправить ее к отцу в Марокко.
Халиса не призналась Амину, что видела окровавленную ночную сорочку Лейлы, и не стала рассказывать мужу, что знает об этом намного больше, чем он. Дона Ноэмия, с которой подружилась Халиса, рассказала ей по секрету, как ходила лечить Лейле спину, обрабатывать рубцы специальной мазью. Ведь к врачу Лейла обратиться не могла. Доктор мог бы заинтересоваться криминальными следами на теле молодой женщины.
Впрочем, дона Ноэмия пыталась подсказать Лейле, как  она могла бы соврать врачу, сказав, что она таким образом развлекалась с пожилым мужем, это называется…ээээ. Как же?!.. Ведь Мухамед уже не молод для такой юной жены, как Лейла. Вот они и подыгрывали друг другу плеткой.
Халиса даже не смогла запомнить это слово, которое означало, разумеется, харам. Но дона Ноэмия со смехом поведала, как призналась Мустафе, что дала такой совет Лейле, а он едва не побил ее за это, обозвав Ноэмию одалиской! Но Халиса ни за что не посмела бы поделиться такими подробностями с Амином. Ведь он осудил бы ее даже за подобный рассказ.
Но порцию критики она все-таки получила. Амину не понравилось то, что Халиса рассказала отцу о подарке, который получила свекровь от жениха на помолвке.
- Не надо было так подробно, с таким удовольствием описывать украшение!
- Но сид Мухамед спросил, какой подарок сделал невесте сид Керим, - начала она оправдываться. –  Он спросил, когда назначена свадьба, когда жених повезет твою маму покупать положенное золото. Я же не могла не ответить или сказать, что ничего не знаю.
- Надо было ответить именно так: что ничего не знаешь.
- Но, Амин…
- Хватит! Теперь отец станет переживать, что подаренные им украшения никуда не годились в сравнении с подарком Керима.
Халиса вспомнила браслет на руке лары Латифы, дорогой  браслет из не обычного, а из белого золота, украшенный несколькими драгоценными камнями, и подумала, что свекор будет прав, критически оценив собственные подарки. Из того золота, что видела Халиса на матери Амина, ничего особенно примечательного она не запомнила.
Но спорить с мужем она не стала. Быстро переоделась в ночную сорочку, легла под одеяло, обнаружив, что Амин уже спит, но сама даже не попыталась уснуть. Конечно, ей было интересно увидеть, какими вернуться лара Латифа и Самира из клуба. Она лежала и чутко прислушивалась к звукам внизу, дожидаясь, когда в замке повернется ключ…

22. Часть 20. Глава 22. Жади и Иветти вылетают в Марокко. Первые часы в Фесе.

На следующее утро Сан-Криштован бурлил от новости: жених доны Латифы снова увез ее куда-то вместе с дочерью. То, что накануне Самира с матерью вернулись поздно вечером из ночного клуба, стало известно от Базилио, который в свою очередь подслушал новость от доны Ноэмии, заглянувшей рано утром посекретничать с подругой Журой.
Вот и теперь, почти в обед, за Латифой и Самирой заехал высокий красивый араб.
- Одетти, смотри, смотри же, это и есть Керим! – кивала в сторону дома Латифы дона Ноэмия.
Одетти, решившая именно сегодня навестить давних подружек, высокомерно оглядела издали жениха бывшей соседки.
- И что? Вы думаете, это хороший выбор? И ей повезло?
- Ну… Он владелец восточного кафе, очень престижного, известного половине Рио, - пожала плечом Ноэмия.
- Хм! Твоя Латифа поменяла одного бедняка на другого. Опять выходит замуж за небогатого араба. Что такое быть владельцем кондитерской лавки? Раньше она зарабатывала на жизнь, делая на продажу сладости, а теперь она будет заниматься тем же самым с утра до вечера, только бесплатно, потому что станет работать уже на мужа!
- Зато он такой красивый, - мечтательным голосом перебила ее Анинья, подав голос из-за стойки.
- Ноэмия, ты же говорила, что дона Латифа – близкая родственница марокканского шейха. И как тогда понимать такое замужество? – начала критиковать дона Одетти. -  Неужели ШЕЙХ не смог найти для племянницы богатого нефтедобытчика? Что это за родственник такой? Будь в моей родне шейх, я получила бы не только богатого мужа, но и нефтяную вышку в приданое!
- Но, Одетти, Марокко – не Саудовская Аравия, там шейхи… другие, - растерялась Ноэмия.
- Дона Ноэмия, это правда, что синьор Керим должен теперь купить Латифе несколько килограммов золота? – с горящими от любопытства глазами спросил Базилио.
- Базилио, а тебе это зачем? – грозно спросила дона Жура. – Сейчас начнешь болтать, и снова на Сан-Криштован нападут бандиты. Ты этого добиваешься?
- Нет, дона Жура, - отпрянул парень, засовывая руку в подмышку.
- Тогда не задавай дурацких вопросов. Иди и работай!
- Иду…, - приуныл парень.
- Хм, что-то я никогда не видела на Латифе золота, - сказала дона Одетти.
- Но его и не положено носить на улицу, выставляя  напоказ. К тому же здесь это опасно. Мы же рассказывали тебе, что произошло с невесткой Латифы, стоило ей проявить неосмотрительность, - напомнила Ноэмия и продолжила:
– Конечно, жених купит Латифе и золото, но не сейчас, а перед свадьбой. А она может состояться и через год. И не здесь он его купит, а в Марокко, скорее всего.
Так ответила дона Ноэмия, чтобы отвести опасность от родственницы мужа. Кому какое дело, когда Латифа получит золото?
Куда забавней было наблюдать, как Мухамед, едва заметив подъехавшую к дому Латифы машину Керима, тут же исчез с улицы, где стоял, заманивая покупателей в свой экзотический магазин.
- Как Мухамед переживает из-за Латифы, - сама себе заметила дона Ноэмия.
Женщины, наблюдавшие из бара за происходившим на улице, видели, как из дома появились Латифа и Самира с большой сумкой.
- Они едут в аэропорт провожать Жади в Марокко. Она летит со своей свекровью на время праздников. Муж Жади тоже улетел, но в Европу. А Жади собралась встретиться со своими родственниками.
Жура непонятным взглядом проводила автомобиль. Она хорошо знала, куда и зачем улетел Лукас. А вот Жади он с собой не взял. Хорошо ли это? Теперь его жена летит одна в Марокко.
…Да, Самира и Латифа поехали в аэропорт проводить Жади. Керим заехал сначала за ними, а потом и за Иветти. Женщины взяли с собой совсем мало  вещей, собираясь провести там немного времени.
- Не больше недели! Нам хватит нескольких дней, чтобы выбрать дом, - весело сообщила им Жади.
- Тетя Жади, я решила остаться с мамой. Буду праздновать Новый год в Сан-Криштоване вместе с доной Журой. А в Натал мои сокурсники летят на днях, чтобы отпраздновать католический праздник Рождества Христова. Но я с ними не лечу, я не христианка, не ношу крестик, буду чувствовать там среди них не в своей тарелке. Лучше посижу в этот день дома и… Я найду, чем заняться.
Керим, который скромно стоял рядом, всё-таки сказал:
- Я могу отвезти вас с мамой к себе на фазенду. Можем провести там несколько дней. Заодно увидите мое поместье. Им занимается мой родственник. Выращивает продукцию для кафе. Не всю, конечно, специи и многое другое для восточных блюд и сладостей мне привозят из Марокко и других мест. Как вам мой план?
- Не знаю, у меня занятия в университете, я не могу их пропустить, - тут же пошла на попятную Самира. – А на время праздников у меня запланировано написать столько очерков! Пусть мама едет с Вами одна, если захочет.
- Одной не получится. Зейн и Сумайя с сыном и няней тоже собираются ехать со мной на фазенду. Я хотел сделать вам сюрприз.
- Мама! Поезжай, а я со спокойным сердцем погружусь в работу!
Жади, Иветти и Самира втроем принялись убеждать Латифу принять приглашение жениха.
- Не знаю, может быть, - наконец, смягчилась она.
Самира же была рада, что ей не придется никуда ехать. Она решила дать себе несколько часов отдыха и посмотреть, наконец, несколько серий ТОГО САМОГО индийского сериала. Образ Арнава Сингха Рейзады притягивал ее, как магнит. Самире хотелось увидеть ещё раз его глаза: то насмешливые, то настороженные,  то полные гнева или любви… Но это был ее секрет. Правда, она подсказала Фатиме, что она тоже могла бы посмотреть этот сериал, отыскав его в Интернете, но, разумеется, Самира не стала объяснять, почему вдруг она решила его порекомендовать.
А тетя Жади заметно нервничала, и Иветти старалась ее успокоить.
Латифе тоже не была понятно такая нервозность сестры.
- Жади, может быть, ты забыла что-то, но не знаешь об этом, а подсознательно чувствуешь, что что-то не так?
- Наоборот, я взяла то, что могут у меня отобрать! – в сердцах ляпнула Жади, но не стала ничего объяснять.
Наконец, объявили посадку, и Жади, невольно оглядываясь, поспешила рядом с Иветти к стойке регистрации.
Только оказавшись в салоне самолета и заняв кресло, Жади смогла признаться Иветти:
- Я до последнего мгновения боялась, что в аэропорт явятся Амин с отцом и потребуют вернуть им документы.  Слава Аллаху, что племянник не передумал.
- Но ты же собиралась ему звонить? Хотела рассказать про ту девушку из Арабских Эмиратов.
- Да, я так и сделала. Разумеется, сам Амин не мог позвонить Хадиже, чтобы лично расспросить ее о разговоре с Ясмин, которая недавно виделась в ресторане с Эмми. Я рассказала ему. Муж Ясмин, нашей родственницы, знаком с мужем Эмми. Они столкнулись с ним в ресторане. Эмми и Ясмин ушли в туалетную комнату, где Эмми и поделилась с Ясмин новостью: муж отправляет ее через месяц в Египет  погостить у его родственницы. Но Эмми узнала, что муж так поступал со всеми женами, которые были у него до нее. Обычно там с ними случалось что-нибудь такое, что позволяло мужчине требовать развод, отказывая при этом в выплате махра. Женщин, как правила, обвиняли  в совершении харама и подвергали наказанию, потому что всегда находились четыре свидетеля, которые могли подтвердить что угодно. Эмми призналась Хадиже, что очень боится того, что может с ней произойти.
- А чем эта девушка могла не угодить мужу? – удивилась Иветти, устраиваясь в кресле.
- Чем? Она, как и предыдущие жены, не смогла забеременеть в течение года. Семье нужен наследник, но у мужа никак не получается. Дело, скорее всего, в самом мужчине, а не в женщинах, на которых он то и дело женится.
- Бедняжка. Что же делать? Как ей можно помочь?
- Думаю, Иветти, что в январе, когда Хадижа будет уже в безопасности в Бразилии, мне придется лететь в Египет, чтобы спасать Эмми.
- Неужели ее некому защитить? У нее есть родители?
- Ее родители пока не могут ни во что вмешиваться. Вот когда с Эмми что-нибудь случится в Египте, тогда – да.
- Но тогда может быть поздно. Кто знает, что с ней может произойти?
- Иветти, в том-то и дело. Но Эмми сказала Ясмин, что она очень чего-то боится. Она не знает, что муж и его родственники придумают на этот раз, но можно ожидать чего угодно.
- Да, ситуация, опасная для бедной Эмми.
- Иветти, почему ты приехала в аэропорт одна, без мужа?
- Львеночек теперь загружен не только своей работой, но и делами Лукаса. Он не смог меня проводить. Кстати, какой красивый этот Керим. Я видела его и раньше, когда работала промоутером в «Нефертити», но как-то не обращала на него особого внимания. Но мне кажется, он изменился. У него горят глаза, когда он смотрит на твою сестру. Мужчина светится от счастья. Я люблю, когда люди сияют  от любви.
Жади вспомнила, как в зале ожидания Керим положил ладонь на плечо Латифе, и она вздрогнула, а он тут же убрал руку. Потом он еще раз смутил Латифу, предположив, что после свадьбы они обязательно должны поехать в свадебное путешествие: ему давно хотелось посмотреть Арабские Эмираты и навестить дочку во дворце зятя, побывать с Латифой в Марокко. Жади видела, что сестра не знает, как при этом себя вести.
- Моя сестра такая стеснительная! Всё, как и двадцать пять лет назад.
- Да, я заметила, как Латифа отреагировала на предложение Керима отпраздновать свадьбу в Марокко. Казалось, она вот-во умрет от смущения.
- Вся родня Керима ждет пышной свадьбы, так как он слишком долго был вдовцом. Скромного праздника не получится.
- Надеюсь, и я окажусь в числе приглашенных!
- Моя сестра впервые произнесла сегодня привычную для моего уха фразу: «Меня принесут в жертву, как барашка». Она так сказала, когда Самира, болтая с Керимом, рассказала ему, как она и Лео делали фотографии ночного города.
- Мы с Львеночком видели журнал. Всё замечательно получилось.
- Я тоже так считаю. Но Латифа боится, что когда Керим или его родственники узнают подробности, каким образом Самира добыла фотографии,   Керим откажется от нее. И тогда дядя Али ее проклянет.   
- Нееет, Жади, Керим ни за что этого не сделает.   
- Но Латифа испугалась, что язык Самиры ее погубит. Керим откажется от нее, и дядя Али «принесет ее в жертву, как барашка».
Самолет взлетел, и Жади вздохнула с облегчением. Она ещё раз собиралась обдумать все шаги для осуществления задуманного. Но теперь Иветти болтала, не умолкая.
- Жади, я помню, как Львеночек привез меня в Марокко в первый раз. Закончилось это очень плохо. Он поссорился с Диого, после чего его сын вернулся в Бразилию и погиб. А потом я не раз бывала в Марокко. Но лучшей была поездка,  когда мы с Леонидасом отправились после нашей свадьбы в медовый месяц. Я привезла тогда из страны заходящего солнца красное платье с марокканскими узорами, костюм для танцев, диски с арабской музыкой. А золото? Ты знаешь, какое  красивое золото купил для меня в Фесе Львеночек?
- Иветти, я знаю это очень хорошо: когда-то Саид покупал мне самые красивые золотые украшения именно в ювелирных лавках Феса.
- А костюмы для танцев? Жади, давай привезем Латифе костюм для танцев. Латифа умеет танцевать? Конечно, что я говорю! Жади, я покупаю костюм для танцев себе, а ты выбираешь для Латифы. Ты лучше знаешь ее вкус.
- О, Латифа умеет очень красиво танцевать! Керим будет доволен. Вчера в клубе я заметила, что, когда Керим смотрел на подиум, где шло представление,   у него затуманился взгляд, когда перед этим я подсказала ему, что Латифа тоже замечательно танцует. Догадываюсь, что он представил танцующую Латифу. А как больно она при этом наступила мне на ногу!  У меня и сегодня болят пальцы на ноге. И ещё Латифа бросала на меня такие сердитые взгляды!
- Судя по всему, ты вчера достала свою сестру! Она и сегодня с опаской посматривала на тебя, как только ты открывала рот и произносила ее имя.
Жади хихикнула.
- Да уж. Как жаль, Иветти, что тебя не было с нами в клубе. Керим с таким чувством сказал, что очень хотел бы увидеть танец с сагатами. И я пообещала  привезти сагаты из Марокко. Надо обязательно найти их на рынке. Они продаются там же, где и костюмы для танцев. Тогда он сказал, что его жена должна получить их в подарок перед свадьбой. И он будет ждать, когда его жена станцует для него танец с сагатами. Латифе едва дурно не стало. После этого я перестала над ней подшучивать.
- Напрасно она так остро реагирует. Ей же не шестнадцать лет.
- Иветти, я думаю, моя сестра уже любит своего будущего мужа. В этом всё дело.
- И мы можем порадоваться за них обоих.
- А когда Керим намекнул, что ради того, чтобы скорее увидеть танец с сагатами, он готов устроить свадьбу как можно раньше, Латифа сказала мне на ухо, что мечтает пристукнуть меня чем-нибудь тяжелым.
- С таким мужчиной Латифа не может не стать счастливой.
- Да, я тоже уверена в этом, - поддакнула Жади.
- И пусть Керим станет отцом ещё раз. Латифа ещё может родить ему ребенка.
- Я хочу, чтобы в этом году счастье пришло ко всем, - ответила Жади.
«И прежде всего – к моей дочери», - мысленно добавила она.
Потом Иветти решила вздремнуть, ведь впереди их ждал длительный перелет. А Жади начала мысленно молиться. Она в который раз заглянула в сумочку, чтобы убедиться: все документы на месте – и паспорт Халисы, и справка с разрешением на выезд из страны, подписанная Амином.
Когда, после пересадки в Париже, Жади и Иветти долетели до Феса и вышли в местном аэропорту, они и не подозревали, что некто тут же позвонил Саиду Рашиду и доложил о прибытии двух пассажирок: Жади и Иветти Феррас.
Их встретило ослепительное солнце, хотя день и не был теплым. Зима в Марокко была не такой, как в Бразилии. Впрочем, в Бразилии как раз началось лето, но в Марокко, в другом полушарии, продолжалась зима.
Они немедленно взяли такси, выбрались из района аэропорта и  через пятнадцать минут оказались перед воротами медины, через которую им предстояло двигаться пешком.
Уже в такси Иветти с интересом рассматривала открывшуюся панораму древнего города.
- Жади, я вижу ту самую касьбу. Завтра же отправимся туда.
И пока Иветти с восторгом рассматривала окрестности, на Жади нахлынули воспоминания. В этой касьбе четверть века назад она встречалась с Лукасом, пробираясь через пол города  на свидания с ним. Там она однажды в отчаянии прокричала его имя, уверенная, что больше никогда не увидит любимого мужчину, а придя в касьбу в последний раз, когда от нее, казалось, отвернулся весь мир, сама отозвалась на крик Лукаса.
- Эти стены знают наши имена, им известно, кто такие Лукас и Жади, - прошептала она, не сумев сдержать улыбку.
 - Да-да! Но не Иветти и Львеночек! Почему мы с Львеночком не догадались побродить в древних развалинах?! Простить себе не могу, - сокрушалась Иветти. – Но с другой стороны, ты так часто рассказывала о ваших с Лукасом встречах в касьбе, что это была как бы ваша территория. Но теперь я хочу почувствовать энергетику этого места!
- Иветти, я обязательно свожу тебя туда, - твердо пообещала Жади. – Заодно мы сможем выявить шпионов, которых приставит к нам как мой дядя, так и Саид.
- Ты думаешь?
- Уверена.
- Чудесно! Если мы поймем, что за нами следят, мы вымотаем их не только блужданием по медине, рынкам и магазинам, но и проникнув в касьбу.
- Но в лабиринтах касьбы можно заблудиться, Иветти. Придется быть очень осторожными.
- И нам для вида надо ещё поискать дом, - напомнила подруга.
Солнце ползло по синему небу, создавая приятное настроение. Такси въехало в Фес по проспекту имени короля Хасана Второго, покатилось по  зеленому бульвару с фонтанами и вековыми пальмами. На проспекте было много административных зданий, и не верилось, что после современного района скоро появится древняя медина, где люди продолжают жить как несколько веков назад – без света, водопровода и канализации в домах, построенных несколько веков назад вместе с мединой.
Оказавшись на ее территории, женщины не стали нанимать носильщиков,  волоча за собой чемоданы на колесиках. Жади накинула на голову платок. А Иветти выглядела настоящей туристкой,  на нее оглядывались местные мужчины только потому, что она была настоящей блондинкой, что большая редкость в данной местности.
О том, что не наняли носильщиков, они пожалели уже в районе Шуара, когда в изнеможении добирались последние сотни метров до дома дяди Али, где на них наткнулись Карима и Ахмет. Велев мужу забрать у Жади и ее бразильской  родственницы чемоданы, Карима поспешила в дом сида Али, чтобы сообщить радостную новость.
И когда уставшие Жади и Иветти появились в дверях риада, дядя Али и Зорайдэ уже торопились к ним навстречу. Им были рады. Но Жади заметила настороженность в глазах Зорайдэ и поняла, что хитрых расспросов и ловушек ей не избежать.
Когда им выделили по комнате в той части дома, где обычно располагались комнаты для гостей, Жади, даже не открыв чемодан, немедленно набрала номер Хадижи, спеша сообщить дочери, что она уже в Марокко, т.е. совсем рядом.
- Мамочка, ты прилетела! Алхамдулиллах! – воскликнула Хадижа.
- Да, моя принцесса. Тише, пусть пока никто не догадывается, что я звоню тебе их Феса.
- Но в доме только я и свекровь. Фарид и Зухра в садах, сид Рахим тоже уехал.
- Всё равно, лучше, если никто не узнает о моем звонке. Отцу тоже не рассказывай.
- А когда ты приедешь в Мекнес, иншалла?
- Дня через два-три. Но ты не должна говорить об этом даже отцу,  Хадижа. Иначе у нас ничего не получится.
Жади показалось, что из коридора по направлению к ее комнате доносится знакомое шарканье бабуш. Так ходила только Зорайдэ. Тогда Жади громко и радостно спросила:
- Хадижа, как твоё здоровье? Как ты себя чувствуешь?
- Нормально, но у меня бывают такие  странные ощущения…
- Какие, моя принцесса?
- Я не знаю, как это объяснить. Как будто у моего ребенка три ноги или пять рук. Иногда – наоборот. Я боюсь, каким он родится. Вдруг с ребенком что-то не так?
- А муж отводил тебя на УЗИ?
- Нет, Фариду было некогда. Но к врачу мы ходили с ларой Джабирой, только не на УЗИ. Она считает это харамом. Если Аллах не захотел, чтобы люди заранее знали пол будущего ребенка, и Он всё для этого сделал, значит, и мы не должны заранее интересоваться. Но врач уверяет, что все нормально. Анализы хорошие.
- Тогда не о чем волноваться, моя принцесса.
Она быстро отключила сотовый, когда Зорайдэ вошла в комнату.
- Говорила с  Хадижей, - сказала Жади притворным тоном, широко улыбаясь, зная, что Зорайдэ непременно об этом спросит. – У нее всё хорошо. Она была у врача вместе со свекровью.
- Жади, ты, конечно, намерена встретиться с дочкой?
- Да, Зорайдэ! Разумеется, я очень этого хочу! Но мне то и дело бросают под ноги камни! Я куплю дом и буду прилетать в Фес так часто, как только захочу. И буду видеться с Хадижей. Как видишь, я ничего не скрываю от тебя, Зорайдэ.
- Так ли это, Жади?
- А что вас с дядей Али смущает? Я прилетела не одна. Моя свекровь со мной. Сказать честно, семья Феррасов отправила ее, чтобы Иветти помешала мне совершить эту расточительную сделку, но Иветти ещё и моя подруга, она на моей стороне и не станет мне мешать искать дом для нас с Хадижей! – запальчиво выдала Жади, почти веря своим словам.
Кажется, и Зорайдэ ей поверила!
- Так Лукас против, чтобы ты искала в Марокко дом?
- Да, он против. Но он не смеет отказать мне сам.
- Лукас всегда был нерешительным. Жади, тебе не удастся купить дом. Ты напрасно потратишь время. Я знаю, что Саид договорился с торговцами недвижимостью, пообещав заплатить вдвое за дом, который ты выберешь.
- Нет, Зорайдэ, никто не сможет помешать мне поселиться в Марокко и видеться  дочерью, даже если мне придется часами сидеть под дверью ее дома и ждать, когда она выйдет на медину за продуктами! Ведь у моей дочери жизнь, как у служанки.  Не получится найти дом в Фесе, куплю в Мекнесе – ещё лучше! Или ещё где-нибудь, даже в Марракеше. Неважно, где именно. Саид не сможет подкупить всех торговцев.
- Жади, я так боюсь, что ты снова что-нибудь натворишь. Ты и сейчас такая же, как двадцать лет назад. Безрассудная! Хорошо, Жади, отдыхай. Приводите себя в порядок и обе спускайтесь вниз. Сид Али велел устроить для вас праздник. Но дядя Абдул уже пришел. Его Саид предупредил о твоем прилете. Постарайтесь не раздражать дядю Абдула. Подумай, как ты и твоя свекровь появитесь перед гостями. Хотя бы ты оденься не как жена Лукаса, а как родственница дяди Али.
- Хорошо, Зорайдэ, но Иветти сама по себе. Как я могу ей указывать?
- Через три часа ждем вас внизу. Народу будет мало. Это семейный домашний праздник. Мы с Каримой начинаем накрывать стол.
- Хорошо, Зорайдэ. Спасибо! Как же я тебя люблю! – крепко и искренно обняла она старую женщину, от которой знакомо пахло специями, и прежде всего – ванилью и перцем.
- Жади, отпусти! Ты такая сильная. Ребра мне сломаешь! И не пытайся никого обмануть, - неожиданно добавила она.
Но Жади только чмокнула ее в морщинистую щеку.

                23. Часть 20. Глава 23. Праздник в доме сида Али.

Праздник был организован только для узкого круга родственников. Поэтому народу собралось немного. Но дядя Али всё равно пригласил народный ансамбль для музыкального сопровождения.
И пока в зале собирался народ, а Карима и Зорайдэ следили за последними приготовлениями, наверху в комнате Иветти и Жади решали, что выбрать из привезенного с собой скудного гардероба.   
- Мне придется прислушаться к словам Зорайдэ. Выйду к гостям в длинной юбке и вот этой кофте «аля-Латифа». Иначе дядя Али сочтет мое поведение не уважительным. Да, ещё и платок придется набросить. Или нет? Я и раньше редко носила платок в доме дяди.
- Мне проще, ведь я не родственница, не мусульманка. Я гостья, иностранная туристка, если хотите. Но я в затруднении, что надеть такого…  праздничного? А! Я не напрасно вспомнила то красное платье, от которого мой Львеночек был без ума здесь в Марокко.
И она вытащила  из чемодана пакет с аккуратно сложенным широким платьем ярко-алого цвета, украшенным марокканской вышивкой. Скорее, это было даже не платье, а дорогая туника отличного качества.
Встав перед зеркалом, Иветти оглядела себя в ней: руки были почти закрыты, туника доходила до колен, а ноги скрывали красные легинсы.  Покружив перед зеркалом в восточном танце, сделав несколько волнующих движений руками, Иветти решила, что именно в этом и появится перед хозяевами дома и гостями.
Украсив себя всем, что нашлось в ее восточной шкатулке, захваченной Иветти с собой в поездку, она пришла к выводу, что готова спуститься вниз.
А в гостиной на любимом диване дяди Али расположился сид Абдул. Он уже лакомился выпечкой, поданной ему Зорайдэ, пил чай с мятой и жаловался приятелю на жену.
- Али, где Карима? Она так часто встречается с Дунией на медине, где часами метут подолами  камни мостовой, что у меня возникают смутные подозрения. Чем они занимаются? Что замышляют?
- Абдууул, тебе только так кажется. Что они могут замышлять?
- Берегись, Али, Дуния мечтает, как вернуться к тебе. Это не я, а ты должен волноваться.
- Ты так думаешь? Аллах, я теперь обязательно присмотрюсь к Кариме. Выясню, что они скрывают.
Сид Абдул понимающе сощурил глаза и погрозил пальцем:
- Две ошибки совершил творец: создал женщин и золото. Пусть тебя озолотят, не доверяй врагу и нелюбящей женщине — иначе ты погиб.
- Да, Абдул, спасибо, что подсказал. От Дунии можно ожидать, чего угодно.
- А где же твои гостьи? Саид сказал, что прилетела и родственница Лукаса… 
- Абдул, ты ее видел однажды. Эта женщина была на свадьбе Жади и Зейна, я ее узнал. Она тогда прилетала вместе с Зейном как его личная гостья. Мы с тобой тогда поразились, как красивы бывают натуральные блондинки. Да вот же они – Жади и лара Иветти! – показал рукой сид Али на лестницу, по которой спускались обе женщины.
Сид Абдул встал с дивана и хмуро повернулся в ту сторону, заложив руки за сгорбленную спину. Оглядев спустившихся к гостям женщин, он молча развернулся и ушел.
- Ну вот, он и убедился, что это правда: Жади в Фесе, - сказала вполголоса Зорайдэ сиду Али.
- Зорайдэ, мой приятель не хочет сталкиваться на медине с Жади, не желает слушать сплетни о ней. Но ведь он «живет» на медине, так как же быть Абдулу? Он сильно расстроен. Если Жади удастся купить дом, то…
- Сид Али, а что ещё натворила Самира? О чем рассказывал сид Абдул? Никак не может простить дочери Латифы, что она стала журналисткой?
- Зорайдэ, сама расспроси Жади, что это за новая статья про какую-то голову из сахара. Я ничего не понял. Но как ты можешь чего-то не знать? Или случилось действительно что-то очень серьезное, если ни Латифа, ни Жади тебе до сих пор ничего не рассказали.
- Сид Али, мы так переживали из-за помолвки Латифы. О ней Жади и Самира рассказали очень подробно. Даже Латифа ответила на мои вопросы. Но никто ни слова не сказал про Самиру. Что ещё она могла натворить? Из их намеков я ничего не поняла.
- Вот и узнай, Зорайдэ, потом мне расскажешь. А то я ничего не понял из того, что мне поведал Абдул.
- А что он сказал?
- Что ему позвонил Мухамед и пожаловался: его дочь не ночует дома, а Латифа это терпит. Ещё хуже то, что стало известно Мухамеду: Самира провела ночь не одна, а забравшись на гору с каким-то мужчиной. Он что-то про голову из сахара повторял, или что у Самиры в голове не мозги, а сахар. Сахарная голова, сахарная голова – ругался Абдул. Я ничего не понял! – отмахнулся дядя Али.
- На горе? Зачем Самира залезла на гору? Что она там делала с мужчиной? Может быть, он помогал ей спуститься? Вот неугомонная девчонка.
- Абдул сказал, что Самира пригрозила написать статью в журнале про то, что она пережила, сидя ночью на горе.
- Да что Вы, сид Али?! И зачем ей это нужно? Но я расспрошу у Жади,  всё выведаю.
- И мне расскажешь. Абдул сказал, что он и Амину звонил, а тот начал выкручиваться, юлить. И ему это не понравилось. И мне тоже, Зорайдэ. Да что же там у них происходит?
Праздник получился очень хорошим. Играла народная музыка.  Жади и Иветти танцевали вместе с гостями.  На заставленном яствами столе плавились свечи в красивых медных подсвечниках, букеты цветов источали нежные ароматы, соперничая с запахами свежей выпечки, которая пахла ванилью и корицей.
Наконец, Жади подошла к столу и взяла с блюда крупный персик. Она не стала его надкусывать, а замерла, поднеся ко рту, улыбаясь самой себе.
Именно это зрелище заставило сида Али  и Зорайдэ испуганно переглянуться.
- Иди, Зорайдэ, поговори с ней. Узнай, что у нее на уме. Мне это очень не нравится.
Женщина поспешила к матери Хадижи, а сид Али сунул руки в карманы брюк, настороженно присматриваясь к племяннице. Он взглянул и на ее подругу. Но нет, лара Иветти веселилась от души, танцуя в кругу гостей. Возможно, Жади просто не поделилась пока с ней своими коварными планами?
Когда Зорайдэ приблизилась,  Жади тут же вернула персик на блюдо.
- У тебя аппетита нет? Съешь что-нибудь, Жади, - сказала Зорайдэ, встав рядом.
- Не хочется. Я потом перекушу, у себя в комнате. Ведь останется что-нибудь?
- Жади, мне надо с тобой поговорить. Давай отойдем, сядем вон там, на пуфики в углу, где нам никто не помешает.
- Что случилось, Зорайдэ?
- Идем..
Наконец, умостившись с Жади на низких мягких пуфах, Зорайдэ сказала:
- Дядя Абдул поведал сиду Али какую-то странную историю про Самиру. Жади, расскажи мне, только честно, что там произошло? И почему мы с сидом  Али ничего об этом не знаем?
Жади не стала ничего скрывать, поведав  приключениях Самиры.
- Зорайдэ, у меня в комнате лежит посылка для вас от Самиры. Там большая фотография, которую она  обещала вам прислать. И тот самый журнал. Хочешь, покажу  прямо сейчас?
Зорайдэ сидела с безжизненным лицом, с которого сошли все краски.
- Жади, правильно ли я тебя поняла? Самира ночевала с Тенью Лукаса? О, Аллах! Как же такое возможно?
К ним подошла и села рядом Иветти, разгоряченная после быстрого арабского танца. Она разрумянилась и ещё не совсем успокоилась, держа в руке высокий медный стакан с соком.
- Замечательный праздник! Я как будто очутилась в восточной сказке! Здесь часть женщин не просто в платках, но в никабах, одна даже в парандже. Жади, я правильно назвала их одежду?
- Да, Иветти. Мы говорим о Самире и Лео.
- О, Лео! Такой хороший парень!
- Хороший парень? – со страхом переспросила Зорайдэ. – Жади, кто же теперь Самиру замуж возьмет? Если узнают, что она просидела ночь наедине с не махрамным мужчиной… Надо скрыть это, чтобы никто не узнал. Но как? – отводя глаза, бормотала женщина.
- Зорайдэ, Самира заявила, что она ХОЧЕТ, чтобы об этом узнали. Она даже собиралась послать номер журнала дяде Абдулу. Мы ее едва смогли уговорить не делать этого!
- Жаааади! - ужаснулась жена сида Али, прикладывая руки к груди.
- Как это – кто женится на Самире? Почему это Самиру замуж никто не возьмет? – вмешалась, не поняв, Иветти. – Лео и женится.  Он влюбился в Самиру. Это уже видно невооруженным глазом. Дона Зорайдэ, за Лео Самира будет как за каменной стеной. Он не такой, как его брат Лукас. Он не станет ждать двадцать лет, чтобы жениться на Самире. Если он этого очень захочет, то уговорит Самиру стать его женой сразу, как только она полюбит его. Он такой решительный парень!
Но ее слова не только не успокоили хозяйку дома и родственницу Жади, но, наоборот – Зорайдэ, несколько раз схватив ртом воздух, вдруг обмякла на пуфике, и Жади едва успела ее поддержать, быстро оказавшись у нее за спиной. 
- Что с вами, дона Зорайдэ? – забеспокоилась  Иветти, поняв, что сказала что-то не то. Она принялась растирать руки старушки своими ладонями.
Как только Зорайдэ  очнулась, то принялась истово молиться, тихо произнося слова из Корана,  вознеся кверху глаза и раскрытые ладони.
Иветти ничего не понимала, она вопросительно кивнула Жади, которая ответила знаком, что объяснит позже.
А Зорайдэ успела вспомнить колдуна Альбьери, сотворившего тень Лукаса.
- Жади, неужели теперь «Тень» прилепится к Самире?! Почему Альбьери не заберет злого духа себе?
Иветти растерянно переводила взгляд с Зорайдэ на Жади.
- Ничего страшного, я тебе потом расскажу, в чем дело, - почти одними губами ответила ей Жади.
- Успокойся, Зорайдэ, доктор Альбьери улетел вместе с Лукасом в Европу, а Лео – уже  в песках Мараньяна. А потом он будет путешествовать по Амазонке.
- И Самира – с ним? – еле слышно спросила Зорайдэ.
- Нет, Самира осталась в Рио-де-Жанейро. Она учится, скоро ей предстоит сдавать государственные экзамены в университете и получать диплом. У нее много дел, она думает только об этом.
- Хм! – интригующе произнесла ни о чем не догадывающаяся Иветти. – Самира переписывается с Лео по емейлу. Мы с Львеночком решили, что хотя бы через твою племянницу, но сможем узнавать новости о Лео. Леонидас так переживает из-за того, что младший сын не желает признавать его отцовство, которое даже суд подтвердил, и уже давно. А Лео всё упрямится.
- Так они переписываются? – убитым голосом спросила Зорайдэ. – От судьбы не уйдешь.
Иветти почувствовала себя не в своей тарелке и вернулась к столу, что-то съела, а потом снова пошла танцевать. Зорайдэ дернула Жади за рукав и сказала:
- Я сегодня утром гадала на Самиру. Ее окружают одни тени. Как такое может быть? Или колдун Альбьери сделал ещё одного Лукаса? И теперь их трое? Лукас и две его тени? Я всё видела… Кофе не мог мне соврать: одна Тень отдалилась от дочери Латифы, но вторая… Вторая поселилась у нее в голове и в сердце. Эта тень не знает о Самире, но Самира думает о ней. Что это может быть, Жади? – с испугом смотрела Зорайдэ на Жади.
- Зорайдэ, ты тоже иногда ошибаешься во время гадания. У Самиры такой  характер,  что ее не сможет смутить никакая тень. Не думай ни о какой тени, Зорайдэ,  ее просто нет. Иначе я знала бы. Самира не думает ни об одном мужчине, я тебя уверяю.
- Разве я сказала, что тень принадлежит мужчине? Это тень от духа… От того, кото нет, но тень есть…
Жади недоверчиво смотрела на нее, и Зорайдэ медленно отошла от нее. Дядя Али ждал жену, с тревогой следя за тем, что происходило в их углу. Когда Зорайдэ подошла к нему, сид Али с нежной заботой обнял ее и усадил на диван, присев рядом.
А Жади вдруг вспомнила, что Самира не поделилась с ней, не рассказала о том, что Лео осмелился ее поцеловать. А ведь об этом знал весь Сан-Криштован, видели Амин и Халиса, знала Латифа, и сама девушка не стала отказываться, что это было. Но почему Самира не захотела обсудить это с ней? О чем это говорит? Впрочем, зная племянницу, Жади могла бы поспорить, что девушка просто не придала сему  инциденту значения.
Когда праздник закончился – кстати, совсем не поздно – и гости разошлись,  неуёмная Карима повела Иветти за костюмом для танцев на рынок, который ещё не закрылся.
- Лара Иветти, обещаю показать самые лучшие лавки, где торгуют костюмами для танцев и сувенирами.
- Мне нужны такие звякалки, которые надевают на пальцы, чтобы они звенели во время танца, как колокольчики, понимаешь? И не только мне, но и для Латифы. Ее жених хочет, чтобы после их свадьбы  она танцевала для него танец со звякалками.
Жади пришла в ужас, услышав слова Иветти. Всё, теперь медина Феса будет обсуждать новость о том, как Керим и Латифа будут развлекаться в медовый месяц. Карима не промолчит, расскажет новость всем женам торговцев на медине.
Дядя Али тоже это понял, поэтому напомнил Кариме о длине языка, который часто подводил ее раньше.
- Ты не забыла, Карима, чем для тебя едва не закончилась  история с разводом? – грозно намекнул он сплетнице.
Женщина округлила глаза и быстро-быстро закивала.
- Я буду молчать, сид Али, буду молчать!
 Зорайдэ смогла только покачать головой, не поверив Кариме.
Карима тут же увела гостью на рынок, даже не дав ей переодеться, в том, в чем Иветти была на празднике:  в красном платье и туфлях на высоких каблуках.
- Значит, скоро вернутся, - предположила Жади, вспомнив, сколько им пришлось пройти по медине, почувствовав, как у нее самой гудят ноги, хотя она и не танцевала в отличие от Иветти.
Жади поднялась в свою комнату, куда явились следом дядя Али и Зорайдэ.
- Жади, расскажи нам о Латифе и Кериме, - попросил дядя Али.
И Жади с удовольствием поведала, как прошла помолвка сестры. Она уверила, что Латифе очень нравится Керим, что бы там она ни говорила, когда звонила Зорайдэ или дяде Али. Керим нравится Латифе, но она боится в этом признаться даже себе. И Керим тоже влюблен в Латифу, очень.
- Вот этого я и боялся, - огорченно произнес дядя Али.
- Как это? – удивилась Жади.
Зорайдэ тоже взглянула на него с недоумением.
- Что, если в этом и кроется причина развода Латифы с Мухамедом? В любви Латифы к Кериму? Неужели моя племянница полюбила другого мужчину и только поэтому отказалась от мужа? Это неправильно. Это харам.
- Дядя Али! – задохнулась от возмущения Жади. – Вы же сами знаете, как вел себя Мухамед с моей сестрой! И Керим здесь вовсе ни при чем. Он появился в ее жизни уже после того, как Латифа получила развод и перешла в свой дом. Вы сами убедили Латифу, что она не может оставаться разведенной. Если в Латифе вспыхнули чувства, то уже после того, как Вы, дядя Али, решили сосватать ей в мужья сида Керима.
- Жади, я не могу тебе верить.
- Дядя Али, я вам расскажу, как жилось моей сестре после того, как Мухамед привез в Сан-Криштован  вторую жену.
И она описала до мелочей драку, которую учинила Лейла, спровоцировав Самиру и втянув в потасовку всех, как подсматривала за Халисой и Амином, после того, как молодожены вынуждены были уйти жить к матери, потому что Лейла начала относиться к пасынку не так, как разрешено предписаниями Корана.
Жади не стала ничего скрывать, рассказав даже то, о чем ни Латифа, ни Самира, ни она сама не решались рассказывать по телефону.
Старики только переглядывались и удрученно качали головами.
Когда Жади описала пребывание Керима в доме, в комнате Латифы, на ее постели, где на подушке осталась вмятина от его головы, сомнений у дяди Али не осталось. Он согласился, что замужество Латифы –  верное решение.
- Главное – чтобы Мухамед не посмел сорвать никях. Сумайя рассказала, что у него была такая мысль перед помолвкой, - добавила Жади.
Дядя Али поднялся с пуфа, собравшись покинуть комнату Жади, когда Зорайдэ остановила его, заявив упавшим голосом:
- Сид Али, крестник доктора Альбьери влюбился в Самиру.
- Что?! – в свою очередь пришел в ужас старик.- А как Самира? Она тоже его любит? Жади, этого нельзя допустить.
- Почему вы так говорите, дядя? Зорайдэ? Что вам сделал Лео?
- Не он сделал. А потому что его сделали,  – пробормотал сид Али.
- Не понимаю, - растерялась Жади.
- Не будем говорить об этом. Самира встречается с ним?
- Нет, дядя, Самира учится, а он путешествует. Он присылает ей материал для статей. Очень красивые фотографии, которые Самире не получить иным путем. Она пишет очерки. Они сотрудничают, - пояснила Жади, чтобы успокоить стариков. - Самира не думает о замужестве.
Неужели и им Альбьери забил голову клонированием? Неужели у Лукаса не может быть младшего брата? Паника в их глазах ей была непонятна.
- Отдыхай, Жади. Чем ты намерена заниматься завтра?
- Дядя Али, утром мы с Иветти хотим пройти по медине и посмотреть несколько домов из тех, которые выставлены на продажу.
- Ты напрасно потеряешь время, дорогая, - сказал дядя Али, держа руки в карманах брюк. – Саид перебьет вам все цены.
- Нет, он не сможет договориться со всем Марокко! – вспылила вдруг Жади. Она подошла к сумке Иветти, брошенной почему-то в комнате Жади на полу у кресла. Достав несколько скрепленных между собой листов бумаги, она  протянула их дяде.
- Смотрите, какой огромный список домов, которые люди хотят продать. Иветти скачала этот перечень из Интернета. Саид может перебить цену на один-два дома, но он их не купит, и тогда другие торговцы увидят, что те двое остались с носом, потому что они отказали мне, но и Саид у них ничего не купил, и кто-нибудь все равно продаст мне дом. Так и скажите Саиду! Или дяде Абдулу! А я все равно куплю дом, а потом подарю его моей принцессе! Потому что ее отец не смог позаботиться о том, чтобы у Хадижи была достойная жизнь в браке. Он нашел ей плохого мужа, доверившись дяде Абдулу. Он ничего не может сделать с Фаридом, который превратил мою дочь в служанку! Он не может защитить Хадижу от женщины, которая стала ее мучительницей! И если Саид НИЧЕГО не может сделать ради нашей дочери, то это сделаю я!
- Жади, успокойся! – испугалась Зорайдэ, пока та прерывисто дышала, приходя в себя после высказанной гневной тирады.
- Жади, тебе не удастся переселить Хадижу в другой дом. Не таков Фарид, чтобы пойти тебе на уступки, - хмуро сказал дядя Али. – Он даже меня не уважает.
- А кого он готов послушать? Саида? Тогда пусть Саид и действует! Но кто-то должен избавить мою дочь от Зухры! Или мне нанять бандитов, которые навсегда избавят мою Хадижу от этой мерзавки?
- Что ты такое говоришь, Жади?! Не смей даже думать о таком! – в один голос заговорили дядя Али и Зорайдэ.
- Сумасшедшая! Тебе лучше сразу вернуться в Бразилию! Я позвоню Лукасу и расскажу ему о твоем настроении, - пригрозил дядя Али.
Но Жади разразилась горькими слезами.
- Дядя, почему вы не можете понять меня? Моя дочь страдает! Она замужем меньше года, но на ее долю выпало уже столько неприятностей и опасностей, что за всю мою жизнь я не видела столько. Почему? За что? Кто поможет Хадиже? Кто ее защитит? – рыдала она.
- Зухру увезли в Марракеш. Саид делает, что может. Он дал столько денег зятю, чтобы он поднял бизнес, отремонтировал риад, нанял служанок для дочери. Но Фарид сделал все по-своему, он чувствует себя хозяином в семье.
- Значит, пусть Саид ищет выход, законный или нет - мне все равно. Но Хадижа не должна больше так страдать!
- Жади, Жади, ты опять готова наломать дров! Чего ты сможешь добиться? Только того, что Фарид даст развод твоей дочери, забрав у нее ребенка. Вспомни, что было с тобой, когда Саид хотел отобрать у тебя Хадижу? Ты смирилась и покорилась мужу, поклявшись быть ему верной и послушной женой. Ты готова была пойти на все, чтобы быть рядом с Хадижей.
- Саид не был таким, как Фарид! Он любил меня и никогда не издевался надо мной, как Фарид над моей дочерью! И если что-то и было плохого между мной и Саидом, я сама добивалась этого, чтобы разозлить его, вывести из себя! Но Саид никому не позволил бы издеваться и обижать меня и нашу дочь. Что же с ним случилось теперь? Почему он вдруг стал таким беспомощным?
Но дядя Али продолжал твердым голосом:
- Опомнись, Жади! Ты думаешь, Хадижа, взяв на руки свое дитя, не решится на все, что угодно, чтобы быть рядом со своим ребенком? Не вмешивайся в ее жизнь. Ты не замечаешь одной вещи, Жади: Хадижа никогда не просила о помощи. Ни нас, ни отца, ни тебя. Значит, она сама хочет устроить свои отношения с мужем.
- Откуда вам знать? Хадижа мне…, - начала Жади и оборвала себя на полуслове, едва не проговорившись о чем-то.
Кажется, дядя этого и ждал. Неужели его ловушка сработала? А говорил с ней так искренно!
- Жади, в одном ты можешь быть уверена: люди Саида будут следить за тобой повсюду. Я тебя хорошо знаю. Саид – тоже.
По тому, как Жади напряглась, Зорайдэ и сид Али сделали вывод, что их подозрения могут оправдаться.
Когда внизу раздались громкие голоса Каримы и Иветти, вернувшихся с медины с покупками, старики покинули  заплаканную Жади.
Жена Лукаса постаралась скрыть следы слез до того, как у нее в комнате появится Иветти.
Подруга вошла к ней, еле передвигая ноги, но очень довольная вечерней вылазкой.
- Жади, чего я там только не видела! Забавные сувениры, поделки из серебра, кожи, меди, национальные наряды, специи, восточные сладости. Даже джинсы, очень хорошего качества, копии известных брендов. Если хорошо поторговаться, можно купить за 20 долларов, а ещё за 2 доллара тебе их ещё и подошьют до нужной длины тут же, при тебе. Я купила одни, для Самиры. Они ей понравятся. А себе купила красивую шерстяную ажурную шаль ручной работы и восточные сладости – два килограмма. Вот, ешь!
Жади рассмеялась.
- Иветти… Таких сладостей полно на кухне у Зорайдэ. Незачем было их покупать. Почему Карима тебя не остановила?
- Она пыталась, Жади, но ты же меня знаешь: если мне чего-то хочется, никто не сможет меня отговорить.
- А костюм для танцев? Где он?
- Я его не купила, - отмахнулась Иветти. – Завтра пойдем за костюмами. Купим по дороге в касьбу. Сегодня у меня так разболелись ноги, что выбирать костюм я не захотела.
- Ты правильно сделала: костюм для танцев выбрать не просто. Душа должна лежать к нему, чтобы в нем легко танцевалось для любимого мужчины.
- Жади, ты плакала? Что случилось? – только теперь Иветти обратила внимание на покрасневшие веки подруги.
- Боюсь, у нас будут трудности, - ответила Жади и рассказала о том, что услышала от дяди Али: слежки им не избежать!
- Иииии! – хрипло рассмеялась жена Львеночка. – Это мы ещё посмотрим! Я купила бабуши, они такие легкие и удобные! Завтра никаких каблуков, и ты увидишь, как смогут уследить за нами шпионы твоего бывшего. Мы их уморим, будем мотаться по Фесу так, что у них земля под ногами загорится. Знай, что женщины, оказываясь на рынке, всегда становятся выносливее мужчин. Кстати, Карима мне успела показать несколько домов, которые продаются недалеко отсюда. Но мне кажется, что это не совсем то, что тебе могло бы понравиться, реши ты купить их на самом деле…

            24. Часть 20. Глава 24. Фес. В касьбе и на медине.

Утром Зорайдэ велела служанкам приготовить завтрак для Жади и ее подруги и накормить их, когда гостьи проснутся и сойдут вниз, на кухню, а сама вместе с Каримой отправилась на медину. Она хотела узнать, какие слухи бродят  среди торговцев, а также ей необходимо было выполнить задание сида Али: выспросить у Каримы, на чем держится ее дружба с ларой Дунией.
Но Карима не была настроена болтать. Явно чем-то озабоченная, она помогла Зорайдэ быстро выбрать зелень и овощи для кускуса, за которыми они и вышли на медину, а потом заявила, что сид Али дал ей важное поручение, и потому ей необходимо вовремя вернуться в риад. Иначе Жади и Иветти уйдут бродить по Фесу без нее.
И Зорайдэ знала, в чем дело. Сид Али велел Кариме неотлучно следовать за Жади или даже вместе с Жади! Карима должна была стать его ушами и глазами. Жади он не доверял, а иметь новые неприятности сиду Али не хотелось.
Как только женщины вернулись домой, Карима понеслась наверх, к Жади, чтобы выяснить, на месте ли гостьи, или придется искать их уже на медине?
Но Жади и Иветти только что встали и, позавтракав, лакомились кофе с кардамоном. Не забыли и о сладостях, купленных накануне Иветти.
- Да, здесь вкус кофе совсем не такой, как в Рио, непривычный, - с сожалением сказала Иветти.
- Здесь другие сорта и способ варки. Попробуй чай с мятой.
- Жади, нам с тобой придется заняться спортом, когда вернемся в Бразилию. Я чувствую, что на много поправлюсь, если в таких количествах буду есть сладости.
В самом деле – от купленных вчера восточных лакомств почти ничего не осталось, они с Жади съели большую их часть.
- У меня такой живот, прямо несколько месяцев беременности,- положила руку под сердце Жади.
В этот момент и вошла в комнату Карима, с интересом косясь на живот Жади, которая, сама не зная, почему, прикрыла живот подушечкой с дивана, чем вызвала у Каримы ещё большие подозрения. Но расспрашивать ее Карима пока не решилась.
- Жади, лара Иветти, вы готовы? Я проведу вас по улицам, где продаются дома. Не спорьте, я иду с вами, дядя Али так захотел!
Женщины понимающе переглянулись.
- Как хорошо, Карима, что ты пойдешь с нами, - вкрадчиво сказала Жади. - Но мы будем смотреть не только дома, а собираемся купить костюмы для танцев, а потом ещё и в касьбе хотим побывать.
- Да? Аллах, я так люблю выбирать костюмы для танцев! Я знаю одну лавку, где торговец даст большую скидку, если купите несколько костюмов, - загорелась Карима.
- И ты обязательно отведешь нас туда.
- В касьбу тоже провожу. Жади, там многое изменилось. Один проход был закрыт, потому что стена чуть не обрушилась. Я проведу вас там, где мы ходили с Хадижей, когда она приезжала в Фес год назад.
- Да-да, в касьбе нам без тебя не обойтись, - покладисто согласилась Жади и на это. Иветти дипломатично промолчала. Если Жади так говорит, значит, она что-то задумала.
-  А дом вам здесь не купить. Аллах, вся медина болтает, что вы будете сегодня смотреть домА, но сид Саид запретил продавать дом ларе Жади или ее родственнице. Он всех попросил ничего вам не продавать. Никто не захочет ссориться с Саидом Рашидом.
- Жади, что же нам делать? – подыграла Иветти подруге.
Племянница дяди Али сделала огорченное лицо, но упрямо сказала:
- Ничего, я попытаюсь уговорить торговцев. Кто-нибудь не испугается гнева Саида, не поддастся на его уговоры и обещания. Иветти, мы идем искать дом!
Пока женщины решали, что бы им такое надеть, в чем будет  удобно быстро и долго ходить, а возможно, и убегать от преследователей, Карима трещала без передышки.
- Жади, если соберетесь в Марракеш, то помни, что там живет лара Назира. Она может подсказать, есть ли рядом с ее домом такие риады, которые продаются.
- Лара Назира? – Жади сделала удивленно-равнодушное лицо. – Стать соседкой лары Назиры?
- Да! Ей там так скучно! Я случайно встретилась с ней, когда мы с Зорайдэ ездили в Марракеш к родственникам сида Али. Лара Назира снимает в Марракеше дом вместе с бразильским мужем. Сид Миро – тренер у принца. Обучает его какой-то спортивной борьбе. А Назира уже пять лет скучает. Ведь никого рядом нет: ни сестры у Миро нет, ни хотя бы ещё одной жены.
- А дети? Дети есть у Назиры? – живо заинтересовалась Жади.
- Дети? Нет, Аллах так и не послал детей ларе Назире.
- Как жаль! Она так хотела иметь мужа и детей, - искренне посочувствовала Жади.
А Карима не унималась. Ей хотелось выложить все новости, если уж рядом оказались желающие послушать.
- Жади, будете в Марракеше искать дом, загляни к ней в гости. Я тебе расскажу, как добраться до ее дома. Это не трудно: она живет недалеко от башни Кутубия. Надо только свернуть направо, потом налево…
Жади перестала вслушиваться в ее путанные многословные объяснения. Где живет лара Назира, ей было известно и без Каримы, но она опасалась говорить об этом. Что-то подсказывало ей, что дом Назиры может оказаться для них с Иветти и Хадижей единственным убежищем, если что-то пойдет не так.
Она задумалась, стараясь отогнать от себя тревожные мысли, и невольно прикоснулась рукой к животу. Тут уж Карима не выдержала.
- Жади, тебе не опасно много ходить? В касьбу тебе идти не стоит, если ты снова беременна.
- Что? Всё в порядке, Карима, никому ничего не говори! Я должна побывать в касьбе. Мы с Иветти туда обязательно сходим,  прямо сейчас и отправимся.
- Но ты же беременна?
- А если нет?
Но Карима уже всё решила: Жади прилетела в Фес «в положении», она ждет ребенка, как и ее Хадижа.
- Но у Хадижи живот огромный. Я видела ее, когда ездила с Зорайдэ ее навестить. И она тоже в Фес приезжала. У нее давно живот большой, не то, что у тебя, Жади.
- И что? Я сижу на специальной диете для беременных, желающих остаться стройными, и специально утягиваю живот, - продолжала зачем-то сочинять мать Хадижи, сама не зная, как ей это может пригодиться. Запутать тех, кто станет за ними следить? А может, вообще подложить под одежду подушку с дивана? Пусть Саид узнает, что его люди следят за беременной женщиной. И пока он разберется, что к чему, она сможет от них улизнуть. Ведь им с Иветти нужно как-то незаметно покинуть Фес, чтобы добраться до Мекнеса.
«Иветти может одна поехать в Марракеш, остановиться в отеле и ждать там нас с Хадижей… Или всё-таки купить  на медине две паранджи – себе и Иветти, под которыми не будет видно наших лиц, и обмануть соглядатаев?» - размышляла Жади, а Карима уже протягивала ей стакан с водой, думая, что Жади нехорошо.
- Жади, тебе нужен дом, чтобы твои дети могли жить на родине? Так ведь? – догадалась Карима.
 - Да. Если у меня родится второй сын, я попрошу дядю Али, чтобы он помог сделать ему обрезание.
- А твоему старшему сыну сделали обрезание?..  Нет?! Аллах, но так положено!  Лукас запретил? Так ты поэтому хочешь купить здесь дом и потом приехать и сделать детям обрезание?
- Карима, тише! Не хочу, чтобы кто-то слышал об этом!
- Жади, ты представляешь, Назира мне пожаловалась, что  Миро принял ислам, стал мусульманином, но отказался делать обрезание, -  округлив глаза, сообщила секрет Карима. – Она даже к шейху ходила за советом.
- И что сказал шейх?
- Сказал, что когда ислам принимает взрослый мужчина, то делать обрезание необязательно! Желательно, но не обязательно. Так сказал шейх, - развела руками Карима.
Иветти давно хотелось задать один вопрос, и она не выдержала:
- Я знала одного Миро, там, в Рио… Жади, тот Миро тоже уехал в Марокко работать тренером. Но это было пять лет назад.
- Иветти, это он и есть. Миро из Сан-Криштована, друг зятя Лукаса.
- Да ты что?  Мой знакомый Миро?! Он стал мусульманином? И жена требует сделать обрезание? Как это жестоко…
- Он ничего не стал делать, лара Иветти, ничего. Наотрез отказался! – обличающим тоном сообщила женщина. – Тогда Назира потребовала, чтобы он взял вторую жену!
- Как? Что?! – в два голоса спросили гостьи из Бразилии.
- Да, попросила его найти вторую жену. Она его предупредила, что сама займется поисками. Скучно Назире одной сидеть целыми днями в пустом доме. Не поговорить ни с кем, ни покомандовать, ни поссориться… И по медине ходить Назира одна не любит. Аллах, но и медина в Марракеше не может сравниться с мединой Феса.
- И нашла? – заинтересовалась Иветти.
- Не знаю. Я больше не виделась с Назирой.
- Как я ее понимаю! – с чувством произнесла Жади. – Но она так мечтала получить Миро, что странно слышать о второй жене. Я думала, что она не смирится с соперницами, как только станет чьей-нибудь женой. Она была готова стать второй, но позволить собственному мужу взять вторую жену?
- Назира очень ревнива. Но у нее нет подруг. Она готова принять даже нескольких жен, только Миро не хочет больше жениться.
- Карима, а Миро знает, что имеет право жениться на четырех женщинах? – смеясь, спросила Иветти.
- Конечно, знает, но не желает. Это же такие расходы! Он и Назире-то золота не покупает, а если возьмет ещё трех жен? Нет, Назира рассказала, что они копят деньги на покупку спортзала и дома в Бразилии. Миро хочет, чтобы у него была своя спортшкола, а Назире хочется иметь дом лучше, чем у Саида.
- Даже так? – удивилась Жади.- И когда же они собираются вернуться в Рио?
- Назира говорила, что скоро.
- О! Если Миро решил вернуться в Рио, тогда понятно, почему Миро не хочет ещё жениться, - рассмеялась Иветти. – В Бразилии нет многоженства. Он не смог бы объяснить проживание у него целого гарема.
- Сид Саид смог, - напомнила Карима.
- Неужели мы с ней снова станем соседями? Если даже мы будем жить в разных районах, мы с Назирой можем подружиться. Латифа тоже согласится. Мухамед и Саид сойдут с ума от злости, - почему-то обрадовалась Жади.
- Жаль только, что она не сможет увезти в Бразилию своего любимого верблюда.
- Что-что?!  - не поверили ушам приятельницы.
- Да, у Назиры есть любимый белый верблюд. Его подарили Миро во дворце особы королевской крови за удачные тренировки принца, а Назира взяла его себе. Вы не верите? Не верите? Аллах! Я докажу. У меня есть вырезка из газеты, где написано, как развлекается жена тренера по абу-даби. Назира и Миро катаются верхом на верблюде по улицам Марракеша. Миро – в чалме, одет, как Али-Баба из сказки, а Назира – как принцесса Будур. Она сама мне рассказала об этом, когда показала газету. Туристы приходят в восторг, видя их. И Назире тоже нравится затея.
- Вот что я думаю, Карима: у Назиры будут дети, когда она вернется в Бразилию. Я попрошу Лукаса поговорить с доктором Альбьери. Он друг семьи, полжизни занимался искусственным оплодотворением. У него остались связи, доктор может помочь, пусть он и не работает сейчас в прежней клинике.
- Жади, и тебе там сделали ребенка? В клинике?
- Почему же в клинике? – с обидой продолжала сочинять Жади.
Их прервала Иветти:
- Идемте в город. Жади, я готова!
Карима оглядела женщин.
На Жади была надета теплая джеллаба, которая как раз подходила для прохладной погоды марокканской зимы и скрывала живот. Она отыскала это одеяние из прежней жизни в шкафу. На голову был накинут широкий шерстяной палантин. Жади предпочла обуть легкие кожаные ботинки без каблуков. Через плечо она перекинула вместительную сумку.
 А вот Иветти была одета как туристка: в удобные джинсы и легкую, но теплую  куртку, из-под которой выглядывал длинный вязаный свитер, а на ногах у нее были кроссовки вместо купленных накануне бабуш. И она решила обойтись без шапки.
Иду по двору, Карима поманила их за собой, ещё не добравшись до ворот на медину, но забежав вперед.
Жади, заметив, какими округлившимися глазами молча смотрит на нее подруга, поняла, что должна кое-что объяснить. Например, ложь о беременности.
-  Иветти, мне интуиция подсказывает, что надо было сказать именно так. Карима разнесет новость везде, и кто знает, как нам может это помочь?
- Жади, тебе лучше знать, как действовать с твоими родственниками. Но ты же не беременна?
- Нет.
Женщины, оказавшись на рынке, среди многочисленных, следующих одна за другой лавок, торговавших очень интересными вещами, очень быстро забыли о первоначальной цели появления на медине. Впрочем, дом, который они собирались посмотреть для отвода глаз, располагался совсем рядом, поэтому они и решили по пути к нему прикупить замечательные костюмы для танцев и всё, что ещё к ним было нужно. «Колокольчики», например.
- Жади, ты не забыла в доме дяди фотоаппарат? Для большей убедительности нужно сделать снимки дома! – наставляла по пути Иветти.
- У меня хорошая камера на телефоне.
Но уже в первом же риаде, куда они явились, нагруженные пакетами, их встретили отказом, едва узнав в потенциальной покупательнице бывшую жену Саида Рашида.
После третьей провалившейся попытки и сочувственных причитаний Каримы Жади разозлилась, забыв, что отказы им как раз на руку.
- Что он о себе думает? Саид решил, что он здесь хозяин? Мне понравились оба последних дома, но владельцы наотрез отказываются даже разговаривать со мной, не только торговаться!
- Жади, Жади, успокойся, - попыталась ее урезонить Иветти, помахав перед лицом бумажным рулоном с распечаткой из Интернета.
- Давайте зайдем вон в тот ресторанчик, выпьем по чашке кофе или чаю, подумаем, как быть дальше. Может быть, отнести покупки  домой, потом пойти в касьбу, а после этого снова начать поиски подходящего дома? Ну, если уж опять пойдут отказы, тогда… Жади, сегодня же уедем в Марракеш, - со значением сказала Иветти.
- Жади, так и сделай, как тебе предлагает лара Иветти, - затараторила Карима. – Так и сделай. Саид не даст вам купить дом в Фесе, ни за что не даст. В Мекнесе тоже не позволит, в Мекнесе - точно не позволит!
Жади выразительно посмотрела на жену Леонидаса Ферраса.
- Иветти, я согласна. Сядем за столик в ресторанчике и посмотрим записи, сколько  ещё домов мы сможем посетить сегодня. Кстати, я проголодалась. А вы?
Они зашли в небольшое уютное заведение и заказали блюда традиционной марокканской кухни: таджин с овощами и курицей, салат, а перед основными блюдами им принесли несколько разных закусок и хлеб в виде небольших лепешек.
Иветти немедленно разложила на столе распечатку с адресами, достала карандаш и тут же вычеркнула жирной чертой несколько объявлений из списка.
- Тааак, - протянула она, рассматривая оставшийся перечень продаваемой недвижимости в Фесе и других городах Марокко.
Пока Жади и Карима пили мятный чай, ожидая, когда подадут основной заказ, Иветти водила по списку пальцем с длинным, красиво покрашенным  ногтем.
- Еще четыре достойных внимания объекта в Фесе, два дома в Мекнесе, и десять подходящих предложений в Марракеше! – сделала она вывод.
Как раз в этот момент принесли таджин и салат. А Жади заметила, что мимо их столика уже не раз прошел один и тот же мужчина, нахально косясь на бумаги, которыми была занята Иветти.
Несложно было догадаться, что так действует шпион Саида Рашида.
Подкрепившись обедом, они отправились в касьбу, решив не относить покупки в дом сида Али. До касьбы путь им казался ближе, чем до района Шуара, куда пришлось бы пробираться сквозь толпу прохожих, а потом возвращаться через полгорода, чтобы выйти к району касьбы.
…Грандиозных размеров старинные развалины были отделены от города широкой полосой песка с несколькими невысокими живописными дюнами. Жади чуть не плача вспоминала, как они с Лукасом бежали навстречу друг другу в тот день, когда она побывала у дяди Али и поговорила  о них с Лукасом. И она, конечно, не выдержала и позвонила мужу на сотовый, чтобы сообщить, что дядя решил простить их, смягчившись благодаря уговорам Зорайдэ. А потом Жади побежала в касьбу, где ее ждал на привычном месте Лукас, надеясь на «магию» этого места. Он вышел к ней из развалин,  и они встретились, обнялись, увязая ступнями в песке, задыхаясь как от быстрого бега, так и от охватившего счастья.
Карима же болтала и болтала, посвящая Иветти в подробности приключившихся в этих местах злоключений членов семей сида Али и дяди Абдула.
- Аллах, Аллах! Кто только не терялся в касьбе! Здесь искали и Фатиму, и Икрама с Арибой, и Амаль здесь как-то заблудился… Ясмин тоже тут искали… И Дайнаб, пока не узнали, что никто ее не похитил. Аллах, какое страшное место! Я тоже потеряла первого жениха из-за развалин!
- Но теперь-то у тебя есть муж, Карима. Ахмет – прекрасный человек. Значит, такова твоя судьба.
- Да, мой Ахмет – очень хороший муж, - согласилась с Жади болтунья.
- Много лет назад здесь заблудился крестник друга сида Али, которого боится наша Зорайдэ, - продолжала Карима.
- Лео? Ты говоришь о Лео? Он тоже был здесь? Да, был, точно, - вспомнила и Жади, ведь она сама встречалась с ним в одном из залов касьбы, невольно принимая его за юного Лукаса. Тогда это было каким-то наваждением.
- Изумительное место! – восхищенно осматривалась Иветти. – Сказочное! Из «Тысячи и одной ночи»! Жади, я как будто слышу голоса, которые раздавались много веков назад под сводами этой крепости, когда она ещё не была развалинами. Здесь наверняка происходило столько разных событий, и каждая песчинка могла бы поведать миру какую-нибудь историю любви. Или рассказать об интригах и злодеяниях, которые случились много веков назад.
- Иветти! И мне в голову тоже приходили такие мысли, когда я бродила по осыпающимся коридорам касьбы.
- Как я могла не привести сюда Львеночка? Я тоже хотела бы станцевать для него в костюме одалиски. Вот что, Жади, это необходимо исправить! Я сейчас переоденусь и начну танцевать, а ты сделай несколько снимков на мой смартфон и запиши видео, ну хотя бы на несколько минут. Львёночек придет в восторг!
- Иветти, но ведь холодно! Ты простудишься. Это же не Бразилия! Здесь зима.
- Ничего страшного! Я не простужусь. Я крепкая, -  охваченная интригующей затеей, ответила Иветти, сдирая с себя одежду.
Пока Карима помогала женщине облачаться в костюм для танцев, Жади отошла немного в сторону, чтобы ушей Каримы не достиг телефонный разговор. Она набрала номер Хадижи, потому что им с дочкой пора было срочно поговорить.
- Дочка, как ты? Мы с доной Иветти в Фесе, бродим по развалинам касьбы. Хадижа, будь готова уже сегодня вечером. Мы незаметно уедем из Феса, как только стемнеет. И будем у тебя. Приготовь самое необходимое. Увы, моя принцесса, тебе придется бросить всё в доме мужа. Но ты не расстраивайся, я куплю тебе новую одежду и всё-всё, что ты только пожелаешь. Ведь прежние вещи после родов станут тебе малы… Что?... Да-да! Забери только свое золото, и больше ничего. И документы. Они у тебя? Паспорт захвати обязательно.
Жади вздохнула с облегчением. Да, лететь из Марокко в Бразилию Хадижа будет по документам Халисы, но если вдруг случится что-то непредвиденное, то паспорт дочери может стать для них прикрытием: Жади сможет сказать, что собиралась купить дом на имя дочери, чтобы отселить ее от второй жены Фарида. Обязательно нужна была такая страховка.
Она вспомнила, что Саид в свое время хранил ее паспорт в сейфе. И только однажды Жади смогла добраться до него и выкрасть документ – в тот день, когда ей не удался побег. Она не могла вспомнить, каким образом ей удалось вернуть паспорт на место, но очень хорошо помнила то ощущение ужаса, когда она едва не попалась. Когда она рылась в бумагах в поисках паспорта, то не заметила массивного кольца, которое и упало с громким стуком на пол.
У Жади даже мурашки поползли по коже, когда она припомнила, как быстро легла в постель, бросив злополучное кольцо на коврик и спустить руку с кровати, притворяясь спящей… И Саид ей поверил! Он только удивился, как кольцо могло соскользнуть с пальца спящей жены?! Аллах, сколько же ей пришлось пережить в прошлом! А теперь наступила очередь Хадижи действовать, чтобы изменить свою судьбу к лучшему.
Дочка сказала, что свекровь собралась пойти вечером в хамам. Это самое удобное время. Другого может не быть. Хадижа останется в доме совершенно одна. Но успеют ли Жади и Иветти добраться до Мекнеса вовремя?
- Не беспокойся, дочка. Даже если мы не сможем попасть в Мекнес к этому времени, или твоя свекровь передумает идти мыться, ты сможешь уйти из дома ночью. Ведь у тебя есть ключ от ворот или входной двери?
Хадижа ответила, что сможет открыть ворота, которые закрываются только на тяжелый засов.  Но ждать придется долго, если не уйти вечером. Мать Фарида ложится спать очень поздно. Спит чутко. Ночью встает совершать намаз.
- Ничего, мы будем ждать тебя столько, сколько понадобится, - успокоила ее Жади.- А что тебе известно о Фариде и Зухре?
Оказалось, что Фарид намерен был оставить Зухру в Марракеше, в том старом риаде, который использовался под склад фруктов. Но там имеется  несколько приведенных в порядок жилых комнат, где и поселится эта кобра.
Жади стало не по себе. Вот уязвимое место в их предприятии! Случайная встреча на медине с Зухрой может испортить всё дело.
- Дочка, обязательно оденься так, чтобы тебя нельзя было узнать. Мы с Иветти тоже будем в никабах. Я буду ждать тебя недалеко от твоего дома возле старой оливы, о которой ты рассказывала. Помнишь кожаную сумку, которую ты привезла мне в подарок из Марокко? С красивой марокканской вышивкой? Узнаешь меня по ней. Буду ждать тебя в черном никабе с этой сумкой через плечо.
Жади поглядывала на Иветти и Кариму, которые уже с ожиданием смотрели на нее.
- Дочка, я больше не могу говорить. Когда приедем в Мекнес, я тебе позвоню.
Она отключила сотовый, молясь про себя, чтобы Аллах помог ей исполнить  задуманное.
Потом Жади, не показывая беспокойства, с увлечением сняла на видео танец покрывшейся гусиной кожей Иветти, довольно умело двигавшейся под арабскую мелодию с телефона Каримы.
Когда Иветти, наконец, оделась, сложив костюм для танцев обратно в пакет, женщины ещё некоторое время побродили по коридорам касьбы, по осыпающимся проходам бывших некогда дворцом развалин.
Но поднялся ветер. Он бросал им в глаза пыль и песок, который забивался в рот и нос. Погода начала портиться, и Жади предложила вернуться в дом дяди Али.
Выбравшись из каменного лабиринта, Жади с сожалением оглянулась на высокие стены древней касьбы и сказала:
- Самира была бы счастлива побывать в этом месте. Пожалуй, когда она после окончания университета отправится с подругой в Марокко, я тоже прилечу в Фес, чтобы прийти вместе с ними сюда. Я хочу видеть глаза племянницы, когда она почувствует ауру старинных развалин.
- Эээээ…, Жади, твоя племянница вовсе не так романтична, как ты говоришь. Думаю, Самира, прежде всего, достанет блокнот и постарается записать вопросы, которые здесь придут ей в голову. Например, об истории касьбы, связанных с ней событиях, легендах. Не может быть, чтобы развалины не были овеяны какими-то любопытными, почти сказочными историями. 
Наконец, они вернулись в риад. На лицах Зорайдэ и сида Али они увидели молчаливый вопрос.
Жади решила подыграть.
- Мы ничего не смогли найти. Дядя Али, это безобразие! Почему Саид так поступает со мной? Если бы он только захотел, он купил бы любой дом из тех, что мы увидели, он купил бы и подарил его Хадиже. Но он сам этого не делает и мне не дает! Мало того, что с нами практически никто не захотел даже разговаривать, но мы поняли, что за нами следят какие-то люди! Могу поспорить, что это люди Саида!
- А чего ты ожидала, Жади? Саид решил подстраховаться. Он тебя хорошо знает, помнит, на что ты способна.
- Я не отступлюсь. Я и завтра продолжу поиски дома. А когда мне откажут все продавцы в Фесе, оправлюсь в Мекнес и в Марракеш.
- Только не в Мекнес, Жади. Я запрещаю тебе искать дом в Мекнесе. Если хочешь – продолжай поиски в Марракеше, это твое право, если Лукас не против.  Но в Мекнесе искать дом я тебе запрещаю, - твердо сказал дядя Али. - Ты поняла меня, Жади?
- Да, - отведя глаза в сторону, ответила она.
- Хорошо. А теперь пойдемте ужинать. Карима, помоги Зорайдэ на кухне, пока наши гостьи до ужина отдохнут наверху.
Жади, собравшись пойти к лестнице, вдруг нерешительно остановилась, повернулась к нему и сказала:
- Думаю, в Фесе нам не стоит задерживаться. Рано утром мы поедем в Марракеш. Там влияние Саида, как мне кажется, не такое сильное, как в Фесе, где его все знают и уважают. Я оставлю свои вещи у вас, дядя Али, вернусь за ними, когда договорюсь о покупке дома… Или когда потерплю поражение.
- Жади, делай, что хочешь, но не тревожь Хадижу. Ей скоро рожать. Ты же знаешь, что это такое. Ищи дом, но не обнадеживай дочку.
- Я всё равно буду искать дом, в котором сможет жить Хадижа, чтобы не зависеть от змеи, с которой никак не может расстаться Фарид.
- Удачи тебе, Жади. Но я буду очень удивлен, если ты сможешь найти подходящий дом, иншалла.
- Дядя, я хотела бы купить вот этот особняк. Взгляните, - Жади протянула ему сотовый, на экране которого стояла фотография дома, так понравившегося им с Иветти.
- Но если его владелец не пожелал его продавать, что же поделаешь? – развел руками старик.
- Не он не пожелал, а Саид его подговорил отказать мне.  Ничего, я надеюсь, что в Марракеше найдется дом намного лучше и, возможно, даже дешевле! – упрямо сказала Жади, приложив сжатый кулак к животу. - Вот только хотелось бы успеть до Рождества. Для Иветти это очень важно. Если бы мы нашли дом завтра, то Иветти смогла бы вернуться в Рио, чтобы успеть к Рождеству. А я останусь в Марокко. Вернусь в Фес, поживу в твоем доме, дядя, пока Лукас не заедет за мной из Европы, чтобы помочь мне оформить документы на покупку дома. Ведь я совсем в этом не разбираюсь.
- Если Аллах позволит тебе найти дом, Жади, так и случится.
Зорайдэ, вернувшись к этому времени из кухни, странно присматривалась к ней. Жади верно истолковала ее взгляд: язык Каримы сделал свое дело – Зорайдэ тоже теперь будет думать, что Жади беременна. «Надо поскорее отсюда уехать! Иначе Зорайдэ разоблачит мою ложь и станет сомневаться ещё больше», -   убедилась она в правильности решения выбраться из Феса как можно скорее.
Поужинав, чтобы не вызвать подозрений у обитателей дома, собрав в своих комнатах вещи, якобы готовясь к утреннему отъезду – на первом автобусе до Марракеша, на который сид Али по телефону уже забронировал им билеты, Жади и ее родственница стали ждать удобного момента.
Позвонила Хадижа и сообщила: свекровь ушла на рынок. И как только она вернется оттуда, сразу же отправится в хамам часа на три, не меньше.
- Собирай вещи! – велела ей Жади, а потом сказала Иветти, что необходимо что-то немедленно придумать, чтобы выбраться из риада.
- Я знаю, что нам делать! – ответила подруга. – Сделаем вид, что я захотела как можно раньше заказать билет в Бразилию, чтобы успеть вернуться к Рождеству. Ведь я «вижу», что твои поиски бесполезны, никакого дома ты купить не сможешь. Значит, я могу тебя оставить в Марокко, а сама решу вернуться в Рио. Давай так и скажем Зорайдэ.
- Точно! Иветти, ты бери свой чемодан, а я свои вещи оставлю здесь, в доме дяди Али. Это вызовет меньше подозрений. Я поеду с тобой без вещей. Пусть в доме думают, что я пойду тебя провожать на такси, чтобы ты не заблудилась на медине. Скажу, что вернусь, когда отправлю тебя в Марракеш. На самом деле мы возьмем такси до Мекнеса и через сорок минут будем уже в городе. Быстро заберем Хадижу…Т.е. я заберу дочь, а ты, Иветти, станешь нас ждать.  Мы обе переоденемся в Мекнесе в никабы, чтобы на нас никто не обратил внимания, не смог запомнить или узнать, и в таком виде наймем такси до Марракеша.
Они так и поступили. Им повезло даже больше, чем они рассчитывали: дядя Али к тому времени ушел в дом сида Абдула, потому что позвонила лара Нурия и попросила его срочно прийти. Зорайдэ не знала, что там случилось и когда сид Али вернется. Кариму же отпустили домой, и Ахмет увел ее. Зорайдэ всё ещё возилась на кухне, чтобы рано утром Жади и Иветти могли  не только хорошо позавтракать, но и захватить еду с собой в дорогу.
Так Зорайдэ и стала жертвой обмана, который замыслила Жади.
Иветти спустилась вниз с чемоданом и объемной сумкой, в которой были сложены не только покупки, сделанные на медине, но и две легких черных паранджи, упакованных в пластиковый пакет. Жади, уже одетая для выхода на улицу, нашла жену сида Али на кухне и сказала, что скоро вернется, только проводит Иветти до остановки такси. Ведь она сама не сможет найти ворота, возле которых расположена стоянка такси.
- Иветти не хочет оставаться в Марокко, потому что она уверена, что дом найти у нас не получится. Значит, ее миссия выполнена. Что ей здесь делать? – объяснила Жади Зорайдэ, беря с блюда печенье и отправляя одно за другим  в рот. - А в Рио ее ждут сыновья и синьор Леонидас. Наш Пьетро тоже один в Рио, хотя и живет в доме дедушки.
- Ты могла бы привезти сына с собой, - проворчала Зорайдэ.
- Ещё привезу. В свой новый дом в Марракеше! – заявила она.
- Жади, а почему ТЫ с ней не едешь? – сузила глаза женщина. – Вы могли бы уехать в Марракеш вместе, прямо сейчас. Ты посадила бы лару Иветти в самолет, а сама завтра занялась бы поисками дома.
- Да? Почему бы и нет?- как будто растерялась Жади. - Но, Зорайдэ, я надеюсь, что дядя Али мне поможет. Саид уговорил продавцов не иметь со мной дела, но дядя Али ведь может от своего имени купить для меня дом…
- Нет, Жади, сид Али не пойдет на это, - твердо сказала Зорайдэ. – Он уверен, что Саид и сам купит Хадиже хороший дом, если увидит в этом необходимость. Ты не сможешь уговорить сида Али встать на твою сторону.
- Но я все-таки попробую, - уверенно заявила Жади, и у Зорайдэ пропали все сомнения. Значит, ей показалось… А Жади нужен дом, и только.
- Я скоро вернусь, только провожу Иветти до такси - и тут же назад.
- Жади, тебе придется возвращаться по медине поздно вечером, будь осторожна. Я попрошу кого-нибудь из служанок пойти с вами.
- Нет, нет! Я обойдусь сама! Почему вы меня пасете, как барашка? Вечером на медине народу не меньше, чем днем!  – отказалась Жади и быстро повела Иветти на улицу через распахнутые ворота, не дав ей даже, как следует, проститься с Зорайдэ. Иветти успела лишь поблагодарить хозяйку дома за гостеприимство и сказать, что ей очень понравилось гостить у них.
Зорайдэ улыбнулась в ответ на ее слова и пожелала доброго пути.
…А вскоре они уже сидели в такси, которое выехало за город и понеслось по вечерней трассе в Мекнес. Иветти пыталась позвонить из такси в Рио, чтобы поговорить с детьми и Львёночком.
- Жади, я теперь понимаю, что бросить их одних в Рождество – это настоящее свинство.
Но связь была плохая, во время движения – тем более. Поговорить не получилось.
Они добрались до «города ста минаретов» очень быстро. Вот и он, один из трех имперских городов Марокко! Они увидели город на закате:  блестящий Мекнес, кажется, каждым кирпичиком своих зданий источал негу, неторопливость и чувство собственного достоинства. Такси высадило их возле ворот сорокакилометровой крепостной стены старого города.
- Иветти, нам лучше сразу найти место, где можно переодеться. Действовать теперь придется очень быстро.
Им это удалось, и жена Леонидаса Ферраса, облаченная в никаб, в одеянии с узкой прорезью для глаз, вернулась к месту, где недалеко располагалась стоянка такси. Иветти зашла в соседнее кафе, где сидели в основном женщины или пары с детьми, расположилась за столиком и осталась там ждать звонка Жади.
А мать Хадижи отправилась на поиски дома, в котором Хадижа столько месяцев промучилась в семье мужа.
Внутри, на медине старого города располагались разбитые великолепные сады, отражающиеся в воде пруда Агдаль, мимо которого прошла Жади. А до этого она видела площадь Эль-Гедим, которая была заполнена гадалками, жонглерами, глотателями огня и заклинателями змей.
Издали Жади увидела и те самые конюшни, в которых с Хадижей произошла страшная история. Именно там Жади едва не потеряла свою дочь! Она торопилась к дому, где ждала Хадижа, а на глаза наворачивались злые слезы.
Почему судьба оказалась так жестока к ее дочери?! Почему Саид не смог разобраться с зятем, которого с легкостью мог бы стереть из жизни Хадижи? И только теперь ей пришла в голову мысль о том, какой будет реакция Саида, когда он узнает, что Хадиже удалось сбежать от мужа  и вернуться с матерью в Бразилию.
- Как бы там ни было, но я всеми силами буду защищать свою дочь. И от ее мужа Фарида, и от ее родного отца, если Саид решит вернуть Хадижу в семью мужа.
Она хорошо помнила, как добраться до нужной улицы, ведь Хадижа подробно описала путь. Вскоре Жади оказалась на месте, и встала под единственным деревом на улице – старой оливой, выросшей недалеко от двери риада семьи Обенсуров.
Жади достала сотовый, чтобы позвонить Хадиже. Как раз в этот момент открылась дверь, и на улицу вышла пожилая женщина в джеллабе и платке, с ведром и каким-то пакетом. Вероятно, это и была свекровь Хадижи, которая направлялась в хамам…
 
              25. Часть 20. Глава 25. Мекнес. Встреча с Хадижей.  У Назиры.

Хадижа страшно переживала, как им с матерью удастся выполнить задуманное. Даже лара Джабира это заметила.
- Как ты себя чувствуешь, Хадижа?
- Не знаю, мне что-то не по себе.
- У тебя что-то болит? Может быть, низ живота тянет?
- Нет, ничего не болит. Но у меня не спокойно на душе.  От Фарида новостей нет. Сотовый телефон он оставил Вам, но всё равно не звонит.  А мне муж не звонит из принципа, - грустно ответила ей невестка.
- Не тревожься напрасно, - решив, что Хадижа ревнует мужа и расстраивается из-за его молчания, постаралась успокоить ее лара Джабира. - Фарид сейчас очень занят. И он не с Зухрой. Я знаю, что он намеревался закрыть ее в риаде в Марракеше, чтобы она даже выйти никуда не могла.
Хадижа молчала с печальным видом.
- Думаю, тебе не стоит сегодня идти со мной в хамам. И срок у тебя такой, что лучше я помогу тебе помыться дома. Оставайся и отдыхай. А я постараюсь вернуться из хамама как можно быстрее.
- Нет-нет, лара Джабира. Не делайте это из-за меня. Со мной всё хорошо, мойтесь в хамаме, сколько собирались!
И так она ещё утром уговорила свекровь не торопиться назад, когда вечером  отправится в местную баню.
Хадижа послушно съела приготовленный ларой Джабирой обед.   
Потом был звонок от Дайнаб. Услышав, что она говорит о женах Амаля, Хадиже стало жалко Ясмин и Неджму, которые вынуждены были теперь терпеть Дайнаб и делить с ней мужа.
Дайнаб позвонила матери для того, чтобы пожаловаться на жизнь.
- Я жду ребенка, а Ясмин и Неджма не хотят этого понимать. Мне нельзя нервничать. Так сказал врач, к которому меня возил муж. Мы с Амалем были на УЗИ,  и доктор сказал, что у меня будет сын. Муж так обрадовался! Он отвез меня в Торговый центр и купил очень красивое кольцо с огромным бриллиантом! Он так блестит! 
- Дочка, как я за тебя рада! – задыхалась от счастья лара Джабира, слушая откровения дочки.
- Мама, другие жены мне завидуют. Когда Ясмин и Неджма узнали, что Амаль купил кольцо только мне, а им – ничего, то Неджма закатила такой скандал! Она столько гадостей наговорила Амалю, что он решил ее наказать: отправил ее в другой дворец, тот, что поменьше, приставил к ней евнуха, забрав у нее всё: компьютер, книги, телефоны… Это для того, чтобы она осознала, что  наказана за хамство. Да, он же дал ей развод! Уже второй. А сам уехал с Ясмин в Италию. Я сначала так обрадовалась, что муж разведется с ней окончательно и выгонит Неджму из дома. Ведь это уже второй развод. Но Ясмин уговорила его не разводиться с Неджмой хотя бы ради нее, потому что Неджма стала ее хорошей подругой. Как будто Ясмин не может дружить со мной!
- Дочка, не интригуй против других жен!
- Мама, но я хочу, чтобы у меня не было соперниц. Разве это не нормальное желание? А из-за заступничества Ясмин Амаль простил Неджму. Он так и не выгнал ее и передумал разводиться. Но теперь я стала третьей женой. А Неджма больше не вторая, а четвертая. Но ей всё равно. Она сама так сказала.
- Вот и успокойся на этом! Как тебе повезло, дочка! Алхамдулиллах!
- Да, но я хочу быть хотя бы второй. Аллах! А первую жену Амаля никто никогда не видел. Даже Неджма, как мне кажется. Амаль держит ее отдельно от  всех, она живет в собственном дворце. Так прописано было в ее брачном контракте. А мы живем все вместе.
- Разве это плохо? Станьте сестрами, подругами, и вам не будет скучно.
Но Дайнаб обиженно продолжала:
- Мама, они не хотят со мной дружить! Даже в Торговый центр поехали без меня! Я так расстроилась и пожаловалась на них, и тогда Амаль наказал их обеих за то, что заставили меня переживать, оставив одну во дворце. И снова подарил мне золото, а им – ничего, Потому что они уже купили себе украшения, когда ездили в Торговый центр.
- Дочка!
- А сейчас Неджма узнала, что ее отец собрался жениться на родственнице Ясмин, и теперь она требует, чтобы муж отпустил ее на свадьбу отца. Ее и Ясмин, потому что Ясмин тоже хочет побывать на этой свадьбе, ведь выходит замуж племянница ее деда. Но я сказала мужу, что если Я не смогу поехать на свадьбу, то и они пусть тоже сидят дома. Мы так поссорились с Неджмой и Ясмин! Я даже плакала, Амаль так меня жалел, уговаривал не плакать, так как это может навредить ребенку… А Неджма за его спиной показала мне кулак и дразнила, строя мне разные рожи! Я снова пожаловалась мужу. А Ясмин мне потом сказала, что не будет больше со мной разговаривать, потому что я на них все время жалуюсь.
- Так веди себя с ними осторожнее, дочка!
- Мама, я попросила Амаля дать развод и Ясмин тоже. Но он не согласился. Что мне делать? Если бы он развелся с Ясмин, то я стала бы второй женой, а Неджма и Ясмин – третьей и четвертой!
- Дайнаб, не перегни палку! Твой муж терпит твои капризы только из-за беременности. Веди себя хитрее. Когда родится твой сын, Амаль может его забрать, а тебя наказать или даже развестись, но уже с тобой, если ты провинишься. И помни, что Ясмин тоже может родить ему ребенка. Конечно, твой ребенок станет его долгожданным первенцем. Но не требуй от мужа слишком многого. Не интригуй против других жен себе во вред.
- Я подарю моему мужу много детей. А Ясмин и Неджма мечтают путешествовать по миру. Они совсем не хотят рожать детей и не скрывают этого. И Амаль всё это терпит!
- И пусть путешествуют. А ты дашь ему семью, и он это поймет, когда увидит, что вокруг него бегают ваши дети, его и ТВОИ.
- Но он и тогда не откажется от Ясмин и Неджмы! Ему нравится, что у него столько жен в доме! Он как-то сказал, что чувствует себя живым, когда вокруг него ссорятся женщины.
Хадижа прислушивалась к их разговору с ужасом. Какая же Дайнаб неблагодарная! Так вознестись, так удачно выйти замуж благодаря Ясмин, но не только не испытывать признательности к той же Ясмин, но наоборот – стараться подставить соперниц, чтобы муж отказался от них. Какая подлость! Хадижа была рада, что поставила телефон на режим громкой связи, поэтому для нее не стало тайной содержание разговора Дайнаб с матерью.
Хадижа решила, что при возможности предупредит Ясмин о коварных замыслах сестры Фарида. Впрочем, Дайнаб ведет себя так, что Неджма и Ясмин сами без труда догадаются о ее намерениях.
А лара Джабира, казалось, поняла, что думает Хадижа о ее дочери. Она попросила не выдавать Дайнаб.
- Конечно, Ясмин – твоя родственница. Но и Дайнаб ведь теперь - тоже? Она родная сестра твоего мужа. Фарид желает Дайнаб счастья. А она сможет быть счастлива, если займет рядом с мужем более высокий статус.
- Я не собираюсь вмешиваться в их отношения, - пробормотала Хадижа, но про себя подумала, что ради своего счастья Дайнаб не должна переступать через других женщин. Тем более – гадить Ясмин, без которой она даже взглянуть не смогла бы в сторону Амаля. Может быть, без Ясмин Дайнаб суждено было стать женой горшечника.  Неблагодарная девчонка! Но Хадижа, конечно, ничего такого вслух не сказала.
Когда свекровь ушла на медину за продуктами, Хадижа, поговорив с матерью по телефону, начала лихорадочно собирать вещи. Что взять с собой?! Только золото. Как хорошо, что шкатулка с основной частью украшений осталась в доме дяди Али, когда ее в спешке увез сид Рахим по настоянию Фарида. Теперь она могла забрать с собой только то золото, что было у нее в Мекнесе. Это немного. И платье, и ещё мелочи разные.
Мама же сказала, что уехать можно будет только с небольшой сумочкой. Это нужно сделать для того, чтобы, если их поймают, отсутствие вещей свидетельствовало, что Хадижа не намеревалась сбежать от мужа.
Оставлять платья, бросать свои вещи Хадиже очень не хотелось. Ведь они все достанутся Зухре! Если им с матерью удастся улететь, значит, Хадижа никогда больше не сможет вернуться в этот дом. Она больше не увидит ни своих вещей, ни комнаты, ни Фарида, ни свекровь. И самое главное – ненавистную Зухру она никогда не увидит! Но вещи, но ее платья, ее расшитые бисером бабуши…
Первым порывом Хадижи было что-нибудь сделать с одеждой: взять ножницы и порезать все платья так, чтобы их нельзя было надеть, не заштопав на видном месте.
- Разорвать всё в клочья, чтобы ничего ЕЙ не досталось! – злилась Хадижа, вспоминая, как Зухра уезжала из Мекнеса вместе с Фаридом в ее любимом платье.
Но потом дочь Жади взяла себя в руки, поняла, что выдаст себя, если испортит одежду. Если удастся сбежать – тогда все равно, что о ней подумают. А если нет? Следует быть осторожной, потому что если уехать не удастся, то месть Фарида будет страшна, когда он поймет, что Хадижа пыталась от него сбежать.
Перебрав вешалки с одеждой и простившись с каждым платьем, она переложила украшения в меньшую шкатулку – плоскую, которую удобно будет нести в сумочке, не привлекая внимания. Но у нее не хватило сил расстаться с двумя платьями, самыми дорогими и красивыми ткшейто – подарками отца.
А ещё она зашла в комнату Зухры. Здесь она отыскала вазу, которую недавно получила соперница в подарок от Фарида, ту самую вазу, с глиняными розочками на боку, и разбила её, высоко подняв над головой и бросив на пол.
- Кобра, это тебе за украденное платье. И за всё, что тебе достанется из моих вещей в будущем. И за все то зло, что ты мне причинила!
Вдруг ей стало очень страшно. Она верила матери, надеялась, что все получится, и она скоро окажется в безопасной Бразилии, в доме матери и Лукаса. И всё-таки страх сковывал ее сердце при мысли, что Фарид может узнать о побеге раньше, чем она сядет на самолет и окажется вне его досягаемости. И тогда ее возвратят с позором и скандалом в этот дом. Ее накажут, возможно  - выпорют, Фарид даст ей развод. Зухра, эта ненавистная женщина, станет тогда первой женой, а Хадижа – второй, если Фарид решит оставить ее у себя, а не выгонит из дома, отобрав ребенка.
Все перенесенные за несколько месяцев обиды вдруг нахлынули на нее, и тогда Хадижа почувствовала решимость пойти до конца. Надо хотя бы попытаться, какой бы страшный скандал не ждал ее в случае неудачи. Вот только что скажут отец и дядя Али?
Решив пока не думать об этом, она вышла из комнаты Зухры, быстро переоделась в самое хорошее платье, приготовила сумочку, которая показалась тяжелой из-за шкатулки с украшениями, и вышла на галерею, чтобы вовремя увидеть, когда лара Джабира вернется с медины.
Хадижа поняла, что поспешила разбить любимую вазу Зухры. Вдруг свекрови придет в голову мысль зайти в комнату второй невестки? Она спустилась вниз и села пить чай в гостиной.
Там ее и застала лара Джабира.
- Так вот ты где! А почему ты не в постели? Я решила, что ты ляжешь отдыхать. Как ты себя чувствуешь? Но даже если тебе лучше, все равно - в хамам тебе не стоит идти.
- Конечно, лара Джабира. Я подожду вас у себя в комнате. Но если вдруг усну, то…
Хорошо, я постараюсь вернуться как можно скорее, - обеспокоенно сказала лара Джабира, поглядев на покрывшееся бледностью лицо Хадижи. Все-таки с Хадижей было что-то не в порядке.
О чем девчонка думает? Неужели из-за Фарида расстраивается?
- Что с тобой? Отвечай.
Хадижа помедлила и призналась:
- Мне Зухра на днях звонила. Она сказала, что Фарид не смог ее закрыть так, чтобы она не могла выйти на медину. Она пообещала сходить на площадь Джемма-эль-Фна, где продают разные колдовские вещицы, и купить приворот для Фарида, а на меня наколдовать разные несчастья. И ещё она сказала, что тайно приедет в Мекнес, чтобы избавиться от меня. А потом вернется в Марракеш, и Фарид даже не узнает об этом. Мне страшно, лара Джабира.
- Что? Аллах! Когда же она успела тебе позвонить? Почему я ничего не знаю об этом? Говори!
- Она звонила мне позавчера, - не стала отпираться Хадижа. -  Сначала меня разозлил ее звонок, но я решила никому не говорить, даже своей маме, когда она мне позвонила. И отцу тоже не захотела жаловаться… Но мне кажется, что Зухра так и сделает!
- Дочка, не верь ей. Я поговорю с Фаридом. Завтра же ему позвоню и  расскажу, как тебя пугает Зухра.  Тебе нельзя волноваться. Это может навредить ребенку. Я столько раз говорила с Фаридом о том, что беременную жену надо жалеть и оберегать. Но он соглашается со мной, а сам ничего не делает, чтобы оградить тебя от происков Зухры. Аллах, Аллах!
- Почему он не бросит ее? Потому что очень любит?
- Не любит. Мой сын ее не любит. Она ведьма, одалиска, как называет ее  сид Абдул, приятель нашего деда Рахима.
- Тогда почему Фарид ее не бросит?
- Наверно, пока не может сделать этого. Подожди, вот родится ребенок, и Фарид станет к тебе относиться иначе. А от Зухры мой сын сам уже устал.  Видишь – уже увез из Мекнеса в Марракеш.
Лара Джабира говорила это, одновременно собираясь в хамам. Она принесла из кладовки одно из ведер, с которым их семья всегда ходила мыться. Взяла мыло, полотенце, гасуль для волос, жесткую рукавицу для растирания тела… Свекровь спешила. Но Хадиже казалось, что она собирается очень медленно.  Ей позвонила мать, она уже в Мекнесе, идет к их дому… Только бы лара Джабира не столкнулась с ней у двери и ничего не заподозрила. Впрочем, свекровь никогда не встречалась с ее мамой и не сможет узнать.  И мама должна  прийти в никабе. Как лара Джабира узнает, кто скрывается под черной тканью?
Едва дождавшись, когда свекровь уйдет, закрыв за ней дверь, но услышав, как повернулся ключ в замке, Хадижа прошла через двор к дому, и ее телефон тут же зазвонил. Мама добралась до оливы и ждет ее. Видела вышедшую из риада женщину с ведром. Это же ее свекровь?
- Да, мамочка, - ответила Хадижа. – Сейчас я возьму платок и сумку и выйду.
Она поднялась в комнату, где облачилась в никаб. Вышла с сумкой и пакетом с платьями, с которыми не смогла расстаться.
С трудом отодвинула засов на воротах. И выглянула на улицу.
К ней тут же бросилась фигура в черном.
- Дочка, это я, - услышала Хадижа. – Надеюсь, что твоя свекровь ничего не забыла. Не вернется с полпути?
- Нет, она всё собрала. Возвращаться она не любит, считает это плохой приметой.
- Давай с тобой обнимемся! – опомнилась Жади и обхватила дочку руками. - Что у тебя в пакете?
- Мои платья. Не хочу оставлять их Зухре. Ей и так много всего достанется.
- Хорошо, я спрячу пакет под паранджу, пусть думают, что я тоже беременная. Это собьет с толку тех, кто станет завтра нас искать. Хадижа… Позволь мне зайти в дом и увидеть своими глазами, где ты жила.
- Заходи, - впустила Хадижа мать внутрь и плотно прикрыла ворота. Соседи такие любопытные! Обязательно расскажут свекрови, что она впустила какую-то женщину в дом.
- Если что, скажешь, что бедная женщина постучала в дверь и попросила воды попить.
Жади вошла во двор и осмотрелась. Какой ужас!  Видел ли это Саид? Да он никогда и не приезжал в дом зятя, не видел риада, где вынуждена была жить его принцесса! Иначе Саид давно купил бы для Хадижи дом. Бедность и запустение. Нет, ремонт был начат и частично даже сделан в части риада. Дом не выглядел облезлым, но везде были следы затянувшегося ремонта. Неужели Саид дал зятю деньги на ремонт и теперь уверен, что разваливающийся риад превратился в архитектурную жемчужину?!
Пробежав через двор и удивившись странной, довольно крутой лестнице, которая была пристроена сбоку, чтобы попасть со двора прямо на галерею, Жади вошла внутрь дома.
- Хадижа, где же твоя комната? Я могу на нее посмотреть?
- На втором этаже. Мама, вдруг нас кто-нибудь застигнет здесь?
- Кто, моя принцесса? Разве кто-то должен прийти? Если только твоя свекровь вернется. Не бойся. И у нас есть ещё время, мы успеем уйти до ее возвращения.
- У меня такое чувство, что сейчас распахнутся ворота, и войдет Фарид, держа осла под уздцы. И ЭТА ЗМЕЯ за ним вползёт!
- Нет, не думаю, но если так суждено, то Фарид явится не вовремя. Но раз уж я здесь, показывай мне дом!
Хадижа провела мать по второму этажу, открывая двери в комнаты.
- А здесь живу я, - сказала она, толкнув одну из них. – Жила!
Старинная мебель, шкаф с плотно закрытыми дверцами… Кровать, стол с огромным зеркалом, кресло… Пуфики и сундук. Столик.
- А где комната Зухры? – жестко спросила Жади, решив, что Фарид, конечно,  обделил ее дочь.
Хадижа провела мать в комнату соперницы, и там Жади едва не наступила на осколок разбитой вазы.
- Прости, я не сдержалась и на прощание расколотила ее любимую вазу.
- Правильно сделала. Но если что – ты уронила ее случайно, конечно.
Комната второй жены была ничем не лучше спальни Хадижи.  Те же старые, облезлые от времени вещи. Старые ковры. Значит, Фарид не выделяет Зухру рядом с Хадижей. Что у одной жены есть, то и у другой. Но он не может поделить свое сердце между ними! Хадиже не досталось ничего, потому что Зухра захватила его большую часть. Бедная Хадижа!
- Мама, пойдем, я боюсь, - умоляюще попросила Хадижа, рукой придерживая снизу живот, что очень не понравилось Жади. Но она ничего не сказала и согласилась пройти к выходу.
Оказавшись перед воротами на медину, Хадижа вспомнила, что нужно как-то закрыть дом. Ключа нет, а кто закроет ворота изнутри? Как быть?
- Хадижа, поступим так: плотно прикроем ворота. Если никто не будет знать, что они не закрыты на засов, никто и не войдет в дом. А лара Джабира скоро вернется. И нам тоже надо поспешить.
- Да, - согласилась дочка, вспомнив, как свекровь собиралась вернуться из хамама раньше, чем обычно.
Хадижа несла только свою сумочку, повесив длинные ручки на плечо. Пакет же с платьями Жади подложила себе под одежду, и теперь шла, придерживая искусственный живот.
- А пусть думают, что идут две беременные женщины! – весело шепнула она Хадиже, когда они углубились в узкие улочки Мекнеса.
 Дома вокруг были высотой не более трех-четырех этажей, потому что по издавна заведенным правилам выше могут быть только минареты.
Иветти ждала их в кафе, где они с Жади договорились встретиться. Сначала Иветти удивленно взглянула на двух беременных женщин в черных никабах, подошедших к ее столику. Потом увидела в прорези глаза Жади и узнала подругу.
- Всё! Пора брать такси!
Они взяли машину до Марракеша, сели, и только тогда все трое вздохнули с облегчением:  кажется, проблем нет. После прибытия в Марракеш они пересядут в другое такси, доберутся до аэропорта, возьмут забронированные билеты и улетят сегодня же в Бразилию рейсом с пересадкой в Париже… Вот только как вынести почти десять часов пути до Марракеша по ночным дорогам?
Но сначала всё шло хорошо.
Они втроем поместились на сидении за спиной водителя, договорившись, однако, что никаких попутчиков брать не будут, но заплатят, сколько запросит водитель.
Жади смогла, наконец, прижать к себе дочь.
- Хадижа! Моя принцесса, - сказала она вполголоса. Водителю вовсе не обязательно слышать их голоса и имена.
- Мама, ты знаешь, я звонила сегодня Самире. Она спрашивала, как ты долетела, сколько домов ты смогла увидеть, понравился ли тебе хотя бы один дом?
- Потом поговорим об этом, моя принцесса. В Марракеше тоже много красивых домов, которые выставлены на продажу. Мы с Иветти видели их фотографии, выставленные в Интернете.
Она говорила это для водителя, а не для дочери, и вовсе не потому,  что, заигравшись,  забыла, что покупать дом она вовсе не собиралась! Но если их начнут искать и наткнутся на этого водителя, который вез их в Марракеш, то…
И тут Жади поняла, что почему-то все время ищет способы, как она и Хадижа станут оправдываться, если их поймают, как смогут защититься. Это значит,  она не верит в успех. Или у нее предчувствие неудачи?
- Мама, я рассказала Самире, что мне позвонила Эмми. Оказывается, Ясмин, дала ей мой телефон! Эмми собирается сбежать от мужа, когда он привезет ее в Египет. Она хочет продать свое золото, чтобы улететь из Каира через Лиссабон в Рио. Она просила меня узнать расписание рейсов и стоимость билетов. Но как я могу это сделать? Поэтому я попросила Самиру выяснить и со всеми предосторожностями позвонить Эмми. И дала Самире номер телефона Эмми.
- Дочка, конечно, мы поможем твоей подруге. Эмми оказалась в беде. Ей тоже не повезло с замужеством.
- Даже больше, чем мне, - сказала Хадижа.
А Жади думала, что это даже хорошо, что теперь у них есть номер телефона Эмми. Значит, ей удастся самой разобраться, как помочь девушке, не вмешивая Амина. Вот только бы Самира не проболталась брату! Но уже через двое суток они будут в Рио-де-Жанейро, и она поговорит с Самирой, а, может быть, и с Амином, возвращая ему документы Халисы.
Такси неслось в темноте по трассе. Иветти боялась, что ее укачает. Хадижа сначала чувствовала себя хорошо, но потом начала жаловаться на боли.
До Марракеша оставалось ехать около двух часов. Девушка стонала от боли, которая становилась все сильнее.
- Жади, когда начнутся настоящие схватки, твоей дочери придется рожать в такси! – переживала Иветти.
Они то и дело умоляли водителя ехать быстрее. Теперь уже они потеряли бдительность, называя друг друга по именам, и водитель это слышал.
Вдруг Хадижа вскрикнула, но не от боли, а от ужаса.
- Мама, мой кулон! Я забыла в сундуке нефритовый кулон! Теперь и его заберет себе Зухра!
  Жади испугалась. Кулон пропал? Это очень плохо! В ее истории кулон никогда не пропадал случайно. Как только Жади теряла его в очередной раз, (или кулон сам уходил от нее?), в жизни начиналась полоса неудач и несчастий. НО дочку она постаралась утешить.
- Хадижа, зачем так волноваться? Во-первых, мы потребуем его вернуть, если кто-то присвоит твое украшение, и во-вторых, я подарю тебе нефритовый кулон, если тот, забытый, к тебе не вернется.
Хадижа начала испытывать боль, которая становилась всё сильнее.
Жади понимала, что просить дочку потерпеть – бессмысленно. Эта боль пройдет сама, только когда уже должен будет родиться ребенок. Поэтому пусть болит, пока они не доберутся до города.
Но теперь стало понятно, что ехать в отель нельзя. Не будет же Хадижа рожать в отеле? Оставалось только отдаться на милость ларе Назире.
А пока Жади и Иветти наперебой отвлекали Хадижу рассказами о том, как они искали дом в Фесе, который так хотела купить Жади, чтобы переселить в него Хадижу – подальше от Зухры!
Когда такси въехало в город, Жади дала водителю адрес Назиры. Машина едва смогла подъехать к дому, втиснувшись в довольно узкую улицу, которая отходила от площади Джемма-эль-Фна в сторону Кутубии. Расплатившись с таксистом, женщины вышли из машины перед старинным риадом, вход в который был закрыт дверью, покрытой  замысловатым узором из кованого железа.
Иветти подтащила к себе чемодан на колесиках. Хадижа едва стояла на ногах. Тогда Иветти и Жади подхватили ее под руки и повели к двери. У Жади выпал из-под платья пакет с вещами дочери. Подобрав его, Жади схватила  дверной молоток в виде «руки Фатимы» и ожесточенно постучала.
Вскоре дверь открылась, и на пороге выросла лара Назира. Она потрясенно уставилась на трех женщин в черных одеяниях.
- Лара Назира, помогите! Это я, Жади! Хадижа рожает! Моя дочь вот-вот родит. Нам некому помочь в этом городе, кроме Вас!
Жади сдернула с себя верх никаба, и Назира убедилась, что действительно  видит перед собой Жади.
- Входите, - коротко разрешила она, распахивая дверь шире и отступая в сторону.