Я слушаю её, а сама поглядываю на пару за соседним столиком. Моё кресло стоит нелепо на проходе, и это делает меня невольным свидетелем разворачивающейся между ними драмой. Мне не слышно ни слова, да и говорят они не так много, но эта сцена для меня привлекательнее, чем рассказ подруги. Или это защита, нежелание принять тот факт, что отныне у меня не осталось одиноких подруг, и я теперь такая одна. Она ошарашила меня этим известием, показав фотографию, и на мой вопрос кто это, ответив «мой молодой человек».
- Я сама была в шоке, когда он мне это заявил, - говорит она так, будто речь идёт о какой-то катастрофе. - Мне страшно, я не привыкла к такому.
Что на это можно ответить?
Я перевожу взгляд. Ребята сидят теперь молча. Напряжение чувствую даже я. Она демонстративно смотрит в другую сторону, он смотрит в стол.
- Он тут сказал: «Жаль, что мы не живём вместе». Знаешь, если бы я в тот момент пила чай, я бы подавилась, если бы я стояла, упала бы. И как только ты жила с кем-то? Вообще не представляю. – Её передёрнуло. – Я привыкла жить здесь, а переезжать куда-то на окраину…нет. Говорят ещё, с милым рай и в шалаше, да ну.
И тут меня накрывает какое-то дурацкое чувство несправедливости. Неужели она достойна любви больше, чем я? Я ведь и впрямь жила когда-то в том самом шалаше, в буквальном смысле.
Я снова отвлекаюсь. Что-то новенькое. Мужчина держит её за руку, она пытается её вырвать. До меня доносятся её слова – «мне больно, мне больно». Он отпускает. Она откидывается на спинку. Он замечает мой взгляд.
Я спрашиваю, когда свадьба. Она просит, чтобы я её не пугала.
Я думаю, что хочу уже пойти, но мне интересно, чем всё закончится. Он снова видит, что я наблюдаю, ему это явно не нравится. Они оплачивают счёт, он встаёт, надевает пальто, и садится рядом с ней. Кажется, они снова молчат.
Сейчас уже февраль, но весь вечер в кафе играет рождественская музыка. Такая, от которой хочется надеяться на чудо.
- Завтра мы идём на день рождения к его другу. Он приглашает только самых близких друзей, и кажется, там будут одни женатые пары.
Мне становится неловко за свою зависть, я начинаю понимать, что ей и впрямь сейчас непросто.
Мужчина разговаривает по телефону, по его весёлости его собеседник вряд ли догадается, какой момент он прервал.
Через несколько минут они уходят, и я так и не узнаю об их дальнейшей судьбе.
Мы тоже выходим. На улице жуткий мороз. Она пойдет домой пешком, ухаживать за болеющей сестрой, а мне ещё ехать на метро, туда, где я смогу закрыться в своей комнате и ни с кем не разговаривать.