За окном распускалась верба, таял последний снег. Прозрачный воздух наполнялся солнцем, птичьим пением и еще чем-то неуловимо весенним, радостным, обещающим жизнь. На пригорке на деревянной скамье сидели двое. Высокий худощавый старик в синем шерстяном пальто и пожилая полная женщина в бежевой куртке, повернувшись к реке, рассматривали тихую воду, скользившую в широком русле вниз, вдоль полей, пересеченных высокими узкими полосами леса. По берегам тянулись к небу разлапистые сосны и ели. Вдали лаяла собака.
Старик, повернувшись к женщине, осторожно взял пухлую бледную ладонь в обе руки и сказал:
– Мне надо было тебе раньше сказать... но я не мог, не решался... прости.
Женщина слегка сжимая лежавшую сверху широкую сморщенную кисть мужчины, тихо ответила:
– Мы давно переговорили с тобой на все темы, кроме этой. Ты уйдешь, оставишь меня наедине с воспоминаниями и твоими дневниками. Я продолжу разговаривать с тобой, и ты, пожалуйста, отвечай мне. Молчаливая одинокая старость хуже смерти. Ты ужасно эгоистичен.
– Ляля, если бы я только мог продлить эту жизнь ради тебя, я бы, ни минуты не колеблясь, сделал это. Но чувствую, время мое истекает... Я невероятно счастлив, что ты со мной. До сих пор не понимаю, чем заслужил тебя. Писательством, жизнью, полной горьких лишений? Будто все это было лишь подготовкой к тебе... я впервые почувствовал свой настоящий смысл, когда полюбил тебя. Пожалуйста, говори со мной всегда... Мне кажется, я услышу тебя и оттуда...
Мужчина замолчал, привлек к себе женщину, обнял крепко.
– Эта река через Оку и Волгу течет к морю. Однажды мы окажемся в нем нераздельным целым. Захочется ли тогда о чем-то говорить?
Женщина посмотрела в лицо старика и улыбнулась светло, по-детски озорно.
– Мы будем разговаривать с теми, кто живет на берегу – шумом прибоя, плеском воды, солеными брызгами. Мы будем рассказывать им о любви. И быть может, люди услышат нас, – задумчиво ответил мужчина.
– Твоя вера не перестает восхищать меня, – вновь заулыбалась женщина. – Думаешь, услышат?
– Услышат... конечно услышат. И поймут. У морского прибоя есть отличительная черта говорить главное так просто, что мог бы понять и ребенок.
– Лишь ребенок и понял бы... – покачала головой женщина.
– Значит, у нас с тобой прекрасное будущее: рассказывать детям о любви? – заглянув в большие темные глаза собеседницы, полушутя произнес мужчина.
Женщина тихо рассмеялась в ответ. Легкий ветер трепал ее каштановые с проседью волосы, путался в серебряной бороде мужчины. Солнце пригревало вербу на пригорке. Пахло неодетой весной.