Вчера долго не мог заснуть. Что-то раздумалось много. Гнал прочь мысли, а они, как назло, не уходили. Давно я не был в деревне, от того и не спокойно на душе. Всё же уснул. А потом был хороший, хороший сон.
Будто я маленький и решил сходить на рыбалку. Встал в три утра. Домашние ещё все спали и меня не заметили. А как бы они заметили, если спали в доме, а я на бане – там у меня лежанка была, и я там тайны свои хранил. Пока собирался, немного посерело вокруг. Прохладно было и потому я надел отцовскую фуфайку, его же резиновые сапоги. В карман сунул краюху хлеба, посыпав её солью.
Идти до мостков, где стояла лодка, было минут пять. Но идти пришлось через кусты ивняка и другой поросли, которые в это время были в обильной росе. Я знал, что пройдя через кусты, я буду совершенно мокрый.
Над рекой начинал подниматься туман и часам к 7-ми его космы окутывали меня с лодкой. Одежда на мне ещё более тяжелела, борта лодки становились будто облитые водой, мокрыми пальцами трудно было удержать вертлявого червяка, насаживая его на крючок. Как-то улаживалось, и я, забросив удочку подальше от лодки, складывал руки лодочкой и засовывал их в сапоги. Там было сухо и тепло. Туман поднимался выше, и лучи восходящего солнца пронизывали его. От этого всё вокруг меня становилось розовым и нежным. Вода превращалась в сплошную розовую гладь, по розовым камышам и осоке начинают суетиться розовые пташки. Мне даже кажется, что просыпающаяся деревня оглашалась розовыми голосами. Я сидел ещё несколько минут, и когда туман начинал двигаться, сматывал удочку и укладывл её на дно лодки. Доставал из кармана хлеб и начинал есть. Присоленый, он был вкусный до неимоверности. Пригоршнями поддевал воду и запивал сухомятину. Вода была тёплая и … розовая. Хлебные крошки падали в воду, их тут же подбирали рыбьи мальки, я опускал в воду руку и они начинали щекотать мне её. Я тихо хохотал.
Когда солнце начинало припекать, я быстро ловил 20-25 чебаков и причаливал к берегу. Проходя через береговые заросли, я ещё пробирался через остатки розового тумана, радуясь, что продляю себе удовольствие любования им.