Весна уверенно вступала в свои права. Снег давно растаял, набухли почки на деревьях и собирались уже проклюнуться молодые листочки. Погода неустойчивая: то робко накрапывал мелкий дождик, то сквозь облачную пелену небес пробивались жаркие лучи весеннего солнца, вмиг преображая всё вокруг.
Алёна направлялась от родителей домой к мужу в небольшой городок, который находился в другой области.
Войдя в здание автовокзала, она купила билет и два беляша. Насытившись, решила подняться на второй этаж в зал ожидания.
Ещё преодолевая последние ступеньки и входя в зал, она явно почувствовала на себе плотный, почти осязаемый взгляд.
Красота молодой девушки, едва ставшей женщиной, всегда привлекала восторженные взоры представителей противоположного пола, поэтому привычка не поднимать глаз, чтобы не встретиться взглядом с неизвестным поклонником, сработала и на этот раз.
Мимолётно скользнув по рядам кресел, Алёна направилась к свободной скамье у боковой стены. Присев на краешек, достала косметичку с пудреницей и, взглянув в зеркальце, поправила макияж на щеках и возле губ, потревоженный беляшами.
Всё это она проделала быстро, но в то же время грациозно и изящно, ведь нельзя было упасть в грязь лицом перед незримым прикосновением чьих-то очень заинтересованных глаз.
Наконец, косметичка убрана в сумочку, и пришло время взглянуть в направлении столь сильного и настойчивого взгляда. Алёна подняла глаза и…
Всего в нескольких метрах напротив неё сидел улыбающийся во весь рот Валька со своей такой же улыбающейся мамой – Верой Фёдоровной. Две пары искрящихся смехом глаз неотрывно смотрели на Алёнку.
Валька – одноклассник, сосед и первая любовь. Разметала жизнь по разным городам… Как же давно они не виделись!
Возгласы удивления, радости и оживлённой беседы. И куда только делась элегантная и неприступная леди!?
Вера Фёдоровна провожала теперь не только своего сына, но и Алёну. Они вместе стояли в очереди на посадку и долго махали друг другу руками, когда автобус уже тронулся.
Алёнке на миг показалось, что они с Валькой вместе уезжают, чтобы уже никогда не расставаться… Хотелось забыть о той роковой ошибке, которую она сама и совершила когда-то.
ДорОгой Алёнка шутила, смеялась, иронизировала, подкалывала Вальку по поводу его пластинок для исправления прикуса, тем самым заглушая глубоко спрятанную боль.
Часа через три-четыре, во время пересадки в небольшом городке они гуляли по сырому от дождя асфальту, стреляли в местном тире.
Выглянуло солнышко и ласково улыбнулось, отражаясь в небольших лужицах, словно приветствуя красивую стройную пару, счастливо улыбающуюся друг другу.
Многочасовая дорога утомила, друзья притихли, и Алёна задремала, накинувшись своим лёгким плащом. Автобус покачивало, иногда потряхивало, и плащ начал потихоньку сползать. Девушка заметила это, но сладкая дрёма убаюкивала, и шевелиться не хотелось.
Вдруг она почувствовала, как Валькины пальцы очень осторожно и бережно, чтобы не потревожить и не разбудить, тихонько взяли край плаща и с лаской, которой Алёнка никак не ожидала, поправили, чтобы больше не сползал.
Она не проснулась, не подала виду, ни один мускул не дрогнул на её лице, НО, если бы кто-то слышал, КАК зарыдала её душа! Каким раскаянием, болью и отчаянием затрепетало всё внутри!
«Какой же я была дурой! – причитала Алёна внутри себя, притворяясь спящей. - Не пошла замуж за Вальку, хотела уехать от родителей, с которыми было плохо, искала того, кто бы увёз подальше. А кто? Было почти все равно – лишь бы подальше!»
А Валька – местный. Вышла бы за него – пришлось бы жить с родителями однозначно. И сколько бы продлился этот ад? Месяц, год? С Верой Фёдоровной жить бы согласилась, но там негде совсем. Может, что-то бы и придумали ещё, да не судьба, видно.
И Валька хорош: «Пошли завтра в ЗАГС!» Ни признания в любви, ни поцелуев в губы, одни детские шалости! Сама невинность. Так воспитывали и в школе, и дома.
Зато другие мальчики баловали Алёну своим вниманием, в любви с 10-ти лет объяснялись. Это льстило, иногда даже увлекало, но любила-то всегда только Вальку. А его интересовало что угодно, только не любовь!
И вдруг: «Пошли завтра в ЗАГС!» Согласилась сразу: «Пошли!» Будто в кино! А потом испугалась и убежала. А нужно было-то всего сказать, что пошли, но не завтра. Нужно было начать разговаривать о любви, обниматься и целоваться не по-детски, а по-настоящему.
Согласилась-то с радостью, а сама убежала из дома. Он пришёл в новом костюме, с цветами, дверь открыл отец, сообщив, что дочки нет дома. Всё. Он ушёл и больше ничего не предлагал. Хотя дружили по-прежнему, будто ничего и не произошло.
Валентин всегда был очень закрытый, непонятный. Так Алёна и не смогла его разгадать, наверное, не очень старалась, окруженная кучей поклонников.
Казалось, что Валька всегда рядом будет, а он после института уехал по распределению. Как-то всё легкомысленно и глупо.
Сейчас едва прикоснулся, поправив плащ, а захотелось прижаться к нему, чтобы обнял, прижал к себе. Никогда не сидели с ним в обнимку, а теперь уж поздно: муж, ребёнок.
Алёна смогла сберечь себя для мужа, он даже оценил это потом, но уже на следующий день после свадьбы она поняла, что совершила ошибку.
В ящике письменного стола Алёны хранился блокнот, весь исписанный стихами, посвящёнными Вальке. Никогда никому не показывала она эти стихи: наивные, детские, но такие открытые и искренние.
Молодой муж после первой брачной ночи в доме невесты решил, что теперь он здесь хозяин и стал всё открывать и везде заглядывать.
Когда в его руках оказался заветный блокнот, Алёнка бросилась к нему со словами: «Не трогай», но муж, наоборот, открыл блокнот, пытаясь прочесть стихотворный текст.
«Не трогай! Отдай! Это мои стихи!» - прыгала вокруг него Алёнка, стараясь вырвать заветную книжечку. Муж смеялся, упорно противясь. Наконец она изловчилась и выхватила блокнот из его рук.
«Чтоо?!! Такую похабщину написала, что даже показать стыдно?!!» - с сарказмом выкрикнул новоиспечённый супруг.
Будто ушат холодной воды вылили на голову Алёны. Не ожидала она услышать такое сразу после первой брачной ночи… «Так вот для кого, оказывается, берегла я себя!» - пронеслось в мозгу.
Жгучая обида сдавила горло, перехватывая дыхание. В глазах потемнело, и засверкали искры: «Как он мог ТАК подумать обо мне?! Произнести ТАКОЕ слово?! Валька бы… ничего подобного… никогда!»
«Тогда давай сюда! Почитаем вместе вслух!» - вызывающе предложил супруг, криво улыбаясь.
«Нет! Нет! Никогда ЭТОТ не прочтёт того, что писала Вальке, что было посвящено только ему, ему одному. Не позволю, чтобы к чистым, нежным проявлениям первой робкой любви так бесцеремонно прикасались грязные руки и пачкали их своими похабными мыслями!» - решила Алёна и, не найдя надёжного места для частички своей души, стала вырывать исписанные листы и рвать их на мелкие кусочки. Муж что-то недовольно пробормотал и вышел из комнаты на звуки разговора родственников.
Алёна собирала клочки бумаги, поливая их слезами, и складывала в отдельный пакет в робкой надежде когда-нибудь склеить частички своей души. При желании это можно было бы сделать, но сохранить в неприкосновенности от нездорового любопытства своё самое сокровенное - теперь стало невозможным.
Автобус приближался к месту назначения. Свинцовое небо опускалось всё ниже, низвергая потоки воды. Мелькали городские кварталы в сером тумане грязных брызг. От автобусного вокзала они пошли туда, откуда электрички развезут их в разные места.
Всё ещё хотелось надеяться на чудо, что каким-то неведомым невероятным образом разлуки удастся избежать. Но увы. Они сухо простились.
Начавшийся снова дождь оплакивал так и не успевший распуститься цветок несостоявшейся любви. «Валька-Валька», - стучали колёса. «Валька-Валька», пели на стекле капли дождя. «Валька-Валька», - глубоко в памяти уезжал вместе с Алёной лучистый и смеющийся взгляд любимых глаз.
14.03.15.