Все в памяти моей. Гл. 36. Неожиданный подарок
Весна. Ждем лета. Должен вернуться из армии Андрей. А пока мне дома очень одиноко, пусто. Неожиданно Виктор делает мне подарок:
- Поехали в одно место, - приезжает за мной на работу.
- Это куда еще? – я не очень расположена ехать с ним куда либо после вчерашнего, очередного, "выступления".
- Давай, садись... Поехали, поехали! – торопит он.
- Так куда мы едем? - уже в пути снова допытываюсь я.
- Сейчас увидишь...
Проехали центр. Уже Поток. Останавливаемся в каком-то дворе, у старого
двухэтажного дома.
- Пошли, пошли… - подталкивает меня к подъезду, звонит в дверь на первом этаже.
Открывает женщина моих лет. Проходим в квартиру.
И тут я вижу то, чего так не хватало мне все это время! Посреди комнаты лежит перевернутая кверху лапами живая черепаха, а вокруг нее с визгом скачет маленький черный комочек: щенок, пуделешка! Боже, какая прелесть!
Снова появилась забота: теперь это маленькое чудо, крошечный пудель, так называемый - голубой, а на самом деле черный, курчавый, как барашек, у нас дома. Я снова дома не одна, есть рядом живая, хоть и собачья, душа.
Долго не можем придумать имя. Надо, чтобы начиналось на букву З, так положено по родословной. А родословная у нас богатая, тут и англичане, и шотландцы, и прочие высокородные кобели и, простите, суки. Помнится, на пороге стоит огромный, грузный, далеко нетрезвый Виктор и, указывая пальцем на щенка, громко произносит:
- Зорро! Тебя зовут Зорро!
А крошечный «Зорро», меньше его ботинка, преданно смотрит на него черными бусинками лукавых глаз и улыбается во всю свою щенячью пасть, свесив набок розовую ленточку языка. Записали в родословной – Зор, а для нас он стал просто Зошкой.
В тот год в нашем поселке был настоящий собачий бум. Чуть ли не в каждой семье стремились приобрести пса. Преобладали болонки. Пудели были в редкость. В заводских автобусах, особенно в обеденном, доставляющем «кормящих» мамаш в поселок к первоклашкам, разговоры шли сплошь о домашних питомцах:
- Еле нашла его, стервеца лохматого! Изжевал ботинок сына и спрятался, поганец! Вот только не поел ничего...
- Мой только с руки ест. Сейчас дала ему куриную лапку, - смеется, - ему мясо, а сама косточку обсосала! И бегом, на автобус!
- Нет, бабоньки, вы мне скажите, как же приучить его не гадить на ковер?
- А ты это место смажь керосином...
Я слушаю этот галдеж и на глаза наворачиваются слезы: заболел наш Зошка, - чумка. Лежит пластом, ничего не ест, не пьет. Ветеринар сказал: не выживет, совсем еще маленький, силенок мало... Весь вечер и ночью вливала ему в пасть воду из шприца и толкала таблетки тетрациклина, на свой страх и риск. Он лежал рядом, под одеялом, и по крошечному тельцу, под моей рукой, пробегали судороги. К утру уснул, затих. Когда уходила на работу, - тяжело приподнял лохматую голову и тихо заскулил… И вот сейчас, в обед, снимая в коридоре сапоги, я подняла глаза и увидела, как он стоит передо мной на широко расставленных, дрожащих лапах и под ним блестит маленькая лужица... И не удержалась, расплакалась!
Слава Богу, идем на поправку.
Полизал с моих пальцев сметану, попил немного воды с ладони и затих на диване под пледом...
Выходила. И каким же нахалом и наглецом он вырос! Меня мог ослушаться, но ревновал ко всем, особенно к Виктору. Когда я уезжала в командировку или в санаторий, в моей спальне устраивал настоящий бедлам! В знак протеста. Виктор все оставлял в нетронутом виде до моего приезда. А ночью не подпускал ко мне Виктора, - бесстрашно, с клыками наружу, бросался на него, пока тот не хватал его за загривок и не выбрасывал вон из спальни. Но в остальное время слушался его и ходил следом, как пришитый.
Очень любил ездить с ним в машине. Сидел на коленях, между руками, только лохматая голова с длинными ушами торчала из-за руля.
Помню, сидим мы втроем, я, Тоня и Римма (жена Элика Жукова). Хорошо так сидим, с бутылкой сухого, конфетами... И разговор, - о детях, о внуках. У них уже есть внучки: у Риммы - Маша, у Тони - Даша. Они без конца, перебивая друг друга, говорят только о них. У меня внуков еще нет, но есть Зошка. Мне тоже хочется хоть слово вставить о нем, о том, какой он красивый, ласковый, нахальный... Но вклиниться в разговор невозможно! И Тоня, - ко мне:
- Нет, ну, ты посмотри, Светка! – (на Римму) - Вот падлюка! Не дает мне даже слова сказать о Дашке!
Нам хорошо, мы смеемся...
А весной, в мае, возвращается из армии Андрей. Летом приезжает в отпуск Сергей. Андрей сразу же восстанавливается на второй курс своего института и вскоре отбывает со стройотрядом куда-то в совхоз. Но пока они вдвоем дома. Мы часто коротаем поздние летние вечера вместе, на кухне, за чаем с моими пирогами или тортиком, купленным по пути с работы. Виктора с нами почти никогда нет. Он все так же с приятелями в гаражах...