Гвоздь вошел в стену как-то совсем легко, и могло показаться, что она сделана из картона или прессованной бумаги. Веревка змеей оплела металлический стержень и свесилась двумя концами в дверном проеме. Ахи вздохнул, связал петлю и полез на тумбочку. Накинув веревку на шею, он совсем уже было приготовился спрыгнуть с возвышения, как вдруг его внимание привлекло какое-то движение на карнизе. Два голубя белый и сизый, посвистывая, толкались на подоконнике. Ахи еще раз вздохнул, сморгнул накатившую слезу и шагнул в неведомое. Мир лопнул яркой вспышкой.
- Я ж говорил, что чим-чимы несостоятельные плотеводители. Так много отказов, отвратительная неаккуратность в работе с сущим. Постоянная порча материала, - сказал пухленький маленький человечек в сером костюме и синем галстуке, просачиваясь сквозь стекло.
- Не торопился бы ты, Акелла, он еще воплоти, - складывая маленькие серебряные крылья за спиной, сказал второй человечек и тоже протек сквозь стекло с карниза в комнату.
- Давай подождем, - согласился Акелла и уселся на подоконник, свесив свои маленькие ножки в черных ботиночках. Рядом с ним присел второй.
Тело конвульсивно дернулось и уперлось босыми стопами в дверной косяк.
- Только взгляни на него, забеспокоился, - весело сказал маленький человечек в сером костюме и, улыбаясь, блеснул маленькими острыми зубками - Чувствует, что за беспечное отношение к плоти и принудительному умерщвлению до Второй Вечности не увидит телесного воплощения. Имай, как думаешь, во Второй Вечности ему доверят хотя бы собаку? Я бы этим чим-чимам даже гриб контролировать не доверил.
- Акелла, помолчи! Он, похоже, засомневался, и передумал уходить в духодом. Пусть борется, пусть глотнет запаха Вечности.
- Слушай, Имай, так нечестно, мне до обряда люпинации всего два мрачных привода осталось. А с такой игрой, ни приведи Вечность, я стану волчьей ягодой или волчьим бобом и будут меня жрать всякие козлы да свиньи. Пусть уж этот дух развоплотится и ждет следующего часа.
- Акелла, все-таки по рассуждениям ты не волк, а какой-то шакал. Уважай кодекс, этот дух, кем бы он ни был, отстрадал свою вечность в развоплощении и получил право усладить чувственность. Пусть он доиграет плотью, пусть покорит ее, превзойдет, осознает себя и преумножит аромат Вечности своим деятельным существованием.
- Да какой аромат, он же смердит этот чим-чим. Что в нем есть кроме страха и покорности. Он ничтожен, жалок. Оттенок его существования порадует разве что падальщиков моки. Он управлял этим телом, как полное ничтожество. Ну, прислушайся к его памяти. Кому интересны эти оттенки бытия? Скажи мне? Вы духи Текти вечно превозносите значение фоновых оттенков. Для вас поток, масса важнее всего. А для нас – Яри, главный оттенок – решительность. Какого бытия ты касаешься с большей охотой: корнеплода, прячущего в грунт все свое достоинство или война, всего себя отдающего поединку.
- Тсс, бессмысленный болтун. Молчи, плоть может нас слышать.
- Уже завтра, это тело станет основой для новой деятельной жизни, а ты все переживаешь, что оно что-то слышит. В нем и сейчас-то кроме большого трусливого чим-чима обитают еще тысячи разных мелких духов, которые, как и я, чувствуют этот немотивированный страх и презирают держателя их воплощений. И они потом в духодоме будут всем рассказывать, как ничтожен был этот чим-чим, и что из-за него они не смогли выйти на новый уровень контроля воплощенным.
Тело с Ахи сыграло злую шутку, оно уперлось ногами в дверной косяк и никак не хотело отпускать его. У тела жутко болела шея, но веревка уже не была натянута. И рука рефлекторно потянулась сдернуть петлю и почесать зудящее место.
- Смотри, смотри! – показал на него Имай.
- А может у него нога еще соскользнет с доски? – явно расстроено , но с надеждой сказал Акелла.
- Похоже, что нет, ноги у него свело, выдрать его из дверного проема сейчас сможет разве что пожарная команда или бригада лесорубов. Пошли? Нам тут не место.
- Ох, быть мне в следующем воплощении волчьей ягодой, а еще хуже какой-нибудь костяникой. И будут мои плоды жрать медведи, а потом гадить ими. И не будет у меня другого пути, чтобы сеять жизнь. Нет в тебе сострадания, Имай! Может, все-таки, поможем ему развоплотиться? – с какой-то заискивающей интонацией сказал маленький человечек в сером костюме, но, не дождавшись ответа, расправил сизые крылья и просочился на карниз. Еще раз оглянулся и с писком ринулся вниз с двадцать второго этажа.
- Позер! – улыбаясь, сказал ему вслед Имай, а затем, обращаясь к мало что понимающему Ахи, продолжил – Бейся, доживи век этого тела достойно. Докажи что, ты хороший водитель плоти. Я то знаю, что ты один из лучших. И знаю, что спустя много перевоплощений ты войдешь в предвечную эпоху и поведешь величайшего героя Ахиллеса на бой с другим величайшим Гектором. И запах этой битвы будет питать духов не один Эон, и даже не одну Вечность. Ты, сейчас такой жалкий и смешной чим-чим, породишь эталонный тип. А это такие оттенки сущего о которых ты в своей плоти даже и помыслить не можешь. Теперь от ничтожества до величия тебя отделяет чуть меньше вечности.
Маленький человечек расправил крылья и прямо через стекло вылетел наружу.