— Ваня, а Вань. Ты можешь плюнуть так, чтобы сбить эту противную муху: она постоянно садится мне на нос и гадит — дрянь?! ¬
— Не, Настюха, не могу. Я тогда подвергаюсь риску остаться без зубов. Ты представляешь, какая должна быть первоначальная скорость плевка? На кой мне нужно щербатым потом ходить¬¬?
— Ясно! Очкуешь, по ходу, башка бестелесная.
— Очкую!? Да пошла ты…
— Пошла бы, Ваня… но, видно, ты забыл, что уже две недели у меня, кроме головы, которая постоянно смотрит на твою кислую рожу, ничего нет. Я же не виновата, что недавно одному чудаку, который боится потерять зубы, сказала: не нужно никаких ролевых игр в лесу, старики молвят, волшебное это место. И что ты думаешь? Тот «чмудак» меня послушал?
— Настя…
— Что «Настя»? Правда глаза колет? Слушай дальше. Нашёптывает тот негодяй мне на ушко: «Не бойся, родная, всё будет ровненько, тип-топ. Давай-ка самогончика — для храбрости, а там ещё. И чё? Завез меня, дуру захмелевшую, на дивную опушку и давай кричать, что он Кощей Бессмертный, а я его крошечка Бабка-Ёжечка. Всё бы по-тихому, ласково, со словами добрыми — так нет же. Нужно было так орать, что и глухой услышит. В результате поймал нас леший за этим непристойным занятием и, в чём были, доставил к Бабе-Яге. Осерчала бабуля и в гневе великом разделила целое, папой и мамой данное: тело — в чулан на сохранение, головку — в горшок на загляденье. Теперь наши с тобой тугодумки в избе на видном месте стоят, а бабушка поит их водицей живой и приговаривает: «Что же вы за люди? Как бесы себя ведёте. Насмотрелись фильмов новомодных и подражаете лиходеям. Всё в мире с ног на голову стало — срамота. Ну ничё. Годков сто тут постоите, охланитесь, тогда и отпущу. А пока не взыщите: учить вас уму-разуму буду».
***
— Блин, какая муть! — Руслан оттолкнул от себя компьютерную клавиатуру и встал из-за стола. Потянулся, хрустнув позвонками, с ненавистью бросил взгляд на экран монитора. — Как я тебя ненавижу, цифровое чудовище!
Жена, сидя на диване, с недоумением посмотрела на него:
— Что случилось? — произнесла она томным голосом, ранее вызывавшим у него дикую эрекцию.
— Ничего особенного, Люда. Шеф дал команду к Новому году страшную сказку написать — для взрослых, и обязательно с сексуальным уклоном. Вроде это сейчас модно, и мы в тренде будем. Правда, в каком тренде, не сказал. По мне, так в ж…е мы после этого будем! — Руслан прошёл около плазменного телевизора «Шима-Тока», нервно смахивая указательным пальцем пыль с экрана. — Могла бы вытереть, всё равно сидишь и ничего не делаешь.
— Что ты сказал, дорогой? Я не поняла: ты чем-то недоволен? И какая сказка?
«Боже мой! Какая же ты у меня тупенькая. Одна радость: красивая, и попа, как грецкий орех, крепкая и круглая», — мысль «постучалась», но выйти из потенциала так и не смогла. В результате долгой борьбы между «хочется» и «надо» с языка Руслана сорвалось более благопристойное выражение:
— Я говорю: сижу и сказку пишу — для дядей и тётей. Взрослую такую сказку. Страшную, заумную, с элементами секса. Только она какая-то никакая получается, изюминку найти не могу, — с акцентированием на каждом слове проговорил Руслан. — Да и вообще, где я и где сказка. Моя специфика — «военное обозрение», описание боевых действий в горячих точках: Афганистан, Палестина, Чечня. А тут — сказка! Не могу больше! Может, не мучиться и «Песнь о вещем Олеге» переделать, а? Как он взбирается на свою любимую. Душа моя, как ты считаешь?
— Какая разница? Деньги платят — вот и пиши, — безлико отозвалась супруга и перевернула очередную страницу глянцевого журнала «Стерва».
— А вещи Олега? Какие вещи? Кто такой Олег и почему ты говоришь о его вещах?
«Силы небесные, за что мне такое!» — Руслан крепко сжал губы, чтобы не сорваться на крик, но, взяв себя в руки, прошипел:
— Ты прелесть.
— Я знаю, — нежная улыбка расплылась под курносым носом на красивом, усеянном веснушками лице. — Я лучше всех! — рыжая чёлка кокетливо скользнула на длинные ресницы, прикрыв светло-голубые глаза…
Они познакомились в университете журналистики на пятом курсе. Красивая, высокая, стройная Людмила просто покорила Руслана своим обаянием и любовью к жизни. Не прошло и трех месяцев, как бурный роман атлетически сложенного высокого кареглазого студента с первой красавицей, «мисс университет 2005», перерос в сказочное путешествие по странам Латинской Америки с последующим обменом обручальными кольцами под свадебный марш Мендельсона.
Как это было давно…
Теперь тапочки, телевизор, телефон. Быт съел всё, включая саму любовь. Руслан провел рукой по коротко стриженному ежику черных, как смоль, волос и, выдохнув через перебитый в дни молодости боксерский нос, растянув в улыбке пухлые губы, произнес:
— Про Олега забудь, он в командировку уехал, к хазарам. Мне, по ходу, тоже пора. Засиделся я что-то.
— Да, милый, — не отрываясь от изучения креативных вопросов современной эмансипации, проговорила благоверная. — Так всё же Олег — это кто?
— Хрен в кожаном пальто, — Руслан присел у ног жены и положил руки ей на колени. — Скажи, Люда, что с нами происходит? Почему всё так изменилось? На какой остановке сошла любовь?
— А? — тихо прошелестела жена и, достав из-под байкового пледа, укрывавшего её длинные загорелые ноги, большой чёрный пистолет, направила его мужу в лоб…
***
— Блин! — Руслан резко развернулся на кровати и, подчиняясь силе притяжения, больно приложился головой о половое покрытие. — Ну и сон! — сорвалось с языка, и ушибленный лоб поддержал изречение тупой, ноющей болью. — По ходу, крыша едет, пора в отпуск. Быстрее бы новогодние праздники. Черт! Праздники! До них нужно успеть сказку написать.
Руслан сел на прикроватный пуфик и тяжело вздохнул. Затем икнул, воткнул ноги в домашние тапочки и, все ещё с опаской поглядывая на спящую супругу, проговорил:
— К чему такой сон? Явно не к добру…
Осторожно обойдя место, где постоянно скрипел плохо положенный ламинат, Руслан прошёл в кухню и, открыв холодильник, призадумался: «Беленькую или коньячка? Лучше беленькой — изжоги не будет». Сказано — сделано, и холодная жидкость обожгла нутро: «Хорошо»!
Закусив «соточку» долькой апельсина, он сел на табурет и покрутил головой, приводя мысли в порядок, одновременно вознося благодарность Менделееву за чудо-продукт, успокаивающий нервную систему. Бутылка с «живительной влагой», исполнив своё предназначение, получила обратно шляпу-пробку и исчезла в недрах кухонного агрегата, провожаемая словами: «И я там был, мёд-пиво пил, по усам текло… Ох! Ну не Пушкин я, чтобы сказки писать…» Почесав волосатую грудь, Руслан поставил локти на стол и, уткнувшись взглядом в далёкую, но красиво отражающую солнечный свет Луну, прошептал:
— Что за жизнь? Тридцать лет. В мои годы главным редактором нужно быть, а я… всё на побегушках. И сказка эта — бредятина какая-то. Как можно писать её с ориентацией на секс? Эротический рассказ, куда ни шло. Но сказка — это же что-то доброе, красивое. И как её назвать при таком раскладе? «Алиса в стране свингеров»? «Красавица под чудовищем»? «Василиса развратная»? Какой маразм!.. «Сказку напишите, коллега, больше некому. Все в командировках!» — с издёвкой процитировал Руслан своего начальника, Илью Муромова. — Пошли бы вы, господин главный редактор. Вот сами возьмите и напишите. Воображение подталкивало к принятию ещё одной рюмки водки, и, скорее всего, «хочу» породнилось бы с «можно», но тихий писк и приглушенное покашливание где-то в районе мусорного ведра привлекли внимание журналиста. Руслан, не вставая с табурета, путем мышечных сокращений ног в сидячем положении проскрипел по полу прямо к дверце шкафа.
«Что за хрень?» — пронеслось в голове, и пальцы осторожно потянули за ручку дверцу, ведущую в мир пищевых отходов и «заправленных» мышеловок.
— Свет потуши, Русланчик. Ярко очень.
— А-а-а… — табурет не двинулся с места, но его недавний «наездник» в мгновение ока оказался на другой стороне кухни. — Ёксель-моксель… Ты кто?.. Ты где?! — в руках испуганного журналиста непонятно откуда появился молоток для отбивания мяса.
— Да тут я, Руслан, тут. Свет очень яркий. А ты, гляжу, парень, трусоват малёхо, а ещё в таком респектабельном журнале работаешь, мужские статьи о героизме пишешь, — вещал тихий и спокойный голос из-за мусорного ведра.
— Да кто ты, черт возьми? — трясущаяся от страха челюсть способствовала стуку зубов, барабанная дробь которых здорово рассмешила «заведёрного».
— Да не трясись ты так, мужик. Не чёрт я, слава Богу. Домовой. Обычный домовой, — послышался тихий смешок, и нотка сарказма явно проявилась в монологе говорившего.
— К-какой домовой? От-т-куда? — то ли от страха, то ли от волнения «проикал» Руслан, непроизвольно взяв голосовую тональность на октаву выше.
— От верблюда. Живу я тут. Давно живу, — к звуку голоса присовокупился скрип отодвигаемого ведра. — Сколько же мусора! Слышишь, соседушка, чаще выкидывать нужно, попахивает уже: селёдка, что ли?.. Так это… как дом в пятьдесят втором построили, так я и заселился. Тебя тогда ещё и в помине не было. Слушай, Русланчик, — из приотворённой дверцы шкафа выглянуло маленькое, сморщенное личико величиной с помидор. Потуши свет, однако, ночника в коридоре хватит, больно мне: я ведь ночное создание.
— Свет? — Руслан со страхом и непониманием происходящего смотрел на мистическое создание. Маленький, щуплый, лысый, ростом не больше пол-литровой бутылки и одет странно: лапти плетеные, синие штаны галифе с лампасами и вязаный свитер оранжевого цвета. Серьга-гвоздик в оттопыренном ухе завершала портрет человечка без определённого возраста с глубокими морщинами на лице.
— Не бойся, сосед. Я по делу. Вижу, маешься. Помочь хочу, — маленькая ручка чудо-пришельца прикрыла глаза.
— Мне? Помочь? Чем? — страх потихоньку проходил, освобождая место жгучему любопытству.
— Сказку написать, — промолвил гость. — Только свет потуши, будь человеком, не кусаюсь я. Что же вы, люди, такие нервные стали? Эх, «поколение пепси»! Дух богатырский растеряли. Гаси свет, говорю, иначе разозлюсь!
Руслан, проклиная себя за трусость, трясущейся рукой потянулся к выключателю — лампочка под потолком погасла. Наступивший ночной полумрак лишь на мгновение ухудшил визуализацию происходящих событий, но тут же компенсировался лунной эманацией и светом от включённого в прихожей торшера.
— Вот, так-то лучше, — домовой посмотрел на пол и, присев, спрыгнул на кафель. — Всё. Теперь поднимай меня на стол.
— На стол? — удивился журналист.
— Ну да. А то как я с тобой гутарить буду?
Руслан, привыкая к полумраку, медленно придвинулся к ночному пришельцу и с мыслью: «Лишь бы не укусил, не дай Бог заразный…» — нагнулся.
— Так, руками не трогать! Помнешь бока, бугай! — сказал, как отрезал, домовой. — Давай доску для резки хлеба. Я залезу, ты поднимешь. Тока аккуратно, не урони, ай… руку не тряси. Вира, вира, майна. Ага, вот так! — микрочеловек спрыгнул на кухонный стол и, оглядевшись, уселся на забытую с вечера сдобную маковую булочку. — Ну чё, писатель? Вижу: горе у тебя. Не можешь сказку эсо… эро… тьфу… тическую написать?
— Не могу, — потея, пробасил Руслан. — А вы откуда знаете?.. Ах, да, вы же домовой, всё знаете. Что? Думаете, сказку такую создать возможно?
— Думать и созидать всегда возможно, советую упражняться в этом постоянно, — домовой хитро улыбнулся. — А историю мистическую с сексуальной составляющей, будь она неладна, сложить проще простого. Я помогу.
— П-поможете? — икота возобновилась, и Руслан постарался спрятать её последствия в сжатом кулаке. — Можете подсказать, что написать?
— А как же. Ведь на одной жилплощади живем, как родственники. Но ты ведь журналист и знаешь: написать хорошую вещь можно тогда, когда сам в процессе поучаствовал и нутром ощутил происходящее — иначе туфта получится.
— В том-то и д-дело, — икота не проходила. — Так это что, вы хотите меня в сказку поместить? К говорящим волкам и драконам? — Руслан попытался улыбнуться.
— Окстись, сосед. Какие сейчас говорящие волки? Сказки тоже прогрессируют. Того, о чем ты говоришь, уже давно не существует. Прошли времена, когда люди в чудеса верили. Теперь народ другой стал, и сказки тоже изменились, повзрослели, что ли, а по мне так захирели, однозначно захирели. Но главное — добро в них ещё осталось. Добро, мил человек, вытравить совсем невозможно. Оно в душе у каждого живёт и с телом, как мука с водой, перемешано — отделить одно от другого вчистую никто не может.
— И к-как это?.. Где мне?.. Куда идти или что? — продолжая икать и проклиная себя за это, проговорил Руслан.
— Ну, идти, конечно, придётся. Под лежачий камень вода не течёт. Нужно определиться, куда идти. Вот скажи, ты в какую сказку хочешь попасть?
— Как в какую?
— Ну, есть сказки добрые, есть злые, есть грустные и весёлые.
Я думаю, тебе нужно в сказку техногенную. Где государь шибко прогрессивный и позволяет простому люду большие вольности. Таких в наших мирах немного осталось, знаю я парочку. Там всё, как и везде: добро, зло, приключения разные. Правда, ненужного «мусора» в голове у людей поболе, только о кармане своём думают. Ну и секс твой, конечно, тоже имеется, даже с избытком. Он людям тем любовь заменяет. Как кролики себя ведут, смешно, право слово. Ну да ладно, не об том сейчас речь, — домовой на мгновение замолчал, как будто что-то обдумывая.
— И? — не выдержал Руслан.
— И?.. Да все нормально будет, не тушуйся. Токмо смотри, паря, с тобой туда не пойду, мне все эти нововведения не по душе. Я в сказке люблю, чтобы всё по старинке было, честь по чести. Так что могу только дверь приоткрыть и направление указать, а дальше ты сам. Готов али нет?
Руслан, ещё не особо веря в происходящее, сидел и взвешивал в уме все за и против, оценивая триумф победы при удачном развитии событий и масштаб поражения, если все будет «не ах».
Наконец решение было принято и выведено из потенциала в словесной форме:
— Эх, была не была! Если не напишу сказку, конец мне. Шеф всё равно жизни не даст, опозорит перед коллективом и уволит к чёртовой матери. Давай, доброе создание, выручай. Магарыч с меня.
— Магарыч? Это хорошо! Горилочку я люблю, но в данной ситуации и так помогу. Чай, не чужие мы. Слушай и запоминай, — домовой удобнее устроился на сдобе, плавно покачиваясь вверх-вниз, как на надувном матрасе. — В сказку я тебя отправлю, но… там за всё, что случится, ты один ответ держать будешь. Помощников и советчиков рядом не будет. Когда вернёшься, ничего не изменится. Ну, почти ничего, — домовой подмигнул и улыбнулся. — А теперь давай — сказка ждет тебя.
Наступило неловкое молчание. Домовой, закинув ногу на ногу и закрыв глаза, курлыкал под нос песню Челентано «Сюзанна», а журналист нервно щёлкал ногтями и ждал.
Первым не выдержал Руслан:
— И куда идти-то?
— А? Ты ещё здесь? — очнулся собеседник. — Да повернись назад.
Руслан развернулся и… ничего не увидел, кроме настенных часов, электронное табло которых замерло на показании ноль-ноль часов пятнадцать минут.
«Нужно батарейку сменить», — пронеслась мысль.
Руслан моргнул. В коридоре на долю секунды погас торшер, и в кухне стало темно. Через мгновение свет вернулся, но вспыхнул как-то нереально ярко, неожиданно ослепив.
Журналист зажмурил глаза…
***
…Черное дуло пистолета смотрело ему в лоб, призывая испуганные глаза реагировать на каждое своё движение. Людмила взвела ударный механизм и указательным пальцем потянула к себе курок. Руслана прошиб холодный пот:
— Лю-ю-бимая, ты чего? — небритый подбородок затрясся мелкой дрожью.
— Подарок, милый, на годовщину свадьбы, — прозвучал щелчок, и из дула пистолета вырвалось пламя. — Испугался? Зажигалка тебе, ты ведь давно хотел, вот я и присмотрела, — жена залилась безудержным смехом.
Руслан вытер вспотевшее лицо:
— Шутница, мать твою! — шёпотом выругался он и, пряча взгляд, превозмогая дрожь в коленках, поднялся с пола. — Спасибо, дорогая, чуть в штаны не наложил.
— Да? А было так смешно! Такое впечатление, что ты чёрта увидел: такой ужас в глазах стоял! Неужели думаешь, я смогла бы? Ты что, действительно решил, что это настоящий?
— Да ничего я не решил, — проклиная себя за трусость и поведение, недостойное мужчины, проговорил Руслан, забирая из рук благоверной предназначенный ему подарок. — Спасибо. Скажи, Люда, а я давно тут с тобой?
— В смысле? Не поняла…
— Я с кухни давно пришёл?
— Ты не ходил в кухню. Ну, по крайней мере, часа три точно за «клавой» сидел и сказку писал про какого-то Олега.
— Ясно. Привиделось, значит. Пора в отпуск.
Руслан плюхнулся на диван рядом с женой.
— Ты, кстати, не слышал? — нос жены упёрся ему в ухо. — По телевизору целый день передают: две недели назад молодая пара поехала кататься в сторону леса, и больше их не видели. Автомобиль нашли в районе опушки Гиблой. Всё вроде на месте, ничего не украдено, а людей нет.
— Почему Гиблой? Что за опушка такая? — ещё не понимая, о чем речь, но улавливая шестым чувством необходимость продолжения беседы на данную тему, проговорил Руслан.
— Так в незапамятные времена её деревенские старики окрестили.
— А что за деревня? — проявил любопытство Руслан.
— Вроде Васильковая? Да, она самая. Писали как-то в прессе, что в том лесу в старину частенько люди пропадали.
— А куда же они девались? В болоте тонули или волки съедали?
— Не знаю, милый. Но недавно наткнулась на одну статью в журнале. Оказывается, лес тот — сплошная аномалия, автор его так и назвала: «необъяснимая реальность». Писала, что всякие сказочные создания в нём живут: Баба Яга, леший, кикиморы, вроде лично у всех интервью брала. Бред, конечно, но занятно. Они ей о жизни своей нелёгкой рассказывали. Прикольная история получилась, ей Богу.
— Да ты что? Хм. Слушай, а ведь это идея… — Руслан поскрёб трёхдневную щетину. — По ходу, лес и есть та изюминка, о которой мне один тип рассказывал. Возможно, это мой шанс написать сказку и не вылететь с работы.
— Вылететь с работы? Русланчик, ты не говорил, что всё так плохо, — жена прижалась к нему всем телом. — И вообще, любимый, как-то мы с тобой мало общаться стали. Ты весь в делах, времени на меня вообще не остаётся. Давай на праздники съездим куда-нибудь.
— Обязательно, Люда. Только работу доделаю, и теплые края нам обеспечены. Кажется, нашёл я то, что искал. Не привиделся домовой, — улыбка скользнула по лицу журналиста.
— Какой домовой? — Людмила с лёгким испугом посмотрела на мужа.
— А?.. Да не бери в голову, — жгучий поцелуй с причмоком окрасил щёку жены в пурпурный цвет. — В лес мне нужно. Пропитаться сказочным духом, так сказать. Может, и напишу тогда сказку эту, будь она неладна.
Сказано — сделано!
***
Сказочный дух Руслан выгонял щёткой и зубной пастой не менее пяти минут, вспоминая вчерашнее одиночное возлияние «для храбрости». Затем выпил чашку горячего кофе, поцеловал спящую супругу и вызвал такси за город. Ждать пришлось недолго.
Сев в салон автомобиля «Волга» ГАЗ-21 с фигуркой оленя на капоте, коих не видел на дорогах лет двадцать, Руслан прикурил сигарету и попросил водителя винтажного экипажа отвезти его в район деревни Васильковой, за заборами которой и начинался большой волшебный лес.
Сентябрь был на удивление теплым, хотя и дождливым. Посему оделся Руслан теплее (вязаный свитер под шерстяной пиджак) и обувь взял с полки непромокаемую. Солнце ласково светило, насыщая красками осеннего великолепия всю округу, настроение было приподнятое.
За окном многоэтажные дома уступили место частному сектору городской окраины, а затем и вовсе — полям с жёлтыми подсолнухами и зелёным клевером. Убаюканный сказочным видом из окна автомобиля, Руслан не заметил, как задремал. Сладко посапывая носом, он прокручивал в голове странный разговор с домовым, пытаясь убедить себя, что всё это ему не привиделось и поездка в лес принесет долгожданные плоды.
Через полчаса езды автомобиль свернул с автострады и, проехав километров десять по грунтовой дороге, остановился возле белого указателя — «д. Васильковая». Расплатившись с водителем, Руслан спросил, не знает ли он, где тут опушка Гиблая? Получив отрицательный ответ, журналист поморгал глазами, прогоняя остатки сна, и, проговорив старую французскую поговорку: «Делай, что должно, и пусть будет, что будет», двинулся к ближайшему дому.
Деревня была небольшая, домов сорок, сорок пять, и очень старая. Все избы были деревянные, с резными наличниками на окнах.
Низкие заборы открывали любопытному взгляду нехитрый сельский быт с обилием домашней птицы, крупного рогатого скота и лениво-любопытных дворовых собак, исподлобья смотрящих на чужака и провожающих его унылым взглядом. К удивлению Руслана, людей видно не было, посему вопрос о цели конечного назначения задать было некому.
Пройдя метров сто, журналист остановился. Окинув взглядом округу, увидел возле крайнего покосившегося дома грузовик ГАЗ-66, на крыше которого сидел человек с папиросой в зубах и, мирно разглядывая небо, что-то курлыкал себе под нос. Заметив незнакомца, курильщик в последний раз затянулся, ловким щелчком выбросил окурок и, спрыгнув на землю, проговорил:
— Здоровеньки булы! Куда путь держишь, браток?
— В лес, — Руслан решительно направился к единственному встречному. — Мне нужно на опушку Гиблую попасть. Хотел узнать дорогу у сельчан, но никого не нашёл.
— Так ведь праздник сегодня. Рождество Пресвятой Богородицы! Вот и нет никого. Все в соседнюю деревню на службу ушли. После войны храм только там и остался.
— Понятно. А вы можете подсказать, куда идти? А ещё лучше, если подкинете. Я заплачу, — Руслан залез в карман пиджака цвета хаки и выудил оттуда заранее приготовленную именно для такого случая «пятисотку».
— Что же не подкинуть, — водитель «железного коня» эпохи социализма сдвинул кепку на лысый затылок и, прищурив от солнца глаза, кивнул головой. — Лишние денежки не помешают. Садись, — собеседник вытер тряпкой руки и, запрыгнув в кабину грузовика, открыл Руслану соседнюю дверь. — Правда, грязновато тут, не взыщи. Но, как говорят у нас в деревне: «Лучше плохо ехать, чем хорошо идти».
Раскатистый смех местного жителя пронёсся по деревне, и десятка два собак ответили ему разнотональной какофонией.
— Далеко нам? — садясь на видавшее виды сиденье, спросил Руслан.
— Ежели по дороге на машине, то минут двадцать. Пешком по полю напрямки минут сорок. Получается, что по дороге дальше, но ближе, — водитель улыбнулся собственному каламбуру. — А что в лесу нашем забыл? Зачем на опушку путь держишь?
Руслан ответил, но голос потонул в рёве мотора, явно без содействия глушителя выводящего выхлопные газы в атмосферу. Посему пришлось повторить дважды, усиливая давление на голосовые связки:
— Не поверите, сказку пишу.
— Что?
— Говорю, журналист я, сказку пишу. Но четыре стены в городской квартире не способствуют творческому потенциалу. Вот решил лесным духом пропитаться. Говорят, лес ваш волшебный, — Руслан с любопытством окинул взглядом водителя, который, несмотря на свой преклонный возраст (с виду давно за шестьдесят), выглядел достаточно спортивно: даже плотной вязки свитер не мог скрыть переливающиеся под ним мускулы.
— Сказка — это хорошо. Только гляди, мил человек, — обратился к Руслану водитель, прищуря зеленые глаза и при этом умело входя в поворот. — Лес у нас и прям волшебный, но добрым бывает только для хороших людей: не терпит он мерзостей всяких. Начнешь чудачить — он ответит, да так, что мало не покажется. Тебя куда конкретно везти-то?
— А вот на ту самую опушку и отвезите, если можно.
— Воля твоя. Почему нельзя? Отвезу. Опушка очень красивая! Там бы избу поставить, но старуха, жинка моя, не хочет от цивилизации далеко отходить, а мне бы в радость. Да, там ещё приметная тропа есть. Ты как пропитаешься сказочным духом, — водитель хитро улыбнулся, зыркнув на Руслана, — обратно по ней выходи. Обувь у тебя добрая, главное, через поле не лезь, увязнешь, да и змеи водятся. А ещё лучше топай к месту, где высажу, там часто транспорт ходит, путника всегда подвезут, тем паче гроши у тебя водятся.
Минут пять ехали без слов, думая каждый о своем. Молчание прервал водитель:
— Ты в курсе, браток, что в прошлом месяце на той опушке брошенную машину нашли? А хозяева пропали.
— Да, показывали по телевизору. Вроде полиция ведет поиск, но пока никаких результатов. Сами что думаете, куда могли пропасть?
— Кто его знает? Они из соседней деревни. Там давеча праздник был, многие в пьяном угаре разъезжались, включая местного участкового. Наверное, прямо оттуда в лес и поехали «догоняться», так сказать. А лес наш шум ой как не любит. Ну, вот и приехали, — машина резко, с заносом затормозила у еле видной утоптанной дорожки. — Иди прямо и через минут пять выйдешь на свою опушку. Удачи тебе в том, что ищешь! — водитель снова улыбнулся, обнажив на удивление прекрасные белые зубы, и, сунув в карман брюк честно заработанную купюру, подмигнул на прощание. Затем нажал на педаль акселератора и скрылся в облаке выхлопных газов.
— Спасибо на добром слове, — произнес журналист вдогонку рычащему грузовику и передёрнул плечами. — Прохладно, однако. Не лето уже.
Опушка была и впрямь красивая, каждой травинкой отражавшая солнечный свет. Создавалось впечатление, что небесная радуга спустилась к ней в гости, окрасив растения в яркие цвета с уймой различных оттенков! Действительно, сказка! Руслан прошёлся вдоль, поперек, отыскивая взглядом любую мелочь, которая могла бы подтолкнуть к той мистической разгадке, которую он искал.
«Почему Гиблая? — крутилось в голове. — Прекрасная лесная опушка. Отличное место для отдыха. Нужно на выходные обязательно с Людмилой приехать… стоять!».
Руслан резко остановился. Взгляд упал на косматую ель, за которой начиналась малозаметная тропинка. Не та, по которой он пришёл сюда, а совсем другая: еле-еле различимая. Журналист готов был поклясться, что пять минут назад её не было. Он три раза проходил мимо этого места, внимательно смотря по сторонам.
«Чудеса, да и только».
Раздвинув колючие лапы, Руслан шагнул вперед. Хвойное дерево особо не сопротивлялось его напору и даже, как показалось, подтолкнуло, когда ветки оказались позади спины.
Тропинка змеёй извивалась между высокими деревьями и явно была малохоженой, хотя и хорошо утоптанной. Путь был недолгий. Оцарапав по невнимательности лицо веткой акации и трижды прокляв собственное любопытство, журналист вышел на большую поляну и… остолбенел! Именно остолбенел, по-другому не назовёшь! Прямо перед ним, посреди вековых деревьев стояла деревянная изба на курьих ногах, из трубы которой поднимался к небу сизый дымок.
— Ни фига себе поворот событий, — стряхивая росу и прилипшую грязь с обуви, проговорил Руслан, широко раскрыв глаза.
— Так это что, правда? И Баба-Яга тут есть? Нормально я попал! — журналист глубоко вздохнул и закрыл глаза. Досчитав до десяти, приоткрыл правое веко и, убедившись, что избушка не исчезла, не растворилась в воздухе, обхватил голову руками: «Нужно решать: бежать назад сломя голову от греха подальше либо идти вперед, а там — куда кривая выведет».
Сомнение было недолгим.
— Назвался груздём — лезь в кузов. Отступать некуда: позади журналистская карьера и редактор Илья с приказом об увольнении.
Руслан с силой выдохнул застоявшийся в легких «воздух нерешительности» и, подойдя к избе, потрогал бревенчатые стены. — Действительно, не померещилось. Ну, дай Бог вспомнить, как там в сказке: «Избушка, избушка, повернись к лесу передом, а ко мне задом… и нагнись, чтобы «пенделя» тебе отвесил». Вторую часть предложения Руслан проговорил шёпотом, поздно понимая, что мог сболтнуть лишнего.
— Не крутится изба, Русланчик. Как лет десять назад кнемидикоктозом переболела, так и не поворачивается. Ноги у неё худыми стали. Леший говорит, лекарь из Нижнеручейска нужен, сама не оклемается. Ты иди сюда. Обойди горницу, здесь я.
У Руслана ёкнуло сердце, но избу все же обошёл и с недоумением упёрся взглядом в крыльцо, на котором стояла «руки в боки» женщина без определённого возраста. Ей можно было дать и пятьдесят, и шестьдесят, и семьдесят лет. Длинный сарафан белого цвета резко контрастировал с загорелым лицом и полностью покрывал ноги, обутые в жёлтые мокасины с надписью: «Сочи 2014». Крючковатый нос с огромной родинкой хищно втягивал воздух.
— Ну что стоишь, касатик? Заходи, жду тебя, — с улыбкой проговорила она, поправляя на голове цветастый платок.
— Меня? — удивился журналист, чувствуя, что страх прошёл, но негнущиеся от перевозбуждения ноги слушаются с трудом. Усилием воли преодолев мандраж, Руслан поднялся на резную веранду.
— Тебя, милый, тебя, — проговорила женщина и открыла дверь, пропуская гостя внутрь. — Пригнись… ох, прости, не успела, — закатив глаза, запричитала она, с сожалением глядя на журналиста, который потирал рукой ушибленный лоб. — Неучи вы все. Раньше люди знали, что в избу с поклоном входить нужно. Ну ничё, наука будет.
Руслан вошел внутрь, продолжая массировать голову и при этом озираясь по сторонам, дабы вторично не нажить ещё какую телесную оказию. Кругом было прибрано, чисто и уютно. Света, проходящего сквозь небольшие окна, вполне хватало, чтобы увидеть нехитрое убранство горницы. Посреди небольшой комнаты стоял стол, сотворённый из дубового корневища, в окружении четырёх стульев-пеньков. На столешнице кипел самовар, и горячие печенюшки были красиво разложены в деревянной тарелке. В углу, однобоко выпирая каменной кладкой, разместилась дровяная печь, от которой веяло жаром и…
«Матерь Божья! Это что?»
Руслана аж передернуло от нахлынувшего чувства страха, и холодный озноб мелкими мурашками пробежал по спине. На полке возле печи стояли в высоких глиняных горшках две головы: мужская и женская, которые с любопытством рассматривали Руслана, беззвучно шевеля губами.
— А, узрел. Да не бойся ты: прелюбодеи это и хулиганы, — проговорила женщина без возраста и, подойдя к горшкам, прикрыла два курносых носа цветастой шторкой. — Устроили, понимаешь, на опушке моей любимой оргию сексуальную! Тьфу! Теперь на воспитании у меня. Уму-разуму учу.
— Так это правда, значит? — унимая дрожь в коленях, проговорил журналист.
— Ты о чём, родимый?
— Я о пропавших из машины людях.
— Ну да. Вот они, тут у меня. Чтобы не сбежали, фифти-фифти сотворила: часть — в чулане, часть — на полке.
— Ужас какой! А как же искали их и не нашли? Тут ведь совсем рядом.
— Ой, Русланчик, что же ты такой бестолковый? — женщина, склонив голову к плечу, снисходительным взглядом окинула гостя. — А кто же их, полицейских, опричников этих, сюда пустит? Или ты думаешь, что если попал ко мне, так и всякий сможет? Э нет. Тропа, по которой ты пришел, волшебная. Я специально для тебя её открыла — остальные ни в жизнь не найдут. А будут шибко искать, так леший и кикиморы так закружат — вообще в болоте сгинут. Никто их не сыщет, пока сама не решу, что пора.
— А когда пора-то? Жалко ведь. Вон глаза у них на мокром месте. Может, бабуля, простишь хулиганов по доброте душевной?
— О, на тебе, бабка! Это бабушка моя, Яга, старушкой была. А я молода ещё, всего-то триста пятый годок пошёл.
— Так вы внучка?..
— Ну да. Или ты думаешь, что мы тут все бессмертные? Нет, конечно. Меня Ягья зовут. И ты зови — тётя Ягья. А насчет этих прелюбодеев позже решим, может, и отпущу. Уж сильно ты за них просишь. По большому счету миссию свою они уже исполнили, но разозлили меня ужас как. Пообщаемся с тобой, потом определимся: не велики персоны — подождут.
— Хорошо, тётя Ягья. Я к вам вот по какому делу…
— Да знаю я дело твоё, милок, — перебила Руслана «тётя», ставя перед ним печенье.
— Как? Откуда? — устремил на Ягью изумлённый взгляд журналист.
— Да я его и придумала: иначе как тебя сюда заманить-то?
— Не понял, — Руслан реально находился в недоумении. — Послушайте, а имя моё вы откуда знаете?
— Да что тут понимать, касатик? — Ягья разлила по большим глиняным кружкам пахучий чай с ароматом мяты и присела напротив собеседника. — Понимаешь, Русланчик, всё дело в том, что твой главный редактор — это не просто человек по имени Илья, он потомок богатыря Муромца. Парень, безусловно, хороший и перспективный. Посему пролоббировали мы ему повышение — Москва, министерство культуры. А на его место тебя решили назначить. Ты в его команде самый смышлёный оказался да ещё с такими историческими корнями.
— Ничего не понял. Как это пролоббировали? Какой Муромец? Тот самый?
— Руслан подумал, что, наверное, именно так ощущают себя душевнобольные, когда доктор пытается объяснить причину нахождения их в лечебном учреждении.
— Как же сложно объяснять стало! Всё дело в том, что мир, в котором мы все обитаем — это сказка. Да-да-да. Самая что ни на есть настоящая сказка. Только все, кроме отдельных «пробуждённых», по невежеству разума считают его реальным. На самом деле истинный мир совсем другой, — Ягья подлила журналисту чая. — Пей, пока горячий.
Отхлебнув сама и посмотрев в глаза обалдевшего от такого откровения собеседника, женщина продолжила:
— Люди, милок, — сказочные создания, которым когда-то давно дано было позволение понимать это. Но с истечением времени человеческая память отторгнула эти знания как неудобные для социального развития общества, заменив на более привлекательную концепцию — «счастье в неведении». И только совсем немногие, не поддавшиеся соблазну построения иллюзии развитой техногенной цивилизации, которые считаются «пробуждёнными», понимают, что на самом деле представляет из себя мир материи и где проходит грань между вымыслом и реальностью.
Вот поэтому ищем мы тех мирян, у кого предки знаменитые и сердце доброе, таких, как ты: вам объяснить легче. Дед-то твой с самим Черномором воевал. И не зря праправнучка царевны Людмилы замуж за тебя пошла: кровь родовая свела. Кровь — это сакральный источник бытия, которая хранит всю необходимую информацию, нужно только захотеть вспомнить, но для начала понять как. Тебя лично месяц готовили. Через ветер ночной сны нужные нашёптывали, сознание развивали. Редактор сюжет для сказки подкинул, чтобы занервничал ты, стал выход искать. Домовой на встречу вышел и подсказал, что делать. Людмила о сказочном лесе поведала, и, наконец, леший тебя на грузовике привез, дорогу показал. Все взаимосвязано, милый.
Ягья подлила себе ещё немного чая.
— С недавнего времени приняли мы решение — «пробуждённых» наверх продвигать. Надоело, что в нашей сказке всё «через ж…» происходит, прости меня, грешную. Ведь было добро когда-то. И жили люди счастливо. Конечно, к знаниям об объективной реальности народ в массе своей пока не готов, его к этому плавно подводить нужно. Правда — вещь очень хрупкая, ею осторожно пользоваться нужно, чтобы не навредить. Вот поэтому мы сначала избранных пробуждаем, на ключевые посты расставляем, а затем и до остальных истину доводить будем.
— Подождите, Ягья, так что, Людмила тоже?..
— Да, касатик. Мы её раньше тебя повстречали… ну, я думаю, это вы с ней дома обсудите, — и тётя положила в рот очередную печенюшку.
Мысли вихрем носились в голове Руслана:
— Если мы в сказке живём, то какой же реальный мир? И почему вы считаете его объективным?
— Потому, милок, — Ягья проглотила пережёванное, — что в тот мир нам дорога заказана. Могу только показать, чуть-чуть окунуть в его реальность. Сказочных миров много, и мы частенько друг к другу в гости ходим. Чай пьём, новостями делимся: наши миры похожи и мало чем отличаются друг от друга. А вот реальный мир — это нечто иное! Нахождение в нем сказочных существ — табу! Есть тому веская причина, о которой не скажу: не поверишь. Но повторяю: показать могу. Апосля выводы сам делать будешь.
— Я хочу! Хочу видеть! – Руслан даже привстал от волнения.
— Понимаю, Русланчик, принять на веру мои слова сложно. Но ведь сказка — это тоже жизнь, просто нужно пройти по ней с пониманием, что есть и другие миры. Расскажу тебе одну притчу:
«Приходят как-то два зажиточных земледельца к волшебнику и спрашивают про свой будущий урожай. Волшебник смотрит на них и говорит:
— Урожай будет велик, только заклятье на него наложено сильное: любой, кто попробует изделие из зерна вашего, с ума сойдет.
— А что же нам делать? – испугались земледельцы. Ведь на всю округу только мы и занимаемся зерном. Не будет его — помрут люди с голоду. Научи, как быть.
— Ну что же, научу. Вы оба возьмите и на руке себе ниточку повяжите как напоминание о том, что, попробовав данное зерно, вы стали сумасшедшими.
— И что? — удивились мужики. — Разве мы от этого перестанем быть чумными?
— Не перестанете, — ответил волшебник. — Только в отличие от всех остальных вы будете знать, что сошли с ума, и это даст вам возможность подняться над ситуацией, а оставшимся в неведении — нет…»
— Вот такая история, — Ягья, не отрывая взгляд, смотрела на журналиста. — Так и в нашем мире. Оттого что я покажу, ничего не поменяется, но увиденное изменит мировоззрение и даст возможность подняться над ситуацией. Не нужно стараться переделать мир — меняйся сам, и мир вокруг тебя станет другим.
— Покажи мне! — взмолился Руслан.
— Так тому и быть, — вздохнув, проговорила Ягья. — Но помни: после того, как всё увидишь, мировоззрение станет другим — это я тебе гарантирую… Если готов, то иди сюда.
Женщина подвела Руслана к большой бочке с водой и, закрыв глаза, с минуту произносила какие-то заклинания. Затем, кинув в жидкость щепотку чего-то очень пахучего, повернулась к Руслану:
— Набирай больше воздуха, окунай голову и открывай глаза. Насколько легких хватит, столько и увидишь. Мутненько будет поначалу, но привыкнешь и смысл происходящего поймешь. Да… И не тушуйся. Уверена, всё будет хорошо.
— Воздух? Тётя Ягья, так это же минута, ну полторы от силы. Что я успею рассмотреть за это время?
— Русланчик, туда, куда я тебя отправляю, времени не существует вообще в принципе. Время рождается и умирает здесь, в нашем сказочном мире.
Журналист собрался с духом, набрал полные лёгкие воздуха и опустил голову в ёмкость с водой. Мгновение помедлив, открыл глаза…
***
…Руслан видел всё как сквозь лобовое стекло автомобиля, по которому хлестал дождь и старый дворник елозил, размазывая остатки воды и грязи по прозрачной поверхности: несколько мутновато, но вполне различимо. Себя не ощущал и происходящее вокруг воспринимал с трудом. Тела не чувствовал, но свободно перемещался в пространстве, если таковым можно было назвать данное место. Было такое чувство, что попал он в быструю бурную реку, а сам — маленькая рыбка, которая сражается с невидимым, но мощным по силе течением. Наконец это течение вынесло сознание в тихую «заводь», где было гораздо светлее и пространство приобретало зеркальный оттенок.
Руслан опробовал свое новое ментальное тело, а точнее, то, что таковым считал, так как это что-то переносило разум в точку, которую он видел и в которую желал попасть. Страх, первоначально возникший от непонимания происходящего, прошёл, и любопытство взяло верх. Руслан увидел на некотором расстоянии от себя сгусток чего-то бесформенного, внешне напоминающего медузу, и плавно переместился ближе к этому заинтересовавшему его объекту. «Медуза» явно не замечала постороннего присутствия и производила какие-то странные действия, то растягивая своё серебристо-прозрачное тело, то сжимаясь в комок. Вглядевшись внимательнее, журналист увидел рядом с ней «медузу» поменьше и… услышал голос. Конечно, это не был голос человека. Скорее всего, был мысленный посыл, который он уловил. Однозначно, импульс эмоциональный, но… Руслан понял его. Разум интерпретировал телепатическую связь и, как внутренний переводчик, раскодировал всё слово в слово:
— Яла, — «произнесла» маленькая «медуза», вибрируя всем телом.
— Да, маленькая прелесть, — отозвалась большая, вытягивая к собеседнице прозрачное щупальце.
— Яла, расскажи сказку, я не могу уснуть.
— Какую сказку ты хочешь, Юал?
— Я хочу послушать о людях. Воспитатель сегодня сказал, что в сказочном мире людей всё совсем не так, как у нас здесь.
— Конечно, не так, моя прелесть. В сказке всегда всё по-другому, на то она и сказка. Люди — это ведь иллюзорные персонажи, которых придумал и создал наш уважаемый Он.
— А зачем уважаемый Он их придумал? — не отставала маленькая «медуза».
— Зачем? Хороший вопрос. Со временем вам на занятиях объяснят более подробно, я скажу кратко. Люди — это те сказочные создания, которые на субъективном поле иллюзии создают определённую субкультуру, в которую каждый из нас, когда настаёт время, погружает своё сознание и участвует в игровом процессе. Суть его в том, что в момент погружения мы забываем, кто есть на самом деле, поэтому не задумываемся, что все наши необдуманные решения и фатальные ошибки выводятся вовне — в наше измерение, для углублённого изучения. В сказке, сами того не осознавая, мы учимся настоящей жизни. По возвращении учитываем оплошности, совершённые там, и никогда не допускаем их здесь, так как на собственном опыте изведали негативные процессы, рождающиеся в недрах причинно-следственной связи.
— Значит, я тоже когда-нибудь попаду в сказку?!
— Да, дорогая. Конечно, это не так интересно, как ты считаешь, но достаточно необычно. Двоякие ощущения от обретения дуального состояния. Начинаешь понимать многое из того, чего в реальном мире просто не существует. Например, что такое материя, расстояние, время и как они влияют на происходящие процессы в сказочном мире людей. Но всё это очень сложно и не для сегодняшнего разговора.
— Яла, расскажи мне ещё чуть-чуть про людей. Я очень люблю про них слушать. Обещаю: сразу после этого я буду отдыхать.
— Ну хорошо. Не знаю, что говорят вам воспитатели, но, побывав в иллюзии не единожды, могут констатировать следующее: она прекрасна! Замечательна своим ярким и неповторимым характером. Только в ней вполне предсказуемо уживаются парадоксы, созданные из переплетений энергетических ветвей хаоса и установленных законов природы. Но… Несовершенный людской разум полагает, что сказка и есть объективный мир, созданный человеческой эволюцией. Уважаемый Он не разубеждает их в этом и даёт полную свободу выбора в мыслях и действиях. Люди полагают, что именно им принадлежит заслуга создания развитой техногенной цивилизации, и не понимают, что Земля — лишь временное пребывание объективного сознания латентного ученика из реального измерения. Сказочные существа научились подчинять себе атомную энергию, вышли в космос и даже подобрались к краю Солнечной системы. Но чего они хотят добиться всем этим? Люди не знают, что и зачем ищут, так как не ведают, что есть вне их, и поэтому не понимают, как это познать. Человек как часть природы изучает саму природу, то есть совокупность молекул исследует саму себя. Познали ли они мир? Конечно, нет. И невозможность ответить на вопрос «что первично, а что вторично?» тому прямое доказательство. Юал, сказочная реальность только кажется объективной. Трехмерный мир — это полигон, созданный Великим Вселенским Разумом для испытания нашей бессмертной сущности в теле человека…»
Яла замолчал. Маленькая «медуза» не шевелилась.
— Уснула. Спи, моя прелесть. Твоя сказка ещё впереди. Не знаю, насколько приятной она для тебя окажется, об этом знает только Он. Но никому из нас эта иллюзия ещё не навредила. Проверив себя там, научишься полноценно жить здесь: вне материи, вне времени и вне пространства.
Руслан, всё ещё находясь под впечатлением увиденных образов, ловил каждый мыслительный позыв этого совершенно не похожего на него существа.
«Люди — величайшая мистификация. Сказочный образ — это иллюзия того, что происходит на самом деле в сознании создателя. Человек живет в мире, где вместо тридцати трёх объективных существует лишь пять ограниченных органов чувств, отдаляющих его от настоящей реальности, не давая возможности понять суть основных процессов».
Яла плавно перенёсся к какому-то силовому преобразованию, которое мысленно окрестил «потоком трансцендентных сил», и с восхищением застыл возле оного:
— Шедевр! Миллиарды созданных персонажей, впитав в себя частичку нашей реальности, черпают энергию, выводя её из потенциала объективного мира, и даже не задумываются об этом. Есть общий Закон иллюзии, который нарушать нельзя. Но, находясь под воздействием свободы выбора, сказочные создания постоянно пытаются этот Закон обойти, тем самым нанося себе непоправимый вред. Хотя именно так наше сознание учится, как нельзя вести себя в реальности. До появления сказки объективный мир был несовершенен, не хватало небольшого, но очень важного по сути промежуточного этапа для завершения картины в целом. Теперь есть возможность окунуться в иллюзию бесконечное число раз, главное — быть готовым к этому. Зато как приятно потом, находясь дома, изучать пройденный материал, работая над ошибками, улучшать свои качества.
Яла с удовольствием отметил, что маленькая Юал не просыпается, и медленно двинулся к другому серебристому образованию, которое Руслан ассоциировал с потоком прохождения в Мир начала трансцендентных сил. Журналист, пользуясь невидимостью, перенес своё ментальное тело вслед за большой «медузой». Поток мягко подхватил их и понёс (если это чувство можно назвать движением), другими человеческими словами описать состояние такого «перемещения» невозможно.
Руслан находился совсем близко к своему спутнику и продолжал читать мысли:
— Сказка… Люди… Такие разные… Но объединяет их одно: страсть к почитанию материи! У сказочных персонажей нет памяти о реальном положении дел, она изъята по решению Создателя, так как стала мешать исправлению ошибок. Посему у людей нет понимания, что их мир нереален. Они даже видят его субъективно, используя органы чувств, данные им при рождении. Спектры зрения, слуха, осязания, обоняния настолько несовершенны, что не могут передать целостную структуру предметов. Невежество разума не даёт возможности осознать, что материя — это не только молекулы, атомы, протоны и электроны. Заглянув глубже, понимаешь: продолжают цепочку кварки, летаки, суреки. И лишь совсем немногие, очень совершенные люди предполагают, что за этим следует некая волновая структура с элементами нематериального сознания и хаосом преобразования. Не видя реальность и объективность мироздания, человечество строит модель бытия, не понимая, что Закон не поддаётся моделированию.
Вдруг Яла замер, и по его «медузообразному» телу пробежала волна трепета. Руслан тоже почувствовал позыв, но не понял, с чем это связано. Яла молчал, и только цветовая гамма мыслей менялась с небывалой скоростью. «Выйдя из транса», он решительно дал команду силовому потоку изменить направление и нести его к границе Мира абсолютного света. При этом разум человека начал пополняться новыми образами, которые он интерпретировал следующим образом:
— Опять какой-то объективный «возвращенец», вышедший из зоны иллюзии, забыл стереть остатки негативных эмоций сказочного мира, и они просочились в реальность. Конечно, для нас ничего страшного нет. Посредством Закона вся «грязь» вскоре опять вернётся к людям, не причинив реальности никакого вреда, но… пострадает сказка. Негативная составляющая впитала в себя часть знаний этого мира и, материализовавшись, пытается использовать их, причиняя вред материи, так как априори уже является злом. Этого допустить нельзя. Хорошо, дежурный сотрудник отследил сгусток нечистоты. Главное — не допустить его в Мир абсолютного света, в котором располагается основная направляющая, предназначенная для поддержания жизни созданий нижнего уровня. Именно отсюда в едином континууме она обволакивает другие миры и посредством фильтрации контролирует процессы сказочного бытия с его законами и парадоксами. Именно сюда и метит тёмная субстанция, дабы проникнуть в иллюзию самостоятельно, выбрав объект для внедрения и материализации. Нет, этого не произойдет. Я аннулирую его….
Ускоритель остановился, и Яла выплыл из его «нутра», Руслан следовал за ним. «Медуза» растянулась в длинную тонкую струну и резко образовала из своего тела окружность, в центре которой обозначилось отвратительное существо: желеобразная субстанция, от которой острой болью передались разуму страшные видения, и Руслан «услышал»:
— Теперь я знаю о материальном мире всё. Но это знание порождает ещё больше вопросов: зачем нужно создавать сказочные существа, для чего эта иллюзия, почему жители объективного мира обязаны пройти через неё? Не понимаю! А эти люди — странные создания. Их затуманенный разум не может объять картину мироздания целиком и выдаёт только отрывочные ви¬дения, которые нельзя считать объективными. Человечество непоследовательно в своём поведении: хочет жить беспечно, а умирать со смыслом. Как объяснить этим существам, что их земная обитель по сути — лишь электромагнитные волны, которые мозг интерпретирует в абстрактную информацию, а они её принимают за объективность. Никто не поверит. Люди имеют свободу выбора, но именно благодаря ей добровольно помещают себя в зону слепых сил: воображения, зависти, гнева, где и проводят жизненный путь, даже не пытаясь вернуть свою память.
Ну что же, это как раз для меня. Именно здесь я раздую пожар негативных эмоций и буду наслаждаться закатом эры сказочных существ, питаясь их болью и мучением. Люди, встречайте меня во всей красе. Я иду…
«Никуда ты не идешь…» — «произнес» Яла и сжался до маленькой точки. Мгновение спустя точка опять трансформировалась в сферу, но без наличия негативной субстанции и…
Руслан явно почувствовал, что мысли стали путаться, пелена тумана опустилась на разум. Мозг чётко отреагировал: «Удушье от недостатка кислорода».
— Нет, только не сейчас, я ещё не всё увидел! — «закричал» Руслан первый и последний раз в этом странном мире.
Уже впадая в забытьё и почти не понимая происходящего, он отметил легкое мысленное прикосновение:
— Не может быть… Этого просто не может быть… Как сказочное существо смогло проникнуть в мир реальности? — «медуза» выгнулась в полукольцо и попыталась создать замкнутое пространство вокруг чужеродного тела, которое явно проявилось в данном измерении.
— Нет!.. прокричал человек и…
***
…Руслан сидел на деревянном полу, мокрый с головы до ног, и его била дрожь. Рядом со стаканом горячего чая суетилась Ягья, приговаривая:
— Эк ты там застрял, милок. По времени три минуты с гаком держался. Только когда пузыри пускать начал, я тебя вытащила. Так ещё и упирался, сорванец. Ну что, увидел то, что хотел?
Руслан не мог ничего сказать. Язык словно прирос к нёбу. Мозг болезненно переваривал то, что сумел ощутить журналист. Наконец дрожь прошла, и, глотнув горячего напитка из рук Ягьи, он произнёс:
— Я всё видел… не думал, что так может быть. Что же получается, Ягья? Наш мир — иллюзия?
— А кто его знает, сынок? Мы предпочитаем называть его «сказка». А иллюзия это или нет, не нам решать. Главное, касатик, прожить отведённое время с толком, не распыляясь на шелуху вожделения. Любовь и добро — вот критерий нашего мира, который был заложен разумом Создателя. И кто вернет его в первоначальное русло, если не мы? Что правда, а что ложь, судить не нам. Во Вселенной много того, о чем мы даже не догадываемся. Для нас с тобой тот мир, где ты побывал — объективная реальность, так как в него мы можем попасть лишь на короткое время. А для них, из реального мира, возможно, есть своя объективная реальность, к которой они относятся как к мировому началу. Относительно нас они реальны, а мы вымысел. Но относительно чего-то другого может быть совсем наоборот. Как поговаривала бабушка Яга: «Всё в жизни относительно: два волоса на голове — это мало, а два волоса в тарелке щей — это много». Ягья улыбнулась.
Вот в принципе и всё, о чём я хотела тебе поведать, Руслан. Вижу по глазам: ты принял то, что я показала и рассказала, а если ещё и не укрепился в своём мнении, так это не беда. Тебе ещё столько придётся увидеть, со столькими персонажами пообщаться! Мы теперь одна команда и будем общее дело делать. Так что, милок, собирайся — и в обратный путь, мне сегодня ещё двух «пробуждённых» встретить нужно: все сюда ко мне идут, каждый своею дорогою. Погоди минутку, дай, я тебя высушу.
Ягья взяла с полки кусок какой-то ткани, струсила с неё пыль, чихнула и накинула Руслану на плечи. Одежда и волосы на голове журналиста вмиг стали сухими.
— Ты глянь, работает сушилочка моя, — с радостью в голосе проговорила Ягья.
— Ясно, — всё ещё приходя в себя, подытожил Руслан. — Так что, тётя Ягья, сказку-то мне писать или уже не нужно?
— Ну почему же! Наоборот, нужно! Я ведь специально для тебя такой сюжет на полке держу, — Ягья открыла шторку, где, прищуря глаза от внезапного потока света, стояли в горшках две головушки.
— Пиши, Руслан. Отличная сказка получится. И секс в ней будет! Только правильно расставляй приоритеты. Про то, что видел и прочувствовал, тоже пиши, ненавязчиво донося до людей добро и любовь, прививая давно забытые ценности…
***
… Как добрался до дома, Руслан помнил с трудом.
Тропинка…
Улыбающийся водитель ГАЗ-66, похлопывающий по плечу и подмигивающий неестественно зеленым глазом сквозь косматую бровь…
Затем такси, опять же ГАЗ-21 с оленем на капоте, и наконец…
Дом и дверь в родную квартиру. Жена с улыбкой на лице, молчаливо извиняющаяся за то, что знала, но молчала, горячий чай и… постель. Родная, теплая постель.
«Водочки бы ещё», — пронеслась мысль, но вставать сил уже не было. Глаза налились свинцовой тяжестью и закрылись…
***
… — Русла-ан. Русланчик.
Журналист открыл глаза. Прямо перед ним на столе в той же позе на сдобной булочке сидел домовой и хитро улыбался.
— Ну что, родной? Всё! Готово! — проговорил он.
— Что готово? — не понял Руслан.
— Как что? Сказка готова! Ох, и хороша же история получилась!
Руслан посмотрел по сторонам: ничего не изменилось. В комнате стоял полумрак, и только часы, остановившиеся в двенадцать часов пятнадцать минут, опять пошли и покорили электронный циферблат скачком на одну минуту дальше. Взгляд непроизвольно упал на руки, в которых обнаружилась исписанная пачка стандартных листов.
— Что это? — переводя взгляд с бумаги на домового и обратно, произнес журналист.
— Это? Сказка твоя. Прекрасная история о добре и зле, о мире сказочном и мире реальном, где даже сексуальные сцены прописаны «естественно и не безобразно». В своей истории ты приоткрыл секрет мироздания. И сделал это мягко, ненавязчиво. Кто захочет — тот услышит, а кто не услышит, хоть задумается чуток.
— Так это что? Я не понял… Почудилось мне? И не было леса? Лешего? Тёти Ягьи?
— Кто его знает, Руслан? — лукаво улыбнулся домовой. — Были они или нет, ты сам решай. Мистических миров много. В каком из них сказка написана — тебе одному ведомо. А если что забыл, так рукопись перечитай, там все ответы на вопросы и получишь. Пора. Если что, ты знаешь, где меня искать. Что обещал, то сделал. И прошу тебя: мусор ежедневно выкидывай, не один, чай, живешь.
Домовой махнул рукой и… исчез.
Руслан долго сидел на табуретке, стараясь собрать мысли и не решаясь прочесть то, что лежало на коленях. Наконец, любопытство пересилило, и он поднес к глазам первый исписанный лист:
« Назад в иллюзию… ».
«…Ваня, а Вань. Ты можешь плюнуть так, чтобы сбить эту противную муху: она постоянно садится мне на нос и гадит – дрянь?!¬»
— Ты почему не спишь, любимый?
Руслан вздрогнул и поднял голову, отрываясь от чтения.
В дверях стояла Людмила и с теплотой смотрела на него.
— Я не дождалась тебя и уснула на диване. Забыла сказать: звонил какой-то Ваня, говорил, что они с Настенькой в ноги тебе кланяются и помнить будут вечно за то, что вступился за них. Это кто?
Руслан встряхнул головой, настраивая разум на реальность происходящего. Всё было вперемешку, и отделить одно от другого очень сложно. Наконец отложив рукопись на стол, Руслан подошёл к жене, стал на колени, крепко обнял её ноги:
— Не бери в голову, дорогая. Это просто люди, которые на собственной шкуре испытали нечто ужасное, но для них поучительное и приняли правильное решение. Знаешь, я понял одну вещь. Любовь — это то, ради чего стоит жить. А все остальное — мишура и пыль мироздания. И пусть тысячи объективных миров претендуют на пальму первенства во вселенской иерархии — ты единственное моё сокровище, моя сказка! Ты царица Вселенной!
— Молодец, Русланчик, — услышал он тихий шёпот домового, или просто это ему почудилось, на самом деле не так и важно.