Я думал, эта война никогда не закончится. Было непривычно ехать в поезде в обратную сторону. Никто не пил. Вагоны окутала тишина, лишь во время остановок ребята оживали, провожая громкими подбадривающими фразами товарищей, возвращающихся домой. Как только состав трогался в путь, все снова погружались в раздумья. На глаза наворачивались слёзы. Кто-то их смахивал, а кто-то позволял им течь по щекам и капать на форму. Никто не знал, что ждёт впереди и это незнание вселяло страх. Пережила ли эту войну родня, дождалась ли любимая, не сбежала ли к другому жена, помнят ли друзья, живы ли дети, цела ли земля, да и как там сейчас на гражданке?
Пришла моя очередь. Взяв заплечный мешок в руки, понёс свои скромные пожитки к выходу. Ребята поддерживали и шутили, каждый похлопал по плечу. Поезд замедлил ход, но не остановился. Я спрыгнул на перрон и помахал им на прощанье. Старался улыбаться, хотя в груди было непривычное ощущение - как будто наполнено и одновременно пусто, тоска одним словом.
Я спрыгнул на тропку с перрона и знакомым маршрутом отправился в деревню.
Ранее утро еще не подняло петухов с насестов. Шаг за шагом приближаюсь к своему жилью. Каждый дом и закоулок знаком с детства, каждая собака и кошка, каждый житель и каждое деревце. Интересно, за годы войны много ли народу съехало с деревни и много ли померло?
Сам себя озадачил. Размышляя, не заметил, как пришел к своему порогу. Внутри заревел ребенок. Мой сынишка. Протянул руку к дверной ручке и замер. А что, если голубушка моя с другим живёт? Мотнув головою, отбросил глупые мысли, выдохнул и потянул дверь на себя. Странно, калитка и дверь были открыты, на жилом-то участке. Бесшумно поднялся по ступенькам и зашел внутрь. Любимая расхаживала по горнице, раскачивая сынишку на руках. Кобыленок такой, а всё на мамке висит. До войны хотел расширить дом, даже пристройка осталась, не успел. Жена окликнула матушку. Обе женщины смотрели, не веря своим глазам, и спустя несколько секунд подбежали, чтобы обнять и зацеловать. Моему счастью не было предела, и наконец на душе стало уютно и тепло.
Они шустро накрыли на стол, пока я нянчился с дитём. К моему удивлению, он меня узнал. Когда я уходил, пацан только на свет появился.
Приготовления были закончены и мы сели за стол. До обеда они рассказывали, как жили без меня, что творилось здесь. Ближе к вечеру у нас собралась почти вся деревня, ведь я оказался единственным, кто вернулся. Рассказывал им лишь смешные случаи, которые сам и придумал - ведь на войне не до смеха было, да и ни к чему бабам моим знать об этом, а соседи разболтать могут.
Вот и ночь наступила. Казалось, кругом разлилась какая-то нега. Все мирно и хорошо, не стреляют и не бомбят. Пока жена с сыном спали, любовался ими, завтра на мамку буду смотреть. Ближе к утру обнял их и уснул.
___________________________________________
- Что это с пареньком? Вон какой ор поднял.
- Не спит, маменька. Тревожит что-то.
- Или кто-то.
- Типун вам на язык. Зачем ночью пугаете?
- Эх, дочка. Был бы сынок мой здесь, спали бы всегда спокойно, ничем не испугать было бы.