Котенок был обыкновенным пушистым комочком, но это лишь для взрослых, а для пятилетней Насти, кошечка была очень симпатичной и очаровательной. Если бы среди кошек проводили конкурсы красоты, Настя не сомневалась, ее киска заняла бы первое место. Она была необыкновенная: усатая, полосатая, пузатенькая и слегка косолапая. Косолапила она передними лапками, когда бежала за босыми Настиными ногами. Кошечки было четыре недели о роду, но она уже вовсю кусалась и царапалась, а вообще, была сама прелесть. Даже когда Настя укладывала ее спать в колясочку, где раньше спали куклы, кошечка не противилась заботам своей хозяйки и с большим удовольствием спала на кукольных кружевных простынках и подушках. Куклы были заброшены в угол и забыты. Настя просила их не обижаться, и они застыли в безмолвном ожидании, когда же о них вспомнят снова.
Имя для кошечки выбирали всей семьей, задача была не из легких. Не одно кошачье имя не вязалось с обликом этой косолапки.
– Давайте назовем ее Пиратка, – предложил папа, – а Настасья? Все мыши ее будут бояться, и прятаться, выкидывая свой флаг.
– Нет, – не согласилась мама, – пусть это будет просто Мурка.
- Ну, вот еще чего, – возразил старший брат Насти Мишка. – Пусть уж тогда ее зовут Дуська или Симка, а может, вообще Люська, в честь косолапой соседки тети Люси.
– Ну, уж нет, – отреагировала повелительным голосом доселе молчавшая Настя. – Это моя кошечка, мне папа ее подарил, и я сама ее назову. А вы называйте своих кошек как хотите. А мою будут звать Муся.
– Доченька, что же это за имя, совсем некрасивое...
– Муся, Мусечка, Мусеночек. – Настя завернула ее в конвертик для новорожденных и пошла со своей новой дочкой, играть во двор.
– Пап, а пап! А когда ты мне сделаешь подарок? – пятиклассник Мишка теребил отца за рукав потертого пиджака.
– Ну, я же сделал и тебе, и Насте. Играйте с кошкой вместе.
– Я не хочу кошку и не играю в девчоночьи игры, – плаксивые нотки появились в Мишкином голосе.
В разговор вмешалась мама, отложив спицы с пуловером, который она вязала непрерывно. То, распуская, то, снова начиная, то, меняя узор, то, сбавляя лишние петли.
– Миша, но у тебя ведь есть марки, шашки, роликовые коньки.
– Нет, нет, я хочу собаку, понимаешь, собаку. Почему Насте все сразу, а мне ничего? Вы меня не любите. Все ей. На тебе, пожалуйста, и платье, и куклу, и кошку. А мне один раз в жизни нельзя, да?
Высказав наболевшее, Мишка закрылся в своей комнате.
– Ну, вот скажи, что нам теперь делать? – мама устало заглянула отцу в глаза. – Отдать кошку назад – Настя поднимет крик, взять еще собаку – здесь разразится целая война. Говорила тебе, не балуй ребенка. Зачем кошка? У нее кукол, я, когда убираюсь в квартире, не знаю, куда их девать. И не говори мне ничего. Слышишь? Я сама буду детей воспитывать, в строгости, как меня воспитывали.
– Аня, ты меня не понимаешь, – отец говорил затравленно и тихо, как будто боялся, что, если он скажет не то, мать возьмет первый попавшийся предмет и начнет его воспитывать.
– Я не понимаю? – мать все больше распалялась. – Да это ты не понимаешь, он уроки не успевает делать. А собака будет? Ее выгуливать нужно, ухаживать за ней, мыть, убирать. Конечно, мама, кто же еще? Нет, хватит с меня. Сам заварил кашу, вот и будь справедливым отцом.
Дальнейшего разговора Мишка не слышал, глаза слипались, и он отдался во власть сну. Собаки были разные – большие и маленькие, сидели в ряд: овчарка, бульдог, терьер, бультерьер, пудель, ротвейлер, сенбернар, здесь были все породы. Послышались аплодисменты, Мишка поклонился во все стороны, достал хлыст и сказал: «Апле!», и все по команде вспрыгнули и поменялись местами. Потом собаки пели, считали, ехали в повозках, большие везли маленьких, так было в цирке, куда Мишка ходил с классом.
«Да, собака – друг человека, она воспитывает характер, помогает ловить преступников, ее можно дрессировать. А кошка? Что проку от кошки? Она только и делает, что спит да играет с маминым клубком. Вот вырасту, стану дрессировщиком собак. Подавай целый день команды: «Ату!», «Фас!», «Фу!», и никаких тебе забот или неудобств. А кошки – они созданы для девчонок, такие же плаксы, – так рассуждал Мишка, проснувшись и наблюдая на Мусей, которая, вернувшись с прогулки, была настроена пошалить. Для начала она стала катать по разным углам мамин клубок, от чего пуловер стал распускаться. Мишка за всем этим весело наблюдал и совсем не хотел вмешиваться. – А зачем? Пусть их любимая кошечка играет. Я – то здесь при чем? Вот если бы шкодила моя собака... Ну, нет, собаки умные...»
Тут в комнату вошла мама и, увидев такое безобразие, стала кричать на всех без разбору: на Мусю, Настю, Мишку, папу.
– А это не моя кошка, – парировал Мишка.
– Мамочка, но ты ведь сама распускаешь на дню по сто раз, Муся решила тебе помочь, – лепетала сквозь слезы Настя.
– Еще раз увижу, точно выкину вашу кошку.
– Папа, папочка, мама ведь не может выкинуть Мусю, она же моя, ты мне ее подарил! У меня даже Юлька Люлякова из соседнего подъезда просила выменять ее на слоника и жвачку. А если мама ее выбросит, ее точно Юлька подберет...
Отец отложил газету и, тяжело вздохнув, погладил Настю по голове и кошку по пушистой серой спинке.
– Успокойся, дочь. Но ты должна воспитывать Мусю.
И Настя усиленно стала применять на бестолковой, шкодливой Мусе педагогические методы воспитания. Следующий раз, когда Муся взобралась на шторку покататься, Настя долго ее шлепала и учила вести себя прилично. Папе это не понравилось. Он отложил газету, усадил Настю себе на колени и стал объяснять, что Мусе нужны игрушки, а бить кошку нельзя – ей больно. Папа оторвал клочок бумажки и, завязав на нитку, показал Насте, как надо играть с кошкой. Последующие дни были относительно спокойные, если не считать мелкие проказы Муси, когда она забралась спать в папин сапог, и вся квартира была поставлена на уши, чтобы ее найти.
А в воскресенье Мишку ждал сюрприз. Папа от своего друга дяди Юры принес для сына парочку хомяков, которые спали в аквариуме, устланном ватой. Мишка обрадовался: хоть какая-то живность его.
– Конечно, это не собака, но на худой конец сойдет, - подумал Мишка.
Хомяки были белые, в рыжих пятнышках, очень интересные. Настя даже забросила свою Мусю и переключила все внимание на хомяков. Но Мишка не позволил ей взять даже на руки. Он важно ходил из угла в угол и думал: как же их дрессировать, если они все время спят. Фомка и Фимка веселым нравом, особенно днем, не отличались, а вот ночью, наоборот, они начинали шуметь, возиться и съедать все запасы, накопленные за день. Если в углу аквариума скапливалось много семечек, яблок, орехов, Мишка вынужден был не кормить их два дня, чтобы они поедали все свои припасы. Но хомяки все равно умудрялись хитрить и прятать половину еды в защечные мешки, отчего угол в аквариуме был всегда полон. Стоило Мишке взять портфель и распрощаться с хомяками до вечера, как ими тут же начинала заниматься Настя. Теперь хлопот у нее прибавилось на целый день: Мусю нужно было закрыть в другой комнате, затем вернуться к хомякам, взять Фимку на руки, посмотреть его зубки, пустить побегать по дивану, делая ему при этом преграды и заставляя их преодолевать. А вот с Фомкой Настя играть не любила, он был угрюмый и какой-то неповоротливый. О том, что во время Мишкиного отсутствия хомяками занималась Настя, знали только двое: папа и Муся. Но Муся даже при всем своем желании никому не могла пожаловаться, а папа, обнаружив своевольничание дочурки, ничего плохого в этом не увидел. Но Насте все же обещал, что это будет их тайна от мамы и от Мишки.
В дверном замке кто-то повернул ключ, Настя насторожилась. «Кто же это может быть? Папа с мамой на работе, Мишка в школе, а если это воры?» Забыв про Фимку, который лазал уже по полу, Настя на цыпочках подошла к двери. «Что же делать? Кого позвать на помощь? А может залаять, как соседская собака Тузик? Нет, лучше взять на кухне сковороду и огреть ее по голове грабителя, так делали в каком-то фильме. Тогда было смешно, а сейчас даже ничуточки. Вот страшно слегка, ну и пусть, зато потом во всех газетах будет написано, что Настя Кудрявцева обезвредила преступника». Пока Настя все это думала, спрятавшись за кухонной дверью в руках с дуршлагом, потому что в сковороде на плите были котлеты, грабитель разделся и прошел в комнату. «Ах, что же делать? Сейчас он схватит беззащитного Фимку. Ага, идет сюда. Видно, почуял запах котлет...» Дальнейшие размышления Насти прервал Мишкин голос:
– Настя, ты где? Не прячься, я не буду играть с тобой в прятки. У нас учительница заболела, я возьму ролики и покатаюсь с ребятами в соседнем дворе.
Входная дверь с шумом захлопнулась.
– Ну вот, специально так быстро сбежал, чтобы я за ним не увязалась. Вот, блин, все испортил, теперь обо мне даже газеты не напишут. Ну и ладно, зато я по-другому как-нибудь прославлюсь.
Настя повесила на место дуршлаг, запихнула в рот котлету. Запертая Муся жалобно мяукала и просилась, чтобы ее выпустили.
– Ах, верно, Муся хочет молочка, проголодалась моя кисонька.
Пока кошка пила молоко, Настя представила себе, что она в ресторане. Повязала мамин фартук, висевший возле плиты, положила в тарелку котлету, хлеб, налила в бокал молока и окинула все удовлетворенным взглядом.
– Прошу, месье, к столу.
Она думала, что «месье» называют любого обедающего во французском ресторане.
– Прошу вас, прошу, – приглашала она себя.
Затем, как и подобает истинным французам, величественно уселась на табурет. Сделал глоток молока и, как можно больше подражая французам, сказала:
– О, этот божественный напиток напоминает мне м...м... портвейн. Муся, ты не находишь?
Но Муся тщательным образом умывалась, выпив все свое молоко. Но оставить вопрос хозяйки без ответа сочла бестактностью и поэтому промяукала что-то нечленораздельное в ответ. Настя знала язык своей подопечной так же хорошо, как и французский, поэтому, поняв, что Муся интересуется портвейном, стала объяснять, что этот напиток пьют по великим праздникам. Например, на мамин день рождения папа всегда его покупает. А еще на Новый год. Мама говорит, что портвейн ее самое любимое вино. А вот когда Настя застукала Мишку на кухне, где он сливал остатки из бокалов и пил, он дал Насте глоток, чтобы она не разболтала маме. Насте портвейн совершенно не понравился. Ох, и влетело же тогда Мишке от папы. Ну, да ладно, Муся, молоко-портвейн вкуснее, правда? Настя доела котлету и пошла в соседний двор, разыскивать Мишку.
Вечером после ужина разразилась война. Мишка обнаружил пропажу – Фимку, и все стали допрашивать Настю как единственного свидетеля случившегося. Но испуганная Настя честно сказала, что когда уходила гулять, хомяки спали в аквариуме. Мишка кричал: «Ты во всем виновата!».
– Я не виновата, виноваты воры.
– Какие воры? – встревожено спросила мама.
– Ты ведь, когда уходила, дверь захлопнула? – спросил папа.
– Ну, может, они через балкон залезли, – неубедительно пролепетала Настя.
– Да... – вздохнул папа. – Восьмой этаж...
– Она врет, она все врет, мама, она поменяла его на старую губнушку...
– Настя, скажи правду, я тебя ругать не буду.
– Мама, я уже сто раз говорила, мамочка: губнушку я нашла, а хомяк был дома.
Оставшись вдвоем с папой, Настя открыла ему свою тайну, что хомяк превратился в невидимку, в него вселился призрак, и сейчас он невидимый. Папа предложил Насте искать вместе. Они отодвинули диван, заглянули во все углы, к куклам, посмотрели в колясочку, где спала Муся, в кухне, под столом, в ванной, в прихожей, но тщетно, хомяк исчез.
Мишка уже смирился с потерей, когда через два дня мама обнаружила в шкафу, где стопочкой лежало чистое белье, что, все уголки простыней объедены и под ними спрятался хомяк. Мишкина радость не знала предела, он даже хотел Фимку взять с собой спать, да потом передумал. Зато с Насти были сняты все подозрения, а вот как Фимка смог выпрыгнуть из аквариума, для мамы с Мишкой так, и осталось загадкой.
Больше к хомякам Настя не подходила. Но теперь ими не на шутку заинтересовалась Муся. Ей строго отчертили границу и наказали в запретную зону даже не совать носа. Но чихать хотела Муся на все эти наказы. Однажды, улучив момент, она прошмыгнула в заветную комнату, а затем, прыгнув в аквариум, задушила хомяка. Расправиться с ним до конца помешал ей Мишка, который принес им орехов.
– Да Муся его бы и не ела, – втолковывала всем окружающим Настя. – Она сыта, вон, даже молоко в блюдце не допила. Просто он напомнил ей мышку, и она хотела поиграть, а сил не рассчитала, – лепетала Настя, но легче от этого никому не было.
Хомяка пришлось хоронить во дворе. Мишка вырыл ямку и даже плакал чуть-чуть. Все время пинал ногами Мусю и даже грозился выкинуть ее на улицу. Насте тоже было жаль Фимку, и она на его могилку отнесла букетик из анютиных глазок. А Фомка, натерпевшись такого страху, стал хворать. На Мишкиной стороне была вся семья. Чтобы до глупой Муси, до ее кошачьего сознания довести, что она натворила. Мишка решил купить ей поводок и держать ее только на кухне.
Начинались летние каникулы. И мама достала Мишке путевку в оздоровительный лагерь. Уезжая, Мишка в свой рюкзак засунул Мусю. Настя этого не видела, а то бы обязательно отшлепала брата ремнем от папиных брюк. Папа в тот день был на работе, следовательно, он тоже ничего не мог знать. Но то, что Мишка с мамой были в заговоре, Настя не сомневалась. Мама и так не любила Мусю за шкодливость, а после смерти Фимки вообще не хотела видеть.
Настя не хотела мириться с пропажей Муси, и все ходила и кыскала кошку. С подружками Надькой и Шуркой они обыскали весь двор, но кошки нигде не было. А мама упорно молчала, не замечая папиных вопросов. Когда на следующий день Настя понесла Фомке яблоко и обнаружила, что он не спит, а мертв, тут ее горе, доселе молчавшее, вылилось наружу всхлипываниями и рыданиями. Папа предложил похоронить хомяков рядом, а Настя продолжала плакать, уговаривая отца оставить его в аквариуме.
– Ну, зачем, доченька?
– А я буду на него любоваться. Бедненький...
Полдня Настя плакала, а потом, видно, осознав, что горю ничем не помочь, выскребла из вазочки все конфеты и, как полагается на поминках, раздала девчонкам. Люлякова притащилась на скамейку со своей огромной куклой. У Шурки был слоник – желтый, с розовыми ушами. И Настя тоже побежала за своими куклами, которых она давным-давно забросила, но только они могли сейчас ее утешить и вернуть к веселью и беззаботной жизни.
А через месяц, когда вернулся Мишка, в доме был праздник: в уже знакомом аквариуме поселились красивые крохотные рыбешки и улитки. На дне можно было увидеть маленькую черепашку.