- 15 -
И, вдруг Лора… Лесная фея.
Прихватило как-то неожиданно!
В техникуме с Гришей училась девушка Лида: рыжие волосы, ярко красные ногти и папа, который преподавал в техникуме историю и, по совместительству – этику и эстетику. Лида училась нехотя, но хотела научиться танцевать, как Гриша. Он учил её твисту и рок-н-роллу, она приносила ему книги из папиной библиотеки. Как-то она завела его в папин кабинет.
На стенах было много репродукций картин на исторические темы. «Это, в основном, Суриков, - с видом знатока сказала Лида, - эту картину папа очень любит, называется «Меньшиков в Берёзове». Имя художника Гриша не запомнил, но, всматриваясь в лицо молоденькой барышни на картине, с грустными глазами отметил, что у лидиного папы хороший вкус.
Гриша увлёкся историческими романами. Если о битвах и морских сражениях - мог читать всю ночь, закрывшись в учебной комнате общежития. Тогда с головой уходил в прошлое – представлял себя в каком-нибудь морском бою, где под руководством его героя Григория Потёмкина поражал всех смелостью и храбростью. А затем балы, банкеты и он, смуглый молодой офицер, в окружении дам в вечерних туалетах. Много дам. И все у его ног. Он не знает, какую из них выбрать и останавливается на молодой и застенчивой даме с грустными глазами. «Фу, чёрт - опять меня занесло», - встряхивал он буйной шевелюрой.
Тесно и неуютно тогда становилось в собственном теле. Ему казалось, что не в то время родился. Глаза застилала грусть, и он тупо смотрел в одну точку, как в прошлое.
Не нравилось Грише это состояние, но пристрастился к нему, как к наркотику. Это повторялось вновь и вновь.
Позже, когда работал на судостроительной верфи, цеплял балку на крюк подъёмного крана и вдруг вскрикнул: «Стоп!» - «Почему – стоп?» - закричал бригадир. - «Не, - это я сам себе». Не вовремя пришла мысль ему в голову, но она была настолько навязчива, что отошёл в сторону и присел. «У этой барышни на картине – лицо Лоры, глаза… Она просто преследует меня».
- Эй, Гришка, - позвал его бригадир, - или ты работаешь сегодня, или я тебе день к оплате не закрываю.
- Обижаешь, начальник, - весело с азартом ответил Гриша, - хочешь я тебя, вместе с балками погружу на этот кран? «Чумной, - бригадир с опаской покосился на него, - но работает лихо».
Гришу распирало от восторга:
- Нашёл!
- Что нашёл? Что с тобой сегодня? - не отставал бригадир.
- Нашёл, то, что искал, - почти в самое лицо ему выкрикнул Григша.
- И кто на этот раз: шатенка, блондинка, рыжая?
При слове «рыжая» Гриша нахмурился. «Эх, бригадир, всё испортил».
Одно удивляло Гришу – вспоминая о Лоре, никогда и мысли не возникало затащить в постель. «Неужели потому, что она напоминает ту даму из мечты? – спрашивал себя и начинал злиться, - вбил себе в голову хреновину какую-то, как-будто те дамы - куклы были, а не бабы».
Вечером он собирался на танцы. «Быстрее бы школу заканчивала, - думал он, с трудом влезая в узкие «дудочки».
- Гришенька, сынок, не долго, - раздался голос из кухни.
- Не, бабуль. Но ты не жди...
«Год ещё потанцую и всё», - мысленно поклялся он Лоре.
- 16 -
Терновник спохватился и начал терять цветенье – пора и ягодам набирать силу и наливаться соком. Мелкие белые лепестки кружили в воздухе, оседали на дорожку аллеи. Некоторые заносило ветром даже к речке на «мостик». Больше всего их было в беседке - как снегом припорошило. Цвет терновника не имел запаха. Если набрать полную ладонь лепестков и близко поднести к лицу, можно уловить слабый запах, напоминающий…
«Нет, запах терновника особенный ни на что не похожий, - думала Лора, - за это и люблю». Она подбросила лепестки вверх, разговаривая сама с собой. Как снежной порошей покрылась голова и лицо. Лора хотела очистить беседку от цвета терновника, но передумала, лишь смахнула со скамейки и села. «Скоро зелёные ягоды появятся, затем начнут созревать, станут тёмно-сине-сизыми, значит в школу пора – десятый и последний бой».
Предстоял ещё пионерлагерь. К нему не была готова, но оживилась - что-то новое в жизни, поэтому волнующее. Оживление длилось недолго.
«Почему он постоянно у меня перед глазами?» Взгляд застыл в одной точке. Томка говорила: столько классных девчонок появилось на танцплощадке. Наверное, вертихвостки-пионервожатые с херсонского пионерлагеря.
После того, как Лора первый раз увидела Гришу на пляже, в душе поселилась смута. Временами сама себя не узнавала: пропали куда-то и лёгкость и безмятежность. А тут ещё Аркадий уехал до конца лета в Крым. Может назло? «Ты в пионерлагерь, а я в Евпаторию к родственникам». Может, родители настояли?
- Лорка, идём со мной на мостик, - в беседку заглянула Зойка.
- Зачем?
- Мне надо.
- Идём, - рассеяно сказала Лора. - Дай, Джек, на счастье лапу, то есть, руку...
Сестра принимала игру и уже знала, кто такой Джек и чью лапу дать, поэтому не спрашивала, молча вручила свою руку Лоре и они пошли на речку, на "мостик".
Мамина портниха, тётя Люда, сшила им сарафаны из одинакового ситца. «Инкубатор», - говорила Лора. Но сразу было видно – идут сёстры.
Лора уселась на край мостика и опустила ноги в воду. «А эта будет своих лягушек созывать – юный натуралист».
Лора, вдруг, вспомнила – какой однажды шок пережили они с мамой. Придя из школы, застала картину, которая заставляет до сих пор вздрагивать. Мама, всегда спокойная, застыла возле палисадника, как львица перед прыжком. Змея, толщиной с лорину руку, обвила две штахетины и грелась на солнце. Четырёхлетняя Зойка, в желтом платьице, как одуванчик, стояла рядом и тыкала в яркое тело змеи указательным пальчиком. Красивое тело змеи пружинило, как мяч, что доставляло Зойке неслыханное удовольствие. Она громко хохотала. Мама спокойно, в полголоса сказала: «Лора, быстро за папой. Он в конторе».
Отец пришёл с двумя рабочими.
Один из них, молодой здоровый парень с красным обветренным лицом сказал: «Это желтобрюх. Видите: у него жёлтое брюхо. Он не ядовит. Смотрите: на хвосте шар надувается. Вот этим шаром он убивает жертву. А ваша кнопка – смелая девочка». Лора убежала, чтобы не смотреть. Рабочие вытащили желтобрюха на дорогу и порубили на части. Лора вышла посмотреть – части вздрагивали. «Мышцы сокращаются, - сказал парень с красным лицом, - так будет до захода солнца».
Мама крепко прижала Зойку к себе. Зойка плакала – змейку жалела.
Лора вздрогнула. Только сейчас заметила, что закрутила волосы на палец так, что не может распутать. Часто так делала, знала - плохая привычка, била сама себя по рукам - не помогало.
А Зойка разговаривала с лягушкой.
Лора распутывала волосы, снова и снова задавала себе один и тот же вопрос: «Почему передо мной постоянно его глаза? Чёрные, бездонные и насмешливые. И взгляд обжигающий, от которого мурашки по телу».
Что-то ещё было в глубине глаз; Лора не могла долго смотреть в них - боялась раствориться и дрожь шла по телу. Эти глаза дразнили и притягивали. Потом он исчезал. «Почему я долго и смело могу смотреть в глаза Аркадию? Его глаза тоже чёрные и тоже красивые. Правда, он краснеет после этого».
Вчера вечером Гриша плыл по реке и, где-то перед их домом, громко кричал: «Лора-а». У Лоры сердце ёкнуло: она узнала этот голос, но не вышла. Побежала смотреть Зойка.
- Кто это? - спросил отец, когда она вернулась.
- Хулиган. - выпалила Зойка.
Все засмеялись, кроме отца. Он посмотрел на Лору, но ничего не сказал.
«Не думать о нём! – приказала себе Лора, - и имя такое – Гриша. Старомодное. Но как сделать, чтобы не думать?»
Лора перестала болтать ногами в воде. Стало очень тихо. Солнце клонилось к горизонту. Ингулец поблёскивал, как будто застыл. Возле Лориных ног опустился на воду речной комар и заскользил по поверхности воды, как по льду, затем остановился, подумал, подпрыгнул и замер. Он был такой воздушный и невесомый, казалось, сделан из тончайших проволок.
А Зойка ворковала возле пучеглазой жабы: «Может ты царевна лягушка, а?»
____
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2015/03/15/1365
Начало здесь: http://www.proza.ru/2014/03/05/1798