АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Дворец.
(Входит королева Елизавета, лорд Риверс и лорд Грей.)
РИВЕРС:
Терпение, мадам, уймите боль,
Наверняка, поправится король.
ГРЕЙ:
Ведь ваша боль его расстроит больше,
И так он горек, будет только горше.
А вы его попробуйте взбодрить,
Недуг глагол способен облегчить.
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА:
А вдруг умрёт!
Что королеву ждёт?
РИВЕРС:
Всего лишь – лорда важного потеря.
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА:
Урон мой этой смертью не измерить.
ГРЕЙ:
Вас небо славным сыном наградило,
Уйдёт король, взойдёт его светило.
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА:
Сын под опекой Глостера с рожденья,
Над принцем неослабно дяди бденье.
Мой мальчик юн, его любой обидит,
К тому же – Глостер всех нас ненавидит.
РИВЕРС:
Ужели он и регентом назначен?
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА:
Умрёт король, быть некому иначе.
(Входят Бакингем и Дерби.)
ГРЕЙ:
Вот Бакингем и Дерби к нам идут.
БАКИНГЕМ:
От нас её величеству салют!
ДЕРБИ:
Пусть бог весёлость вашу возродит.
Любая грусть красавице вредит.
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА:
Графиня Ричмонд, милый Дерби мой,
Сей жест не обошла бы стороной,
Хоть и жена она тебе, но всё же:
Ей неприязнь ко мне всего дороже.
Высокомерие сие я не замечу,
И злом тебе на это не отвечу.
ДЕРБИ:
Не верьте, королева, клевете,
В своей жена ужасна простоте.
Я в том не вижу истиной вины:
Гордыня – есть недуг любой жены.
РИВЕРС:
Лорд Дерби, нам поведайте вначале:
Вы короля сегодня навещали?
ДЕРБИ:
Ответим «да»! Нет проще ничего.
Мы с Банкнгемом прямо от него.
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА:
Порадовал он видом или словом?
БАКИНГЕМ:
Он выглядел и бодрым и весёлым.
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА:
Дай бог ему в той форме оставаться.
Вам удалось с монархом пообщаться?
БАКИНГЕМ:
С монархом пообщались и узнали,
Он потому в глубокой был печали,
Что братьев ваших с Глостером мирил,
Потратив на задачу уйму сил.
Он требует гофмейстера и их
Предстать пред очи царския своих.
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА:
Хотелось бы мне этому поверить,
Когда бы пропасть способ был измерить.
(Входят Глостер, Гастингс и Дорсет.)
ГЛОСТЕР:
Чернят неправдой.
Жить невыносимо.
Лгут королю, что суть моя вся мнима.
Клянусь вам Павлом это от того,
Что в дебрях сплетен дух бредёт его.
Да, я не ласков и глаголом жгу,
Мартышкой, как француз, я не бегу,
Ору сопернику, пока он не оглохнет,
Врага преследую и бью, пока не сдохнет.
Ужель прямой не может быть прямым,
Чтоб месить пройдохам и врагам своим?
РИВЕРС:
Кому же адресован гнев священный?
ГЛОСТЕР:
Вам, нечестивец, подлый и презренный!
Кого обидел я, и оболгал кого
Из клана гадкого, мерзавец, твоего?
Чума на вас!
Храни, господь, монарха,
Который слёг, ранимый злом и страхом.
Как государю навредить вы знали,
И короля неправдой доконали.
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА:
И всё же Глостер, вы совсем неправы:
Король злословье почитал забавой.
Вы гневаетесь, милый братец, зря,
Здесь – собственное мнение царя.
Вражда ко мне и всей моей родне:
Вот та причина, скрытая на дне.
Он хочет разобраться в этой сути,
Очистить души от вражды и мути.
ГЛОСТЕР:
Весь мир перевернулся кверху дном:
Сова себя представила орлом,
Шуты в господ при троне обрядились,
Дворяне же – шутами обратились.
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА:
Всё завить наизнанку развернула,
Где в карасе мерещится акула.
Дай бог в услугах ваших не нуждаться,
И мирно навсегда с тобой расстаться.
ГЛОСТЕР:
А мы в тебе нуждаемся безмерно,
Ведь брат в тюрьме – по вашей воле, верно.
В дворянский чин возводите любого,
Не важен род, а только ваше слово.
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА:
Я Кларенсу безмерно благодарна,
За этот трон и образ лучезарный.
На герцога я мужа не травила,
В тюрьму его не Анна заточила.
Я только богу и молитвам внемлю,
А клевету, милорд, я не приемлю.
ГЛОСТЕР:
Ужели ты заявишь даже,
Что Гастингс не тобой посажен?
РИВЕРС:
Но, ваша честь,
Ведь так оно и есть…
ГЛОСТЕР:
Но только правды несть!
Она способна оболгать
И тут же это отрицать.
Она чины вам раздаёт,
А в ухо королю поёт
Про некие заслуги,
А тот погряз в недуге,
И хитрая царица
Над правдою глумится.
Она из «нет» скроит вам «да»,
А в «да» – сокрыто «нет» всегда.
РИВЕРС:
Милорд, простите,
Витиевато говорите.
ГЛОСТЕР:
Я неспроста такое говорю:
Отдаться ей – что чёрту, что царю.
Ведь соблазнивши короля - мальчишку,
Свою на карту выставила фишку:
Амбиция превыше всяких мер.
Родная бабка даже не в пример.
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА:
В твоих речах, зловещий Глостер,
Открылась гнойная короста,
Теперь, вне всякого сомненья,
Король узнает откровенья.
Уж лучше гнить в сырой тюрьме,
Чем быть на троне и в дерьме.
(В сторону):
Живу под этой чёрной маской,
Зовясь владычицей британской.
(Входит королева Маргарет.)
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
Сама от роду-то – бог весть,
А захватила трон и честь.
ГЛОСТЕР:
Все королём меня стращают,
Как будто истины не знают:
Играть я с ним не стану в прятки,
Раскрою все свои догадки.
И здесь любому поклянусь,
Что тюрем башни не боюсь.
Мой брат ослеп в плену подруги,
Ужель ничто мои заслуги?
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
Тебе не мы, а бесы – други,
В аду твои зачли заслуги:
Ты мужа в башне схоронил,
А Эда в Тьюксбери убил.
ГЛОСТЕР:
Когда брели вы в стане грёз,
Не я ли в гору воз ваш вёз,
Кроша на том пути врагов,
И шлюп волок до берегов,
Где кровь свою с друзьями лил,
А вас в монархи возводил?
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
Ты пролил кровь небесной пробы,
И проклят будешь тем до гроба.
ГЛОСТЕР:
И я нисколько не жалею,
Что рассчитался с мужем Греем.
Он был Ланкастеров сторонник,
Как Риверс, – тоже их поклонник.
Кем были вы? – такой вопрос стоит,
Когда ваш муж в Сент-Олбенсе убит?
Из вдов вы в королевы вознеслись,
Подобно мне, где всем обзавелись.
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
Как оправдаться изверг не пытался,
Убийцей был, убийцей и остался.
ГЛОСТЕР:
Несчастный Кларенс Ворвика предал,
Господь ему по праву и воздал.
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
Его господь простит.
Тебе же – отомстит.
ГЛОСТЕР:
Он с Эдвардом боролся за корону,
Но не угоден оказался трону.
Когда б мне сердце каменное дали,
А Эдварду моё и – все печали!
В жестоком мире я раним и глуп,
Не человек уже, а только труп.
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
Велик господь! Над всем он волен!
Для ада труп твой заготовлен.
РИВЕРС:
В лихие дни мы не были врагами,
Мы любим Родину, живём её делами,
И следуем всегда за королём,
Будь ты король, – мы за тобой пойдём.
ГЛОСТЕР:
Подобно сабле острой мысль зависла.
Быть вашим королём себе не мыслю!
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА:
Не много радости на троне возвышаться,
Навек с покоем надо распрощаться.
Поверье, Глостер, женщине на слово:
Царицей никогда б не стала снова.
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
Лишь королеве истинной понятно,
Как быть во власти женщине приятно.
Себе самой я в этом не солгу.
Терпеть я более такого не могу.
(Выходит вперёд.)
Пираты рвут добычу друг у друга,
От одного страдают все недуга:
Дрожат рабы от страха наказанья,
Одним – на плаху, а другим – изгнанье.
Ты в сторону башку не вороти,
Злодею от расплаты не уйти!
ГЛОСТЕР:
Что, ведьма, верещишь?
Ведь правду ты не запретишь.
КОРОЛЕВ МАРГАРЕТ:
Конечно, правду я не запрещу.
Но о злодействах свету сообщу.
ГЛОСТЕР:
Вы ей не верьте!
Её изгнали прочь под страхом смерти.
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
Публично заявить я смею:
Мне смерть изгнания милее.
Тому есть веская причина:
Верни мне, Глостер, мужа, сына,
Ты, королева, - государство,
Другого нет от бед лекарства.
Вы – созидатели позорищ
И воры всех моих сокровищ.
ГЛОСТЕР:
Не ты ль бумажною короной
Отца позорила на троне?
Когда же он от слёз ослеп,
Ты усугубила вертеп,
И подала ему платок,
Что кровью Ратленда промок.
Не мы, а бог тебя казнил
В тебя он месть свою вонзил.
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА:
Молва недаром говорит:
«Господь невинного хранит».
ГАСТИНГС:
Что может мерзостнее быть,
Чем жизни дитятко лишить?
РИВЕРС:
Так палачи над ним глумились :
Тираны даже прослезились.
ДОРСЕТ:
Толпа, как море, волновалась
И равнодушных не осталось.
БАКИНГЕМ:
Я никогда не ожидал:
Нортомберленд и тот рыдал.
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
Пока я не явилась, вы бранились,
Друг другу в глотки бешено вцепились.
Теперь же этой хищною толпой
Решили вы расправиться со мной?
Ужель проклятье Йорка так всесильно,
Что заливает кровью нас обильно,
В которой утонули Генрих с Эдом,
А ныне я иду за ними следом?
Завышена цена, пожалуй, слишком
За Ратленда, несчастного мальчишку.
Пробьёт проклятье облако небес!
На троне вашем не король, а бес!
Я вымолю у господа услугу:
Чтоб сдохнул кинг от страшного недуга.
Новорождённый Эдвард, принц Валлийский,
Умрёт внезапно – чисто по-английски.
Вам, королева, – долгие лета,
Пусть вас терзают скорбь и маята
По сыну, по утерянной короне.
Скитаться вам скотиною в загоне.
Ни мать, ни королева, ни жена:
Такая участь стерве суждена.
Кто видел, как сыночка убивали,
Уйдёт от наказания едва ли.
Кровь на ноже не высохнет пока,
Вас не поглотят ада облака.
ГЛОСТЕР:
Не надоело слушать, сестры, братья?
Надеюсь, ведьма кончила заклятья.
КОРОЛЕВА МРГАРЕТ:
Нет, пёс, постой и до конца послушай.
Пусть небо на тебя чуму обрушит,
Чтоб ты, погрязший в адовых грехах,
Был обращен в ничтожество и прах.
Пусть все друзья врагами обернутся,
А угрызенья совестью проснутся
И гложат душу чёрную твою,
Чтоб умер ты в аду, а не в бою.
Пусть очи ночью отдыха не знают,
И в лабиринтах адовых блуждают.
Тебя природа прокляла и свет,
Таким уродам места в жизни нет.
И не отец, а чёрт тебя зачал
Злым семенем всех адовых начал.
ГЛОСТЕР:
Замолкни, Маргарет!
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
Нет, Ричард, нет!
ГЛОСТЕР:
Стой!
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
Но я общаюсь не с тобой.
ГЛОСТЕР:
Прости, но так мне показалось,
Что от меня лишь тень осталась.
КОРОЛЕВА МРГАРЕТ:
Я буду клясть тебя без лени,
Чтоб не осталось даже тени.
ГЛОСТЕР:
Да будет проклята твоё, ведунья, имя.
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА:
Да будь ты проклята проклятьями своими.
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
Владычица фальшивая, ведь ты,
Кто посягнул на царские мечты,
Сегодня ублажаешь паука,
Который съест тебя, наверняка.
И факта очевидного не скроешь:
Ты западню сама себе готовишь.
Наступит день, когда со мною вместе
Ты проклянёшь и горбуна, и бестий.
ГАСТИНГС:
Речей безумных здесь уже довольно!
Не нам – себе вы делаете больно.
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
Что вас тревожит?
Больнее быть уже не может.
РИВЕРС:
Коль этикет боготворишь,
То вспомни, с кем ты говоришь!
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
Не я, а вы здесь трепещите!
Забыли, с кем вы говорите?
Вы взбеленились здесь почто?
Я – королева, вы – ничто.
ДОРСЕТ:
Дебаты надо прекратить.
Что с ненормальной говорить.
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
Маркиз посмел меня поправить!
Возможно ль оное представить?
Ещё и герб не тронут мхом,
А он уж свой позорит дом.
Кто не терял, понять не может,
Как траты сердце нам тревожат.
Чем выше в небо заберёшься,
Упав, к высотам не вернёшься.
ГЛОСТЕР:
Да, неплохой совет, маркиз.
Учти намёк: не падай вниз.
ДОРСЕТ:
Учту совет. Скажу, однако,
Для вас он также одинаков.
ГЛОСТЕР:
Моё гнездо на кедре – в небе,
Никто в той выси в мыслях не был.
Сама судьба гнездо мне свила,
Где в радость ветер и светило.
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
В гнезде том завелась скотина,
Набросив смерти тень на сына.
И утонул мой светлый лучик
Во мраке этой чёрной тучи.
Внедривши в Англии раздор,
Вы наше заняли гнездо.
Безосновательны угрозы,
Вам отольются наши слёзы.
БАКИНГЕМ:
Мир и ни чёрен, и ни бел.
Стыдитесь! Есть всему предел.
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
Я заявляю, лорды, смело:
Бесстыдству ныне нет предела.
Убиты все мои надежды,
Сплошная рана под одеждой,
Её не вылечить речами,
Лишь гнев и горе за плечами.
БАКИНГЕМ:
Уже достаточно проклятий.
Бог не допустит здесь распятий.
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
О, Букингем, целую вашу руку,
Лояльность к нам – в том главная порука.
Ты кровью не запятнан, и признаюсь,
Что проклинать тебя не собираюсь.
БАКИНГЕМ:
Не надо клясть!
Ведь тот, кто проклинает
Частенько проклят сам же и бывает.
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
Проклятия мои разбудят бога,
Они летят к небесному порогу.
О, Бакингем, клыков остерегайся,
И ложным ласкам пса не поддавайся.
Не верь тому, что Глостер говорит,
Его укус смертельно ядовит.
На нём клеймо зловещий ад поставил,
Он слуг своих чертями служить заставил.
ГЛОСТЕР:
Что говорит несчастная старуха?
БАКИНГЕМ:
То, герцог, не для слуха.
КОРОЛЕВА МАРГАРЕТ:
Ужель совет тебе мой не по нраву?
Ужели дьявол в этом деле правый?
Припомнишь ты меня в тяжёлый час,
И скорбно прозвучит твой жалкий глас:
«Была пророком Маргарет когда-то,
Да где ж теперь отыщешь виноватых?»
Вас гложет ненависть,
Вы ею все больны,
Господь отмерит всем сполна вины.
(Уходит.)
ГАСТИНГС:
Да это не проклятья – сущий суд!
На голове аж волосы встают!
РИВЕРС:
И у меня
Так пусть её за это обвинят!
ГЛОСТЕР:
Святою девою клянусь:
Судить её я не берусь.
Она до слёз огорчена,
В том, лорды, и моя вина.
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА:
Хоть я её и ненавижу,
А всё ж вины своей не вижу.
ГЛОСТЕР:
Всё, чем владеете, её когда-то было.
Меня ж моя горячность загубила:
Я делу отдавался целиком,
Но отвечали только холодком.
И Кларенс незаслуженно сидит,
Кто засадил, того пусть бог простит.
РИВЕРС:
Никто из нас, увы, не идеал.
Помолимся за тех, кто пострадал.
ГЛОСТЕР:
Помолимся, помолимся, друзья.
(В сторону):
Кляня других, себя бы проклял я.
(Входит Кэтсби.)
КЭТСБИ:
Его величество, мадам, вас приглашает,
И лордов видеть, в том числе желает.
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА:
Прошу уважить, лорды, короля.
Процессию к нему возглавлю я.
РИВЕРС:
Сплотившись душами и верными сердцами,
Мы, королева, следуем за вами.
(Все, кроме Глостера, уходят.)
ГЛОСТЕР:
Творю я зло и всех оповещаю,
Кого злодеем в бедах назначаю.
Ложь сочинял заведомо о брате,
Чтоб Кларенса упрятать в каземате.
Мол, королева в этом виновата,
Что натравила короля на брата.
Я простаков таких, как Бакингем,
Не подавившись, без приправы ем.
А дураки мне верят, в битву рвутся,
Тупыми лбами в этой драке бьются.
Я их на путь смиренья наставляю,
И прочитать Писанье заставляю,
Писанье главный лейтмотив таит:
«На зло добром ответить надлежит».
Священной книги мудрые слова
Моих интриг скрывают кружева.
(Входят убийцы.)
А вот и палачи на месте.
Моей не посрамите чести!
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Мы вашу честь, милорд, не осрамим,
Но без бумаги путь неодолим.
ГЛОСТЕР:
Об этом я подумал. Вот бумага,
Надеюсь на смекалку и отвагу.
(Даёт бумагу.)
Согласно приказанию и просьбе,
Закончив дело, приходите в Кросби.
Внезапность – козырь главный в этом деле,
В таких делах вы, парни, преуспели.
Не дайте шанса Кларенсу судачить,
Иначе вы не справитесь с задачей.
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Не в языке сокрыто наше жало,
Орудуем не словом, а кинжалом.
Об этом даже можно не судить:
Нам проще убивать, чем говорить.
ГЛОСТЕР:
Там, где дурак слезу прольёт,
Ваш взгляд каменьями убьёт.
Дела нужны – ни речи!
ПЕРВЫЙ УБИЙЦА:
Тогда, милорд, до встречи.
(Уходят.)