- 13 -
Не могла Лора заставить себя не думать о встрече на пляже. Не получалось. Может не хотела? Стала немного рассеянная. На вопросы близких отвечала невпопад. А когда вспоминала его обжигающий взгляд - что-то переворачивалось внутри, появлялся необычный блеск в глазах и хотелось взлететь. Даже Зойка что-то заподозрила:
- О новом женишке мечтаешь? Гришка - хулиган. Спроси у Нины.
Уединялась. Сидела в любимой беседке и прислушивалась к внутреннему голосу. Тот молчал. Или подзуживал: "Попалась? Краси-и-вая девчонка,ха-ха."
"Проверим", - решила Лора и отправилась в спальню родителей. Там было большое трюмо.
Закрыла двухстворчатые двери на ключ и разделась до купальника. Хотела и купальник снять, но передумала: «Вдруг кто-нибудь подглядывает… - стала во весь рост перед трюмо, - с чего начать?».
Бегло осмотрела себя с ног до головы: вроде бы ничего. Фигура ладная, всё на месте. Лора опустила купальник ниже грудей. Ей показалось, что они немного выросли и стали, как два больших антоновских яблока. «Красивые», - заключила Лора и, застеснявшись, подтянула лямки купальника на плечи. Одеваясь утром, любила вскользь посмотреть в зеркало и полюбоваться своим телом. Особенно в конце лета, когда оно покрывалось бронзовым загаром.
«Теперь лицо. Лицо, лицо, выйди на крыльцо. Ну, красавицей не назовёшь. Вон у мамы на столике стоят открытки любимых артистов: Быстрицкая, Хитяева, Кириенко – вот это красавицы! Куда мне с ними тягаться…»
Зойка, поев, ломилась в двери.
- А што ты там делаеф?
- Зоя, иди погуляй... я тут прилегла немного... голова заболела…
- На родительскую кровать?..
Немного постучав и поняв, что двери не откроются, Зойка ушла.
Лора снова устремила взгляд в зеркало. На неё смотрели серые, (хм, были зелёные – стали серыми. Наверное, летом выгорают. Или шторы отсвечивают…) широко распахнутые глаза. «Глаза ему мои знакомы, - хмыкнула Лора, - ещё бы – суриковские, как на картине в тётином альбоме. Не уверена, что он видел картину. А может и видел… Небось, кроме Элвиса Пресли, больше никого и не знает». Сама она мало что знала об Элвисе Пресли. Слышала, что популярен.
Окинула взглядом лицо - покрытое ровным речным загаром, оно не казалось таким бледным, как обычно. Правильный овал, широкий лоб, губы, по-детски припухшие. Длинные, слегка волнистые волосы, стянуты сзади в хвост, концы которого совсем выгорели. «Нос, как нос, - решила Лора, - чёлку не мешало бы отрезать, чтобы лоб прикрыть, но отец запретил: с появление на голове чёлки, в голове ветер появится». -
«Отрежу!» - решила она, - при отце буду невидимкой закалывать»
Закончив осмотр, Лора подмигнула сама себе в зеркало. «Что-то с дыркой между зубами сделать? Но Аркадию нравится». Открыла двери и пошла искать Зойку.
«Хм-м, красивая девчонка, - думала она, - у него таких красивых…».
Дневник Лоры
20 июня
Неужели Аркаша ревнует меня? Как он про него – нарцисс! Даже в словарь залезла: В древнегреческой мифологии – юноша-красавец, кот. увидев своё отражение в воде, влюбился в него. От этой любви умер и был превращён богами в цветок - того же названия.
22 июня
Томка ходит на танцы. Сама призналась. Остальные скрывают. Ну, что там такого, почему для школьников запрет? Почему? Танцуют твист. Ну, и что? Завуч все уши прожужжал: хочешь танцевать – пожалуйста, записывайся в танцевальный кружок и танцуй себе, сколько душе угодно. Записалась, танцую и вальс и ча-ча-ча. А хочется твист… и чарльстон (даже вслух нельзя произносить эти слова). Хочется «повыкаблучиваться», как папа говорит. Томка такое рассказывает… Завидую.
Мне скоро шестнадцать, а всё под папочкиной опекой. Даже со школьных вечеров встречает. Стыдно перед другими. Хо-чу! На танцплощадку! Даже не потому, чтобы покрутить (зачёркнуто) – свобода! Музыка какая-то заграничная, душу бередит.
- 14 -
В прошлом году к Тихомировым приезжала из Москвы тётя Женя, папина сестра.
Старше Тихомирова на три года, в свои сорок четыре она выглядела моложе брата. Три счастливых брака - так она говорила - детей не оставили. Ладно скроенная жгучая брюнетка (интересно – волосы подкрашивает? Лора не рисковала спросить), с модной в то время причёской «бабетта».
Фильм «Бабетта идёт на войну» Лора не видела, но знала, что причёска появилась благодаря Брижит Бардо, сыгравшей в фильме. Тётя Женя приехала со своей маленькой и белой, как сахар, болонкой Мухой, и привезла книгу-альбом о Третьяковской галерее. От неё пахло какими-то чужеземными духами.
Тётя любила три вещи: художника Сурикова, болонку Муху и жизнь. Армянский коньяк не в счёт – это результат жизни со вторым мужем-армянином. Преподавала немецкий в пединституте, по выходным подрабатывала в музее. Разбиралась в живописи и пыталась приобщить Лору к искусству.
Муха пулей носилась и обживала новую территорию. Тётя Женя восхищалась всем, что попадалось ей на глаза (как-будто видела в первый раз):
- Ой, какая красота! Три сосны-красавицы – Шишкина на них нет. А какая живописная ива у реки! – и придерживала «бабетту» рукой, когда налетал лёгкий ветерок, - райский уголок! А какая беседка… какая беседка! Лора, она располагает к чему-то романтичному. Ты готова? Какое, детка, у тебя имя красивое – Лора! Кстати – это я настояла на нём. Твои родители хотели не то Оля, не то Валя. Ло-о-ра! И точка!
Жену брата - Надежду,она считала простоватой, но ценила за хозяйственность. Особенно, когда видела на заднем (скотном) дворе стаи уток, курей и гордо вышагивающих индюков, которых побаивалась. При виде её, они раздували пышные хвосты-вееры, издавали гортанно-булькающие звуки и готовы идти в атаку. Где-то похрюкивала свинка. И клетки с кроликами и ондатрами.
- Лора, предупреди, пожалуйста, маму: мясо ондатры я есть не буду, – тётя брезгливо скривилась, - знаю, что мясо диетическое, но выглядят они… другое дело фазаны; знаю, они водятся в лесу.
- Тётя Женя, а кто ловить будет? Вы? – не удержалась от подколки Лора.
И представила, как тётя бегает по лесу в чёрной юбке и белой кружевной кофточке мелкими прыжками-шажками (узкая чёрная юбка большими не позволит). Вдруг – муравьиная куча! Тётя с криком: «Падаю-ю!» - падает, одной рукой придерживая «бабетту», другой треснувшую юбку. Ногами машет в воздухе, стряхивая муравьёв. Фазан удивлённо оглядывается и убегает. Лора не смогла удержать смех, поэтому отвернулась.
- Не смейся, Лора. Знала бы ты как их готовят в Москве, в ресторане «Прага», что на Арбате! «Уж не хуже мамы», - подумала Лора.
Один только раз Тётя посетила скотный двор.
- Надя, как ты со всем этим управляешься?
Одобрила решение Тихомирова - приглашать разнорабочую (была такая должность в лесничестве) Марию помогать вести хозяйство. В семье Тихомировых её называли Маня или Манечка. По всем понятиям она была домработницей, но слово «домработница» из лексикона было исключено.
- Надя, я привезла тебе сарафанчик, смотри, какие южно-карибские мотивчики, - Надежда благодарила и прятала в сундук, который достался в приданое от родителей. - Почему ты всё время в косынке? - тётя приглаживала «бабетту». - В Москве стали практиковать химические завивки. Сделай химию на голове – это освежает.
Лору эти разговоры-замечания немного коробили. Было обидно за маму, но в пререкания не решалась вступать. А хотелось. Тётю Женю она любила, даже пыталась подражать, но не дай бог такую маму.
Сделав осмотр территории, дав ценные указания, тётя звала Лору:
- Детка, иди ко мне.
Они садились на скамейку, расположенную у палисадника, под кустом сирени. «Ой, какой божественный запах! – тётя закатывала глаза. В начале июня сирень была в цвету. Тётя брала в руки, привезённую книгу-альбом, и начинала энергично листать.
- Суриков – это силище. Посмотри на это лицо.
Лора послушно смотрела, а сама думала, чтобы такое умное и, хотя бы минимально приближенное к искусству, сказать, чтобы угодить тёте:
- Лицо сильной и непокорной женщины. Художник хотел…
- Только не надо, детка, о художнике, о стиле – ты пока ничего в это не понимаешь, но надеюсь… Это не просто лицо. Боярыня Морозова – большой и трагический отрезок русской истории. Каждая из картин Сурикова – эпоха. Э-по-ха! Понимаешь? Муха, быстро ко мне! Кому сказала?
Болонка, в это время кокетничала с хозяином двора - Рыжиком. На расстоянии. При этом вертела элегантно постриженным столичным хвостиком. Рыжик сначала рычал; рычание перешло в невнятный скулёж, затем присел на задние лапы и онемел от удивления – такой сногвалящей красоты он в жизни своей не видел. Нет – видел: в прошлом году, но забыл, а может, не узнал - пострижена Муха в этом году была на другой фасон. Фасон заключался в пышном шаре на конце хвоста.
- Смотри – у этой барышни твои волосы, овал лица, думаю, что и глаза – тоже. Ну, прямо копия ты. Лора прочитала под репродукцией: «В.И.Суриков Меньшиков в Берёзове. 1883. Масло
- Тётя, ты не сказала: у которой из барышень?
- Та, котороя с книгой, – уточнила тётя. - Это они в ссылке, а барышня – младшая дочь Меньшикова. Когда приедешь в Москву, мы обязательно сходим в Третьяковскую галерею. Я там по выходным дремаю на стульчике. Книга тебе в подарок. Читай, изучай, приобщайся…
И работай над языком. Ваш южно-украинский суржик – милый, но, если приедешь в Москву (при этом вторая буква произносилась «о», а слышалось безударное «а») будешь выглядеть провинциалкой.
- Тётя Женя, Вы ведь тоже любите вкручивать всякие там словечки, не совсем литературные. Правда?
- Люблю. Это такое баловство, манера, чтобы тебя не считали заученной мымрой. Но только в узком кругу. Запомни! Боже упаси на работе – в музее.
Зойка безуспешно пыталась выманить Муху из палисадника. Резвая болонка выделывала выкрутасы в цветнике - бедные георгины!
- Надюша, извини, но твои георгины нуждаются в реанимации. Зоенька, - тётя делала большие глаза, – не закручивай Мухе хвост в бараний рог. Не вздумай засунуть её под кран, как в прошлом году, и драять щёткой - она этого не любит. Как же сирень дурманит голову – уснуть хочется под кустом.
Наступало время мёртвого часа, который тётя называла это «сиестой». Лору это радовало – она слегка уставала от тётиного столичного напора.
«А мне больше старшая Меньшикова нравится. Вообще тётя уверенна: кто из них старшая, а кто младшая? У этой, что на переднем плане, в глазах тревога и печаль. Мне это не грозит - я не в ссылке. Какая-то большая трагедия произошла в семье этих Меньшиковых – надо будет больше узнать, но не сейчас. К книге приобщусь: тётя уедет, вырежу репродукцию, вставлю в рамку и повешу на стенку в спальне; тёте говорить об этом не буду; наверное, это страшное кощунство. Может не стоит портить книгу? Стоит-стоит. Ладно, позже подумаю.
Каждый приезд тёти - фейерверк. И только Тихомирова эти фейерверки-феерии оставляли равнодушным. Он знал им цену, он знал чего стоило сестре слепить этот образ роковой-фееричной женщины. С тех пор, как сестра упорхнула в Москву, она изо всех сил пыталась доказать брату, что состоялась, как женщина и как личность.
Тихомирова раздражало даже не то, что сестра курит (научилась в столицах), а то, что настойчиво пытается скрывать.
- Кури на здоровье, - сказал он как-то и постарался вложить в сказанное как можно больше иронии.
Тем не менее – Тихомиров сестру любил, всё прощал и был снисходителен к ней.
Дневник Лоры
23 июня
Гуляла в парке. Каталась на каруселях. Пила газ-воду за три копейки из автомата. Странно, что алкоголики до сих пор не стыбрили стакан. Танцплощадка пустая. На скамейке начала фантазировать.
Попасть бы сюда вечером, когда площадка освещена огнями, играет ансамбль, она нарядная, в короткой юбке (ну не в такой короткой, как у Томки - чуть длиннее) и в туфлях- «лодочках» на маленьких шпильках. Она в ожидании. И вот подходит и приглашает на танец Г. Они танцуют запрещённый для школьников и такой манящий твист! А затем опять, и опять… и она на седьмом небе. Ой, как хочется повыкаблучиваться! Вот это чудо!
Чудо, чудо. Какое там чудо? Надо верить в себя, в Аркашу, в отца, в то, что должна школу закончить с золотой медалью (слышу голос отца), правильно построить свою дальнейшую жизнь… Что-то хотела написать за Аркашу (что?), но папочкины наставления всё вышибли из головы.
Это «за» прицепилось ко мне очень плотно – Аркаша подкинул.
Этим летом я должна попасть на танцплощадку! Чего бы мне этого не стоило… и точка!
----
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2015/03/13/1691
Начало здесь: http://www.proza.ru/2014/03/05/1798