По рассказу И.С. Воронова «Ляленка»,
напечатанному в Варнавинской газете
«Новый путь» 20,29 мая 1967 года.
В потоке вод Ветлуга отмеряет
Года и половодья на лугах.
О прошлых поколениях слагают
Предания, легенды в деревнях.
Зарос кипреем берег и малиной,
Сосною пахнет ветер у реки,
И триста лет живущие былины
Я повторяю трепетом строки.
Лесной дорогой Ляля промышляет,
Не просит Бога помощи в делах,
Захочет, милует, захочет, убивает,
Скрывается в варнавинских лесах.
Помощником ему в делах разбойных
Бархотка, знавший свой шесток,
И вел он до поры себя спокойно,
Ведь Ляля с каждым был жесток.
Озерный круг кубышками желтеет,
Обман прозрачный тянет в глубину,
Поляна между соснами светлеет,
Они хранят лесную тишину.
Бревенчатый починок на поляне,
Шалуха, как лесная егарма,
Бархотка раз в глаза ей глянул,
И понял, что сошел с ума.
Разбойничьи дела у них пропали,
А Ляля злится и грозит ему,
Он просит, что б Шелуху показали,
Ну, а увидел: у нее в плену.
Ветлуга от раздора не мелеет,
Разбойники схватились за ножи.
Гора на правом береге светлеет,
Вода в глубоких омутах кружит.
«Постой, ну что мы, в самом деле,-
Бархотка Ляле тихо говорит,-
Решить простого дела не сумеем?
И Бог нам помощь сотворит.
Шалуха пусть моею будет,
Княгиню в лес доставлю я,
Мой риск для дела неподсуден,
Порукой слово и рука моя!»
Челны скользят Ветлугою ночною,
А стража князя предала.
Река манила быстрою волною,
Княгиня трепетом звала.
Забыл на миг Бархотка про Шалуху,
Глаза его закрыты красотой,
Вдруг слышит он над самым ухом:
«Об этом пожалеешь, мой родной!»
Но с лаской пристает княгиня,
С мольбою просит, чуть дыша:
«Не отдавай разбойнику в малину,
Там жизнь моя не стоит и гроша».
«Разбойник я, - сказал Бархотка, -
Забыл я Бога, мать, отца,
За три копейки перережу глотку,
Но слово дав, исполню до конца!»
На берегу с косматыми кострами
Разбойники Ветлугу стерегут,
И разгрузив челны с дарами,
Княгиню в логово ведут.
«Чудовище, уйди!» - кричит княгиня,
Толкнула Лялю, в обморок упав.
А он хрипит, щербатый рот разинув,
И нож его, так беспощадно прав.
В ночи босую водят по оврагу,
От глаз совиных ужас и испуг.
Разбойник Ляля наливает брагу.
Княгиня чуть жива от этих мук.
Несут злодею горестные вести,
Что не сломили бедную ничем,
Не назвалась она ему невестой,
И Ляля черен, глух и даже нем.
Ведет княгиню сам уже на гору,
Булатный нож вонзает в грудь.
Завыли волчьи стаи по угору,
Отпели смерть и Лялин путь.
Бояться леса люди перестали,
Узнав, что Ляли больше нет.
Легенды о разбойнике слагали
Передавая много-много лет.
Починок, обустроенный Шалухой,
Деревней стал на левом берегу,
Название ее по верным слухам
Произнести, конечно, я смогу.
На берегу Ветлуги ночью тихо,
Колышет бриз лениво сосняки.
Деревня называлась Бархати;ха,
В лесном распадке бани у реки.
В родстве не мыслю о высоком,
Но в Бархати;хе бабушка жила.
Моя строка о времени далеком
К ее родному дому привела.