Так же, как и мой отец, я жил на одну зарплату, если не считать зарплату жены.
К сожалению, в нашей бодрой и жизнерадостной стране, труд и зарп¬лата, мягко говоря, не эквивалентны. В грузинском фольклоре есть даже такое проклятие — "Чтоб ты и твои дети жили на одну зарплату". Такое желали самому заклятому врагу. И все же, несмотря на тонкий грузинский юмор, наши люди совершали чудеса героизма, умудряясь кое-как сводить концы с концами. Работали кто как, а кто и кое-как. Как сказал однажды народный депутат в узком кругу — "Вы делаете вид, что платите нам, а мы делаем вид, что работаем"...
Я был тогда на должности мастера производственного участка одного небольшого заводика. Работа, как говорят, не пыльная, но и не зара¬ботная. Потеть не получалось и, честно говоря, было не за что.
Жизнь проходила без особых сложностей по накатанной колее тради¬ционного русского бездорожья.
Одевались мы просто и незатейливо, еще проще питались. Пользова¬лись бесплатными услугами нашего отвратительного сервиса и летом "от¬дыхали" на огородах, заботливо выделенных нам любимым профсоюзом. Иногда, правда, во время прополки колхозной свеклы, (подобные меропри¬ятия тогда еще были не редки) в голову лезли какие-то дикие мысли.
Может солнце сильно припекало, а может рядки были, как говорил мой коллега "длиною в год". Мысли возникали ужасные: 1) вот бы найти миллион! Или получить его в наследство от несуществующих, а может быть существующих, кто его знает, родственников за границей!; 2) вот бы выиграть миллион в лотерею! Я, конечно, понимал, что это бред. Еще мой мудрый дедушка говорил в свое время моему менее мудрому отцу:
— Яша! Я вас умоляю! Не играйте с государством в азартные игры. Это же игра в одни ворота!
Азартных игр, которые имел в виду дедушка, у государства было две. Одна из них, — та, в которую играли все, была обязательной и называлась игрой в облигации выигрышного внутреннего займа. Вторая — денежно¬-вещевая лотерея, — рассчитанная на любителя, предполагала, по- видимому, зачатки нашей нынешней демократии. Я иногда сравнивал свою жизнь с жизнью слепой лошади вращающей колесо на руднике. Ин¬тересно, приходили ли этой лошади в голову какие-нибудь мысли? Может быть, она во время своего тяжкого труда парила подсознанием в небе, как горный орел или, как дельфин, резвилась в теплом и ласковом Черном море. Этого никто, конечно, не знает. Да и что может рассказать человеку слепая лошадь? Человек конечно хитрее лошади. Даже слепой.
И человек думает: — "Зачем мне журавль в небе, если есть синица в руках".
Синица в руках это тоже подарок судьбы. А подарки судьба делает не часто. В этом смысле и мне однажды улыбнулся случай.
Сидим мы как-то в курилке. Состояние такое расслабленное. Разго¬воры, в основном, стандартные. Спорт, женщины, политика. Иногда кое-кто пытается поднять производственную тему, но его даже не обрывают. Просто посмотрят, как на инопланетянина с осуждающим любопытством и нару¬шитель традиции, опомнившись, смущенно умолкает. Контингент в курилке однообразный; мастера, рабочие, иногда бывает начальник цеха.
А тут забрел Саша — снабженец. Молодой, здоровый, некурящий — кровь с молоком и жир с мясом. Пришел он не один, а вместе с розовеньким, кругленьким мужчиной средних лет, в фуражке абхазского типа, именуемой в народе "аэродром". "Спички джоктур?" — обратился мужчина ко мне, разминая в пальцах сигарету. Я дал ему прикурить. Они сели, продолжая, по-видимому, ранее начатый разговор. — «Вряд ли кто возьмется — говорил мужчине Саша. — Договориться всегда можно, — резонно возражал "аэродром". — Были бы деньги". — Есть проблемы? — вступил я в разговор. — Да вот товарищу нужно сделать полуавтомат для протяжки фигурной полосы. — А какой профиль? — Уже заинтересованно спросил я. С трудом, на пальцах (какие там чертежи!) объяснив мне идею, мужчина, хитро улыбнувшись, добавил — Мы за ценой не постоим.
Согласовав сразу же вопрос цены, я в тот же день собрал коллектив "предпринимателей", куда вошли: конструктор, токарь, фрезеровщик и слесарь-глухонемой Саша Р. Объединяла всех нас одна идея? — Заработать денег на подарки женам к 8 Марта. На следующий день работа закипела. Отбросив в сторону, насколько это было возможно, проблемы основного производства, вновь рожденный коллектив энтузиастов буквально за неделю спроектировал, изготовил и отладил оригинальную модель лентопротяжного агрегата. До 8 Марта оставалась ровно неделя!
Пригласили заказчика. Тот пришел, увидел, одобрил и назначил день вывоза.
В условленное время в ящике с мусором агрегат доставили к красному "Москвичу", куда он с трудом и был засунут. Вместе с конс¬труктором, Сашей-снабженцем и заказчиком мы двинулись в сторону аула. Прибыв на место, сразу же установили агрегат и испытали. Работал ста¬нок четко и безукоризненно.
— А теперь, — улыбаясь, сказал заказчик, — небольшая неофициальная часть.
Он повел нас в какую-то заброшенную контору, где мы, за грязным, застеленным рваными газетами столом, из граненных столовских стака¬нов, под отвратительную закуску (вонючий сыр и килька в томате) "обмы¬ли" плод нашей творческой мысли, пота и надежд на щедрое вознаграждение. Было произнесено много тостов, но из всех запомнился один, который уже заплетающимся языком несколько раз повторил на бис заказчик.
— Не обижайте Сашу! — говорил он со слезой.
— Не обижайте Сашу!..
...Скромно потупившись — снабженец Саша гундел. — Да ладно, Осман Свои ведь ребята!
Домой нас доставили поздно ночью, никаких. Кое-как, где ползком, где на бровях, под скрипучий аккомпанемент своих жен, мы добрались до постелей.
...Утром, увидев Сашу, я бодренько так спросил его — Ну как?! Когда расплата?
— А что? Разве он с вами вчера не рассчитался?
— Нет, — говорю я и бледнею.
— Так, а мне он сказал, что уже все. Мы в расчете. — Как?! Мы же только обмыли!
— Наверное он это и имел в виду. — С улыбкой сказал мне Саша и, закурив сигарету, отправился к себе в кабинет.
После бурных дебатов с коллективом по поводу невыплаченного вознаграждения я, словно оплеванный, с тяжелым сердцем шел домой.
— Дурак! Какой же я дурак! Бестолочь безмозглая! — ругал я себя.
— Ну ладно сам пострадал, а то ведь ребят подставил! Как я после этого с ними общаться буду?!.
Ребятам, конечно же, было обидно. Но мне поверили, что я был об¬манут коварным Османом. Конечно, уважать после этого стали меньше, и иногда ехидно подкалывали при встрече.
...До сих пор меня мучает вопрос. Что означала фраза "Не обижайте Сашу!" Может, это был ход конем и деньги за наш каторжный труд Осман с Сашей поделили между собой? Возможно, это было оговорено заранее, до попойки. Османа я с тех пор больше не видел. Выбивать из него деньги тоже не поехал. Не на чем. Но с шабашками завязал. Навсегда. Не мое это дело.
Р/S: А жен мы все же поздравили с 8 Марта.
И поздравляем каждый год... цветами!