Я часто мысленно упрекал маму. Упрекал за то что, как мне казалось, упустила момент. Бросила, не прибрала к рукам этот никому не нужный, убогий, убыточный во времена Союза кинотеатр с эпическим названием «Мир». А могла ведь, могла дать слесарю на бутылку, билетерше на палку колбасы, киномеханику на пару чехословацких сапог и единолично приватизировать здание, которое позже похожим образом сменив хозяина и направление деятельности стало приносить позолоченные яица.
Каждый человек хочет для своего ребенка самого лучшего, каждый стремится избавить свое чадо от проблем и забот, от тягот и унижений; от необходимости из нищеты через бесправие, ложь и лицемерие встречающихся на пути пробивать себе дорогу к счастью, дорогу вымощенную немыми надеждами и великими трудами, крошечными победами и громкими проигрышами, дорогу непредсказуемую и от того интересную и увлекательную, дорогу что у каждого своя.
Помню уже только фамилию – Бойко. Даже имени человека этого не осталось в моей памяти. А ведь он был, существовал, учился в моей школе, дружил с кем-то, может быть кого-то любил, уважал, может быть уважали его. Хотя отца его уважали все-таки думаю больше. Ведь он не упустил момент как моя мама. И когда из растрескавшихся швов Союза вылетало народное достояние он успел подставить руки и приватизировал таки одно из зданий в центре города на берегу реки. К тому моменту когда сын повзрослел, деньги объект недвижимости уже приносил. И деньги немалые.
А в нашей семье денег не было. Мама оставив в конце перестройки должность директора кинотеатра пошла работать простым библиотекарем. Отец устроился чуть лучше. Видимо поэтому вскоре с легким сердцем и развелся с первой женой прожив двадцать пять лет «партбилет-в-партбилет» да нашел себе помоложе. Еще лет пять-семь после окончания института о деньгах я в основном только слышал. И то лишь crime уха. Иногда видел но они тут же скрывались от меня в полумраке чужих карманов или ларечных окошек. Может быть поэтому я до сих пор живу с полным ощущением что деньги вообще не существуют. Это самая искусная мистификация всех времен и народов.
Я думаю Бойко был доволен жизнью, возможно даже был счастлив. Тысячи, десятки тысяч людей мечтали оказаться на его месте. Сотни тысяч согласны были иметь в десять, в двадцать раз меньше и все равно были бы удовлетворены бытием. Я думаю и отец его был доволен своей судьбою. Не многие в те лихие времена удержались на плаву и когда схлынула волна от цунами, вызванная всесоюзным землетрясением оказались ближе всех к защитному тотему и лохани. Он был одним, как мне казалось тогда, из любимцев судьбы.
Я тоже мечтал быть на месте младшего Бойко. Машина, квартира, институт, путешествия, развлечения,.. друзья... Все родители хотят дать это своим детям. Все. В этом нет ничего предосудительного. Все хотят услышать от своего ребенка «Спасибо за все!..» Но не все готовы пойти на обман и подлость, на предательство и поругание своей веры, не все хотят встроиться в ущербную систему ради того чтобы ребенок их ни в чем не нуждался и был защищен от опасностей мира деньгами, сомнительным именем родни и положением.
Бойко умирал страшно. Дружки по институту в жесточайшем наркотическом угаре раз за разом наносили глухие удары молотком пока не треснула черепная коробка. Но и после этого не успокоившись добивали еще около получаса уже бездыханное тело,.. тело ребенка которому дали все,.. мечты которого исполнились...