Родная сестра отца - тетка Мария, в честь которой собственно и назвали Маринку, позвала всю семью брата на Кубань, когда почувствовала себя неважно. Зная, что тётушка просто так никогда ничего не делает, сердобольная Марина сразу после окончания педагогического института, получив специальность учителя начальных классов, примчалась ухаживать за больной… Вскоре приехали к Марии Волошкиной и брат с женою… Их старший сын перебрался в Ленинград вместе с семьей. Марина была радостью и родителей, и любимой неразговорчивой тетки.
Тетушка Мария долго присматривалась к доброй и отзывчивой племяшке, а когда почти следом один за другим ушли из жизни Маринкины родители, она как-то вечером подозвала племянницу к себе: « Я, Маринка, на тебя завещание оформила. Ты – дурочка слишком доверчивая, так без угла и останешься… Брат твой, если что, зубами начнет вырывать… Так вот… что тебе скажу: я спину гнула только для тебя. Учти это. Подписала тебе, так что живи и пользуйся… Знаю, что кобели будут на хату больше заглядываться, чем на тебя-стропилу… Так ты, Мариша, должна зарубить себе на носу: жизнь большая, в ней свой уголочек не помешает. Держись за свой угол, он тебя укроет…»
Теткины слова опять больно хлестнули Маринку. Она всегда «комплексовала» по поводу своего роста. И в школе, и в институте, и дома… В восемнадцать лет, имея свои сто восемьдесят пять, она на всех смотрела сверху вниз, за что и стала для многих просто «каланчой». Наверно, скорее поэтому, когда на дне рождения подруги к ней стал приставать темноволосый кудрявый Колька, она не оттолкнула его от себя. Два месяца избранник без прописки и денег валялся у Маринки на диване, потом пошел проведывать свою мамашу, которая долго себя ждать не заставила… Она явилась к Марине утром в воскресенье и уже с порога прямо заявила: «Дураков сейчас нет. Хочешь с сыном моим жить, подпиши на него половину дома…» Маринка, хорошо запомнив теткин наказ, на такой поворот была не согласна…
Коленька еще месяца четыре изображал из себя влюбленного мужчину, но работать категорически не хотел и желал получить половину имения…
Он исчез в сентябре также внезапно, как и появился, когда приехавший на разведку родной брат Маринки сказал ему, что желания их совпадают на все 150%, только с тем расхождением, что он тоже законный наследник.
Брат долго уговаривал сестру продать тётушкин дом и поделить деньги пополам, потому что на свет появилась в его семье крошка Наталка, а для неё нужна отдельная комната, и в Ленинграде она уже нашлась… На отказ он явно не рассчитывал, и обиженный умчался назад, не забыв напомнить Маринке, что его дочка, в случае чего, первая и единственная наследница у Марины, а ей тогда было всего сорок лет…
Дни бежали с такой быстротой, что не успевали высыхать мокрые от слез подушки «каланчи». Она не нашла работу по специальности, а устроилась в местную библиотеку, где успех пришел значительно быстрее, чем она ожидала. Её полюбили читатели и люди читательского клуба, который она организовала. Пропадая на работе сутками, Маринка не замечала первых морщинок, что вдруг появились на её добром, улыбчивом личике… Всю свою душу она теперь дарила подругам, которые преданно любили её и которые никогда не претендовали на дом…
С маленьким великодушным приезжим музыкантом Маринку столкнула сама судьба. Он приехал из Казахстана, откуда была и сама Марина. Приехал просто к другу, потому что ему было уже пятьдесят четыре, а судьба была без перемен на личном фронте. Он играл на всех музыкальных инструментах и писал стихи, которые тут же перекладывал на музыку. Приходилось самому петь и не однажды, потому что не было других певцов-мужчин. О том, что он закоренелый холостяк, Алексей Васильевич и сам не догадывался.
Случилось то, что и должно было случиться…
Алексей Васильевич своим интеллектом и спокойным уравновешенным характером покорил сердце Маринки. Она и сама не могла в это поверить. Но сердце начинало бешено колотиться, когда Алексея она приглашала на вечера в библиотеку. Он никогда не отказывал ей, и тогда она решилась готовить ему нехитрую еду, которую робко оставляла у дежурной в общежитии, в маленькой комнатке которого поселился «добрый молодец» Алёша.
Сам Алексей Васильевич стал замечать неровно дышащую Марину уже через некоторое время. Вначале это ему нравилось, он всегда засматривался на высоких девчонок, но даже представить себя не мог рядом с такою «каланчой». А когда Марина стала посвящать ему свои нехитрые, пламенные строчки стихов о любви, он забеспокоился и даже решил уехать подальше, чтобы его ничего не волновало. Волна удушливой любви захлёстывала Маринку всё больше. Её подруги уговаривали забыть музыканта, но не тут-то было. Марина кивала головой, но была согласна ради Алексея на всё, даже свой злополучный добротный дом она могла бы просто подарить Алексею, но он его не интересовал вообще. Да, он мечтал о пламенной любви, он хотел парить рядом с красавицей лет восемнадцати, он рад бы был слышать смех своих детей, но…
Алексей вдруг неожиданно для себя почувствовал нежное тепло одиночества, когда над ухом не жужжит такая надоедливая муха, как Марина, когда не нужно ни перед кем отчитываться за зарплату, когда со стола можно не убирать ноты годами, когда можно уехать куда хочу и когда хочу. Свет мерк только при упоминании имени Марина, от которой нужно прятаться за кулисами большого зала, а ведь он никогда даже не держал её за руку.
Страх за свое вольное существование был таким сильным, что у Алексея Васильевича поднялась температура, и он боялся только одного, что приедет Марина его проведывать. Он сразу надел свою лёгкую курточку, схватил допотопный велосипед и помчался на работу впереди начавшегося ветра.
Первую, кого он встретил на работе, была как раз Марина.
«Я пришла пригласить Вас на наш клуб. С директором я уже договорилась. Мы Вас ждем, Алексей Васильевич!» -опустив свои чудесные глаза, сказала высоченная Марина.
А Алексей Васильевич, почти задыхаясь от её удушливой волны, хотел набрать воздух, чтобы сказать решительное «Нет!», но слабо улыбнувшись, почти прошептал: «Да, да… Спасибо за приглашение. Я обязательно буду!»
Окрыленная предстоящей встречей, Марина торопливо зашагала в сторону библиотеки, а Алексей понуро сел за стол и лениво взял в руки баян. И только новая песня как-то отвлекла его от горьких дум… «Господи! Как хорошо одному – то… Пусть и вкусные пирожки Марины, но я лучше колбаски в магазине приобрету. Спасибо, Господи! Ты даешь мне полный покой от надоедливых женщин… Пусть они обходят меня стороной… Я уж как-нибудь обойдусь без их удушливой любви…» - так рассуждал Алексей, сладко засыпая на маленькой удобной кроватке закоренелого казахстанского холостяка, узнавшего затрудненное дыхание от женской силы влюбленности на Кубани…
12.03.15