В мире больше зла, чем добра.
Пьер Бейль.
Машина резво взлетела на небольшой подъем, за которым следовал крутой поворот налево, на узкую улицу, обустроенную деревянными домами. Сразу после поворота я увидел на дороге неподвижно лежащее тело рыжего щенка. На обочине дороги, чуть поодаль от проезжей части, стояла рыжая собака, неотрывно смотревшая на погибшего под колесами машин щеночка. Ее скорбная поза, понурый вид и даже обвислые уши выдавали горестное состояние матери, потерявшей одного из детенышей. Возле нее беззаботно крутилась тройня таких же рыжеволосых пузатеньких щенят, что и погибший сородич.
Притормозив, я направил машину стороной от неподвижного комочка и остановил ее, не в силах оторвать взгляд от места разыгравшейся трагедии. То, что мне пришлось наблюдать, невозможно передать словами; эту щемящую сцену проявления собачьего горя можно было только видеть, понимать, чувствовать.
Собака-мать подошла к детенышу, обнюхала изуродованную часть туловища и начала облизывать голову, оставшуюся неповрежденной. Так она облизывала его после родов и при подрастании, когда он припадал к материнским соскам. Она прощалась с малым чадом, которого выносила, народила, но не смогла уберечь от опасности на дорогах, исходящей от беспощадных железных чудовищ на быстрых колесах. Облизать коченеющее тело - это все, что она могла сделать для погибшего щеночка.
Безмолвный и потрясающий по накалу чувств, прощальный ритуал был прерван чередой автомобилей, хлынувших в проулок с магистральной дороги. Собака отскочила на обочину, ближе к щенкам, и встала, тревожно вглядываясь в тот рыжеволосый комок, который огненным пятном мелькал в ее глазах между катившимися колесами. Из калитки вышел хозяин усадьбы.
Я привел машину в движение. Бросая частые взгляды на зеркало, я видел, как собака снова вышла на освободившееся от машин дорожное полотно, приблизившись к дорогому для нее существу, как затем светло-рыжее пятно на дороге постепенно таяло и растворялось в пространстве, уменьшаясь в размерах, пока не исчезло совсем.