Бабайка
- Вот не будешь слушаться, Бабайка придёт, - проговорила бабушка строго.
Серёнька приподнялся на кровати и широко распахнул глаза.
- А какой он Бабайка? А зачем придёт? Ба, а ты его видела? – засыпал он бабушку вопросами.
Мария Степановна только головой покачала: «Ничего не боится. И спать не хочет. Маета с ним».
- Ну, ба-а, - потряс её за рукав Серёнька. – Ну какой Бабайка?
- Страшный бородатый мужик с мешком, в лесу живёт, - раздражённо проговорила Мария Степановна, снова укладывая внука и поправляя сбившееся одеяло.
Серёнька ещё больше округлил глаза.
- Дядя Коля, да?
- Господи, ну причём тут Николай, - засмеялась бабушка. Потом нахмурилась и строго сказала: «Спи».
- Сама же сказала: страшный, бородатый и в лесу. Значит дядя Коля, - серьёзно продолжил внук.
Мария Степановна не выдержала: «Да будешь ты спать наконец?!»
Серёнька на всякий случай натянул одеяло до ушей, но при этом отрицательно помотал головой: «Не, ба, не хочу».
- А я хочу, - сердито сказала бабушка и начала раздеваться.
Она уже засыпала, когда услышала рассудительный голос внука: «Надо будет завтра у дяди Коли спросить, Бабайка он или нет. Страшный, бородатый, в лесу… Наверное, Бабайка».
Утром быстренько проглотив завтрак Серёнька пулей вылетел на улицу. Ему срочно нужно было узнать, Бабайка дядя Коля или нет. Иначе до конца жизни Серёньке будут сниться такие страшные сны как в эту ночь: он идёт по тёмному лесу, а навстречу ему выходит страшный бородатый мужик. И совершенно непонятно, дядя Коля это или нет. Потому что лица в темноте не видно. Нет! Надо срочно всё узнать.
Серёнька, правда, немного не добежал до дома Николая. Как-то сами собой встали ноги, а сердце забилось часто-часто, вот-вот выскочит. «Может лучше домой?» - закралась предательская мысль. Чтобы ей не поддаваться, Серёнька громко сказал: «Бабайка, выходи!». И замер, ожидая выхода страшилища, напряжённо вслушиваясь в тишину. Перед самым его носом пролетела бабочка, лёгкий ветерок пошевелил траву, согнав сидевших на ней мошек. Над головой плыли величавые белые облака, снисходительно глядя на стоящего внизу мальчика. А Бабайка не выходил.
Серёнька счастливо рассмеялся: «Конечно дядя Коля не Бабайка. Он же просто лесник!» И уже хотел было двинуться дальше, как снова замер: «А что если он притаился и ждёт?». Ведь совсем недавно с бабушкой про Красную Шапочку читали. Правда, Шапочка была девчонка и вообще могла бы отличить бабушку от волка. Серёнька бы, например, сразу отличил.
Он глубоко вздохнул, набираясь смелости, и сделал решительный шаг вперёд, когда увидел выходящую от дяди Коли Елену Ивановну. Она работала в медпункте и один раз приходила к ним, когда от грязной клубники у Серёньки болел живот. Теперь, похоже, заболел дядя Коля.
- Тётя Лена, - подбежал к ней Серёнька, - ты чего приходила? Бабайка заболел?
- Кто? – изумлённо спросила Елена Ивановна.
- Ну… дядя Коля, - потупился Серёнька.
- Да, Серёжа, заболел дядя Коля. Сердце… - печально вздохнула Елена Ивановна, легонько потрепав мальчика по голове.
- Он теперь умрёт, да? – грустно спросил Серёнька.
- Ну почему же сразу умрёт? – изумилась Елена Ивановна. – Я ему таблетки выписала, будет их принимать и поправится.
- А дедушка от этого сердца умер, - припомнил Серёнька бабушкины рассказы про дедушку. Говорила она, правда, не ему, а соседке тёте Кате, но всё равно Серёнька запомнил.
- Это потому, что не лечился, - наставительно заметила Елена Ивановна и почему-то посмотрела на дом дяди Коли.
- Не переживай, маленький, - погладила она мальчика по голове. – Иди домой, а то тебя, наверно, бабушка потеряла.
- Не, - решительно отказался Серёнька. – Я лучше к дяде Коле пойду. Его же и пожалеть некому.
- Ну иди, - улыбнулась Елена Ивановна. – Только недолго, а то бабушка потеряет.
- Я недолго, - кивнул Серёнька и побежал к дяде Коле.
Он никак не ожидал, что большой, строгий дядя Коля будет лежать. Ведь он никогда не лежит! Или в лесу ходит, или дрова колет, или в огороде работает, или вырезает что-то сидя на крыльце. Эти ложки, гребешки, лошадки и прочие деревянные поделки дяди Коли у многих дома хранятся. Как бабушка говорит, они прослужат вечность, потому что с душой сделаны. Правда, Серёнькина лошадка вечность не прослужила. Сначала как-то сама собой отвалилась одна нога, потом другая. А потом куда-то пропала и сама лошадка. Жалко.
Серёнька осторожно подошёл к лежащему и, заглянув в глаза, спросил с совершенно бабушкиной интонацией: «Больно, маленький?»
Николай изумлённо уставился на мальчика: «Серёнька, ты чего? Заболел что ли?»
Тот участливо погладил его по голове и нараспев ответил: «Нееет, это ты заболел. Но теперь будешь пить таблеточки от тёти Лены и поправишься. А ещё я тебе сказку расскажу. Посадил дед репку…»
- Знаю я эту сказку, - засмеялся Николай. – И перестань причитать, лучше мне уже. Лучше.
- Правда? – обрадовано спросил Серёнька. – А говорить можешь?
- Так ведь говорю же, - удивился Николай.
- А я когда зимой болел, совсем говорить не мог. Кашлял, и голова болела. А у тебя сердце, - рассудительно ответил Серёнька.
- Сердце говорить не мешает, - улыбнулся Николай. – А тебя бабушка не потеряет?
- Не-а, - мотнул головой Серёнька. – Я же до обеда вернусь.
- Ясно, - кивнул Николай, пряча улыбку.
- Дядь Коль, - затеребил его Серёнька, - если ты говорить можешь, скажи, ты Бабайка?
- Кто? – опешил Николай. – Кто я?
- Бабайка, - неуверенно повторил Серёнька и испуганно уставился на него.
- Это кто тебе такое сказал?! – дядя Коля почему-то обиделся и действительно стал похож на того страшного мужика из сна.
- Бабушка, - по Серёнькиным щекам обгоняя друг друга поползли крупные слёзы. – Она сказала, что Бабайка большой, страшный и живёт в лесу. Значит это ты.
- Здрасьте, - недовольно поздоровался с кем-то дядя Коля.
Серёнька обернулся. В доме кроме них никого не было.
- Дядь Коль, а ты с кем здоровался? – Серёнька сразу перестал плакать и выжидательно смотрел на Николая.
- С Бабайкой, - по-прежнему обиженно ответил Николай.
- Где? Где он? – завертелся Серёнька. – Дядь Коль, я его не вижу.
- Сядь, шило, - удержал его на месте Николай. – Нет его. Ни здесь, нигде. Это твоя бабушка выдумала, не знаю зачем. Понятно?
- Понятно, - вздохнул Серёнька и, не удержавшись, снова спросил. – А это точно не ты?
- Да не я это! – Николаю от досады хотелось кого-нибудь стукнуть. Желательно бабушек, придумывающих эти дурацкие сказки.
- Ну ладно, - примирительно протянул Серёнька. – Ты лечись давай. А то у меня лошадка куда-то подевалась. Жалко.
- Так ты из-за лошадки приходил? – удивлённо воззрился на него Николай.
- Нет. Я про неё уже потом вспомнил. А сначала хотел узнать, Бабайка ты или нет, а тут тётя Лена, она… - затараторил Серёнька.
- Иди домой, Бабайка, - перебил его Николай. – А то бабушка потеряет.
- Иду, только я не Бабайка, - кивнул Серёнька и легко побежал к себе.
Перед сном он снова рассказывал бабушке, как ходил к дяде Коле. «И совсем он не страшный», - снова повторил Серёнька и уснул.
«Надо будет к нему завтра зайти», - подумала Мария Степановна и тоже заснула.
А за печкой маленькая Бабайка всё никак не хотела уснуть, допытываясь у дедушки, почему их так боятся люди. «Деда, - снова и снова теребила она его, - мы же им помогаем. И коров доить, и чистоту в доме наводить, и печь топить. Почему они нас боятся?». «Тёмные потому что, некультурные, - зевая повторял дед. – Просвещать и просвещать их. А ты спи. Завтра дел очень много, бабушка пироги печь собралась. Куда она без нас».