Записка в несколько строчек-3
***
Юбилейная выставка Куинджи в «Новой Третьяковке» – Доме художника на Крымском валу. Рядом залы живописи советского периода – 20-е, 30-е годы: Лентулов, Филонов, другие, исходящие в спазматических поисках художники, талантливо отразившие ломаную, исковерканную эпоху.
Но рядом с Куинджи, наконец, начинаешь понимать: вот оно, истинное искусство – вне времени, вне геометрии (вне «Черных квадратов»), вне лозунгов.
***
Человек должен отшелушиться собой. Только после этого он придет к себе.
***
Видимо, Природа создавала человека как инструмент для мыслительной деятельности, чтобы он усовершенствовал – но с умом! – ее, себя самого, делал великие открытия: ведь никто другой из соседствующих с ним в Природе животных не способен на это. А любая прочая деятельность – строительство домов и заводов, работа в сельском хозяйстве, производство механизмов – всё-всё – как средство, позволяющее человеку заниматься своей основной обязанностью – мыслить!
***
У каждого с годами появляется своя Ясная Поляна, из которой долго не решаешься уйти. И не уйдешь – смиришься как с данностью. Лев Толстой не смирился. И тут же поплатился жизнью.
***
Что в наши дни могло быть стимулятором энергии? – Карьеризм. Единственным спасением от него служило бескорыстное творчество.
***
В международном аэропорту, за турникетом, на расстоянии – какая женщина! Но приблизилась. Чтобы сказать последние слова мужчине, оставленному за турникетом, – точно камера наехала, выдав крупный план. Уж лучше бы не наезжала.
Вот так во всем…
***
Э л и т н а я з в а н ь. Если когда-нибудь народ-языкотворец подхватит это определение, должен буду сослаться на то, что еще где-то в 1992 году запатентовал его как свое изобретение.
***
Религия – партийный устав толпы. Человек, не входящий в толпу, имеет право на свою индивидуальную религию. Не нужно его загонять ни в церковь, ни в мечеть, ни в синагогу. Ему там – тесно.
***
Какой парадокс! Я бы согласился умереть в начале жизни, может, в юности: пусть еще всё впереди, но я как человек не представлял никакой ценности.
Теперь я уже участвовал в репетиции смерти, я, которому за пятьдесят, я – ставший человеком, я – кому есть, что сказать, кто научился ценить жизнь, принимать ее, признавать ее скромные дары. И теперь уходить из жизни в свой час, уступить место идущим вослед… Естественный ход событий? Какой парадокс!
***
Собаки, кошки и подобные им существа – это те же люди, только из сказки. Возможно даже, что они просто заколдованы.
***
Отечественная мутация: свободный – от зарплаты – художник. Должно быть, учитывая эту печальную истину, щелкопёры удумали – «независимый журналист». Если бы…
***
Когда круг жизни уже смыкается, линия окружности возвращается к исходной точке – к детству, и начинаешь с интересом вглядываться в него. До того стесняешься своего «черновика». Лишь с возрастом стало ясно: ребенок – чистовик. Потом уже дотошные придирки многочисленных правщиков превратили его в исчерканный лист – попробуй, разберись!
***
Даже интеллигентное сборище – всё едино – толпа.
***
В тяжелые времена Россией должен править уголовник, чтобы порядок был, как в уголовном мире. Интеллигенция при этом должна сидеть в другой камере и не вязаться к уголовникам. Для собственной безопасности.
***
При виде онанирующей гориллы, надеюсь, никого не нужно убеждать в том, что человек произошел именно от обезьяны.
***
Как мы любим поизмываться друг над другом – со школьной скамьи или того ранее, и – пока не одолеет старческое бессилие. Какой-то атавизм хищности сидит в нас!
***
Не терплю любительство. Суть этой нетерпимости ярче всего передает любительская фотография: как она уродует человеческую натуру, до туповатой примитивности – и мудрец на ней выглядит простаком. В любительском искусстве – всё то же. Да и правомочно ли такое искусственное словосочетание?
***
Талант к слову, что талант к музыке. Не каждому дается музыкальный слух. Совершенный – тем более. «Старость постигла», – кротко говорит старуха. Какой совершенный языковой слух!
***
Прекрасная формулировочка появилась в перестроечный период: «Товарищество с ограниченной ответственностью». Отсюда ответственный работник с ограниченной ответственностью. И уже рукой подать – до правительства с ограниченной ответственностью.
***
Деталь моего военного детства. Колька Шишкин хвалился: «Я собственные ссаки могу выпить!» Мочился в капсулу от патрона и – выпивал!
Моча из капсулы – вот образ военного детства.
***
Неизвестный наблюдательный человек заметил, что жизнь схожа с переходом – «зеброй», поскольку в обоих случаях можно говорить о полосатости и черно-белой череде. Добавлю лишь о сходстве: как на проезжей части улицы, так и на житейских перекрестках человек, ступив на «зебру», вправе чувствовать себя вне опасности. Вот здесь-то его, доверчивого и расслабленного, давит осатанелое авто или такая свойская жизнь, которая вовсе не обязана знать правила дорожного движения.
***
Счастливый вопрос казуиста-экзаменатора: «Онегин был скаут (или, в переводе на язык уже советской поры, пионер)?» Растерянному студенту можно продекламировать из Пушкина:
Онегин с первого движенья,
К послу такого порученья
Оборотясь, без лишних слов
Сказал, что он ВСЕГДА ГОТОВ.
(Выделено, разумеется, мной.) Прямо-таки повод для филологических изысканий: откуда к Пушкину скаутский, а далее пионерский лозунг: «Всегда готов!»? Есть над чем поломать голову…
***
Художник не живет по общепринятым законам. Они – не для него. Жить по законам, значит загонять себя в стойло, предписанные рамки, в трафарет. По трафаретам работают маляры, но не художники.
***
Завод сломался, – так говорю я о себе, когда мои нервно-тикающие (точнее, нервами тикающие) внутренние часы останавливаются. Значит, настало время менять пружину.
***
Звуковые закавыки или игра в ассонансы.
***
Объявление в курортном городе: «Сдается койка с коечницей».
***
Имел энциклопедические знания: все они были почерпнуты из Большой советской энциклопедии.
***
Часто полки для книг – как стеклянные саркофаги.
Книги в них легли, так и не успев пожить, так и не раскрывшись.
***
Его лицо – нечто среднее между рылом и урыльником.
***
Был бы жив Корней Чуковский, подарил бы я для его «От двух до пяти»: «Люблюб» – так ребенок называл верблюда. Видимо, верблюд с картинки был люб малышу: он жалел его за горбы, которые могила исправит.
***
Собака живет в доме на окраине отмирающей деревни, что примкнула к лесу. Выходит она на крыльцо и объявляет о себе лаем всему миру. В ответ эхо доносит ее собственный лай. Но она, выслушав его, затевает с ним диалог. Ей кажется, что она ведет содержательную беседу.
Это мне напоминает писателя: пролаял со своего крыльца и, ублаженный собственным эхом, продолжает саморазвлекаться. А всё же тешит себя надеждой, что в ответ несется не эхо, а, по меньшей мере, – глас народный.
***
«Аргументы и факты» – популярнейшая газета размещалась в старинном особняке на Мясницкой (в ту пору Кировской), деля его с психдиспансером: возле одной двери – скромная вывеска на темном: «Аргументы и факты», на другой – красная вывеска «Психиатрический диспансер». За этой же дверью – бухгалтерия почтенной редакции, куда идут за гонораром многочисленные психически здоровые авторы.
Ну, не сумасшедший ли дом – наше любезное отечество?
***
Почти всегда жизнь дольше своей же собственной заслуженной славы. Вот она – трагедия: пережить лучшего себя.
***
Не люблю толпу: толпа не позволяет мыслить. Если бы ей явился мыслитель, она бы ужаснулась при виде своего ничтожества. И распяла бы его – за свое открытие.
***
Как-то Евтушенко признался, что в молодости его стихи были умнее, чем он, теперь же – в пору своего шестидесятилетия – он умнее, чем его стихи.
Вероятно, это сигнал – с новыми стихами надо прощаться: стихи должны быть умнее тебя. И не иначе.
***
Хочешь бесконечно верить в страстную любовь – будь несчастен. Ибо счастье не бесконечно.
***
…В нашем мафиозно-правовом государстве.
***
В казарме трудно разглядеть дурака: «Есть!», «Так точно!», «Служу Советскому Союзу!» (позже – «Служу России»). Все говорят штампами, своих мыслей нет. Но разве обвинишь кого-либо в этом – таковы армейские требования, таков воинский устав.
Что-то подобное было и в масштабе Советского Союза. И кого винить? – таков устав.
Но вот пришла воля, и все заговорили свободно, от себя. Сколько же дураков сразу обнаружилось в нашем государстве! – бесчисленное множество: от рядового гражданина до руководящего демократа.
***
Едва появившись на белый свет, человек получает первый шлепок. Жизнь требует, чтобы он заплакал. И потом будут шлепки. Но человек – то ли успевает обрасти толстой кожей, то ли спешит притупить свои нервы, – но уже принимает наказания, вовсе не всегда заслуженные, не удостаивая их плачем.
***
Наброски, заметки читаются с бОльшим интересом, чем отшлифованное художественное произведение, куда они вошли. В нем уже присутствует искусственность, нет прежней непосредственности. Так живая ткань свежего распила отличается от дерева отшлифованного, с холодным официальным лоском.
***
Тащат на поводке к зеркалу пса, который упирается недоуменно; тычут мокрым носом в сияющую поверхность кота – и удивляются люди их слепоте. А они, животные, знают другое – слеп человек: он мнит, будто видит себя в зеркале. Но это вовсе не он, а его искаженное отражение. Истинно человек отражается не в зеркалах – в людях.
***
Плохо, когда в доме много часов – каждые врут по-своему. То же получается при российской демократии.
***
Нельзя бесконечно доить корову. Нельзя бесконечно писателю доить из себя струйки строк.
***
Полусобака, полуволк, по кличке Туман, приходит свататься к соседской суке (уж больно она приглянулась). До того он к ней не допустил ни одного кавалера, а когда закончился брачный период, то девушка, как принято у собак, напрочь потеряла к ним интерес. И к Туману тоже. Но он, полуволк, настроенный на серьезную семейную жизнь до конца, до гробовой доски, никак не возьмет это в толк…
***
Буря в стакане воды. Ниагарский водопад в унитазе.
***
Интервью на телеэкране с известной артисткой. Она – в романтическом образе, на который «работает» ее наряд, особенно – широкополая шляпа. И вдруг с ее прелестных уст срывается выразительное словцо – «выпендриваться». И – рухнул романтический образ.
Выходит, «в человеке должно быть всё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли», и – слово. Может быть, слово – прежде всего.
***
Почему я не уезжаю из страны? Потому что не могу покинуть собственное поле боя.
***
Когда я перестал верить в себя, когда я отказался от себя – ты продолжала верить в меня. Не это ли, в конце концов, меня и воскресило…
***
Писал рассказ, когда неожиданно подвернулось слово «счастье». Оторопел перед ним: совсем забыл, исключил его из словарного запаса, оно стало казаться фальшивым.
Что же с нами сотворили, коли мы отказались от счастья?..
***
Нельзя «в лоб»: прямое освещение дает плоскостное изображение. Иное – освещение боковое: половина – остается таинством.
***
Как запоминается сыновьям редкая отцовская ласка? Ты от счастья готов разомлеть, но тебя приводит в чувство колючесть отцовской щеки, и ты уже тайно хочешь отстраниться от нее – нежная детская кожа не выносит эти десятки впивающихся в нее жал. И ты уже готов бежать от этой ласки, и признаться в своем вероломстве не можешь ни отцу, ни даже себе.
…Может, отцовская ласка и должна быть жесткой?
***
Народные поговорки бывают дипломатично-изощренными. В «Толковом словаре живаго великарускаго языка» (так!) Даля среди примеров приведена поговорка: «Бог бабу обидит, так девку даст». Не сказано с грубой мужицкой радостью: «Бог бабу приберет…» Потому Даль и дает в скобках пояснение: «Утешение вдовцу». Иначе и не поймешь, о чем речь.
***
Лет пятнадцать назад я написал четверостишие, первая строка которого:
Любовь начинается с удивления…
Вчера вздрогнул, открыв для себя высказывание Аристотеля: «Познание начинается с удивления».
…Увлекшись журнализмом и будучи тогда убежденным в своей неспособности к писанию беллетристики, всем объяснял, что с детства презирая вранье, я загубил в себе творческую фантазию. Более того, стал исповедовать шолом-алейхемское: «К чему романы, если сама жизнь – роман?» Сегодня в радиопередаче слышу ссылку на моего любимого Жюля Ренара, чей «Дневник» я, выборочно, знаю наизусть. Но вот эта его мысль для меня оказалась внове: «Ненависть ко лжи убила во мне воображение».
Подтверждение моих давних мыслей неожиданно является ко мне в высказываниях великих и знаменитых людей. О чем это свидетельствует? Что всё открытое тобой уже давно известно (библейское «и это было»…)? Или – что я мыслю на уровне Ренара и даже Аристотеля? Я бы предпочел, чтобы вы остановились на втором выводе…
***
Ну, ради Бога, скажите, о каком богатстве и благополучии в нашей обильной стране можно говорить, когда в ней испокон, еще в церковно-славянском языке, слово «труд» толковалось и как «усердие», и как «мучение», а слово «труждати» означало «беспокоить», «смущать». Я хочу жить «не хуже за людей», но ради всего святого – не мучьте меня, не беспокойте и не смущайте.
***
Кухонные застолья, канувшие, как для нас канули успехи на кинофестивалях в Каннах. Какие политические проблемы здесь обсуждались! Как вводка к дискуссии, водка под кильку на газете. От проблем, как от кильки, оставались головки, кишки и хвосты, которые выбрасывались вместе с газетой. Но почему-то проблем меньше не становилось.
***
Поезда в отстое. Здесь же на задворках стальных и усталых путей любят отдыхать бомжи. Им уютно среди измотанных жизнью вагонов. Кто их лучше поймет? – никто. Поезд отмоют, приведут в божеский вид и опять вытолкнут в путь, опять – мотаться по России.
И без него, с кем успел сродниться, заскучает бомж, и следом, немытый, пойдет мотаться, мыкаться по немытой стране рабов, где бомж, может быть, единственно свободный человек.
Боже, бомжа храни!
***
Нынешнее искусство не тянет даже на упадочное. Это – припадочное искусство.
***
Мы живем в бочке, в которой бродит вино, – в России. Бродит не один век. Но мы не хотим, да и не можем, ждать, когда же оно, наконец, перебродит. Тем более что кое-кто из нас уже пригубил вино выдержанное, западное. И другим рассказал, какой это божественный напиток. Наши гурманы тоже хотят прикоснуться к нему, они торопят процесс брожения, происходящий в родной бочке. Но в виноделии нельзя ускорить процесс – будет лишь прокисшее вино. Им-то мы сегодня, в 1988-м, упиваемся.
Те, чьи желудки его не принимают, продолжают гнать сногсшибательный самогон.
***
Стали нервы мои неповоротливы, ровно нерпы на берегу. Мечтаю, что вернутся они – мои болевые былые нервы. Пускай неровные, рвами и воронками изрытые, пусть щекочущие щетиной рваных проводов. Нервы, как в невод, ловившие меня в бесовскую бессонницу строк, бессовестную бессонницу любви. Нервы, которые, словно вервие, выю мою обвивали иль волокли на Голгофу.
Неужто ль не вернуть мои нервы? – снующие по штормящей жизни, как канонерки, вздрагивающие, как собака по кличке Нерка, на любой затаившийся звук…
***
Знания для ума, что пища для желудка: лишь часть ее идет на поддержание организма, остальное – уходит в экскременты.
***
Когда опускали в могилу Брежнева, гроб (по слухам) сорвался с полотенец и с грохотом (уже не придуманным) коснулся дна ямы. Это был гром, оповестивший о предстоящей грозе перестройки.
***
Почему на покойников надевают тапочки? Чтобы там, в преисподней, не потревожили покой? Дайте увесистые подкованные башмаки – пусть там все знают: человек пришел!
***
О великий, жестокий ко мне, русский язык! Язык, распявший меня на своем кресте, язык, не отпускающий меня от себя и терзающий одновременно – не позволяющий уйти от Родины-мачехи, принять вселенское подданство, почувствовать себя гражданином мира. От языка – как от себя – не эмигрируешь
***
Я распластан у ночи на ложе. Наконец-то уединились – я и ночь. Занавес отгородил нас от мира, от звезд. Полуночная тишина. Но вдруг из нор тишины выползает, притаившийся было, нервный шепот часов. Настенные – от шепота к скандалу: будто кулаком в стену (как бы не разбудили соседа из смежной квартиры). Настольные – будто пальцами барабанят по столешнице. Наручные на стуле у изголовья, снятые с моего запястья, молотят мой прежний, ушедший с молодостью, пульс – 60 ударов в минуту.
Вся комната наполнена ритмом: где мой пульс? где пульс часов? – всё спуталось. Вот уже во мне молотят молоточки, мается маятник, раскручивается моя пружина – уходит время… Уходит по-английски, не прощаясь.
За ним гулко закроется дверь. Но этого я не услышу.
***
Дом ветеранов цирка в центре Одессы… Дом ветеранов кино – готов понять. Но богадельня и – циркачи?.. Пусть даже бывшие… Бестактная, жестокая шутка – клоунская реприза Жизни. Продолжает звучать, всё невнятнее, выходной марш, но его бравурность теснима минором. Временами пробиваются похоронные нотки.
***
Страшное время – люди перестали проявлять любопытство друг к другу в метро. Это показательный и жуткий факт. Казалось бы, всё равно торопиться некуда, покуда метро не доставит тебя на место. Так любуйся женщинами, радуйся им, делай им комплименты; женщина – бесполезно скрывай свое небезразличие к мужскому вниманию, деланно отводи застенчивый взгляд, ненароком разглядывая в темном вагонном окне невнятное, и потому еще более таинственное, отражение незнакомого соседа.
Ан нет – сидим в вагоне торопливо, боясь ненужного, неделового общения, лишней траты душевных сил, столь необходимых в бизнесе! А, скорее всего, их просто не осталось. А может, их и прежде не было? Был навязанный, как прививка, энтузиазм, жизнерадостный критинизм, а душевных сил – не было…
***
Переславль-Залесский. Сама история. Золотое кольцо России… А я запомнил «раскулаченную» машину – подло, ночью изнасилованное живое существо, родное, без капризов доставившее нас в такую даль, чтобы здесь быть истерзанной каким-то пещерным негодяем.
…И почему-то разом потускнело Золотое кольцо. Неуместным показалось оно, словно было нанизано на безымянный палец правой руки разведенки со стажем.
***
Душу необходимо взбалтывать. Иначе она выпадет в осадок.
***
Крах старости в том, что не дано уже ей новых путей: «Шаг влево, шаг вправо считается побегом».
Жизнь стреляет без предупреждения.
***
Бессовестное настало время: красных нет, но и покрасневших – тоже.
***
«О, сколько нам открытий чудных готовит…» скромная опечатка. Какими яркими образами дарит нас! Самому Пушкину не снилось! Так, в одной областной газете из поколения в поколение с гордостью вспоминают нерядовую опечатку, случившуюся когда-то на ее полосе: «Плыви мой член по воле волн». Ради такой находки и Пушкин бы мог пренебречь рифмой «чёлн – волн».
***
Старость – это разочарование.
***
И колокольчик, дарвалдая, упал к ногам, звеня и подпрыгивая.
***
Мужчины по природе своей спринтеры. Женщины созданы для житейского марафона.
***
Перечитывая классиков. В прежние века люди были менее испорчены? Иначе – как же можно было всерьез принять строки Тютчева: «Как беден наш язык. Хочу и не могу… Не рассказать того ни другу, ни врагу». Сегодня на это «хочу и не могу» набросился бы любой мало-мальский пародист и сделал бы из поэта – импотента.
***
Да разве согласие с бесконечно убогой жизнью – признак долготерпения нашего народа? Просто другой жизни он никогда не знал…
***
Стал писать юмор. Жизнь заставит быть юмористом. Как давно еще заметил Михаил Зощенко: «От хорошей жизни не запишешь». Он, конечно же, имел в виду себя – юмориста.
***
Знаменитость, умершая много раньше, чем об этом было объявлено.
***
Жизнь всё время дергает. Это дерганье вводит в раздражение. Да смени, наконец, скорость. Пора понять, что пятая тебе уже не по силам.
***
Интересно, есть ли у других народов полная обреченности поговорка «Бог терпел и нам велел»? Страна, в которой люди исповедуют вечное долготерпение, не страна, а дом терпимости.
***
«Человек!» Подлинно – звучит гордо. Ибо единит в себе два значительных слова – «чело» и «век». Да только, увы, часто век присутствует как с р е д н и й век, отведенный человеку судьбой, а чело (великий разум) отсутствует вовсе.
***
Природа собаки благородней нашей, человечьей, потому что она, собака, живет в постоянном состоянии любви – пусть даже хозяин и не достоин такого всепоглощающего чувства…
***
Христианское учение считает уныние – самым тяжким грехом.В нашей стране
этот грех несут на себе, - исключая нуворишей, - все.
***
Чем отличается нынешний хам от прежнего? Прежний был просто некультурным, современный же – активно создает свою культуру, побивая ту, что существовала до него, агрессивно лезет на эстраду и насилует печатное слово. А культурный человек, то ли из-за своей беззащитности перед хамом, то ли пребывая в состоянии шока или же попросту материально уступая своим конкурентам по искусству, не в силах препятствовать уже не грядущему, а нагрянувшему всесокрушающему Хаму.
***
Он был настолько необразован, что на вопрос, кого называют членистоногим существом, отвечал – мужчину.
***
На автотрассе лобовое стекло превращается в абстрактную картину – желтые, зеленые, розовато-красноватые блеклые мазки густо ложатся на него.
Всё то же на трассе нашей Жизни. Только блеклые желтые, зеленые, розовые и красные мазки – это уже не следы встретившихся нам на пути насекомых, а – наши собственные, и цветовое разнообразие – это наша индивидуальность.
Их сотрет Жизнь с лобового стекла мокрой тряпкой, чтобы освободить место для новых индивидуальностей. Счастливого пути…
***
Племенного жеребца-производителя освобождают от работы. Зато какие красивые и здоровые рождаются от него дети! Разве сравнить их с худородными отпрысками тяглового коняги, что с утра до вечера не расстается с хомутом?
То же – писатель. Если желаете, чтобы он оплодотворил белый лист, с которого, как с простынки, на вас глянет жизнеспособное дитя, – не хомутайте его. Он носит с в о й хомут, внутри себя.
***
Чем в России жить хорошо? – У нас умирать не страшно – избавительно.
***
Это было посредственное время, в котором жили посредственные люди – Россия конца ХХ века.
***
Стихи – не противозачаточное средство: нельзя рассчитывать на их массовое распространение.
***
Жизнь – это, в конце концов, проигранное сражение. Но – выигранное время.
***
Литература, искусство, как и религия, – настройщики человеческих душ. Когда постперестроечное российское государство, ударившись в экономику, небрежничает с ними (лишь фальшиво заигрывая с клирикалами, предоставляя им льготы на торговлю водкой и куревом), – оно способствует расстройству душ. И гундит над Россией какофония, и будет раздаваться до тех пор, пока не явится настройщик.
***
Прошлую свою личную жизнь мы отсматриваем, как сценарий, отснятый на пленку. Тем она и интересна.
***
Душевный эксгибиционизм.
***
Страна, в которой не живут, а выживают.
***
Люди тянутся на природу. Едут на природу. Возвращаются в могильники-города воскрешенными, рассказывают, как много значит – чистый воздух. И невдомек им, что они вдохнули поэзию, без которой, оказывается, человек не может жить. Поэзию, растворенную в природе. В природе, которая и есть поэзия.
***
…В наше деклассическое (деклассированное) время.
***
Творить – не вторить, а торить…
***
Хоть и еду с ярмарки, но зато не с пустым возом. Разве что – с пустым карманом…
***
Интеллигент – штучный товар. Народная интеллигенция – лживое определение. Поскольку предполагает массовость.
***
Лишить жизни намного легче, чем лишить слова.
***
…Под пенье ночное котов – городских соловьев.
***
Начальная фраза для ностальгического романа: «Это было, когда в Москве еще стояли пропахшие мочой телефонные будки».
***
Феминистическое желание ни в чем не уступать мужчине не обошло и наших поэтесс. Они зовут себя «поэтами» и готовы оскорбиться, если их назовешь в соответствии с женским родом. Но не оскорбляются же француженки, подарившие русскому языку это понятие – «поэтесса», что звучит куда как женственнее и даже романтичнее, чем греческое – «поэт».
***
Нашим отечественным блатным легко было клясться: «Век свободы не видать!» Ведь мы все жили в неволе…
***
Бывший фронтовик вспоминал. Когда немца под Москвой остановили и фронт стабилизировался, появилась даже возможность навестить дом в Москве.
– Как, сынок, на фронте-то кормят? – как всегда, заботливо поинтересовалась мать.
– Хватает… – отвечал сын. – Уходишь в бой, походная кухня закладывается на весь личный состав. Возвращается половина…
– Хорошо живете, – искренне сказала познавшая недоедание мать…
***
Справлять день рождения долго пожившего человека – означает: быть НА ДНЕ рождения.
***
В детском саду (кстати, почему – саду: потому что «дети – цветы жизни»?) тоже проводились политзанятия. В результате близкий мне воспитанник детсада однажды поделился со мной, придя оттуда: «Тетя Каплан дедушку Ленина поглобила» (что означало «погробила»).
***
Лучший слоган, который когда-либо придумывали рекламисты: «Факт – а не реклама!»
***
Он плохо кончит… Как будто в этой жизни кто-то кончал хорошо…
***
Видимо, чувства тоже имеют срок годности.
***
«Рожденные в года глухие…», – писал Блок. Похоже, в России в какое время ни родись, а всё одно попадешь в глухие…
***
Круговорот людей в природе.
***
Жизнь входит в привычку. Уже не ждешь от нее неожиданностей, не ищешь их, да и – признаться – начинаешь бояться их. Это, наверное, и называется старостью.
***
Вот парадокс: человек, любя себя – боится себя, того темного в себе, что церковники именуют дьяволом. И бегут от себя – в концертные залы, на дискотеку, в толпу, где можно затеряться, потеряться – потерять себя…
***
Бабье лето – не что иное, как яркая вспышка электрической лампочки перед тем, как ей суждено перегореть.
***
Резюме: человеческая жизнь сведена к весьма обыденному превраще-
нию – номерок, который в роддоме вешают на руку, в конечном итоге
оказывается на ноге.
***
Сколько ума и таланта пришлось проявить Льву Толстому, чтобы стать известным писателем: в его годы еще не было телевизора.
***
Мнение соседки по коммуналке, которую раздражала интеллигентная девушка, что чаще, чем, по ее, соседкиному, представлению положено, занимала ванную комнату: «Порядочные девушки каждый день не моются!»
***
Увы, отныне самой шумной известностью в литературе и искусстве пользуются скандалисты или оскандалившиеся.
***
Еще деталь из детства 50-х годов, когда на улицах можно было видеть гужевой транспорт и «воробьи согревались, клюя горячий навоз» (Илья Ильф). Тот же навоз, который воробьи не успевали расклевать, суровой сибирской зимой превращался в жесткий, как в русском хоккее, мячик идеально круглой формы. Мальчишки с восторгом гоняли его клюшками – закорючками из срезанных ветвей – по заснеженному дворовому полю, норовя попасть в ворота противника. До тех пор пока «мяч», к огорчению игроков, не разлетался на куски.
Называлось это – «гонять катыхи».
***
Вечно осенняя страна. Лето в ней короткое и обманчивое.
***
Почему-то с перестройкой в книгах многократно увеличилось количество опечаток. Интересно, неужели они – признак российской демократии? Тогда закономерно, что и перестройка превратилась в одну сплошную опечатку.
***
Что есть обрядовое обрезание? – Это расчехленное боевое орудие.
***
ХарАктерная фамилия – Вносуколупаев.
***
Если бы Ленин был нашим современником, он бы говорил не «архи-», но «супер», как-то: суперважно, суперплохой (о Достоевском как о писателе) и т.п.
***
«Я другой такой страны не знаю…» И вправду, откуда ж было знать, когда всю жизнь провели в границах, которые – на замке…
***
«Снобство» – кажется, мой неологизм. (Уместно вспомнить: «Отдайте ему курсив».)
***
Открытая душа подобна урне: всяк норовит в нее плюнуть.
***
До какого цинизма дошло родное чиновничество! Поскольку ему, вконец обленившемуся, уже в тягость полностью писать «Великая Отечественная война», то сочинилась аббревиатура «ВОВ» – звучит, как собачий брёх. Еще загадочнее – ИВОВ. Ивы, склоненные над прудом, милое сердцу пенье иволги? Нет, здесь скрыто небрежение к инвалидам всё той же Великой Отечественной. Язык бунтует, не желает подчиняться чиновничьей подлости.
***
Вполне отечественная фамилия (хотя и с еврейским акцентом) – Бухер.
***
«Любить иных тяжелый крест. А ты прекрасна без извилин…» (Б. Пастернак). Всё бы, казалось, прекрасно. Но если бы еще и извилин добавить…
***
Не хотел идти на прием к врачу – необходимо было отдать немалую сумму. Потом вспомнил, что похороны обойдутся и того дороже… Пошел-таки.
***
Любим мы, когда в пьяном ли, в творческом ли надрыве рвет человек на груди рубаху. Без этого на него никто не обратит внимания.
***
Девочка с восторгом приняла плюшевую игрушку.
– А вот тебе еще книжка.
– Не надо… – сказал ребенок, не глядя на книжку, выразительно отведя ручку в сторону: – У меня их много!
Впрочем, отношение взрослых к книгам нередко такое же, как у этого милого ребенка.
***
Испустить дух… – в нашей жизни это, видимо, не что иное, как издать вздох облегчения…
***
Лозунг для отходящего в мир иной: «Уходя, гаси свет!»
***
«Русский народ царелюбивый» (из «Пословиц русского народа» Даля). Вот и все объяснения культа личности. Нужно только, чтобы личность держала себя по-царски, а не как подобие Иванушки-дурачка.
***
До краха социалистической империи, когда глас народа не раздавался, была глупость глубоко партийная, теперь – всенародная.
***
Беззастенчивая красота.
***
Веселая фамилия – Чаркин.
***
Все мы немного собаки Павлова.
***
Расписывались в гостевой книге удостоенные приглашения в вельможный дом… Уходя, удостоверю росписью в своей Книге живота и смерти визит в этот холодный, чопорный, а то и придурковато-клоунский, как дырявое шапито, дом Жизни.
***
Лишь только возле действующего крематория начинаешь понимать: жизнь вылетела в трубу…