В далёком круге движений разума, среди затерянных лесов и стынущих озёр,
меня окликнул измождённый конь, и у того в изрубленном седле я нашёл
кровоточившую страстью из множества презлых ранений, уткнувшуюся ликом в
спутанную гриву и стонущую горлом бледную любовь.
Я бережно отнёс её к озерной глади, запеленал изорванным плащом, и, уложив в
приют из мягких листьев, отвёл усталого коня к большой траве.
Очнувшись к первому рассвету, любовь, от страха сбиваясь голосом, пересказала
мне ужасы её вчерашней битвы с ненавистью.
Изъеденная пороками ненависть, вздумав разжиться утерянным и недостающим, и
отобрать у невинной любви её достоинство, избыточное сверх меры, напала на
беспомощную ту коварно и жестоко, и выбраться живой оттуда любовь сумела, лишь
надев недвижную личину мертвеца, а об её потерях уж не мне судить.
За все мучения несчастной жертвы поклявшись смертью отомстить, я поспешил к
месту сражения, увлекаемый отдохнувшим конём, до судорог в груди сжимая ножны
дивного меча и стиснув зубы в ожидании справедливой расправы над злодейкой.
Огибая поверженные и рассечённые вдоль и поперёк деревья, обходя застрявших в
кучах сучьев бездыханных лесных тварей
и пылающие костры непроходимых зарослей, я добрался до тонкого силуэта,
вздрагивающего от безудержного плача и разящего мой взор знакомой гибкостью и
красотой.
Рыдая и медленно воротясь ко мне, та фигура обронила шлем, не бликующий огнями,
и уже сбрасывала мрачные доспехи, когда её ужасный взгляд достигнув моего,
швырнул меня на угли, а её слёзы тут же обратили те следы пожарищ в грязь.
И я увидел пред собой знакомые раны на знакомом теле и услышал тот же ласковый
шепот, очаровавшие мой ум там, у гладкой воды.
А стоящая прямо обнажённая любовь глядела на меня вот сейчас, наступив
белоснежной пятой на попранные ею одежды превзойдённой ненависти, недавно
опалившие половину леса, да и сейчас при взгляде на какие птицы падали камнем,
звери удирали стрелой, а мой конь вился плетью, оборотясь назад,и даже железным
удилам было не сдержать его.
Поднявшись в рост и войдя в седло, я дал коню свободу бега, и вот в том месте,
где у озёрных переливов, зажмуриваясь и краснея, я связывал ранения по телу
трепетной любви, нерадостного меня поджидала лишь груда её блистающего платья в
луже слёз из остывшей крови.
Больше я не клянусь ни в чём, ни молча самому себе, ни даже вслух в моменты
стыда или раскаяния, а той единственной на всех, которая постоянно меняет
одежды, втайне не верю без остатка, хотя среди людей иногда аплодирую ей с
искренним обожанием её непревзойдённого могущества в искусстве мастера
увлечения за собой и изгнания от себя напрочь.
И всё.
08.03.2015г.