Чёрный помидор, половинка текста

Серия – «Мисти»
      Книга первая: – «Чёрный помидор»
      Жанр – современные детективы (приключения, современная проза)



      ЧЁРНЫЙ ПОМИДОР      



       От Автора

      Мистификатор – профессия необычная: изысканная, интересная, трудная, занятная. А если ты являешься успешным и талантливым мистификатором, то ещё и высокооплачиваемая.
      И всё бы ничего, если бы не одна закавыка: во время работы над конкретными заказами приходится – от случая к случаю – сталкиваться с различными сюрпризами. С приятными, гадкими, каверзными, светлыми, тёмными, детективными, неожиданными, откровенно-криминальными. А также и с сюрпризами личного характера…

      Автор
 


      Миттельшпиль, середина Игры

      - Ужин готов, странники, - пристроив на срезе толстенного берёзового пня походный котелок и закопчённый чайник, объявила Айлу. - Палыч, несите миски, кружки и ложки. Да и чёрный хлеб с ножиком не забудьте прихватить.
      - Разве мы не будем ждать зайсана? - удивилась Анна Петровна.
      - Не вижу в этом особого смысла. Общение с ээзи, как известно, дело такое. На это несколько часов может уйти. Вплоть до рассвета. Каша остынет, разогревать придётся. Наверняка, подгорит. Так что, господа путники, будем трапезничать…
      Они расселись – вокруг костра – на округлых валунах и активно заработали алюминиевыми ложками. Походная каша, как и полагается, была вкусна, навариста и ароматна.
      Никаких облаков (ни ярко-сиреневых, ни бело-серых), больше не наблюдалось, небосвод был девственно чист. Солнце только что скрылось за изломанной линией горизонта, то есть, за покатыми тёмно-зелёными сопками. Восточная часть неба была окрашена в приятные тёмно-жёлтые и янтарные тона. Незримо приближалась алтайская ночь.
      - Похоже, что оптическая чертовщина продолжается, - позабыв про наваристую кашу, указал ложкой на восток Иван Павлович. - То ли миражи. То ли…. Ну, не знаю я, что это такое. Хоть режьте…. Всадник куда-то скачет по небу. Огромный и лохматый…. Мне это кажется? Или он, действительно, скачет?
      - Скачет, - подтвердила Айлу. - Изо всех сил. Судя по всему, торопится куда-то…. Всё, ускакал. Хм, интересно, а что будет дальше?
      На янтарно-жёлтом «небесном экране» (словно на простыне летнего «доперестроечного» кинотеатра), заполошно замелькали тёмные тени-силуэты.    
      - Вроде, как птицы какие-то летят, - поставив миску с кашей на землю, принялся комментировать Писарев. - Целая стая. Похоже, что вороны. Только очень большие. Улетели…. Всадники появились. Двое. В средневековых доспехах и шлемах. Неторопливо едут навстречу друг другу. У обоих за спинами закреплены приметные знамёна. У правого всадника на полотнище выткан – на тёмно-синем фоне – золотой дракон с крыльями. У левого – белый полумесяц и такая же звезда на ярко-красном…. Интересное дело. Так и навевает что-то определённо знакомое…. Ага, остановились друг напротив друга. Разговаривают. Руками машут. Спорят. Разъезжаются…. «Конец фильма»? Не знаю, не знаю…. Ух, ты! Похоже, что два полноценных войска съезжаются. Есть и конные воины, и пешие: кольчуги, островерхие шлемы, копья, мечи, луки, знамёна.… Всё, поехали! Битва началась…. Боже, как секутся-то! У-у-у! Вакханалия. Бойня. Армагеддон самый натуральный…. Булатные мечи яростно сверкают, разрывая светло-серые кольчуги на множество отдельных полуколец. Ломаются копья. Чёрные стрелы летают туда-сюда, пробивая тела врагов. Гордые лошади падают, ломая стройные ноги…. Ого! Боевые слоны пожаловали – с погонщиками на спинах. Вламываются в ряды воинов и топчут, топчут, топчут…. Всё, «левые» бойцы дрогнули и отступают. Беспорядочно побежали. Красные знамёна с белыми полумесяцами-звёздами беспорядочно падают на землю, и конские копыта безжалостно втаптывают их в грязь… 
      «Картинка» на восточной части небосклона медленно погасла. Вокруг стало темным-темно – только крохотные точки ночных звёзд и круглая бледно-жёлтая Луна равнодушно висели в чёрном небе. Да походный костерок потрескивал – умиротворённо и успокаивающе.
      - Оказывается, мы целый час наблюдали за этой «небесной битвой», - мельком взглянув на наручные часы, сообщила Анна Петровна. - Незабываемое и страшное зрелище…. Палыч, а что это было? С научной точки зрения, я имею в виду?
      - Миражи, они разные бывают, - неуверенно поправив на переносице массивные «профессорские» очки, принялся важно излагать Лазаренко. - Бывает, что просто переносят реальную «картинку» на многие и многие десятки-сотни километров. Тут дело такое, если с научной точки зрения…. Миражи – это не что иное, как изощрённая игра световых лучей. В некоторых местах нашей прекрасной планеты воздух над землёй (или же над водой), прогревается – на разных от неё расстояниях – неравномерно. Бывает даже так, что температура слоя воздуха в десяти-пятнадцати сантиметрах от земли (от воды), на тридцать-сорок градусов меньше, чем температура самой поверхности. В этом случае лучи света – вопреки строгим классическим законам физики – распространяются уже не прямолинейно, то есть, начинают активно преломляться и даже отражаться. А в некоторых случаях воздух у самой поверхности земли (или же воды), «становится зеркалом». Так и «рождаются» миражи. Причём, во всех местах, где в воздухе (благодаря самым различным природным явлениям), возникают резкие перепады температур…. Но есть и более сложные виды миражей. Например, пресловутая «Фата-Моргана», которая, как считается, может «странствовать» через Времена. Здесь, господа и дамы, уже – помимо оптических фокусов – и глобальное магнитное поле нашей планеты замешано. Вернее, различные геомагнитные аномалии…


      Глава первая
      Футбольная подмена

      Диего Лагос провёл в Санкт-Петербурге всего-то три недели, но уже твёрдо решил для себя, что ему здесь определённо нравится: красивая и стильная архитектура, многочисленные величественные мосты, переброшенные через широченную Неву, приветливые и улыбчивые люди. А старые центральные районы Санкт-Петербурга, и вовсе, напоминали ему родной Вальпараисо – все крупные портовые города чем-то неуловимо похожи друг на друга. Да и здешнее раннее лето практически ничем не отличалось от чилийского: частые дождики и отсутствие жары, плюс пятнадцать-двадцать градусов по Цельсию – весьма комфортная температура. В отличие от знойной и пыльной Испании, где и плюс сорок – совсем не редкость…       
      Что Диего делал в Испании? В футбол, конечно, играл. Причём, в одном из ведущих испанских клубов – восходящая звезда чилийской сборной, как-никак.
      Играл, играл, голы забивал, голевые передачи делал и раздавал. А потом, совершенно неожиданно для себя, получил предложение – по переходу в санкт-петербургский клуб «Зенит».
      Получил, а после этого крепко-накрепко задумался. Вернее, долго сомневался, мол: - «Как же это – поехать в Россию? Там же, как всем известно, льдистые снега лежат повсюду. А по пустынным улицам – среди сиреневых всполохов метели – бродят вечно-голодные бурые и белые медведи…».
      Сомневался, сомневался, а потом согласился.
      Почему – согласился? Всё очень просто: деньги, как и всегда, виной всему. Зарплата, предложенная «Зенитом», почти в три раза превышала испанскую. Да и налоги в России были гораздо ниже. Как тут устоять? Тем более что в Вальпараисо осталась большая семья: отец, мать и восемь братьев-сестёр, которых надо было содержать, кормить и обучать. И это не считая, естественно, многочисленных тётушек, дядюшек, племянников и племянниц. А ещё и особнячок на берегу Тихого океана неплохо было бы прикупить – на всю семью сразу. Матушка об этом давно мечтает. И на безбедную старость (у футболистов, как говорится, век недолог), не мешало бы отложить энную сумму. Или же пару-тройку фешенебельных ресторанов прикупить, типа – ради прибыльного бизнеса. А ещё лучше – и прикупить, и отложить….
      Так Диего и оказался в далёком Санкт-Петербурге: подписал трёхлетний контракт, получил полугодовую российскую визу, по-быстрому собрал манатки (благо женой или невестой обременён не был), да и прилетел.
      Прилетел, поселился в приличной гостинице, познакомился с тренером и командой, прошёл медосмотр, преступил к тренировкам. А ещё посетил Почётного Консула Республики Чили в Санкт-Петербурге: заполнил целую кучу анкет-заявлений и сдал – для окончательного оформления – чилийский паспорт, приложив к нему контракт с футбольным клубом «Зенит».
      Наступило второе июня, день игры с московским «Спартаком». Первый матч, в котором нападающий Диего Лагос должен был дебютировать (правда, только начиная со второго тайма), в сине-бело-голубой зенитовской форме.
      Волновался ли он? Конечно. Премьера, как-никак. Но только сугубо в меру волновался: взрослый уже человек, в конце-то концов, недавно целых двадцать лет исполнилось. Ни хухры-мухры. Да и партнёры по команде поддерживали – кто на испанском языке, кто на английском, мол: - «Держи, Диего, хвост пистолетом. Поможем, понятное дело…».
      Сперва всё шло нормально: он проснулся в восемь тридцать утра, сделал лёгкую зарядку, принял контрастный душ, позавтракал в гостиничном ресторане, поднялся к себе в номер, переоделся и, прихватил кожаную сумку с разной полезной (в спортивном плане), мелочью, покинул отель. Уселся на заднее сиденье машины, любезно предоставленной клубом, (сам ещё не решался, толком не зная города, садится за руль), доехал до базы «Зенита», прошёл положенный медосмотр, немного позанимался «на растяжку» в тренажёрном зале и на полчаса «отдался» в руки опытному массажисту. Потом этого состоялся обед, а после обеда – рабочее совещание, то есть, так называемая «установка на игру». Мол, кто выходит на поле в «основе», а кто на замену, и прочие тактические штучки: организуем «высокий» прессинг, или же встречаем соперника у своей штрафной, разыгрываем мяч «до верного», или же, наоборот, мочим по воротам соперника при первой же возможности и с любого расстояния, ну, и так далее…
      - У вас, ребятки, час свободного времени, - завершив «установку», объявил тренер. - Потом загружаемся в клубный автобус и следуем на стадион.
      А ещё через тридцать пять минут настойчиво затренькал телефон.
      - Лагос слушает, - поднеся к уху тёмно-синий брусок мобильника, известил Диего. - Говорите…
      - Привет, футболёр, - пророкотал в трубке приметный голос первого заместителя Почётного Консула Республики Чили в Санкт-Петербурге. - Как дела?
      - Нормально, дон Мануэль. Вот, на дебютный матч собираюсь. Пожелайте удачи.
      - Пожелаю. Но только чуть позже, при личной встрече.
      - Простите?
      - Через час ты должен быть у меня. Обязательно. Поменялась форма заявления для предоставления долгосрочной визы. А сегодня – последний день для подачи. Так что, родной, жду.
      - Как же так? - опешил Диего. - Мы же совсем скоро выезжаем на стадион…
      - Успеешь, - непреклонным голосом заверил первый помощник Почётного Консула. - Заявление уже заполнено, требуется только твоя подпись. Садись в казённую машину и приезжай ко мне на «девятую» линию. От Васильевского острова до стадиона «Петровский» – рукой подать…
      Тренер, естественно, немного поворчал, мол: - «Так не положено, команда перед матчем должна быть вместе…». Но потом, всё-таки, разрешил. Как же иначе? Долгосрочная виза, как всем известно, дело серьёзное и нужное…
      Подойдя к автомобилю, Диего мысленно засомневался: - «Шофёр какой-то другой: и в плечах вроде пошире, и физиономия украшена аккуратной чёрной бородкой, которой с утра ещё не было…. К чему бы это?».
      - Всё, нормально, сеньор Лагос, - белозубо улыбнувшись, заверил на вполне даже сносном испанском языке бородач. - Просто у Владимира жену неожиданно повезли в роддом – на неделю раньше запланированного срока. Вот, он и сорвался, попросив подменить. Не впервой. Взаимозаменяемость, она не только на футбольном поле нужна…. Меня, кстати, Иваном зовут. Правда, что и в Чили много – «Иванов»? Ага, я так и думал. Да вы, сеньор Лагос, залезайте в машину, устраивайтесь…. Куда едем? «Девятая» линия Василевского острова? Не вопрос. Вмиг домчим…
      Неожиданно Диего почувствовал лёгкий укол в области правой мускулистой ляжки – не очень-то и болезненный, но неприятный: поморщившись, он осторожно провёл ладонью по бархатистому ворсу сиденья, но ничего подозрительного не нащупал.
      - Сиденья в Китае делали, - охотно пояснил шофёр. - Ну, и набили их, в целях экономии, конским волосом. А он, между нами говоря, очень жёсткий. Вот, время от времени, и прокалывает ткань обивки…
      Машина тронулась с места, покинула территорию спортивной базы и, выехав на шоссе, плавно влилась в общий автомобильный поток.
      Иван оказался малым без меры разговорчивым: сперва он, практически не делая перерывов, делился своими знаниями о странах Латинской Америке, включая географию, политику и основные экономические показатели. А потом, исчерпав тему, поинтересовался:
      - Сеньор Лагос, а как в Чили относятся к Президенту США Бараку Обаме?
      - Хреново относятся, - брезгливо передёрнул плечами Диего. - У нас всех грингос слегка недолюбливают.
      - Тогда, может быть, пару свежих анекдотов про Обаму?
      - Давай, послушаю…. Вау-у-у! Как же спать хочется…
      - Ага, понял. Приступаю. Значится так…. Почему Барак Обама потерял большинство голосов афроамериканцев? А он пообещал создать для них много новых рабочих мест…. Почему Обама не шутит над самим собой? Чтобы не прослыть махровым расистом…. Корреспондент обвинил США в расизме. Услышав об этом, Барак Обама пришёл в полное смятение и даже пару раз заглянул в зеркало…
      «Его, пожалуй, не остановить», - вяло подумал Диего. - «Всё сыплет и сыплет словами. Всё сыплет и сыплет. Монотонно так…».
      Подумал и, заразительно зевнув, уснул…

      Смотреть матч «Зенит» – «Спартак» они, посовещавшись, решили в рабочем кабинете Михаила.
      Почему не дома? Или, к примеру, не в спортивном баре?
      Скажете тоже – дома. Жёны – сварливые. Дети – непоседливые и приставучие. Много ли удовольствия получишь? Мало, ясен пень. Так, лишь маета голимая.
      Спортивный бар? Во-первых, там всегда душно, шумно и накурено. А, во-вторых, пришлось бы тащить с собой охранников, что, согласитесь, не совсем удобно – в том плане, что ощущать на себе заинтересованные взгляды посетителей, мол: - «Что это за важные челы, мать их растак, пожаловали?»…. Пойти в бар без охраны? Нельзя. Строгие корпоративные инструкции запрещают. Если Василич узнает, то греха не оберёшься. В том плане, что строгие выговоры и лишение полугодовых бонусов (как минимум), обеспечены…
      Значит – «важные челы»? Это точно. Анатолий Петрович Вирник являлся исполнительным директором и вице-президентом Совета Директоров крупной (ну, очень-очень крупной, чего уж там), многопрофильной строительной корпорации – «СМУ-Сигма». А Михаил Абрамович Михельсон трудился в той же корпорации начальником «Службы безопасности». Действительно, блин горелый, важные. Из серии – важней некуда… 
      Короче говоря, «кабинетный» просмотр был, по сути, единственным дельным вариантом. Впрочем, женам и подчинённым была вброшена совсем другая версия, мол: - «Июнь – последний месяц полугодия. Пора уже и об отчётах для шефа задуматься. Поэтому засидимся допоздна. В восемнадцать ноль-ноль все свободны. Двери закроем и поставим офис на сигнализацию сами. Охране – бдеть в машинах…».
      Матч начинался в восемнадцать тридцать, а его трансляция – на пятнадцать минут раньше. В том смысле, если вычесть пятиминутную навязчивую рекламу, на десять. Естественно, что к этому моменту всё было готово: телевизор включён на нужной программе, а письменный стол аккуратно застелен «одноразовой» бумажной скатертью, на которой были расставлены многочисленные банки-бутылки с пивом, высокие бокалы и блюдечки с различными нехитрыми закусками. То бишь, с рыбной «магазинной» нарезкой, сырными палочками, вялеными кальмарами, чипсами и ореховым ассорти.
      - Всё готово, - наполняя пивом бокалы, объявил Михаил Абрамович (для своих – «Абрамыч»). - Рассаживаемся. Реклама заканчивается.
      - Приступаем, - плотоядно потирая ладошки, поддержал его Анатолий Петрович («Майна» – для своих). - Сейчас наши их сделают…
      - Внимание, внимание! Здравствуйте, уважаемые телезрители! – оповестил бодрый голос комментатора Геннадия Орлова. - Начинаем трансляцию нашего матча! Команды выходят на поле…. Мы с нетерпением ждали эту игру. И я, и вы. Во-первых, любой матч между «Зенитом» и «Спартаком» всегда является принципиальным и вызывает повышенный интерес. А, во-вторых, сегодня состоится долгожданный дебют Диего Лагоса, одного из самых талантливых футболистов мирового футбола. Вы же помните, сколько разговоров и слухов ходило вокруг этого знакового трансфера: одни были в восторге, другие же выражали сдержанный пессимизм, мол, молод ещё совсем Диего, да и в испанской лиге отыграл всего-то один сезон…. Вот, сегодня мы и посмотрим, кто же был прав. Правда, судя по полученной информации, только во втором тайме…
      Камера сместилась, и на телевизионном экране возникло смуглолицее лицо молодого мужчины.
      - Действительно, совсем мальчишка, - недоверчиво хмыкнул Майна. - Да и субтильный немного. Мужицкого мяса, что называется, не хватает.
      - А ещё и длинноволосый без всякой меры, - поддержал Абрамыч. - Как с такой шикарной шевелюрой можно в футбол играть? Волосы же будут обзор закрывать: ни партнёра вовремя не увидишь, ни точный пас не отдашь. Резинкой бы, что ли, перехватил их, модник хренов…. Ну, ещё по пивку?
      - Наливай…
      Пиво (немецкое, чешское и австралийское), надо отдать должное, было просто замечательное. Особенно – под профильную «пивную» закуску. А, вот, футбол откровенно не задался: «Спартак» сразу же «сел» в глухую оборону, а нападающие «Зенита» так и не преуспели в позиционном нападении – маломальские опасные моменты можно было пересчитать буквально-таки по пальцам одной руки. Более того, в самом конце первого тайма спартаковцы неожиданно организовали свою первую острую контратаку, которая – по закону подлости – и завершилась голом.
      - Чёрт знает, что такое, - возмутился Абрамыч. - Куда только катится весь этот долбанный Мир? Бред бредовый…. Ладно, перекурим пока. Да и отлить не мешало бы…   
      Начался второй тайм, и на поле вышел Диего Лагос.
      - Смотри, как припустил-то, - обрадовался за кадром голос Геннадия Орлова. - Шустрый парнишка…. Ого, мяч в подкате отобрал. Молодчина. И попёр, попёр…. Ох, ты, какой дриблинг! Обыгрывается «в стеночку» с Кержаковым. Удар…. Гол!
      - Гол-л-л! - дружным хором завопили Абрамыч и Майна. - Ай, да Диего! Ай, да сукин сын! Какой потрясающий «сухой лист» выдал…
      Второй голос Лагос забил головой – в высоченном прыжке – на шестидесятой минуте. А третий уже на последних секундах добавленного времени, шикарным ударом метров с тридцати.
      Стадион буквально-таки стоял на ушах от восторга. Да и Вирник с Михельсоном, обнимая друг друга, бесновались от души…

      Здесь-то и случилось неожиданное.
      Юный автор хет-трика, ловко выбравшись из объятий одноклубников, побежал к «фанатской» трибуне. А потом остановился, отвесил низкий почтительный поклон, выпрямился, поднёс ладони к голове и резкими движениями сорвал: - правой – длинноволосый парик, левой, наложив пальцы на лоб и нос, некое подобие резиной маски…

      А в это же время – где-то там, на берегу горного безлюдного озера, расположившегося в отрогах дикого Катунского хребта, – разворачивалась суровая и безысходная жизненная драма.
      Большой буро-чёрный старый лось, нервно подрагивая нежными ноздрями, с беспокойством оглядывал каменистый берег. К его тёмным бокам испуганно жались, поводя из стороны в сторону огромными светло-серыми глазами-миндалинами, две совсем еще молоденькие самки.
      Животным очень хотелось пить. Очень-очень-очень. Но могучий звериный инстинкт настойчиво предупреждал о близкой опасности. Предупреждать-то предупреждал, но пить-то хотелось…
      Сохатый, наконец, решительно отринув прочь все сомнения, двинулся вперёд. Молодые лосихи, стараясь не отставать от своего рогатого повелителя, покорно затрусили следом.
      Звери преодолели уже метров четыреста пятьдесят и стали постепенно забирать вправо, неуклонно приближаясь к вожделенному озеру, когда вокруг них заполошно замелькали-заплясали тёмно-серые зловещие тени.
      Около десятка молодых волков неожиданно вынырнули из-за красно-белых валунов за крупами лосей, навсегда отрезая им спасительный путь назад. Ещё столько же серых  хищников – во главе с крупным горбатым вожаком – появились со стороны озера. Ловушка захлопнулась…


      Глава вторая
      Про мистификации и мистификаторов

      - И что это такое? - непонимающе выдохнул Майна. - Как прикажете это понимать? Был, понимаешь, чёрноволосый и длинноволосый юнец чилийского происхождения.… А это кто такой – с коротким белобрысым «ёжиком» и конопатым рязанским носом-картошкой? А?
      - Что за ерунда, мать его нехорошую? - поддержал Вирника голос Геннадия Орлова. - Ничего не понимаю. Ничего, и даже в сто четырнадцать раз меньше…. Это же…, это же Вовка Назаров…. Вовка, последним московским гадом буду! Так его и растак в печень кальмарову, да с тройным перехлёстом…. Извините, конечно, уважаемые телезрители, оно само вырвалось. Как в своё время у великого Николая Озерова. Погорячился, так сказать. Исправлюсь и отработаю…. Спасибо оператору, что своевременно перевёл камеру на главного тренера «Зенита». Уже лет двадцать пять не наблюдал таких удивлённых и ошарашенных физиономий…
      - Мисти, Мисти, Мисти! - заглушая все другие звуки, принялась дружно скандировать «фанатская» трибуна. - Молодец! Мисти – молодец! Мо-ло-дец…
      Через пару-тройку минут фанаты, наконец-таки, угомонились, а белобрысый «псевдо Лагос», раздавая на ходу воздушные поцелуи, убежал в раздевалку.
      - Ну, уважаемые телезрители, вы всё видели сами, - многозначительно вздохнул Геннадий Орлов. - А также и слышали…. Засим – откланиваюсь. Наша трансляция завершена. Ещё раз поздравляю болельщиков «Зенита» с заслуженной победой. Хотя…. Вероятность того, что результат мачта будет отменён, очень велика. Состоится ли переигровка? Или же «Зениту» засчитают техническое поражение? Не знаю, честное слово. Даже самому интересно. Как говорят в Одессе – «будем посмотреть». Всех благ. С вами был – Геннадий Орлов…
   
      Футбольная картинка пропала, сменившись назойливой рекламой о безусловной пользе женских прокладок.
      - А-а-а! - дурашливо заблажил нетерпеливый Майна. - Что это было? Не, я понимаю, что Владимир Назаров – это молодой и перспективный нападающий молодёжного состава «Зенита». Но для чего он загримировался под Диего Лагоса? И где, собственно, сам Лагос? Блин горелый…. А, Абрамыч? Ты начальник Службы безопасности, или кто? Обязан же всё и про всех знать.
      - А я и знаю, - глотнув пивка, невозмутимо хмыкнул Михельсон. - Если и не всё, то многое. По крайней мере, про этот курьёзный случай. В том смысле, что догадываюсь – о сути произошедшего… 
      - Ну, и? Что это за «мисти» такое, про которое фаны вопили?
      - Не «такое», а «такой». Мужик это. Зовут – «Артём Андреевич Павлов». Общеизвестное прозвище – «Мисти».
      - Странное какое-то прозвище.
      - Обыкновенное. Уменьшительное от – «Мистификатор».
      - Это фамилия такая? - захихикал Майна. - Типа – еврейская насквозь? Родственная – «Михельсону?». Гы-гы-гы…
      - Сам дурак, - обиженно отпарировал Абрамыч. - Смешливый какой выискался…. Не фамилия, а профессия. Причём, достаточно почётная и весьма денежная.
      - Серьёзно?
      - А ты думал. А Артём Павлов – серьёзный и авторитетный Мистификатор. Да-да, именно так, с «большой» буквы. Потому как заслужил. Мастер своего дела, короче говоря. Я этой тематикой – в своё время – плотно интересовался…   
      Михельсон, надо заметить, пришёл в бизнес из славных и непогрешимых Рядов. То бишь, вышел в отставку в звании полковника российского ФСБ. Совсем даже и не шутка. Поэтому и эта его фраза, мол: - «Плотно интересовался в своё время…», прозвучала крайне солидно.
      - Да я это так, - засмущался Майна, - от дури избыточной. Извини, дружище. И не обижайся, пожалуйста…. Значит, ты в теме? Может, просветишь?
      - Пошёл ты – куда подальше. Антисемит законченный и ксенофоб хренов…
      - Не выпендривайся, старина. Я же извинился…. Ну, что ты знаешь про все эти мистификации? А ещё…м-м-м, про мистификаторов. Есть ли среди них известные и знаменитые? Давай, делись информацией. Пиво и закусь к следующему футболу, понятное дело, с меня.
      - Хорошо, расскажу, - оттаял Абрамыч. - Слушай, так и быть…. Мистификация – это намеренная попытка введения множества людей (читателей, зрителей, слушателей), в заблуждение. Считается, что некоторые мистификации задумываются и осуществляются сугубо ради шутки. То бишь, чтобы от Души поржать и всласть повеселится. Но это, на мой взгляд, полная ерунда. Любая масштабная мистификация (если, конечно, она успешна), всегда связана с приличной прибылью…. Привожу конкретный и поучительный пример. В 1969-ом году в США вышел «дамский» роман под названием – «Незнакомец пришёл обнажённым». Автором (как значилось на обложке), являлась некая Пенелопа Эш. Так себе книжонка, честно говоря: сплошные розовые сопли и дурацкие душевные терзания, на совесть перемешенные с регулярным и разнообразным сексом. Но американкам «бальзаковского возраста» роман, тем не менее, пришёлся по вкусу, и продажи находились на весьма достойном уровне, даже допечатывать – в срочном порядке – пришлось. Более того, одна из читательских «дамских» ассоциаций присудила «Незнакомцу» почётный приз. По этому поводу организовали, как водится, самое натуральное телевизионное ток-шоу. Зрители (вернее, зрительницы), забили зал до отказа. Было сказано много торжественных и пафосных слов про «отличную книгу, написанную со вкусом и дающую возможность по-новому взглянуть на взаимоотношения женщин и мужчин…». Потом щеголеватый ведущий попросил выйти на сцену миссис Пенелопу Эш. Оркестр заиграл бодрый бравурный марш, но вместо почтенной женщины на сцену поднялось с десяток хмурых и явно смущённых мужчин среднего возраста. Публика была в шоке…. Как потом выяснилось, всё началось с хмельной шутки. Компания журналистов выпивала в баре и ругала – на чём свет стоит – современную американскую литературу, предназначенную для широких читательских масс. Мол: - «Низкопробное чтиво, воспевающие низменные инстинкты и не менее низменные грязные пороки…». И в какой-то момент Мак Грейди предложил «накропать» – по-быстрому и совместными коллективными усилиями – «классический гадкий китч» (по его же собственному выражению). Каждый из участников проекта должен был написать одну главу (названия глав и сюжет придумали тут же), доставшуюся ему по жребию. Были также оговорены два обязательных условия: писать по возможности плохо, корявым языком, и не стесняться с постельными сценами. И уже через полторы недели роман был написан, скомпонован и отправлен в одно из крупных издательств, где его – к огромному удивлению журналистской братии – приняли…. И что ты думаешь – произошло после этого разоблачения?
      - Читательницы-покупательницы потребовали вернуть им деньги? - предположил бесхитростный Майна.
      - Не тут-то было. Наоборот, спрос на «Незнакомца» взлетел до самых небес. Издательство ещё три раза переиздавало роман, причём, тиражами, в несколько раз превосходящими стартовый. Так что, шутки – шутками, а бабло – баблом…. Ещё один характерный пример – художник Бэнкси, нынешняя английская знаменитость. Причём, «Бэнкси» – это такое прозвище. А как зовут этого человека на самом деле – никто не знает. По крайней мере, так принято считать…. Рассказываю по порядку. Однажды сонный английский почтальон шагал по туманному Лондону – по своим почтальонским делам. Случайно повернул голову и увидел в узком проулке-тупичке двух целующихся полицейских. Возмутился, ясен пень, даже решил позвонить в районное полицейское Управление и нажаловаться – на падение нравов. А потом, подойдя поближе, хорошенько присмотрелся и понял, что это просто рисунок на стене дома. То есть, так называемое «граффити». Только очень искусное. Ну, и подпись «Бэнкси» внизу…. Вскоре народ сбежался. Начались восторженные охи и ахи. Корреспонденты и журналисты прибыли. Куда же без них, родимых? Так что, уже на следующий день уличный художник Бэнкси – посредством газетных передовиц – прославился на весь Лондон…. Ну, оно и началось после этого – новые скандальные «граффити» на стенах городских домов появлялись почти каждую неделю. Например, на стене нарисовано окно на уровне четвёртого этажа, в котором были видны целующиеся муж и жена, а за окном, держась за подоконник, висел голый любовник. И так это всё было натурально нарисовано, что случайные прохожие тут же вызвали по телефону полицию и пожарную охрану…. Конечно, зачастую граффити Бэнкси гибнут от непогоды и под кистями трудолюбивых муниципальных маляров. Но многие из этих картинок даже охраняются жителями Лондона. В том числе, с помощью нескольких слоёв прозрачного лака и специальных табличек…. Популярные английские и американские издания уже несколько лет «охотятся» за Бэнкси, но без результата. Хитрый проказник ещё ни разу не попался. Такие, вот, пирожки – с яблочным повидлом…
      - А где же здесь денежные отношения?
      - Есть отношения, - заверил Абрамыч. - В том смысле, что бабки немереные…. У Бэнкси, понимаешь, установлены тайные деловые отношения с несколькими лондонскими галереями, где он и выставляет на продажу свои картины и всякие прочие художественные штуковины. Да и с ведущими аукционными Домами плотно-плотно сотрудничает. А глупый и богатенький народ скупает – за бешеные деньги – все эти, так сказать, произведения искусства. Как же иначе? Мол, загадочная знаменитость, так их всех и растак. Например, в 2006-ом году знаменитая певица Кристина Агилера купила работу Бэнкси «Королева Виктория – как лесбиянка» чуть ли не за миллион долларов…. Получается, что все происходящее – замкнутый круг: чем более загадочен и одновременно популярен уличный граффитист, тем больше можно заработать. И ему самому, и всяким торговцам, и журналистам. Мол: - «За новыми шедеврами от Бэнкси – пожалуйте к нам!»…. Кстати, некоторые мистификаторы – сродни обыкновенным мошенникам и жуликам. Пусть и гениальным. Вот, тот же Конрад Куяу…. Значится так. В 1983-ем году немецкий журнал «Stern» опубликовал отрывки из рукописи, которая, как утверждалось, являлась тайным дневником Адольфа Гитлера, мол: - «За ближайшие восемнадцать месяцев всё полностью опубликуем. Типа – все шестьдесят две тетради дневника и ещё отдельный блокнот, в котором раскрывается тайна перелёта Рудольфа Гесса в Англию…». Причём, сразу же было объявлено, что за эти документы владельцу было заплачено десять миллионов немецких марок. Ну, примерно около четырёх с половиной миллионов нынешних Евро. Это, конечно, была самая натуральная сенсация, и тиражи журнала тут же увеличились на триста тысяч экземпляров. Более того, уже через неделю лондонский еженедельник «Sunday times» выкупил права на публикацию «Дневников» в Великобритании и странах английского Содружества. Да и некоторые другие крупные европейские издания также намеревались опубликовать сенсационные дневники. Даже суперавторитетный американский «Newsweek» всерьёз рассматривал возможность публикации.… Через некоторое время состоялась пресс-конференция, на которой Петер Кох, главный редактор журнала «Stern», рассказал, что бесценные документы были найдены в обломках немецкого самолёта, разбившегося в апреле 1945-го года под Дрезденом, и долгое время хранились в ГДР, а теперь, мол, тайно перевезены в ФРГ. Последовал вопрос от уважаемого английского историка Дэвида Ирвинга: - «Проводились ли какие-либо химические исследования чернил, тетрадного клея и бумаги?». Тут-то и выяснилось, что редакция «Stern» – в погоне за «горячей» сенсацией – не удосужилась произвести научных экспертиз, которые могли бы точно определить подлинный возраст рассматриваемых документов. Бывает, конечно. Правда, Петер Кох утверждал, что почерк в документах очень-очень-очень похож на почерк Гитлера, да и стиль изложения, безусловно, его. Поэтому, мол, и все сомнения абсолютно беспочвенны…. Тем не менее, вскоре Алан Булок, английский биограф Гитлера, обратился к Правительству ФРГ с официальной просьбой – учредить полномочную комиссию для тщательного исследования «Дневников». Комиссию, естественно, учредили, и она – после тщательных и кропотливых исследований – однозначно установила, что «Дневники», всё же, являются подделкой, так как использованные чернила, клей и переплёт из искусственной кожи были произведены уже после Второй мировой войны. Как бы так…. После этого, понятное дело, правоохранительные органы ФРГ всерьёз взялись за продавца «Дневников», то есть, за Конрада Куяу. А он, поломавшись немного ради приличия, признался, мол: - «Да, это я всё сделал. Вот, этими самыми ручками…». В итоге история, которая обещала стать блистательной журналистской удачей, обернулась пошлой и бесстыжей афёрой. Петер Кох подал в отставку. А Конрада Куяу посадили на четыре с половиной года в тюрьму…. Но история на этом не закончилась. Нет-нет. Куяу, у которого обнаружили рак гортани, вышел из тюрьмы через два года. Вышел и с удивлением осознал, что знаменит. Более того, на него тут же посыпались (в секретном порядке, естественно), заказы на подделки различных документов и картин. Но в тюрьму Конраду больше не хотелось. Подумав немного, он открыл коммерческую компанию под названием – «Галерея подделок». То есть, начал мастерить подделки (исторических документов и картин Великих мастеров), легально, украшая каждую из них специальным штампом: - «Подлинная подделка, выполненная Конрадом Куяу». И этот бизнес процветал до самой смерти мистера Куяу…
      За последующие за этим полчаса Абрамыч рассказал о знаменитых мистификациях, связанных с поддельными телами инопланетных пришельцев, псевдоисторическими артефактами, литературными и художественными произведениями, феноменальными спортивными достижениями, доказательствами существования снежного человека и древнего водоплавающего чудовища, обитающего в шотландском озере Лох-Несс, ну, и так далее.      
      - Значит, и наш Артём Андреевич занимается аналогичным бизнесом? - задумался Майна.
      - Занимается. Даже официально зарегистрировал фирму – «Весёлые происшествия»: всякие там дружеские розыгрыши и шутки, приуроченные к юбилеям богатых людей. Или там бедных людей, у которых имеются богатые друзья и родственники. О данном виде бизнеса подробно рассказывается в профильной телевизионной программе – «Розыгрыш»…. Только сам Мисти этой деятельностью не занимается. Потому как брезгует. Мол, мелковато для него. Считает себя, видите ли, «высокохудожественным Мистификатором международного уровня». Осуществляет общее руководство, и не более того…. Чем занимается лично? Штучной работой. Причём, деньги для него здесь насквозь вторичны. Мол, главное – «эстетический уровень мистификации и повышенная сложность». Задавака и гордец, короче говоря… 
      - А имеются ли примеры его…м-м-м, успешных «эстетичных мистификаций»?
      - Да, сколько угодно, - усмехнулся Абрамыч. - Есть такой кинорежиссер по фамилии – «Звягин». Ну, снимает всякое заумно-интеллектуальное кино…. Знаешь такого? Вот-вот, нынче его все-все знают, а, вот, раньше не знали. Не знали и, понятное дело, денег на съёмки не давали. Тут-то и подключился Мисти. В том плане, что каким-то образом заморочил голову прижимистому олигарху Дирипасову, и тот начал спонсировать – в полный рост – молодого кинорежиссёра. Теперь-то Звягин уже является общепризнанным мэтром и лауреатом многочисленных международных премий. Поговаривают, что его последний фильм даже «на Оскара» выдвинут…. А эта история про то, как олигарх Зингарон передал свой шикарный загородный дом под Питером в распоряжение детского дома для сирот с различными физическими и психическими отклонениями? Там тоже Мисти «тёрся». Его рук это дело. Или же, что точнее, мозгов…. Про сегодняшнюю «футбольную подмену». Вовка Назаров уже давно, начиная практически с шестнадцатилетнего возраста, считается «перспективным игроком». Только дальше этого – дело не шло. Так и прозябал Володька в дубле. Да и там, как правило, выходил только на замену. Ну, не доверяют тренеры «Зенита» отечественной молодёжи, предпочитая им иностранных легионеров. Бывает. А ещё и слухи упорные поползли по городу, что Назарова хотят отдать в аренду в пермский «Амкар»…. Что было делать в такой ситуации? Ну, фанатские клубы «Зенита» (по моему частному мнению), и обратились, предварительно сбросившись денежкой, к Мисти, мол: - «Выручай, старина. Только на тебя вся надежда…». А он и отработал – по полной и расширенной программе. Молодец, одним словом…. Взял ли Мисти деньги? Или же всё сделал бесплатно, типа – за патриотическую идею? Трудно сказать. Мисти – чувак со странностями и с собственными шустрыми «тараканами» в голове. Неадекватный, короче говоря. С него, мерзавца, станется – всё, что угодно.… Что будет с футболистом Назаровым? Наверняка, дисквалифицируют до конца сезона. Но о дальнейшей карьере Вовке уже можно не беспокоиться – после такого потрясающего хет-трика «спартачам». «Зениту» классные футболисты нужны. Уже никому не отдадут. Тут и спорить-то не о чем…. Э-э, Майна, ты заснул?

      - А, что? - приоткрыл глаза Вирник. - Извини, просто задумался слегка…. Слушай, брателло, может, и нам стоит обратиться к Мисти? Ну, по известному тебе вопросу?
      - Хм, блин горелый, - просветлённо прищурился Абрамыч. - Это идея. Можешь, когда захочешь…. Хорошо, завтра же позвоню этому деятелю. Только сперва надо солидными рекомендациями разжиться. Мисти – мужик мнительный и осторожный, без рекомендаций даже разговаривать с нами не будет. Ладно, обязательно придумаю что-нибудь. В том смысле, что с помощью хрустящих денежных знаков…

      Но волчьей охоте – там, на берегу дикого горного озера, – так и не суждено было состояться: неожиданно со стороны ближайшей покатой сопки раздались-зазвучали размеренно-непостоянные стуки-хлопки разной громкости-тональности.
      Размеренно-непостоянные – это как? Трудно объяснить, честно говоря. Просто их ритм был очень рваным и резким, отдающим – за версту – первобытной дикостью. Так его и растак…
      А потом, параллельно с перестуком, послышалось низкое и заунывное горловое пение, наполненное – до самых краёв – неизъяснимой и бесконечной тоской.
      Ну, удары в шаманский бубен, алтайское горловое пение «кай», неизъяснимая и бесконечная тоска. Что в этом, казалось бы, такого? Подумаешь. Бывает…
      Но волки – по непонятной причине – почти сразу же перестали скалить зубы, замерли и вопросительно уставились на своего вожака.
      Старый горбатый волк больше двух минут напряжённо вслушивался в «шаманскую какофонию», после чего уважительно потряс лобастой головой и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, решительно затрусил прочь от озера. Молодые волки, недоумённо и расстроено повизгивая, последовали за ним. 
      Лоси, облегчённо вздыхая, продолжили свой путь к озёрному берегу.
      Сохатый, опустив разлапистые рога к земле, шагал неторопливо и целенаправленно. А молоденькие светло-палевые самки постоянно оглядывались, с благодарностью всматриваясь влажными глазами-миндалинами в сторону сопки.
      Ласковое ярко-жёлтое солнце одобрительно щурилось и ободряюще подмигивало, выглядывая сквозь рваные прорехи в низких светло-серых облаках.
      Горловое пение резко оборвалось. Шаманский бубен затих…


      Глава третья
      Мисти и Кристи   

      Артём – как и всегда – опаздывал. Что поделать, коль эта неприятная особенность была ему свойственна с самого юного возраста. Он опаздывал – в хронологическом порядке – в школу, на занятия в театральной студии, на свидания с девушками, в военное училище из «увольнительных», на Службу (отдал несколько лет жизни легендарному российскому ГРУ), на важные бизнес-встречи – уже после выхода в отставку в майорском звании – с действующими и потенциальными клиентами…   
      Нехорошая такая особенность, спора нет. Особенно учитывая его многолетнюю профессиональную деятельность. Рассеянный и не дисциплинированный Мистификатор? Нонсенс какой-то. Ведь вдумчивая и многогранная подготовка – залог предстоящего успеха любой мало-мальски серьёзной мистификации. Не говоря уже о скрупулёзном и планомерном исполнении задуманного…
      Чем же Мисти компенсировал эту свою хроническую забывчивость-рассеянность? Во-первых, различными смелыми, безрассудными и талантливыми импровизациями. Во-вторых, потрясающей природной интуицией. В-третьих, нехилой коммуникабельностью: это в том смысле, что являлся «компанейским парнем» и имел – везде и всюду – немыслимое количество закадычных друзей-приятелей. Из нетленной серии: - «Не имей сто рублей, а имей сто друзей. А ещё лучше – пару-тройку тысяч. Причём, во всех-всех социальных слоях общества. Да и зарубежные дружбаны, ей-ей, не помешают…».
      Мелодично и настойчиво запиликал тоненький зуммер. Артём, уверенно управляясь с автомобильной баранкой левой рукой, правой достал из кармана летнего светло-бежевого пиджака крохотный тёмно-зелёный мобильный телефон (один из четырёх разноцветных), и поднёс его к уху.   
      - Ты, Мисти, свин, - известил ехидный женский голосок. - Причём, законченный и неисправимый.
      - С чего бы это, вдруг?
      - С того самого. Кто мне обещал, что больше не будет, находясь за рулём, разговаривать по мобильнику? Я же всё слышу.
      - Ну, извини, - плавно нажимая подошвой ботинка на педаль тормоза, повинился Артём. - Уже останавливаюсь.
      - Не нукай, не запряг, - тут же посуровел женский голос.
      - Я знаю. М-м-м…
      - Не мычи. Тебе это совершенно не идёт.
      - Хорошо, не буду.
      - Верю…. Твоя секретарша сообщила по электронной почте, что ты меня искал.
      - Искал, конечно, - смущённо шмыгнул носом Артём. - Ты же, Кристи, номер мобильника сменила.
      - Сменила. Как же иначе? Мы же с тобой – в смертельной ссоре…. Не забыл, надеюсь?
      - Да, помню я, помню. Теперь-то номер на экранчике высветился. Уже хорошо…
      - Чего надо? - нетерпеливо поинтересовалась Кристина. - Говори, пока я добрая.
      - Тут такое дело, - обрадовано зачастил Артём. - Пусть завтра твои «топтуны» дежурят в садоводстве «Дружное». Примерно с девяти утра, хотя, могут и раньше подъехать. В том плане, что сразу несколько крепких мобильных групп. Одна – возле главного въезда. И ещё парочка – где-нибудь внутри садоводческого массива.
      - Зачем?
      - Вы же хотите взять Бугая с поличным? Типа – на «схроне с наркотой»?
      - Не то что – «хотим». Генерал приказал. В противном случае грозит погоны сорвать с плеч.
      - Вот и я о том же толкую…. Завтра Бугай заскочит в «Дружное» в районе десяти утра. И не просто так «заскочит», а сразу же направится к дому, где оборудован тайник. Вам останется только не спугнуть его. То есть, аккуратно проследить, окружить и взять «тёпленьким»…. Только не надо, ради Бога, «вести» его от городской квартиры. Сам доедет до места назначения, не маленький. И шлагбаум на въезде в «Дружное» – чтобы не случилось – опускать не надо: пусть все желающие выезжают-заезжают. А, вот, мобильный телефон фигуранта и дальше прослушивайте. Лишним не будет. Ничего хитрого, между нами говоря. Благодарностей не надо.
      - Надеюсь, никаких…э-э-э, избыточно-криминальных штуковин не предвидеться? - женский голос заметно потеплел.
      - Не «экай». Тебе это совершенно не идёт.
      - Хорошо, учту…. Надеюсь, что всё произойдёт в рамках действующего российского Законодательства?
      - Грубых нарушений не будет, - заверил Артём. - Почти. Обещаю.
      - Понятное дело…. А сам-то будешь на объекте?
      - Конечно. Надо же будет проставить финальную точку…. Ну, что? Прощаемся? До завтра?
      - До завтра…. Мисти.
      - Я здесь.
      - А куда ты сейчас едешь?
      - В офис. Бухгалтерша Катерина попросила объявиться, мол, надо срочно подписать какие-то важные бумаги. Правда, уже почти на полтора часа запаздываю.
      - Понятно.
      - У тебя всё?
      - Всё…. Мисти.
      - Я здесь, Кристи.
      - Спасибо за «футбольный розыгрыш». Классно получилось.
      - Я старался. «Зенит», как-никак.
      - Теперь точно – всё. До завтра… 
   
      Кристина Николаевна Панченко (она же – «Кристи»), являла любимой девушкой Артёма. Вернее – уже на протяжении шести с половиной лет – его гражданской женой. Уточняю, обожаемой, верной и любящей гражданской женой.
      Почему же они до сих пор не оформили свои отношения в официальном порядке? Риторический вопрос. В том плане, что ответа на него не знал никто, включая самих Мисти и Кристи.
      - Милый, когда же мы поженимся? - сытой и довольной кошкой мурлыкала (после очередного долгого и успешного секса), Кристина. - Не молчи, пожалуйста. Ответь. 
      - Когда-нибудь – это точно, - неохотно бурчал Артём. - Куда же я от тебя, такой страстной и заводной, денусь? Поженимся, не вопрос. Только потом. Попозже…
      - Когда конкретно?
      - Не знаю. Не готов я пока. Дел много…. Впрочем, есть одна перспективная идея.
      - Давай, излагай.
      - Вот, когда ты меня серьёзно разыграешь, то есть, «замистифицируешь», так сразу же в ЗАГС и пойдём. Сразу же. Без пошлых споров, всяческих заминок и дурацких отползаний…. Договорились?
      - Замётано…
      Естественно, что Кристи неоднократно пробовала разыграть гражданского супруга.
      Например, поздним вечером начинал требовательно и настойчиво трезвонить один из «секретных» мобильников Артёма. Он, естественно, предварительно нажав указательным пальцем на «зелёную трубочку», подносил аппарат к уху и извещал:
      - Здесь Мисти.
      - Здесь Медведев, - отвечал из мобильника мужественный голос российского Премьер-министра. - Доброго вечера, уважаемый Артём Андреевич.
      - И вам, Дмитрий Анатольевич, не хворать, - осторожно и обтекаемо отвечал Артём. - Рад вас слышать.
      - У меня, Артём Андреевич, будет к вам просьба.
      - Постараюсь быть полезным.
      - К сожалению, о таких вещах не принято говорить по телефону, - в голосе собеседника явственно проявлялись загадочные нотки, напоминавшие о существовании термина – «Государственная тайна». - Не могли бы вы подъехать – на пару дней – к нам в Москву?
      - Хорошо, не вопрос. Когда?
      - Например, послезавтра утром. Берите билет на скорый поезд, отправляющийся из Питера в двадцать три сорок пять, и приезжайте. На перроне вас встретят.
      - Договорились.
      - До встречи, Артём Андреевич…
      Мисти, отключив мобильник, просил:
      - Дорогая, посмотри на меня, пожалуйста.
      - А? - неохотно отрывалась от прочтения очередного «дамского» романа Кристина. - Что-то случилось?
      - Пока, слава Богу, ничего. Просто посмотри мне в глаза.
      - Смотрю…
      - Ещё смотри. Пристальней, внимательней…. Ага, взгляд-то дрогну. А на губах промелькнула смущённая улыбка…. Значит, очередная попытка розыгрыша?
      - Не понимаю, Мисти, о чём ты говоришь…
      - Всё ты прекрасно понимаешь, красавица. Попытка-попытка, без всяческих сомнений. Зачем же отрицать очевидные вещи? Кстати, а что это за мужчина говорил голосом Дмитрия Анатольевича?
      - Знать не знаю.
      - Кристи, колись по-хорошему, - хмурился Артём. - Ты же знаешь, что я – самый ревнивый мужчина на этом Свете. Могу и глупостей наделать…. Итак, кто это был?
      - Валерий Пономаренко.
      - Один из двух знаменитых братьев-пародистов?
      - Ага.
      - И что у тебя с этим пародистом-артистом?
      - К сожалению, ничего, - вздыхала Кристина. - В прошлом году Валерий Сергеевич был в Санкт-Петербурге на гастролях, а в гостинице у него украли ноутбук и диктофон. Наш отдел, как и полагается в таких случаях, занимался расследованием. Вора, конечно, поймали, а украденные вещи вернули хозяину. Валера был очень рад и рассыпался в благодарностях, мол: - «Если будет нужна помощь, то смело обращайтесь…». Вот, я и обратилась. Больше ничего, клянусь, не было…
      Да, Кристина Николаевна работала в питерской полиции. Вернее, служила – в высоком майорском звании – в ГУВД Санкт-Петербурга. А ещё вернее, возглавляла один из важных и полусекретных отделов данного ведомства.
      Отдел имел очень длинное и слегка запутанное название, поэтому в повседневном обиходе его именовали коротко и непритязательно – «Шишка», его сотрудников – «шишкарями», ну, а саму Кристину, соответственно, «главной по шишечкам». Юмор такой специфический у нынешних питерских полицейских. Ничего не попишешь…   
      Причём здесь – «шишки»? А это имелись в виду так называемые «VIP-персоны»: депутаты, чиновники высокого ранга, олигархи всех мастей, крупные бизнесмены, иностранные дипломаты, известные спортсмены, артисты и кинорежиссеры. Мол, если с этими важными персонами случалось что-то негативное (ограбления там, квартирные кражи, а также всякие неприятные автопроисшествия), то на сцену непременно выходили бравые сотрудники «Шишки». Естественно, во главе с симпатичной майоршей Кристиной Панченко…. Или же, к примеру, уважаемый вице-губернатор города пишет заявление: - «По словам двоюродной сестры моей тёщи, за ней установлена слежка. Прошу срочно разобраться с этим вопросом…». Понятное дело, что и эти склочные моменты приходилось тщательно отрабатывать. Никуда не деться. Служба…
      Может, это пикантное обстоятельство и препятствовало заключению официального брака? Жена, мол, стоит-бдит на страже Закона, а муж (мистификации – дело такое), постоянно ходит по грани нарушения этого самого Закона? А частенько (к чему скрывать?), и за грань заглядывает? Может, и так. Философская субстанция, она дама вредная: до ужаса неверная, всклокоченная и мутная.
      Впрочем, иногда Мисти и Кристи приходилось работать (в неофициальном порядке, естественно), совместно. Ну, это когда клиенты одного являлись подопечными-фигурантами другой. И ничего, работали-сотрудничали, даже не смотря на кардинально-разные цели-задачи. Причём, всегда – на удивление – успешно и плодотворно. И без всякой заумной философии. Чисто на высочайшем (пусть и идеологически-разном), профессионализме… 
      А ещё они были очень разными. То бишь, отличались друг от друга – комплекциями, характерами и темпераментами – как задумчивые и спокойные антарктические льды от весёлого пламени легкомысленного походного костра.
      Кристи (двадцативосьмилетняя блондинка с волнистыми ухоженными волосами до плеч), внешне выглядела девчушкой хрупкой и тщедушной: сорок восемь килограмм веса, метр пятьдесят девять сантиметров роста. При этом она была очень разумной, целеустремлённой, памятливой, чуть-чуть скрытной, ехидной, язвительной, собранной и – временами – жёсткой.
      Мисти (будучи на двенадцать с половиной лет старше своей гражданской супруги), являлся мужчиной видным и представительным: рост имел под метр девяносто, а весил почти центнер. Но только центнер практически без грамма жира – сплошные жилы и мускулы. И постоянно брился на лысо, чтобы внешность – с помощью многочисленных париков – сподручней было изменять. Да и накладные бороды с усами менял постоянно…. Ещё он был забывчивым, меланхоличным, не в меру мечтательным, разговорчивым (в чём уже успел убедиться талантливый чилийский футболист Диего Лагос), очень общительным и – время от времени – бесшабашно-сумасбродным. А так же славился – в узких и широких кругах – полным отсутствием чувства юмора.
      Антиподы, конечно, притягиваются. Спора нет. Но иногда и ссорятся: всерьёз и в дым, даже разъезжаясь по разным квартирам.
      Вот и на момент этого повествования они были в серьёзной ссоре: Кристи уже целых полторы недели жила в родительском доме, наслаждаясь заботой и опекой соскучившейся матушки.
      «Она, понятное дело, наслаждается», - ворчал про себя Артём. - «Как же, никаких тебе бытовых забот-хлопот. Мамочка и папочка (генерал-лейтенант ВДВ в отставке, надо заметить), все пылинки сдувают и без устали вьются вокруг обожаемой дочурки…. А я, вот, скучаю. Скучаю и скучаю. Всё скучаю и скучаю. Ночами плохо сплю. И магазинные пельмени с сосисками уже надоели. И чистые носки давно закончились. И глаженые рубашки…».
      
      Какое отношение эта ссора имела к событиям, запланированным на утро следующего дня?
      Самое прямое. Докладываю.
      Две недели тому назад (за несколько дней до означенной ссоры), доблестная питерская полиция проводила плановый рейд по ночным городским клубам – в плане выявления несовершеннолетних лиц, не имеющих права выходить из дома в ночное время без сопровождения родителей, а также запрещённых наркотических средств. Как легко догадаться, и то и другое было обнаружено. В том числе, и развесёлая компания малолеток, находившихся под крепким «кайфом». И всё бы ничего, дело-то насквозь обычное по нашим временам мутным. Вот только несознательные подростки оказались классическими представителями пресловутой «золотой молодёжи», то бишь, сыновьями и дочерями отечественной бизнес-политической элиты: депутатов, высокопоставленных чиновников, банкиров и крупных бизнесменов. А в качестве «наркотических веществ» фигурировал высококачественный колумбийский кокаин, а не какая-нибудь там задрипанная анаша.
      Разразился грандиозный скандал? Не смешите, право. Просто к разбору происшествия подключили «Шишку» и, собственно, на этом всё. В том смысле, что началась обычная серо-жёлтая и вязкая рутина. По-тихому, естественно, началась. Как и полагается, когда дело касается уважаемых и обеспеченных персон.
      Во-первых, были проведены профилактические беседы со случайными свидетелями, работниками ночного клуба и полицейскими, участвовавшими в данном «виповском» задержании. Грамотные и вдумчивые беседы, мол: - «Молчание – золото. А длинный язык – злейший враг твой…». Во-вторых, с представителей «золотой молодёжи» были получены (в присутствии ушлых и авторитетных адвокатов, ясен пень), письменные объяснения и заверения – «что такого больше не повторится». После чего юношей и девушек отпустили по домам (с возможным отъездом за рубеж – на релаксацию и спокойствия ради). В-третьих, генерал-лейтенант Костин, Начальник питерского ГУВД, строго-настрого велел, мол: - «Пресечь – в самые сжатые сроки – канал поставки в наш город этого кокаина. А также и всех прочих «элитарных» наркотиков. Дело-то, братцы, политическое. Беречь нам надо молодые кадры. Беречь…. Майор Панченко, специально для вас поясняю. Необходимо найти и взять конкретного дилера. И не просто – «взять», а с крепкой доказательной базой. Чтоб до конца месяца всё было – «чикитон». Выполнять…».
      На конкретного дилера, проведя соответствующие оперативные мероприятия, «шишкари» вышли достаточно быстро: Бугаёв Виктор Петрович, 1984-го года рождения, менеджер по оптовым продажам цитрусовых фруктов и бананов, профильная кличка – «Бугай». Выйти-то вышли, а вот с «крепкой доказательной базой» никак не клеилось: затаился осторожный Бугай после досадного происшествия в ночном клубе, на дно залёг, гнида, образно выражаясь.   
      Удалось, конечно, выяснить, что свой «наркотический схрон» Бугай держит в арендованном доме, расположенном в пригородном садоводстве «Дружное». Да толку от этого – полный и безрадостный ноль. Современные отечественные садоводства – это такие «государства в государстве». Причём, «государства» откровенно-анархической направленности. Ну, не присвоили консервативные законодатели садоводствам статуса – «населённые пункты и поселения». Поэтому и все российские чиновники относились и относятся к садоводствам наплевательски, мол: - «Эти объекты не входят в сферу нашей ответственности…». Полицейские, пожарники и врачи? Наезжали изредка, не без этого. Но только в экстренных случаях-ситуациях: когда преступление уже совершено, больной умер, а домишки догорают…. Бардак и бедлам, короче говоря. Какой, уж, тут учёт проживающих «по факту» и наезжающих время от времени, никаких концов не найдёшь. Замучишься пыль глотать. Тем более, что в «Дружном» насчитывалось порядка четырёх с половиной тысяч садовых участков…. Установить нужный дом всё тем же оперативным путём? Пробовали, понятное дело. Но ничего путного не получилось: то ли тамошние старушки окончательно утратили бдительность, то ли пугливый Бугай наезжал в «Дружное» сугубо в загримированном виде. Да и очень осторожно, честно говоря, пробовали, боясь вспугнуть фигуранта…

      Как же в такой ситуации можно было не помочь любимой девушке? Особенно, если находишься с ней в ссоре, но очень хочешь (до повышенного сердцебиения), помириться?
      Вот, Мисти, немного пошевелив мозгами, и придумал одну простенькую, но элегантную и действенную комбинацию…

      На вершине плоского холма вовсю гулял холодный северо-восточный ветер, наполненный чуть горьковатым дымным привкусом
      Здесь было пусто, голо и неуютно: никаких тебе деревьев и кустарников, лишь только чёрно-серые камни, поросшие – местами – буро-зелёными мхами и жёлто-фиолетовыми лишайниками.
      А ещё на вершине, в самом её центре, присутствовал трёхметровый деревянный Идол, вырезанный – в незапамятные Времена – из ствола толстенной лиственницы. Величественный истукан был вкопан в землю и для пущей надёжности обложен – в несколько плотных рядов – крупными валунами.
      «Всё в этом Мире – суета и тлен», - пристально вглядываясь деревянными глазами в суровые алтайские дали, несуетливо размышлял Идол. - «Всё-всё-всё…. Зачем спешить куда-то, если, мол, «и это пройдёт»? Незачем, ясен пень…. Всё пройдёт, и печаль и радость. Всё пройдёт, так устроен Свет…. Ага, людишки двигаются-перемещаются со стороны урочища Кангай. Глупые-глупые-глупые людишки. А ещё и очень-очень беспокойные. Не сидится им, понимаешь, на одном месте. И не лежится. И не стоится. Всё ищут чего-то. Всё бредут куда-то. Чудаки законченные и неисправимые. Мать их растак…».
      Деревянный Идол думал-размышлял?
      Ну, да. А что тут, собственно, такого?
      В «сильных» аномальных зонах всякое бывает. Всякое-всякое-всякое…

      
      Глава четвёртая
      Зарево-марево
 
      Из родимого Купчино он стартовал в шесть тридцать утра: загрузил в багажник среднестатистического блёкло-красного «Форда» несколько хозяйственных клетчатых сумок, устроился на водительском сиденье, пристегнул-защёлкнул ремень безопасности и, сладко позевав с минуту, тронулся в путь.
      То бишь, выехал по маршруту: Бухарестская – Софийская (с короткой остановкой на лёгкое гримирование), – Кольцевая трасса – съезд в Мурино – Ново-Девяткино – Кузьмилово – Токсово – Ново-токсовский садоводческий массив.
      Остановимся более подробно на – «садоводческом массиве», который состоял (да и состоит до сих пор, слава Создателю), из нескольких отдельных садоводств. Они располагались – друг за другом – вдоль Токсовского шоссе, по левую его сторону – если ехать на север, к Матоксе. А частных участков с домиками в них насчитывалось (в суммарном понимании), более тридцати пяти тысяч. Целый садоводческий городок, короче говоря.
      Мисти проехал мимо указателей: «Восход», «Лазурное», «Озёрное», «Лесное» и «Энергетик». А, не доехав метров двести пятьдесят до таблички – «Дружное», припарковался на обочине.
      Припарковался, неторопливо вылез из машины, поднял вверх, предварительно послюнявив, указательный палец правой руки и мысленно констатировал: - «Дует вполне даже приличный северный ветер: порядка двенадцати метров в секунду, а его отдельные порывы, надо думать, и до пятнадцати дотягивают. И небо всё серо-пасмурно-однообразное. То бишь, то, что старенький доктор намедни прописал…».       
      Артём вновь уселся в машину и поехал дальше. Вскоре за левыми автомобильными окошками замелькали непритязательные дома, домики и домишки «Дружного», крайнего садоводства массива. А ещё через три-четыре минуты, когда на смену садоводческим строениям пришло смешанное мелколесье, «Форд» уверенно свернул на левый раздолбанный просёлок, огибавший массив с севера.
      Впрочем, уже через полтора километра машина остановилась: дальнейший путь был преграждён многочисленными кучками и кучами бытового мусора.
      - Так называемая несанкционированная мусорная свалка, так её, сволочь грязную, и растак, - недовольно пробормотал Мисти. - На совесть ребятки постарались. Плотно дорогу захламили, до упора. Дальше, блин горелый, не проехать…. Чего здесь только нет: старые разломанные диваны и холодильники, полусгнившие доски и такие же оконные рамы, битый белый и красно-бурый кирпич, многочисленные пустые банки (как консервные, так и из-под лакокрасочных изделий), а ещё бутылки, бутылки, бутылки. Всего и не перечислишь…. Кто же тут навалил самые натуральные горы мусора? Мирные и трудолюбивые российские садоводы? Вряд ли. Это, чтоб мне по субботам в баню не ходить, сообразительные работники утилизационных компаний руку приложили. Мол: - «Зачем же везти мусор на специальный полигон, до которого будет порядка шестидесяти пяти километров? Здесь вывалим, ради экономии бензина. И дабы прибыль, понятное дело, увеличить…». Российская нелицеприятная действительность, данная нам в объективных и субъективных ощущениях. А также в гадко-гнилостных запахах…
      Он, достав из багажника клетчатые сумки (две повесил на плечи, ещё две понёс в руках), тронулся дальше уже пешком. То бишь, размеренно зашагал, брезгливо морща – время от времени – нос и старательно обходя разномастные мусорные кучи, которым, как казалось, не будет конца.               
      Примерно через два километра «мусорная дорога» упёрлась в длинные полуразвалившиеся строения.
      «Почти в каждой жизненной ситуации всегда можно найти, помимо всего прочего, и положительные моменты», - аккуратно пристраивая клетчатые сумки на ровном осколке тёмно-серой бетонной плиты, подумал Артём. - «Взять, к примеру, эти двухкилометровые мусорные завалы. С одной стороны, ясен пень, это просто ужасно. В том плане, что откровенное русское свинство и хамство. Бесстыжее такое, наглое и крайне аморальное. Зато, с другой стороны, место здесь совершенно безлюдное. Ну, кто, спрашивается, будет – лишний раз – бродить по этой неэстетичной свалке, вдыхая характерное гнилостное амбре? Никто, понятное дело. Из нормальных людей, я имею в виду…. Впрочем, есть и второй краеугольный фактор, способствующий тутошней «безлюдности». То есть, данные скучные развалины. Это, ведь, не что иное, как бывшая районная туберкулёзная больница, закрывшаяся ещё в прошлом веке. А всё, что, так или иначе, связано с туберкулёзом, наш мнительный народ отпугивает ничуть не хуже армейских табличек с надписью: - «Осторожно! Мины!». Идеальное местечко, короче говоря…».
      В чём заключалась «идеальность» этого несимпатичного «мусорно-туберкулёзного анклава»? Во-первых, в четырёхстах метрах от развалин районной больницы располагались – за стареньким сетчатым забором – первые дома садоводства «Дружное». А, во-вторых, данные полуразвалившиеся строения были размещены севернее садоводства, что, учитывая сильный северный ветер, было просто замечательно…
      Мисти принялся методично доставать из клетчатых сумок чёрные и тёмно-зелёные параллелепипеды различных приборов непонятного назначения. Доставал, расставлял, соединял проводами, задумчиво чертыхался, тестировал и тихонько напевал под нос:

Она?
Клавиш белых – не сосчитать.
Она?
Клавиш чёрных в помине нет.
Лишь морского бриза – печать.
Рассвет…

      Естественно, что эти немудрёные строки были посвящены Кристи, и Артём, старательно колдуя над приборами, немного волновался: ведь от успеха задуманного мероприятия – целиком и полностью – зависела его личная жизнь. По крайней мере, на ближайшее время. Или же, наоборот, её дальнейшее полное отсутствие. Не говоря уже о чистых носках-трусах-рубашках и вкусном домашнем питании…
      Наконец, всё было готово: Мисти разместил приборы, соединённые тонкими чёрными проводами, в бесформенной нише, образованной тремя бетонными плитами, сходил к ближайшему мусорному завалу, прихватил из него старые доски, обломки волнистого шифера и обрывки серо-зелёного брезента, вернулся и старательно (но с несколькими узкими прорехами), замаскировал нишу. А после этого упруго зашагал, ловко лавируя между залежами мусора, к автомобилю.
      Артём забрался в машину и, мельком взглянув на наручные часы, похвалил сам себя:
      - Молодец, братец, всё правильно рассчитал. Без пяти минут девять. Нормальный вариант. Можно начинать.
      Он достал из кармана джинсовой куртки маленький пульт управления и пальцем перевёл круглый ярко-бордовый тумблер в положение «вкл.», отправил пульт обратно, завёл мотор, развернулся в три приёма и неторопливо покатил в сторону шоссе…
 
      «Рабочую» машину Кристи (неприметный светло-светло-серый «Шевроле» с самыми обычными номерами), расположившуюся в ста двадцати метрах от полосатого садоводческого шлагбаума, он заметил издали.
      Заметил, припарковался рядом и вышел.
      Через несколько секунд и Кристина выбралась из «Шевроле».
      Выбралась, подошла и, взволнованно округлив тёмно-зелёные глазищи, рассерженно зашипела (то бишь, спросила полушёпотом):
      - Мисти, ты окончательно сошёл с ума? Что творишь-то, добрый молодец? Отвечай, морда наглая и загримированная. Не молчи.
      - Ничего такого не творю. Всё в рамках. Честное и благородное слово. Ничего, в смысле, предосудительного и вредоносного. Просто пытаюсь помириться со своей любимой девушкой. Типа – примус починяю. И не более того…
      - А это – что такое? - нервно махнула рукой Кристи. - Что это ты там поджёг? Лес, кустарники и сухие торфяные болота? Или же какие-то древние склады со старыми ватниками, оставшиеся ещё с советских времён? Хочешь, чтобы всё садоводство сгорело дотла?
      Северная часть местного небосклона, действительно, смотрелась очень даже солидно и впечатляюще: там стояло, постоянно подрагивая и угрожающе пульсируя, янтарно-малиновое зарево-марево, по краям которого, изысканно заворачиваясь в крутые спирали, к небу поднимались угольно-чёрные дымы.   
      - Какой ещё пожар? - непонимающе передёрнул плечами Артём. - Ерунду говоришь, блондинистая красавица. Сгущаешь, так сказать, краски. А ещё, понимаешь, майор полиции.
      - Что же это такое?
      - Конечно, обыкновенная мистификация. Что же ещё? В том плане, что качественная, талантливая и оптическая.
      - Точно? Не врёшь? Мистификация?
      - Чтоб мне районным депутатом всю оставшуюся жизнь работать.
      - Хорошо, верю, - голос «главной по шишечкам» заметно потеплел. - Да, знатную ты кашу заварил. Испуганный садоводческий народ так и бегает туда-сюда, устали не ведая. Некоторые уже телевизоры, микроволновки и собак-кошек в машины загружают. А другие диваны и буфеты выносят из домов и к автомобильным багажникам привязывают. То бишь, готовятся к экстренной и полномасштабной эвакуации. Зарево-то больно солидное. И сильный ветер, как раз, дует с севера… 
      - Я старался, - скромно потупился Мисти. - В том плане, что поработал на совесть и с толикой обострённой фантазии…. Кстати, а что у нас с фигурантом?
      - Всё нормально, как ты, фантазёр и оболтус, предсказывал. Минут двенадцать назад ему на мобильник позвонил здешний старик-сторож и сообщил о пожаре.
      - Мол: - «Всё пропало! Всё пропало! Виктор Петрович, кормилец вы наш жемчужный, страшное пламя с севера – вслед за ураганным ветром – валом прёт, через час-другой всё-всё-всё, к нехорошей матери, сгорит. Даже пепла не останется. А-а-а. Приезжайте и спасайте своё барахлишко…». А? Так было?
      - Как-то так, догадливый ты мой, - понимающе улыбнулась Кристина. - Только я, в отличие от тебя, не умею так ловко языком трепать…. Значит, хочешь помириться?
      - Ага. Очень. Был неправ. Исправлюсь. Отработаю – по полной и расширенной программе…
      - А почему – хочешь?
      - Ну, это…. М-м-м…
      - Смелее-смелее, гений мистификаций.
      - Я люблю тебя, - с трудом выдавил из себя Артём. - И очень скучаю.
      - Ого. Ничего себе – заявление…. А как – ты меня любишь?
      - Э-э-э…
      - Так, собственно, как?
      - Как потомственный в сотом поколении алтайский шаман – свой заветный шаманский бубен, доставшийся ему от прадеда.
      - Отлично сказано, - развеселилась Кристи. - Можешь, когда захочешь, родное сердце…. Кстати, этот угольно-чёрный паричок тебе очень даже идёт. Определённо. И бородка стрёмная, клинышком козлиным…. А с чего это ты, вдруг, заговорил про шаманов?
      - Да, снится мне тут один – уже третью ночь подряд. Костька Ворон из урочища Кангай. Снится, понимаешь, и снится. Надоел уже, честно говоря.
      - Как же, помню этого дядечку. Серьёзный такой. Заслуженный и очень авторитетный…. А сны…м-м-м, они – цветные?
      - Ага. Причём, в завлекательных и неповторимых алтайских интерьерах. В природных интерьерах, я имею в виду.
      - Значит, сбудутся.
      - Я знаю, - обречённо вздохнул Артём. - Все-все мои цветные сны – рано или поздно – сбываются. Так получается. Причём, с самого детства…. А ты сможешь взять отпуск?
      - Он же у меня на конец октября месяца запланирован. В полном соответствии с план-графиком, утверждённым высоким московским руководством. Не получится, скорее всего.…. Не хочешь ехать на Горный Алтай без меня? Потому что любишь?
      - Ага. И не хочу. И люблю.
      - А почему же тогда не делаешь – предложения руки и сердца?
      - Дык, это…
      - Что?
      - Мы же договорились. Мол, когда меня «разведёшь» – тогда.
      - О, Господи! - возмутилась Кристина. - Опять – двадцать пять. На колу мочало, начинай сначала…
      - Так что, дорогая, помиримся?
      - Не знаю, право. Посмотрим, чем завершится сегодняшнее оперативное мероприятие. В зависимости от конечных результатов…. Слушай, а это твоё марево-зарево всё пламенеет и пламенеет. И чёрный дым, который величественно клубится по сторонам, явственно матереет. Солидно сработано, ничего не скажешь.
      - А то…
      Они ещё немного поболтали: вроде бы ни о чём конкретном, и – одновременно – обо всём сразу. Любовь – дело такое. Сложное. Ну, как в том знаковом стихотворении:

Любовь, она всегда волнует кровь.
Всегда, когда приходят холода.
Полезна очень – как морковь,
Любовь… 

      Через некоторое время раздалась приятная мелодичная трель.
      Кристина, коротко переговорив с кем-то по нежно-лазоревому (этот цвет просто обалденно подходит всем блондинкам), мобильному телефону, сообщила:
      - Бугай уже едет по Токсово. Минут через шесть-семь будет здесь…. Слушай, Мисти, а где же пожарные?
      - Скоро притащатся. Вызов из садоводства для них насквозь второстепенен. Диалектика…. Ага, слышишь? Катят…
      Вскоре к въезду в «Дружное» прибыли – под отчаянные и громкие завывания сирен – две ярко-красные машины. Подкатили и остановились. Из них выбрались пожарные в широких брезентовых робах и, о чём-то озабоченно переговариваясь, принялись недоверчиво таращиться на огненно-дымное зарево-марево, угрожающе пульсировавшее на севере.
      - Нестандартный случай, - насмешливо фыркнув, прокомментировал Артём. - То бишь, не прописанный в строгих служебных инструкциях. Вот, ребята и сомневаются – в своих дальнейших действиях…. Ага, и чёрный «Мерседес» фигуранта прибыл: браво объехал машины пожарников и, не притормаживая, проследовал на территорию садоводства. Ваш выход, мадам «главная по шишечкам».    
      - Я уже отправила «эсэмэску» подчинённым, - небрежно помахала мобильником Кристи. - Отработают – без лишних вопросов и глупых накладок. А я здесь постою, в сторонке. Как авторитетному начальству и положено…
      И «шишкари», действительно, отработали: через пятнадцать минут вновь ожил нежно-лазоревый мобильный телефон, и Кристина, выслушав доклад, подытожила:
      - Операция завершена. Причём, с нехилым блеском. Бугай задержан. Естественно, вместе с искомым богатым «схроном». То бишь, крепкая «доказательная база» собрана в должном объёме. Приказ генерала выполнен. Отбой…. Какие у тебя планы, милый?   
      - Я думал, что мы домой поедем, - неуверенно замямлил Мисти. - Ну, типа… мириться, раз дело выгорело. Некоторые, между прочим, обещали. Только мне ещё надо оборудование забрать с объекта.
      - И сколько у тебя на это уйдёт времени?
      - Часа за полтора управлюсь.
      - Что же, и мне этого времени хватит, чтобы оформить все необходимые документы, - умиротворённо вздохнула Кристина. - Постановление о задержании, Акт изъятия, ещё всякого по мелочам…
      - Значит, встречаемся в двенадцать ноль-ноль, на этом самом месте?
      - Встречаемся. Уговорил, речистый. Будем мириться. Будем. Раз обещала. Может, даже отгул на завтра у начальства выпрошу. Мол, в честь полной и безоговорочной победы над гадким наркоторговцем, развратителем нашей «золотой молодёжи».    
      Артём, даже и не пытаясь скрывать широченной радостной улыбки, неуклонно расползавшейся по его щекастой физиономии, достал из кармана куртки пульт управления и – коротким щелчком – перевёл ярко-бордовый тумблер в положение «выкл.».
      Через пять-шесть секунд янтарно-малиновое зарево, висевшее в северной части небосклона, погасло. Только что было, а уже и нету его: только скучные грязно-серые облака неторопливо ползут-перемещаются на юг.
      - Гений ты у меня, что ни говори, - восхищённо покрутила головой Кристи. - Талантливый весь такой из себя. И неповторимый. Местами, понятное дело.
      - А то…
 
      Он уже заканчивал паковать приборы по клетчатым сумкам, когда зазвучала знаковая мелодия шведского ансамбля «АББА»:
      - Мани, мани, мани…
      - Хм, деньгами запахло, - запуская руку в карман куртки, хищно усмехнулся Артём. - И это, надо признать, радует.
      Надрывался жёлто-золотистый мобильник, предназначенный сугубо для разговоров с проверенными «действующими» клиентами. Судя по высветившемуся на экранчике номеру абонента, звонил Рыжий (какие официальные Ф.И.О. были у этого человека Мисти не знал, да и знать не хотел), один из руководителей фан-сообщества питерского «Зенита».
      - Привет, Рыжий, - поднёс к уху «денежный» аппарат Артём.
      - Здорово, Мисти, - солидно пророкотал в трубке мужественный бас. - Спасибо от пацанов за помощь. Здорово ты Володьку «приподнял». Уважил, что называется…
      - Стоп-стоп. Мы же с тобой договаривались – беседовать по этому номеру только о делах. Причём, коротко и сжато.
      - Да, помню, помню. Я тебе, собственно, по делу и звоню.
      - Так излагай, не стесняйся.
      - Тут один хороший человек хочет тебе заказ сделать. Обратился ко мне за рекомендацией.
      - Точно – хороший? - уточнил Артём.
      - По крайней мере, лет пять-шесть назад был таковым, - слегка притормозил Рыжий. - Когда мы с ним вместе служили в одной славной Конторе.
      - В ФСБ?
      - Так точно. Хотя, как я помню, «грушники» к нам всегда относились настороженно…
      - Ладно, старина, не ворчи. Проехали…. Расскажи-ка чуток про своего протеже. Кто он? Что он? Чем сейчас занимается?
      - Михаил Абрамович Михельсон. Возглавляет «Службу безопасности» строительной корпорации «СМУ-Сигма».
      - Нормальный вариант, - одобрительно присвистнул Мисти. - Известная компания, на слуху. Значит, денежная.
      - Это точно, - понимающе хохотнул Рыжий. - Натуральные лощёные буржуины. Бабки лопатами гребут. И, что характерно, совковыми…. Значит, встретишься с Абрамычем? Переговоришь?
      - Не вопрос.
      - А сегодня сможешь? У них там (Абрамыч с напарником будет), что-то горящее…
      - Извини, брат, но сегодня не получится. Никак. Только завтра. В девять вечера. В «Капитанах». За тем столиком, за которым мы с тобой в прошлый раз «тёрли». Пароль-отзыв прежние. И, пожалуйста, без всяких пафосных глупостей. По-тихому всё должно быть. Без автомобильных кортежей и охранников-мордоворотов, я имею в виду. Скромность, она украшает человека. Любого. Хоть богатого, хоть бедного…   
      - Всё понял. Передам.
      - Бывай, Рыжий.
      - Покедова, Мисти. «Зенит» – чемпион!
      - Без вопросов…

      - Горит у них, видите ли, - отключив мобильник, принялся незлобиво ворчать Артём. - Сегодня, понимаешь. Хрена лысого вам всем. Дела у меня сегодня образовались. Важные-важные. Важней, просто-напросто, не бывает. А ещё и очень приятные. Очень-очень-очень…. И завтра, возможно, они продолжатся. Если, понятное дело, строгое и вредное начальство выпишет моей Кристи отгул…

      Пожилой шаман – высокий, плечистый, облачённый в длинный тёмно-бордовый малахай, щедро расшитый разноцветным бисером и украшенный многочисленными разнообразными монетами, - неторопливо брёл по «железному лабиринту».
      Что это такое – «железный лабиринт»?
      Обыкновенный лабиринт.
      Впрочем, не совсем обыкновенный, а выстроенный – несколько веков тому назад – исчезнувшим ныне народом «чудь». То бишь, сложенный из разнообразных железных руд, в состав которых входили следующие горные минералы: магнитный железняк, красный железняк, бурый железняк и шпатовый железняк.
      Итак, пожилой алтайский шаман, опираясь на массивный чёрный посох, неторопливо брёл по «чудскому железному лабиринту» и негромко бормотал под нос:
      - Зачастили, что-то, мои друзья «параллельные». Зачастили, однако. Помоги в том. Помоги в этом. Приставучие такие – слов не хватает. Дай, понимаешь, ложку. Да и бочку с мёдом прикатить не забудь. Совсем обнаглели…. Впрочем, помогу, однако. Глядишь, и пригодится когда-нибудь. Мол, долг, он, как известно, платежом красен…
      

      Глава пятая
      Игра началась    
 
      В Купчино насчитывалось шесть приметных и общеизвестных достопримечательностей. Первая – памятник бравому солдату Швейку с ярко-начищенным – до зеркального блеска – носом, мол, если хорошенько потереть этот нос пальцами, то денег обязательно прибудет. Вот, все, кому только не лень, и тёрли. Вторая – знаменитый питерский музыкант Билли Новик, который изредка – по старой памяти – наведывался в места, где прошли его детские и юношеские годы. Третья – известный писатель-фантаст Сергей Хрусталёв. Четвёртая – легендарный «мент в законе» Павел Сомов, некогда возглавлявший Фрунзенское РУВД. Пятая – Пашкина жена-красавица Александра, главный редактор газеты «Новейшие новости». И, наконец, шестая – пивной бар «Два капитана».
      Почему, интересуетесь, только шесть? Ведь, по аналогии с «семью чудесами Света», должно быть семь? А их и было – семь. Ровно семь купчинских достопримечательностей. Просто Мисти был плотно законспирирован и в общенародном признании не нуждался. Ну, ни капельки. Мистификатор – профессия особая, нестандартная и специфичная, чуждая широкой публичности…
      Впрочем, вернёмся к пивному бару, в интерьере которого, несмотря на «капитанское» название, ничего морского – ровным счётом – не наблюдалось: стены, наспех обшитые неряшливым бело-красным пластиком, обшарпанные квадратные столики, разномастные убогие стулья, заплёванный грязный пол, мрачные официанты в скучных тёмно-коричневых костюмах. Единственным светлым пятном заведения выступала телевизионная плазменная панель – полтора метра на метр.
      Тогда почему – «Два капитана»? Всё очень просто, обыденно и где-то даже банально. Учредителей у бара было ровно два. Один – до выхода в отставку по плановому сокращению штатов – трудился капитаном в ГРУ. Второй – в капитанском же звании – в ФСБ. Ничего хитрого и необычного, если вдуматься…
      Но главное заключалось совсем в другом. Кабачок, действительно, являлся заведением, отнюдь, непростым. Спецслужбы и прочие несимпатичные организации – по негласному секретному соглашению – никогда не устанавливали здесь никакого записывающего и подслушивающего оборудования. Более того, «Два капитана» никогда не попадали даже в полицейские сводки и профильные отчёты, будто бы этого бара, и вовсе, не существовало в природе. Совсем не существовало. Никогда….
      В «Капитанах» «фээсбешники» – вопреки всем строгим инструкциям, уложениям и правилам – могли свободно общаться с «грушниками». А супер-секретные агенты американского ЦРУ, не ставя о том в известность руководство, болтать – о чём угодно – с коварными и любопытными российскими журналистками.   
       Артём, загримированный на этот раз в стиле «а-ля среднестатистический украинский гастарбайтер с вислыми запорожскими усами», купил у стойки литровый бокал «Невского» и целлофановый пакетик с вяленой «Золотой рыбкой» (спинки и бока у неизвестной рыбы, действительно, были ярко-жёлтыми), уселся за самый дальний – от входа – столик и внимательно огляделся по сторонам.
      Ничего подозрительного не наблюдалось, в том плане, что атмосфера в зале царила насквозь спокойная и благостная. Да и народу было совсем немного – более половины столиков пустовало.
      «И этому есть чёткое объяснение», - отхлебнув из высокого бокала, мысленно прокомментировал Артём. - «Первая летняя декада в Питере – время неуютное, скучное и обманчивое: вода в реках и озёрах ещё толком не прогрелась, а купаться уже хочется. Вот, самые нетерпеливые граждане и выходят – в массовом порядке – в отпуска. А после этого разлетаются – кто куда. Одни на отечественные черноморские курорты. Другие в Турцию и на Кипр. Третьи – те, кто побогаче – на Канары и Сейшелы. Там, понятное дело, пиво и пьют…. Пиво, кстати, сегодня отменное: свежее, ароматное и забористое. Впрочем, как и всегда. «Капитаны» – по устоявшейся давней традиции – марку крепко держат. А, как же иначе? Чай, не последнее пивное заведение в городе. И в богатой Европе про него знают. Да и в далёком чванливом Вашингтоне. Это Серёга Хрусталёв, морда нахрапистая, в паре авантюрно-приключенческих романов упомянул – пусть и вскользь – о «Капитанах».… Ага, тоненько и мелодично прозвенели крохотные мельхиоровые колокольчики, закреплённые на филёнке входной двери. Знать, новые посетители заглянули на гостеприимный огонёк…. Они? Очень похоже на то. Обоим чуть-чуть за сорок. Одеты, безусловно, богато и со вкусом. Первым идёт мужик славянской внешности: высокий, широкоплечий, белобрысый, нос – характерной «картошкой». Пластиковая непрозрачная папка в руках. А за ним следует щуплый черноволосый тип, чья смуглая физиономия украшена характерным носярой. Следовательно, он у нас и будет – «Абрамыч». Ничего хитрого…».         
      - Фёдор Иванович? - подойдя, озвучил пароль белобрысый здоровяк.
      - Наоборот, Иван Фёдорович, - скупо улыбнувшись, ответил условной фразой Артём. - Здравствуйте, господа. Присаживайтесь.
      - Спасибо. И вам – доброго вечера.
      - Доброго, - поддержал чернявый. - Э-э-э…
      - Что такое?
      - Просто…м-м-м, представлял вас – совсем другим.
      - И это просто замечательно. Значит, профессиональных навыков я ещё не утратил. И не растерял. Одну минутку, господа…
      Артём достал из кармана старомодного клетчатого пиджака маленькую продолговатую коробочку чёрного цвета и перевёл крохотный серебристый тумблер из «центрального» положения в «крайнее левое». Через некоторое время в правом верхнем углу прибора приветливо замигал нежно-изумрудный огонёк.
      - Так называемый «индикатор информационной безопасности»? - понимающе закивал головой чернявый. - А зелёная лампочка означает, что нас никто не прослушивает и не записывает? Приходилось уже – в своё время – сталкиваться с аналогичными штуковинами. Только ваш «индикатор», он совершенно незнакомой мне конструкции…. Наверное, новейшая разработка?
      - Новейшая и доработанная, последнего седьмого поколения…. А вы, Михаил Абрамович, очень наблюдательны. Что, впрочем, неудивительно для сотрудника ФСБ, пусть и в отставке.
      - Нет-нет, - испуганно замахал ладошками обладатель классического «еврейского» носяры. - Это он – «Абрамыч», - указал на своего спутника. - А также и бывший «фээсбэшник». Я же – Анатолий Петрович Вирник, человек совершенно мирный: исполнительный директор и вице-президент Совета Директоров ЗАО «СМУ-Сигма».
      - Это я – Михельсон, - смущённо шмыгнув «рязанским» носом, признался-повинился белобрысый здоровяк.      
      - Понятно, - заверил Артём, а после этого опустил ладонь с зажатым в ней «индикатором» в карман и плавно перевёл серебристый тумблер в «крайнее правое» положение – тут же включился «на запись» диктофон, встроенный в хитрый приборчик.
      Вообще-то, Мисти не планировал записывать предстоящую беседу, мол, всё должно быть по-честному, а взаимное доверие и уважение между Заказчиком и Исполнителем – залог предстоящего успеха. Но…. Ну, не мог он терпеть (вследствие повышенной мнительности), таких вопиющих нестыковок: типичный славянин оказался – «Михельсоном», а типичный «Михельсон», вообще, не пойми и кем. Плохая примета, короче говоря. А раз так, то следует ожидать и других подвохов – нет-нет, не от предстоящего разговора, а, так сказать, от всего будущего заказа в целом. Следовательно, нужно было слегка перестраховаться. Так, чисто на всякий пожарный случай…
      - Извините, а как к вам обращаться? - поинтересовался Абрамыч. - Мол, «Иван Фёдорович»? Или же…
     - Обращайтесь коротко и непринуждённо – «Мисти». Раз нас никто не подслушивает и не пишет.
     - Странно, что вы, Мисти, обеспокоились «прослушкой». Мне говорили, что в «Капитанах» всякие «жучки» не приняты. Мол, по старинной негласной договорённости.
      - Вам всё правильно сказали, договорённости, действительно, существуют. Но у меня – краеугольные и железобетонные принципы. Первый: - «Бережёного – Бог бережёт». Второй: - «Доверяй, но проверяй». Третий: - «Семь раз отмерь и только потом отрежь». Ну, и так далее…. И вообще, я являюсь человеком очень недоверчивым, весьма подозрительным и крайне мнительным. Тяжёлым, короче говоря.
      - Мы, Мисти обязательно учтём данное обстоятельство, - внешне понимающе и доброжелательно улыбнулся Абрамыч, а после этого, громко сглотнув слюну, заявил: - Что-то у меня в горле пересохло. Может, промочим?
      - Неплохо было бы, - поддержал Вирник. - А бельгийское пиво в «Капитанах» имеется? А австралийское? Что здесь с закусками? Испанский хамон подают? А австрийский «пивной» сыр?
      - Не стоит шиковать и пижонить. Ни к чему.
      - Простите?
      - Клиенты этого заведения, в большинстве своём, люди скромные и не богатые, - усмехнулся Артём. - Поэтому и нестандартный «богатый» заказ непременно останется в памяти у официанта. Как и наши лица…. Что в этом такого, мол, останутся? Да, собственно, ничего. Просто привычка у меня такая профессиональная – сторожиться везде и всюду, не выделяясь из общей людской массы…. Любезный! - взмахом руки остановил следовавшего по проходу между рядами столов официанта и, подпустив «украинской провинциальности», попросил: - Хлопче, принеси-ка нам трёхлитровую крынку «Невского». И три набора с рыбёхой. Ну, которая с душком. Швыдче, родной, швыдче…         
      - Что это…э-э-э, за «набор с душком? - брезгливо поморщившись, засомневался Абрамыч. - Зачем?
      - Потому как – классика: чёрный хлеб с копчёной грудинкой, немного колбасного сыра «косичкой» и подсолённых сухариков, а также скумбрия, порезанная на ломтики. А какая же скумбрия – «без душка»? Нонсенс голимый, и не более того…
      Минут через пятнадцать, когда потенциальные заказчики слегка утолили «пивную жажду», Артём попросил:
      - Расскажите-ка, уважаемые господа бизнесмены, о своих проблемах. Что привело вас ко мне?
      - Ну, это…. Ик! Извините, пиво слегка газированное, - засмущался Абрамыч. - А скумбрия вполне даже и ничего. Вкусная, если с чёрным хлебушком. Сто лет такой не ел. Невольно молодость вспоминается…. Что нас привело? Ик-к. Извините, ещё раз…. Конечно же, забота о ближних. Как и полагается.
      - А можно поподробней?
      - Ага, Мисти…. Ик! Простите. Сейчас, только пивка глотну…. У ЗАО «СМУ-Сигма» только один владелец – Сергей Васильевич Писарев. Он же является Президентом Совета Директоров и Генеральным директором компании. Единственным и бессменным. Вот, его Судьба и беспокоит нас с Майной. В том смысле, что здоровье – главным образом. 
      - Кто такая – «Майна»?
      - Я это, - задумчиво хрустя сухариками, пояснил Вирник. - Прозвище такое дружеское. Их такелажной серии: - «Вира, майна». Юмористы доморощенные…. Да, не всё хорошо с нашим Василичем…
      - Неудачи в бизнесе?
      - Нет, бизнес неуклонно и планомерно процветает. Даже расширяется и, так сказать, матереет.
      - Личная жизнь не клеится?
      - И тут всё нормально. Вроде бы…. По крайней мере, восемь лет тому назад Василич женился (всего-то в третий раз), и с супругой живёт, как говорят, Душа в Душу.
      - В чём же тогда дело? - нетерпеливо нахмурился Артём. - Переходите, господа, к сути.
      - К сути, так к сути, - длинно вздохнул Абрамыч. - Не бережёт себя Василич. Совсем – не бережёт. Пашет, как проклятый, часов по пятнадцать в сутки. Минимум – по пятнадцать, имеется в виду. Первым приходит в офис, последним уходит. И по субботам работает, иногда и по воскресеньям…. Взять последние «новогодние праздники». Народ отдыхал с первого по двенадцатое января: кто-то водку пьянствовать изволил, кто-то на зарубежных курортах бледное брюхо грел. Всё, как и полагается. А шеф, судя по «магнитной фиксации» на входе, в офис через день наведывался…. Да он уже лет пять, как в отпуске не был. Представляете, Мисти? Пять лет! С ума можно сойти…. Естественно, что такой бешеный график не мог не сказаться. Исхудал наш Василич – все костюмы болтаются, как на вешалке. И лицо сделалось землистого цвета. Землистого-землистого. А ещё он стал ужасно нервным, невыдержанным и желчным: орёт на подчинённых по любому поводу. Иногда и без оного. Кошмар полный и законченный, короче говоря…
      - А ещё совсем недавно у Сергея Васильевича приключился сердечный приступ, - сообщил Майна. - Встал из кресла во время рабочего совещания, чтобы наорать на главного инженера проекта, пошатнулся да и упал – лицом прямо на письменный стол. Даже кровь потекла из носа. И глаза закатились…. Приехала «Скорая», сделала несколько уколов. Доктор выписал «временный рецепт»…
      - Доктор был старенький? - уточнил Артём. - В старомодных очочках и с седенькой бородкой клинышком?
      - Н-нет. Наоборот, молодой и безбородый.
      - Жаль.
      - Почему? Что, собственно, Мисти, вы имеете в виду?
      - Не обращайте внимания, Анатолий Петрович. Это я так, о своём, мысли вслух. Продолжайте, пожалуйста.
      - Ага, продолжаю, - непонимающе поморщился Майна. - Значит, доктор выписал «временный рецепт» и направление на комплексное профильное обследование – в известную кардиологическую клинику. А также настоятельно посоветовал Василичу – кардинально поменять образ жизни. В частности, незамедлительно взять отпуск и хорошенько отдохнуть: например, где-нибудь на первозданной природе, в безлюдном месте, в тишине и покое…. Угадаете – что было дальше? 
      - Направление в клинику было тупо проигнорировано? А идея с отпуском решительно отвергнута? Причём, в грубой форме?
      - В наигрубейшей, чего уж там…. Таблетки, прописанные доктором, он исправно глотает, но не более того. Об обследовании и отпуске даже речи не идёт. Короче говоря, всё осталось по-старому. И даже стало ещё хуже – сплошные начальственные придирки, головомойки и скандалы.
      - Следовательно, вы хотите, чтобы я уговорил вашего шефа взяться за ум и отправиться в отпуск? - пессимистично усмехнулся Артём. - Мол, вся ваша славная корпорация только об этом и грезит?
      - К сожалению, это невозможно, - отрицательно помотал головой Абрамыч. - В том плане, что уговорить. Упрямый он очень, наш Василич. Вернее, упёртый – до полной невозможности. Чем дольше его уговаривают, тем сильнее он упирается – особенность психики такая…. Почему, Мисти, вы улыбаетесь?
      - Люблю упрямых. Сам беспредельно упрям. Даже готов поучаствовать в чемпионате Мира по упрямству, если, конечно, такой чемпионат – когда-либо – будет проводиться…. Значит, я должен сделать так, чтобы Сергей Васильевич сам решил, что ему необходимо взять отпуск и отправиться в провинциальную глухомань?
      - Это только первая часть…э-э-э, проблемы. Василич не только должен поехать на отдых, но и по-настоящему отдохнуть. По-настоящему. Без всяких вариантов и не менее двух недель…. Понимаете?
      - Стараюсь…. Мол, возможна следующая ситуация: господин Писарев прибывает на место отдыха, но уже через сутки, заскучав, уезжает-улетает обратно? И вас, ребятки, такой расклад не устраивает?            
      - Совершенно не устраивает, - подтвердил Майна. - Прилетит расстроенный и шкуру – по данному поводу – со всех сдерёт. Какой в этом прок? 
      - Абсолютно никакого, - согласился Артём. - Тогда я, с вашего разрешения, попробую подытожить…. Передо мной ставиться двуединая задача. Первое, сделать так, чтобы глава ЗАО «СМУ-Сигма» отправился в удалённую глухомань. Типа – для осуществления некой отпускной эскапады. Второе, вышеозначенная эскапада должна быть захватывающей, нетривиальной и супер-супер-интересной. Такой обалденной, короче говоря, чтобы фигурант позабыл обо всём на Свете. И, в первую очередь, про свой бизнес…. Я правильно всё излагаю?      
      - В общем и целом, - с удовольствием отхлебнув пивка из бокала, кивнул головой Абрамыч. - Только задача, извините, триединая.
      - Третья краеугольная часть – безопасность вашего шефа?
      - Так точно. Максимально-возможная личная безопасность…. Да, обалденная эскапада (по вашему выражению), наполненная различными захватывающими приключениями, это – сильный ход. Но, ведь, как известно, «захватывающие приключения» всегда сопряжены с реальными опасностями…
      - Которые я и должен «смистифицировать»?
      - Совершенно верно.
      - Вас устроит – Горный Алтай? То бишь, его отдалённые и безлюдные районы? В качестве полигона для проведения захватывающей эскапады, я имею в виду?
      - Э-э-э…, вполне, - мельком переглянувшись с Абрамычем, известил Майна. - Говорят, что там природа очень красивая…. Так вы, Мисти, берётесь за выполнение нашего заказа? А за какую, извините, сумму?
      - Обязательно сообщу при следующей встрече, - поднялся из-за стола Артём. - Может, через пару-тройку суток. Или, к примеру, через месяц. Тут, уж, как пойдёт, нельзя загадывать. То бишь, когда – на основании собранной и тщательно проанализированной информации – будет разработан и свёрстан чёткий план предстоящих мероприятий. Не раньше…. В этой пластиковой папочке – информация об уважаемом Сергее Васильевиче? Спасибо, не надо. Предпочитаю работать, что называется, с «чистого листа». Соберу всё необходимое через собственные источники. Подчёркиваю, через многочисленные собственные источники…. Впрочем, давайте. Чисто для старта…. Всех благ, господа, бизнесмены. Допивайте, никуда не торопясь, ваше пиво. Скумбрию доедайте. И не надо, пожалуйста, баловать здешних официантов избыточными «чаевыми». Ни к чему, честное слово. Так как внимание привлекает…      

      Он вернулся домой (дошагав от «Капитанов» за десять минут), переоделся в домашнее и подробно рассказал Кристи о состоявшейся встрече. Даже диктофонную запись дал послушать.
      - Хитрый ты у меня, милый, каких ещё поискать. Прямо как дикий алтайский волк, - усмехнулась Кристина. - То ни за что не делишься со мной своими делами-заказами. А то, как сейчас, сразу вываливаешь информацию…. В чём дело?
      - Предчувствия одолевают, - по-честному признался Артём.
      - Мол, «типичный Михельсон» оказался совсем и не «Михельсоном»?
      - И это тоже. А ещё там фигурирует доктор – молодой и безбородый. Непорядок.
      - Тьфу, да и только. И откуда в здоровом и умном сорокалетнем мужике столько первобытной мнительности?
      - Это, любимая, не мнительность, а, наоборот, обострённая природная интуиция. Две большие разницы, как говорят в Одессе…. Вот, держи папочку с досье на Писарева: изучи и дополни данными из профильной «ментовской» базы. Только, прошу, на совесть дополни. Дело-то, между нами говоря, общее, мол, обеспечение безопасности конкретной «шишки». Потом доложишь.
      - Слушаюсь, - дурашливо козырнула Кристи. - Кстати, на какой странице «Камасутры» мы вчера остановились?
      - Кажется, на сто пятьдесят шестой.
      - Продолжим? Типа – на совесть?
      - Не вопрос…

      Над ровной, почти овальной каменистой площадкой, расположившейся рядом с белоснежным горным ледником, неподвижно завис серебристый толстенький диск диаметром около двенадцати-пятнадцати метров. Завис, а ещё через несколько секунд начал плавно снижаться и, заблаговременно выдвинув из корпуса три достаточно длинных телескопические «ноги», успешно приземлился.    
      Звякнуло – это под «брюхом» летательного аппарата открылся серебристый люк, и из него тут же высунулась узкая лесенка, по которой на землю спустились два…э-э-э, два, скажем так, представителя внеземной цивилизации, облачённые в серебристые скафандры.
      Брякнуло – это на скафандрах синхронно «отщёлкнулись» полусферы шлемов.
      - Хороший здесь воздух, - с интересом подёргав крыльями маленького аккуратного носа, известила на мирранском языке молодая черноволосая инопланетянка, внешне очень похожая на самую обыкновенную земную женщину. - Пахучий такой. Невесомый. И словно бы хрустальный – по ощущениям…
      - Да, кислорода здесь хватает, - согласился с женщиной её светловолосый спутник. - На нашей Мирре о такой благоприятной и здоровой атмосфере остаётся только мечтать. Издержки супер-техногенной цивилизации, ничего не попишешь.
      - Что будем делать дальше?
      - Во-первых, избавимся от этих дурацких скафандров, которые на этой планете ни к чему. Только движения стесняют. Во-вторых, немного прогуляемся по округе, прихватив с собой толстый синтетический плед. Можно даже – чисто для начала и для дополнительной бодрости – искупаться вон в том круглом и симпатичном горном озере. В-третьих, выберем подходящее местечко, расстелем там плед и займёмся благородным делом размножения. Высоколобые учёные считают, что дети, зачатые в условиях идеальной экологии, отличаются отменным здоровьем и повышенным иммунитетом…. Как тебе, милая, такой план?
      - В принципе – принимается, - слегка засмущалась инопланетянка. - Вот, только…
      - Что такое?
      - А здешние туземцы, они…м-м-м, не застанут нас за процессом? За процессом размножения, я имею в виду?
      - Не застанут, - пообещал мужчина (то бишь, гуманоид с внешними мужскими признаками). - Шаман клятвенно заверил, что эти места являются совершенно безлюдными…   
    

      Глава шестая
      Ворох информации

      Поздним вечером субботы, после «практического прочтения» сто шестьдесят четвёртой страницы «Камасутры», Кристина, облачённая в коротенький домашний пеньюар (коротенький и полупрозрачный, как и полагается, понятное дело), устроившись в широком кресле, объявила:
      - Готова, милый, доложиться по «фигуранту Василичу». Материал – в должном объёме – собран и тщательно проанализирован. Более того, есть и конкретные умозаключения. Хотя, честно говоря, они носят откровенно-субъективный характер. Из знаменитой серии: - «Чисто – на женских ощущениях…».
      - Просто замечательно, - обрадовался Мисти. - Особенно то, что «на ощущениях». Доверяю я им, родимым, гораздо больше, чем всяким там логическим выводам и заумным научным теориям, подкреплённым авторитетными академическими монографиями…. Кстати, а почему ты сразу, как пришла с работы, пардон, со Службы, не сказала об этом?
      - Я, собственно, пыталась. Да куда там. Некоторые активные мужланы сразу же навалились с горячими поцелуйчиками, лапать начали. Ну, оно и завертелось – до временной потери памяти…. Э-э, мне в этом кресле сосед не требуется. Иначе всё опять «Камасутрой» закончится. На диванчик, родной, присаживайся. Ага, молодец, послушный мальчик. Возьми с полки румяный пирожок с яблочным повидлом…. И не надо, пожалуйста, так пялиться на меня.
      - Как – так?
      - Похотливо, вожделенно и развратно, вот как, - слегка засмущалась Кристи. - Я, если ты подзабыл, майор российской полиции. А не какая-нибудь там – прости Господи…
      - Хорошо, не буду, - пообещал Артём. - В том плане, что очень постараюсь. Вот, смотри, журнал с кроссвордами открываю. Ага, интересный…. Ну, рассказывай про фигуранта. Приступай. Тем более замечено, что после активного секса ты, милая, становишься гораздо более говорливой. Гораздо-гораздо. Так что, всё к лучшему.
      - К лучшему, так к лучшему, Великий властелин моего доверчивого девичьего сердечка. Приступаю…. Итак, Писарев Сергей Васильевич, 1961-го года рождения, коренной ленинградец…. Или же сейчас надо говорить, мол, «коренной петербуржец»? Да, уж, дилемма…. Итак, родился, посещал детский сад и школу. Потом поступил и окончил (с «красным» дипломом), геолого-разведывательный факультет Ленинградского Горного института имени пламенного революционера Георгия Валентиновича Плеханова. Женился и обзавёлся сыном. Ещё будучи студентом Горного, стал круглым сиротой – его отец и мать погибли в автокатастрофе. Почти семь c половиной лет отработал по специальности «горного инженера»: на Чукотке, в Западной Сибири и на Донбассе. Потом началась-стартовала приснопамятная «горбачёвская» Перестройка. Стартовала и вскоре закончилась – злым и безжалостным «гайдаровским» капитализмом. Геолого-разведывательные партии начали – одна за другой – закрываться. Пришло время суетливых «челноков» и жуликоватых торговых киосков. Две трети населения страны, напрочь позабыв про светлые коммунистические и социалистические идеалы, ударилось в торгово-бартерные схемы, продавая друг другу всё и вся, включая немытые тела и грешные Души. Диалектика, однако, как ты, любимый, любишь говорить…. Но Сергей Васильевич уже тогда  был человеком консервативным, цельным и очень-очень упрямым. Ну, не хотел он – до стойкой тошноты – заниматься пошлой и меркантильной торговлей. А чем же тогда – хотел? Геологией, естественно, которую обожал до полной потери пульса.… Вернулся Писарев в Питер, взял в частном банке кредит, заложив родительскую дачу, доставшуюся по наследству, купил старенькую буровую установку на базе грузовика ГАЗ, всё другое необходимое оборудование, да и начал оказывать владельцам частных дачных участков и загородных домов качественные услуги – по бурению скважин на питьевую воду. Дело оказалось выгодным и прибыльным, бизнес уверенно пошёл в гору. Тут-то к нему и заявились «конкретные тамбовские братки», мол, так и так: - «Берём тебя, барыга геологический, под свою могучую «крышу». Будешь нам ежемесячно по пятьсот баксов отстёгивать…. Как это – за что? За спокойствие, естественно. Причём, как бизнеса, так и членов семейства твоего…». Надо заметить, что Сергей Васильевич являлся (да и до сих пор является), не только упрямым, но ещё свободолюбивым, решительным и очень вспыльчивым. Набил он браткам, короче говоря, наглые морды, да и выставил за порог. В том смысле, что выбросил – бесчувственные тела. А той же ночью, как легко догадаться, случился страшный пожар, и гараж, в котором стояла его буровая установка-кормилица, сгорел дотла. Обычная история для тех мутных и безжалостных лет…. Писарев, как уже было сказано выше, был мужчиной свободолюбивым и гордым. Не захотел он «ложиться» под сложившуюся мафиозную Систему: дачу, не споря, отдал банкирам, «двушку» на Гражданке продал и, подхватив жену, сына и пару-тройку тощих чемоданов, отбыл в Польшу, где проживали его дальние родственники по материнской линии. Нормальное такое решение. Цельное и решительное, по крайней мере…. Сперва жил на полулегальном положении и довольствовался лишь случайными заработками. Впроголодь, если откровенно. Потом (по случаю, но целенаправленно), обзавёлся – для всего семейства – польскими паспортами и открыл маленькую фирму, специализировавшуюся на ремонтах и укреплении старых фундаментов. Технология такая оригинальная существует: рядом с ветхим фундаментом бурятся скважины нужной глубины, по которым потом – под давлением – закачивается специальный цементно-карбонатный раствор. Ну, или что-то похожее. Я в этих делах технических, если честно, не очень разбираюсь…. Короче говоря, бизнес оказался прибыльным, заказы посыпались как из рога изобилия, и фирмочка вскоре преобразовалась в полноценную компанию с филиалами сразу в нескольких европейских странах…. Ещё через несколько лет Писаревы перебрались в Австрию, открыв штаб-квартиру компании в блистательной Вене. Зачем – перебрались-перебазировались? Ну, как же. В богатой европейской стране и рентабельность бизнеса гораздо выше. Да и такого понятия как – «повышенный уровень жизни и бытового комфорта» ещё никто не отменял. Из нетленной серии: - «Рыба ищет – где глубже, а человек – где лучше…». Вот, в благословенной Австрии и произошли два события, которые кардинально перевернули жизнь уважаемого Сергея Васильевича. Во-первых, его жена неожиданно влюбилась – до полной потери стыда и разума – в молодого богатого австрийца. Приезжает как-то Писарев вечером домой, а в квартире – никого: ни супруги, ни сына, ни сиамской кошки, ни аквариума с китайскими рыбками. Только визитка австрийского адвоката по бракоразводным процессам лежит на обеденном столе…. И уже через полтора месяца он, не смотря на все попытки воспрепятствовать этому, вновь стал холостым. Ну, и приличных денежных сумм – в полном соответствии со строгим австрийским Законодательством – одноразово лишился…. А, во-вторых, почти сразу после этого Сергею Васильевичу позвонил давнишний приятель из России и сообщил следующую позитивную новость, мол: - «У нас здесь произошли колоссальные изменения: к Власти пришёл Владимир Владимирович Путин – выдвиженец ветеранов внешней разведки и прочих «силовых авторитетных корифеев». Пришёл и – первым делом – жёстко разобрался с ОПС (с организованными преступными сообществами). По крайней мере, в Москве, Санкт-Петербурге и других крупных российских городах. Ещё вчера – везде и всюду – бродили мордатые рэкетиры в кожаных куртках и, сомнений со страхом не ведая, «крышевали» всех подряд. А сегодня, вдруг, они пропали куда-то. Словно бы испарились навсегда и безвозвратно. Говорят, что тут и легендарная «Белая стрела» поработала всласть, да и другие действенные методы были использованы по полной и расширенной программе…. Возвращайся, Василич, не пожалеешь. Гадом буду. Здесь нынче лафа для бизнеса. Полная и «лафистая» такая. По крайней мере, пока…». Писарев подумал-подумал, да и вернулся: продал свою польско-австрийскую компанию (вернее, то, что от неё осталось после развода с супругой), переехал в Санкт-Петербург, обжился и вскоре открыл новую строительную компанию – на сей раз российскую…   
      - Обычная такая судьба, этим тернистым путём тогда многие россияне прошли, - заметил Мисти. - Причём, не только бизнесмены, но и писатели-артисты-музыканты. Да и совсем обычные люди.
      - Очень многие, - согласилась Кристина. - Тем не менее, продолжаю повествование…. Итак, в 2001-ом году Сергей Васильевич вернулся в Россию. И здесь ему, что называется, попёрло. Это в том смысле, что многие его сокурсники по Горному институту выбились – за прошедшие годы – «в люди». Один стал известным депутатом, постоянно мелькавшим на телеэкранах. Другой заделался вице-мэром крупного города, расположенного в Ленинградской области. Третий дорос до Совета Федерации. Ну, и так далее…. Отсюда и многочисленные выгодные тендеры, выигранные ЗАО «СМУ-Сигма». Со всеми, естественно, вытекающими. Наверняка, были и «откаты», и «обналичка» и «минимизация налогов». Но за руку «на тёплом» Писарева никто так и не поймал. Ни разу. Ни единого разочка. Даже и близко не подошли…. Следовательно, честный бизнесмен. Практически – Святой. В нашей современной России быть вором «де-факто» – ерунда ерундовая. Не пойман – не вор. А, вот, если «де-юро», по решению Высокого суда – тогда-то совсем другое дело. Мол: - «Ату, его, бесстыжего казнокрада и махрового коррупционера!». И то, если по-честному, понарошку. То же Медведев Д.А. частенько говорит с телеэкранов на всю страну, мол: - «Я считаю, что за экономические преступления, вообще, не надо сажать в тюрьму. Не надо. Вполне достаточно солидных денежных штрафов и общественного порицания…». Насмешил, дяденька, право слово. Ха-ха-ха…. А для кого же тогда придумана статья Уголовного Кодекса – «За уклонение от уплаты налогов в особо крупных размерах»? Давайте тогда её сразу отменим, раз такие пирожки либеральные…. Извини, милый, это я нечаянно на собственный любимый мозоль наступила. Проехали…. Значится, уже через несколько лет после возвращения на Родину Сергей Васильевич стал богатым человеком. Очень-очень богатым. Если в первый десяток «питерских богатеев» и не вошёл, то во втором-третьем, наверняка, числится. На сегодняшний день его компанию официально оценивают в триста пятьдесят-шестьдесят миллионов долларов. Солидный и уважаемый чувак, короче говоря. «Шишка» самая натуральная…. Плавно перехожу к личной жизни фигуранта. Как известно, у российских олигархов (в том числе, и средней руки), существует модный «бзик», а именно, жениться на молоденьких и смазливых «моделях». Пусть даже конкретная модель и моложе конкретного олигарха в два с половиной (а то и в три), раза. И выше на голову. А на каблуках-шпильках и на добрые полторы. Наплевать и растереть. Мол, модно, и всё тут. Типа – отличительный знак такой: - «Почётный и заслуженный российский олигарх». Так его и растак…. Не минула сия скорбная чаша и Писарева. В 2005-ом году высмотрел он себе подходящую восемнадцатилетнюю фифу (90-60-90), лауреатку всяких и разных конкурсов, поухаживал с месяцок (с нехилыми автомобильными и брильянтовыми подарками, ясен старый перец), да и взял означенную красотку замуж. Богатая свадьба отгремела-отшумела, завершился «медовый месяц», а вскоре после этого милейший Сергей Васильевич почувствовал (наверное, шестым звериным чутьём), что у него рядом с темечком однозначно «пробиваются рожки», грозя – со временем – превратиться в шикарные и ветвистые рога. Нанял наш успешный бизнесмен, понятное дело, ушлого частного детектива, который и уличил (с крепкой доказательной базой), юную «модельку» в регулярной супружеской неверности. Далее – как и полагается: новая сердечная рана, скоротечный бракоразводный процесс и солидные отступные…. Зарёкся Писарев (по уверениям подчинённых), связываться с женским полом. В том плане, что для серьёзных семейных отношений. Но человек, как известно, предполагает, а его Судьба – располагает. Так и здесь вышло. И полгода не прошло после скандального расставания с ветряной «моделью», как на пути нашего фигуранта повстречалась другая женщина. Вернее, «любовь из далёкого Прошлого», как принято выражаться в таких случаях. А она, как известно, не ржавеет…. Это случилось ещё до приснопамятной Перестройки. Во время одной из полевых командировок закрутился у Сергея Васильевича (тогда ещё у бравого и бесшабашного геолога Серёги, хотя уже и женатого), бурный роман с юной геодезисткой Аннушкой. Бывает, чего уж там. Закрутился, а потом, как водится, раскрутился. Но, попрошу заметить, сугубо по объективным причинам-обстоятельствам, мол: - «Ты уехала в знойные степи, я ушёл на разведку в тайгу. Над тобою лишь солнце палящее светит, надо мною – лишь кедры в снегу…». Геологическая партия отправилась в одну сторону, а геодезическая – в другую. Закавыка…. И вот в 2006-ом году они вновь встретились. Абсолютно случайно. Встретились – и всё. Типа – навсегда. Ничего не помешало бракосочетанию. Ни горький опыт былых сердечных неудач (у Анны Петровны тоже за плечами был развод), ни разница в возрасте…. Кстати, приметная такая разница: двенадцать с половиной лет. Прямо-таки, милый, как и у нас с тобой. Только люди давно уже поженились, а некоторые бритые на лысо жлобы до сих пор шлангом резиновым прикидываются. Ладно, не буду сегодня напрягать. Дело есть дело…. Значит, Сергей и Анна поженились. И первые три с половиной года всё у них было просто замечательно: на фешенебельные курорты ездили, в театры регулярно наведывались – на премьерные спектакли, на всяких юбилейных тусовках присутствовали. Вели, что называется, активную и насыщенную «светскую жизнь». А потом – как отрезало. Последние пять лет вместе на публике они практически не появляются. Анна Петровна – образцово-показательная домохозяйка и идейная затворница, занимается, в основном, городской квартирой и загородным домом: дизайнерские изыски-потуги, цветочные клумбы и теплицы с перцами-помидорами-баклажанами. Ещё она немного рисует и пишет стихи-прозу на любительском уровне – всякие там сайты «Проза ру» и «Самиздат». А Сергей Васильевич, наоборот, с головой ушёл в строительный бизнес: офис – «горящие» объекты – коммерческие переговоры – встречи с «обманутыми дольщиками» – офис. Домой наведывается, чтобы только поужинать и поспать: в десять-одиннадцать вечера приезжает, а в шесть тридцать утра уже – как правило – уезжает…. Объяснение этому такое. С сыном, оставшимся в Австрии, Писарев практически не общается. Так, вот, сложилось. И у Анны Петровны в первом браке детей не было. Вот, они, поженившись, и мечтали о детишках. Но ничего не получалось. Пошли по врачам. Тут-то и выяснилось, что в этом аспекте виноват именно Сергей Васильевич. То бишь, это его «мужское здоровье» дало фатальный сбой. Здесь-то они и начались, зигзаги и неурядицы в семейных отношениях…
      - Подожди-подожди, Кристи. Это – твои предположения?
      - Ощущения, я бы сказала. Но основанные на чётких и однозначных фактах. Я тут, воспользовавшись служебными возможностями, навела кое-какие справки. Выяснилось, что на протяжении последних шести лет господин Писарев регулярно обращался на предмет эффективного лечения мужского бесплодия, причём, как к медицинским общепризнанным светилам, так и к модным шарлатанам, разрекламированным жадными отечественными телевизионщиками…. Короче говоря, Сергей Васильевич винит себя – во всём и вся. Винит и мучается. Нет-нет, Любовь между супругами, очень похоже, существует и до сих пор. Но это чувство вины, изводящее и никогда не засыпающее…. Оно кого угодно достанет, сведёт с ума и что угодно – рано или поздно – разрушит. Вот, Писарев и сократил общение с любимой и обожаемой жёнушкой до минимума. Чудак-человек, короче говоря…. Э-э, Мисти. Что это у тебя глазёнки так азартно загорелись, а? Неужели решил сыграть на «мужском бесплодии» фигуранта? Это же неэтично – по меньшей мере…
      - И в чём же здесь заключается неэтичность? - непонимающе пожал плечами Артём. - Наоборот, человек получит дополнительный шанс, и не более того.
      - Это в каком же, извини, смысле?
      - В самом наипростейшем. Горный Алтай, как известно, местность особая и даже, не побоюсь этого термина, знаковая. Во-первых, живительный воздух, идеальная экология и здоровая пища. Во-вторых, всякие чудодейственные настойки на целебных травах и корнях, а также вытяжки из рогов маралов. В-третьих, «волшебные» шаманские обряды, танцы и заговоры. В-четвёртых, загадочные аномальные зоны и таинственные «места силы». И, наконец, захватывающие приключения и невероятные впечатления-ощущения от встреч с Неизведанным, способные здорово встряхнуть психику. А приключения и встречи непременно будут. Это я гарантирую…. Глядишь, всё это и поможет господину Писареву. В плане релаксации детородных функций, я имею в виду. Почему бы, собственно, и нет? Всякое бывает на этом призрачном Свете. Всякое. В том числе, и насквозь положительное…. Ладно, устаканились…. А как нам подобраться к фигуранту? Вернее, через кого? А?
      - Нам? - вкрадчиво уточнила Кристи.
      - А разве нет? Я же вижу по глазам, что ты всерьёз заинтересовалась этим делом.
      - Заинтересовалась, не буду скрывать. И самим делом, и возможностью ещё раз съездить на замечательный и неповторимый Алтай. Может, даже и полноценный отпуск удастся выбить – в качестве заслуженной награды за последние профессиональные достижения.
      - Вот, видишь, - довольно улыбнулся Артём. - Итак, что у нашего Сергея Васильевича с друзьями-приятелями?
      - Ничего хорошего. В том плане, что старые (которые ещё со студенческих времён), потихоньку «растворились» – в суете беспокойной и коварной повседневности. Одни умерли. Другие уехали за рубеж. Третьи перебрались в Москву и стали – за кремлёвскими стенами – практически недосягаемыми. Четвёртые, увы, загремели в тюрягу…. Новые? Откуда же им взяться – у богатого и успешного капиталиста? Бизнесмен бизнесмену, как известно, волк, волк и ещё раз – волк.
      - Чёрт побери. Незадача…. Но хоть с кем-то он общается? Не по работе и не по делам врачебным, я имею в виду? Ну, напрягись, пожалуйста.
      - Подожди-подожди, - задумчиво наморщила лоб Кристина. - Есть такой человек. С ним Писарев регулярно общается по телефону: считай, по пару раз за месяц…. Только он уже старенький. Зовут – «Иван Павлович Лазаренко». Какой-то ужасно-заслуженный академик. Похоже, раньше преподавал в Горном институте…               
      - Не продолжай, любимая, - облегчённо вздохнул-улыбнулся Артём. - Вполне достаточно. Дело, считай, в шляпе.… Предлагаю – пойти на кухню, сварганить чего-нибудь вкусненького, слегка перекусить и пивка выпить. Ну, а потом, естественно, вернуться к изучению древней «Камасутры». К внимательному и вдумчивому изучению, понятное дело.
      - Как скажешь, милый, - томно и многообещающе промурлыкала гражданская супруга. - Только вношу маленькое уточнение. Я пошла в душ. А, вот, ты отправляйся на кухню и озаботься, пожалуйста, приготовлением вкусного и калорийного ужина. Только всё пиво – к моему возвращению – не выхлебай. Будь, уж, так любезен…
      Почему Мисти успокоился и даже обрадовался?
      Всё очень просто. У него, как уже упоминалось, было очень много закадычных приятелей. И некоторые из них закончили – в своё время – как раз ЛГИ имени Г.В. Плеханова. Только уже гораздо позже Писарева и лично с ним знакомы не были. Тем не менее, цветастых рассказов и увлекательных баек о легендарном «Палыче» Артём наслушался вдоволь.
      «Вообще-то, Иван Павлович Лазаренко – доктор технических наук, член-корреспондент Российской Академии Наук, лауреат целого букета Государственных премий – уже несколько лет, как является заслуженным российским пенсионером», - отправляя на раскалённую сковороду два больших куска свиной шеи, принялся мысленно анализировать полученную некогда информацию Мисти. - «Но, тем не менее, свой родной Горный институт (ныне – «Национальный минерально-сырьевой Университет»), он не позабыл. И приболевших преподавателей регулярно подменяет, и лекции читает на курсах повышения квалификации, а ещё руководит – с нескрываемым удовольствием и уже на протяжении без малого сорока лет – деятельностью студенческого клуба «Аномальщики»…. Чем занимается означенный клуб? Как и следует из его названия – изучением аномальных зон и всяких разных аномальных явлений. Аномальная зона – это область, где долгое время и с некоторой регулярностью наблюдаются аномальные явления, не согласующиеся с официальной наукой или нехарактерные для данной местности. А аномальные явления – это  разнообразные НЛО, снежные люди, доисторические животные, птицы и гады, пробои во Времени, Призраки и Привидения, зомби, инопланетные пришельцы, оборотни и вампиры. Ну, и так далее…. Действительно, всё в ёлочку складывается. Однозначно – в неё, родимую…. Найдётся, непременно, выход на Ивана Павловича, заслуженного и идейного уфолога. А через него, ясен пень, и на Писарева, который, между прочим, тоже некоторое время состоял в славных рядах «Аномальщиков»…

      Беседа с заслуженным профессором состоялась уже на следующий день.
      - Помогу, конечно, - выслушав Мисти, заверил Лазаренко. - И подыграю. Дело-то, безусловно, благородное. Да и сам с удовольствием наведаюсь на Горный Алтай…. Значит, мальчик, и ты знаком с Вороном? Ай-яй-яй, как же тесен Мир…. Говоришь, уже связывался с ним? И он тоже в Игре? Ладно, поддержу…

      - Как же тесен наш светлый и многогрешный Мир, - пробормотал Костька-шаман, пристально всматриваясь-вглядываясь в загадочные светло-сиреневые дали, лежавшие на северо-востоке – относительно Катунского хребта. - Как же невероятно тесен…. Сергей Писарев. Внук человека, некогда арестовавшего и лично расстрелявшего Чета Челпанова, моего двоюродного деда…. А я, значит, теперь должен помочь потомку расстрелявшего? И даже посодействовать в продлении рода? Шутка юмора такая, как принято говорить у русских? Впрочем…. Посмотрим. Может, и помогу. Почему бы, собственно, и нет? Может быть. А, может, и нет. Как сложится… 


      Глава седьмая
      Уфолог, шаман и чёрные помидоры

      Негромко – два раза подряд – прозвенел дверной звонок.
      - Это он, - по-доброму усмехнулся Иван Павлович. - Всегда два раза нажимает на кнопку. Привычка такая, устоявшаяся. Мол, очень обстоятельный, обязательный и всегда страхуется. В серьёзном бизнесе эти качества весьма востребованы. Ладно, нежданный соратник, приступаем – в полном соответствии с заранее разработанным планом…   

      Квартирная входная дверь приоткрылась.
      - Э-э-э, извините, - после двухсекундной удивлённой паузы, неуверенно пробормотал Сергей Васильевич. - Здравствуйте, уважаемый…
      Честно говоря, было от чего удивиться и даже слегка стушеваться: облик человека, открывшего дверь, был необычным. В том смысле, что однозначно и недвусмысленно необычным и приметным. 
      «Высокий и широкоплечий дедушка ярко-выраженной азиатской внешности», - зашелестели в голове торопливые мысли. - «Уже достаточно пожилой. Лет восемьдесят пять-шесть, если, конечно, не больше. Тёмно-коричневое лицо на совесть изборождено глубокими морщинами. Особенно высокий лоб. Длинные угольно-чёрные волосы небрежно перехвачены широкой ярко-алой лентой и заплетены в бесчисленное множество тонких косичек, украшенных разноцветным бисером. В мочке левого уха висит длинная и массивная «пиратская» золотая серьга с кроваво-красным рубином. Глаза…. Страшные, одним словом, глаза. Даже ледяные мурашки шустро побежали вдоль позвоночника. Б-р-р-р. Чёрные, многознающие и равнодушные. Словно бездонные древние колодцы…. И одет характерно-странно. Длинная шёлковая рубаха светло-салатного цвета: с широкими рукавами-фонариками, туго перехваченная в талии чёрным кушаком. Поверх рубахи – меховая кофейно-коричневая безрукавка. Соболь? Колонок? Трудно сказать. Бесформенные светло-серые штаны, небрежно заправленные в низкие рыжеватые сапоги мягкой яловой кожи. А на широкой груди, на массивной чёрной цепи (бронза?), висит тетраэдр непонятного белого металла. Амулет, не иначе. Хм. Амулет чукотского шамана? Или же не чукотского? Интересное кино…».
      - Ага, амулет, - заметив заинтересованный взгляд гостя, подтвердил – низким певучим голосом – смуглолицый мужчина. - Шаманский и алтайский, однако. Его мой прапрадед нашёл. Очень сильный был шаман. Давно-давно. В незапамятные, однако, Времена. На восточном склоне горы Кадын-Бажи. Прапрадед своему внуку амулет передал. А мой дед – перед смертью – мне. Теперь я, однако, шаман. Русский человек Рерих говорил, что этот предмет был оставлен пришельцами с далёких-далёких звёзд. Но мой дед считал иначе, однако…. Да ты входи, раб Божий Сергей. Входи.
      - Спасибо, - зайдя в квартиру поблагодарил Писарев, а захлопнув за собой дверь, не удержался от вопросов: - Ваш дед был знаком с Николаем Константиновичем Рерихом? А что это за гора такая – «Кадын-Бажи»? А какова версия вашего уважаемого пращура – относительно этого приметного амулета?
      - Любопытный ты, братец, - скупо улыбнулся шаман. - И это, однако, хорошо…. Да, мой дедушка был проводником у экспедиции Рериха, в 1926-ом году. По алтайским горам водил приезжих. По долинам, плато и урочищам. И я в том году родился, однако. А русский Рерих стал моим крёстным отцом.
      - Вы не шутите?
      - Шаманы, однако, не шутят. Никогда.
      - Извините, - засмущался Сергей Васильевич.
      - Ничего, человече, не переживай…. А гора Кадын-Бажи по-вашему именуется – «Белуха». Знаешь, однако, такую?
      - Слышал. Кажется, самая высокая гора в Сибири?
      - Молодец, образованный, - похвалил шаман. - Действительно, самая высокая. Говорят, что именно на её вершину и сошёл однажды с Небес могучий Ульгень – добрый Создатель нашего зыбкого Мира…. Откуда, однако, взялся мой амулет? Дед говорил, что из другого Мира. А Палыч величает эти Миры «параллельными»…   
      - Ах, да, Иван Павлович, - вспомнил Писарев. - Он позвонил мне примерно два часа назад и попросил – замогильным голосом – приехать…. С ним что-то случилось?
      - Заболел, однако, наш профессор, - развернувшись на сто восемьдесят градусов, сообщил собеседник - Сердце барахлит. Воздух в вашем городе плохой. Гарью пахнет. И меня вызвал с Алтая. Пошли к нему. Только ботинки, имярек, сними, однако. А тапочки одень. 
      - Ага, сейчас. Пошли…. А как вас, извините, зовут?
      - Зайсан Костька Челпанов, - медленно шагая по коридору и не оборачиваясь, ответил шаман. - Только «Костька», однако, это не от «Константина». В переводе с одного из диалектов тубаларского языка это означает – «Ворон живородящий»… 

      Лазаренко лежал в постели, натянув одеяло до самого подбородка, и выглядел неважно: бледное одутловатое лицо, мешки под глазами (специальную пилюлю, выданную Мисти, проглотил), трёхдневная сизо-седая щетина.
      - Как же так Палыч? - встревожено забубнил Писарев. - Что же это ты, старина?
      - Нормально всё, Серёжа, - болезненно улыбнулся в ответ заслуженный профессор. - Выкарабкаюсь.
      - А что врачи говорят?
      - Да, ерунду всякую. Мол, сердечная недостаточность, спровоцированная хронической усталостью. Следовательно, работать надо поменьше, а отдыхать, наоборот, побольше да почаще.
      - Прямо как мне недавно…
      Иван Павлович и его ученик принялись, понятливо дополняя друг друга, обсуждать проблемы современной отечественной медицины.
      «Непростой мужчина – Сергей Васильевич», - мысленно прокомментировал Мисти, пребывавший «в образе» алтайского шамана Костьки. - «В том плане, что очень серьёзный и цельный: невысокий, но крепкий, кряжистый и большеголовый, с очень волевым лицом. И глаза, надо отдать должное, хорошие: очень спокойные и упрямые-упрямые-упрямые. Помочь такому – дело, безусловно, правильное и благое. Ладно, попробуем. Не вопрос…. Всё, хватит думать о постороннем. Если, конечно, нет желания пошло «проколоться». Полностью погружаемся в дела текущие. Я – потомственный алтайский шаман Челпанов. Я – потомственный алтайский шаман Челпанов…».   
      - В дальнюю дорогу я, Серёженька, собираюсь, - сообщил Лазаренко. - Зайсан Костька мне напророчил…. Видишь – рисунок?
      - Ну, картинка. Солнышко выглядывает из-за изломанной линии горизонта. Животные всякие бродят между ёлками, соснами и берёзками. Самолёт летит над какими-то горами…
      - Не над «какими-то», а над алтайскими. Эта длинная горная цепь – знаменитый Колыванский хребет, представляющий собой единую и очень мощную аномальную зону.
      - Может, конечно, и Колыванский, - недоверчиво поморщился Писарев. - Что из того? А вы, уважаемый зайсан, хорошо рисуете. И олень очень похожим получился, и соболь.
      - Это, однако, не соболь, - невозмутимо зевнув, сообщил Челпанов. - А солонгой. Он же – сусленник. Из шкурок этого зверька и моя безрукавка пошита. Очень тёплая, однако…. Да и не я эту картинку рисовал. Совсем даже не я.
      - А кто же тогда?
      - Судьба. Вернее, однако, её рука незримая…. Ухмыляешься, известный бизнесмен? Мол, очередной шарлатан и обманщик встретился на твоём жизненном Пути? Однако, напрасно…. Хочешь, Фома неверующий, попытать свою Судьбу?
      - М-м-м…
      - Попытай, Серёжа, - посоветовал Лазаренко. - Алтайцы считают, что Ворон живородящий дружит с Судьбой. А та, в свою очередь, иногда делится с ним своими секретами. Иногда и самыми сокровенными.
      - Хорошо, попытаю, - непонятно вздохнув, согласился Писарев. - Что я должен делать?
      - Рисовать, однако, - загадочно качнул своей приметной золотой серьгой шаман. - На журнальном столике бумага лежит. И ручка шариковая. Бери и действуй.
      - Что – рисовать?
      - Всё равно, однако. Например, какое-нибудь недавнее происшествие. Может, тебя что-то обрадовало. Или, наоборот, огорчило. Или, однако, взволновало. Нарисуй.
      - Хорошо, нарисую. Только извините, зайсан, своей ручкой. Чисто на всякий пожарный случай…
      Сергей Васильевич пододвинул к журнальному столику стул с высокой резной спинкой, уселся на него, достал из внутреннего кармана модного пиджака перьевую ручку и, сняв с неё колпачок, принялся что-то неторопливо рисовать на листе бумаги.
      Через несколько минут он объявил:
      - Готово. Принимайте, уважаемый Ворон, работу.
      - Ворон живородящий, - въедливо поправил Челпанов и, подойдя к столику, похвалил: - Красивый кот получился…. Сиамский? В твоём доме живёт?
      - Всё правильно, уважаемый. И сиамский, и живёт. Кузьмой зовут.
      - Хорошее имя. Русское…. И почему ты, однако, нарисовал именно его?
      - Доставал всю ночь напролёт, морда усатая. Бродил и орал. Орал и бродил. Поспать толком так и не дал. Словно…
      - Ну-ну. Не молчи, однако. Продолжай, милок.
      - Словно бы дальнюю дорогу мне пророчил, - негромко пробормотал Писарев. - Блин горелый…. А что дальше делать с этим рисунком?
      - Ничего. Оставьте на столе. Дальше я всё сделаю. Или, однако, не совсем я…
      Шаман накрыл широкой ладонью изображение сиамского кота, демонстрируя зрителям тёмно-тёмно-коричневую кисть правой руки, щёдро испещрённую бело-жёлтыми шрамами, глубокими старческими морщинами и чёрно-багровыми пигментными пятнами. Просто накрыл, постоял с минуту, ничего не говоря и равнодушно щурясь. А потом убрал.   
      - Ничего не понимаю, - зачарованно выдохнул бизнесмен. - Бред горячечный…
      - Что там такое? - заинтересовался Лазаренко. - Мне же не видно…. А, Серёжа?
      - Нету никакого сиамского кота Кузьмы. Был, да весь вышел…. А на его месте, на фоне сизо-фиолетовых гор, женщина «с животом» – словно бы «проявилась». То есть, беременная. На мою Аннушку похожая. Мистика, да и только… 
      - Какая ещё мистика, однако? - высокомерно усмехнулся Челпанов (то есть, Мисти). - Это просто госпожа Судьба тебе, человек Божий, знак подаёт. Ничего хитрого…. О чём – знак? Это, однако, тебе видней. Размышляй, братец. Шевели, однако, извилинами…
      Про себя же он подумал: - «Мистикой здесь, действительно, и не пахнет. А, вот, элегантная мистификация, конечно, имеет место быть. Куда же без неё? Всё дело в специальной бумаге. Сперва на ней размещается нужный рисунок или же текст, поверх которого наносится специальный раствор, после чего бумажный лист становится девственно-чистым. Рисуй, что называется, не хочу. Потом – в нужный момент – к бумаге прикасается человеческая ладонь, заранее смоченная другим раствором. В результате новый рисунок исчезает, а прежний «проявляется». Простенько, но со вкусом…. Сейчас таких хитрых бумаг – сколько хочешь. Для всяких разных «шпионских» нужд и потребностей…». 
      - Да, зайсан Ворон, озадачили вы меня, - сообщил через пару минут Писарев. - И даже огорошили…
      - Ворон живородящий, однако.
      - Извините.
      - А лучше, братец, величай меня просто и незатейливо – «зайсан Костька». Чтобы, однако, не путаться.
      - Хорошо, договорились…. Кстати, а почему – «живородящий»?
      - Просто – люди меня так величают. А я с ними и не спорю. Народу, однако, видней.
      - Костька деторождению способствует, - пояснил Лазаренко. - К нему пары, мечтающие обзавестись детишками, обращаются. А потом обязательно обзаводятся.
      - Не все, однако. И совсем не обязательно, - нахмурился Челпанов. - Только те, кто достоин. Кто всё правильно понимает. И, главное, верит. Искренне верит. Только, однако, они…
      - Вытяжкой из молодых маральих рогов поите? - насмешливо хмыкнул Писарев. - Или же всякими мутными настойками из травок-корешков?   
      - И это, конечно, тоже. А ещё, однако, помидорами кормлю.
      - Какими помидорами?
      - Чёрными.
      - Практически галапагосскими, - дополнил Лазаренко. - Только алтайскими…. Ты, Серёжа, когда-нибудь сталкивался с чёрными помидорами?
      - Ну, да. Покупал как-то в супермаркете. На этикетке значилось: - «Чёрные помидоры «кумато», Испания». Избыточно сладковаты, на мой частный вкус. Но в салате ничего, есть можно.
      - Это ты искусственно-выведенные помидоры покупал. Их «ботаническим отцом» считается американец Джин Майерсон, профессор университета Орегона. А после него уже и другие учёные поработали…. Ну, а «исходным материалом» для Майерсона послужили, как раз, дикие помидоры Lycopersicon cheesmanii, произрастающие на далёких Галапагосских островах. Причём, в природе эти помидоры бывают не только чёрными, но и других цветов. В том числе, и в полосочку. Кроме того, эти растения очень устойчивы к различным болезням, неблагоприятным погодным условиям и бедным почвам. Все это делает галапагосские «дички» практически идеальным материалом для скрещивания их с культурными видами и получения сортов с желаемыми признаками…. А ещё было замечено, что чёрные галапагосские помидоры заметно улучшают интимную жизнь рептилий. Более того, учёные однозначно установили, что те черепахи, которые регулярно питаются этими плодами, спариваются заметно чаще тех, что помидоров не едят. И потомство у них вырастает более крепким и здоровым…. Так вот. Лет двадцать тому назад наш зайсан Костька случайно обнаружил, что и на русском Алтае растут дикие чёрные помидоры. Правда, только в одном месте – очень глухом, горном и труднодоступном… 
      - Значит, зайсан, вы чёрными помидорами торгуете? - продолжил излучать пессимизм Сергей Васильевич, на которого, похоже, история про галапагосских черепах, склонных к активному размножению, не произвела особого впечатления. - И как развивается бизнес? Большую партию «волшебных» помидор привезли в Питер? 
      - Это, однако, не имеет никакого смысла, - равнодушно глядя в окно, сообщил шаман. - Ни малейшего…
      - Почему?
      - Черняшки, как я их называю, они очень-очень нежные, однако. Сорвёшь парочку, глядь, а уже через полчаса они завяли и сморщились. Словно бы умерли. Не могут они, однако, без живительной земли алтайской…. Так что, все люди, которых я вожу к заветному горному озеру, едят черняшки прямо «с куста». Становятся на четвереньки и едят. Метода такая, однако. Моя личная…. Деньги? Нет, не беру.
      - Совсем не берёте?
      - Себе лично – нет. Никогда, однако, даже в руки не беру…. А если кто-то решит пожертвовать на строительство храма, то, пожалуйста. Не возражаю. Только не мне, однако. Там целый общественный комитет есть, который за стройкой присматривает…. Что, однако, за храм? Бурхан-храм. Вернее, даже и не храм, а целый городок – почти под открытым небом. Есть такая алтайская религия. По-русски называется – «бурханизм».
      - Как же, наслышан, - уважительно покивал головой Писарев. - Мол, массовые народные моления на открытых местах, в окружении стройных берёзок, украшенных разноцветными ленточками. Немного наивное учение, даже слегка детское. Но, тем не менее, очень светлое…. Только, вот, за что его адепты так не любят кошек? Странно, честно говоря…. Кстати, основателем бурханизма является Чет Челпанов. Ваш родственник?
      - Достаточно близкий…
      «А, ведь, общая атмосфера разговора изменилась», - отметил Мисти. - «Впрочем, оно и понятно: матёрый и недоверчивый бизнесмен уяснил, что денег у него никто не вымогает, и…. И – что? Расслабился? Нет, не так. Расслабился и заинтересовался. Очень сильно заинтересовался услышанным. Знать, выгорит…».
      - Не желаешь ли, Серёжа, с нами на Алтай прокатится? - очень вовремя подключился Лазаренко. - Встряхнуться немного. Свежий воздух. То, да сё. Красоты, опять же, неописуемые. Твоей Анюте там обязательно понравится. Соглашайся, чудак-человек. Не пожалеешь, честное слово…
      - Даже и не знаю. Госкомиссия на носу по «горящему» объекту…. А когда…м-м-м, вы планируете выезжать туда? То есть, вылетать?
      - В первой декаде августа. Мне тут доктор целый цикл кардиологических процедур назначил. Вот, после них.
      - В принципе, нормальный вариант, - задумчиво вздохнул Сергей Владимирович. - А когда…э-э-э, созревают эти ваши чёрные помидоры?
      - Не «наши», а алтайские, однако, - насмешливо улыбнулся Челпанов. - Две большие разницы. Для тех, кто понимает, конечно…
      - Понял…. А когда чёрные алтайские помидоры м-м-м, этого урожая будут готовы к употреблению?
      - Однако, в конце алтайского лета. То есть, горного алтайского лета. Значит, в середине августа…    
      
      - Просто замечательно! Ура! Отлично, Мисти, отработано! - узнав, что шеф согласился взять отпуск, обрадовался Михельсон, но осознав, что речь идёт только об августе месяце, слегка скис и недовольно заныл: - Почему же так долго, а? Бли-и-и-и-н-н-н…
      - Нормально, - заверил Артём. - Мне и здесь надо некоторые важные дела уладить и закрыть. А на «новой площадке», наоборот, проработать и организовать.
      - Всякие там надувные резиновые динозавры? Поддельные «снежные» люди? А также «оптические» НЛО? Ха-ха-ха…
      - И это тоже. Да и всякое другое…. Вопросы?
      - Нет вопросов, - признался Михаил Абрамович. - По крайней мере, умных, заковыристых и каверзных…. Здесь – сугубо личная непруха. Я, вот, в августе планировал отдохнуть с семейством на Канарах, уже – загодя – и путёвки забронировал. А теперь что? Прикажете сдавать? Так, ведь, процентов пятнадцать-двадцать – от стоимости – потеряю…. 
      - Зачем же тогда сдавать? - язвительно усмехнулся Артём. - Заслуженный отдых – дело святое. Тем более что семейный. Вперёд и вверх. В том смысле, что навстречу к ласковому океанскому прибою.
      - Как это – зачем? Я же, как-никак, начальник Службы безопасности. Обязан лично сопровождать Василича – на всяких потенциально-опасных мероприятиях.
      - А если господин Писарев не захочет – во время предстоящего посещения Горного Алтая – видеть рядом официальных охранников?
      - Тогда и не увидит, - не стал спорить Михельсон. - Но я, всё равно, буду где-то рядом. Служебные инструкции предписывают, ничего не поделаешь. Плюсом – личная приязнь…. Короче говоря, о предстоящем маршруте я должен знать всё-всё-всё. Что называется, в мельчайших деталях. Да и все основные пункты намеченного маршрута хочу посетить заранее. В обязательном порядке.
      - Всё узнаешь, служивый, - пообещал Мисти. - Непременно и однозначно. Без всяческих подвохов. Только, ёлочки зелёные, в своё время. И посетишь, понятное дело. По крайней мере, те пункты-точки, про которые я сам знаю…. А теперь, ребятки, готовьте денежку. Готовьте-готовьте. Пока задаток, понятное дело, на оперативные, так сказать, расходы. Вот вам – ориентировочная смета. Изучайте…

      - Слушай, а каким образом ты вышел на связь с уважаемым зайсаном Костькой? - лёжа в супружеской «гражданской» постели, поинтересовалась Кристина.
      - Обыкновенным, вау-у-у, - умиротворённо зевнул Мисти. - По телефону. Вау-у-у…
      - То есть, он сейчас в Катанде?
      - Нет, конечно же. Кочует где-то по Катунскому хребту. Как же иначе? Лето, ведь, на дворе.
      - Ничего не понимаю. В пределах хребта мобильная связь не работает. Сама неоднократно проверяла.
      - Ага, не работает. Даже «прямая спутниковая». Ни у кого. Даже у вояк и «эмчээсников». Только телефон Ворона всегда пашет исправно…. Почему так? Не знаю, честно говоря. Наверное, потому, что он – шаман. Настоящий шаман, без дураков, я имею в виду. Вау-у-у…      


      Глава восьмая
      Алтай гостеприимный

      Старенький «Boeing 767», слегка подрагивая, прошёл через двухминутную «болтанку» низких светло-серых облаков и, вырвавшись из их вязких объятий, успешно приземлился.
      - Кха-кха…. Уважаемые дамы и господа, командир и экипаж нашего воздушного судна поздравляет вас с прибытием в аэропорт славного города Горно-Алтайска, - болезненно откашлявшись, сообщил усталый мужской баритон. - Сейчас – десять часов двадцать две минуты по местному времени. Температура за бортом – плюс семнадцать градусов. До полной остановки лайнера прошу не отстёгивать ремни и не покидать кресел. Спасибо за понимание…
      Ещё через пятнадцать минут пассажиры, спустившись по ржавым ступеням подъехавшего автотрапа, оказались на лётном поле.
      Утро выдалось ветреным и пасмурным, но без дождя. На склонах ближайших невысоких сопок лениво и задумчиво клубилась вязкая бело-серая дымка.
      - Придётся немного подождать, - сообщила молоденькая стюардесса. - Автобусы прибудут с минуты на минуту и отвезут вас к зданию аэропорта. Не волнуйтесь, пожалуйста…. Я понимаю, что наш самолёт прибыл из самой Москвы белокаменной, и все вы очень торопитесь по важным и неотложным делам. Понимаю. Но ничем помочь не могу. Чес слово. Просто так сложилось. Ждём…
      Автобусы запаздывали. Зато вскоре рядом с самолётом остановились потрёпанные «Жигули» тёмно-бордового цвета, из которых выбралась
молоденькая девица: стройная, невысокая, скуластая, смуглолицая, с угольно-чёрными волосами ниже плеч, заплетёнными во множество тонких косичек, в стареньких голубых джинсах и светло-зелёной футболке, поверх которой была небрежно наброшена суконная чёрная безрукавка, щедро расшитая разноцветным бисером. 
      - О, алтайские аборигены пожаловали! - обрадовался мордатый и слегка хмельной пассажир московского рейса, на лацкане пиджака которого красовался пафосный «депутатский» значок. - Вернее, аборигенши. Симпатичные такие. Шустрые…. Эй, скво! Не желаешь ли, симпатяшка черноволосая, познакомиться? А потом и пообщаться? Плотно-плотно-плотно?
      Но «симпатяшка-скво» не желала: о чём-то наспех пошептавшись со стюардессой, она – буквально-таки вприпрыжку – поднялась по трапу и скрылась в салоне самолёта. А минут через семь-восемь появилась вновь: спустилась вниз по трапу, ловко просочилась через разномастную толпу пассажиров, уселась в «Жигули», завела мотор и укатила.    
      - Какая-то здешняя наркокурьерша, так её и растак, - мстительно прокомментировал мордатый депутат. - Приняла некий тайный груз, минуя официальные службы аэропорта, и была, шалава, такова. Надо будет в местную Прокуратуру соответствующую бумагу накатать. В обязательном порядке… 
      Подкатили автобусы (два обшарпанных ПАЗ-ика), и отвезли пассажиров московского рейса к зданию аэропорта.      
      Через некоторое время, получив скромный багаж, супруги Писаревы покинули «зал прилётов».  Впрочем, по документам они были – «Ивановыми», жителями провинциального Пскова. Да и одеты – как небогатые отечественные туристы, даже и не подозревающие о существовании модных бутиков. Ничего не попишешь, безопасность (по мнению Михаила Абрамовича Михельсона), она превыше всего. А подлые и коварные конкуренты по строительному бизнесу, как известно, не дремлют. Никогда. Как, впрочем, и прочие меркантильные злодеи, беспрестанно вынашивающие свои коварные планы…
      - Хороший здесь воздух, - поставив дорожный баул на стандартную тёмно-синюю скамью, сообщила Анна. - Просто замечательный. Очень чистый и свежий. И слегка сладковатый. Так, наверное, пахнет дикий лесной мёд…. Милый, а почему нас никто не встречает?
      - Не знаю, - Сергей пристроил тяжёлый рюкзак рядом с баулом. - Палыч обещал прислать человека. Да и деньги на аренду вертолёта я ещё две недели тому назад перевёл…. В крайнем случае – обратимся к местным полицейским начальникам: мне генерал-лейтенант Костин пару визиток презентовал.
      - Побеспокоил, всё же, Николая Семёновича?
      - Так, вот, получилось…. Михельсон ко мне всё вязался и вязался, мол, в отпуске обязательно нужна охрана. Обязательно, и всё тут. Ну, я его, липучку белобрысую, и послал – далеко и надолго…. Почему – послал? Потому как вязался. Привычка у меня такая, замешанная на природном упрямстве…. Послал, а потом задумался. А надумав, позвонил генералу…. Как тебе, кстати, здешние природные пейзажи? Рассмотрела при посадке через иллюминатор?
      - Ага, - по-доброму улыбнулась женщина. - Знакомые. Напоминают юг Кольского полуострова, где я родилась: покатые сопки, покрытые смешанным лесом, многочисленные реки, ручьи и озёра. Да и бывала я уже на Алтае. Только западнее… Деревья здесь повыше и посолидней. Смотри, - указала рукой, - какая шикарная и разлапистая ель с ярко-изумрудной густой хвоёй. А рядом с ней, как я понимаю, растёт высоченный кедр… 
      - В бытовом и повседневном понимании это, действительно, сибирский кедр, - раздался мелодичный голосок.
      Писарев обеспокоенно обернулся, но тут же успокоился: в нескольких метрах от скамьи стояла черноволосая девица с косичками – та самая, что совсем недавно разъезжала в тёмно-бордовых «Жигулях» по лётному полю аэродрома. 
      Приветливо улыбнувшись, девушка продолжила:
      - Но официальное название этого дерева – «сосна сибирская». Настоящие же кедры относятся совсем к другому ботаническому роду и достаточно широко распространены в южных и восточных горных районах Средиземноморья, а также в западных районах Гималаев. Семена настоящих (официальных), кедров совершенно несъедобны. Они содержат такое огромное количество смол, что их не едят даже всеядные мыши…. Здравствуйте, Сергей Васильевич. Доброго дня, Анна Петровна. Меня попросили вас встретить и проводить.
      - И вам, красавица, не хворать, - коротко кивнул головой Писарев. - А кто вас попросил? Иван Павлович?
      - И он тоже…. Я – Айлу Челпанова, внучатая племянница Ворона живородящего. Только, так сказать, названная. Умершие родители русскими были. Костькины родственники приютили.
      - Очень приятно…. А куда – проводить?
      - Для начала – до вертолёта. А потом до базы. То есть, до летнего лагеря-улуса зайсана Костьки, расположенного в  урочище Кангай…. Пойдёмте. У меня машина за углом. В полёте поговорим более подробно и вдумчиво. Тем более что и погода улучшается прямо на глазах: облачный фронт постепенно смещается на северо-запад, даже солнышко уже проглядывает сквозь прорехи. Значит, и обзор из иллюминаторов будет отличным.
      - Одну секунду…. Для чего, Айлу, вы забирались в наш самолёт? Ну, там, на лётном поле, после посадки? Если, конечно, не секрет.
      - Какие ещё секреты? - задорно встряхнула косичками девица. - К жениху заскакивала – в щёку чмокнуть. Он, как раз, у меня на этом самолёте штурманом летает. Шагаем, господа и дамы. Шагаем… 
      «Жигули», сделав двухкилометровый крюк, въехали на территорию частного аэродрома, предназначенного для воздушных судов «малой авиации», и остановились в семидесяти-восьмидесяти метрах от красавца-вертолёта, на пятнистом боку которого наличествовала ярко-алая надпись: - «Aerospatiale Gazelle – 2A».
      - Почти новый, французского производства, - с гордостью в голосе сообщила Айлу. - Вообще-то, раньше вертолёты этого типа производились сугубо для нужд различных военизированных структур. Например, для Французского иностранного легиона. Но сейчас и гражданские модификации выпускаются: для олигархов, бизнесменов-нефтяников, рок-поп-звёзд, чиновников высокого ранга и всяких богатых путешественников…. Отличная машина, между нами говоря, с превосходными и первостатейными лётными характеристиками. Грузоподъёмность – практически до двух с половиной тонн. Рекомендуемая крейсерская скорость – триста двадцать пять километров в час. Максимальная дальность полёта без дозаправки – до одной тысячи километров с приличным хвостиком. Наш случай. Как любит говорить один мой хороший знакомый: - «То, что старенький очкастый доктор прописал…»…. Что-что, Анна Петровна? Личностью и квалификацией пилота интересуетесь? Опытный и аккуратный дядечка. Даже с боевым опытом. Не сомневайтесь…. Всё, вылезаем, загружаемся и взлетаем…   

      Они вылезли, загрузились и взлетели. Причём, как только вертолёт набрал нужную высоту и лёг на заданный курс, в пассажирском салоне стало достаточно тихо: лишь монотонный, чуть слышимый гул раздавался откуда-то сверху – словно бы у соседей «со следующего этажа» работала стиральная машинка устаревшей конструкции.
      - А я что говорила? - обрадовалась Айлу. - Очень удобная и комфортабельная техника, как и было обещано. Особенно для туристов. В том смысле, что вы, господа Писаревы (пардон, Ивановы), рассаживайтесь возле иллюминаторов, а я, как и положено опытному гиду, буду проводить обзорную экскурсию.… Итак, начну, пожалуй, с маленькой исторической справки. В середине восемнадцатого века – после разгрома Джунгарии Китаем – на территории нынешнего Алтая образовалась территория, не имевшая общего государственного устройства, единых законов и твердых границ. Что, естественно, позволяло вольным и свободолюбивым людям устраивать себе жизнь «без царя и господ». И побежали сюда русские люди, и побежали. В том смысле, что от помещиков, сборщиков налогов и церковных реформ достославного патриарха Никона. Причём, не только целыми семьями, но и целыми деревнями: «кержаки» (то есть, переселенцы с реки Керженец), «чалдоны» (человеки с Дона), «каменщики» (люди из-за Уральских гор), ну, и так далее.… Здесь староверы могли молиться и общаться с Богом по прежним церковным канонам, а так же сохранять свои старинные обычаи и жизненные уклады. Их семьи были очень крепкими, разводы не допускались, древние заветы свято блюлись. Раскольники никогда не употребляли ни табака, ни алкогольных напитков. Чай и кофе ими долго не признавались…. А ещё их тогда было достаточно много. Бийский исправник сообщал Губернатору: - «Деревни, примыкающие к горам, – раскольничьи исключительно, и они как бы окарауливают входы в Алтай…». Но потом, благодаря усилиям царских и коммунистических властей, раскольники были успешно «рассеяны» и перестали играть на Алтае сколь-нибудь значимую роль.… Но основной и самой главной достопримечательностью Алтайского края является, конечно, его незабываемая природа, вокруг которой сложено множество мифов, сказаний и легенд: горы, перевалы, долины, плато, урочища, леса, луга, степи, солончаки, реки, ручьи и озёра…
      - Можно вопрос? - не отрывая взгляда от иллюминатора, вскинула вверх правую руку – словно примерная школьница – Анна Петровна.
      - Конечно, задавайте. Развёрнуто отвечать на каверзные вопросы любопытных туристов – одна из основных обязанностей экскурсовода.
      - Ну, каверзных-то пока и нет…. А, вот, местные реки и озёра. Реки смотрятся с высоты молочно-белыми. А озёра – молочно-зеленоватыми и молочно-бирюзовыми…. Почему так происходит?
      - Всё очень просто, - в очередной раз улыбнулась девушка. - Алтайские реки несут с горных ледников мельчайшие частицы горных пород и минералов, образовавшиеся в процессе ветровой эрозии, поэтому водица здешних горных рек-речушек и имеет такой характерный молочно-белый оттенок. А зелень и бирюза добавляются к молочно-белому из-за различных морфологических особенностей и глубин озёр. Но, тем не менее, вся эта «разноцветная» вода достаточно чиста, и в отстоявшемся виде её можно использовать – в том числе – и для питья…. Ещё на Алтае много так называемых «мест силы». Что это такое? В таких местах сосредоточена мощная энергия непонятной природы, которая может оказать на человека самое неожиданное влияние. Причём, на каждого – сугубо по-разному. Один может просто почувствовать живительную бодрость и прилив жизненных сил. У другого открываются ярко-выраженные экстрасенсорные способности. Например, умение двигать мелкие предметы силой мысли, или же притягивать – ладонью – железные гайки, булавки и гвозди. Третий навсегда избавляется от депрессий и мигреней. Ну, и так далее. Заранее это предсказать невозможно. Никогда…. В «местах силы» чаще, чем где-либо, можно наблюдать различные НЛО. А так же и другие странные паранормальные явления. Как-то: снежного человека, Призраков, Приведения, домовых, водяных, пришельцев из других Миров и прочих нестандартных существ…. Горный Алтай, короче говоря, таит в себе великое множество загадок. Подчёркиваю, великое множество самых невероятных, древних и изощрённых загадок…. Ага, сейчас мы летим практически параллельно руслу Катуни, левой составляющей великой сибирской реки Оби. Катунь – основная и главная водная артерия Алтая. Её название происходит от алтайского слова – «кадын», что в переводе на русский язык означает – «госпожа, хозяйка». Эта красавица-река берёт своё начало на южном склоне знаменитого Катунского хребта, недалеко от горы Белухи и массивного ледника Геблера…. Кстати, если пожелаете, то мы можем потом, заложив небольшой крюк, пролететь недалеко от Белухи. Так, ради полноты впечатлений и ощущений…. Хотите? Не вопрос. Заложим…. Чем знаменит Катунский хребет? Ну, как же. Во-первых, очень даже солидный горный хребет: длиною порядка ста пятидесяти пяти километров, увенчанный – вблизи с российско-казахской границей – горой Белухой. Целая и полноценная горная страна, короче говоря…. Во-вторых, в древние времена здесь обитал некий непонятный народ «чудь» (позднее исчезнувший навсегда), который не только умело переплавлял железную руду для изготовления орудий труда и охоты, но и выкладывал из означенной руды гигантские запутанные лабиринты. Для чего – выкладывал? Некоторые авторитетные уфологии считают, что для выработки энергии, необходимой для перехода в иные Миры. То есть, как только царские войска подошли к Катунскому хребту вплотную, так и «чудской» народец, подхватив нехитрые манатки и пожитки, откочевал по своим «железным лабиринтам» в один из загадочных параллельных Миров. Бывает.… А, в-третьих, эта обширная горная страна является единой и обширной аномальной зоной – сплошные многочисленные «места силы» и странные аномалии. Там есть дикие горные урочища, где на человека накатывает жуткий страх – вплоть до временного помешательства в рассудке. Ещё на территории Катунского хребта постоянно пропадают люди: и алтайские охотники, и опытные геологи, и целые туристические группы, оснащённые по самому последнему слову. Без вести пропадают. То есть, навсегда. Ну, и всяких разнообразных НЛО хватает – практически на любой вкус: разных цветов, форм и размеров…. Этот хребет, кстати, имеет к вам, уважаемые питерские гости, самое прямое отношение. Я, конечно, не знаю, в какое конкретное место поведёт вас мудрый зайсан Костька, но то, что оно будет расположено в пределах Катунского хребта – сто двадцать процентов из ста.… Так вот, на верхнем участке Катунь огибает Катунский хребет с южной и западной стороны, принимая в себя множество больших и малых притоков. Поэтому данная река ещё не раз повстречается вам на пути…. А теперь обратите ваше внимание вон на тот островок, расположенный посредине Катуни и соединённый с берегом элегантным подвесным мостом. Это – легендарный остров Патмос. Да-да, тот самый…. Вы в первый раз слышите это название? Серьёзно? Не разыгрываете? Ай-яй-яй, какая непростительная необразованность. Вопиющая, прямо-таки. Ладно, сейчас устраним этот досадный пробел в ваших кругозорах…. Сам Иоанн Богослов  писал, что однажды у него было ниспосланное Свыше видение – ему пригрезились два светлых храма, словно бы парящие над водой: один в Средиземном море, а другой – в глубине Алтая. То есть, на двух островах с одинаковыми названиями. Впечатляет? То-то же…. Алтайский остров Патмос представляет собой огромный-огромный камень практически посредине Катуни, до которого долгое время можно было добраться только на лодке. В далёком 1850-ом году на острове была построена маленькая скромная келья – для молитв в полном уединении. Известный архимандрит Макарий даже неоднократно публично утверждал, что на Земле больше нет такого места – как алтайский остров Патмос, где бы он так хорошо слышал Господа, а тот – его. Ну, а в начале двадцатого века на острове построили большой и полноценный храм…. Сейчас же на Патмосе расположен женский скит Иоанна Богослова барнаульского Знаменского монастыря. А рядом с храмом – в скале – вырублен образ Богородицы с младенцем…. Ага, пролетаем над селом Чемал. В переводе с алтайского языка это слово означает – «муравейник».
      - Действительно, очень много домов, - подтвердил Сергей Васильевич. - Причём, всяких и разных. Есть и совсем крохотные. Но и самые натуральные современные коттеджи встречаются.
      - Коттеджи, в основном, это туристические базы и кемпинги. Чемал, видите ли, нынче является «туристической столицей» Алтая. Конечно, имеются в виду туристы, привыкшие к определённому комфорту. Мол, что это за путешествие – без комфортной базы, оснащённой современными тёплыми туалетами и холодильниками с копчёной колбасой? Кроме того, Чемал ещё известен как полноценный горноклиматический курорт и крупный рекреационный центр…
      Вертолёт, ненавязчиво поглощая пространство и время, уверенно следовал по намеченному маршруту, а Айлу, делая короткие и длинные перерывы, увлечённо комментировала виды-ландшафты, медленно и величественно проплывавшие внизу:
      - Слева располагается ущелье Чичкышь, что означает – «Каменный мешок». А вон та горбатая гора так и называется – «Верблюд»…. А теперь мы летим вдоль Чуйского тракта, на месте которого – в незапамятные времена – была проложена караванная тропа. А сегодня Чуйский тракт является автомобильной дорогой федерального значения, проходящей по территориям Новосибирской области, Алтайского края и Республики Алтай по маршруту: Новосибирск – Новоалтайск – Бийск – Майма – государственная граница с Монголией. Общая протяжённость трассы – чуть меньше одной тысячи километров…. Сейчас мы пролетаем над Каракольским этнокультурным парком «Уч-Энмек». Это место считается «духовным сердцем» Алтая: всякие петроглифы , геоглифы , прочая наскальная живопись, горные стелы и древние курганы…. Теперь меняем курс, отворачивая по направлению к Усть-Коксинскому району. Можно сделать в экскурсионных мероприятиях перерыв на часик с небольшим. В том плане, что на лёгкий обед-перекус. У меня тут кое-что припасено из местных продуктов: бутерброды на чёрном хлебушке – с сыром «пыштак» и тубуларской копчёной колбаской, сухой ячменный талкан, варёная говядина, алтайский улар (это такая разновидность дикого фазана), запеченный на углях в фольге, и бутылочка сладкой настойки на горных травах. Сейчас, только обеденный столик – между нашими креслами – раздвину…   

      Трапеза, сопровождавшаяся пространными разговорами на самые различные темы, завершилась.
      - Спасибо, милая Айлу, всё было очень вкусно, - аккуратно промокнув губы бумажной салфеткой, поблагодарила Анна Петровна. - А ваша настойка на горных травах – настоящее чудо: очень ароматная и духовитая. И, конечно, крепкая, я даже захмелела слегка…. Ага, речка, - сообщила, заглянув в иллюминатор. - Бурная и быстрая. И словно бы уже знакомая…. Неужели – Катунь?
      - Всё правильно, - подтвердила девушка-экскурсовод. - Только, так сказать, её срединное верховье…. А вон те две реки, впадающие в Катунь, это Малая Катанда и Большая Катанда. А село, расположившееся между речками, и является нашим сегодняшним конечным пунктом. И называется оно, как легко догадаться, аналогично – «Катанда». Но приземляться сейчас мы не будем – пройдёмся немного над Катунским хребтом…
      Она, покинув кресло, прошла в кабину пилота, а через полторы минуты вернулась.
      Вертолёт направился на юго-запад, а минут через десять-двенадцать повернул на юго-восток.
      - Действительно, целая горная страна, - зачарованно вглядываясь вниз, восхищённо покачал головой Писарев. - Мрачная и величественная. Узкие водоразделы. Каменные стелы и россыпи. Глубокие ущелья и длинные лощины. А также белёсые ручьи и разноцветные горные озёра – словно бы подёрнутые полупрозрачной молочной плёнкой. Эстетика самая натуральная и безупречная…          
      - Под нами – территория Катунского биосферного заповедника, созданного в 1991-ом году, - пояснила Айлу. - Его площадь составляет свыше ста пятидесяти тысяч гектар. Горы здесь, как вы видите, разных высот. От одного километра с хвостиков – над уровнем моря – до четырёх с половиной. В заповеднике произрастает свыше семи сотен видов различных растений, а также обитает около пятидесяти видов животных и более ста двадцати видов птиц. А, вот, со змеями и рыбами здесь откровенно победнее: всего три вида пресмыкающихся и три «рыбьих»… 
      Через некоторое время вёртолёт начал – по широкой дуге – разворачиваться.      
      - Ой, красотища-то какая! - восторженно ойкнула Анна Петровна. - Настоящий сказочный великан-богатырь в белоснежном одеянии. Незабываемое зрелище. Особенно на предвечернем фоне…. Это же гора Белуха?   
      - Она самая, - подтвердила Айлу. - Причём, во всей своей красе…. Говорите, мол, в белоснежном одеянии? Верно подмечено. В районе Белухи насчитывается порядка ста семидесяти самостоятельных ледников. Любуйтесь, пока есть такая возможность.
      - Разве мы не подлетим к горе ближе?
      - К сожалению, нет. Горючее заканчивается. Налетали-то мы сегодня километров – без счёта. Пилот взял курс на Катанду…

      Слегка подуставший летательный аппарат грузно приземлился-плюхнулся на круглой вертолётной площадке, расположенной на территории аккуратной туристической базы: большой трёхэтажный бордово-красный коттедж под чёрной черепичной крышей, окружённый одноэтажными сборно-щитовыми домиками, выкрашенными в приятные нежно-пастельные тона.
      Вокруг вовсю властвовал светло-сиреневый алтайский вечер. Огромное жёлто-янтарное солнышко уже на три четверти своего диаметра скрылось за далёкой изломанной линией горизонта. 
      - Поздно уже, - известила Айлу. - Заночуем, дорогие гости, здесь. Двухместный номер со всеми удобствами вам заранее зарезервирован. Да и мне – одноместный…. Очень приличная турбаза. А ещё и достаточно комфортабельная: кафе с приличной кухней, оздоровительный корпус, где можно принять пантовые ванны, две сауны, русская баня, фитобочка и пятнадцатиметровый бассейн. А завтра утром, после сытного завтрака, мы с вами отправимся в урочище Кангай – на встречу с зайсаном Костькой и Иваном Павловичем…. Сегодня? Извините, но не получится. Урочище-то расположено на противоположном берегу Катуни, а паромная переплава уже не работает. Так что, сейчас скажем нашему пилоту – «спасибо» и, прихватив вещички, проследуем на заселение. И резиновые сапоги на завтрашний день не забудьте приготовить… 

      Через полтора часа, уже в полной темноте, девушка вышла на крыльцо бордово-красного коттеджа, плотно прикрыла за собой дверь, спустилась по короткой лесенке и, отойдя от дома метров на семьдесят-восемьдесят, достала из правого кармана безрукавки мобильный телефон.
      - Да, милая, слушаю, - тут же откликнулся знакомый мужской голос. - Всё идёт по плану?
      - Так точно, - браво отрапортовала Айлу. - Встретила, провела расширенную обзорную экскурсию и доставила в Катанду. Сейчас фигуранты заселились и отправились принимать пантовые ванны. Минут через двадцать встретимся на ужине.
      - Как они тебе?
      - Нормально. Мужичок – как ты и рассказывал: очень основательный, волевой и спокойный.
      - Не скучает? Внешне, я имею в виду?
      - Вроде бы нет…. Но иногда – словно бы «отстраняется» от происходящего. То бишь, замолкает на полуслове. И глаза становятся – отрешёнными-отрешёнными такими. Наверное, о строительном бизнесе, оставшемся в Питере, задумывается. В том смысле, что всякие хитрые «бизнес-ситуации» – по устоявшейся привычке – «прокачивает» в голове. Надо бы того…м-м-м, слегка активизироваться – с острыми впечатлениями-ощущениями.
      - Согласен. Активизируемся.
      - А, вот, его жена…
      - Что – жена? - насторожился собеседник.
      - Женщина-ребёнок какая-то. Непосредственная, доверчивая и восторженная. И глаза очень…м-м-м, мягкие. Серые-серые такие. И блестящие. Словно вода в срубе деревенского родника.
      - Думаешь, что просто притворяется таковой?
      - Не знаю, честное слово. Если это игра, то весьма искусная.
      - Понятное дело…. Что ещё?
      - Я тут кое-что обнаружила…
      Айлу коротко рассказала о своей недавней находке, а также и о предпринятых действиях.
      - Это ты, честно говоря, погорячилась, - не одобрил мужской голос. - Заказчик может занервничать. Ещё и глупостей всяких наделает – от усердия избыточного.
      - Вернуть всё на место? Хотя, это трудно будет сделать. Прямо сейчас и незаметно, я имею в виду. Может, стоит…
      - Не надо. Просто завтра отдашь мне. Сам разберусь…. Перебирайтесь на наш берег на третьем пароме. На первых двух – не стоит. Народу будет многовато. Ни к чему.
      - Договорились, - вздохнула девушка. - Будем прощаться?
      - Будем.
      - Тогда – до встречи. И спокойной ночи.
      - И я тебя люблю. Роджер…


      Глава девятая
      Где-где, в Катанде…

      Утро, честно говоря, выдалось совершенно обычным и ничем непримечательным: в меру тёплым, с лёгким юго-западным ветерком и белыми кучевыми облаками, неторопливо плывущими по ярко-голубому небу.
      - В небе солнечном и светлом путь свой держат – облака, - умываясь, негромко напевала Айлу. - Вдаль уходят незаметно, и походка их легка. Вдаль уходят – словно Боги, босоноги и легки. Безо всяческой дороги. Безо всяческой Любви…. Без Любви. И без надежды. Без сомнений и причуд. Ветерок – слепой и нежный – нарисует их маршрут. Нарисует, как и прежде, всем сомненьям – вопреки. В Край безудержной – надежды. В Край немыслимой – Любви…
      Они оперативно позавтракали в кафе, сдали номера и, загрузив в багажник «Жигулей» дорожные вещи и небольшой «продовольственный набор», выданный предупредительным пожилым официантом, отправились в путь.
      Машина была старенькой, но, в отличие от «ново-алтайской», светло-зелёной.
      - У вас, Айлу, тяга к неприметным автомобилям? - язвительно хмыкнул Писарев. - Или же инструкции такие?
      - Скромность, она украшает человека. Причём, всегда, везде и любого, - ловко управляясь с автомобильной баранкой, чуть заметно передёрнула плечами девушка. - А привлекать к себе внимание (без должных на то причин), является откровенной и вредной глупостью.
      - Так любит говорить один ваш хороший знакомый?
      - Вы, наверное, удивитесь, но так считают многие мои знакомые. Очень многие…

      «Жигули» проследовали через центр села и переехали по хлипкому мосту через Большую Катанду. Дорога была пустынна, только в одном месте они обогнали деревенскую телегу «на две лошади», с двумя неприметными седоками.
      Машина, проехав вдоль русла (вернее, устья), Большой Катанды, остановилась на низком берегу Катуни.
      Вокруг было безлюдно, никаких других машин и людей, желавших форсировать реку в этом месте, поблизости не наблюдалось. Где-то надсадно и глухо тарахтел дизель. Над речной водой активно клубилась низкая туманная дымка. Тихонько и жалостливо поскрипывал толстый железный трос, переброшенный между двумя берегами.
      - Паром, - Писарев указал рукой на тёмное пятно, медленно приближавшееся сквозь речной туман. - А Катунь не очень-то и широкая. Ах, да, это же только её «срединное верховье», как вы, Айлу, выразились…
      Вскоре паром пристал к берегу, и «Жигули» – по переброшенным деревянным мосткам – уверенно въехали на его деревянный настил.
      - Когда, родной, будем переправляться? - поинтересовалась (через приоткрытое автомобильное окошко), у небритого паромщика, облачённого в промасленную фуфайку, Айлу. 
      - Ждать будем, на, - густым басом известил мужик. - Эге.
      - Сколько – ждать?
      - Сколько надо, на, столько и будем. Пока паром, на, не заполнится…. Мне оно надо – пустым его гонять через реку, на?
      - Надо, - протягивая несколько мятых купюр, заверила девушка. - В том смысле, что очень надо. Время нынче дорого. Вот, держи – за отсутствующих пассажиров. Заводись и поехали. Сдачи не надо.
      - Совсем другое дело, на…
      Через пару-тройку минут вновь ожил старенький движок, паром тронулся с места, монотонно заскрипел направляющий трос.
      Путешественники, покинув машину, подошли к низким деревянным перилам, ограждавшим три «паромные» стороны.
      - В воде очень много мусора: веток деревьев, небольших кустов, вырванных из земли с корнями, и кусков дёрна с травой, - заметила Анна Петровна. - Наверное, в верховьях реки недавно прошли сильные ливни. Или же здешние высокогорные ледники, благодаря тёплой погоде, начали таять более активно…. А ещё рыбка на стремнине активно плещется. Форелька, скорее всего. Или же хариус. У нас на Кольском полуострове его тоже очень много…. Ой, смотрите! - вытянула правую руку под пятьдесят-шестьдесят градусов по отношению к линии горизонта. - Что это такое?
      По небу медленно и величественно, совершая – время от времени – плавные зигзагообразные манёвры между кучевыми облаками, плыл-двигался светло-серебристый диск.
      - НЛО, надо думать. То бишь, неопознанный летательный объект, - задумчиво покачав головой, предположил Сергей Васильевич и, обернувшись, уточнил у паромщика: - Верно я говорю, уважаемый? 
      - Ага, правильно, на, - равнодушно пожал широкими плечами мужик. - Он самый. Объект. Неопознанный, на…
      - И часто ваши края посещают «летающие тарелки»?
      - Чаво? Какие ещё, на, тарелки?
      - Прекращай Ваньку валять, - нахмурился Писарев. - Неопознанные летающие объекты часто вас посещают?
      - Дык, это, - засмущался паромщик. - Частенько, на, врать не буду…. Тут давеча, третьего дня, телек, на, смотрел. Программу «ТВ-3». Там передача шла, на, про всякую и разную хрень аномальную. Ну, и смазливая ведущая спрашивает у бородатого дядечки, на. Мол: - «А где, Семён Семёнович, этих самых НЛО больше всего, на?». А тот, чудак чалдонистый, на, и не знает. Лоб морщит. Позорище махровое, на…. Где-где? В Катынде, конечно же, зорька моя ясная, на. Вот – где. Гы-гы-гы…   
      - Ой, акула! - позабыв про летающую «тарелку», заволновалась Анна Павловна. - Смотрите!
      - Перестань, милая, - недоверчиво усмехнулся Сергей Васильевич. - Какая ещё акула – в горной реке? Да, очень крупная рыба, погнавшись за хариусами, плеснула. Наверное, огромная щука. Или же таймень. Я читал в книжке, что таймени иногда вырастаю до двухметровой длины и весят вплоть до центнера.
      - Нет, акула, - заупрямилась женщина. - Я характерный плавник видела. Она, прежде чем броситься, проплыла рядом…
      - Тебе, наверное, показалось…. Ох, ты, мать моя женщина!
      Примерно в пятнадцати метрах от парома над водой, действительно, возник-появился большой плавник: угольно-чёрный и треугольный – с длиной двух видимых сторон на уровне пятидесяти-шестидесяти сантиметров.
      Плавник, развив весьма приличную скорость, бодро оплыл вокруг парома, а после этого исчез под водой.
     - Акула? - потерянно забормотал Писарев. - Но этого же, просто-напросто, не может быть…. А? - вновь обернулся в сторону небритого паромщика. - Чего молчишь-то, абориген хренов? Объясни-ка нам эту закавыку. Будь так добр.
      - Дык, акула, наверное, на, - в сердцах сплюнул под ноги паромщик. - Бывает. В здешних краях, мил-человек, всякое бывает. Всякое и разное, на. Лично я уже ничему не удивляюсь. Ничему, на, и никогда…
      «А я, вот, совсем запуталась», - мысленно констатировала Айлу (она же Кристина Панченко). - «Эти «летающая тарелка» и акула – они настоящие? Или же умело «смистифицированные»? Вот же, ребус заковыристый…. А, пардон, паромщик? Он-то настоящий? Или же это мой Мисти, загримированный под алтайского паромщика? Кто бы подсказал…».    

      Паром грузно причалил к берегу. Путники, попрощавшись с диковатым паромщиком, уселись в машину. «Жигуль», недовольно порыкивая, покатил по раздолбанному просёлку. 
      Впрочем, эта часть маршрута оказалась совсем недолгой и короткой: уже через двенадцать километров, свернув на узенькое боковое ответвление, автомобиль остановился.
      - Урочище Кангай, прошу любить и жаловать, - объявила Айлу. - Дальше на машине ехать нельзя – зайсан Костька, объявив здесь режим «личного летнего заповедника», строго-настрого запретил.
      - А если, всё же, поехать дальше? - заинтересовался Писарев. - Что тогда будет?
      - Через некоторое время машина остановится. В том смысле, что сломается. Навсегда. То бишь, отремонтировать её будет невозможно, сколько не старайся. Проверено…. Всё, вылезаем, достаём из багажника вещички и стартуем. Можно, конечно, дошагать до лагеря-улуса по дороге. Но мы перевалим вон через тот невысокий холм, сократив – тем самым – путь на добрые десять километров.
      - Ваш Кангай напоминает мне гигантскую поляну, поросшую кустарником (с вкраплением редких хвойных деревьев), и расположившуюся между Катунью и каким-то безумно-мрачным горным массивом, - выбравшись из «Жигулей», сообщила Анна Петровна. - Это же – Катунский хребет?
      - Он самый, - открыв автомобильный багажник, подтвердила Айлу, а после этого принялась ворчать: - Вроде бы взрослые и опытные люди – геолог и геодезистка, а туда же. Разве же это – походный рюкзак? Насмешка природы сплошная, с узкими лямками. Хорошо ещё, что пакет с продовольствием в него поместится…. А этот дорожный кожаный баул, неудобный для транспортировки пешим ходом? На фига он, спрашивается, нужен? Маята одна, и не более того…. Ладно, сделаем, пожалуй, так. Рюкзак, естественно, потащит Сергей Васильевич. А мы с вами, Анна Петровна, будем транспортировать баул по очереди. И не спорьте со мной. Ни к чему это. По очереди.
      - Хорошо. Только я первая баул понесу… 

      Они двинулись по направлению к холму, и почти сразу же началось болотце, заросшее хилыми кустиками цветущего вереска и одиночными ёлочками-пихточками-сосёнками. Под подошвами резиновых сапог противно зачавкало, а пышный светло-зелёный мох многообещающе заходил меленькими волнами.
      - Ерундовое болотце, - не оборачиваясь, заверила шедшая первой Айлу. - По крайней мере, сейчас, в летнее время. Это поздней осенью-весной здесь не пройти, сколько не старайся. А вообще, господа и дамы, нам здорово повезло.
      - Это в чём же? - не удержался от вопроса любопытный Писарев.
      - А недавно в этих местах – целую неделю напролёт – дул очень сильный северо-восточный ветер. Практически ураганный. Всё дул и дул, сволочь упрямая. И высоченные деревья валил. И кусты с корнями выдёргивал из земли. Ужас – что такое было. Только за сутки до вашего прилёта прекратился. Поэтому и всякого «лесного» мусора в водах Катуни и других местных речек нынче хватает…. Но у каждой медали, как известно, две стороны. Поваленный лес – это, безусловно, плохо. Но ураганный ветер качественно «раздул» всяких кровососущих насекомых: комаров, мошкару, оводов и слепней. И это, как раз, просто замечательно. Теперь целую неделю (а то и дольше), можно будет обходиться без едких антикомариных спреев и неудобных накомарников…       
      Болото осталось позади. Узкая тропа, беспорядочно петляя среди серо-чёрно-красных скальных обломков, резко пошла вверх. Солнышко принялось припекать уже по-взрослому. Навалилась самая натуральная жара, сопровождаемая вязкой духотой.
      - Всё, отдавайте мне баул, - решила Айлу. - Отдавайте-отдавайте, вы уже порядком устали. А также попрошу возглавить авангард нашего славного отряда.
      Анна Петровна, смахнув со лба капельки-бисеринки пота, пошла по тропе первой и вскоре даже оторвалась от своих спутников метров на тридцать-сорок.
      - Айлу, а вот зайсан Костька…м-м-м…. Он какой? - неожиданно спросил Писарев.
      - Какой? - размеренно шагая, задумалась девушка. - Обыкновенный, скорее всего. Обыкновенный шаман, я имею в виду.
      - А шаман – это кто? Если в глобальном понимании?
      - В глобальном? Наверное, проводник-посредник.
      - Посредник между нашим Миром и…э-э-э, Миром Мёртвых?
      - Почему же – Мёртвых? Просто между нашим и другими Мирами, которых – по заверению Ворона живородящего – существует великое множество.
      - Ага, кажется, понял…
      - А-а-а! - впереди послышался сдавленный женский крик. - А-а-а…
      Сергей Васильевич, выхватив из кармана брезентовой тёмно-зелёной куртки небольшой чёрный пистолет, бросился – со всех ног – вперёд.
      «Интересно, а откуда у фигуранта взялся пистолет?», - мысленно удивилась Айлу. - «Как же он, минуя строгий контроль московского аэропорта, пронёс его в самолёт? Очередная шарада навороченная…. Да, непрост наш высокопоставленный питерский бизнесмен. Совсем даже непрост…».
      Она, пристроив тяжёлый дорожный баул на покатом тёмно-сером валуне, побежала по тропе.
      Анна Петровна, слегка подрагивая всем телом, крепко прижималась спиной к обломку базальтовой скалы, а в её огромных серых глазах плескался липкий ужас.
      - Милая, успокойся, - бестолково суетился вокруг жены Писарев. - Ну, пожалуйста…. Что случилось?
      - Т-т-там, вон за тем к-к-камнем, з-з-змея, - едва шевеля побелевшими губами, сообщила женщина. - П-п-переползает…. Через т-т-тропу…. Оч-ч-чень большая. Ог-г-громная…
      - Только не надо паниковать. Сейчас я взгляну…. Черт побери. Впечатляет. Айлу, посмотрите-ка…. Что можете сообщить нам по данному поводу?
      За камнем, действительно, ползла змея: длинная-длинная, иссиня-чёрная, толщиной с человеческую лодыжку, а её хвост был украшен тёмно-коричневым уродливым наростом, слегка напоминавшим огромную сосновую шишку. 
      - Почему вы молчите, госпожа проводница?
      - Что тут скажешь? Змея, спорить не буду. В отрогах Катунского хребта они встречаются. И большие, в том числе.
      - А этот уродливый нарост на змеином хвосте? - проявил настойчивость Сергей Васильевич. - Ещё я приметил, что и на некоторых пихтах, встретившихся на нашем пути, на ветках имеются странные чёрно-багровые почки…. Какая-то мутация?
      - Никаких мутаций, - стараясь, чтобы её голос звучал спокойно и уверенно, заверила Кристи. - Просто – сильная аномальная зона. А в них, как известно, всякое возможно. Иван Павлович вам вечером подтвердит…. Эта конкретная змея? Подумаешь. Дождёмся, когда она покинет тропу, и двинемся дальше…
      Про себя же она подумала иное: - «Это что же такое происходит, а? Выдумщик Мисти, зная наш маршрут, запустил сюда некую «змееподобную» электронную штуковину? Мол, чтобы бизнесмен-строитель не заскучал и окончательно отвлёкся от дум деловых? Ну-ну…. Лишь бы, фантазёр законченный, не перестарался. Фигуранты же могут – в конечном итоге – испугаться и повернуть назад. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно…. Или же эта страхолюдная змеюка – настоящая? Бр-р-р, гадость какая…». 
      - Милая, может, ну его? - ожидаемо предложил Писарев. - Неуютно здесь как-то. И, судя по всему, небезопасно…
      - Предлагаешь – вернуться в Питер?
      - Предлагаю.
      - Не согласна, - отрицательно помотала головой Анна Петровна. - Пойдём до конца. Сам же недавно говорил, что этот шанс – по ощущениям – представляется реальным…. Говорил?
      - Говорил, - подтвердил Сергей Васильевич. - Ладно, продолжим нашу познавательную и нетривиальную прогулку…. Айлу, а почему вы не интересуетесь моим пистолетом?
      - С чего вы взяли? Интересуюсь, конечно…. Как вам удалось пронести на борт самолёта огнестрельное оружие?
      - Действительно, интересуетесь. Глаза у вас характерные. Как у опытного оперативника-следователя.
      - Ха-ха-ха! Уморили, - очень даже натурально развеселилась Айлу. - Вам, просто-напросто, показалось…. Так как, собственно, удалось?
      - Элементарно. Этот пистолет собран сугубо из керамических деталей. И патроны к нему сработаны из аналогичного материала. Так что, металлоискатель на него никак не реагирует.
      - Где достали?
      - Начальник моей Службы безопасности перед отлётом вручил. Чисто на всякий пожарный случай. Очень опытный и предусмотрительный сотрудник…      

      Через два с половиной часа путники добрались до пологой вершины холма, где беззаботно гулял ласковый юго-западный ветерок, наполненный чуть горьковатым дымным привкусом.
      Здесь было пусто, голо и неуютно: никаких тебе деревьев и кустарников, лишь только чёрно-серые камни, поросшие – местами – буро-зелёными мхами и жёлто-фиолетовыми лишайниками.
      А ещё на вершине, в самом её центре, присутствовал трёхметровый деревянный Идол, вырезанный – в незапамятные Времена – из ствола толстенной лиственницы. Величественный истукан был вкопан в землю и для пущей надёжности обложен – в несколько плотных рядов – крупными валунами.
      Анна Петровна, наспех отдышавшись, тут же подошла к Идолу и, зачарованно поглаживая его деревянную поверхность ладонями, принялась восторженно комментировать:
      - Какой же он. Какой…. Гладенький такой. Тёмно-тёмно-серенький. И, скорее всего, судя по выражению деревянного лица, очень умненький. А ещё и старенький. Старенький-старенький-старенький. Напряжённо и внимательно всматривается в сторону Катунского хребта…. Интересно, а сколько ему лет?
      - Наверное, в районе ста пятидесяти, - предположила Айлу. - А может, и гораздо больше. Лиственница – дерево особое. Его крепкая древесина и пятьсот лет, практически не разрушаясь, выдерживает.
      - И как его зовут?
      - «Ульгень». Он – главный алтайский Бог, сотворивший – в древние-древние Времена – весь наш Мир. Добрый Бог, естественно…. Что он здесь делает? Охраняет проходящих мирных путников и близлежащие населённые пункты от каверз-происков злого Бога, которого величают – «Эрлик». Обычное дело, между нами говоря…
      - А почему здесь дымком пахнет?
      - Ветром надувает – со стороны летнего улуса зайсана Ворона живородящего, - указала рукой на юго-запад девушка. - Там сейчас мясо и рыбу коптят. Начался сезон заготовок. 
      - Ну-ка, ну-ка, - поднося ладонь к глазам, заинтересовался Писарев. - Это вы имеете в виду вон те разномастные островерхие строения, разместившиеся в ярко-изумрудной лощине?
      - Ага. На так называемом «Костькином лугу». Очень симпатичное и живописное местечко. Там растут шикарные травы-цветы. В том числе, много лечебных. А вон те разноцветные точки, окружившие летний улус практически со всех сторон, это лошади, коровы, бараны, овцы и козы…. Предлагаю, дамы и господа, слегка перекусить. Лишним, считаю, не будет. Да и добрый Ульгень этого не возбраняет…
      Они разместились на округлых валунах подходящих размеров, метрах в пятнадцати от величественного Идола.
      - Нормальный вариант, - ознакомившись с содержимым полиэтиленового пакета, выданного официантом, одобрила Айлу. - Бутерброды с колбасой, сыром, варёной говядиной и зеленью. А так же двухлитровый пакет с яблочным соком и пластиковые стаканчики. То, что старенький очкастый доктор прописал, образно выражаясь. Для лёгкого перекуса, я имею в виду. Как можно выходить на серьёзный маршрут – с переполненным желудком? То-то же. А полноценно поужинаем мы уже в лагере зайсана…. Ой, совсем забыла. Надо же и с Ульгенем поделиться. Так издревле заведено. Одну минутку….      
      Прихватив стаканчик с яблочным соком и большой бутерброд с мясом-колбасой-сыром, она подошла к Идолу, почтительно поклонилась, аккуратно выплеснула яблочный сок на деревянные «ноги», прислонила к ним бутерброд, запихала пластиковый стаканчик в боковой карман безрукавки, сделала два шага назад и, опустившись на колени, принялась достаточно громко молиться – на гортанном и очень тягучем языке.   
      - Это не бессмысленная звуковая какофония, - вслушавшись, тихонько прошептала Анна Петровна. - Что это, Серёжа, ты так удивлённо уставился? Мне, ведь, уже приходилось бывать на Алтае. В 1993-ем году наша геодезическая партия отработала на Колыванском хребте полноценный полевой сезон. Колывань, конечно, находится в стороне от этих мест, недалеко от города Змеиногорска. Но, тем не менее, отдельные слова тубаларского языка я помню до сих пор…
      - То есть, ты сомневалась в личности Айлу? - так же тихо уточнил Писарев. - Считала, что её за нами «закрепили»?
      - Не считала, а допускала такой вариант: иногда в поведении нашей милой проводницы однозначно «проскакивало» нечто городское. И даже, не побоюсь такого предположения, «питерское».
      - А теперь, значит, все твои сомнения рассеялись без следа? Мол, раз девица умеет лопотать по-тубаларски?
      - Нет, не все. Но, тем не менее, большая их часть…

      Трапеза уже практически завершилась, когда со стороны восточного склона холма раздалось негромкое:
      - Поть, поть, поть…
      Ладонь Писарева тут же непроизвольно опустилась в правый боковой карман брезентовой куртки.
      - Не надо делать резких движений, - посоветовала Айлу. - И вообще, нет повода для беспокойства. Это, всего-навсего, мирные местные аборигены. И не более того.
      - Точно – мирные?
      - Другие в урочище Кангай, слава Богам, не допускаются…
      Вскоре на вершину холма выбрались два мужичка: невысокие, смуглолицые, узкоглазые и черноволосые. Мужички, облачённые в потрёпанные походные одежды, умело направляли – с помощью длинных кожаных уздечек – двух приземистых тёмно-гнедых лошадок, которые – в свою очередь – влекли вперёд небольшую аккуратную телегу на широких резиновых колёсах. Один из вновь прибывших был уже достаточно пожилым, в районе шестидесяти пяти-семи лет. Второй – среднего возраста. А на телеге были закреплены – с помощью надёжных верёвок – три толстых и длинных бревна, тщательно обмотанных кусками мешковины.
      Лошади остановились.
      Пожилой алтаец, пристально глядя на Айлу тёмно-карими раскосыми глазами, разразился длинной гортанной фразой.
      Девушка, молча, достала из внутреннего кармана безрукавки и протянула на открытой ладони маленькую серебряную бляху, на которой был искусно выгравирован важный и сердитый ворон.
      - Всё понял, - мельком взглянув на бляху, тут же перешёл на русский язык старик. - Приветствую тебя, русская родственница уважаемого зайсана. Слышал про тебя. И твоим гостям – доброго пути. Пусть светлый и всемогущий Ульгень всегда присматривает за ними…. Я – Акчабай Тургаев. А это, - указал рукой на напарника, - мой младший сын Карачак.      
      - Удачных и ровных вам дорог, отважные тубаларцы, - вежливо поздоровалась Айлу. - Что привело вас на Священный холм?
      - Зайсан Костька прислал, - коротко улыбнулся Акчабай. - Говорит, что нынче с Катунского хребта много чёрной силы сходит. А наш старый деревянный Ульгень уже не справляется – в одиночку – с охраной и сбережением Катанды. Помочь ему надо обязательно, - махнул рукой в сторону телеги.
      - Так вы новых Идолов привезли?
      - Привезли. Вкопаем рядом с Ульгенем. Только так, чтобы он на голову повыше новеньких был. Так полагается.
      - А можно посмотреть…э-э-э, на этих новеньких?
      - Можно. Только, однако, подождать придётся.
      Минут через десять-двенадцать, когда «брёвна» были освобождены от верёвок и мешковины, Акчабай позвал:
      - Подходите, люди странствующие. Смотрите – сколько Душе угодно. Не жалко…
      Они подошли.
      - Ой, красивенькие какие! - восторженно захлопала в ладоши впечатлительная Анна Петровна. - Самые настоящие произведения народного деревянного зодчества. В музей бы их…. А кто это такие? И как их зовут?   
      - Узкоглазый юноша с рыбьим хвостом – это «Суг ээзи», то есть, Дух воды, - со знанием дела пояснила Айлу. - Старенький бородатый гном – «Таг ээзи», Дух гор. А худенькая симпатичная девушка – «Алтай ээзи», Дух-хозяйка Алтая.
      - Значит, их вкопают рядом с деревянным Ульгенем…. А что дальше?
      - Ничего особенного. Изредка – в урочное Время – алтайцы будут собираться на вершине этого холма, и петь песни – и обычные, и горловые «кай».
      - Ещё сказки рассказывать, - охотно дополнил Акчабай. - И всякие занимательные дорожные истории. Боги и Духи, они очень-очень любопытные…
      - Хороший обычай, - одобрительно вздохнула Анна Петровна. - А, вот…. Где сделали этих симпатичных деревянных Духов?
      - Где-где, - горделиво ухмыльнулся молчавший до этого момента черноволосый Карачак. - В Катанде, вестимо…. Мы с отцом – плотники. Вот, и сработали этих Ээзи. Ворон живородящий нарисовал их карандашом на листе бумаги. А мы и сработали. Очень старались.
      - Странно…. А почему же они…м-м-м, такие тёмные? Словно бы очень-очень древние?
      - Не знаю, русская женщина. Ещё вчера были светлыми-светлыми. И пахли свежей стружкой. А сегодняшней ночью зайсан Костька разговаривал с ними. Заперся в сарае – там, в Катанде, – и разговаривал. Всю ночь напролёт. А утром вышел и велел – срочно везти их на Священный холм. Глядь, а все деревянные Ээзи потемнели. И пахнут совсем по-другому. Бывает…
 
      - Стоп-стоп, - недоверчиво прищурился Писарев. - Вы, ребятки, ничего не путаете? Зайсан Костька сейчас находится в Катанде? А не в летнем лагере-улусе?
      - Чудак-человек, - смуглое лицо Акчабая расплылось в широченной улыбке. - Ворон живородящий, он сразу в нескольких местах может быть. Одновременно…. Понимаешь?
      - Нет. Не понимаю.
      - И я тоже. Совсем не понимаю. Но это так. Бывает. Сразу в нескольких местах. Одновременно…

      От круглого светло-зелёного горного озера неторопливо шагали – по направлению к овальной каменистой площадке, на которой располагался светло-серебристый диск на трёх длинных телескопических ногах, – обнажённые мужчина и женщина. Мужчина нёс под мышкой плотно-скатанный синтетический плед.
      - Как тебе сегодня? - спросил мужчина.
      - Просто замечательно, - улыбнулась женщина. - А ты, милый, был просто бесподобен. Надеясь, что наш будущий ребёнок родится с отменным здоровьем. Не напрасно же мы преодолели столько «световых лет»…. Что делаем дальше? Взлетаем и возвращаемся на Мирру?
      - Взлетаем и возвращаемся. Только чуть позже. Для начала я отнесу в условленное место посылку для шамана. Заказал он тут кое-что…


      Глава десятая
      Летний шаманский улус

      Попрощавшись с отцом и сыном Тургаевыми, путники отправились дальше – вниз по юго-западному склону Священного холма, к летнему лагерю-улусу.
      Примерно через сорок-пятьдесят минут окружавшая их местность значимо изменилась, и Анна Петровна, передав Айлу злосчастный баул, опять принялась (видимо, такая у неё была устоявшаяся привычка), восторженно комментировать:
      - Здесь, действительно, всё по-другому – по сравнению с северным склоном. Никаких тебе скучных каменных россыпей, топких болот, пышных мхов и разноцветных лишайников. Сплошные густые травы и кустики с яркими цветочками на ветках, над которыми бодро кружат трудолюбивые пчёлки. Ну-ка, попробую память напрячь…. Вот это, похоже, жимолость – листья характерные. Только низенькая. А рядом с ней растёт жёлтая акация, «караган», если по официальному…. Ой, красотища-то какая с правой стороны! Метровый кустик, густо-густо опушённый белыми длинными волосками. Эстетичная такая вещица, слов нет. Словно бы из молочно-белого хрусталя сделанная…       
      - Ура! - обрадовалась Айлу. - Редкостная удача!
      Оставив дорожный баул на тропе, девушка подошла к кустику, медленно опустилась перед ним на колени, осторожно потрогала пальцами белые волоски, нагнулась, понюхала.
      - Ну, и как? - насмешливо поинтересовался Писарев. - Каков будет вердикт?
      - Это она, - белозубо улыбнулась Айлу. - Причём, самая-самая настоящая. Ни малейших сомнений.
      - И кто это – она? Или же – что?
      - «Горькуша Ревякиной», самое-самое редкое растение Алтая: «Тон ээзи», по-русски – «Душа гор». Но дело даже не в том, что самое редкое…
      - В чём же тогда?
      - Есть такая древняя-древняя тубаларская легенда. Мол, если кто-то из беззаботных путников – совершенно случайно – встретится с Тон ээзи, то…. То обязательно сбудется – в скором времени – его самое сокровенное желание. Вот, как-то так…
      - Только одно желание? - заинтересовалась Анна Петровна.
      - Извините, но только одно, - подтвердила девушка. - Самое-самое сокровенное и не имеющее никакого отношения к пошлому обогащению и стремлению к власти над другими людьми…. Надеюсь, у вас отыщется такое? 
      - Имеется, слава Богу.
      - Оно совместное?
      - Безусловно.
      - Тогда сбудется. Обязательно и всенепременно.
      - Спасибо на добром слове, - Писарев был непривычно серьёзен, даже не ухмылялся.
      - Пожалуйста….
      - А у вас, милая барышня, есть заветное желание?
      - Конечно.
      - Небось – выйти замуж?
      - Угадали.
      - За самолётного штурмана?
      - Можно и так сказать, - вздохнула Айлу, а про себя подумала: - «Мой Мисти владеет целой кучей самых разнообразных профессий-специальностей. Ни капли не удивлюсь, если выяснится, что он и с пассажирским самолётом умеет управляться…».
 
      Они вплотную приблизились к летнему лагерю-улусу.
      - Упитанные и ухоженные здесь домашние животные, - похвалил Сергей Васильевич. - И коровы, и бычки, и барашки с овцами. А у коз шерсть длинная, пышная и белоснежная. Лошадки же необычные: буро-пегие, очень плотно сбитые и низкорослые.
      - Специальная алтайская порода, - похвасталась Айлу. - Говорят, что очень древняя. Эти кони предназначены для дальних путешествий по горам. Думаю, что и мы без них не обойдёмся.
      - Мы? Хотите составить нам компанию?
      - Естественно, если вы не будете против…
      - Не будем, конечно, - доброжелательно улыбнулась Анна Петровна. - Наоборот, обрадуемся. Вы – отличный товарищ и замечательная собеседница…. Ага, два тёмно-серых волкодава появились в поле зрения. Жёлто-чёрные клыки щерят. И не отводят от нас недоверчивых тёмно-янтарных глаз. Но не бросаются, не лают и не рычат…. Вас, Айлу, узнали? Или же это ваш серебряный жетон «с рассерженным вороном» является охранным шаманским амулетом?   
      - Всё дело в безрукавке, вышитой цветным бисером. Её мне зайсан Костька недавно презентовал. Вытащил из сундука со своими вещами и подарил. Очевидно, это его запах так действует на псов. Мол, чёткий условный сигнал: - «Я – свой…»…. Как, кстати, вам архитектурные особенности летнего улуса?
      - Сплошные юрты, - прокомментировал Писарев. - Или же чумы. Причём, разные. Самый большой (и достаточно неаккуратный), сложен из длинных жердей, брёвен, досок, коровьих шкур и кусков брезента. Ещё парочка – крытые берестой и корой лиственницы. Но большинство юрт выстроено с широким применением войлока. Есть, конечно, и несколько пятнистых армейских палаток – рядом с колодцем-журавлём. Даже один стандартный сборно-щитовой домик присутствует. Ну, и несколько коптилен, пашущих по полной программе, под высокими и длинными навесами…. А что это за чёрные треугольные пирамидки торчат из земли?
      - Погреба, - пояснила Айлу. - Это алтайцы у русских переселенцев переняли. Как, впрочем, и баньки. Вон – в стороне, на берегу ручья, чёрный сруб. Русская баня, конечно же. Лет восемь тому назад построили…. Теперь по юртам-чумам. Который самый большой и высокий (именно в нём зайсан Костька и квартирует), называется – «айлу». То есть, «уют». Да-да, полное совпадение с моим именем. Это – традиционное жилище тубаларов и челканцев. А войлочные строения называются – «аланчик». В таких предпочитают селиться южные алтайцы: там серьёзных деревьев мало, а бескрайних степей, наоборот, много….

      Зайсан Костька вышел из «главной юрты» им навстречу – такой же, как и тогда, в Питере: статный, высокий, широкоплечий, с невозмутимым тёмно-коричневым лицом, покрытым глубокими морщинами. Да и одет он был похоже, только поверх светлой рубахи – вместо кофейно-коричневой безрукавки – красовался тёмно-бордовый малахай без воротника. И амулет, сработанный из неизвестного белого металла, был на прежнем месте.
      - Добрых дорог, любопытные странники, - пророкотал шаман. - Рад, однако, видеть вас. И тебя, внучка названная.
      - И вам, отче, здравствовать, - почтительно потупилась Айлу.
      - Добрый день, уважаемый зайсан, - поздоровался Писарев. - Вот, мы и прибыли в вашу вотчину. Как и договаривались…
      - Ой! Не может быть! - неожиданно разволновалась Анна Петровна. - Степан, вы ли это?
      - Когда-то, однако, меня величали этим именем, - чёрные глаза Ворона оставались бездонными и равнодушными. - Давно это было.
      - А меня, меня вы помните?
      - Нет, женщина. Извини, однако…. А когда наши с тобой жизненные Пути пересекались?
      - В 1993-ем году, в отрогах Колыванского хребта. Вы тогда в нашей экспедиции разнорабочим трудились: вкусную походную кашу варили, злых медведей отпугивали, жирных куропаток добывали, полосатые геодезические рейки – от пункта к пункту съёмки – носили.
      - Мне нынче те Времена неинтересны, - помолчав секунд десять, сообщил Челпанов. - Совсем, однако…. Непросто тогда жили. Шаманство было строго-настрого запрещено. Как и общение с Духами. Приходилось всегда осторожничать и приспосабливаться. Да и без конкретной цели, однако, бродить по алтайским горам было нельзя: могли обвинить в тунеядстве, бродяжничестве и посадить в тюрьму…. Прошу, гости дорогие, в мою юрту. Проходите…. Складывайте вещи вот здесь, чтобы не мешали. Поговорим. А потом и поужинаем, однако….   
      В юрте, благодаря стараниям двух старинных керосиновых ламп, было достаточно светло. А ещё и очень уютно: много различных звериных шкур и полосатых домотканых половичков, светлая самодельная мебель, включая просторный обеденный стол и несколько приземистых табуретов, широкая кровать, аккуратно застеленная светло-бежевой кошмой, и несколько солидных антикварных сундуков. Сундуки были щедро оббиты иссиня-чёрными полосами железа, а на их крышках были расставлены бронзовые, деревянные и костяные фигурки людей, алтайских Духов, животных и птиц. За кроватью разместилась плотная буро-серая ширма, искусно расшитая золотисто-серебристыми драконами и отделявшая, судя по долетавшим аппетитным запахам, основное помещение юрты от «кухонного уголка». Рядом с ширмой – на разноцветном полосатом половичке – сидел кот: очень большой, чёрно-белый, усатый, с огромными ярко-изумрудными глазищами. А на столе была расстелена подробная географическая карта, нарисованная от руки, которую с интересом изучал Иван Павлович Лазаренко – собственной профессорской персоной.
      - О, ребятки прибыли! - выпрямившись, обрадовался Палыч. - Давайте-ка, я вас всех обниму по очереди. - Серёжа. Аннушку. Айлу. Рад вас всех видеть…. Как добрались? Надеюсь, без каверзных происшествий? Замечательно…. А я, вот, изучаю наш будущий маршрут, проложенный зайсаном на карте.
      - Ну-ка, ну-ка, - подходя к столу, оживился Писарев. - Разрешите ознакомиться? Спасибо…. А где мы сейчас находимся?
      - Это – река Катунь, - водя указательным пальцем по карте, приступил к пояснениям седобородый профессор. - Далее: урочище Кангай, Священный холм, наш летний улус. Стартуем из лагеря завтра на рассвете – вместе с лошадками, припасами и необходимым походным скарбом…. Вам же, ребятки, приходилось – в полевых партиях – путешествовать на лошадях? Вот, и замечательно…. Продолжаю. Идём вверх по течению реки Кураган. Естественно, не прямо вдоль её русла, а просто выдерживая общее генеральное направление и совершая – вслед за местным капризным рельефом – зигзагообразные движения между многочисленными горными цепями, долинами, лощинами и озёрами. Придётся и многочисленные притоки Курагана форсировать. И не только Курагана, но и соседней реки Кучерлы…. Итак, идём-идём-идём. Вот здесь очень опасное место – узкий проход между двумя горными массивами, оснащёнными тающими ледниками: сплошные камнепады, оползни крупных льдин и сходы селей. Преодолеем, конечно, не вопрос – с Божьей-то помощью. А также опираясь на знания и опыт уважаемого Ворона живородящего…. Это, братцы мои, примерно половина пути. Здесь предстоит слегка сместиться на запад. А вот тут, наоборот, на восток. Проходим через широкую долину и упираемся в безымянную гору – высотой порядка трёх километров четырёхсот метров над уровнем моря. Серьёзная вершина, без дураков…. Почему такая приметная гора – без имени? Зайсан Костька говорит, что это место у тубаларов всегда, ещё с незапамятных Времён, считалось запретным. А зачем горе, к которой никто и никогда не ходит, имя? Правильно, совершенно ни к чему…. Значится, аккуратно огибаем данную вершину с востока и выходим на большой древний ледник, который, тая, образует два горных озера. А из этих озёр, в свою очередь, вытекает река Иолдо – восточная составляющая Курагана. Проходим мимо первого озера. Подходим ко второму. Вот, его южный берег и является конечной точкой нашего маршрута.
      - Местом, где э-э-э…, произрастаю чудодейственные чёрные помидоры? - уточнила Анна Петровна. 
      - Ага, оно самое…. Мне показалось, или же в вашем голосе, милая Аннушка, проскользнули нотки недоверия?
      - Не то – чтобы недоверия. Просто…. Просто всё это немного похоже на сказку…
      - Похоже, - невозмутимо подтвердил Костька. - На сказку…. Только во многих-многих сказках, однако, есть только доля сказок. То есть, они – зачастую – основаны на чистой правде. Или же на реальных событиях, однако…. Хотите конкретного примера? Хорошо, привожу…. История о деревянном пареньке Буратино, написанная знаменитым Алексеем Толстым. А также и сказка о деревянной кукле Пиноккио. Итальянская. Только всё, однако, здесь непросто…. Под итальянской Тосканой есть старинная базилика Сан-Миниато-аль-Монте. Это тамошняя церковь такая. При ней – кладбище, однако. На нём – скромная-скромная могилка. А над могилкой – табличка с надписью, мол: - «Пиноккио Санчес, 1790–1834». Однажды, уже в самом начале двадцать первого века, эту могилу раскопали (уж и не знаю, однако, по чьей просьбе), чтобы установить личность погребённого. Раскопали, присмотрелись и очень сильно удивились. Во-первых, найденный там скелет был – общей длиной – один метр тридцать сантиметров. Во-вторых, он оказался наполовину деревянным: деревянные протезы вместо ног и деревянная вставка вместо носа, однако. В-третьих, на одном из протезов нашли клеймо мастера – «Карло Бестульджи»…. Как вам, гости, такой поворот?
      - Может это – искусная мистификация? - чуть слышно хмыкнув, предположила Айлу. - Я уже слышала о таких…   
      - Недоверчивые итальянские журналисты сначала так и подумали, однако, - согласно кивнул головой Челпанов. - Поэтому и начали расследование. Частное и дотошное. Подняли старинные церковные архивы. Потянули за эту ниточку. Со знанием дела, однако, потянули. С умом и без спешки…
      - И?
      - И выяснили следующее. В семье небогатых тосканцев Санчесов в 1790-ом году родился мальчик. Действительно, родился. Без всякого обмана, однако. Мальца нарекли – «Пиноккио». На тамошнем наречии это означает – «сосновый орешек». Через несколько лет выяснилось, что Пиноккио – от природы – карлик. Но тяжёлые тогда были Времена. Тяжёлые, мутные, скользкие и, однако, жестокие. О понятии «инвалидность» тогда даже и не задумывались. И в восемнадцать лет карлика забрали в армию. Барабанщиком. Тогда всех забирали, однако. И здоровых, и больных…. Пятнадцать лет честно прослужил Пиноккио. Даже парочку медалек заработал. А потом попал под злую вражескую шрапнель и стал, однако, калекой: ног нет, вместо носа на лице – безобразная дыра. Но, тем не менее, он выжил и вернулся домой. Бывает, однако…. И тут случай (или же всемогущая Судьба?), свёл его с медиком Карло Бестульджи. Говорят, что с гениальным. Впрочем, другие утверждают, что Карло, однако, продал – ещё в юности – Душу дьяволу. Впрочем, дело не в этом…. Врач сделал бедняге деревянные протезы ног. А позже даже смастерил деревянную вставку вместо носа. Был Пиноккио (без ног), не длиннее соснового полена. А стал – по сути – «деревянным человечком», однако…. Только жила в его хлипком тельце большая любовь к жизни. Очень и непомерно большая. Устроился Пиноккио на работу в бродячий цирк. В качестве, однако, «живой деревянной куклы burattino ». Стал регулярно выступать на сезонных ярмарках. Публика его полюбила. Даже приличные деньги зарабатывал, однако. Но потом упал с высоты. Упал, разбился и сразу же умер. Не самая плохая смерть, однако…. Теперь про книгу. Итальянский мальчик Карло Лоренцини однажды посетил представление бродячего цирка. Дело было в маленьком тосканском городке Коллоди. А на представлении, однако, выступал карлик Пиноккио Санчес – со своим длинным и смешным носом-деревяшкой. Пиноккио даже ловко ходил – на деревянных протезах – по канату, натянутому между двумя высокими столбами. Мальчик хорошо запомнил это. А потом вырос, однако. И написал – под псевдонимом «Карло Коллоди» – книжку: - «Приключения Пиноккио. История деревянной куклы». Написал и прославился, однако…. Кстати, в положенное время Карло Лоренцини умер. И был, однако, похоронен на том же самом кладбище, что и Пиноккио Санчес. Их могилы – совсем недалеко друг от друга. Вот, такая история. Однако…
      - Мяу! - задумчиво зевнув, важно высказался со своего половичка чёрно-белый котяра.
      - Действительно, очень интересная история, - согласился с котом Писарев. - А ещё очень поучительная и философская. Мол, наш Мир, он очень многогранен, загадочен и богат на самые разные чудеса. Соглашусь – на этот раз…. А сколько времени у нас займёт…э-э-э, запланированное путешествие?
      - Неделя туда. Неделя, однако, обратно. Плюс-минус сутки другие.
      - Нормальный вариант. Полностью устраивает.
      - Куда-то торопишься, путник? - заинтересованно прищурился шаман. - Об оставленном без присмотра бизнесе беспокоишься?
      - Не особенно, - признался Сергей Васильевич. - Подстраховался я – на время отпуска. Во-первых, все финансово-материальные доверенности, выданные заместителям и бухгалтерам, на три недели «заморозил». Во-вторых, заранее развёз по банкам все необходимые платёжные поручения. Так что, волноваться особо не о чем – в плане банального воровства. Но и задерживаться с возвращением из отпуска не стоит…. И не думайте, пожалуйста, что я в чём-то подозреваю своих подчинённых. Просто предусмотрительность – главная черта моего характера… 
 
      Они обсудили основные нюансы предстоящего похода: в частности, зайсан Костька поинтересовался размерами одежды-обуви питерских гостей. А после этого, убрав со стола географическую карту, поужинали – Айлу принесла из-за «кухонной» ширмы всякой разности. Так, ничего особенного: молочное ячменное толокно, крупяной суп «кёчо», ржаные лепёшки, козий сыр, варёная говядина и безалкогольный кумыс.
      - Всё было очень-очень вкусно, - насытившись, поблагодарила Анна Петровна. - Что у нас ещё запланировано на сегодня? 
      - Только отдых, вау-у-у, - вежливо прикрывая рот ладонью, благостно зевнул шаман. - Вечер уже, однако. Сейчас Палыч отведёт вас к палатке. Там и колодец рядом. И столб с умывальником. Мойтесь и, однако, ложитесь спать. Спокойной вам ночи, странники…
 
      В пятнистой палатке всё было скромно и аскетично: тумбочка с зажжённой керосиновой лампой, да две стандартные раскладушки, оснащённые старенькими матрасами, надувными подушками и мягкими войлочными кошмами.
      - Самые натуральные походные условия. Прямо как в молодости, - довольно усмехнулся Писарев. - Простыни и пододеяльники отсутствуют. Следовательно, и раздеваться не надо…. Слушай, а как тебе – зайсан Ворон? Про историю итальянского карлика Пиноккио Санчеса знает. Я ничего не знал про это, а он, понимаешь, знает. Нетипичная и странная такая образованность. Для потомственного алтайского шамана – странная, я имею в виду…. Как, милая, считаешь?
      - Ничего странного, - поправляя на раскладушке матрас, улыбнулась Анна Петровна. - Степан Челпанов и тогда, в 1993-ем году, был очень начитанным человеком. Отрывки из «Мастера и Маргариты» иногда читал у походных костров по памяти. Стихотворения Иосифа Мандельштама. Притчи Омара Хайяма.
      - А почему он тебя не узнал?
      - Может, и узнал. Но не захотел этого показать…. Почему – не захотел? Не знаю. Мне тогда, на Колывани, казалось…м-м-м…
      - Что разнорабочий Челпанов был в тебя влюблён? - в голосе Сергея Васильевича явственно обозначились нотки жгучей ревности. - Было такое, Аннушка?
      - И ничего подобного, - заверила женщина. - Уймись, Отелло питерского розлива. Степан и тогда уже был достаточно пожилым человеком. Просто смотрел он тогда на меня…
      - Как – смотрел?
      - С обожанием и одобрением. Словно бы любовался. Но без всякого плотского интереса, поверь. Он и на природные красоты Колыванского хребта точно так же смотрел…. Серёжа, а тебе не показалось, что в чуме зайсана ещё кто-то был? Например, за той буро-серой ширмой с дракончиками?
      - Ещё кто-то? - задумался Писарев. - Нет, не похоже. Это, наверное, всё из-за того огромного кота, что сидел на полосатом половичке рядом с ширмой. Сидел и всех, такое впечатление, «зондировал» взглядом. Глазастый такой котяра. Шаманский, одним словом…

      Над урочищем Кангай безраздельно властвовала летняя алтайская ночь: сквозь прорехи в низких облаках выглядывали яркие любопытные звёзды, в высокой траве умиротворённо стрекотали сверчки, где-то вдали глухо и монотонно лаяла собака. Летний лагерь-улус затих, а его обитатели беззаботно уснули.
      Зайсан Костька, изредка подсвечивая себе карманным фонариком, шёл первым. Айлу – за ним. Они шагали медленно, стараясь не шуметь.      
      Впереди замаячило тёмное пятно – единственный в улусе сборно-щитовой домик, причём, без окон.
      Челпанов достал из кармана малахая ключ: тихонько щёлкнул отпираемый замок, едва слышно проскрипели дверные петли.
      - Заходим, - шёпотом велел шаман. - Дверку прикрой и запри на щеколду…
      Пройдя в помещение, он щёлкнул зажигалкой. Ещё через полминуты гостеприимно затеплился огонёк керосиновой лампы.
      - А ты, Мисти, неплохо устроился, - оглядевшись по сторонам, одобрила Айлу. - Настоящую мастерскую организовал.
      - Я старался, - горделиво хмыкнул Артём. - Да и времени было в избытке…. А тебе, кстати, эти угольно-чёрные косички очень даже идут. Игривые такие.
      - Я знаю…. Провода, провода. Всякие оптические штуковины. Пульты управления. Зелёно-чёрная клетчатая резина, свёрнутая в тугой рулон. Небось, надувной ихтиозавр? Ну-ну…. А сегодняшняя «летающая тарелка» над Катунью – твоих рук дело?
      - Моих, конечно. Так, проба пера…. А как я тебе – в роли алтайского паромщика?
      - Просто замечательно, - лукаво улыбнулась Кристина. - Театральный талант, деревенский сексуальный шарм и всё такое прочее…. А змея?
      - Какая ещё змея?
      - Длинная-длинная, толстенная и с огромным уродливым наростом на хвосте. Тропу переползала на подходе к Священному холму.
      - Я здесь не при делах, - заверил Мисти. - Вообще.
      - А горькуша Ревякиной?
      - Не понимаю, любимая, о чём ты толкуешь. Не понимаю. Честное и благородное слово. Чтобы мне всю оставшуюся жизнь только безалкогольное пиво употреблять…. Кстати, доложись-ка по Горно-Алтайску более подробно. То бишь, по тамошней находке.
      - Слушаюсь, - девушка протянула на ладони маленький металлический кругляшёк. - Держи…. Дело было так. Заранее заслала экипажу денежку. Проникла в багажное отделение самолёта. Проверила с помощью профильного индикатора вещи Писаревых на предмет «информационной безопасности». Никаких подслушивающих «жучков» обнаружено не было. Зато сразу же нашёлся «радиомаячок», замаскированный под брелок на ручке дорожного баула и посылающий в эфир координаты местонахождения.          
      - Сняла с ручки и выключила?
      - Ага. Чисто на многолетних служебных инстинктах. Мол: - «Чем меньше чужих и неопознанных «жучков-маячков», тем лучше…».
      - Нормальный вариант…
      Артём ещё несколько секунд повертел кругляшёк перед глазами, а после этого, предварительно «перещёлкнув» ногтем мизинца крохотный тумблер, отправил «брелок-маячок» во внутренний карман малахая.
      - А это кто такой серенький и длинненький разлёгся на полу? - заинтересовалась Кристина. - Мохнатенький такой…. Можно я его переверну на спину? Тяжёлый…. Помоги, пожалуйста. Спасибо…. Ну, и харя. В том плане, что морда страхолюдная: тёмно-жёлтые клыки торчат из пасти, глазищи тёмно-янтарные с чёрными вытянутыми зрачками. А руки-лапы очень длинные, с кривыми когтями…. Это же – муляж йети? То есть, чучело снежного человека?   
      - Какое ещё – чучело? - обиделся Мисти. - Вполне даже полноценный робот, упакованный в характерную шкуру. Моя, так сказать, личная разработка…
      Он нагнулся над тёмно-серой «фигурой» и сильно щёлкнул ногтем указательного пальца по темечку робота. Через мгновенье на мохнатой голове «откинулась» прямоугольная крышечка, демонстрируя «гнездо» с чёрно-красным цилиндриком.
      - В цилиндрик заложена некая электронная программа действий? - предположила Кристи.
      - Это точно, программа. Правда, достаточно простенькая и ограниченная. Из серии: - «Прибежал, поорал дурным голосом, клыками поклацал, лапами помахал, убежал…». Ничего хитрого, короче говоря.
      - Только пахнет от него…м-м-м, синтетикой.
      - Ничего, выветрится.
      - А как этот волосатик окажется в нужном месте?
      - Зайсан Костька выделил мне в помощь несколько молчаливых и сообразительных тубаларов, - пояснил Артём. - Они и доставят йети, обогнав наш отряд, по назначению. Да и всё прочее оборудование расставят по заданным точкам. Мне только останется – вовремя нажимать на пусковые кнопки.
      - Слушай, а как же настоящий шаман Костька?
      - В смысле?
      - В наипростейшем, - недоверчиво хмыкнула Кристина. - Он подробную карту нарисовал и всё объяснил. Это понятно. А полчаса назад попрощался, забросил за плечи солидный походный рюкзак и куда-то ушёл…. Ты, милый, сможешь самостоятельно – сугубо по карте – довести нас до этого «помидорного» озерца?
      - Самостоятельно? Нет, скорее всего. Могу слегка заплутать, - по-честному признался Мисти. - Но Ворон нам обязательно поможет. Сперва уладит какое-то важное-важное дело, а после этого догонит нас на маршруте. В том плане, что потом он лично возглавит отряд. А я разгримируюсь (где-нибудь в густых кустиках), и сыграю роль шаманского друга, случайно встретившегося в пути и возжелавшего присоединиться…. Ещё один немаловажный момент. Наш Сергей Васильевич, действительно, (не соврало досье), является очень осторожным и предусмотрительным человеком. Вон, как лихо подстраховал бизнес-ситуацию – на время своего отпуска. Не подкопаешься, блин горелый…. А что будет, если он скоропостижно скончается? Кому тогда – по завещанию – отойдёт высокодоходный строительный бизнес?
      - Пятьдесят процентов – жене. Ещё столько же – одному известному благотворительному фонду. Серьёзная такая организация: международная, публичная, прозрачная, с солидными и опытными юристами.
      - Нормальный расклад…. А если (тьфу-тьфу-тьфу, конечно), и Анна Павловна погибнет? Всё этому фонду достанется?
      - Всё, - подтвердила Кристина. - Но не думаю, что там заинтересованы в преждевременной (и насильственной), смерти супругов Писаревых. Мол, безупречная репутация, она гораздо дороже…      

      Ситуация, мать её растак, начала развиваться «поперёк плана». Как следствие – сплошные нервы, гадкое настроение и повышенное употребление алкоголя. В пору было отдавать приказ о срочном свёртывании операции…
      В гостиничном номере раздалась мелодичная трель.
      - Да, слушаю, - он, с трудом вырвавшись из вязких объятий хмельного сна, поднёс мобильник к уху.
      - Шеф, всё нормально, - торопливо зачастил взволнованный голос. - Они нашлись. Только что. Сигнал устойчивый.
      - Где?
      - В урочище Кангай.
      - Фу-у-у…. Значит, Мисти не обманул. Уже легче. Словно камень свалился с Души.
      - Наши дальнейшие действия?
      - Продолжаем операцию. В полном соответствии с разработанным планом…


      Глава одиннадцатая
      Дороги, что однажды выбрали нас

      Полог палатки требовательно задёргался, и нежный женский голосок – снаружи – не громко объявил:
      - Тревога. Рота, подъём. Оправляться, умываться, строиться.
      - А? Что-то случилось? - Писарев, неловко спустив ноги, сел на раскладушке. - Айлу, это вы?
      - Конечно, я, - подтвердил голосок. - И ничего экстраординарного, слава Богу, пока не произошло. Просто приближается рассвет. Скоро будем выходить на маршрут. Поэтому, господа питерские туристы, вставайте. Зажигайте керосинку. Умывайтесь. А после этого переодевайтесь – вашу походную одежду и обувь я сложила на камне рядом с палаткой. Там же найдёте и два брезентовых вещмешка для личных вещей – на ваше усмотрение. А через двадцать минут подходите к юрте зайсана. Только, пожалуйста, не опаздывайте…

      За пределами палатки было серым серо и прохладно.
      - Бр-р-р, - подойдя к деревянному столбу, на котором был закреплён старенький алюминиевый умывальник, зябко передёрнула узкими плечами Анна. - Не жарко сегодня. Туман стелется по земле. И холодной росы на траве хватает…. Ну, не тянет меня как-то умываться…. А?
      - Надо, - пробурчал Сергей.
      - Почему – надо? Потому, что эта обворожительная черноволосая красотка велела?
      - Глупости говоришь. Ты – гораздо симпатичней…. Просто никогда не стоит изменять своим бытовым привычкам. Особенно перед дальней дорогой. Примета, мол, плохая…. Ты же в Питере всегда по утрам умываешься? Вот и сейчас умойся. Чтобы на дурную примету случайно не нарваться. Давай, действуй. Полотенце держу наготове…. Кстати, скоро непременно потеплеет. И вообще, день обещает быть жарким.
      - С чего ты так решил?
      - Туман откровенно хиленький, а роса, наоборот, обильная. Знать, «к вёдру». Примета такая, геологическая насквозь…
      Супруги, умывшись, забрали с камня вещи, принесённые Айлу, и прошли в палатку. 
      - Штаны, штормовки, кирзовые сапоги, байховые портянки, толстые тельняшки с длинными рукавами, - задумчиво прокомментировал Писарев. - Всё старенькое, штопанное и…м-м-м, и вроде бы знакомое. Знакомое-знакомое-знакомое…. Ничего не понимаю. Как такое может быть?
       - Это такой привет из советского Прошлого, - внимательно рассматривая светло-зелёную штормовку, пояснила Анна Петровна. - Видишь, на рукаве ромбик со знакомой эмблемой?
      - Ага. Министерство геологии СССР. Ни хухры-мухры…. Да, именно такую одежду – до бездарной горбачёвской Перестройки – и носили во время полевых сезонов все советские геологи.
      - А также и геодезисты с геодезистками.
      - Это точно, - улыбнувшись, согласился Сергей Васильевич. - А в конце двадцатого века, после установления в нашей славной России махрового капитализма, многие изыскательские партии были закрыты и расформированы. Вот, как я понимаю, зайсану Костьке и достался брошенный кем-то геологический склад…. Ещё и горные ботинки имеются, подошвы которых густо усеяны острыми шипами. Новёхонькие ботинки, предназначенные для переходов через ледники…. А это – вещмешки. Удобные, надо признать: длинные, с широкими лямками, даже «налобный» ремешок предусмотрен. Их и за плечами можно носить, а можно и через спину лошади – рядом с седлом – перекинуть…. Переодеваемся?
      - Переодеваемся, - согласилась женщина, а стянув футболку, застеснялась: - Сережа, прекращай так плотоядно пялиться. Ты уже лет пять-шесть так заинтересованно на меня не смотрел…
      - А теперь всегда буду, - заверил Писарев. - И не только смотреть, но и действовать – при каждом удобном случае. А что будет, когда я чёрных помидоров накушаюсь, даже и представить страшно.
      - Ой, боюсь-боюсь…
      - Может, поцелуемся?
      - Ну, не знаю, право. Если только чуть-чуть…. Серёжа, остановись. Серёжа, мы же опоздаем…

      И они, конечно, опоздали.
      Летний алтайский рассвет уже разгорался вовсю: вся восточная часть небосклона была окрашена в нежные ало-розовые тона, хотя солнышко ещё пряталось где-то – за далёкой линией горизонта. Со всех сторон раздавался восторженный птичий гомон, слегка разбавленный ленивым петушиным кукареканьем. Из-за ручья доносилось нетерпеливое коровье мычание. 
      Возле шаманской юрты пылал небольшой уютный костёр, рядом с которым был установлен самодельный прямоугольный стол. На краюшке стола красовался заслуженный походный чайник: большой, железный, старинный, покрытый толстым слоем копоти. Рядом с чайником располагались разномастные эмалированные кружки, картонная коробочка с сахаром-рафинадом и несколько фаянсовых тарелок с нехитрыми бутербродами.
      - О, гости питерские, однако, пожаловали, - обрадовался Ворон живородящий, облачённый, как и все другие участники предстоящего похода, в «доперестроечный» геологический прикид, только с приметным амулетом-тетраэдром на груди. - Румяные, с блестящим глазом. Улыбчивые, однако. Припозднившиеся…. Да вы никак смущаетесь? Бросьте. Дело-то, однако, житейское. Да и не старые вы ещё совсем…. Угощайтесь, угощайтесь, однако. Вещмешки с плеч снимайте. Чай, однако, заваренный на травах алтайских. Сахар. Бутерброды с варёной грудинкой марала. Маралятина, она очень сытная, однако. И плотской любви способствует…. Правда, племяшка внучатая?
      - Откуда же мне, девице неженатой, знать? - ехидно усмехнулась Айлу. - Про полноценную плотскую любовь? Впрочем, ещё один бутерброд, пожалуй, съем. Чисто на всякий пожарный случай. И чайку алтайского выпью…    
      Через двенадцать минут шаман объявил:
      - Всё, однако, приём пищи закончен. Берём вещмешки. Мы с Айлу и по ружью прихватим. Следуем к лошадкам, однако. Возьмите с собой по куску чёрного хлеба. И солью, однако, посыпьте. Вон – солонка… 
      Коновязь – длинное сосновое бревно, уложенное горизонтально на метровых столбиках, – была расположена за крайней войлочной юртой, недалеко от молодой берёзовой рощицы.
      - Йо-о-о-о! - почувствовав приближение людей, заволновались – на все лады – низкорослые лохматые лошадки, привязанные к коновязи. - Йо-го-го! Йо-йо-йо…
      Костька выдал короткую требовательную фразу на тубаларском языке и, дождавшись, когда животные успокоятся, пояснил:
      - Лошади этой породы, они очень полезны, однако. Называются – «лами». И даже незаменимы. При передвижении по диким горам, однако. Они издали чуют пропасти и глубокие горные расщелины. Чуют и, однако, заранее предупреждают всадников об этом. Как – предупреждают? Головами мотают, вот…. Всего их, как видите, восемь голов, однако. Пять под сёдлами. Три, однако, «тягловые-гужевые». Повезут палатки, спальные мешки, продовольствие и прочую походную мелочь…. Сейчас будем знакомиться. Лами, они с характером, однако. Очень гордые и независимые. Если конкретная лами (или конкретный), невзлюбит седока, однако, то ничего хорошего не будет. Так, маята одна – с ушибами, переломами и покусанными коленками, однако…. К лами надо обращаться ласково и уважительно. Однако, по имени…. Этот светло-пегий жеребчик с чёрными подпалинами именуется – «Боронгот». В переводе на русский язык – «смородина». Из-за подпалин, однако. А ещё из-за любви ко всяким диким ягодам. На нём наш уважаемый профессор поедет. Они, однако, уже подружились. Демонстрирую…. Палыч!    
      - Йо-хо-хо! - пытаясь – вопреки короткой кожаной уздечке – развернуться, нетерпеливо заблажил жеребец. - Йо-го-го! 
      - Успокойся, Боронгуша, успокойся, - запричитал растроганный Лазаренко. - Здесь я, здесь. Не волнуйся. Всё хорошо…
      «Смородина» тут де попритих.
      - Конечно, хорошо, однако, - невозмутимо подтвердил шаман. - Лучше, просто-напросто, не бывает…. А данную худую кобылку величают – «Темене». Что означает – «иголка». Потому что, однако, шустрая. Очень подходит для нашей непоседливой Айлу…. Ну, а этот угольно-чёрный красавчик – мой, однако. Величают – «Темир»…
      - Йо-го-го, - многозначительно кося тёмно-лиловым глазом, солидно известил приземистый конь.
      - И тебе, брат, добрых дорог, однако…. Его имя означает – «железо». Почему и откуда, однако, оно взялось? Не знаю. Просто он ни на какие другие имена не откликается. Бывает, однако…. Продолжаем знакомство. Этот мосластый деятель – «Койон». По-русски, однако, будет – «заяц». Нет, не из-за трусости, конечно. Просто когда он скачет по ровной местности, то любит делать резкие и неожиданные повороты, однако. Учти, бизнесмен питерский, на будущее. И знакомься, однако, со своим напарником походным…. А напоследок – эта мохнатая красотка «в белых яблоках», однако. Зовут – «Амыр». Переводится как – «покой». Спокойная очень. И, однако, очень добронравная. Такой можно полностью доверять. И нужно, однако… 
      - Значит, на этой симпатичной лошадке я поеду? - заинтересованно уточнила Анна Петровна.
      - Ага, ты. Симпатичная на симпатичной, однако.
      - Хм, Амыр. Не звучит, на мой вкус… Можно, я дам ей другое имя?
      - Дай, однако, - коротко улыбнувшись, разрешил Ворон. - Просто позови, однако, как считаешь нужным. Позови…
      - Ласточка!
      - Хр-р-р! - тут же отозвалась тёмно-серая «в яблоках» лошадка. - Хр-р-р-р….
      - Вот, и ладушки, однако, - обрадовался шаман. - Всё и сладилось. Однако, в ёлочку алтайскую.… А имена «тягловых» вам, путники, знать и не обязательно. Я знаю, и этого вполне достаточно, однако. Они за моим Темиром – цепочкой – пойдут по тропе походной, однако…. Ладно, закончили с процедурой знакомства. Кормим лошадок хлебом с солью, однако. Проверяем упряжь. И, однако, выступаем…. На маршруте попрошу не расслабляться. И в сёдлах не дремать, однако. Через километр заливные луга закончатся. После них, однако, пойдут сплошные каменные россыпи и мелколесье…   

      Ещё через полчаса отряд тронулся в путь.
      Первым следовал зайсан Костька на своём угольно-чёрном Темире. За ним – одна за другой, покорно опустив к земле лохматые головы, – три буро-пегие лошадки, нагруженные продовольственными припасами и походным скарбом. За «тягловыми», время от времени меняясь местами, передвигались остальные путешественники. Замыкал походную колонну Иван Павлович на светло-пегом Боронготе. 
      Заслуженный профессор, которому живительный алтайский воздух явно пошёл впрок, был бодр и весел. Однажды даже стихотворение – достаточно громко – продекламировал:

Говорят, что мы – выбираем дороги.
Это, братцы, полная ерунда.
За окошком – дожди. И сплошные тревоги.
Всё – как всегда.

Может, бездумно отдаться
На волю шальных дорог?
Подождите, ещё рано смеяться.
Пусть мне поможет Бог.

Звонкий ветер странствий ласкает
Разгорячённое лицо.
Сколько лет прошло с тех пор? Не знаю.
Жизнь – коварное кольцо.

Алый рассвет. Тихое утро.
Дуэль на навахах. Любовь – без прикрас.
Это их конечная заслуга.
Дорог, что – однажды – выбрали нас…

      Первые полтора часа путь пролегал вдоль русла Курагана. Река – как река, таких на Горном Алтае – пруд пруди: сплошные перекаты, невысокие водопады, пороги и водовороты, чередующиеся с длинными и задумчивыми плёсами.
      А потом тропа начала забирать восточнее – в узкую долину, окружённую покатыми  сопками и мрачными чёрными скалами. Причём, на склонах сопок наличествовал густой хвойный лес.
      - Алтайская тайга, - пояснила Айлу. - Здесь уже и дикие звери могут встретиться на пути. Так что, настоятельно рекомендую – посматривать по сторонам. Бережёного, как известно, Бог бережёт… 
      Некоторое время ехалось достаточно вольготно, даже, можно сказать, с удовольствием: свежий ветерок, легкомысленный цокот ярко-рыжих белок, мечтательный птичий гвалт. Да и лошадки были на удивление послушны, из нетленной серии: - «Труси – не хочу…». Труси, понимаешь, и получай удовольствие – от окружающих тебя природных красот. Для тех, кто понимает, конечно…
      А потом они попали в самый натуральный ад: летнее алтайское солнышко начало активно припекать, постепенно нагрелись серо-бурые камни, окружавшие тропу, ещё через час пришла убийственная жара.
      Все разделись – на ходу – как смогли: Айлу даже до купальника, поместив ружейный ремешок поверх голого смуглого плеча.
      Но это практически не помогало – солоноватый пот тёк ручьями, а дыхание (как людей, так и лошадей), регулярно сбивалось, со временем превращаясь в неприятный и болезненный – общий – хрип. Бедные лохматые коняшки еле тащились, опустив ушастые головы к земле, их бока надувались как мыльные пузыри, и тут же опадали – с пугающей цикличностью, в такт лошадиным сердцам, бьющимся в бешеном ритме.
      - Ой, пещера! - указав рукой, известила Айлу. - Чёрный такой прямоугольник в склоне сопки. Характерный…. Зайсан, может, в ней и переждём жару? Хотя бы с часик-другой? А?
      - Подъедем, однако, - не оборачиваясь, откликнулся шаман. - Осмотримся. А дальше, путники, вы сами решите. Мол, однако, останавливаемся. Или едем дальше, однако. Только не надо – на лошадях – туда заезжать. Не надо… 
      Пещера, судя по площади поверхности входного отверстия, была – отнюдь – немаленькой.
      Путники спешились.
      - Живительной прохладой так и веет, - остановившись возле чёрного провала, мечтательно вздохнула Анна Петровна. - Веет и веет…. Заглянем внутрь?
      - Заглянем, красавица. Не вопрос, однако, - согласился Ворон. - Только специальный факел, однако, достану из вещмешка. Спелеологический. Хорошо светит. Он даже на сильном ветру не тухнет, однако. Может, даже и пообедаем там, внутри…. Палыч, однако, побудь здесь, старина. Посторожи лошадок. Потом, если что, сменим…   
      Провал в чёрной скале впечатлял: почти прямоугольный, только кровля была слегка выпуклой, с рваными неровными краями, шириной – метров семь, высотой – метра три с половиной. Было видно, что пол пещеры – под острым углом – уходит вниз.
      Костька – с горящим факелом в ладони правой руки – вошёл в пещерный зев первым.
      Спелеологический факел, действительно, очень хорошо освещал путь: неровные стены пещеры, покрытые густой сетью трещин, сводчатый потолок и каменный, идеально гладкий пол, местами даже скользкий. Подземный коридор шёл под уклон строго по прямой. Метров через сто двадцать с потолочного свода стали свисать причудливые каменные наросты, напоминавшие зимние сосульки.
      Ещё через полторы минуту путешественники вышли в просторный подземный зал, ширину и длину которого было навскидку не определить: пламя факела рассеивало вязкий сумрак только метров на пятнадцать-двадцать.
      - Кости, - напряжённо вглядываясь вперёд, сообщила Айлу. - Очень-очень много…. Всё видимое пространство завалено крупными и мелкими костями…. Животных, надеюсь? Толстенький такой слой. Не полуметровый, конечно. Но близкий к таковому…
      - Человеческих костей не видно, однако, - поворошив ногой «костяной материал», успокоил Челпанов. - Коровьи. Лошадиные. Маральи. Даже парочка медвежьих черепов, однако, имеется.
       - Кто же здесь обитает, а? - взволнованно сглотнув слюну, тихонько спросила Анна Петровна. - Это же надо – столько наесть. Крупный, наверное…
      - Крупный, однако. Спора нет, - согласился шаман. - Кто он такой? Горный ээзи. То есть, однако, Дух. Злой, конечно. Высокий, широкоплечий, длиннорукий, сутулый, неповоротливый, с очень большими ушами, однако. Тролль, если по-вашему…. Только он здесь не обитает. А, однако, раньше обитал. Много-много лет тому назад. Наверное, однако.
       - Как это – наверное? Что вы, зайсан, имеете в виду? 
      - Мне покойный дед рассказывал, что Горные ээзи не вымерли, а просто впали в спячку, однако. А раз в пятьдесят лет они просыпаются. Едят вволю и, однако, вновь засыпают.
      - Неуютное место, - нервно дёрнув правой щекой, подытожил Писарев. - Предлагаю – срочно выбираться на поверхность. Пока тролль, тьфу-тьфу-тьфу, конечно, не проснулся… 
      Они развернулись на сто восемьдесят градусов и зашагали обратно.
      «Ничего не понимаю», - мысленно рассуждала про себя Айлу. - «Ну, ровным счётом, ничегошеньки…. Это Мисти, чтобы произвести должное впечатление на фигурантов, сюда заранее столько звериных костей и черепов натащил? Или же горные тролли, действительно, существуют? Очередная алтайская загадка, однако…».

      Часа за два до наступления ночи отряд остановился на берегу ручейка с хрустально-чистой водой.      
      - Здесь заночуем, однако, - осмотревшись по сторонам, решил Костька. - Симпатичное местечко. Водичка, однако, понимаешь. Дровишек в достатке. То, что старенький очкастый доктор прописал, однако…. Разбивайте, странники, лагерь. «Тягловых» лошадок, однако, освободите от поклажи. Расседлайте коняшек и пустите пастись. Палатки устанавливайте: одну для мужчин, вторую, однако, для женщин. Спальные мешки хорошенько встряхните, однако. Костёр разожгите подходящий. Вкусным ужином, однако, озаботьтесь…. А я, пожалуй, прогуляюсь немного, - неопределённо махнул рукой в сторону высокой серо-чёрной скалы, нависавшей над долиной ручья. - С добрыми и светлыми Духами пообщаюсь, однако. То, да сё… 
    
      А в это же самое время старик – высокий, плечистый, облачённый в длинный тёмно-бордовый малахай, щедро расшитый разноцветным бисером и украшенный многочисленными разнообразными монетами, – опять неторопливо брёл по «железному лабиринту».
      Брёл, опираясь на массивный чёрный посох, и негромко бормотал под нос:
      - Ага, вот и ответная помощь потребовалась, однако. Иду к вам, друзья мои «параллельные», однако, с просьбой нижайшей. Долг, он платежом красен, однако…. Или же почти потребовалась. Если, однако, он с честью пройдёт через испытания…. Впрочем, попросить стоит заранее, однако. Пригодится – в любом раскладе. Хоть кому-нибудь. Лишним, однако, не будет…. А Анна – прежняя. Светлая очень и правильная. Очень красивая женщина, однако…


      Глава двенадцатая
      Миражи – всякие и разные

      Костька, забросив за спину старенькое двуствольное ружьишко, ушёл к чёрно-серой скале.
      Остальные путники, расседлав лошадей и определив их пастись на соседней травянистой поляне, занялись обустройством лагеря: Палыч и Сергей натаскали сухих дров, установили палатки и хорошенько вытрясли спальные мешки, а Айлу и Анна разожги костёр, принесли ручьевой воды и занялись приготовлением ужина. Так, ничего особенного: каша-пшеничка с говяжьей тушёнкой и чай. Походная классика, короче говоря.
      Айлу подбросила в костёр несколько сухих веток, поправила рогатины с поперечной палкой, на которой были подвешены чайник и большой походный котелок, выпрямилась и, посмотрев на небо, поделилась своими впечатлениями:
      - Замечательный вечер. Сиреневый-сиреневый-сиреневый. Никогда не встречалась с такими…. Это, надо полагать, предзакатное солнышко, робко проглядывая сквозь рваные ярко-сиреневые облака, создаёт такой необычный световой фон.
      - Действительно, очень много сиреневого и светло-фиолетового, - поднеся ладонь к глазам, согласилась Анна Петровна, после чего неожиданно разволновалась: - Ой, что это? Скалы-то, скалы на северо-востоке. Исчезают куда-то…
      - Ага, исчезают. Прямо-таки на глазах. Словно бы «стираются» неровными зигзагами. Были, а уже и нету…. Красота.
       - Как же так? Ничего не понимаю…. Были сопки и скалы. А теперь – бескрайнее море с сиреневыми волнами. Беленький кораблик, слегка покачиваясь, плывёт куда-то. Похоже, океанский лайнер. Фиолетовые блики от иллюминаторов рассыпаются во все стороны.
      - Вы, милые и трепетные дамы, на юго-запад посмотрите, - посоветовал подошедший к костру Иван Павлович. - Там тоже – много чего интересного и занятного…
      На юго-западе – в небе, над покатыми сопками, – возвышался-парил величественный средневековый замок: тёмно-тёмно-аметистовый, с многочисленными аккуратными башенками, над тонкими шпилями которых чуть заметно колыхались-трепетали светло-лиловые вымпелы и нежно-голубые знамёна.
      - Самолёт летит, - зачарованно выдохнула Анна Петровна. - Сиреневый «кукурузник». Только очень большой. Очень-очень-очень…. Облетает вокруг замка…. Ещё раз. Крыльями чуть-чуть покачивает…. А теперь прямо над нами пролетает. Медленно и плавно…. Ой, лётчик! Свесился над самолётным бортом. Усы – фиолетово-жёлтые и неправдоподобно пышные. В летчицком шлемофоне с очками. Рукой приветливо машет…. Неужели – нам?
      - Кому же ещё? - по-доброму усмехнулась Айлу, а про себя подумала: - «Какой же у меня Мисти – умелец. Настоящий, прямо-таки, кудесник и волшебник. Такое потрясающее лазерно-световое шоу организовал. Молодчага, одним словом. Обалдеть и не встать…»

      В это самый момент в голове у Мисти (находившегося «в образе» шамана Ворона живородящего), навязчиво и монотонно шелестели тревожные мысли, мол: - «Хрень какая-то навороченная, честное и благородное слово…. И как это прикажете понимать, а? Всё сиреневое и фиолетовое вокруг. Белый кораблик, слегка покачиваясь, беззаботно плывёт по сиреневому морю, активно разбрасывая по сторонам лиловые блики. Массивный средневековый замок с тёмно-аметистовыми стенами-башенками завис в небе – прямо как в книжках Сан Саныча Бушкова про графа-десантника Сварога и летающие острова. Мать его растак…. Опаньки, сиреневый «кукурузник» нарисовался. Ну, неправдоподобно-огромный…. Чешет, чешет. Вокруг «воздушного» замка облетел пару раз…. Ага, сейчас прямо надо мной пролетает. Летчик – в старомодном антикварном шлемофоне – свесился через борт. Усач хренов с мордой сиреневой. Рукой мне приветливо машет, сволочь наглая…. С ума сойти. Упасть и не встать…. У меня, что же, появился конкурент, так его и растак, блин горелый? Э-э, Господи, не сердись, пожалуйста. Я не тебя, собственно, (если что), имел в виду…   
      Он стоял на узкой горной тропе и, задрав голову, непонимающе смотрел вверх. Вернее, на сиреневое, фиолетовое и аметистовое безобразие, творившееся на небосклоне. До верхней площадки скалы, на которой располагалось необходимое «оптически-мистическое» оборудование, оставалось пройти ещё порядка четверти километра. Так что, объяснить происходящее было, отнюдь, непросто.
      - Может, имеют место быть естественные природные миражи? Типа – это ярко-сиреневые рваные облака, сквозь которые с трудом пробиваются предзакатные солнечные лучи, всему виной? - предположил Артём, а повернув голову направо, тут же присел, оперативно сдёрнул с плеча ружьишко и занял выжидательную позицию, затаившись за ближайшим гранитным валуном. 
      По соседнему горбатому водоразделу, расположенному метров на триста пятьдесят восточнее, размеренно шагали три мужика.
      «Откуда они здесь взялись?», - мысленно засомневался Мисти. - «Упёртые туристы – в поисках заветных нехоженых маршрутов? Не похоже. Облачены в непривычный камуфляж: крупные тёмно-фиолетовые пятна на светло-лиловом фоне. У двоих – компактные короткоствольные автоматы. Странно…. О-па! У мужиков головы пропали. Совсем…. А теперь только лиловые ноги бредут по горному хребту. Ерунда членистоногая, мать её ерундовую…».
      Неожиданно всё прекратилось: ярко-сиреневые облака, шустро расходясь в разные стороны, поменяли свой приметный цвет на скучно-серый, и оптический обман тут же прервался. Там, где только что плескалось фиолетовое море с белоснежным туристическим лайнером, простирались покатые тёмно-зелёные сопки. Средневековый замок и гигантский «кукурузник», слившись в единое целое, растаяли без следа. Да и лиловые мужские ноги исчезли. 
      - Действительно, миражи, - облегчённо выдохнул Артём. - В том глобальном смысле, что самые обыкновенные и природные. Спасибо тебе, Господи, (кем бы ты ни был на самом деле), за «картинки» изысканные и завлекательные…
      Он, восхищённо хмыкая на ходу, дошагал до верхней площадки скалы, оперативно распаковал большой брезентовый мешок, загодя доставленный туда дисциплинированными помощниками зайсана Костьки и, затратив порядка пятнадцати-семнадцати минут, настроил необходимое оборудование…

      - Ужин готов, странники, - пристроив на срезе толстенного берёзового пня походный котелок и закопчённый чайник, объявила Айлу. - Палыч, несите миски, кружки и ложки. Да и чёрный хлеб с ножиком не забудьте прихватить.
      - Разве мы не будем ждать зайсана? - удивилась Анна Петровна.
      - Не вижу в этом особого смысла. Общение с ээзи, как известно, дело такое. На это несколько часов может уйти. Вплоть до рассвета. Каша остынет, разогревать придётся. Наверняка, подгорит. Так что, господа путники, будем трапезничать…
      Они расселись – вокруг костра – на округлых валунах и активно заработали алюминиевыми ложками. Походная каша, как и полагается, была вкусна, навариста и ароматна.
      Никаких облаков (ни ярко-сиреневых, ни бело-серых), больше не наблюдалось, небосвод был девственно чист. Солнце только что скрылось за изломанной линией горизонта, то есть, за покатыми тёмно-зелёными сопками. Восточная часть неба была окрашена в приятные тёмно-жёлтые и янтарные тона. Незримо приближалась алтайская ночь.
      - Похоже, что оптическая чертовщина продолжается, - позабыв про наваристую кашу, указал ложкой на восток Иван Павлович. - То ли миражи. То ли…. Ну, не знаю я, что это такое. Хоть режьте…. Всадник куда-то скачет по небу. Огромный и лохматый…. Мне это кажется? Или он, действительно, скачет?
      - Скачет, - подтвердила Айлу. - Изо всех сил. Судя по всему, торопится куда-то…. Всё, ускакал. Хм, интересно, а что будет дальше?
      На янтарно-жёлтом «небесном экране» (словно на простыне летнего «доперестроечного» кинотеатра), заполошно замелькали тёмные тени-силуэты.    
      - Вроде, как птицы какие-то летят, - поставив миску с кашей на землю, принялся комментировать Писарев. - Целая стая. Похоже, что вороны. Только очень большие. Улетели…. Всадники появились. Двое. В средневековых доспехах и шлемах. Неторопливо едут навстречу друг другу. У обоих за спинами закреплены приметные знамёна. У правого всадника на полотнище выткан – на тёмно-синем фоне – золотой дракон с крыльями. У левого – белый полумесяц и такая же звезда на ярко-красном…. Интересное дело. Так и навевает что-то определённо знакомое…. Ага, остановились друг напротив друга. Разговаривают. Руками машут. Спорят. Разъезжаются…. «Конец фильма»? Не знаю, не знаю…. Ух, ты! Похоже, что два полноценных войска съезжаются. Есть и конные воины, и пешие: кольчуги, островерхие шлемы, копья, мечи, луки, знамёна.… Всё, поехали! Битва началась…. Боже, как секутся-то! У-у-у! Вакханалия. Бойня. Армагеддон самый натуральный…. Булатные мечи яростно сверкают, разрывая светло-серые кольчуги на множество отдельных полуколец. Ломаются копья. Чёрные стрелы летают туда-сюда, пробивая тела врагов. Гордые лошади падают, ломая стройные ноги…. Ого! Боевые слоны пожаловали – с погонщиками на спинах. Вламываются в ряды воинов и топчут, топчут, топчут…. Всё, «левые» бойцы дрогнули и отступают. Беспорядочно побежали. Красные знамёна с белыми полумесяцами-звёздами беспорядочно падают на землю, и конские копыта безжалостно втаптывают их в грязь… 
      «Картинка» на восточной части небосклона медленно погасла. Вокруг стало темным-темно – только крохотные точки ночных звёзд и круглая бледно-жёлтая Луна равнодушно висели в чёрном небе. Да походный костерок потрескивал – умиротворённо и успокаивающе.
      - Оказывается, мы целый час наблюдали за этой «небесной битвой», - мельком взглянув на наручные часы, сообщила Анна Петровна. - Незабываемое и страшное зрелище…. Палыч, а что это было? С научной точки зрения, я имею в виду?
      - Миражи, они разные бывают, - неуверенно поправив на переносице массивные «профессорские» очки, принялся важно излагать Лазаренко. - Бывает, что просто переносят реальную «картинку» на многие и многие десятки-сотни километров. Тут дело такое, если с научной точки зрения…. Миражи – это не что иное, как изощрённая игра световых лучей. В некоторых местах нашей прекрасной планеты воздух над землёй (или же над водой), прогревается – на разных от неё расстояниях – неравномерно. Бывает даже так, что температура слоя воздуха в десяти-пятнадцати сантиметрах от земли (от воды), на тридцать-сорок градусов меньше, чем температура самой поверхности. В этом случае лучи света – вопреки строгим классическим законам физики – распространяются уже не прямолинейно, то есть, начинают активно преломляться и даже отражаться. А в некоторых случаях воздух у самой поверхности земли (или же воды), «становится зеркалом». Так и «рождаются» миражи. Причём, во всех местах, где в воздухе (благодаря самым различным природным явлениям), возникают резкие перепады температур…. Но есть и более сложные виды миражей. Например, пресловутая «Фата-Моргана», которая, как считается, может «странствовать» через Времена. Здесь, господа и дамы, уже – помимо оптических фокусов – и глобальное магнитное поле нашей планеты замешано. Вернее, различные геомагнитные аномалии…. Что же касается, конкретной сегодняшней «картинки». Я внимательно присматривался к деталям: к вооружению бойцов, к их воинской амуниции, к лошадям и знамёнам. И могу сказать следующее. В далёком 1402-ом году состоялось грандиозное сражение между войсками легендарного среднеазиатского завоевателя Хромого Тимура  и Баязида Молниеносного , знаменитого турецкого эмира. Тимур, естественно, победил. Очень похоже, что фрагмент этой самой битвы мы только что и наблюдали…. Как такое может быть? Элементарно. Во время сражения, скорее всего, имели место быть воздушные слои с большими перепадами температур. Образовавшийся оптический мираж «ушёл» в Пространство, но, попав под воздействие сильнейшей геомагнитной аномалии, преобразовался в «Фата Моргану», которая, бестолково странствуя между Временами, «вынырнула» именно здесь, перед нашими глазами.… Эх, как жаль, что у нас видеокамеры нет с собой! Никто же теперь не поверит…. Эге, зайсан идёт. Послушаем, что он скажет – по поводу сегодняшних миражей…
      - Вы, что же, ещё не поужинали, однако? - подойдя к костру, удивился шаман. - Сидите с полупустыми мисками…. Небось, однако, анекдоты травили, как у русских и заведено? Ай-яй-яй…. А лошадки чувствуют себя хорошо, однако. Я только что мимо проходил. И, однако, судя по характерным звукам, у моего Темира намечается жаркий роман с Темене…. Что это вы, путники, так требовательно и вопросительно уставились на меня, однако? А?            
      Естественно, что после этого на зайсана обрушился целый град каверзных вопросов.
      - Ничего не понимаю, однако, - признался через минуту Костька. - Какие ещё корабли и гигантские «кукурузники»? Что за огромные воины, однако, убивающие друг друга прямо на небе? Поведайте всё толком, однако. Я же не в курсе. С ээзи, однако, общался…
      Супруги Писаревы, увлечённо дополняя и перебивая друг друга, подробно рассказали о недавних оптических «картинках».
      - Бывает, однако, ва-у-у, - невозмутимо зевнул шаман. - На Катунском хребте – всякое и разное случается. Очень сильная, однако, эта…. Как там, Палыч?
      - Очень сильная аномальная зона.
      - Во-во, однако. Так что, ничего странного. Совсем…. Ребятки, однако, вам спать пора. Завтра рано встаём, на рассвете…. Кашу доедайте. Чай добивайте, однако. И отправляйтесь по палаткам. Отдыхайте. А я у костра, однако, подежурю. Часа через два с половиной Палыча разбужу. Он потом Сергея, однако…

      Через некоторое время Мисти остался у походного костра один. Сидел на гранитном валуне, подбрасывал в огонь дровишки, задумчиво щурился на малиново-оранжевые угли, уплетал – без особого аппетита – кашу с тушёнкой, ну, и размышлял – о всяком и разном. В частности, о том, что в его «лазерно-световом шоу» присутствовали и вороны, и всадники, и слоны с погонщиками, а, вот, никакой кровопролитной битвы там и в помине не было…
      Прошло полчаса.
      - Мяу, - раздалось рядом.
      Артём развернулся на звук и, приветливо глядя на большого чёрно-белого котяру, сидевшего на берёзовом пне, вежливо поздоровался:
      - Доброй ночи, Паслей. Хорошо выглядишь…. Значит, зайсан где-то рядом?
      - Мяу-у-у, - важно приглаживая лапой пышные усы, подтвердил кот.
      - Тогда веди, бродяга…

      Это попахивало откровенным и махровым сюрреализмом: возле крохотного уютного костерка, расположившегося примерно в километре от безымянного ручья, сидели два пожилых алтайских шамана и вели неторопливую беседу. Один старик был одет в нарядный тёмно-бордовый малахай, а другой – в видавшую виды тёмно-зелёную геологическую штормовку. А, вот, лица у шаманов были практически одинаковые – очень тёмные, изборождённые глубокими морщинами. И лица, и глаза, и волосы, и стать. А ещё на нижней ветке разлапистой берёзы, растущей в десяти метрах от костра, сидел, мечтательно щуря ярко-зелёные глазища на светло-жёлтую бокастую Луну, большой бело-чёрный котяра. Я же и говорю, мол, сюрреализм махровый…
      - Значит, параллельно с нами следуют сразу две неизвестные группы? - недоверчиво покачал головой Мисти. - Только с разных сторон? Странность странная…. А откуда, зайсан, вы узнали про это?
      - Друзья шепнули, однако, - мрачно усмехнулся Костька. - Знающие. Не сомневайся.      
      - Хорошо, не сомневаюсь…. Но что им надо? Ну, этим, идущим параллельно? А, зайсан?
      - Не знаю, мальчик, однако. Я в ваших современных делах не разбираюсь. Совсем. Думай, однако, сам. Решай.         
      Через пару минут Артём достал из внутреннего кармана штормовки маленький металлический кругляшёк и, задумчиво глядя на него, произнёс:
      - Сделаем, пожалуй, так…


      Глава тринадцатая
      Путь – как путь