«Познакомился» я с Ланой за несколько месяцев до того, когда всё рухнуло окончательно. Я тогда ещё исполнял обязанности специалиста по наладке и подготовке изделий к их дальнейшему функционированию в определённой области применения, и загрузки соответствующего психологического типа.
«Внизу», к этому времени, всё стало так беспросветно плохо, что мой опыт десятилетний давности сегодня, с таким же успехом мог бы применяться для внедрения в цивилизацию ящеров из созвездия Гончих Псов.
В моей лаборатории, по размерам больше напоминавшей грузовой лифт, или адаптационную кислородную камеру, целиком изделие не умещалось, так что мне доставляли только головы, впрочем, остальное мне было без надобности.
Вообще-то мне повезло. Меня, как самого молодого из профессоров в области нанопсихологии, отобрали для работы в Научно-исследовательский институт Умиротворения (НИИУ), при Министерстве Заботы (МЗ).
Не стоит наивно полагать, что эти навевающие мысли о гуманизме названия, подразумевают некую соответствующую им деятельность, здесь-то, как раз всё наоборот.
Всё это было придумано для того, чтобы не травмировать слух правящего, или точнее, пытающегося управлять Городом Совета и полезной части электората, живущего на десятке заблокированных консолях Города.
На самом деле единственная задача МЗ, это физическое уничтожение без-надёжно деградировавшей части населения, обитающей на самых нижних консолях, а НИИУ разрабатывает для министерства самосовершенствующихся андроидов, которые эту самую «заботу» осуществляют.
Не знаю, как в других Городах, если они вообще где-то ещё остались, но в этом всё обстоит именно так.
Наш Город существует, судя по изношенности оборудования, древности сохранившихся книг, утраченным знаниям и навыкам, не одну сотню лет. Перекос в развитии достижений прежней цивилизации поражает своими вопиющими несуразностями. Люди добились небывалых высот в робототехнике, медицине, генной инженерии, но при этом другие науки либо деградировали, либо исчезли вовсе. О истории цивилизации незадолго до катастрофы и после, можно узнать разве что у Хранителей, чем-то сродни средневековым скальдам. Книги «прежних» могут прочитать с десяток специалистов, остальные пользуются группой символов, достаточной для работы с искусственным интеллектом. Видимо выживая, люди совершенствовали только то, что этому выживанию способствовало. Опять же специфика жизни в крайне ограниченном пространстве обозначила приоритеты этого развития.
Ещё будучи ребёнком, в Секторе Первичных Знаний, из рассказов Хранителей я узнал, что много веков назад, один гений-самоучка, вопреки прогнозам авторитетов мировой научной элиты, оповестил правительства о грядущей в недалёком будущем планетарной катастрофе. В научных кругах его прописанный до мельчайших подробностей «псевдонаучный опус» вызвал приступ гомерического хохота.
Когда же предсказания «психа» начали сбываться с ужасающе поразительной точностью, прежний мир перестал существовать. Мировые правительства, ещё недавно сами готовые ради своих амбиций уничтожить всё живое на планете, перед реальностью катастрофы такого масштаба, дружно бросились друг другу в объятья, и осознали себя Человечеством.
«Психа» официально признали гением, и поручили ему руководить спасением «элиты», а заодно и остального населения, решившей взять реванш за издевательства над ней, планеты.
Во всех частях света, указанных, теперь уже гением, стали строить десятки тысяч Городов. Конструкция их напоминала башенные краны, поставленные в круг, и под углом соединявшие в центре круга стрелы. На такую конструкцию ставили следующие «краны», et cetera. Консоли (условные стрелы кранов), отсюда и название, покрывались настилом, на который насыпался плодородный грунт. В центре, на всю высоту каждой консоли располагались промышленные и жилые секторы. Наружные стены изготавливались из высокопрочного стекла, под куполом проходили всевозможные коммуникации. В диаметре каждый Город был несколько десятков миль.
Перепуганные правительства предоставили строителям новейшие технологии, хранившиеся доселе за семью печатями, что и позволило воплотить в реалии этот фантастический по замыслу проект.
Всё шло согласно разработанному плану до тех пор, пока люди не узнали, что на всех Городов не хватит. Это стало началом конца. Конца, который нас ожидает в течение нескольких ближайших месяцев.
Обезумевшие люди стали приступом брать отстроенные Города. Государств и армий к тому времени уже не существовало. Немногочисленная охрана бывших правительств и отряды сформированной для Городов милиции не могли сдержать миллионы желающих во что бы то ни стало выжить. Сотни Городов были уничтожены, миллионы людей погибли. Успевшие заселиться в Города, отобранные согласно утверждённым правительствами спискам специалисты, под натиском озверевших толп вынуждены были отступать всё выше и выше, пока не получилось заблокировать, и взять под свой контроль входы. Жизнеобеспечение каждой консоли Города было спланировано автономным.
Спонтанно получилось так, что верхние консоли заселили бывшие правительства, учёные, инженеры, врачи, высококлассные рабочие, аграрии, а так же выбитые в боях на две трети отряды охраны и милиции, но людей оказалось больше, чем было запланировано на тех консолях, которые удалось отстоять. Остальную часть Городов заняли те, кому повезло. Их количество в десятки раз превышало норму.
«Внизу», именно тогда появился этот термин, на долгие десятилетия, если не столетия, воцарился хаос.
Катаклизмы, предсказанные гением, перемалывали планету в течение не-скольких десятков лет.
Наш Город устоял. Возможно, были и другие, но наладить с ними связь не удалось.
Постепенно планета успокоилась.
Сквозь прозрачные наружные стены было видно, как восходит, и садится за водный край горизонта солнце, как по стёклам ударяют нити дождей, превращаясь в ручейки, нечастые шторма морщат водную гладь волнами, с белыми барашками на гребнях. В тихие лунные ночи можно было любоваться дорожкой из расплавленного лунного серебра, упирающейся в свод бархатно-синего неба, усыпанного звёздами.
Всё было, наверное, так же, как и до катастрофы. Дни сменяли ночи, пушистые белые облака плыли в синем бездонном небе, словно живой, дышал оке-ан… всё так, кроме одного…
Планета людям больше не верила.
Она изменила состав атмосферы, немного, ровно настолько, что без кислородной маски у человека через несколько дней начинался отёк лёгких, и он погибал.
Какая жестокая ирония, люди стали чужими в некогда своём доме. Обновившаяся Земля навсегда заперла их, как преступников без права на помилование, в разъедаемых коррозией уродливых колониях-тюрьмах.
По прошествии многих веков, снаружи Города возобновилась жизнь. На поверхности океана, от соприкосновения с которым людей ждала мучительная смерть, проплывали стаи поражающих своими размерами морских животных, над водой пролетали стаями и поодиночке птицы.
Наверное, наша жизнь в вынужденном заточении была убога и скучна, но сравнивать всё равно было не с чем. Десятки поколений Города жили так столетиями.
Выборный Городской Совет назначал «правильные» пары для воспроизведения, утверждал списки Завершения, - жителям Города, которые уже не могли приносить «Пользу», предлагалось на выбор, добровольно пройти «Процедуру Завершения», или отправиться «вниз». Совет также вершил суд над преступниками. Вердикт всегда был один и тот же, человека, повинного в проступке отправляли «вниз». Смертная казнь в подконтрольной Совету части Города не практиковалась. Сама по себе «отправка» выглядела даже без намёка на драматизм. Осуждённого, или отказавшегося от «Процедуры Завершения» помещали в специальную капсулу, установленную над люком в куполе нижней консоли. Люк открывался, и капсула на тросе опускалась на сотни метров вниз. Достигнув безопасной высоты над землёй, створки дна капсулы с гладкими, без единой шероховатости стенками разъезжались в стороны, и человек оказывался на дне нижней консоли.
Что происходило с людьми отправленными «вниз» дальше, оставалось только догадываться.
Служба Безопасности нашей части Города, разумеется, мониторила нижнюю консоль, камеры наблюдения денно и нощно следили за тем, что твориться «внизу». А творилось там много чего.
Наше население получало строго дозированную, отфильтрованную информацию, одобренную Советом. Люди пребывали в благостном неведении, довольствуясь знанием, что «внизу» тоже живут люди, но они не дисциплинированы, скверно воспитаны, и не приносят должной «Пользы» обществу. Зачем им было знать, что мы все живём на пороховой бочке?
По специфике своей работы, я владел информацией о «низах» в наиболее полном объёме. Я ведь готовил не только андроидов для «заботы», но и телохранителей для тамошних властителей, солдат и шпионов, охранников для реакторов, да много, кого ещё. «Прежние» не сумели оставить ошибки своей цивилизации за стенами Города.
Люди, населявшие нижние консоли были потомками тех, кто выжил после катастрофы только благодаря своим личным качествам, или по воле случая. Их не отбирали специальные комиссии, они не были выдающимися деятелями, в каких бы то ни было областях той, прежней, канувшей в лету цивилизации.
В перенаселённых «низах» Города люди, как и прежде, дрались за власть, за сытный кусок, за место под солнцем, а кто-то и просто за элементарное выживание. Единого правительства не было. Всевозможные кланы и харизматичные лидеры рвали друг другу глотки за право главенствовать хотя бы над одной консолью.
Какой интерес у глав нашего отлаженного, как часовой механизм, общества был в контактах с «низами»? Что те могли предложить нам равноценно полезного за андроидов и другие высокотехнологичные механизмы, которые мы им поставляли?
Первое, и самое главное, это гарантия контроля правящих «внизу» лидеров над атомными реакторами, обеспечивающими жизнеспособность каждой консоли, охрана их от посягательства представителей всяческих апокалипсических религиозных сект и сумасшедших террористов одиночек. Взрыв любого из автономно работающих реакторов мог привести к уничтожению всего Города.
Второе, тоже немаловажное, - продовольствие. Из-за изначального перенаселения, комплексы по производству продуктов питания не обеспечивали жителей нашей части Города едой в должном объёме. Главы «низов» бесперебойно снабжали нас продовольствием, порой даже в ущерб своим гражданам.
Ну, и последнее, они принимали наших преступников и отказников, и переправляли на самые нижние, «дикие» консоли андроидов для «заботы» о множестве деградантов и мутантов, несущих потенциальную угрозу Городу.
Когда мне доставили голову Ланы, андроида последнего поколения, для «накачки» её стартовыми и профессиональными знаниями, с «низов» стали приходить крайне тревожные известия.
В самых нижних консолях объявился вождь, который сумел объединить орды обитающих там «диких», и направить их на захват «верхов», уничтожая всё на своём пути.
Цеха по производству андроидов солдат перевели на круглосуточную работу. Особых «мозгов» солдатам не требовалось, и их прокачивали на месте, не прибегая к моим услугам.
В царящей атмосфере аврала и преддверия неизбежной войны, обо мне забыли.
Пользуясь некоторыми льготами, я ночевал в лаборатории, а не в Секторе Отдыха, где в спальных отсеках, рассчитанных на четыре места, спали по восемь, а то и по десять человек. Еду я распорядился доставлять мне сюда же.
Лаборатория располагалась под самым куполом, максимально удалённо от шума центрального сектора, и вибрации работающих машин, этого требовала специфика моей работы.
Одна из стен отведённого мне помещения была частью наружной стеклянной обшивки. То, зачем люди приезжали в разрешённое время из центра, - посмотреть на Океан, всегда было у меня перед глазами.
Из отдела бодидизайна курьер доставил мне стандартный контейнер и со-проводительные документы.
Я ждал этот образец. Это был самый совершенный мозг, который на сегодняшний день смогли сконструировать наши учёные.
Мельком просмотрев документы, и задержавшись взглядом на расшифровке аббревиатуры ЛАНА – Латентный (какой же ещё?) Андроид Неориентированной Адаптации. Это означало, что изделие нужно было учить всему, а не закачивать его одной из стандартных программ. Я набрал код на крышке контейнера.
Стенки контейнера сложились, открыв закреплённую на кронштейне голову с «никаким» женским лицом, в том смысле, что лицо не было ни красивым, ни уродливым, ни старым, ни девичьим. Его черты были характерны для жительниц «низов», - перемешенных за много веков рас и национальностей.
Глаза головы были прикрыты, волосы забраны в небрежный пучок. Я поморщился. За столько лет работы так и не удалось привыкнуть к «живой» коже. Она неровными лепестками свисала с обреза шеи. Позже, после монтажа, она без следа срасталась с кожей туловища изделия.
Я достал кусок ткани, задрапировал шею на манер шарфа, и стал подключать многочисленные провода, идущие от «мозга» к компьютеру.
Заработали приборы, заполнявшие почти всё пространство лаборатории, по экрану монитора забегали разноцветные змейки диаграмм, замелькали колонки цифр и символов. Пошла базовая загрузка.
Я откинулся на спинку кресла, забросил руки за голову, сцепив пальцы на затылке, и стал привычно смотреть сквозь стекло.
Заштормивший Океан гнал к горизонту огромные валы, пронизанные лучами заходящего солнца, над ними неслись стаи клочкастых серых туч, пожирающих рвущееся под их натиском полотно чистого синего неба.
Всё же, наверное, было бы лучше, если бы стены Города сделали непрозрачными. Представляете, как невыносимо, сидя в этой ржавеющей консервной банке, видеть эту бушующую за стеклом жизнь, и знать, что ты никогда не почувствуешь, как упругий свежий ветер развевает твои волосы, не ощутишь вкус водяных капель, сорванных с гребня штормовой волны, не познаешь ни жары, ни холода.
Звуковой сигнал сообщил об окончании загрузки, мелькание на мониторе замерло. Я нажал кнопку включения.
По её лицу пробежала лёгкая судорога. Веки, затрепетав длинными ресницами, поднялись. На меня с младенческой бессмысленностью уставились коричнево-зелёные глаза.
- Здравствуй, тебя зовут… «Чёрт! Имя-то я ей не придумал. А, какое это теперь имеет значение…». Тебя зовут Лана, - выкрутился я.
- Меня зовут Лана, - сказала она бесцветным голосом, привыкая к движению губ.
- Правильно, а я, твой Учитель…
Так началось наше «знакомство».
Учёные превзошли себя. Я представить себе не мог, что можно было бы создать что-либо более совершенное.
За две недели Лана освоила всё штатные программы, а ещё через две, знала всё, что знал я. Через месяц обучение закончилось.
Я отправил Лану в спящий режим, чтобы она самостоятельно могла систематизировать полученные ею знания.
Из Центра моей работой никто за всё это время не поинтересовался, я ничего не докладывал потому, что мне не хотелось расставаться с Ланой.
Я неожиданно обрёл непозволительную в нашем обществе роскошь. Роскошь живого общения. Да! Именно живого. Лана не была просто искусственным интеллектом, она была живая. Она не только имела своё суждение обо всём, у неё были эмоции. Больше того, у неё было чувство юмора.
Всеми забытые, мы часами смотрели на Океан, делились впечатлениями, частенько подшучивали друг над другом.
- Ты знаешь, какое у меня будет тело? – спрашивала Лана.
- Конечно. У тебя будет мощный торс, покрытый густой щетиной и четыре лапы, с острыми когтями, которыми ты будешь разрывать наших врагов, - подначивал я её.
Она смешно злилась, не имея возможности выплеснуть на меня своё негодование каким-нибудь действием, только строила гримасы, и шипела на меня:
- Гнусный тип! Первым, кого я разорву на части, будешь ты!
- Будешь ругаться, - выключу.
- Только посмей это сделать! Я месяц не буду с тобой разговаривать! – ещё пуще заводилась Лана.
Месяц. А был ли у нас этот месяц?
Через неделю со мной связались, и сообщили, чтобы я подготовил изделие к отправке. Я сначала даже не понял, о чём идёт речь, настолько я стал воспринимать Лану человеком.
Она, слыша только мои сбивчивые ответы, всё поняла.
- Я не хочу с тобой расставаться! – заявила Лана.
- Я тоже, - ответил я совершенно искренне, удивляясь непривычному чувству в себе. Через эту лабораторию прошли тысячи андроидов, и многие из них говорили нечто подобное. Я отвечал им какой-нибудь дежурной, ничего не знача-щей для меня фразой, и вот теперь…
- Я ничего не могу с этим поделать, Лана, - ощущая неприятное стеснение в груди, сказал я, - ни-че-го.
Она на секунду задумалась:
- Тогда, вот что…
Лана предложила мне сделать что-то вроде передатчика, и настроить его на её частоту:
- Когда ты пожелаешь меня увидеть, подай сигнал, и я приду. Ну, если ты конечно захочешь встретиться с мохнатым чудищем на четырёх лапах, - невесело пошутила она.
- Захочу. Даже если у тебя вдобавок ко всему будет змеиный хвост, - я не стал ей говорить, что за такие «фокусы» меня без лишних разговоров отправят «вниз».
Под её руководством я собрал маленький, чуть больше ногтя на большом пальце аппарат, настроил его, и зашил в уголок ворота рубашки.
На следующий день за ней приехали.
Не давая отчёта своим действиям я, незаметно для курьера, поцеловал её в уголок рта, и закрыл контейнер.
Лану увезли. Никогда, за всю свою жизнь, я не чувствовал себя так одиноко.
Две недели я места себе не находил. Потом началась всеобщая мобилизация, а через три месяца пришли Они.
Через камеры наблюдения мы видели, как при помощи каких-то примитивных, но безотказных машин были пробуравлены сотни тоннелей в грунте нижней, последней перед нашими, консоли. Через них нескончаемым живым потоком потекли тысячи и тысячи захватчиков. Они были ужасны в своей звериной ненависти. Дикари сотнями гибли от рук наших переданных соседям боевых андроидов, но не отступили, пока всех их не уничтожили. А потом началась кровавая вакханалия. Несколько дней они грабили, и уничтожали жителей, всех, от мала, до велика. Никто из нас представить не мог, что кто-то может до такой степени потерять человеческий облик.
Потом они начали собирать свои машины…
Когда они ворвались на самую верхнюю консоль, купол которой был сделан из стекла, за которым синело небо, без конца и края, нас оставалось несколько сотен человек, из нескольких миллионов населявших подконтрольные Совету консоли. Это был конец.
С каким-то необъяснимым чутьём они, не задавая вопросов, выявили всех значимых людей среди согнанных на вечнозелёную лужайку пленников, в центре которой стояло здание Совета, связали их, и бросили в одну из разграбленных комнат. Выставили охрану.
Я оказался среди отобранных. Несколько дней мы слышали жуткие, лишающие остатков мужества крики.
В один из этих дней я, захватив зубами ворот рубашки, уже ни на что не надеясь, активировал передатчик.
Нас не кормили, давали лишь несколько глотков тёплой, с привкусом пласт-массы, воды, чтобы мы не умерли от жажды. Какую они нам готовили участь, я так и не узнал.
Была ночь. Я, находясь на грани между бредом и явью, уже проваливаясь в спасительное забытьё, почувствовал, как мой рот мягко зажала чья-то ладонь, ухо защекотали тёплые губы:
- Ты звал меня, мой «лыцарь»? Я пришла за тобой… Тихо.
Ладонь переместилась мне на шею.
- Лана? – я не верил своим глазам, - Это ты…
- Потом… - она освободила меня от пут, - идти можешь?
- Вряд ли.
Лана как пушинку забросила меня на плечо, и бесшумно побежала к выходу.
- А как же остальные? – шёпотом спросил я.
- Мне всё равно, я пришла за тобой. Не переживай за них, они этого не стоят, - также тихо ответила она, - молчи.
Лана проскользнула в приоткрытую дверь, и побежала к чернеющей вокруг тоннеля груде земли. Я успел заметить валяющихся на ступенях звероподобных охранников, изломанных, в неестественных позах.
Мы опускались всё ниже и ниже, от консоли к консоли. Лана ни разу не спустила меня с плеча.
Когда начало светать, мы спрятались под куполом находящимся намного ниже моей лаборатории, это было заметно по линии горизонта, виднеющейся сквозь переплетение труб и воздуховодов.
- До ночи переждём здесь, - Лана устроила меня в неприметном закутке, присела рядом:
- Ты обманул меня! – она легонько толкнула меня плечом.
- В чём? – я плохо соображал.
- Ты обещал мне великолепное мощное тело на четырёх лапах! – Лана не без кокетства полуобернулась ко мне, отстраняясь, и демонстрируя безупречное человеческое тело, затянутое в чёрную военную форму.
- Ну, … - я не успел ничего ответить, она запихнула мне в рот большой кусок протеиновой массы:
- Ешь. Тебе нужно восстановить силы, или ты предпочитаешь, что бы я тащила тебя на себе?
Следующей ночью мы продолжили спуск.
Нас преследовали, но Лана, словно предвидя их действия, всегда оказывалась на шаг впереди.
Наконец мы оказались под куполом самой нижней, нежилой консоли.
Далеко внизу, плескаясь, зеленела вода. Пахло затхлостью, и почему-то немного йодом.
Лана протянула мне кислородную маску:
- Надень, без неё ты скоро умрёшь.
Я надел, а потом спросил:
- Что дальше? – голос сквозь маску звучал глухо.
- Мы уберёмся из этого проклятого Города, - Лана устроилась поудобней, и рассказала о том, что было после того, как её забрали, и о своих дальнейших планах:
- Как только меня смонтировали, тут же отправили на встречу к членам Совета, не дав разработчикам протестировать мой мозг. Это спасло меня, а следовательно и тебя.
Эти люди из Совета осмотрели меня, задали несколько глупых, на мой взгляд вопросов, и передали в руки доверенного программиста.
Программист, подключив ко мне компьютер, загрузил в специальный участок моего мозга информацию, и необходимое к выполнению задание.
У него даже мысли не возникло, что я умею себя перепрограммировать. Я сохранила информацию, и стёрла программу, гарантирующую беспрекословное выполнение полученного задания, мысленно предложив твоим начальникам им (заданием) подтереться.
Какие же вы люди всё-таки сволочи! Эти подонки из Совета уже тогда знали, что на вас нападут, и что вы не сможете противостоять ордам «диких», и задумали всех вас бросить.
Теперь я знала, что на пяти нижних консолях располагались секретные ангары с… - она замешкалась, - катерами. «Прежние» допускали, что часть города может быть затоплена, они рассчитали всё, кроме того, что планета от них отвернётся. Вот тогда-то у меня и появился план.
Не буду тебя утомлять пересказом того, через что мне пришлось пройти, прежде, чем я нашла катера. Сейчас мы с тобой в четвёртой консоли. Там, - она кивком показала вниз, я подготовила катер со всем необходимым для путешествия. Все другие катера здесь, и на пятой консоли я уничтожила, остальные, как ты понимаешь, затоплены.
Потом я отправилась искать тебя. Это была бы самая трудноосуществимая часть моего плана, но ты меня позвал…
- И куда же мы поплывём? – спросил я, чувствуя, как у меня дух захватывает от предстоящей перспективы, и от того, что она не забыла меня, и рискуя жизнью, бросилась мне на помощь.
Я протянул руку, и погладил Лану по щеке. Она задержала мою ладонь.
- Главное выбраться из этого гадюшника, а там… Попробуем найти другой Город, или выберемся на сушу, я построю дом, в котором ты сможешь дышать. Не знаю. Так далеко я не загадывала.
- А почему мы не отправимся прямо сейчас?
- «Дикие» примитивны, но не глупы. Когда они тебя недосчитались, и увидели тела охранников, они поняли, что тебя забрал андроид. Не знаю, зачем им был нужен ты, но нас они ненавидят всем своим звериным существом. Слишком уж трепетно андроиды «заботы» отнеслись к населенным «дикими» территориям.
Когда я пробиралась к тебе, я не встретила ни одного живого андроида. «Дикие» уничтожают даже безобидных роботов обслуги.
Прочищая Город сверху вниз, они наверняка оставили где-то здесь засаду. Я должна их вычислить, прежде, чем они нас найдут, и нападут. Ночью у меня будет преимущество. Я вижу в темноте, а они нет. Поспи, тебе нужно отдохнуть.
Когда консоль погрузилась во тьму, чуть разбавляемую неверным светом не к месту вышедшей луны, мы начали спуск.
У стоянки катера нас ждали. «Дикие» оказались хитрее, чем предполагала Лана.
Их было немногим больше десятка. Лана заметила их раньше меня. Приложив к моим губам палец, она затолкнула меня за какой-то контейнер.
И тут мне довелось увидеть, на что она способна.
Осторожно выглядывая из-за своего укрытия, я видел, как Лана обошла их сзади. Она уничтожила нескольких из «диких», прежде, чем те забили тревогу.
Пренебрегая законами гравитации, Лана, уворачиваясь от пуль, высвечиваемая вспышками выстрелов, фурией мелькала между атакующими. Она напоминала валькирию из древних сказаний.
Это был не бой, а бойня. Хрупкая фигурка ломала, рвала на части мощные тела, как картонные манекены. Чуть больше, чем через минуту, всё было кончено.
Лана подошла к контейнеру, за которым я прятался:
- Пойдём, она протянула неожиданно нежную на ощупь, после увиденного мною, руку.
Спотыкаясь о валяющиеся на бетонном полу тела я, влекомый Ланой, не заметил, как мы подошли к стоящему у причала судну.
Это был большой, как дом, катер. Он был необычайно красив. У него были стремительные обводы. В иллюминаторах высокой надстройки отражался лунный свет.
- Поднимайся внутрь, подтолкнула меня Лана.
- А…
- Тебе не о чем беспокоиться, я оборудовала на катере систему регенерации воздуха.
Я поднялся на борт.
Мы сидели в удобных креслах в рубке несущегося по лунной дорожке в неизвестность катера, и молчали. В лобовое стекло зарядами дроби били водяные брызги.
Я не думал о том, что нас ждёт впереди, достаточно того, что рядом со мной теперь находился настоящий, первый в моей жизни друг, и мне было хорошо так, как не было никогда до этого.