гл. 23 Ученье свет, а не учёных тьма ч. 4

               
    Отбросив воспоминание, Володя подумал, что ему нужно ещё год выплачивать ссуду, которую он брал для покупки дочери Анне квартиры в Долгопрудном. Да возвращать деньги банку, в котором Валя брада ссуду для строительства их будущего дома у города Можайска.

    Виноградов неожиданно улыбнулся, Аня отказалась от предложения однокурсницы пойти на работу в Домодедовскую таможню,
    Ей хватило нервотрёпки в Хабаровской таможне, где китайцы через декларантов передавали таможенникам значительные суммы денег, чтобы та прикрывали глаза, на разносортицу в товарах.

    Сиди на переднем сиденье «Волги» Дуровых, Володя посмотрел на заднее сиденье.

    Сёстры рассказывали друг другу последние новости.

    Лида вспомнила двоюродную сестру Олю, которая задолжала банку полтора миллиона рублей. Ей пришлось продать свою квартиру, купили малогабаритку, хорошо её муж на трёх работах.
    Но она до сих пор покупает себе дорогие вещи бездумно, сейчас вот купила место в супермаркете, там организовали с мужем ломбард, незаконно продают дешевые китайские вещи.
     До этого она сама работала в большом ломбарде в центре города, кое-чему, в обмане населения и надзирающих органов научилась.

    -Тоня, а поедем к дяде Ване в Белоруссию? – услышал Володя предложение жены. – Ему ведь через неделю восемьдесят. Да и двоюродного брата с сестрой навестим. А то боюсь не увидим его через год, старенький он.

    «Волгу» подбросило на глубокой ямке.
    -Да, не торопись ты, - сделала замечание мужу Тоня, куда ты спешишь? У нас вся жизнь впереди.

    Обращаясь к сестре, поглядывая на Юру, она тихим голосом добавила:
    -Вот только с деньгами стало туговато. Но хорошо, что мы здоровы…

    Юра перебил жену:
    -Какое тут здоровье, - он убрал с баранки правую руку и коснулся левой стороны своей груди, - что-то сердце барахлит, сплю плохо, давление скачет.

    Машину опять подбросило на рытвине. Володя пребольно ударился о крышу машины головой.
    Юра ругнулся:
    -Вашу мать, начальников!

    А ты говоришь…
    Вот такие дороги в России за пределами МКАД. А тут ещё врачи, только деньги давай, а лечения никакого.
     Точно, как ты Володя писал в своём рассказе: «Лешка Волов»

    -На что жалуетесь? – спросил Алексей Алексеевич дородную, лет пятидесяти  женщину.
   Немного полноватая, её фигура привлекала внимание мужчин.
    Высокая грудь, четко очерченная талия, а глаза…
    Лет тридцать назад, своими темно-карими глазами она много парней свела с ума, - подумал Волов.

    Но сейчас эти глаза молили о помощи:
    -Доктор, живот и поясница у меня. Болит, сил моих нет! Куда я только не обращалась, а тут…

    Женщина заплакала, мелкие слёзы ручьём потекли из её глаз. Она достала белоснежный, кружевной носовой платок и стала мять его своими пухлыми пальцами.

    -А тут ваш заведующий мне сказал, что рачок у тебя тётка, рачок!

    Женщина зарыдала. Почувствовав сильную боль, она нагнулась вперёд и чуть не упала.
    Алексей Алексеевич придержал её за руку, а когда она осторожно выпрямилась, невольно вновь заглянул ей в глаза.

    Оглянувшись к операционной сестре, он громко крикнул:
    -Быстро готовьте к операции, у неё гнойный аппендицит!

    Сестра с удивлением посмотрела на врача и, помявшись, косо поглядывая на пациентку, ответила:
    -Но вы же, - она перевела свой взгляд на гранёный стакан, из которого врач десять минут назад пил спирт.   

    Алексей вскочил со стула, показал свои холёные руки и ответил:
    - Больше некому! Ты же знаешь!

    На следующее утро пациентка рассказывала соседям по палате про этого чудо-доктора:
    -У него золотые руки. Он мне сказал, что никакого рака нет. У меня просто гнойный аппендицит.
    Он сказал, что слепая кишка прошла сквозь кишечник и уперлась в позвоночник, поэтому и были такие сильные боли.

    Больная замолчала, потом уже тише, глядя в потолок, произнесла:
    -У меня порок сердца, делали местную анестезию, а я и сейчас чувствую запах спирта, почему?

    Через    двое   суток   пациентке   стало   плохо,   она   потеряла сознание, а к утру умерла.
    При вскрытии, в её животе был обнаружен забытый хирургом тампон.
    Родственникам сообщили, что причиной смерти, был инсульт.

    Алексей Иванович, накинув на плечи меховую жилетку, постоял в коридоре квартиры, распахнул дверь в подъезд, вышел на улицу.
    Шапку из норки, которую он нёс в руке, выходя во двор,  уронил у порога. Сделал два шага, остановился и, подняв голову, посмотрел на небо.

    Многочисленные звезды сегодня были особенно яркими. Над  сопкой, возвышающейся на южной стороне посёлка, где было расположено поселковое кладбище, показался краюшек луны.
    На улице стало светлее, вот соседний трехэтажный дом, в котором недавно проживал сын Лешка.
    Кажется ещё вчера, они разговаривали о переезде в областной центр, где купили квартиру.

    Алексей Иванович поёжился, через два часа наступит Новый год, а снега ещё не видели.
    Холодный ветер остудил старому учителю лицо, забрался под короткую жилетку. Учитель не чувствовал, что руки его стали замерзать, к ночи температура опустилась до тридцати пяти градусов.
    Он даже забыл обуться, стаял на холодном асфальте в тонких носках.
    Алексей Иванович повернул голову, посмотрел по сторонам.
    В соседних домах светилось  насколько окон. В Будукане ложились спать рано. Здесь он прожил тридцать лет вместе с женой, которая работала директором средней школы.
    За последние десять лет, почти все молодые семьи выехали из посёлка. Десяток детей пока учится в маленькой, одноэтажной начальной школе.
    На столбе у поселковой котельной горел прожектор, словно сообщал жителям, что старенькие котлы ещё теплятся, угля хватит на месяц, а там.
    В квартирах посёлка, температура зимой не поднималась выше четырнадцати градусов, теплосети давно не ремонтировались, а вот за квартплату ежемесячно требовали платить по семь тысяч рублей.
    Часть жителей отказалось от централизованного отопления, устанавливая в квартирах бойлеры.

    И с питьевой водой было очень плохо, её стало опасно употреблять. Очистные сооружения, построенные в семидесятом году, пришли в негодность, воду качали прямо из Китоя, маленькой речки, протекающей через посёлок.  В её верховьях, работали и проживали китайские лесорубы.
    Китой стал мелким и грязным ручьём.
    Практически все жители потеряли свои зубы, которые без боли сначала расшатывались, а потом и «вылетали».
    А может не в этом была причина.
    Радиационный фон в поселке был повышен. Километрах в десяти от Будукана, за рекой Бирой, в шестидесятых годах обнаружили залежи урана, копали шурфы, брали пробы, да потом законсервировали, как стратегический запас.

    Алексей Иванович открыл рот, пытаясь вздохнуть, его вставная челюсть вывалилась и упала под ноги, но он этого не заметил.
    Он всё смотрел на котельную, у которой в семидесятых годах построили кирпичную баню с небольшой парной.
    Как он любил там париться с сыном. Лешка тёр ему спину и, кряхтя от напряжения, каждый раз говорил, что вот он вырастет и станет врачом, тогда вылечит все отцовские болезни.

    Сынок, сынок…
    Год назад он приехал в Будукан из Хабаровска, где работал в клинике хирургом. Жену и двоих детей он не вспомнил ни разу за всё это время.
    Спился их сынок. Неделю назад рано утром вышел из дома и к ночи не вернулся.
    Искали его всем посёлком у реки, в бараках китайцев, где он часто покупал дешёвый самогон, а нашли рядом, в развалинах бани.
    Повесился его сынок…

    В глазах старого учителя потемнело, словно огромную круглую луну закрыла чёрная туча.

    …Алексея Ивановича обнаружила утром жена, которая вернулась на автобусе из города Хабаровска, где гостила у внуков.
    Старый учитель лежал во дворе дома на боку, с открытыми глазами, прижимая правую руку к своему сердцу.
     В левой руке, он держал свою вставную челюсть.