Курятник
Во время летних каникул моя жена, преподаватель музыки, обычно недели на две уезжает к родителям. Живут они в 150 км. от нас. У них собственный дом, небольшой дворик с огородом и десятка полтора-два кур. Время от времени поредевший птичник пополняется новобранцами, так что там постоянно идет выяснение отношений — куриные разборки.
Это на первый взгляд кажется, что в курятнике сплошная анархия. На самом деле все не так просто. Куры строго придерживаются иерархии и неукоснительно соблюдают субординацию. Преступивших закон строго наказывают их же товарки — старшие по званию куры. Обычно я приезжаю к теще, чтобы забрать жену и кое-что из сельхозпродуктов, иногда гощу там несколько дней и с удовольствием наблюдаю за куриным социумом. Как-то тесть принес с рынка очередное куриное пополнение. Новобранцы были все на одно «лицо» — красно-коричневые, но заметно отличались по характеру. Когда я приехал, карантин у них уже закончился, и взаимоотношения в основном определились. Мне иногда кажется, что у кур, как и в армии, разумеется, у солдат срочной службы, существуют воинские звания, которые им, правда, не присваиваются, а идут как бы в приложение к характеру. Основная масса, естественно, рядовые, но существует, по-видимому, и сержантский состав. Да их и видно. Они всегда получают корм из первых так сказать рук, либо от хозяина, либо от петуха. А остальным уж что достанется. Одна понравившаяся мне курочка, по всей видимости, была в звании ефрейтора, так как она особенно не долбала своих подружек, но и себе на голову, садится не позволяла. Эта курочка часто уходила в самоволку, перепрыгнув невысокую загородку. Самовольщица была совершенно ручной и без стеснения заходила на летнюю кухню, где мы обычно обедали. Она вспрыгивала на руки, затем на стол и с деловым видом прохаживалась там, среди гарнира из хлебных крошек. Изредка, склонив голову набок и задумавшись, курочка, прикрыв один глаз, что-то нам рассказывала. Возможно, делилась впечатлениями суровой казарменной жизни.
«Ко-ко-ко», — говорила она. «Коо-ко-ко-кооо». Я поглаживал ее по шейке и согласно кивал головой… Украшением курятника, конечно же, был петух. Мы ласково называли его Петрушей. «Петрушенька! Ну, спой, пожалуйста, песенку», — говорил я ласково. Выпятив грудь, расправив мощные крылья и кося на меня глазом Петруша звонко и профессионально выводил свои петушиные рулады. Возможно, это было просто совпадением, но случайных зрителей интриговало то, что из 10 моих команд петух выполнял 9, а иногда и все 10, а на их просьбы спеть, попросту не реагировал. Петух был красавец! Большой красный гребень, светло-серая в черную клеточку грудь и желто-красные с золотистым отливом крылья. Яркое оперение вместе с плотной коренастой фигурой и гордой осанкой делали его неотразимым. Он был неутомим и бесперебойно «топтал» кур. Те, по несколько раз за день, отряхиваясь от неугомонного кавалера, напропалую несли крупные вкусные яйца с оранжевыми желтками. Гарем в основном состоял из белых минорок, за исключением 2-3 пестреньких хохлаток. Когда пришло красно-коричневое пополнение, петуха перед самым окончанием карантина подсадили в загон к новобранцам. Петруша сразу же развил бурную деятельность…
Первое время «девочки» прятались от назойливого донжуана под навес, сбившись там, в плотную кучу. Но уже на следующий день 2 курочки не устояли. К концу карантина все, без исключения, признали своего «султана». После воссоединения гарема, петух, некоторое время, отдавал предпочтение молоденьким «мулаткам», но начались разборки между основным составом и вновь прибывшими. Спустя пару дней образовался устойчивый дисбаланс с явным приоритетом минорок. Жизнь в гареме пошла по раз и навсегда установившемуся порядку.
… Красавец петух, несмотря на массу достоинств имел один большой-ой недостаток! Он был ужасно драчлив. Больше всех от него доставалось тестю, имевшему с курятником самый плотный контакт. Открыть, закрыть, напоить, накормить, дать траву, забрать яйца — все это входило в его функции.
Во время моих кратковременных визитов старик отдыхал от петушиных нападок и мы с женой мужественно принимали на себя тяжелые «удары судьбы». Петух вымещал на нас всю свою злобу, весь необузданный темперамент, методично оттачивая свое бойцовское мастерство.
Я забыл упомянуть, что тесть мой родился в горах Северной Осетии и был человеком хотя и добрым, но горячим. С петухом у них происходили довольно частые стычки. А однажды, тесть, возмущенный особенно беспардонным неожиданным нападением «из-за угла», избил своего противника палкой до крови. Тот немного поостыл после взбучки, но в душе затаил на хозяина грубость и выжидал момент, чтобы отомстить.
Жизненные ситуации порой бывают анекдотичны и затмевают самую бурную фантазию. Утром тесть, отвлекшись какими-то делами, в суете зашел в курятник, забыв захватить с собой палку всегда стоявшую у крыльца. Открыв бочку с зерном, он наклонился, чтобы набрать в чашку завтрак курам. Заметив дедов просчет, петух по предательски, без предупреждения взлетает ему на спину и вонзает в нее свои железные шпоры!
«Ах, ты гадост такой!», — кричит перепуганный и возмущенный тесть и бьет обидчика ногой. Начинается баталия…
Мы с женой прибегаем на шум и, еле сдерживая смех, наблюдаем за разыгравшейся «битвой при Ватерлоо». Сражение в самом разгаре. Петух, казалось бы, уже повержен и в это время на «сцену» выходит крупная белая минорка. Хлопая крыльями и громко квохча, она беззаветно кидается на защиту своего мужа и повелителя. Положение деда незавидное. Его атакуют уже с двух сторон. И мы вынуждены, чтобы уровнять силы, придти ему на помощь.
Возмущенный старик сгоряча хватает топор и с криком «зарублю обоих!» кидается в курятник. Мы его еле успокаиваем, а через час, сидя в летней кухне за рюмкой доброй горилки со смехом вспоминаем происшествие. — Вот это преданная жена! — говорит тесть смеясь, — Надо же! Не побоялась, кинулась на защиту мужа с голыми руками! Вот у кого надо учиться! — и он хитро посмотрел на женщин. На семейном совете решили, петуха и, отважную, минорку жизни не лишать и дать им, в награду за мужество и преданность, право умереть собственной смертью.